Тёплая волна, похожая на прибой, потащила в бездонную пропасть. Мне стоило немалых усилий удержаться у края колодца, сказав пережитому: "Хватит, натерпелся, пора и дать сдачи, хотя бы во сне". Но видимо, это и стало причиной падения - словно песчинку, меня отбросило к центру чёрной дыры. Теряясь в круговерти багряных оттенков, я не сразу сообразил, что колодец и впрямь оказался без дна и меня сквозь толщу спрессованных облаков несёт неумолимо к земле, на крышу одного из домов города, по очертаниям похожего на Грозный.
У полуразрушенного двухэтажного строения бродили четверо бородатых боевиков с полустёртыми камуфляжными пятнами на военно-полевой форме заграничного образца. Их высокие ботинки с матерчатым голенищем не оставляли следов, не скрипели, от чего казалось, что бородачи передвигались по воздуху. Они, не замечая меня, обходили ветхое здание, осторожно ступая по кирпичному крошеву, целя из автоматов в каждый пригорок, куст или обломок бетона. Носители зла, проверив безликую территорию, обратили взоры на колыхание занавески в оконном проёме верхнего яруса. Её с треском оторвал пятый по счёту "носитель" и, скомкав, отправил в глубокую лужу с бытовыми отходами. Их здесь скопилось немало. Слева от здания располагался пустырь, а справа виднелась военная база, но едва различимая даже с крыши, куда взобрался тот самый боевик с ПЗРК "Игла", решив что от туда исполнить задуманное будет лучше всего. Окинув взглядом окрестности, он навёл зеленоватую трубу с заострённым наконечником на точку над базой и торжественно протянул:
- Алла-а-акба...
Ветер смахнул с кромки крыши песчаную пыль, и меня вслед за ней понесло в сторону Ханкалы, где в небе кружился, выполняя манёвры, Ми-26. Трудно объяснить, каким образом я попал в вертолёт и кем там являлся - человеком ли, призраком. Я просто был там...
***
В душном салоне грузового отсека томились почти полторы сотни солдат и офицеров. Они возвращались к месту службы в Чечню. Где-то плакал ребёнок. Сбивчиво перебирали молитвы жители Грозного. На их суровых сосредоточенных лицах играли редкие лучи дежурного освещения. Строчки из Корана звучали уныло и тихо, не перебивая даже шёпот полковников.
Щербатов в тесном кругу седовласых вояк разглядывал мой блокнот, перечитывая удачные строчки. Павел с грустью уткнулся в иллюминатор, ругая про себя прапорщика, за то что отнял у него сотовый телефон.
- Сейчас бы позвонить мамке, - прервал он молчание, когда вертолёт завибрировал. Растерянные солдаты заозирались в сторону пышных полковничьих форм, разваренных в грузовом чугунке Ми−26, и успокоились.
- Не волнуйся, скоро прилетим. А там и напишешь и позвонишь - всё, как положено, - откликнулся Щербатов, не отрываясь от блокнота.
Магомет в нарядной форме десантника, не находя себе места, то и дело ёрзал на вещмешке, подсчитывая количество спрессованных в лепёшку продуктов. Угрюмые офицеры без желания что-либо мять буравили его взглядами. Не выдержав неравной дуэли, Магомет повернулся к Щербатову и подивился, как тот умудрялся, несмотря на изрядную тряску, что-то переписывать из блокнота.
- Заходим на посадку, - послышался голос подполковника с нашивкой на груди "Торосенко А. В.".
В салоне раздался одобрительный выдох.
- А я думал, волнуемся только мы, - предположил Магомет, подмигивая своим бравым соратникам.
Неожиданно раздался хлопок и машину ощутимо тряхнуло. Военно-транспортный вертолёт накренился. Магомета отнесло к иллюминатору, чёрному от дыма одного из двигателей. Десантника вместе с другими солдатами, прикованными к окну, одолело отчаяние. Все что-то кричали и дёргались, как на приёме хирурга, а Магомет всё смотрел, впитывая в себя черноту выведенного из строя двигателя. "Без него полноценный полёт невозможен, но закончить с посадкой на мощностях собрата - дело посильное. Так что, паниковать ещё рано", − говорил он себе.
- Всем сесть! - завопил Торосенко. - Мы не разобьёмся, понятно? Без паники, слушать меня...
Приказы потонули в жутком скрежете одновременно с падением. Магомета откинуло на головы солдат-срочников - они кричали не столько от боли, сколько от страха, когда их вместе с десантником подбросило к потолку. До меня донёсся крик ребёнка, женский надрывный стон и бессмысленные вопросы. Во всём этом хаосе Павел, закрывая глаза, пытался вспомнить молитву. Он раз за разом начинал "Отче наш..." и крестился, стараясь сосредоточиться. Щербатов с вытаращенными глазами взирал на суматоху.
Щербатова отовсюду толкали, грозя задавить, но он потерял способность к сопротивлению. Отдался на волю всевышнего, которого всё ещё призывал, пусть и не слишком уверенно, Павел.
- Что теперь будет? Что будет? - закрываясь блокнотом, повторял подавленно Саша, точно он мог спасти его от неминуемой гибели.
Несколько человек кинулись к иллюминаторам. Грузовой отсек заполнил запах гари. Магомет, потирая ушибленное плечо, смотрел, как у полукруглых окошек, одно из которых удалось приоткрыть, происходит беспощадная давка.
- Вы что, совсем очумели? - выкрикнул он, стараясь подняться.
Появился резкий запах горючего. В какое-то мгновение жидкость воспламенилась. Стала гулять по салону, поджигая всё, что попадалось ей на пути. Огненные брызги от очередного толчка посыпались на пассажиров, словно дьявольский дождь.
Вертолёт падал на хвост - видимо, лётчики до последнего пытались дотянуть до аэродрома. Аварийная посадка закончилась страшным ударом, от него хвостовая часть надломилась, вспоров винтами мокрую от горючего землю. Экипаж не мешкая, эвакуировался.
- Майор Таланов! Олежек! Помоги нам! - простонал окровавленный полковник в страшных, не совместимых с жизнью ожогах.
- Сейчас, избавлюсь только...
Командир экипажа, отцепив ремни, выскользнул на объятую пламенем землю и кинулся помогать раненым. Первым делом он подхватил едва живого Щербатова с тлеющим блокнотом в руке и оттащил от вертолёта. Затем схватил за шиворот два живых факела и, раскатав шинель, укрыл бедолаг. Полковника он спасти не успел - тот в конвульсиях испустил дух у него на руках.
- Бегите отсюда! Сейчас рванёт! - завопил командир экипажа, обращаясь к спасённым солдатам - они также порывались прорваться в адово царство и вытянуть тех, кто не мог самостоятельно выползти из смертельной ловушки.
Раздался взрыв, но не тот которого ждали.
- Мины! Мы упали на минное поле! Пацаны! Генка Зимин подорвался, - пытался перекричать обезумевших от страха солдат старшина.
От осколков пострадал Магомет.
- Помогите, - прохрипел он, беспомощно ползая по обугленной земле.
Он хотел было подняться, но снова припал к земле, когда взлетел на воздух очередной солдат, беспомощно размахивая руками. Следом прогремел чудовищный взрыв. Вертолёт содрогнулся, словно пытаясь подняться. Воспылал ярким пламенем и заставил многих попятиться, сделав вынужденные шаги по минному полю.
В воздухе опять просвистели осколки.
- Мага, живой? - кричал, склоняясь к десантнику Павел.
Магомет стонал, показывая на живот.
- Паш, меня, кажется, задело...
Павел ошарашено оглядывал вспоротый живот друга.
- Паша, не молчи! Неужели всё плохо?
- Мага, ты, главное, успокойся. Тебе лучше не разговаривать.
Но Магомет уже не слышал Павла...
Густое туманное марево над Ханкалой постепенно рассеялось. Млевшие в нём редкие солнечные лучи обагрились закатными красками. Солнце едва выступало из-за низких ханкалинских казарм. В нескольких километрах от вертолёта стали собираться грузовые машины. В небе кружили вертолёты, предназначенные для тушения пожаров.
Я долго бродил по искореженному полю, пытаясь найти хоть кого-то из ребят моей команды. От свиста мин у меня всё внутри обрывалось. Казалось, крики раненых звучат в голове. Сердце трепетало в груди, будто загнанная птица. Чёрный дым, прижавшись к земле, расползался по равнине, скрывая погибших солдат.