Если вам посчастливилось побывать в Оптиной пустыни, то душа ваша будет стремиться вернуться в этот благословенный уголок калужской земли...непременно и обязательно вернуться...
Я ехала в Оптину с тяжёлым камнем на душе. Стояла на распутье. Совершила я великий грех и страдала от его последствий, но это поделом. А как дальше? Жить-то надо, надо каяться, надо молить о прощении, но и этого мало. Хотелось получить какое-то ...знание, с которым можно было бы двигаться дальше, выбравшись из болота греха и тоски.
И вот я в автобусе, едем по улицам нашего городка, автобус плавно выруливает на трассу, наша сопровождающая тихо читает Акафист Николаю Угоднику, я слушаю и не слушаю, почти на автомате повторяю славословия, которые знаю уже наизусть...сколько раз я читала этот Акафист, молилась Святому Николе-Угоднику, может и жива ещё его святыми молитвами....
За окном мелькают деревни, городки, поля...вечереет. Ехать предстоит всю ночь. Подружка Наташа ворочается в соседнем кресле, вижу - тоже не спокойна, а уж оделась - во всё чёрное, траурное...Знаю - о сыне болит её душа, вот и едет с надеждой и упованием на Господа и Святых Старцев Оптинских.
Наши попутчицы - тётеньки лет сорока-пятидесяти, есть и постарше, дяденек среди нас - двое, да и те - водители. Тёти - весёлые, шумноватые, видно, что поездка для них - скорее времяпрепровождение, душеполезное, душеприятное. Я слегка завидую - им-то хорошо, никакой камень на душе не лежит - вон как смеются, веселятся, чаёк пьют, огурцами хрустят...Ну вот, пожалуйста - от дома ещё, считай, не отъехала, а уже осуждаю-грешу...Прости, Господи, Прости... Надеюсь - наступит время, когда и я поеду в Оптину с лёгким сердцем и чистой душой! Но не сегодня, нет.
Уже и ночь спустилась, низко-низко висит луна, в степной местности она огромная, пронзительно-жёлтая. Немного страшновато, темно вокруг, свет фар выхватывает только узкую полосу дороги, а весь мир прячется в густой, чернильной тьме. Наташа задремала, а я не могу спать, я всё время думаю, думаю, думаю... Как я расскажу батюшке о том, что сделала? Разве это можно сказать? Даже если решусь - сдвину тяжёлый камень с души, разве полегчает? Зло я уже совершила, исправит ли его моё покаяние - искреннее, слёзное, но запоздалое? Но я надеюсь, что там, в благословенной Оптине, я получу если и не исцеление от раны, нанесённой грехом моей душе, то хотя бы ослабление боли, облегчение.
Сон всё-таки сморил, а когда я очнулась, глянула - тьма уже не чернильная, а прозрачная, уже видны кусты, деревья, домики. Наша сопровождающая - тихая, спокойная женщина, заворочалась в кресле, протёрла глаза, поправила платок, перекрестилась. Спутницы мои тоже завозились, сначала шептались, а потом и загалдели. Я поняла - подъезжаем...
Шамордино - моя тихая радость.
Подъезжаем, но это пока не Оптина...
Неширокая шоссейка повернула раз, другой - и вывела к обширной площадке, на которой уже приютились парочка автобусов и горсть разномастных легковушек. Несмотря на ранний час, площадь кипела народом, шла бойкая торговля мёдом и яблоками, пирожками, квасом. Наши тёти деловито потрусили к палатке с выпечкой, а мы с Наташей отошли в сторонку и огляделись...
Вот она - Шамординская обитель. Справа - огромный фруктовый сад, чистенький, ухоженный, дальше - огороды, тоже - хоть на сельскохозяйственную выставку!
В неярких лучах августовского солнышка краснокирпичные стены монастыря светились тёплым, домашним светом.
Меня всегда угнетали и раздражали строения из обожженного кирпича - фабричные закопчённые трубы и здания цехов, железнодорожные пакгаузы, старые бараки. Когда у нас в Ленинске построили двухэтажное несуразное здание - на первом этаже располагался магазин самообслуживания (сейчас бы сказали - супермаркет), на втором - кафе, то за краснокирпичным монстром прочно закрепилось название - Бастилия. Ассоциация с тюрьмой просто железная...
А вот шамординские стены меня как-то не сердили, а наоборот - грели. Мы с Наташей не сговариваясь двинулись к монастырским вратам, зашли - и словно попали в маленький уголок Рая!
Мы поспешили в Казанский собор - камень, давивший сердце, придавил ещё сильнее, мне было холодно и как-то тоскливо. Вошли. Огромное воздушное пространство - я затаила дыхание. Воистину - Дивен Бог во Святых своих! Я с благодарностью и восхищением подумала о Святом Старце Амвросии - какое чудо создано его молитвами и попечением! Слава Богу Нашему!
Захлопали двери - в Храм плотной кучкой забежали наши тёти и скоренько попрыгали к церковной лавке, засуетились, оживлённо обсуждая, какой Акафист заказать, да Неусыпаемую, да записки подать...
Мы с Наташей двинулись было за тётями, но тут меня словно что-то толкнуло... Я увидела Её - Пресвятую Богородицу Взыскание погибших! Небольшая, тёмная иконка стояла почти у самого входа, но каким-то чудом моё внимание привлёк - притянул этот образ.
Подошла...да что там - подбежала и рухнула на колени. И камень на сердце дрогнул, и холод сменился необыкновенным теплом - хлынули слёзы. Я рыдала, никого не видя, не стесняясь. Стояла на коленях пред Иконою и говорила всё, что так долго копилось в изболевшемся сердце. Я рассказывала Ей! И знала - Она слышит....
Тихо подошла немолодая полненькая сестра, постояла рядом, потом наклонилась ко мне, погладила по голове, заворковала: "Ну, будет, будет...Достаточно, вставай, милая, пойди вон, помолись, свечечку поставь, уж Господь управит по молитвам Матушки Богородицы и нашего Батюшки Амвросия!"
Я встала, мне было немного неловко, но в тоже время - так хорошо, так спокойно. Пошла по кругу, останавливаясь пред дивными Образами Пресвятой Девы - шитые руками шамординских мастериц, яркие, светящиеся, радостные!
Поставила и свечи - удивилась, что свечи ставят в мелкий песочек, удобно, хорошо...Подумала - женщины, они такие умнички, всё-то у них ладно устроено.
Меня привлёк разговор двух монахинь - одна совсем пожилая, сидела на низкой табуреточке сбоку от аналоя, вторая - чуть помладше, лицом подобрее, улыбчивая такая - стояла пред аналоем и готовилась читать Псалтирь.
Пожилая бухтела: "Не твоя очередь, сейчас очередь сестры Анастасии, а ты не в свою очередь встала, бубубубубуууууу.....". А улыбчивая улыбалась ещё шире и только повторяла: "Уж простите меня, матушка, уж вы меня простите, ради Бога!" И так это было...от души, не просто - прости и отстань, а именно - уж простите....эх, мне до них далеко, как до Луны....не смиренна, гневлива, каюсь, Господи, каюсь....
Конечно, мы с Наташей подали записочки, и на Акафист записались, всё сделали, всё управили, потом тихо сидели на лавочке, смотрели на плавных матушек и шустрых трудниц...
Я понимала - мне хочется здесь остаться. Если бы дома не ждали меня старики-родители, то я бы уже валялась в ногах у игуменьи и молила оставить меня в Шамордино навсегда...
Вышли из Храма, по дорожке направились к источнику, освященному в честь Казанской Божией Матери, долго спускались по лесенке, шли, шли, шли... Наконец показалась часовенка, пахнуло свежестью. Очень хотелось окунуться, но времени уже не оставалось, пора ехать дальше. Поэтому просто умылись прохладной чистейшей водичкой, хорошо!
Зашли в церковную лавку, как же без этого! Наташа что-то там выбирала, тарелочки с видами монастыря, кажется... А мне ничего не хотелось покупать, образ обители отпечатался в моём сознании и уже не нужно было каких-то сувениров, картинок...не нужно. Я наблюдала за пожилой монахиней, торговавшей в лавке: лет под семьдесят, маленького роста, сухощавая, но лицо какое! Почти без морщин, строгое, красивое. Я задумалась: что привело эту женщину в обитель? Впервые я подумала, что вся шамординская красота - это ведь плод труда вот таких женщин. И как же это всё сложно... Мы-то, паломницы, поглазели, помолились, повосхищались - и домой, а они, матушки...они ведь в трудах каждый день, с раннего утра до ночи, без выходных, без отпусков. Трудный путь, что тут скажешь...
Бежим к автобусу, а тут такая смешная встреча! По дорожке важно вышагивает огромный, холёный котяра. Остановились, хотели погладить-приласкать, но кот важно прошествовал мимо, строго глянув на нас, по-хозяйски так. Забавно...
Снова автобус, шумные продавцы мёда нахваливают свой душистый товар, уже нетерпеливо кряхтит - покашливает водитель, сейчас мы уедем в Оптину пустынь, я смотрю и не могу насмотреться на монастырь и обещаю себе: я вернусь, обязательно вернусь.
Рассуждения о монашеском подвиге
Снова за окном мелькают деревья, поля, домики. Я всё смотрела, смотрела на залитые солнцем стены шамординской обители, до тех пор, пока автобус не нырнул в очередной поворот...всё...не видно...
Сопровождающая рассказывает, что скоро мы прибудем в Оптину пустынь, как себя там вести, какая у нас программа пребывания, я не слушаю, я думаю о монашеской жизни. Частенько бывала на службах в нашем женском монастыре в Пензе, приглядывалась к монахиням, как-бы примеряя на себя, задумывалась я о том, что в старости ждёт меня монастырь.
Мне представлялось, что монашеская жизнь - это покой, счастье, степенные молитвы, неторопливые службы. Сёстры казались мне такими благостными, спокойными, добрыми. Но эти представления были наивными, если не сказать - смешными.
Первое разочарование, ну можно сказать - искушение, постигло меня довольно скоро. Я часто бывала по работе в Фонде социального страхования, а монастырь расположен недалеко, на улице Кирова, главный вход - как раз перед автобусной остановкой, поэтому я после посещения Фонда шла в Духосошественскую церковь, ставила свечи, молилась, подавала записочки, а потом (с чистой совестью, как мне казалось!) ехала домой. И вот как-то я зашла в Храм, служба уже закончилась, послушницы мыли полы, было сумрачно, чисто, спокойно. Тишину нарушал только монотонный голос пожилой женщины в чёрном платке, она стояла почти у входа и читала большую книгу. В церковной лавке никого не оказалось, а мне-то ведь надо! Вот надо было мне что-то там спросить. Я и сунулась к чтице. Обратилась вежливо, но она замахала на меня руками, гневно закричала: "Оставьте меня в покое, отойдите!!" Я оторопела, потом жутко обиделась, выскочила из церкви и понеслась на остановку. В голове кипели мысли: "Да чтобы я ещё когда...да ноги моей тут не будет...да кто она такая, чтобы на меня орать!!!"
Господи, Прости меня грешную! Да как же не орать? Да бить надо было! Шла мимо захожанка, приспичило что-то там узнать, зашла в Храм Божий, как в магазин - и извольте все услужить, это же я пришла, православная христианка! А то, что женщина читала Неусыпаемую Псалтирь - я тогда ещё и не знала... Прости меня, сестра, прости...Пройдут годы, мне разрешат читать Неусыпаемую, и я также буду стоять с Книгой в руках, читать псалмы и ко мне также будут приставать захожане...
Этот случай дал пищу для размышлений. До меня дошло, что люди в монастыре - разные, что у них своя жизнь, свои поведенческие особенности, а я вломилась, как слон в посудную лавку.
Был ещё случай, однозначно - это Господь через людей вразумлял меня. Я снова поехала в Фонд, потом также сунулась в монастырь, подошла к церкви, а там - двери настежь, лежит парадная дорожка, возле дорожки с веником стоит низенькая сутулая старушонка, в чёрном рабочем халате, голова туго замотана платком. Впереди меня подошла пожилая дама, в красивом брючном костюмчике, в летней шляпке. Дама перекрестилась и двинулась было по дорожке в Храм. Но бабка с веником подлетела к даме, схватила её цепкой лапкой, рванула и выкинула с дорожки! Дама оторопела, потом с возмущением воскликнула: "Да что вы себе позволяете?!!!" Бабка злобно зашипела: "А ты что творишь? Старая баба, а в штанах в Храм Божий притащилась, да ещё на службу опоздала. А сейчас Владыка служит, выход будет архиерейский, а тут ты прёшься!"
Я была в юбке, поэтому смело обогнула шипящую каргу и сунулась по краешку дорожки в Храм. Но не тут-то было! Одним прыжком бабка рванула ко мне и вытолкала прочь! Я тоже возмутилась: "Я не к вам в дом пришла, а к Богу! Вы меня не пускаете - грех вам!" Но на бабу-Ягу мои заявления не подействовали. Она сказала: "Я злая! Я вас никого не пущу! Если бы хотели на службу, то пришли бы ко времени. А то припёрлись поглазеть. Это что вам, представление?!"
Не передать словами, как я обозлилась! Я ехала домой и пыжилась от гнева. Давала себе обещания больше в монастырь, населённый гарпиями, ногой не ступить! А потом я остыла, стала рассуждать. И открылась мне простая истина: Господь послал мне эту бабушку для вразумления! Мне бы поблагодарить её за науку. Ведь во всём она права! Служба в Храме - не концерт, когда захотел - тогда и заявился. А тем более - архиерей служил! Чем больше я думала об этом случае, тем яснее становилось мне, что жизнь в монастыре - сложна, люди - такие же, как в миру, кто-то добрый, кто-то язвительный, кто-то суровый. Да и не располагает жизнь в постоянных трудах к особым ласковостям. Трудна монашеская жизнь.
Вот такие воспоминания крутились в моей голове, пока Наташа не толкнула меня: "Лен, смотри, Оптина!" Приехали...
Оптина благословенная. День первый.
В Оптину пустынь я не поехала, я туда рванула!
Моя непутёвая жизнь всегда представлялась мне тугой пружиной, которая сжималась, сжималась, сжималась и внезапно ей просто уже некуда было сжиматься, пружина с чудовищной силой распрямилась и ударила меня, жестоко, почти смертельно. Я совершила проступок, которому нет оправдания, я солгала, думая, что это ложь во спасение, я просто не видела другого выхода, и лукавый тут же подсунул мне ситуацию, которая изменила мою жизнь к худшему, хотя хуже уже и быть не могло, как мне казалось тогда.
Надо сказать, что поначалу я получила облегчение, даже какое-то время жила в блаженном состоянии эйфории, отдыха от проблем, годами давивших меня. Но потом начался ад...
Проснулась совесть, она стала меня не просто грызть, она меня сводила с ума, не давала жить, дышать, существовать. Я бросилась на исповедь - и не смогла толком рассказать, в чём мой грех! Что-то блеяла, заливалась слезами, снова пыталась рассказать, и снова ревела, сморкаясь в платок, который сунул мне батюшка. Бедный, он ничего не понял, просто накрыл меня епитрахилью и прочел молитву. Но стало немного легче, я увидела тоненький луч света в кромешной тьме. Я поняла: всё уже случилось, я уже сотворила гадость, теперь мне надо осознать, раскаяться, исповедать свой тяжкий грех и молить Бога о прощении!
Я стала молиться, молилась неустанно, хотя навыка молитвенного труда у меня не было, я двигалась вперёд интуитивно. Господь помогал мне, я это теперь знаю, Он не отталкивал свою заблудшую овцу, Слава Богу нашему!
Как-то в конце августа раздался телефонный звонок. Это была моя подруга Наташа. Мы поболтали, она поделилась новостью - ходит, мол, на гирудотерапию, лечится пиявками. Я посмеялась, назвала её дуремаркой...
И тут Наташа говорит, что врач (который её лечит) ездит постоянно в Оптину пустынь. Меня как током ударило! Я внезапно чётко осознала - мне туда надо поехать! Мне надо туда! Наташа ещё что-то болтала, но я перебила её и заявила: "Наташка, мы едем в Оптину!" И положила трубку...и поехала в паломнический епархиальный отдел...и тут же записалась...и уже вечером в пятницу мы стояли на молебне у Покровской церкви, батюшка благословил нас, и мы поехали...в Оптину!
Оптина. День первый. Храмы.
... Наши бойкие спутницы резво выгрузились из автобуса, похватали сумки и дружной плотной кучкой понеслись по длинной-длинной дороге, ведущей к вратам монастыря. Мы с Наташей немного отстали и тут же были подхвачены хороводом галдящих цыганок. Сопровождающая (тоже Наташа, тихая, спокойная, светлая какая-то женщина) вернулась за нами, мягко, но решительно цыганский хоровод растолкала и повела нас за собой, как уточка беспомощных утят.
Всё ближе и ближе Святые врата, там толпится народ, похаживают степенные охранники.
Мы проходим под аркой, украшенной чудесной росписью, я смотрю вверх, по-детски раскрыв рот, потом смущаюсь, улыбаюсь охраннику, который кивает мне: ничего, мол, сестра, проходи...
Зашли, осмотрелись. Можно говорить что угодно - экзальтированность, женская восприимчивость, нервы, бессонная ночь, но всё это не может объяснить того, что я почувствовала! Там даже воздух другой, понимаете? Там....там покой и благодать. Я это ощутила кожей, каждой клеточкой, каждой стрункой души.
А потом я металась...ощущала себя человеком, который пытается объять необъятное. Сейчас вспоминаю и тихо смеюсь: ходят по монастырю две тёти полубезумного вида: одна вся в чёрном, другая с широко раскрытыми глазами, как в коматозном состоянии!
Мы конечно пошли на экскурсию, где прослушали подробнейший и наверно интересный рассказ о храмах обители, о Старцах, исторические всякие справки... Но я всё время была не спокойна, мне хотелось быть везде, всё узнать, всё почувствовать, получить то самое знание, за которым я и приехала...Было тяжело, было радостно, было трудно, больно и в тоже время легко...
Первым делом - в Часовню Воскресения Христова. Я обещала, что подам записочки и надо было исполнять обещанное. Оказалось, что там не просто подают записки, их закладывают за кресты на могилах братьев. Затем мы отправились во Владимирский храм, вернее храм в честь Владимирской иконы Божией Матери. Какой он уютный, бело-голубой, как в нём тихо и спокойно. Тишина и покой - вот, чего мне не хватало! Я жила в постоянном шуме и суете: большая семья, постоянные проблемы, на работе - неумолкающее щебетание клиенток, которые не задумываясь выливали мне все свои проблемы и проблемки, заботы-заботушки, немало не задумываясь о моей бедной головушке, которая к концу рабочего дня гудела так, что я даже не чувствовала усталости в руках, а ведь труд массажиста - нелёгкий... А здесь, под сводами Владимирского храма я ощущала светлый покой и умиротворение.
Величественный Введенский собор (в честь Введения Пресвятой Богородицы во Храм) был закрыт на реставрацию, но это не мешало нам с Наташей полюбоваться внешним обликом замечательного творения рук людских по Божьему благословению.
Я люблю рисовать, выбираю краски яркие, сочные, компенсируя серость и монотонность повседневности. Поэтому меня, как натуру где-то даже творческую (шучу, шучу) очень привлекало то, что храмы разноцветные: Введенский - сочно-зелёный, с мощными белоснежными колонами, с сине-золотым куполами, Владимирский - небесно-голубой с белыми вставками, Казанский собор - белоснежный, с голубым куполом, прекрасный, чистый, как и положено собору, посвященному Пресвятой Деве Богородице Казанской.
Но самый полюбившийся мне храм оптинский - это небольшая церковка такого тёпло-оранжевого цвета, Храм Преображения Господня. Забегая вперёд, не могу не рассказать о маленьком происшествии в этой церкви, случившимся с нами. Это было уже почти перед отъездом, мы зашли в Преображенский храм, чтобы поклониться ещё раз Святым иконам, поставить свечи.
Наташа купила большущую свечу, поставила пред иконою Николая Угодника, но свеча упала. Наташка моя - особа нервная и восприимчивая, она покраснела, схватила свечу, на глазах - слёзы, снова зажгла, снова поставила - и свеча падает второй раз! Наташка теперь побелела, села на лавочку и заревела. И тут подошла маленькая девочка, она с отцом своим тоже ставила свечки, девчоночка взяла из рук Наташи свечу, подошла к большому подсвечнику (кандила, кажется), отец поднял девочку и ребёнок поставил свечу Наташкину, да так крепко, двумя руками! Свеча не падала больше, горела ровно, весело. Девочка с папой прошли мимо ревущей Наташки, улыбнулись... Я присела рядом с моей горемыкой, мы обнялись и сидели, сидели, уходить не хотелось...
Но самое главное событие, ради которого я приехала - это Исповедь и Причастие. Я впервые присутствовала на службе в монастыре, которая отличается от тех служб, к которым я привыкла в своём приходе. Огромная толпа людей, мы стояли плечо к плечу, сотни свечей, жарко, но я будто и не ощущала всех кажущихся неудобств. Мы с Натахой чуть не опозорились: бродили перед началом службы по церкви и набрели на ряды скамеечек, которые были огорожены, на скамеечках сидели молодые и старые дядьки, они читали какие-то бумажки, откашливались, тихо переговаривались. Мы с Наташей к концу дня уже порядком устали, потому как провели его практически на ногах, поэтому присесть на скамеечку были совсем не против. Наташка мне шепнула: "Вон мужики расселись, может и мы присядем, отдохнём?" Я была готова согласиться, но меня смущало то, что место это было отделено-отгорожено и никто из многочисленных паломников не совался на скамеечки отдохнуть. Потом-то наша сопровождающая нам пояснила, что это - певчие! Вот бы расселись мы с Натахой! Выгнали бы нас, как щенков описавшихся...Ох, смех и грех, Прости Господи!
Служба шла своим чередом, мы пристроились на воздушке, у входа в храм. Прибежала весёлая и румяная девчонка из нашей группы, увидела нас и защебетала: "Вы чего тут маетесь? Я во Владимирском уже помазалась!" Ну мы и поскакали с Наташкой (я же говорю, весь день мы были как чумные - куда голова, куда ноги). Помазались! Вернулись в Казанский собор, начиналась исповедь...
Да, вот вспомнила ещё один случай, как раз служба подходила к концу, народ заволновался, кто на выход, кто - в храм, вставали в очередь на исповедь. Во время службы я обратила внимание на одну приметную старушку. Она была в облачении схимонахини, маленькая, сухонькая, очень старенькая. По дороге в Оптину пустынь мы смотрели фильм "Птичка небесная" о схимонахине Сепфоре из Клыкова. Так вот эта бабулечка - ну просто она! Такая она вся милая, светлая, лицо просто сияет, добром от неё веяло, чистотой. Ходила с видимым трудом, но службу всю вынесла, а под конец двинулась к выходу. Так люди просто с рук на руки её передавали, каждому было в радость поддержать-помочь. И вот она оказалась прямо передо мною, слышу: "Сестрица, помогите матушке!" Я протянула руку, подхватила бабулечку, а она - ну просто воздушная! Такая лёгонькая.... Помогла дойти до колясочки, там бабушку приняли другие паломники, усадили...Мне на душе стало как-то легко и тепло. Тот тяжкий камень на сердце, который так мучил и давил, который немного сдвинулся в Шамордино пред Образом Пречистой Божией Матери Взыскание погибших, стал ещё легче...легче...
Оптина. День первый. Исповедь.
Исповедь...исповедь...трудно, как же трудно, Боже мой, Укрепи, Помоги! Мы с Наташкой метались по храму, не зная - куда нам приткнуться, к какому батюшке пойти, или всё равно - к какому? Наташке всё хотелось к особо просветлённому, она расспрашивала людей, потом подбежала к своей тёзке - предводительнице нашей, и вот мы уже бежим за этой Натальей, она подводит нас к очереди и громко объявляет, что вот за этой девушкой занимала очередь на десять человек! Девушка подтверждает, паломники тихо погудели, но смирились, уткнулись носами в молитвенники, многие читают Каноны и Последование ко Святому Причащению. Наталья шепчет нам, что исповедовать нас будет отец Антоний, при этом вид у неё такой значительный, что мы поняли - попали к тому самому, к просветлённому...Эх, бедолаги мы, задавленные проблемами тётки, нам казалось, что именно отец Антоний, знаменитый, поможет нам как-то так, как другие не смогут...
Я не успела сказать и трёх слов - батюшка схватил книгу, открыл и подчеркнул ногтем: читай! Потом подойдёшь!
Я стала читать...я сейчас не смогу вспомнить - что и о чём я читала, но в тот момент мне казалось, что отец Антоний безошибочно указал мне именно то, что я искала. Потом мы с ним говорили, говорили, я ревела, он вздыхал... Я стараюсь часто исповедоваться, но та исповедь ни с чем не сравнима...Я получила то самое знание, за которым приехала. Я поняла, что Господь никогда не оставит, только надо открыть Ему своё сердце, душу, полностью положиться на Него - и всё будет хорошо... Я ведь так и спросила отца Антония: "Батюшка, да будет ли у меня в жизни хорошо?" Он ответил, так убеждённо, так уверенно: "А как же, конечно будет! Моли Бога - и всё будет!" Понимаете - всё просто, на самом деле всё очень просто! Мы сами усложняем свою жизнь, порой делая из неё ад...
Оптина.День первый. Картинки.
Было уже поздно, когда мы с Наташей вышли из Казанского собора. Наши тёти устроились ночевать - кто прямо в храме, кто в гостинице, а мы и тут отличились - ночевали мы в нашем автобусе! Сначала долго гуляли, ходили, ходили, заново переживая прожитый день. Как много он вместил! Как калейдоскоп менялись в памяти картинки... Вот мы у Звонницы на монастырском кладбище, вот идём по длинной аллее вокруг монастыря... Это был забавный случай! Наташка моя всё за монахами гонялась, очень уж хотелось ей поспрашивать батюшек, совет получить, благословение на чтение Акафиста, такая она у меня, умоленная. Но батюшки оптинские были весьма проворными, ходили быстро, деловито и изловить какого-нито для беседы Наташе всё не удавалось. А тут глядь - ходит по аллее вдоль монастырских стен батюшка, такой благообразный, с ним рядом семенит молодая девица, батюшка что-то ей внушает, девица кивает, тихонько спрашивает и так-то мирно беседа у них идёт. Наташка моя загорелась: "Вот, сейчас она отойдёт, а я подскочу, поспрашиваю!" Представьте картину: впереди идут батюшка с девицей, а в арьергарде - мы с Натахой, я в задумчивости, в молитве, Натаха - в напряжении, чтобы не дать батюшке убежать, вовремя перехватить! Ничего у нас не вышло! Беседа продолжалась бесконечно, мы устали ходить по пятам мирно беседующей пары, а тут ещё я вышла ненадолго из своего углублённого состояния и поняла, что банально проголодалась!
Следующая картинка - мы с Натахой у трапезной. Народу - тьмущая тьма! Запускают группами, всё организовано чётко, но подождать пришлось. Обед был простой, постный рассольник, картошка в мундире, огурчики, компот, яблоки и вкуснейший монастырский хлеб. Подзаправившись, мы двинулись дальше...
Ещё вспомнила - идёт мимо колокольни схимонах, за ним - толпа паломниц, все на разные голоса что-то пытаются спросить, дети за рясу хватают. Не выдержал! Остановился и гаркнул: "Да не гоняйте вы меня, православные! Отступите, ради Христа! В два часа по полудни приходите - всех приму, а сейчас мне недосуг!"
Да, про нашу ночёвку. Везли нас в Оптину водители - дядьки лет под пятьдесят, хорошие такие дядьки, спокойные, терпеливые. А уж терпение им пригодилось, потому что выдержать жужжание целого автобуса тётенек - это надо быть ну очень смиренным!
Дядьки оказались на высоте: останавливались "на пописать", останавливались на вопль: "Ой! Вон какая яблоня, постойте, мы яблочек соберём!", включали-выключали телевизор, ехали то быстрее, то тише (по настоятельным просьбам пассажирок). Одним словом - ангельским терпением и незлобивостью отличались наши водители. Когда среди ночи мы с Наташкой проснулись от холода, то дядьки без мур-мур встали, завели автобус, включили печку, одним словом - оказались нашими милостивцами. Но выяснилось, что терпение давалось им с великим трудом: дядькам жутко хотелось курить, ругнуться, между собой они называли своих пассажирок "монашками" и очень мечтали посмотреть "Байки Митяя"! В благодарность за их терпение и возню с нами, мы с Натахой разрешили дядькам тайком посмотреть эти глупые "Байки", при этом мы клятвенно пообещали, что "монашкам" их не выдадим)))). Дядьки по детски обрадовались и тут же предложили нам горячий чай. Вот так мы ночевали, забавно...
А утром мы были у Причастия. Но об этом надо писать отдельно...
Оптина. День второй. Причастие.
Я причащалась до поездки в Оптину не часто, но всё-таки старалась хоть по праздникам бывать на Исповеди и у Причастия. Вспоминаю два случая, связанные с этим Таинством.
Приехала я в Пензу так сказать - на ПМЖ, много лет перед тем не причащалась, не было возможности, а тут как раз на Успение в 1997 году я с девчонками с моей новой работы отправилась в Покровский собор. Встали в очередь на исповедь, стою, размышляю - что я тут делаю, в чём признаваться, вроде не убила, не украла... Думаю, что многим такие мысли приходили в голову, тут мы все похожи, как близнецы. Дошла моя очередь - батюшка, молодой, в очках, с добрым таким лицом, стоит, терпеливо ждёт - когда я каяться начну. А я тут и бухнула: "Батюшка, не знаю что сказать - нет у меня грехов!"
Ох, вспоминаю - и смех, и грех! Батюшка оторопел, очки на лоб, а потом засмеялся и говорит: "Эх, милая, вот они ваши грехи, целый букетище - душевная слепота, гордынька, тщеславие! Думаю, что к Причастию вам рановато...Помолиться придётся, подумать, почитать Покаянный канон, одним словом - приготовиться к Великому Таинству..."
Ну, куда деваться - надо, так надо. Стала я рассуждать, читать, готовиться. Тогда интернет был недоступен, ходила я в библиотеку, покупала брошюрки в церковной лавке. Пришлось мне потрудиться, но Господь воздал мне сполна! К Причастию я была допущена только на Покров. Зато и благодать, которую испытала, не забыла я и по сей день, хотя уж почти двадцать лет промелькнуло-пролетело.
Ещё был случай, но там главным персонажем была не я. Рассказывал знакомый: заболел его друг, заболел тяжело, онкология. До этого печального случая мужчина в церковь ногой не ступал, в лучшем случае - подвозил жену и тёщу в храм на Всенощную, на Рождество да на Пасху. А как приключилась беда - вспомнил мужик, что крещёный и стал молиться Богу, прося исцеления. Жена с тёщей повезли болящего в Соловцовку, к мощам Св. Иоанна Оленевского, там мужик исповедался, покаялся. А надо сказать, что был он на редкость...брезглив)))
Раньше, до болезни, он жену поругивал, вот, мол, иконы нацеловываешь, а там разные люди прикладываются, ещё подхватишь какую-нибудь бяку! А уж смотреть, как люди причащаются, мужик и вовсе не мог - общую ложку облизывают, ужас ужасный, куда минздрав смотрит, там же микробы!
А тут ему тёщенька дорогая говорит: "Антон, ты бы к мощам-то приложился, к мощам Батюшки Иоанна подойди, слышь!!!"
Спорить с тёщей мужик не решился, ибо чревато неприятностями, он мысленно воззвал к Святому, попросил у него прощения, подошёл к раке с мощами, про себя решил - наклонюсь, как-бы поцелую, чтобы тёща отстала. Но тут накрыла мужика боль (уже был он подвержен приступам, увы, весьма болезненным) и наш брезгливец забыл обо всех микробах, он припал к мощам Батюшки Иоанна и со слезами просил прощения и исцеления. И боль медленно отступила!
А уж к Чаше шёл наш мужик с радостной улыбкой, про "общую ложку" мысли улетучились и только просил: "Допусти, Господи! Не в суд, не в осуждение пусть будет...."
Вот приблизительно в таком же состоянии была и я, когда приехала в Оптину. Только не тело мучало меня болью, ныла и кровоточила моя душа... Я молилась всю ночь: Допусти, Господи! И вот долгожданное утро, мы в Казанском храме, стоим и ждём... Вынесли Чашу! Вернее сразу три или четыре монаха с Чашами вышли к нам и толпа заволновалась, засуетилась, стала напирать на деревянную оградку, которая отделяла причастников от алтаря. Но за порядком тут следили строго! Появились бородатые суровые дядьки, в черных рубашках, они ловко распределили людей на три части, построили и вот передо мной уже не галдящая толпень, а три степенные череды причастников, со сложенными крестообразно руками, с благоговением на лицах...
Я подхожу, называю имя, причащаюсь...слёзы застилают глаза, лица монахов такие, что я не могу передать словами! Они так рады за меня, как будто моё Причастие - главная цель их жизни! Да, на их лицах - неподдельная радость! Я плачу...я счастлива...я с Господом!
Тут уместно вспомнить рассказ мой знакомой, приведу его полностью, очень поучительно для нас всех:
История Ольги, Москва
Лена, а у меня было другое чудо, если так можно назвать произошедшее со мной. Я поехала в Оптину уже заболевшая. Не смогла отказаться. Не пойму, что за вирус был, но было очень плохо - в голове звенело, горло прямо горело, сил не было вообще никаких. В поездке я очень сильно обиделась на свою коллегу. Прям, так меня разобрало, что обида переполняла всю меня, и я еле держалась, чтобы не убежать, куда глаза глядят.Смотреть не могла на мою коллегу. Не знаю, что это было. После исповеди мы столкнулись с ней в храме, и она попросила у меня прощения. Понятно, что нужно простить друг друга. Как же без этого причащаться? Я не могла физически ее простить, просто сил у меня на это не было. Я сказала, что у меня нет выбора. Она спросила, а если бы был выбор? Я ответила. что сейчас не могу ее простить и видеть ее не могу. Через пару дней смогу, а сейчас не могу и все. Ну, вроде бы как-то обнялись. Но это доставило мне физическую муку. Вот так меня прихватило. Утром, я пошла к Чаше, уже почти подошла. Храм полон. Я чихнула, и у меня из носа потоком полилась кровь. Дальнейшее описывать долго не буду. Кровь залила меня всю. Пришлось снять свою белую косынку и затыкать ей нос. Накинула капюшон, косынку всю в крови сунула . А кровь все лила. Я стояла около Чаши и никуда не могла деться, ни вперед, ни назад. Все думали, что я плачу и не тревожили меня. Только одна девушка увидела, что я заливаюсь кровью и дала мне бутылку с водой и салфетку. Я что-то размазала по лицу, застегнула куртку. чтобы не сильно бросалась в лицо моя, теперь уже красная, блузка.Ч ерез некоторое мучительное время кровь прекратила литься, я подошла к Чаше и сказала, что мне, наверное, нельзя причащаться, т.к. у меня идет кровь. Я вся в крови. Священник сказал, что не видит ничего и причастил меня. Когда я выбралась из храма, мои паломники стали давать мне салфетки, чтобы я привела в порядок лицо. Оно все было в разводах.
Вот что значит не простить. Через два дня обида прошла.
После службы мы ещё немного походили по оптинским аллеям. Побывали у источника, в церковной лавке потолкались, ещё и ещё раз зашли в каждый храм...прощались... Перекусили в маленькой кафешке-столовке, взяли фаршированный перец, вкуснейший, выпили чаю, купили баночку мёда...
В церковной лавке купила икону - Образ Матушки Богородицы "Спорительница хлебов", давно мечтала... Вспомнила рассказ ещё одной паломницы, интересный, она читала мои оптинские записки и вот, тоже поделилась:
Рассказ Тины, Украина:
Спасибо, много лет уже не была в России в паломничестве, а тут Вы помогли) со мной в Оптине тоже был чудесный случай (в то время я вместо шастанья в интернете запоем читала книги) и соответственно покупала их очень много).
В книжной лавке я выбрала более 20 книг и дождавшись очереди подошла платить...денег у меня не хватило и пришлось 2 книги отложить. Я вздохнула и потянула свой драгоценный груз к автобусу, возвращаясь обратно в обитель меня спросили не я ли только, что покупала много книг, я кивнула головой...
"Идите.. вам неправильно посчитали и просили подойти"
Захожу в лавку, а монах подает мне те самые книги на которые мне не хватало денег, мол я ошибся и пересчитав увидел, что вам как раз хватает денег... Я понимала, что сделать перерасчет было возможно только вернув книги на стол- их было много и он не мог по памяти пересчитать, мне их просто подарили, я так рада, Ленусь!
Этот, второй оптинский день был совсем другой! На меня снизошёл долгожданный покой. Мне было так хорошо, так радостно, что я готова была взлететь. Слава Тебе, Господи, Слава Тебе!
Сидим в автобусе, уезжаем, прощай Оптина! Нет, не прощай - до свидания!
Пора домой...
Наталья-сопровождающая объявляет, что перед тем, как отправиться в путь-дорогу домой, посетим мы ещё одну обитель - Спаса Нерукотворного пустынь в деревне Клыково. Ехать недалеко, поплутали по полевой дороге - и вот она, деревня. Остановились на стоянке перед монастырскими вратами, зашли на территорию обители. Вот знаете, если в Шамордино был женский Рай, то в Клыково - мужской. Всё идеально чисто, всё прибрано-убрано. Но в Шамордино - уютно как-то... Ну да ладно, главное - посетили могилку матушки Сепфоры, поклонились, провели для нас экскурсию. Удивительная судьба. Мы потом в дороге фильм смотрели "Птичка небесная"...Потом зашли в Храм Спаса Нерукотворного, полюбовались на красоту, помолились...Пора и домой...
На обратном пути случилась с нами история... Навигатор сломался и дядьки наши заблудились. Заехали мы Бог знает в какую сторону, остановились, стали думать - как из положения выйти. "Монашки" загалдели, стали в голос читать "Отче наш". Дядьки краснели-бледнели, вижу - сейчас ругательство произойдёт. Ну, я и взмолилась про себя: "Отче Николае, выведи, Батюшка!"
Поехали мы потихоньку, "монашки" голосят, Наташка моя по телефону с мужем своим консультируется (он у неё водитель-дальнобойщик), тут выворачиваем мы на маленький просёлок, в деревеньку заехали и у крайнего дома видим машину, легковушку, возле неё суетятся парень с тётей средних лет, грузят в багажник банки с мёдом. Глядь - а на машине-то номера пензенские!!! Мы с Натахой орать, дядьки затормозили, выскочили, кинулись к землякам. Те объяснили, как выбраться на трассу. Выбрались! А там наши дядьки воспряли, по рации связались с другими водителями, один из дальнобойщиков сказал: "Езжай, брат, за мной, я тебя доведу до развилки, а там трасса федеральная, там по указателям доедешь, как по маслу!"
Вот так нас Никола-Угодник вывел. Я потом благодарила, Акафист читала Николушке, Заступнику моему.
Ну вот, закончился мой рассказ, Слава Богу! Как могла - поделилась с вами, дорогие мои, если кому польза от моей писанинки - то и мне утешение.