Этот безумный день все никак не желал заканчиваться. Поспать Молчалину все же удалось, но отнюдь не пять-шесть часов, как он рассчитывал, а чуть больше двух, но и на этом, как говорится, спасибо. В половине седьмого его поднял Кочетов.
- Да, Арсений Петрович, - отчаянно пытаясь проснуться, произнес в коммуникатор Иван.
- Иван Сергеевич! У нас ЧП! Я буквально не знаю, что делать! - заголосил главный врач Аполлона.
- Успокойтесь! - рявкнул, разом сбросивший сонную одурь Молчалин, - Что конкретно произошло?
- Часть раненых проснулась и затеяла драку с охраной! - немного успокоившись, сообщил Кочетов.
- И что? - тупо спросил Иван.
- Так они побеждают, а транквилизаторы их не берут, - совсем поникшим голосом сказал доктор, - Совсем не берут, словно они и не люди вовсе.
- Твою мать! - выдал Молчалин, уже вскочив с койки, про себя отметив, что сегодня подозрительно часто ругается, так и привыкнуть не долго. - Вызывайте в помощь всех свободных десантников. Я сейчас буду!
Иван порадовался, что из-за усталости не стал перед сном снимать комбинезон, лишь чуть распустил его. Вскочив в ботинки и застегиваясь на ходу, он понесся в сторону медблока. Десантники, к счастью, его опередили. К моменту прибытия Капитана в коридоре шла впечатляющая драка. Четверо бойцов первого отделения, руководимые Акопенко, несмотря на избитые в кровь лица довольно успешно справлялись с десятком подоспевших десантников. На полу валялось несколько тел, судя по белому комбинезону, досталось и кому-то из врачей. Молчалин остановился, пытаясь оценить обстановку, и понять, что же именно нужно предпринять в первую очередь, но тут кто-то из одержимых его увидел. Секунда и вся пятерка ринулась к нему.
Иван не то чтобы испугался, скорее, напрягся, и в первую очередь из-за того, что одержимые явно выделили его из толпы людей. Времени было мало, между ним и бойцами первого отделения было всего двое десантников и рассчитывать, что они долго смогут сдерживать потерявших свободу воли людей, особо не приходилось. Молчалин попытался соскользнуть в измененное сознание, но не тут-то было. Его будто бы что-то сдерживало, не пускало и выталкивало. Вторая и третья попытка так же не увенчались успехом. А между тем один из десантников уже был сбит с ног, а у второго был рассечен лоб и сломан нос. На ногах он еще стоял и даже пытался отмахиваться, но было понятно, что это ненадолго. Нужно было бежать, вот только у Ивана будто бы ноги к полу приросли, а кулаки непроизвольно сжались.
Скорее всего, в этом коридоре, вполне бесславно, а может и со славой, и закончилась бы жизнь двадцати однолетнего Капитана Аполлона, но на его счастье подоспел Исигава. В нарушение устава, Кэтсу, был вооружен. Не впадая в рефлексии и раздумья, американский японец, упал на одно колено и длинной очередью по ногам положил всех, кто был в коридоре. Двое десантников, вовремя не среагировавших на его появление, теперь катались по полу, держась за простреленные ноги, громко и матерно жалуясь на несправедливость службы, да и жизни в целом, равно как обещали сделать с Исигавой все, в том числе и то, что Содома не делала с Гоморрой.
В отличие от десантников, одержимые и не думали отступать от намеченной цели, продолжая ползти к Молчалину на руках, с явно не дружескими намерениями. Но и Исигава отнюдь не закончил ведение огня. Теперь он стрелял уже из положения стоя и вполне прицельно, сериями по два выстрела. Два хлопка и Акопенко, ползший первым, получив по пуле в плечи, лишь бессильно скрипит зубами и ворочается на залитом кровью полу. Десять выстрелов и все одержимые обезврежены, а Кэтсу Исигава поворачивается к Ивану, и, протягивая ему винтовку на вытянутых руках, низко кланяется и произносит:
- Прошу судить меня за нарушение устава. Мне нет оправданий!
И вот тут у Молчалина началась истерика.
Впрочем, долго поистерить ему не удалось. Кэтсу, разогнулся, оглядел Капитана своими узкими глазами, цыкнул зубом и без затей съездил Молчалину по роже, после чего вновь согнулся в поклоне и повторил все ту же фразу:
- Прошу судить меня за нарушение устава. Мне нет оправданий!
Пришедший в себя Иван, потирая саднящую челюсть, обматерил десантника, потом поблагодарил за своевременные действия, снова обматерил и, приказав следовать за собой, двинулся в медблок. Разгром там царил жуткий. На полу лежали двое парней встретивших пробуждение одержимых первыми. Вроде бы были живы и на том спасибо. Кочетова среди тел не оказалось, ну, хоть это хорошо, остаться в такой ситуации без главного врача удовольствие ниже среднего. Молчалин вызвал рубку, вкратце обрисовал ситуацию и потребовал, чтобы буквально через минуту здесь были все, кто имеет хоть какое-то отношение к медицине.
Сам же поднял относительно целый стул, поставил к стене, сел на него и приказав Исигаве никого к нему не подпускать, попробовал соскользнуть в 'единение со вселенной'. Противодействие было, и еще какое! Но на сей раз, Иван был к нему готов, время не поджимало, и он буквально проломился через неизвестно откуда возникший барьер. Так сложно ему не было ни разу, даже в самый первый раз еще на Марсе. Наконец оказавшись в состоянии всемогущества, Молчалин начал что-то понимать. Первое, что он почувствовал, была словно бы серая тень, мелькнувшая и тут же скрывшаяся из его поля зрения, Иван решил, что разберется с ней позднее и начал процесс лечения.
Раньше он считал, что без непосредственного контакта с пациентом, это просто невозможно. Оказалось, он ошибался. Первым делом он остановил кровь у всех пострадавших в драке и от стрельбы Кэтсу, включая и одержимых. У Молчалина не было ни малейшего желания терять своих людей, которых, он был уверен, удастся освободить и вернуть в строй. Более сложное лечение он оставил на потом и занялся изничтожением тварей, завладевших сознанием его подчиненных.
Вначале Иван просканировал двоих десантников, что продолжали мирно спать на своих койках. Не обнаружил в них не малейших изменений по сравнению с состоянием, в котором он их оставил. Потом стал потихоньку извлекать осьминогов. Спящих, заторможенных тварей извлечь оказалось довольно легко, вот только встал вопрос, что с ними делать дальше. Естественно напрашивался самый простой выход, уничтожить. Но делать этого Молчалину очень не хотелось, грохнуть-то их дело не хитрое, а кого потом изучать? Как искать от этих мультяшных ужастиков защиту? Вот, то-то и оно, что никак. И тут Ивана осенило. Признаться, идея была из разряда безумных, причем как ее осуществить он тоже не понимал, но решил, что хуже не будет и вообще, попытка не пытка.
Молчалин взял сгусток энергии, типа того, который отправлял для поддержания жизни и повышения тонуса, только объяснил этой энергии, что она будет поддерживать сон, раскатал сгусток в длинную ленту и стал заворачивать спящих осьминогов, превращая их в мумии. На удивление получилось. Осьминоги спали, лента не собиралась рассыпаться и не требовала усилий на свое поддержание. В общем, Иван был удивлен и удовлетворен. Он уложил получившийся сверток у себя под ногами и немного вынырнув, спросил:
- Исигава, ты их видишь?
- Да, Капитан, - Молчалин уловил удивление в голосе японца, - Уничтожить?
- Я те уничтожу! - с улыбкой ответил Иван, - Наоборот. Головой за них отвечаешь!
- Я понял, Капитан! - может Молчалину и показалось, но, похоже, Кэтсу поклонился. Совсем осамураился, про себя хмыкнул Иван, а вроде обычный американец был.
С теми сгустками, что управляли пятеркой одержимых, оказалось значительно сложнее. Они защищались, тянули все силы из людей, которых подчинили, даже пытались огрызаться, в ответ на действия Молчалина. Ивану приходилось быть очень осторожным, чтобы случайно борясь с этими тварями не убить за одно и людей. На удаление и уничтожение первого осьминога ушло чуть ли не полчаса, да и усталость подошла к критической точке. И тогда, от полной безысходности, он попробовал вновь погрузить людей в сон. Получилось, причем очень легко и без существенных затрат оставшихся сил. Люди вырубились, а вслед за ними затихли и управляющие ими твари.
Молчалин немного отдохнул, провел что-то, напоминающее медитацию, причем так, как учили на Марсе, только не выходя в обычное состояние. Результат оказался потрясающим, хотя и занял не меньше двадцати минут. Ивана буквально окатил поток силы, от усталости не осталось и следа, да какой там усталости, его буквально переполняло энергией, вот еще чуть-чуть и через край польется! Не поддаваясь захлестывающей его эйфории, Молчалин продолжил прерванное занятие. Вскоре еще четыре осьминога были надежно упакованы и заняли свои места у его ног. Иван не смог отказать себе в удовольствии понаблюдать за реакцией Исигавы, но был слегка разочарован. Японец воспринял происходящее как должное, сохраняя на лице каменное спокойствие, лишь слегка пододвинул ногой того осьминога, что несколько откатился от остальных.
Пользуясь тем, что силы у него было немеряно, Молчалин провел сеанс группового исцеления, хотя, похоже, несколько перестарался. У всех получивших ранения, прямо на глазах рубцевались раны, срастались кости и связки, причем уже через пять минут шрамы выглядели, как если бы им был, по крайней мере, год. Люди охали, ахали, выражая свое восхищение происходящим и одновременно недоверие. Правда, на следующий день десантники удивились еще больше, когда обнаружили, что и шрамов не осталось, но это уже другая история.
В общем, Иван опять перестарался, выложившись практически полностью, да так, что чуть со стула не упал, но Кэтсу был на чеку, и поддержал его за плечо. Когда Молчалин вынырнул в обычное состояние, то обнаружил, что медблок, буквально переполнен народом. По крайней мере, три десятка человек набились в него как селедки в бочку и кто с восхищением, а кто и с опаской, но все без исключения с любопытством на него смотрят и молчат. Иван окинул их взглядом и, широко улыбнувшись, громко сказал:
- Шоу закончено, - а потом заговорщицки подмигнул и проорал басом: - А ну, крысы корабельные, все по местам, якорь вам в задницу и фок-мачту в глотку!
При этом невозмутимый Исигава добавил эффекта, залихватски по разбойничьи свистнув.
Как ни странно, это возымело эффект, народ заулыбался, загомонил и стал вытягиваться из медблока. Сначала Молчалин собрался вызвать рубку и даже потянулся к коммуникатору, но потом обнаружил обоих нужных ему людей.
- Так! - многозначительно сказал он, - Младший Сержант Ливанов! Вы-то мне и нужны! И вас, доктор, я тоже попрошу остаться. Остальные пока свободны, с вами будем разбираться позже!
Всех не названных как ветром сдуло. Иван откинулся на спинку стула и прикрыл глаза, переживая приступ слабости и дурноты. 'Нет, с этим решительно нужно что-то делать' - подумал он - 'Который раз выкладываюсь по полной, а потом, напоминаю дохлую медузу. А ведь этой тенью я так и не занялся и чует мое сердце, что это Жжжж было совсем неспроста'. Приступ прошел, и Молчалин, открыв глаза, принялся распоряжаться:
- Для начала, Арсений Петрович, на правах хозяина, организуйте мне хотя бы пол литра воды, а лучше литр.
Он дождался поданной кружки и жадно ее выпил, а потом еще одну и еще. Самочувствие, наконец, стабилизировалось и даже уверенно поползло вверх. Иван выдохнул и начал разговор:
- Я не уверен, но, похоже, очень не простого пленника вы захватили, Анатолий Борисович. Значит, давайте по-быстрому решим дела текущие и займемся этим вопросом вплотную. Что у нас с ранеными?
- А что с ними? - сделал удивленные глаза Кочетов и развел руками, - Их нет. Полтора десятка, избитых и израненных, встали и ушли. Иван Сергеевич, вы определенно лишаете меня практики. На моем попечении остались лишь семеро спящих, но и у них я не наблюдаю никаких видимых повреждений.
- Что ж, уже не плохо, - улыбнулся Молчалин, - Неужели вам так хотелось их всех вылечить самостоятельно?
- Нет, но... А, ладно, вы правы. Это я чего-то разбурчался, видимо пережитый стресс! - ответил доктор. - Что я могу сделать?
- Первое, - кивнул головой Иван, - Вколите всем вашим оставшимся пациентам успокоительного, да побольше и посильнее. Боюсь в ближайшее время я не смогу уделить им внимание и разобраться в произошедшем. Теперь второе. Вот тут у нас имеются, вроде бы.., во всяком случае, на время нейтрализованные существа. Замечу, крайне опасные существа. И их нужно начать изучать. Боюсь, что лучшей кандидатуры, чем вы, у меня нет, возьметесь?
- С удовольствием! - расплылся в улыбке Кочетов.
- Отлично, - снова кивнул Молчалин, - Одного изучаете, остальных под замок. Не думаю, что их удержит обычная материальная преграда, но ведь пули их убивают? Нужно разобраться, скорее всего, подобрать какие-то условия, ну, там, параметры полей, а может и материал какой-нибудь. В общем, условия, при которых они не смогут выбраться. И еще, займитесь артефактами, которые подобрали ребята на тарелке. Нужно, наконец-таки, разобраться, что это такое и с чем его едят. Так что дерзайте, Арсений Петрович, дерзайте.
- Сделаю все, что смогу! - ответил главврач.
- Я не обижусь, даже если вы сделаете чуть больше, - улыбнулся Иван, - В конце концов, я ведь освободил вам кучу времени от возни с больными и ранеными. Теперь с вами, Анатолий Борисович. Организуйте охрану. Вооруженную охрану. И объясните людям, насколько все это опасно. Пускай будут готовы стрелять сразу и без раздумий.
- Все сделаю, Кэп! - ответил Ливанов, - Разрешите присутствовать при общении с пленным.
- Разрешаю, - сказал Молчалин, - На все про все даю вам час. Пойду, наконец, перекушу, а то с самого утра во рту маковой росинки не было. А вот через час будем знакомиться с вашей обезьянкой.
Иван осторожно встал, вроде бы ничего. Голова не кружится, сознание ясное, хорошо! Он повернулся к Кэтсу и произнес:
- Благодарю вас Исигава-сан, похоже, что сегодня вы спасли жизнь многим на этом корабле. Ну, а если говорить обо мне лично, то спасли ее дважды.
Исигава с достоинством поклонился и ответил:
- Это был лишь возврат долга. Вы, Капитан, также сегодня спасли множество жизней, в том числе и мою.
Молчалин хмыкнул и отправился в столовую.
***
Ни через час, ни через два заняться пленником не удалось. На Ивана навалились бумажные дела, которые, на самом деле, составляют львиную долю дел и обязанностей любого руководителя, в том числе и находящегося на военной службе. Пару мгновений поколебавшись, не отложить ли эту рутину на завтра, Молчалин со всей очевидностью понял, что это как раз тот случай, когда проще отдаться, чем объяснить, почему нет.
В любой момент у него могли потребовать отчет о состоянии корабля, его запасов и прочее, прочее, прочее. А получить взыскание по службе из-за отсутствия какого-то дурацкого отчета, ему ну совершенно не улыбалось, и так отношения с начальством были, скажем, странными. Потратив чуть больше двух часов на составление всех необходимых документов, хорошо хоть не от руки и не в восьми экземплярах, Иван, наконец, закончил. Протер уставшие глаза, допил очередную чашку кофе и задумался, а не послать ли этого чужого куда подальше или хотя бы до завтра. Но любопытство победило.
Молчалин по четко выработанной привычке убрал все документы в сейф, заблокировал свой терминал, еще раз окинул кабинет взглядом, на предмет, не забыл ли чего и, наконец, вышел. По дороге он связался с Ливановым, выяснил все ли в порядке и предложил временному командиру десанта присоединиться к предполагаемому допросу пленного. На самом деле Иван очень слабо представлял, как именно он собирается общаться, например, если пленный знает язык, то еще туда-сюда, а если нет?
В скорости он добрался до медблока, где перед входом застыли двое десантников со штурмовыми винтовками в руках. Бойцы козырнули, Молчалин ограничился кивком. Внутри его уже ждали Ливанов и Кочетов. Доктор аж подпрыгивал, конечно, фигурально, от возбуждения и желания поделиться результатами по исследованным им артефактам, но тут появился Исигава и обломал его порыв в жесткой форме.
Ну вот, дела улажены, все в сборе, и, наконец, четверо землян были готовы войти в третий бокс. Исигава зачем-то нацепил на себя десантную броню и был вооружен, остальные подобным заморачиваться не стали. Иван, оглядев Кэтсу с ног до головы, лишь хмыкнул, но ничего говорить не стал. Ну, нравится человеку таскать на себе дополнительные полсотни килограммов, пусть таскает, может, они ему уверенности придают. И вообще, каждый сходит с ума в меру своих сил и способностей.
В камере находилось существо, напоминавшее человека, но при этом всем своим видом вызывавшее неприязнь, брезгливость и даже страх. Мелкое, ростом - метр двадцать, серое гладкое тело. Тоненькие ручки и ножки, непропорционально большая голова с огромными черными глазами на пол лица, лишенными зрачков или наоборот целиком состоящими из зрачка, слегка выпуклыми, и, казавшимися стеклянными. Рта Молчалин вообще вначале не обнаружил, так небольшое углубление внизу безгубого, лишенного подбородка лица. Нос - небольшая выпуклость и два явно выраженных отверстия - ноздри. На лице отсутствует мимика, как будто у существа вообще нет мимических мышц.
Маленькие ступни заканчивались, чем-то вроде рудиментарных ласт, во всяком случае, пальцы были не выражены, и сосчитать их было невозможно. Руки имели по три пальца. Стоящий в аппозиции, в принципе ничем не отличался от человеческого, кроме отсутствия ногтевой пластины. А вот два других были массивны и вызывали ассоциацию с клешней. Полное отсутствие волосяного покрова на теле и голове, про брови и ресницы и говорить нечего. Одежды на пленнике тоже не было. Все это в купе производило отталкивающее впечатление, а еще, на уровне подсознания, Иван чувствовал исходящую от существа угрозу.
Так в молчаливом изучении прошло несколько минут.
- Очень интересное строение, - нарушил тишину Кочетов, - Особенно обращают на себя внимание глаза. Интересно у этого существа есть веки или какая-нибудь перепонка позволяющая уменьшить поток раздражения со зрительных рецепторов? Хотя возможно оно способно обходиться и вовсе без сна или наподобие земных дельфинов спит, как бы, по частям, сначала одна часть мозга, потом другая?
- К сожалению, я знаю не больше вашего, доктор, - не особо вслушиваясь в слова, ответил Молчалин, после чего обратился к существу: - Вы понимаете наш язык? Способны говорить или как-то иначе выражать и передавать свои мысли?
Серый коротышка все так же, не мигая продолжал смотреть на людей, никак не выражая своих эмоций, равно как и готовности к конструктивному диалогу. Иван несколько секунд понаблюдал за существом и обратился к Кочетову:
- Арсений Петрович, вы успели изучить предметы, которые десантники прихватили с собой с чужого корабля?
- Ну, времени у меня особо не было, но кое-что я успел, - самодовольно улыбнулся главный врач корабля, - Один из предметов это явно оружие с тепловым функциональным воздействием. По моему, крайнему мнению, не представляет особого интереса для нашей современной науки и поэтому я рискну пред...
- Это, несомненно, очень интересно, но давайте оставим подробности на потом, - прервал поток красноречия Кочетова Молчалин, - Давайте переходить к другим предметам.
- Что ж извольте! - с легкой обидой ответил доктор, - Самым распространенным предметом является питательная паста на основе органических соединений углерода, в принципе, ей могут питаться и представители нашего вида, очень калорийно, довольно полезно и отвратно на вкус!
- Вы что ее пробовали? - всерьез удивился Иван.
- Конечно! - с видом оскорбленной невинности ответил Кочетов, - Как настоящий ученый, я был просто обязан провести эксперимент!
- А если бы в этой пасте содержалась какая-нибудь отрава? - поинтересовался Молчалин.
- Ну да, - согласился Иван, - Наука она такая, дама серьезная, ей без жертв никуда. Арсений Петрович, потрудитесь впредь, не проводить подобные опыты без моего личного согласия.
- Но я... - начал Кочетов.
- В противном случае, - прервал его Молчалин, добавив в голос начальственные нотки, - Буду вынужден отстранить вас от этой работы. А по возвращении на Землю и вовсе списать с корабля за несоблюдение элементарных норм безопасности. Надеюсь вам все понятно, Арсений Петрович?
- Капитан, извините, что мешаю, но у меня нехорошее предчувствие, - обратился к нему Исигава.
- В чем дело, Кэтсу? - слегка раздраженно спросил Иван.
- Прошу прощения, но я ощущаю идущую от него угрозу. Как будто оно собирается с силами и готовится атаковать, - несколько смущенно ответил американский самурай.
- Благодарю, Кэтсу, я учту! - уже мягче сказал Молчалин и вновь обратился к доктору, - Что-то еще вам удалось установить?
- Да! - обиженно буркнул Кочетов, - Еще были доставлены какие-то контейнеры, объединенные по три штуки в своеобразные обоймы. Но, к сожалению, они пусты, и определить, что в них хранилось, не представляется возможным, - доктор, как будто извиняясь, развел руками. - Последней большой группой предметов являются аккумуляторы, но мне пока не удалось выяснить, какую именно энергию они аккумулируют. Для этого нужны дальнейшие эксперименты. Надеюсь, вы мне предоставите ваше личное разрешение для их проведения! - не удержался и под конец ввернул шпильку Кочетов.
- Я подумаю, когда более подробно ознакомлюсь с условиями и целями предполагаемых опытов, - серьезно ответил Иван, - По одиночным предметам есть какие-либо соображения?
- К сожалению, - доктор вновь развел руками, - Слишком мало в моем распоряжении было времени. Хотя, я бы отметил...
Но Молчалин уже не слушал, что именно отметил бы Кочетов. С каждой секундой чувство беспокойства все больше и больше овладевало Молчалиным, наконец, оно перешагнуло определенную границу и стало буквально бить в голове набатом. Повинуясь этому чувству, он стал соскальзывать в измененное сознание. Сопротивление и на этот раз было сильным, но опыт борьбы у Ивана был, поэтому барьер он преодолел практически мгновенно.
Стоило ему войти в состояние единения, как он тут же увидел серую тень, буквально обволакивающую всех находившихся в комнате, сильнее всего концентрация этой тени была вокруг фигуры пленника. Тень тут же поняла, что замечена и начала атаку. Такого ментального удара Молчалин не получал никогда. Казалось, что все страхи, обиды, несправедливость, неприятности, которые произошли с ним за всю его жизнь, собрались воедино и обрушились на сознание Ивана, погружая его в пучину тоскливого ужаса и безысходности. Картины прошлого калейдоскопом проносились перед внутренним взором, а в довершение всего, пропал свет.
Молчалин забился в припадке ужаса, как он сумел удержаться в измененном сознании, одному Творцу известно, но и это помогало слабо. Все конструктивные, да и просто светлые образы, были оттеснены куда-то на периферию сознания, и дотянуться до них было совершенно не возможно. В принципе, Ивана как мыслящего человека со свободой воли уже практически не существовало, то, что от него еще оставалось, состояло из сплошной боли и страха, а безумие было готово принять его в свои объятия в любое мгновение. И вот тут существо совершило фатальную ошибку. Оно само разрушило темную безысходность, в которой практически растворилась личность Молчалина, оно внесло туда мысль:
- Теперь ты мой раб! Повинуйся!
Вот будь мысль другой, скажем, умри, исчезни, на худой конец, сойди с ума и Иван с удовольствием бы подчинился. Но сама постановка вопроса, что его, ветерана победоносной войны, офицера, командира, кто-то имеет наглость именовать рабом, возбудила в остатках его полубезумного сознания такое удивление, что под его напором темная тюрьма пошла трещинами и разбилась на миллиарды осколков. В сознании, будто бы, вспыхнула сверхновая, озарив его до самых дальних и темных закоулков, начисто выметая из него всю боль и страх, а серый враг из опасного и грозного противника стал восприниматься, не более чем несчастным, 'альтернативно одаренным' существом, для которого совершенно не ясна природа и сила света.
Вернувший себе себя Молчалин, с жалостью и брезгливостью взглянул на беснующиеся вокруг него тени и одним мановением виртуальной руки смахнул их и сбросил получившийся мусор в небытие. Пленник дернулся как от удара и стал отступать, подняв перед собой свои хилые ручки, а упершись в угол, забился в него, сжался в комочек, став казаться еще меньше, чем был на самом деле.
Для начала Иван проверил состояние своих спутников, которые, похоже, тоже пережили не лучшие мгновения своей жизни, подпитал их энергией, которой на удивление меньше не стало, как будто теперь он черпал силу из полноводной реки вычерпать которую физически не возможно. Ну а приведя спутников в относительную норму, вернулся к виновнику этих событий. Просканировав существо, блокировал в нем, саму возможность использовать, то, что сам для себя называл тенью. Потом считал все мысли и чувства, а в довершение понял, что то, что они видели и принимали за истинный образ пленника, всего лишь очень интересно сконструированный и выполненный скафандр.
Все произошедшее заняло от силы десяток секунд, но для Ивана прошла вечность и еще пара часов в придачу. Он стал возвращаться в обычное состояние, и неожиданно понял, что теперь, после произошедшей трансформации для него больше не существует двух разных состояний сознания, оно стало цельным и единым. Больше всего это было похоже, на момент частичного всплытия, в котором он мог говорить, немного скованно двигаться и видеть как обычным, так и измененным зрением. Вот только то состояние было трудно контролируемым, постоянно грозящим сорваться в ту или иную сторону, а теперь оно стало единственно возможным и крайне комфортным.
Молчалин оглядел спутников. Кочетов лежал навзничь и, хотя его уже отпустило, старательно притворялся мертвым, прикидывался ветошью и вообще не отсвечивал. Ливанов сидел на полу, тряс головой и что-то напряженно обдумывал, бросая настороженные взгляды то на Капитана, то на серое существо. А вот Исигава сумел сохранить вертикальное положение, и на его обычно бесстрастном лице отражалась целая буря чувств, а руки периодически тянулись к оружию. Иван усмехнулся и спросил:
- Ну что, парни? В себя пришли?
Анатолий с трудом поднялся на ноги и не уверенно кивнул, Кэтсу же успокоил лицо до состояния привычной маски и слегка обозначил поклон.
- Арсений Петрович, уже все хорошо. Вставайте, хватит валяться, - с усмешкой произнес Молчалин.
Доктор приоткрыл один глаз и спросил:
- Иван Сергеевич, вы в этом совершенно уверены?
- Абсолютно, Арсений Петрович, абсолютно! - тут Иван добавил в голос строгости и безразличия, - Кстати, если вы не встанете, сию же минуту, то боюсь, вам не удастся удовлетворить свое ученое любопытство естествоиспытателя, так как дальнейшим изучением нашего пленника будет заниматься кто-то другой.
- Нет, это решительно невозможно! - тут же отозвался Кочетов, - Я уже встаю, точнее уже встал.
- Вот и прекрасно! Ну, как вам понравилось воздействие на психику нашего дорогого гостя? - оглядев людей, поинтересовался Молчалин, - Согласитесь, впечатляюще!
- Впечатляюще, но совершенно не понравилось! - буркнул Ливанов, - Получается, мы с Сергеем чудом смогли это, - он выразительно показал на пленника рукой, - Спеленать. По самому краю прошли.
- Получается так, - кивнул Иван, - Вам необычайно повезло, что оно либо было до крайности вымотано, либо не ожидало нападения и просто растерялось.
- Это был интересный и поучительный опыт, хотя я и предпочел бы прожить жизнь без его получения, - обозначил поклон Исигава, секунду подумал и продолжил, - Зато теперь я понимаю, что нужно уделять большее внимание своему чутью и как только появилось ощущение угрозы, сразу стрелять на поражение.
- В принципе, наверное, вы правы, Кэтсу, уж в том, что касается доверять, так точно, - слегка улыбнувшись, ответил Молчалин, - Да, кстати, теперь это существо совершенно не опасно, так что можете прекратить ваши метания, винтовка в общении с ним вам больше не понадобится.
- Капитан, вы в этом совершенно уверены? - тут же влез доктор.
- Доктор Кочетов, вы начинаете повторяться! - слегка добавив в голос металла, сказал Иван, после чего обратился ко всем: - Первым делом, необходимо изучить скафандр...
Договорить ему не дал, прервавший его доктор:
- Какой скафандр, почему мне не сообщили, что у существа был скафандр, возможно, это многое бы поменяло!
Молчалин дождался, пока Кочетов закончит причитать, и продолжил:
- Наш пленник в данный момент находится в скафандре, постарайтесь, снимая его, по возможности не повредить.
- Что именно? Скафандр или пленника? - задал уточняющий вопрос Исигава, в узких глазах которого, заплясали чертики.
- Хм! - принял его игру Иван, заметив, что серый внимательно прислушивается к разговору, - Пожалуй, скафандр важнее. В конце концов, пленник нам не так уж и нужен, толку от него мало, а придется на его содержание отвлекать ресурсы...
Договорить он вновь не успел, серое существо, внезапно, вскочило на ноги и, произведя какую-то манипуляцию в правой подмышечной впадине, лишилось скафандра, словно бы треснувшего по многочисленным швам и мягко опустившегося под ноги владельца. Хотя, скорее владелицы. Перед изумленными взглядами землян предстала совершенно голая молодая девушка, явно имеющая отношение к роду людскому, вот только не известной на Земле расы. Голова девушки была наголо выбрита, но уже покрылась коротким темным пушком, кожа оказалась болезненно-серого цвета и слегка землистой, словно бы ее вообще никогда не касалось своими лучами солнце, общее астеническое телосложение еще и усугублялось какой-то болезненной худобой, и все это при карликовом росте, больше подходящем маленькому ребенку.
Нагота ее явно не смущала, а вот отсутствие скафандра, в котором, похоже, содержался еще и экзоскелет, привело к тому, что ноги девушки подломились, и она рухнула на пол, испуганно и удивленно глядя огромными ярко-зелеными глазищами.
- О, как! - почесал затылок Молчалин, - А вот этого я не увидел. Арсений Петрович, перенастройте гравитацию в боксе, на процентов двадцать от земной. Да, и найдите какую-нибудь одежду подходящего размера. Кроме того предложите ей еды и воды, вдруг она еще и голодная ко всему. После этого можете начать исследования ее скафандра, с самой пленницей будем разбираться позже.
- Так она, что, землянка? - неожиданно подал голос Ливанов.
- А вот это вряд ли! - усмехнулся Иван, - Но то, что это человек - безусловно. Анатолий, на вас безопасность. Исигава, вы бы пока отдохнули, вполне возможно, что вы мне скоро понадобитесь. Я в рубку.
Он вышел из бокса, оставив офигевших подчиненных разбираться в свалившихся на их головы вопросах, и действительно отправился в рубку. Требовалось сменить Ольшанского и выяснить, что происходит на других земных кораблях, да и с начальством имело смысл пообщаться, а то вдруг оно соскучилось?
Этот безумный день, похоже, даже и не собирался заканчиваться, подкидывая все новые вопросы и проблемы и настоятельно требуя от Капитана Аполлона ответов и решений.