|
Г В О З Д Ь
Вечер, на уютной кухне Андрей Ильич и его супруга, Зинаида. На столе в тарелке: картошка в мундирах, бутылка воды, граненые стаканы. Они суетятся, что-то собирая и упаковывая, перекидываясь обычными супружескими вилками. Зинаида все время уворачивается, Андрею же достается не в бровь так в глаз.
На холодильнике громко вещает телевизор. Улыбающийся диктор перечисляет последние квоты, спущенные народу государством в честь Нового Года:
*
В*УНИВЕРМАГЕ*ЮНОСТЬ*РАЗДАЧА*БЕСПЛАТНЫХ*ТРЕНАЖЕРОВ*
*
*СПОРТИВНОГО*ИНВЕНТАРЯ*
*
*А*ТАКЖЕ*ТЕПЛОЙ*СПОРТИВНОЙ*ОДЕЖДЫ*
*
*ПОВТОРЯЕМ*
*
*ВО*ВСЕХ*СУПЕРМАРКЕТАХ*РАЗДАЧА
*ШАМПАНСКОГО*ДЕЛИКАТЕСОВ*И*ТРОПИЧЕСКИХ*ФРУКТОВ*
*ВСЕМ*СЧАСТЛИВО*ВСТРЕТИТЬ*НОВЫЙ*ГОД*
*
*ТОВАРИЩИ*!*!*!*!*!
*
- Щас, разбежались, вместе с *Новым Годом* - передразнивает его Зинаида, - пошел ты со своими подачками! Ты мне еще Бентли предложи последнюю модель!
С экрана сразу же, как будто услышав Зинаиду, показывают холл автосалона. Менеджер разрезает алую ленточку, на которой золотыми буквами писано:
*КАЖДОМУ*ВТОРОМУ*ЖИТЕЛЮ*ГОРОДА*ПОДАРОК*
- Это почему ж не каждому? - ехидно склабится Андрей Ильич.
Менеджер на экране поворачивается к нему и объясняет:
ВСЕМ*ОСТАВШИМСЯ*К*АВТО*ПРЕДЛАГАЕТСЯ*ВОДИТЕЛЬ*!*!*!
- Вот суки, они скоро продукты по домам разносить будут, в подарок! - Зинаида ворчит незлобно, но при этом яростно бьет ладонями по внутренностям холодильника, от каждого хлопка диктор вздрагивает и смотрит вниз на Зинаиду испуганно, - Андрей, а где рокфор, я что-то не найду? Неужто съел?
- Да ты че, Зин! Вчерась голубям отдал!
- И шо, эти божьи твари стали есть? Эту поганую французскую гадость?
В дверь позвонили.
Зинаида идет открывать, что-то ворча под нос.
За дверью - норковая крашеная под леопарда шуба - пик моды - стоит, нервно теребя отороченные соболем рукава:
- Возьмите христаради, радипраздникарождества, в Новый год, в Новую жизнь, сами мы не местные, вчера прямо из парижу!
- Врет! - кричит Андрей Ильич с кухни, проверь документы.
Шуба распахивает полы, обнажая нежную, сверкающую парчовым атласом, подкладку. Рукав, нервно подрагивая показывает лейбл Gucci.
- Ага! Знаю я чё сиё есть! Завтра к сваму Гучи сапоги попросишь Беллини, шапку соболиную! Пошла вон, простишубка!
Захлопнув дверь, Зинаида начинает натягивать валенки и тулуп.
Андрей уже в ватнике - взваливает на плечи рюкзак.
Зинка берет в руки сумки.
Выходят.
У мусоропровода жмутся друг к другу шубки, котиковая прячется за норковую - та видать, посмелее, уже потерлась по подъездам.
- У, простишубки, - повторяет Зинка, но уже не злобно, а как-то устало...
На улицах вереницы людей тянутся гуськом по протоптанным тропкам в центр, на площадь мэрии. Все с рюкзаками, сумками и корзинами. Издалека доносится трансляция с призывами и поздравлениями.
На здании мэрии огромный экран, с которого вещают всяческие обещания Нового и Светлого - там, в будущем. Первопроходцам - новые квартиры в пентхаусах, а самому первому, кто пойдет в Новое Время - коттедж с видом на центральный парк города.
Народ посмеивается и показывает экрану фиги, некоторые посылают значительно дальше парка.
В центре, на площади огромный унитаз. К нему приставлена лесенка. К ней очередь.
Взошедшие на верхнюю площадку открывают свои сумки и рюкзаки, бросая в унитаз колбасы, сыры, бутыли с вином, шампанское. У многих завязаны глаза, на повязке надпись:
**БУДУЩЕМУ*--*НЕТ**
На эту процедуру уничтожения нового смотрит как бы свысока башня. На часах вот-вот сомкнутся стрелки в верхней точке.
Народ торопится, подминая друг друга. Некоторые скандируют:
- Новому конец, новому хана.
Накаляется напряжение, от накала как будто светлеет.
И вдруг - ударило!
Часы били направо и налево, почти не целясь, но люди падали, пораженные, один за другим. Удары тяжелые, гулкие, протяжные.
Скоро вся площадь покрывается сероватым ковром из ватников и тулупов.
Когда затих гул последнего удара, стал слышен порывистый ветер и шелест медленно поднимающихся трепещущимися тряпочками человеческих тел. Они поднимаются в небо, собираясь в точно выстроенный клин.
Острием туда - в будущее.
Клин покидает прошедший год, медленное время свистит в крыльях-пальцах при каждом взмахе и кажется, что это слаженно работают его, времени, тугие поршни.
***
Часы смотрели на уходящий в даль клин с грустью и, когда его остриё уперлось в запад, они его добили еще одним ударом.
Клин вошел в будущее по шляпку, как гвоздь завершенной программы.
Надавила тугая беспросветная тишина.
Время взгрустнуло.
Задумалось секундой, потом перевело стрелки на полтора часа назад:
- Пусть отойдут - переволновались горемычные... Я ж не изверг, понимаю...
![клин []](/img/z/zherelxe/gvozdy/klin8.jpg)
|