Эту кофейную стекляшечку, что располагалась в угловом закутке продуктового маркета, в полной мере уютной назвать было никак нельзя: проходной, собственно, двор . Но кофе здесь был отменный. Да и по-современному фешенебельно все, демократично, чисто, быстрое обслуживание - в общем, вполне себе по-европейски! Новые, не затертые еще пуфы и диваны, музыка ненавязчивая , и фотографии этого европейского города, почти вековой давности. Девизы пекарские надо всем: "Настоящий хлеб делается только вручную", "Сегодняшний хлеб всегда печется только сегодня".
А еще "замануха" - до 11 утра завтрак: булочка к маленькому стакану кофе или какао - почти даром.
Насчет "хлеба сегодня" Хомутов мог бы и поспорить - его хлебам пышным, что на судне он на славу выпекал, девять часов требовалось, чтоб только остыть. На здешний же завтрак он почти никогда не поспевал. Как это: "люблю я утренний кофе в обед". А что - мог себе позволить так поздно в давно наступивший день входить вразвалочку: в отгулах он нынче, за целый год морских рейсов накопились! Само собой, с легкой руки, да указующего перста супруги накопилось за этот год и по квартире кой-каких ремонтных дел и доделок: какая же нормальная жена праздного мужа долго терпеть будет! Вот, по пути в строительный магазин ( у хорошего мастера вечно, ведь, чего-то для работы не хватает!), и стал Хомутов в эту кофейню заворачивать: от суеты, за большим капучино, на четверть часа отрешиться, да сил на невеликие свои свершения набраться... Мазню шпаклевочную, да сверление отсрочить.
Повадился! Как какой-нибудь европеец. Как француз добропорядочный!
Дождавшись у стеклянной витрины, заполненной сладостями и выпечкой, пока кофейный аппарат отшипит ему кофе в фирменный бумазейный стакан ( было, правда, пару раз, что он, только за заказ рассчитавшись, тут же хапал чужой, что добрые люди дожидались), Хомутов брал с отдельной "посудной" стойки три пакетика сахара ( в самый раз - на большой-то стакан!) и деревянную палочку с самого детства: мороженое такими ели. Именно - палочку: ей удобней было со стенок пенку собирать - самый смак! Памятуя, конечно, при этом загадочную, как настоящая француженка, Амели из одноименного фильма: " Сломать сахарную корочку чайной ложкой".
Место он себе определил у самых стеклянных дверей на улицу, на краешке длинного пуфа, за маленьким столиком. Без затей: он только кофе свое выпьет - и на выход. Чтоб, значит, не дарить напрасных надежд девицам напротив, не столько налегающих на свое кофе с пирожными, сколько наседающих на бедные свои айфоны - гаджеты.
С оптимизмом у Хомутова было все в порядке - в его-то года!..
Поэтому, не затевая бесполезной стрельбы глазами, стилизованному европейцу оставалось изучать бравые пекарские лозунги, разглядывать архивные репродукции во всю стену ( жена - историк говорила как-то Хомутову, что в те годы этот город по праву считался одним из самых чистых - а может и самым чистым! - в Европе), да скашивать по времени глаза в сторону витрины с продавцами.
Впрочем, на продавцах внимание задерживать было тоже предосудительно. Ибо, меняя друг друга через день, были юные похожи, как близнецы. Как брат и сестра. Но сказать наверняка, кто из них трудился у кассового и кофейного аппарата нынче, наш кофеман наверняка никогда не брался: одинаково стриженые почти под "ноль" головы под заломленным поварским колпаком, серебряные серёжки - две, но в одном только ухе, отсутствие груди и бицепсов. И витиеватые татуировки на запястьях : тоже вроде - одни и те же змеи-драконы!.. Поди тут, разберись, хоть и по-европейски, нынче, вполне! Да, и какое твое дело - допивай кофе и отваливай!
Но как-то вместо кого-то из этих двоих Хомутов увидал у кассы дородную светловолосую девушку, тоже очень молодую, и очень, виделось, добрую. Её ясно-синие глаза глядели на посетителей открыто и радушно. Настоящая русская красавица, словно сошедшая с полотен Кустодиева.
Хомутов тогда лишь хмыкнул про себя: текучка! Вот молодежь - никак работать не заставишь! А и хозяева, наверное, не лучше - не платят, конечно! Да, в общем, все они!..
Здешний кофе очень бодрил!
И вот в один пасмурный февральский день, что был для Хомутова так же сер, как снег по обочинам дорог, прибрел завсегдатай в кофейню, как обычно. Сразу как-то не пофартило: очередь из трех человек была впереди. И двигалась медленно. В причине Хомутов скоро разобрался: на маленькой кухне пекарни, что наполовину видна была через дверной проем, собралась маленькая компания взрослых и детей. Верно, виделось по комплекциям, родственников нашей красавицы. Наверное, у кого-то из деток был День рождения - так Хомутов определил. Поэтому девушка в колпаке отвлекалась, поминутно заходя на кухню, отчего так вяло и двигалось у стойки дело.
Хомутова уже сразу профессионально покоробило: посторонним на кухне не место! Он с судового камбуза выпроваживал и праздношатающихся, и просящих без лишних стеснений. А тут - у всех на виду!..
Подошла, наконец, его очередь... И только он открыл рот, чтоб выпросить, наконец, большой свой капучино, как красавица, со сражающей простотой, душевно заглянула в его глаза:
- Вы не подождете пару минут?
Видно, как раз пришло время ребятенку на кухне свечи на торте задуть, а взрослым шампанским бахнуть.
- Ну вот - еще и подождать! - недовольно пробурчал Хомутов то ли себе, то ли очереди приличной, за ним уже собравшейся. И вышел тотчас сквозь стеклянные двери... Сам себя уже через дюжину шагов коря: зачем праздник людям испортил, скотина?!.
И больше он в той кофейне не появлялся. Стыдно потому что за свою черствость было! Сколько кофе тут перепил, а так и не проникся духом... этой - как его?.. Толерантности - вот! Так и не стал по духу европейцем!
И долго еще, хоть путь его постоянно пролегал мимо стеклянных стен, огибал Хомутов кофейню козьими тропами... Ордынец!
Сейчас, правда, вернулся потихоньку: давно уж другие люди за стойкой заправляют. Но Хомутов больше никогда здесь не вякнет: добрее надо к людям быть - если по-русски!..