Как-то незаметно одно НН перетекло в другое. Случайность? Совпадение? Нереальная новелла закончилась. Начался Нео-Нуар... И если один конкурс отличался привычным антуражем, то в другом - сплошная Санта-Барбара, загадочная и незнакомая.
Разберу рассказ с таинственным названием "М", попытавшись проникнуть в тайну с первых строк.
Первая фраза.
"Генри небрежно закурил".
Итак, у нас Генри. Наверное, англичанин. Или американец. Или турист. Курит небрежно. (Бросает пепел куда попало? Сорит окурками? Может, плюётся? )
Вторая фраза.
"Над безмятежной гладью Соулмейт Лейк..."
Нет, это не Рио-де-Жанейро. И не Подмосковье. Значит, не турист.
"...поблескивала крыша её бледно-розового Додж Ла Фем" (это всё ещё вторая фраза). "Он знал, что назад пути нет. Она определённо мертва"
Кто "она"? Крыша? Или машина?
А вообще, тут автор мододец, сразу намекает на время и место описываемых действий. Такие "доджи" выпускали в Америке в середине пятидесятых годов.
Дальше у нас следуют описание детства главного героя, отец-шахтёр, мать, желающая сыну лучшего будущего... Эти описания выглядели бы более убедительными, если бы соответствовали объективной действительности.
В Америке не так уж много штатов, где есть активные шахты (как угольные, так и по добыче драгметаллов). В каком штате находится этот шахтерский городок? Аляска? Невада?
Почему я так заостряю внимания на шахтах? Дело в том, что детство героя пришлось на военное или сразу послевоенное время, когда шахтерская индустрия в Америке претерпевала глобальные изменения. Утверждение "он без труда может устроится на шахту" указывает на неосведомленность автора в этом вопросе. Профсоюз - организация покруче Сицилийской мафии и стать ее членом - не в библиотеку записаться. Из рассказа мы узнаем, что в восемнадцать лет Генри остаётся сиротой и бросает школу (в восемнадцать лет в то время можно было только бросить колледж или дезертировать из армии). Мы также знаем, что отец после долгой болезни умер, когда юноше было шестнадцать. На что мать и сын жили несколько лет? От подобных вопросов в процессе чтения возникают мысли, мало к делу относящиеся.
Далее по тексту появляется некий богач, находящийся на длительном излечении в больнице (Мы все еще в провинциальном шахтерском городке, так?) Насколько мне известно, больницы существовали для бедноты, а богачи, как правило, "квартировались" у себя дома или в каком-нибудь элитном санатории, если уж совсем плохи дела.
Тысяча долларов по тем временам - не то, что тысяча долларов сейчас. Разница, конечно, не в миллионах, а в раз восемь-десять. Имеет ли это значение? Не знаю. Генри щедро расплачивается с несостоявшимся тестем, хотя мне не очень понятно, зачем он это делает раз за разом. Девица-то была поведения легкомысленного, как автор нам об этом ранее сообщает. Более того, они ездили на Гавайи, общались, встречались какое-то время. Потом расстались. Ничего незаконного, так? Объясните, может я чего-то не понимаю?
Труп старика не смогли опознать. Понятно, тесты ДНК тогда не практиковали. Но городок-то у вроде бы маленький, провинциальный. Да и дочка должна было заметить пропажу папаши и сопоставить факты. И свидетели имелись, все-таки папаша прилюдно главному герою угрожал и пистолетом у него над ухом размахивал.
Мой обзор написан не с целью поиздеваться над чужим текстом. И ни в коей мере не обидеть неизвестного мне автора, а лишь проиллюстрировать, как в принципе неплохой сюжет убивается деталями, которые можно было продумать заранее. Может, пригодится автору, может, кому ещё, кто любит иностранный сеттинг и заморские имена.
"Намечался дождь. Стылый октябрьский ветер с завываниями гонял мусор по мостовой, злобно впиваясь в лицо и силясь оторвать кусок от трепыхающихся пол плаща"
Очень атмосферная фраза, но "пол плаща" все портят. Мгновенно тормозишься и крутишь в голове "пол плаща, потолок плаща", "полтора плаща" .К счастью, легко исправляется - "кусок от трепыхающегося плаща", "кусок от трепыхающейся ткани..."
"Древний Изад теряет свое могущество".
И зад у нас, и перед. Автор, тьфу на меня. Я - сволочь. Я знаю, мне говорили. Тут нуарные страсти, а я за слова цепляюсь со своими дурацкими ассоциациями.
В общем, зачет по теме.
История мрачная, главный герой - некий оживший мститель, призванный невинно убиенным ребенком, именуемым в рассказе "мальчишкой". Хотя, стоп. Дите наше интересуется девочками. Сначала у него одна, потом другая. Значит, все же не совсем дите.
Я не буду издеваться и придираться к мелочам. Рассказ мне понравился. Главную проблему вижу в том, что действие очень сжато. Такое ощущение, что смотришь последнюю серию сериала, а о содержании предыдущих серий приходится догадываться. Кто такой этот мальчишка, почему он жил у колдуньи, почему нельзя было прихлопнуть его еще в младенчестве и не ждать, пока он по девочкам ходить начнет. Кто такой "тот, который услышит и не простит"? Короче, всю эту Санта-Барбару - кто кого недолюбил, кто на кого настучал - надо бы как-то поконкретней. Я-то конечно понимаю, что спор вышел из-за бабы, но хотелось бы верить, что кроме этого есть в рассказе двойное дно - борьба Высших сил, поединок Добра и Зла, вечный выбор между могуществом и любовью...
Что же касается имени "Джессика", на мой взгляд, вопрос непринципиальный. С тем же успехом ее могли бы звать Хуанита. Или Маргарита. С другой стороны, имя "Акулина Савишна" ей вряд ли бы подошло.
Эпиграф. Люблю эпиграфы. Марк Твен предупреждает, что если нам чего-то кажется, то нужно больше закусывать. Ну или как-то так.
Рассказ начинается с диалога между Ксюхой и Линой на предмет Лёхи (ура, все наши, все свои, можно расслабиться).
С первых строк мне показалось, что идет разговор между какими-то школьницами или студентками-первокурсницами, и только после трех звездочек (***, а не то, что некоторые могут подумать), до меня дошло, что барышни находятся на дежурстве в больнице.
Больничного антуража в рассказе ноль. Ну хоть бы клизму кому-нибудь для наглядности поставили, что ли...
Хотя, вот появляется некий "дед" и Ксюша предлагает сделать ему укол: "...хочешь, я укол сделаю? Хороший укол все пройдет".
Глас истинного медработника.
Поскольку у "деда", по его словам, болит душа, а не тело, то ему дежурные медсестры предлагают выпить. Ненуачо? Ширнуться не хочет, так пусть бухнёт. Нормально всё.
Далее следует задушевный монолог "деда" в котором-то и есть суть всего рассказа.
Монолог деда как бы делит рассказ на три части: девчонки в начале, дед и его история, а потом опять девчонки. Хиханьки-хаханьки, потом серьезная слезодавильня, и снова хаханьки. Это неправильно, композиционно неправильно (я в вопросах композиции не очень разбираюсь, но это как в комедию кусок ужастика засунуть или наоборот).
С другой стороны, если рассматривать текст как страшилку для пересказа девочками в пионерском лагере после отбоя, то, наверное, сгодится.
Иллюстрация к рассказу прелестная. У автора замечательное художественное чутьё и лёгкая рука.
Исповедь Черномазого Билла
Ну вот, добралась и до красавчега.
Рассказ есть именно то, чем его автор конце называет - монолог для актера.
Мне так и представилось: идут пробы на роль (не обязательно главную) в малобюджетник. Режиссёр (он же по совместительству и в целях экономии - сценарист) протягивает кандидатам мятую распечатку с текстом. Кандидаты - все сплошь бездари и неудачники, безработные артисты, уволенные за пьянку, бывшие студенты, непризнанные гении, личности творческие, нервные и порой неадекватные.
Один из них, войдя в роль, хватает за грудки режиссёра слэш сценариста, трясёт его и брызжет перегарной слюной: " Презираете меня? Ха! Видел я вас всех в гробу!"
Вырвавшись из цепких объятий, сценарист (он же режиссёр, а также собственный агент, секретарша и уборщица), вытирает пот со лба, плещет в немытый стакан дешевого коньяку, отпивает, морщится, произносит нецензурное слово и тяжело вздыхает.
Чего только не приходится терпеть ради искусства!
На скоростях
Сразу о плюсах. Главный плюс - рассказ цельный. На этом конкурсе среди зарисовок, потоков сознания и сюжетов с поломанной композицией этот рассказ приятно выделяется.
(Авторам вышеупомянутых шедевров - не обижайтесь, у меня тоже - поток сознания и композиционная капуста, так что я прекрасно понимаю, о чем говорю). А здесь - начало, середина, конец - всё классически, без извращений.
Лимоны, Рыжие Джо и Кривые Витьки - оказываются обычными (ну или обычными с легким налетом авангарда) ребятами. Сюжет незамысловат, но выстроен грамотно.
Теперь о грустном.
Цитата: "Правой рукой, обнимавшей рыжую за плечи, он лапал ей грудь, в левой держал бутылку пива."
Пытаюсь представить. Ё-моё, это что - человек-паук? Сколько рук у него? Или лап? Вы уж или за плечи обнимайте или грудь лапайте. Но не одновременно!
Дальше. Откуда Ада знала, что Славик пойдет за едой? Весь ее расчет строился на том, чтобы он вышел, а возвращаясь обратно стал свидетелем спектакля. Устраняется этот недочет легко:
- Что ты что хочешь пить? - обратился он к девушке.
- Не знаю. Пусть пиво будет, мне все равно, - Ада пожала плечами, - а вот съесть бы чего, хоть шоколадку какую-нибудь.
И потом Славик скажет, что он ТОЖЕ не жрамши.
"...на полу в узком пространстве между стеллажами в самых невообразимых из-за тесноты позах" - в таком узком пространстве мое циничное воображение кроме антисанитарии ничего вообразить не может. А вот Славику хорошо. Может, действительно, все дело в "спидах"?
Крайне отрицательно отношусь к пропаганде наркотиков. Одно дело, если рассказ прочитает какой-нибудь бухгалтер, затрудняющийся свести дебет с кредитом. Вдохновившись эффектом, описанным в рассказе, он примет таблеточку и...аудит его маму в налоговую инспекцию.
А что, если рассказ прочитают дети????
Розовый пони
Мощные отсылы к Набокову, не единожды помянутому в комментариях к этому обзору.
Лолита и взрослый дядька. Много дядек. Плохих, которые прикидываются хорошими. Мамаша, которая всё знает.
Тем не менее, рассказ мне понравился за удачно оформленную концепцию мести. Око за око и Аз воздам. Несмотря на щепетильность выбранной автором темы, рассказ не оставляет тяжёлого послевкусия, разбавляя его утешительной идеей не абстрактной, а фактической справедливости.