Паша и Дима убили бурундучка во дворе у Паши. Он стоял на заборном столбике, Паша подкрался к нему, ударил палкой, и бурундучок упал в колодец столбика. Паша пытался его там высмотреть, но ничего не было видно, только темнота. Длинная, в полтора метра, темнота. Дима не интересовался бурундучком, он ел в это время войлочную вишню с куста, и оглянулся только когда Пашина палка ударилась о металлический столбик. Оглянулся как-то устало, нехотя, вскользь и вообще ничего не сказал.
-Ты видел? - подошёл к нему Паша, сорвал несколько вишен и кинул себе в рот, промазав одной мимо цели.
Дима кивнул.
-А я нет. - разочарованно сказал Паша. - Моргнул или что.
В обед Дима как-то оживился.
-Надо будет у Тимофеча шавку убить. - сказал он. - Бесит она меня. Противная очень. Всё тявкает и тявкает, а толку с неё никакого. Не собака, а крыса какая-то.
Тимофеич был старым восьмидесятилетним дедом. У него никого не было кроме Кнопки - маленькой дворняги пятнистого окраса, размерами походившей на разных экзотических собак карликовых пород. Пять раз в день Тимофеич брал Кнопку под мышку и шёл гулять на улицу.
-Дед орать ещё начнёт. Народ сбежится. Ментов вызовут. - испугался Паша.
-Всё нормально будет. Ты как баба прям. Камнями её закидаем и всё. Тимофеич и не заметит, она ж у него без поводка, бегает, где хочет.
Паша скривил лицо, выразив сомнение.
-Зато тут уже точно рассмотришь. - с улыбкой сказал Дима. - Она хоть и маленькая, но всяко больше бурундука будет.
На том и порешили.
А пока друзья остались играть в саду, возле большой яблони, к которой Димин дед прибил баскетбольное кольцо. Кольцо было ненастоящим, а пластмассовым и уменьшенным в размерах, и мяч к нему полагался соответствующий. Вместе всё это было для ребят жутко неинтересно.
Они играли в танки.
Паша, зажав перочинный нож между большим и указательным пальцами, клепал обычные железные, а Дима, с ножом между указательным и средним, отвечал ему бронированными.
Паша создавал армию солдат, беря нож за ухвостье, а Дима пытался забросить своего десантника Паше в тыл, кидая ножик в воздухе на расстояние не менее пяти шагов от своего штаба.
По улице, вдоль забора, ограждающего Пашин двор, ездили редкие машины и частые телеги. Ходили люди, куры, гуси, собаки и коты. На обед пришла корова, попила воды из колодца, добытой для неё при помощи ведра жилистой Пашиной бабкой, отдала молоко, постояла в сарае и пошла дальше есть траву на пастбище. Паша с Димой как-то пытались сами доить корову и даже взяли с собою кота, чтобы кот стоял и радовал корову собой, потому что ребята во дворе им сказали, что коровы очень любят котов и ночью, когда все спят, пускают их к себе в сарай и дают пососать молока. Затея не удалась, друзья все вымазались в вазелине и надоили едва ли литр.
В небе светило солнце. Светило какими-то тонкими нитями, которые соединяли его с землёю.
Танки быстро надоели ребятам, и они решили подышать холодным из колодца. Окрыли дверцу колодезного домика и по очереди стали просовывать туда головы. И кричать. Было интересное металлическое эхо. В колодце висели на верёвке и охлаждались сливки в большой жестяной банке. Паша достал банку, воровски озирнулся, открыл её, отхлебнул сам, дал отхлебнуть Диме, ещё раз воровски озирнулся и повесил на место.
Потом ребята пошли искать в огород остатки прошедшей уже клубники. Они нашли несколько зачахлых, мягких до отвращения ягод и заставили себя их съесть.
-Я тут вчера всё подчистил. - признался Паша.
Дима махнул рукой, как бы "ничего страшного".
-Как думаешь, - сказал он. - завтра Кеша приведёт свою эту чёрную, которая в прошлом году была?
Паша пожал плечами:
-Не знаю. У него может уже другая появилась. Я его не видел давно.
-Ну да. - согласился Дима и вздохнул. - Красивая она всё-таки.
-Не по нашу душу. Ей, наверно, лет восемнадцать уже.
Дима мечтательно смотрел куда-то за горизонт и последние Пашины слова слышал плохо.
-Димка, гляди. - Паша больно толкнул его в бок.
Он показывал пальцем на дорогу, по которой шла корова. Корова только что произвела свежую лепёшку прямо возле Пашиной калитки.
-Пойдём, бомбочку сделаем.
-Ну пойдём. Кто? - спросил Дима.
-Давай ты.
Дима взял в руки большой камень, подошёл к лепёшке, занёс камень над головой и со всего маху обрушил его в пахучую массу, резко отскочив в сторону.
Дерьмо разлетелось брызгами.
-Задело? - спросил Паша.
Дима огляделся:
-Да нет. На носки только немного попало.
Мимо на велосипеде проезжал старший на два года соседский парень.
-Чё, говнодавы, опять хернёй маетесь? - весело крикнул он и посигналил звонком.
Ребята проводили его взглядом.
-Зеркало классное. - сказал Дима.
-Да, - согласился Паша. - цвет приятный такой, голубоватый. Он мне предлагал его на десять подшипников поменять.
-В колёсике?
-Ага.
-Не, в колёсике это дорого, вот если бы без колёсика.
Мимо колонной шли гуси. Большие, белые и гордые. Замыкающий колонну гневно смотрел по сторонам и зло шипел. Свернул к ребятам, немного постоял пристально на них глядя, высунул язык и уже хотел как следует зашипеть, но, спохватившись, бросился догонять ушедших вперёд сородичей.
-Какие же они говнистые. Лучше б ты гуся завалил. - сказал Дима.
-Я их боюсь.
Дима засмеялся.
-И вся улица знает почему. Ты ж до сих пор веришь, что если будешь ссать возле сарая, то гуси тебе писюн оторвут.
Паша залился краской, а Дима зашёлся пуще прежнего:
Паша принёс белый холщовый мешочек, полный мелкой чёрной крупы.
-Не понимаю, - сказал Дима. - что с ним такое наркоманы делают, что даже умирают потом? Сколько мы с тобой уже его сожрали и хоть бы что.
Паша пожал плечами:
-Говорят, варят.
Дима сморщился.
-Дрянь какая. Хотя, наверное, варёный мак это такое говно жуткое, что от него и сдохнуть можно.
На крыльцо вышел дед.
-Пашка, вынеси ведро!
-Щас, иду! - крикнул Паша и недовольно сказал Диме. - Там в этом ведре больше половины баба Света понассывала.
-Это сестра бабки которая?
-Ну да, она ж не ходит. Нагадит в ведро, а мне потом выноси.
-А ты её как бурундучка. - рассмеялся Дима.
-Придурок.
Паша понёс выливать ведро в речку. В числе других отходов туда плюхнулся большой подгузник, до того скрываемый на дне ведра толщей мутной вонючей воды.
-Дед! - закричал Паша. - Дед!
Дед показался на крыльце.
-Вы нахрена памперс в это ведро кинули?
Дед немного постоял, видимо, осмысливая значение услышанной информации, махнул рукой и ушёл обратно в дом.
Дима довольно смотрел на Пашу.
-Сколько мы насобирали? - спросил он.
-Штук тридцать.
-Полыхнёт. - радостно сказал Дима.
-Полыхнёт. - подтвердил Паша. - Серёга у бати возьмёт соляру.
-Это хорошо. Надо повыше сделать, чтоб даже в деревнях видно было и на Юго-Западе.
-Да будет. В том году сколько, штук пятнадцать всего, а горело так, что даже в газете написали.
Дима сорвал с растущего рядом куста смородины несколько кисточек с ярко-красными ягодами и принялся рассматривать на свету их тонкие желтоватые прожилки.
-Что девки? - спросил он.
-А что девки? - с возмущением ответил Паша. - Я лично Маринку позвал, а ты смотри сам.
-Таньку не судьба было вместе с Маринкой позвать?
-А что я-то? - ещё больше возмутился Паша. - Тебе надо, ты и зови. Как бы я их обеих позвал? Как? Маринка бы обиделась, решила бы, что я ещё и к Таньке подкатить хочу.
Паша поднял с земли камень и раздражённо швырнул его в речку.
-Мог бы и позвать для друга. - ядовито-тихо сказал Дима.
-Да ты достал!.. - Паша сорвался в крик, но Дима перебил его.
-Харэ орать. Ты знаешь, что я стесняюсь её пригласить, стесняюсь, понял? - раздражённо выпалил он. - Я ж тебе ничего не говорю за твоих гусей, я ж не смеюсь, что у тебя такой недостаток есть. Я понимаю. Вот и ты мог бы с пониманием... Ай, ну тебя. - махнул рукой.
Некоторое время ребята не разговаривали и смотрели в разные стороны.
Далеко в стороне по шоссе ехал милицейский УАЗик. Он обогнал запряжённую сивой лошадью телегу и повернул на параллельную улицу. УАЗик остановился возле дома Серёги. Двое милиционеров вышли из машины и зашли в дом. Через некоторое время они вывели Серёгина отца с заломанными руками и усадили в УАЗик. Из дома выбежала мать Серёги. Её лицо было красное от крови. Она била руками в дверцу УАЗика и кричала "Пусть дома! Пусть дома!". УАЗик уехал, мать ушла в дом.
Дед, копошившийся в это время в огороде, довольно крикнул в открытую дверь на крыльце:
-Слышь, Зойка, Семён опять свою отмудохал.
Дима сказал в сторону:
-Только бы солярку дать успел.
Паша недовольно рявкнул:
-Дед, чё ты орёшь на всю улицу? - и тихо добавил как бы про себя. - У людей горе, он орёт.
Потом сказал Диме:
-Ладно, не дуйся. Хорошо, я сегодня вечером ещё раз к Маринке зайду и Таньку позову.
Дима обрадовано улыбнулся.
По улице расползлась послеобеденная жара. Люди поуходили с огородов и даже, казалось, машины на шоссе попрятались в тень. Только гуси плескались в речке, не обращая ни на что никакого внимания. Да ещё привязанные к колышкам козы лежали на траве и осматривали мир своим почти трёхсотшестидесятиградусным взглядом.
На улицу вышла соседская девчонка Таня. В руках она держала книгу.
-Что читаешь? - спросил Паша.
-Книгу.
Она подошла ближе.
-Вы тут чего? - спросила.
-Да так. - ответил Паша.
Таня посмотрела на гусей в речке.
-Может, в книгу сыграем?
Ребята оживились.
-Давай. - сказал Паша.
-Говори страницу.
Паша назвал цифры и сказал:
-Хочу знать, что с ней будет.
Таня развернула книгу на названной странице, и ткнув с закрытыми глазами пальцем куда-то в бумагу прочла:
-... лежала за сиденьем, в ложбинке, в свежих сгустках крови. Он долго стоял и смотрел на мертвую курицу.
Дима хохотнул:
-На Маринку, что ли? Давай теперь я...
-На Таньку свою. - огрызнулся Паша.
-А хоть бы и на неё. - весело сказал Дима и назвал цифры. - Хочу знать: придёт?
Таня прочла:
-...свел меня к бабьему месту, но я видел хуже, чем он, и купальщицы мне
-...осанистые бабы в кокошниках тяжело поворачиваются из стороны в сторону под народную музыку.
Призадумалась.
Паша смотрел на то, как вышедший из дома на крыльцо дед споласкивал водой три огурца, вытирал их белым полотенцем с красной вышивкой, и разглядывал на солнце, как будто искал дырки или иные дефекты.
Дима ковырял найденной на траве веточкой в дорожной пыли. Он писал какое-то слово, а какое именно - забыл, потому что ему было не до него.
Таня сначала стояла в раздумьях, а потом пошла домой.
Мимо проехал грязный снизу и пыльный сверху УАЗик армейского цвета. За ним бежала собака, но не гавкала, а просто бежала как бы из желания бежать. Потом она перестала бежать, остановилась, подошла к речке, полакала воды, легла и смотрела на гусей. Потом закрыла глаза и, возможно, уснула. Потом проехали ярко-красные Жигули, собака встала и побежала за ними дальше.
Тётя Света, мама Тани, вышла помыть галоши. Она поливала их водой из пластиковой бутылки, тёрла тряпкой, смотрела на ребят и говорила:
-Жарко сегодня, да, ребята?
Они отвечали:
-Да, тёть Свет.
Тётя Света продолжала:
-Но к вечеру попрохладней обещали.
-Обещали. - подтверждал один Дима.
И так несколько раз.
На той стороне Михайловна шла по воду, запинаясь о что-то на земле и потешно размахивая пустыми ведрами в воздухе.
Мужик напротив набирал из колодца воду. Набрав, отхлебнул из ведра и понёс его в дом.