Жара сводила с ума. Проникала в каждую клеточку тела и многократно плавила его. Не оставалось сил на то чтобы хоть чего-то еще хотеть, кроме избавления. Но долгожданная ночь не приносила прохлады. Казалось, что воздух уплотняется еще больше с приходом темноты, и вместе с ней сдавливает тело в удушливых объятиях. Мая закрыла глаза. В тишине замершей квартиры было слышно работающий холодильник. Она попыталась сосредоточиться на этом звуке, окунуться в него и уснуть под мерное жжужание. Ей практически удалось это, если бы не вдруг запищавший комар.
"О, Боже!"
Мая вскочила с кровати и принялась искать в ящиках комода фумигатор и таблетки к нему. Прибор мигнул дружелюбным зеленым огоньком, стоило вставить его в розетку. Но сон точно рукой сняло. Пошла на кухню, выпила обжигающе холодной воды из холодильника, сходила ,наверное, десятый раз за день в душ. На несколько блаженных минут полегчало. Легла, стараясь уловить это состояние, и все же заснуть. Не успела. Жара с новой силой набросилась на ее измученное тело. Гонимая надеждой на чудо, воткнула в розетку вентилятор, который приказал долго жить еще на прошлой неделе, и с недоумением услышала послушный гул воздуха в завертевшихся лопастях. С облегчением вздохнула, вознеся молитву всем святым за ниспосланное чудо, и упав на кровать, наконец, забылась таким желанным сном.
Все начиналось как обычно, как бесконечные десятки раз за это мучительное пылающее лето. Она знала это, хотя просыпаясь по утрам, никогда не могла вспомнить, что же ей снилось. Но сейчас, оказавшись здесь, она не удивилась тому, что помнит, что уже не единожды видела эти поля. Зеленое море травы упиралось в самое небо и простиралось насколько хватало глаз. Ветер пробегал по траве, порождая самые настоящие волны. Зелень перемежали яркие всполохи цветущего красного и белого клевера, желтого благоухающего львиного зева и кустики нежных полевых гвоздик. Она вдохнула знакомый пряный аромат . Сердце тревожно вздрогнуло. Повернула голову вправо, моргнула и оказалась на краю кратера, в глубине которого виднелись покореженные высотные дома.
-Что ты здесь делаешь?
Мая оглянулась на окрик. Темноволосый мужчина перелез через край кратера и выпрямился во весь свой немалый рост, нависая над ней.
-Я же сказал тебе, чтобы ты больше не приходила? Или так понравилось? - он оскалился.
Девушка попятилась от него. И в следующую секунду поняла, что нужно делать. Больше не думая ни о чем, разбег - два шага, и вот она пропасть под ногами, руки подняты вверх, ветер рвет одежду и свистит, закладывая уши, а земля с покореженными строениями все ближе. "Это сон. Всего лишь сон". Воздух уплотнился, пружиня под ее телом, и она приземлилась .
- Ты что совсем дура? Каждый раз говорю тебе, чтобы ты этого не делала.
Открыла глаза. Лежит на земле вся в пыли, а он, усмехаясь, склонился над ней. И не сказать, чтобы может различить черты его лица, нет, что-то ускользающее, и между тем остается ощущение от насмешливого жесткого взгляда.
- Пошли, раз уж опять явилась, - одни рывком поставил ее на ноги.
На ней надета белая футболка и джинсовые шорты. Никогда такого не носила, не было подобных вещей в ее гардеробе. Но нет времени оглядывать себя. Незнакомец тащит ее за руку чуть ли не волоком, выкручивая плечо до боли и слез из глаз. Улицы незнакомого города пусты и безжизненны.
- Последний рубеж, - шепчет он, оглядываясь на нее, - Чего ты опять заявилась? Кто тебя просит?
Мая рванулась из его хватки.
- Отпусти сейчас же, - вырвала руку и остановилась.
- Да пошла ты, - зло прошипел он сквозь зубы, тряхнул изрядно отросшими пыльными волосами и побрел дальше по улице.
Она осталась стоять на месте, оглядывая окружающие дома, перевернутые и стащенные в кучу на углу машины. Ни следа людей. Вокруг лишь безмолвие и пыль.
- Черт. Что б ты облез собака, - пошла за ним "Это сон. Всего лишь сон"
Она шла довольно долго, пейзаж вокруг не менялся, и создавалось впечатление, что город простирается на сотни километров вокруг, однообразный и мертвый. Мая уже потеряла надежду найти хотя бы давешнего знакомого. Солнце пекло в самую макушку, губы жгло от жажды, на плечи точно давило что-то. Хотелось сесть в пыль и замереть так на всегда, превратиться в бездушный камень. И тут ее накрыла тень. В первую секунду она испытала облегчение. А за тенью пришел ветер, закрутившийся смерчем вокруг нее, засыпавший песком глаза и нос. Она закашлялась, инстинктивно пригнулась, над ней что-то просвистело, и воздух задрожал от рева. Мая сжала голову руками и попыталась выпрямиться, чтобы осмотреться и понять что происходит.
- Чего стоишь, идиотка?
Он вынырнул из творящейся круговерти, как чертик из табакерки, с перекошенным от сдерживаемой ярости лицом. Схватил ее за руку, поволок, затем повалил на землю и, вновь вздернув вверх, заставил бежать. А рев настигал их жаром и песком, обдавая со спины. Они свернули в какой-то двор, он затащил ее в подъезд и прижал к стене.
-Стой здесь. Я сейчас вернусь.
Мая перевела дух, прижалась затылком к холодной стене, загаженной граффити. Здесь было темно и прохладно, пахло, как в обычной жилой парадной, той неповторимой смесью: из духа жаренной картошки, сырости подвала и грязи. Немного постояв, она выглянула в окно. Здесь росли тополя, зеленая листва побледнела от пыли. Оказывается, он оставил ее на третьем этаже, внизу чернел квадрат двора, где на турникет был повешен красный ковер, который выбивали два белых скелета. Стоило ей понять то, что она видит, как скелеты повернули в ее стороны свои выбеленные черепушки и черные глазницы уставились на нее . Мая шагнула обратно вглубь парадной и наткнулась на кого-то спиной.
-Ааааа!
Ее рот тут же зажала грубая ладонь.
- Чего орешь, дура!
-Облезни идиот, разве можно так подкрадываться?
- Я же тебе сказал, чтобы ты не двигалась.
- Кто они?
- Мертвым нет дела до живых. Пошли, - он вновь взял ее за руку.
Они миновали двор без приключений. Скелеты уже выбили ковер, скрутили его и деловито понесли на своих костлявых плечах. Мая проводила их испуганным взглядом, но они остались равнодушны к ее любопытству. Прошли сквозь арку вдвоем и оказались на улице запруженной людьми. Они все шли куда-то, спешили с цветными пакетами в руках и подтаявшим мороженным. Разговаривали между собой, смеялись, спорили. Мая растеряно смотрела на них, а незнакомец неумолимо тащил ее все вперед, ни на что не обращая внимание. Где-то в конце улицы он вдруг остановился, обернулся к ней.
- Ты готова?
- К чему?
- За все нужно платить, - как-то странно усмехнулся он.
И сделав шаг в нависающую от домов тень, дерну за собой и ее. Они прошли сквозь стену здания и оказались на поле, изрытом глубокими бороздами. Кроме них здесь были еще люди, но она видела их, как бы сквозь дымку, которая не позволяла рассмотреть подробностей, только ускользающие детали, цвет платья, волосы.
Опять раздался свист ветра и оглушительный рев. С неба упало что-то огромное, черное, пахнущее серой и раскаленным железом. Мая зажмурилась, горячий поток воздуха окатил ее с ног до головы.
- Не стой! - его крик прошел сквозь гул, рев и свист.
Мая распахнула глаза и прямо перед собой увидела дракона. Его желтые глаза на черной узкой морде, точно искали кого-то. Голова на мощной длинной шее поворачивалась из стороны в сторону, а крылья то распахивались, то вновь складывались. Она застыла, точно истукан, ощущая, как у нее по спине между лопаток стикает пот, хотя здесь не было жарко, совсем на оборот. Изо рта при дыхании шел пар, и ноги с руками закоченели так, что хотелось их растереть.
- Мая!
Она вздрогнула. Дракон резко повернул голову к ней, из ноздрей тонкой струйкой выбежал белый дым. А затем чудовище резким броском устремило к ней, раскрыв пасть полную ослепительно белых клыков. Удирать было поздно, да и страх, сковывавший ее, вдруг почему-то отступил, оставив после себя холодную решимость и уверенность в том, что она может. Правая ладонь зачесалась и, посмотрев на нее, Мая поняла, что сжимает в руке меч. Этого было достаточно. Она устремилась навстречу монстру и, прямо перед тем, как должна была столкнуться с его пастью, высоко подпрыгнула, сжимая меч обеими руками громко матерясь.
Пробуждение было чудовищным. Все тело ломило от неудобной позы, простынь под ней была влажной. Вентилятор молчал, поникнув серыми лопастями. И лишь будильник на телефоне надрывался: "Look Up! The sky is falling".
Он.
Он всегда любил жару. Всегда с нетерпением ждал наступления короткого городского лета. Но даже ему этим летом было не по себе. Плавящийся асфальт, не выдерживающие кондиционеры и вентиляторы, палящее солнце, проникающее в комнату, сквозь плотно задвинутые жалюзи. А еще это лето принесло череду утомительных снов, после которых он просыпался с гудящим от усталости телом и резкой болью в голове, и осознанием того, что он должен был что-то запомнить. Что-то очень важное, что ускользало от него всякий раз, когда он просыпался. Он не выдержал и взял отпуск раньше обычного. В надежде разобраться с этим. Но стоило ему закрыть глаза, как все повторялось. Саша ненавидел песню, звучавшую в его голове каждое утро. Он приносил ее из своего сна, и она преследовала его, донимая больше головной боли, которую хотя бы можно было вылечить чашкой крепкого черного кофе.
Вот и сегодня, готовясь ко сну, он долго стоял под душем, потом сидел на кухне пытаясь смотреть телевизор. Поняв же, что его сознание грозит отключиться прямо здесь на столе. Он все же заставил себя подняться и пойти в свою кровать. Стоило закрыть глаза, как его тут же затянуло в сон. Он как всегда очутился в этом странном пустынном пыльном городе у неработающего фонтана со скульптурой девушки с кувшином. И как всегда его пробуждения терпеливо дожидался голубоглазый худощавый парень в вытертых штанах цвета хакки.
- С прибытием тебя, - произнес парень, стоило Саше открыть глаза, - Чего сегодня так долго?
- Не хотел твою рожу видеть, Гремлен, - очнувшись, он тут же вспомнил все свои прежние посещения.
- Бесполезно противиться. Ты же знаешь условие.
- Да-да, знаю, нужно найти ведомого, и тогда сны прекратятся, - хмуро отмахнулся он.
- Не делай такого лица, не я придумывал правила. Думаешь, у меня других дел нет, как каждый раз будить тебя. Это для тебя этот мир всего лишь побочная реальность, для меня же он - основа.
- Я ведь не один такой. Здесь же есть еще ребята. Я видел, - проворчал Саша, потирая ноющие от боли виски.
- У каждого свой поводырь и своя история, кому-то не суждено избавиться от этого. Но я чувствую в тебе потенциал. У тебя сильный ведомый. Драконы раз за разом умирают, а ваша парочка не получает никаких серьезных ран. Так что я в тебя верю.
- Но как я могу найти ее в своей реальности. Где мне ее искать? Может она вообще в другой стране живет? Это лишено всякого смысла, - Саша отряхнулся и поднялся с земли.
- Как знать. Как знать. Нам же ваше пребывание только на руку.
- Ничего найдете себе других подопытных кроликов. Вот я спать перестану, что вы тогда будите делать?
- Я кажется, тебе уже говорил, что ты не сможешь противиться дольше одной ночи. Но кажется это бесполезно. Давай я проведу тебя. Она должна появиться с минуты на минуту. Не хмурься, хочешь подсказку?
Саша изподлобья глянул на своего нечаянного приятеля по сну.
- Ну?
- Заставь ее тебя запомнить.
- Каким образом я должен это сделать? Если уж она не запоминает как убивает дракона, то как я должен заставить запомнить ее меня. Да и что это даст?
- Просто сделай это, а там увидишь. В конце-концов, ты пытался хотя бы ее поцеловать. Девушкам свойственно запоминать подобные моменты.
- Я ее едва знаю, какого фига я должен ее целовать?
- Она что совсем тебе не нравится? Вроде бы миленькая? Не на твой вкус?
- Не то чтобы она мне не нравилась, - он замялся, вспоминая полные губы, большие затягивающие глаза, шелк кожи, на которой так быстро появлялись синяки, стоило только чуть покрепче сжать ее запястье.
- А может, она наоборот, слишком тебе нравится и ты стесняешься? - Гремлен подобрался к нему совсем близко и теперь шептал на ухо.
- Да ну тебя, - отмахнулся Саша, сердясь.
Они прошли до боли знакомым маршрутом по пустынным улицам, занесенным песком, под извечно палящим солнцем и белым вылинявшим небом. Им изредка встречались люди. Одни из них походили на тени, другие наоборот казались более реальными, чем он и Гремлен. Из окон часто таращились скелеты с вечными оскалами улыбок. Он ничему уже не удивлялся. Это в первый раз Саша шел с открытым ртом за своим поводырем и спрашивал-спрашивал, сейчас же все приелось и набило оскомину. Повторение-повторение. Вот они свернут на площадь с памятником, какого местного правителя, а может политического деятеля, затем выйдут на бульвар с искореженными белыми деревьями с колючками вместо листьев, а потом уже начнутся просто нагромождения камней без всякой системы и вот она, возносящаяся вверх стена, по которой он в очередной раз должен взобраться.
- И почему она не может войти в сон в каком-нибудь другом месте пониже?
Гремлен только улыбнулся в ответ и пожал плечами.
Саша вздохнул, подошел ближе к ненавистной скале и подтянулся на первый уступ.
- Удачи тебе! - крикнул ему Гремлен - Будь с ней ласков и не забудь про поцелуй.
- Да пошел ты! Тоже мне советчик нашелся. Ненавижу тебя. Слышишь, я ненавижу тебя!
Солнце все также пекло, затрудняя и без того тяжелый подъем. Пыль и мелкий песок забивали легкие и нос. Хотелось беспрерывно чихать, пот тек по спине под тяжелой кожаной курткой. "Спрашивается, какого рожна, он опять забыл ее снять? У него никогда не было такой куртки: черной, усеянной серебряными заклепками с изображением всевидящего глаза, заключенного в ромб на спине".
- Я ненавижу тебя. Ненавижу. Что б ты сдохла. Сейчас опять будешь стоять и лупать своими кукольными глазками, дуть губки и строить из себя дурочку. Зачем я тебе? Почему я должен тащить тебя через этот проклятый город? Почему именно я? Я ненавижу тебя, идиотка.
Наконец, он увидел над собой край с пучками сочной зеленой травы. Выбросил руку в верх подтянулся, оперся на локоть, закинул ногу и ввалился наверх, упал в одуряющую пахнущую зелень. Грудь вздымалась, сердце ходило ходуном. Саша повернул голову. Да, конечно,она уже была здесь, стояла и пялилась на него, моргая длинющими ресницами.
- Что ты здесь делаешь? Я же сказал тебе, чтобы ты больше никогда сюда не приходила, - черная холодная злость поднималась изнутри, успокаивая стук его сердца, замедляя дыхание.
А она уже начала пятиться от него, вытаращив глазища тараканьего цвета, и кусая нижнюю пухлую губу.
Как же он ненавидел это ее кукольное личико, эти вылупленые глаза, яркие губы. Сделал шаг к ней. А она уже отступила, кинула взгляд в пропасть, где притаился, точно раненный зверь, медленно умирающий город и, решившись, шагнула с края вниз.
- Идиотка, - прорычал он, прыгая за ней.
Теперь все было иначе. Даже сила притяжения изменяла этому миру, когда он был рядом с ней. Саша сгрупировался перед приземлением, согнул ноги, мягко приземляясь на носки, толкнулся гася скорость, перекатилс я по земле, слегка ушибив плечо. Не страшно, боль вспыхнула лишь на секунду. Поднялся, отряхиваясь, и увидел ее. Лежит, раскинув руки и ноги. Сколько раз прыгала, а никак запомнить не может, чем это для нее заканчивается. Подошел ближе, наклонился, вглядываясь в ее лицо. "Сколько тебе лет? Семнадцать. Совсем девочка еще. Жаль".
Ее веки дрогнули, углок рта искривился, она открыла глаза и со страхом уставилась на него.
- Ты что совсем, дура? Каждый раз говорю тебе, чтобы ты этого не делала.
Девушка часто заморгала открывая рот, точно рыбина выкинутая на песок.
- Пошли раз опять явилась, - рывком поднял ее на ноги. "Тяжелая зараза. Где только в этом теле это тяжесть размещается, не в груди же?"
Схватил ее за руку, потащил за собой. Чем скорее он с этим покончить, тем быстрее освободится от этого кошмара и ее ненавистного общества.
Замершие в своем равнодушие улицы, старые инвалиды дома. Песок и солнце. Он, идущий не понятно зачем, и она, вновь пыхтящая за его спиной. "Вот сейчас должна проснуться ее ярость. Так всегда. Сначала покорность, а затем вдруг вспыхивающая ярость. Вот сейчас", - думал он и сжимал ее руку все сильнее, ожидая вспышки ее гнева, как поворотного момента, после которого ему станет легче дышат, говорить, просто находиться здесь. Придет смирение и покорность, чувство предопределенности, и только холодная ненавить будет тлеть, только раздражение будет двигать им.
- Отпусти меня сейчас же.
" Ну вот началось," - подумал Саша с облегчением и радостью, и вдруг вспонил Гремлена с его насмешливой улыбкой: "Поцелуй ее". "Почему бы нет? Должен же и он получать удовольствие от всего этого".
Резко дернул на себя упирающуюся девчонку, зажал ее руки вдоль боков прижал к себе и увидел на против своих глаз ее, пылающие влажные и не разобрать то ли страх в них, то ли гнев. Усмехнулся, поймал ее губы ртом. "Какой же сладкий у нее рот, точно мятный леденец недавно ела". Кровь с удвоенной скоростью потикла в жилах, возбуждение накатило яркой волной и ту, она укусила его за губу. Дернулся, ощутив привкус железа.
- Облезни собака! - со всей дури наступила ему на ногу.
Он зарычал, но не выпустил.
- Ах, вот ты как, - шлепнул ее со всей дури рукой по заду.
- Идиот, облезни! Что ты делаешь? Немедленно отпусти меня!
- В этот раз все будет по моему. Надоело, - перекинул ее через плечо и потащил к ближайшему дому .
Она забилась. Заколотила кулоками по его спине. Слушая ее вопли и ругань, упиваясь властью не сразу заметил как с неба опустилась тень, а ведь должен был бы уже привыкнуть, что эти гады чувствуют ее заверсту. Опомнился лишь, когда поднялся столб пыли. Вместе с ней бросился на землю, уходя от протянутой лапы с отсрыми саблями крывый когтей. И тут же вскочил, не дожидаясь, пока проклятая тварь развернется и заложит новый вираж. Бросок, пробежка с верещащей ношей на спине и вот она спасительная парадная, нырнул внутрь, уже чувствуя за спиной поток раскаленного воздуха и песка. "Выдохнул гад". Прибавил прыти, пронесся сквозь проходную парадную во двор, вильных между остовами машин и вновь парадная. Стена с красным крестом, небрежно намалеванным краской краской. Бегом сквозь нее и можно отдышаться, пару минут ему позволят побыть здесь. Оказался в парке. Вокруг люди гуляют с детьми и с собаками. Болтают на странном режущем его ухо языке. Солнце совсем не жжет, лишь едва пригревает. Пахнет цветущей сиренью. Слышно чириканье воробьев и воркованье голубей. "Жаль нельзя остаться надолго", - спешным шагом через парк, как можно дальше, но воздух уже колеблется, предметы теряют четкость очертаний, мгновение, и он вновь на песчанной улице с пустыми домами. Огляделся , вроде все тихо, значит оторвались. Снял притихшую девчонку с плеча, поставил на землю. Держится за него рукой, часто моргает.
- Что..что это было?
- Дракон, - выдохнул он, распримляясь и смахивая прилипшую к лицу грязь и песок.
- Дракон? - поджала губы, кусая их, прижала руку к животу, натягивая футболку на груди.
" А он и не замечал раньше, что у нее вот так", - прикрыл глаза, прогоняя не нужные мысли. Возбуждение, как рукой сняло, адреналин в крови весь выгорел .
- Пойдем. Долго стоять на одном месте нельзя.
Обернулся, проверяя идет ли за ним. Плететься, хмурит брови. На ее кукольном лице это смотрится забавно, так и хочется сказать - не напрягай того, чего нет. И почему она не блондинка?
Вздрогнул от ее мягкого голоса.
- Я ведь его убить должна, так? -спокойная, точно уже все решила.
- Так. Откуда такая догадливость?
- Не в первой.
Обернулся, удивленно посмотрел на нее: "Не уж то вспомнила?"
- До этого несколько лет в лабиринте бегала, убивала монстров.
- Не понял?
- Так же, как сейчас. Только тогда сны помнила отчетливо и всегда одна была, никого другого. А сейчас сны не помню и вот ты. Такой знакомый, точно знаю я тебя. Значит уже был с тобой сон. Ведь это не в первый раз, так?
- Так.
- Сколько?
- Практически все лето.
- Понятно, - опять нахмурила брови, смотрит в землю, - Ну идем. Ты же меня куда-то отвести должен.
- Убьешь дракона и проснемся, - нехотя проговорил он. Саша впервые вот так с ней разговаривал.
Пошла рядом с ним.
- Ты, наверно, особенная?
- В каком смысле? - удивленно посмотрела на него.
- Ну, нормальным людям такие сны не снятся.
- А ты себя считаешь нормальным человеком, видимо, а между тем, тебе тоже этот сон снится.
- Я здесь из-за тебя, - вдруг новь разозлился он.
- Почему такая уверенность? Может это я из-за тебя здесь? - ехидная улыбка, жемчуг белых зубов, клыки чуть длинее остальных.
- Мне местный сказал. Проводник.
- Ах, вот как. Тогда стоит верить своему подсознанию.
- Чего?
- Сны всеголишь проекция наших чувств, мечтаний, замыслов, вопросов. Они не реальны. Игры разума. Скорее всего тебя не существует. Наверняка. Я все это приидумала и теперь веду беседу сама с собой.
- Ты точно на голову больная.
- Больная не больная, а главное действующее лицо все же я. А сон, да будет тебе известно, вертится всегда вокруг того, кому он снится - он действующее лицо, все остальное пространство подстраивается под него. А раз я должна убить дракона - значит этот сон снится мне, и ты не настоящий, тебя в реальном моем мире не существует. Ты просто проекция моих желаний о мужчине. Хотя никогда не любила таких грубиянов. Шутка подсознания.
- Получается меня нет? Ну уж дудки. Я тут и до тебя был, всегда раньше прихожу.
- Ложная память.
- Не будь столь самоуверенной, - протянул к ней руку с намереньем схватить и встряхнуть.
- Что опять отшлепать захотелось? Понравилось?
- Прекрати, - отдернул руку.
- Ладно. Забей. Я зла не держу.
- Спасибо, - процедил он сквозь зубы. Беспомощной дурочкой она ему больше нравилось, чем вот такой самоуверенной стервозой. Точно два разных человека в одном. Внешность одна, а внтури совсем другой человек. Кто сказал, что глаза зеркало души. Ничего-то в ее глазах не прочесть. Вытаращенные, влажные, точно вот-вот зареветь готова - глаза маленькой девочи. А изо рта такая пакость вылетает и умстрования. Сколько же ей лет?
- В реальности я бы давно тебя придушил, - неожидано произнес он.
- Не переживай. В реальности ты бы и близко ко мне не подошел, - ее раздражающая улыбка лукавого всезнания.
- Это еще почему?
В ответ лишь улыбнулась загадочно.
Последняя стена с красным крестом, и вот они на поле, изрытом когтями летающих гадов. И как всегда одежда на ней изменилась: высокие сапоги, обтягивающие брюки, тонкая белая рубашка с растегнутым воротом. Он такое только в играх про пиратов видал. И как всегда в руке уже блестит клинок. Пусть она еще не осознает его, но он уже есть, длинный плоский слегка отдающий синевой по краям заточки. И черный гад тут как тут, уже заходит на посадку, ревет, так что уши закладывает. А она не боится, стоит себе, раставиви ноги и чуть наклонив корпус вперед. Точно знает, что нужно сделать. Точно не в первой с таким справляться. И гордость и лед, и пламы и покой - и все это она - и кажущаяся беззащитность, хрупкость.
Сколько ей лет? Ее сладкие мятные губы, ее теплое мягкое тело, ее горечь в словах. Ее молящий взгляд, ее осознание, что никто кроме нее , что должна взвалить на себя и сделать только она. Как же его это бесит. Потому что это неправильно. Потому что не должна женщина сражаться с монстрами в одиночку, да и вообще не должна. И горечь от осознания, что он все эти долгие летние сны стоит и смотрит, как она идет против монстров, а ведь она всего лишь девчонка. А он ничего не пытается сделать. Защитить, помочь.
Дракон уже заметил ее. Развернул голову с желтыми змеиными глазами и одним рывком двинулся к ней.
Саша кинулся бегом , прежде чем успел осознать, что делает. Подбежал к ней.
- Дайка мне это, - выхватил меч из ее руки, еще успел заметить удивление в расширившихся почему-то прозрачных зеленых глазах. Толкнул ее себе за спину, отгораживая от надвигающегося монстра и, сделав два шага навстречу пасти с клыками, ударил клинком снизу, прошивая насквозь голову гада. Дракон застыл на мгновение. Желтые глаза закатились, погасли, огромная черная туша завалилась на бок и упала, подняв облако пыли. В установившейся тишине раздались одинокие хлопки. Саша обернулся. Девушка полулежала на земле и часто моргала, хватая ртом воздух, неотрывно смотря на него. А рядом с ней стоял Гремлен искренне довольно улыбаясь.
- Ну, наконец-то, ты это сделал. Я в тебя верил.
- Что? - выдохнул он.
И опять зазвучала так доставшая его за это жаркое лето мелодия и, слова полились словно с неба: Look Up! The sky is falling.
Мир потерял четкость, поплыли границы предметов, и Саша понял, что просыпается.
Согнать сегодня сон с утра было гораздо сложнее, чем обычно. Ведь он помнил его от начала и до самого конца, помнил до мельчайших деталей, такой оглушительно яркий. Потребовалось аж две чашки кофе, чтобы разум, наконец, переключился на реальность. Идти на работу не хотелось как никогда, но ирония судьбы потому и ирония - это ночь была последней ночью его отпуска. Собравшись, он вышел на улицу с радостью вдохнув в себя влажный прохладный воздух. Видимо всю ночь шел такой долгожданный дождь. В теле чувствовалась необыкновенная легкость, голова была ясной и звучашвшая в ней мелодия впервые не раздражала, а наоборот бодрила. "Постой, это же не у меня в голове. Это же на самомо деле", - он резко оглянулся и в ручейке спешащих с утра на работу людей увидел девушку в белом легком платье, она судорожно искала вопящий в сумке телефон, пытаясь не сбавлять шага, чтобы кому-нибудь не попасть под ноги. И вот она выловила его и приложила к уху.
- Привет. Да. Да, я уже практически захожу на посадочную полосу, - обернулась, точно почувствовав его взгляд, и запнулась. Остановилась, опустила руку с телефоном.
"А глаза у нее все же красивые", - подумал он и пошел к ней.