Здравствуйте. С добрыми пожеланиями всего наилучшего обращается к Вам из Бурятии Жамбалов Баир Владимирович.

16 произведений опубликованы в литературном блоге фантастики. Город Киев. 15 произведений находятся в электронной библиотеке "Нибру". 12 произведений опубликованы в журнале "Самиздат". В журнале "Байкал" Љ3 за 2011 г. опубликована повесть "Национальная борьба". На сайте газеты "Тайная власть" опубликован рассказ "Погоня". На сайте "Космоопера" опубликован рассказ "Оружие холода". В московском интернет-издательстве Сканбук (раздел художественная литература) издана книга "Прыжок над Великой стеной" - книга о Чингисхане.

Жамбалов Баир Владимирович.

Рассказ у ночного костра.

В конце августа в тайге по утрам прохладно. По вечерам так же и, конечно, ночью. Но вот днём жарко, как бывает всегда в течение всего лета. Вот так было в полдень. Пот прошибал не только от палящих лучей солнца, но и от тяжёлого труда. Эта работа была действительно связана с большими физическими затратами. Мы от кедра к кедру перетаскивали тяжеленный колот. Нас было трое, подрядившихся на эту работу. Выбирали на это крепких, физически сильных ребят. Остальные четверо были налегке. Мы же трое и били колотом по кедру. Кедр, а по-научному, наверное, сибирская сосна, растёт в основном на вершинах сопок. Шишки по двадцать, тридцать штук, а иногда и намного более, если год очень урожайный, роем падали сверху, порой сшибая по голове кого-нибудь, слишком уж зазевавшегося. А так картина эта великолепная, когда задрав голову, смотришь на эти летящие вниз, на тебя, чёрные точки, всё больше и больше увеличивающиеся по мере приближения. И вот тогда уклоняйся, успевай. А потом они начинают с глухим звоном, с разгону шлёпаться об землю. И начинается поиск этих бесценных даров природы. Находить их, в общем-то, легко, будь хоть камни, сухие сучья, высокая трава. Занятие интересное, увлекательное. Но я этим нынче не занимался, так как мы, трое, только и били колотом. Это приятное занятие доставалось остальным четверым, как говорится, собирателям шишек. Почему я не занимался этим? Да потому, что меня, городского парня, (все остальные были деревенскими, точнее сельскими), занимавшегося спортом и потому подготовленного, тренированного, а таковым я действительно и был, сразу приставили к этому тяжеленному колоту, весом чуть ли не с центнер. Мои же напарники в физическом плане ничуть не уступали мне. Занимайся они спортом, то многого достигли бы. А приходилось таскать, перетаскивать, а то и волоком, втроём этот громоздкий колот иногда и через бурелом, через упавшие деревья. Тогда становилось совсем уж тяжело. Хотя и трое нас. Но что поделаешь. Приходилось с трудом, с большим усилием, и через них. Тогда напряжение физических сил возрастало неимоверно. Колот напоминал деревянный молоток, только в намного увеличенном размере. Конец так называемой рукоятки, если так можно выразиться про бревно, довольно таки приличной массы, досталось мне. Этот колот мы поднимали так, что он упирался концом вот этой громадной рукояти об землю, и все втроём, задав его чуть назад, били, насколько позволяли нам силы, по стволу кедра. Тот раскачивался и от такого содрогания падали шишки. Лазать на кедр было бессмысленно. Ствол внизу обычно из тонких сучьев, что не выдержат и ребёнка. Так вот жара пялящих лучей донимала особенно сильно на вершине довольно таки высокой сопки. И этот тяжеленный колот.

- А он-то один перетаскивает... - обратился с каким-то выражением благоговения, после одного из таких переходов, один из моих напарников к другому.

- А ему-то что. Привычное дело. - согласился с ним другой с тем же выражением.

Как? Я тренируюсь, перевариваю всевозможные нагрузки, но вот эта работа... Да это же сильнейшая тренировка, сильнейшие нагрузки. Час такой работы с лихвой хватит. А мы втроём подрядились на целый день. А после, вечером, ноги уже не держат, лишь бы свалиться в шалаше или у костра и ничего не делать, лежать просто так. Но один? Да возможно ли такое?

- Как-то не верится. - выразил я своё сомнение.

- Да никто не верит, кто его не знает. - принялись сразу, с каким-то даже рвением, оспаривать они моё сомнение.

- А кто он такой-то? - полюбопытствовал я.

- Да он из соседней деревни. - уточняли они этот, казалось бы, неправдоподобный факт, назвав при этом его имя.

Имя! Вот оно-то и возымело на меня какой-то магический признак доверия ко всему сказанному. Я где-то слышал это имя. Где именно, в каком конкретном месте, не мог припомнить, но в городе это точно. И слышал в тоне уважительном, а может даже и в эмоции восхищения. Но слышал. Когда? Этого тоже не мог припомнить точно. И вот это-то и заставило меня поверить.

- А вы его знаете? - тут же спросил я с той же ноткой любопытства.

- Конечно. С самого детства. - чуть ли не хором, с чувством неприкрытой гордости ответили они.

- А, может, расскажете о нём. - предложил я, всё также сгораемый этим нежданно наступившим любопытством.

- Сейчас некогда. Вечером расскажу. - согласился один из них.

Разговор этот был кратким и вскоре забылся за этой тяжёлой работой. Мы больше не вспоминали его. Незаметно за всеми этими делами наступил и вечер, пора долгожданного отдыха именно для нас троих. Остальным четверым работа была только в радость.

Начались заботы другого порядка. Кто-то разжигал костёр, кто-то ставил котелок на ужин, а кто-то уже шелушил на станке свежие шишки на орехи. А вот то дневное любопытство уже вновь разгоралось во мне. Но я, всё же, решил дождаться конца ужина. Плотно поев, мы удобно расположились у костра отдохнуть, поговорить о том, о сём. Тут-то я и решил утолить вот эту наступившую жажду любопытства.

- Помните, днём обещали рассказать. - приступил я к выполнению этого намеченного, что так, всё-таки не давало мне покоя.

- Про что рассказать? - недоуменно спросило большинство, не знавшее нашего дневного разговора.

- А-а про него... - и, назвал имя того, который так заинтересовал меня, один из моих напарников.

Увидеть надо было реакцию всех при упоминании этого имени. Уважение, восхищение и даже, может мне показалось, какое-то фанатическое преклонение, всё вместе взятое выразилось в едином порыве. В отличие от меня они знали его, и притом хорошо. Или же старались показать это мне. Но, во всяком случае, от одних только высказываний, лившихся наперебой, я уже составлял хоть какую-то характеристику совершенно незнакомого мне человека. И она состояла исключительно из положительных черт. А возгласы продолжались:

- А помнишь, на речке...

- Прошлым летом...

- Вот тогда в клубе...

- А на сенокосе...

Потихоньку восторженные возгласы вошли в более умеренное русло, и стали уже не так хором высказываться об объекте вот так вдруг невольно вспыхнувших воспоминаний, созданных по моей инициативе, а вернее моим вопросом. Любой незнакомец мог теперь составить вполне определённое мнение об этом человеке из соседней деревни, такой маленькой, состоящей из, порядка, двадцати дворов. Он был как звезда политики, искусства, спорта или ещё чего-либо. Уж, во всяком случае, местная звезда - это точно. Хотя, мне доводилось слышать это имя и в городе. Так за несколько минут была составлена чуть ли полная характеристика. А потом пошли рассказы, предназначенные, в основном, специально для меня, ибо все рассказы эти для всех остальных были известны.

- А ты расскажи про тот случай... - обратился один из собирателей шишек к одному из моих напарников, упомянув для точности и время, и место этого, может быть исторического по местным меркам, события.

Наступила некоторая тишина, словно предваряя предстоящий рассказ. В том, что мне собираются поведать именно вот эту историю, я не сомневался. Видимо, она была в чём-то интересна. Уж, во всяком случае, для них. Как выяснялось в ходе этих предисловий, некоторые из них были свидетелями данного события, а один из моих напарников даже прямым участником. Но вот явится ли она для меня интересной, я не знал, не предполагал. Вряд ли. Мне уже начинало надоедать какое-то прославление культа личности местного пошиба что ли. Прежнего интереса уже не чувствовал, клонило ко сну. Всё же из вежливости я, конечно же, согласился на роль этакого внимательного слушателя. Пусть рассказывает, может, и засну под этот рассказ, хотя нельзя, ибо будет это сверхнеуважением. Как-то надо терпеть. И я приготовился скорее не к рассказу, а вот к этому преодолению себя. Но почему-то они, местные, зная это событие, стали устраиваться с большей удобностью. Я же прилёг возле костра, внутренне не имея никакого желания слушать очередное прославление местной звезды, хотя внешне старался не подавать виду. А тем временем один из моих напарников неспешно приступил к рассказу, который в основном-то предназначался для меня, а уж потом для остальных:

- В каждом селе есть свои отсидевшие. После зоны они стараются держаться вместе. У них обычно уже свой мир, свои дела. Так и в нашем селе. Собираются обычно там у одного и проводят иногда своё время. В тот раз я был с похмелья. Искал, где бы голову поправить. Искал, искал что-то, и не могу найти. Бывает, обычно, быстро с этим делом найдёшь кого-нибудь, стрельнешь где-нибудь, а в тот раз, как назло, никого и нигде. Думал, думал, а потом вспомнил, что у них-то, у отсидевших насчёт этого проблем-то сильно не бывает. Но и решил к ним наведаться. Тем более с некоторыми из них я, как-никак, а провёл детство. Ну и пошёл к ним. Встретили они меня радостно. У них было. Ну и опохмелился. Так, хорошо стало. Ну и сижу там, у них. С некоторыми стал детство вспоминать. В, общем-то, нормально так сидим. Они в основном-то про какие-то свои дела переговаривают. Там ещё городские были. Я их не знаю. Ну и ладно. Это ихние дела. Мне-то что, опохмелился и ладно. Ну и собрался уже идти. И тут вот смотрю, за окном какая-то иномарка остановилась. Не одна, а две. Ну, тут все заметили. И все смотрят туда, в окно. А оттуда, из этих иномарок. выходят какие-то парни. Незнакомые, не наши. Сколько их, не считал. А они-то, отсидевшие, как я понял, знают их. И вот они прямо к ним. Заходят вот такие мордовороты, здоровенные. Это потом мне наши, отсидевшие, рассказали, что они-то, вот эти мордовороты, ни хрена на зоне-то и не сидели. Так, образовали группу и беспредельничали. Никаких законов, ничего. Как говорится, сила есть, ума не надо. Строить стали из себя всяких суперменов. Ну и пошёл у них свой базар, связанный с какой-то торговлей, коммерцией что ли. Кто чего, кто кому, про долги какие-то и всякое, всякое. Как я понимаю, отсидевшие отсидевших поймут. А вот этим суперменам море по колено. Физика есть и всё, вперёд как танк, и никаких понятий. Я сижу в углу, слушаю. А они на меня внимания не обращают. У них дела! Всё спорят. Надоело это мне. Я и так собирался уходить. Ну и встал, пошёл на выход. Тут один из них-то и говорит : "А ты куда?" Я говорю: "Как куда? Домой. Опохмелился и ладно..." А тут ещё и другой добавляет: "А разрешения ты у нас спрашивал?" Были бы они были отсидевшие, сразу меня отпустили бы. Человек посторонний, не из их круга, пусть идёт себе, своей дорогой. Вот эти-то не сидели, ни хрена. Так, организовались для лёгкой жизни. Крутых парней из себя строят. Молодые. Здоровья море. Энергия кипятком кипит. Лишь бы повод, да отметелят, хрен поднимешься. А повод этот вроде появился. Может, поняли, что я не сидел. Ну и что из этого. А хотя они с местными, отсидевшими, разговаривали тоже нагло. Ну и прочувствовал я, просто так уйти не дадут. А тут наши местные хотели слово вставить за меня, типа, его-то за что задевать, он-то совсем посторонний, не при делах, давайте сами разбираться. Но не тут-то дело было. Вижу, руки у них зачесались, за просто так. Один из них ещё ствол вытащил. Наши замолчали. Не хотят запросто так кровь проливать. Да и силы не наравне. Сразу видно на глаз. Но думаю, однако приплыл. Может с любым из них один на один. Здоровья у меня тоже хватает. Но ведь просто так не отпустят. Да ещё отпустят ли, если я кого-нибудь из них вдруг и побью. А настрой у них уже боевой. Одним словом беспредел. Я-то их не знаю. Мне-то до их дел, как до лампочки. Просто случайно оказался не в том месте, не в то время. Я и сам-то начал сожалеть, что оказался здесь. Чёрт дёрнул меня сюда прийти. Опохмелиться надо было позарез. Да не ладно, будет это состояние. Чёрт побрал. Но думаю, чего делать, что предпринять, как выйти из этой вот нестандартной ситуации. А ситуация эта конкретно жареным запахла. Вот совсем скоро. Мысли мои так и замельтешили. И тут, ёлки зелёные, вспомнил про него. Как будто спасительная мысль! Ну я и говорю: "Если дело так пойдёт. Позову одного парня. Он - один вас всех сделает." Уж что, что, а в этом-то я был уверен на все сто процентов. Только вот этот ствол смущал меня. Но если дело дойдёт, может, обойдётся и без него. А тогда он их махом сделает. Вот в этом-то сомнений у меня не было. Видели бы вы, как наши среагировали. О-о! Они-то тоже поняли, они-то тоже не сомневались. А эти-то молодые супермены ни хрена о нём не знают. И говорит один из них :"Ты что сказал? Повтори-ка." Ну, я и повторил. А тут другой-то и говорит : "Зови его. Посмотрим, какой он прыткий, что за подготовка..." Это он про единоборство какое-то подумал. А они, эти-то молодые, все качки, как на подбор. Спортом занимаются, всякими единоборствами. Но ведь и он занимается. Своя спортивная база в лесу. Я-то это знаю. Он-то намного похлеще их. Я видел, вы видели. Про физику и не говорю. И смотрю, завелись они, эти супермены. Вроде, интересно им стало. Это ещё кто такой может быть в этой дыре. Ну, я и говорю им: "Он в соседней деревне живёт. За ним надо съездить." Они как будто удивились. В соседней деревне?" - сразу спросили они. "Надо съездить туда..." - говорю я дальше. Вижу, они поймались на крючок. Азарт их взял. Молодость. Силы много, думают всех заломают. "Мы тебя повезём..." - говорит один из них. "Но давай..." - говорю я. Ну и пошли мы. Сели со мной трое, такие здоровенные мордовороты. А хотя, все они были такие. Зачем трое? Может, думают, что сбегу я или же для видимой солидности. Типа, организация у них такая крутая. И поехали мы. "Лишь бы он был дома, лишь бы дома..." - как будто молюсь я. Знаю, что если он будет дома, то всё нормально. Своих он никогда не кинет. Но, вы все знаете же. (Слушатели, местные ребята, хором тут же закивали головой.) Ну и едем. А я всё время как молитву шепчу про себя, чтобы эти рядом не слышали. Двое спереди, а один сзади, рядом со мной. Ну и едем, едем. Так и приехали. Но, повезло. Никогда не везёт, а тут повезло в самый раз. Как никогда! А пусть больше мне сильно и не будет везти, хотя, любое везение, конечно, и не помешает. Так вот. Он оказался дома. Как раз обедал. Ну, я к нему. А эти остались во дворе ждать. Ну, я ему сразу, так-то и так. А он мне: "Скажи им, что сначала покушаю, потом поеду с ними. Пусть подождут. И ты покушай со мной. Успеется..." Так им и передал его слова. Они сначала оторопели. Как это так? Но потом, всё-таки, пошли в свою иномарку. А я ему всё и рассказал. Покушали, пожрали и пошли.

Меня не клонило больше ко сну. Напротив. Я был весь внимание. И парень, на станке шелушивший шишки на орехи, давно забросил свою работу и был также весь внимание. Костёр горел не так сильно, и потому темнота чёрной стеной нависла над нами. Ночная тишина не прерывалась чем-то другим, способным отвлечь от этого рассказа. Вот только рассказчик сделал некоторую паузу, дабы передохнуть немного. И никто не проронил ни слова. Впечатление от рассказа должно быть как можно сохранено. Он ещё не закончен. Кульминация впереди. Возможно, смотрели они, иногда, и в мою сторону. Какова моя реакция? Я не разочаровал их. Я был теперь весь внимание. Но, кажется, и они, зная это событие, ждали нетерпеливо продолжения, как и я. Мой напарник продолжил рассказ:

- Так вот, мы подошли к иномарке. Я видел их морды. Как они заухмылялись. Они-то ждали, что выйдет к ним какой-нибудь здоровенный, такой громадный мордоворот, как и они. А тут какой-то незаметный мужичок такой. Рост средний. Вроде худоватый. Тело-то его под одеждой они не видят. Это мы знаем, какое у него тело. Одни жилы. А сухожилия? А реакция? А резкотуха? Это мы знаем, что он - настоящий киборг-убийца. А они-то не знают. И такие довольные, с ухмылкой. "Ну и попали же вы, ребята." - думаю я. Даже злорадничаю. Они-то, эти супермены, ничего такого и не подозревают. А он подходит к иномарке и говорит так, вежливо : "Здравствуйте, ребята. Для меня у вас найдётся место?." А те так нагло говорят : "Садись. Специально для тебя есть место. Прокатимся немного? Не возражаешь?" А он-то говорит : "Конечно, надо прокатиться, нужно прокатиться..." Один из них хотел ещё что-то сказать, но он на него посмотрел, и тот сразу заглох. Я и не понял даже. Не въехал тогда. Ну и сели мы на ихнюю иномарку. Два мордоворота впереди, один сзади, сбоку. И он тоже сбоку. Я оказался посередине. Ну и поехали. И все молчат. Смотрю. А он закрыл глаза и сидит так. Потом открыл. И смотрит вперёд. И что-то шепчет. Я не понял. А дальше самое интересное. Вот это-то я помню. Хотя как в тумане помню, но помню. Ни в жизнь не забуду такое. Какая-то фантастика! Наваждение что ли. До сих пор понять трудно. Не объяснить. В общем, говорю, как было. Так вот. Он сидит, смотрит вперёд, и шепчет. Только губы шевелятся. И что-то со мной стало происходить непонятное. Такого никогда не было. Но самое главное, не только со мной стало происходить такое. Смотрю, а с ними-то, с этими мордоворотами тоже что-то не то. Глазами-то вижу. Что-то не то. И со мной хреново, и с ними тоже. Рядом соседа как будто скрутило. А в иномарке как-то душно стало. Дышать трудно. А эти передние тоже корячатся. За рулём который вот, вот и сделает какую-нибудь аварию. Машину так и повело. А он в это время и говорит этому горе-шофёру : "Держи руль крепко. Ты будешь ехать нормально..." И тут на самом деле перестало трясти машину туда-сюда. Вроде поехали нормально. Я теперь смотрю на этого шофёра. А он, как робот, как зомби. Но едет, действительно, нормально. Вот так да! Другой, передний весь скорячился. Как будто его режет изнутри. Он даже начал стонать. А сосед тоже скрутился весь. Но только он, в отличие от переднего, не стонет, но, будто, то ли пена, то ли слюна побежала. У меня самого-то не лучше. Ух! Как хреново стало не только в физическом плане, но и в душе. И всё же мне полегче, чем этим. Теперь я понял. Отлично понял. Он меня щадит, не трогает, но только вот я оказался в зоне его воздействия. Он прямо на меня не действует. Я, как-то так получилось, посмотрел тогда в его глаза. Лучше бы не смотрел. Как вспомню, жутко становится. Не по себе. Так вот, я посмотрел. А там?! Какие-то нечеловеческие глаза. Я такое никогда не видел. Блестят! Сверкают! И как будто что-то несётся оттуда. Что-то такое. Понять невозможно. Неужели такое бывает? Не по себе стало, совсем не по себе. Как будто не глаза, а что-то такое из нижнего ада. Как сказать-то. Ну, как будто тоннель, два тоннеля. Глубокие, глубокие. И не видать дна. И какой-то свет. Страшный свет. Таких два луча. Страшных луча. И они выходят. Вылетают. И по салону. И я мозгами своими понимаю, что пришёл им всем конец. Даже ствол не поможет. А он говорит мне тихо : "Не смотри на меня." Я стал отворачиваться еле, еле. И отвернул взгляд. Скорее всего, даже не я, а он отвернул мой взгляд. А те уже готовы. Без сознания. Только шофёр, как зомби. Но я уверен, что больше не поведёт машину криво, косо, что мы доедем нормально. Потому что он приказал ему ехать нормально. И он весь в воле его. Так оно и было. И мы ехали, и приехали. Вышли из машины, а они не могут, без сознания. И шофёр тоже. Как приехали, он тоже кувыркнулся. Заходим на эту хату, как говорится, а там... Ёлки зелёные. Вы бы видели.

- А мы потом видели. - перебил его кто-то, на которого сразу же цыкнули.

Я же слушал и представлял всю эту картину. И странное дело. От воображаемой ассоциации, от этого живого представления когда-то разыгравшегося действия мне становилось тоже как-то не по себе. Словно что сдавило изнутри. Но что? А рассказ всё уводил и уводил меня на то место, на то время.

- В, общем-то, это надо было видеть. Но вы видели последствия. А я-то был именно там, как говорится, на самом месте. Так вот мы заходим во двор. А там... Двое лежат и корячатся. А ещё один и вовсе без движения. Заходим в дом. И там такая же картина. И наших тоже сводит. Но они в сознании. Я-то понимаю. Он щадил их. Просто они оказались в зоне воздействия. Потом он их отпустил. Какой там разговор! Какое там выяснение мастерства! Они еле-еле добрались до иномарок. Многие видели это. Еле-еле завели машину. И уехали. Он их отправил. А потом мне, да вам всем рассказывали, что происходило у них там, в доме. А у них происходило то же самое, что и в машине. Сначала-то они были весёлые. Говорили, как они проучат местного мастера единоборств, да так, что у него вся память отшибётся. Смеялись. А потом, через время, с ними стало происходить что-то неладное. Наши и не могли понять, в чём дело. Да и с ними стало не по себе. А вот эти приезжие гастролёры стали скручиваться один за другим. Некоторые стали выходить во двор. Но всё бесполезно. Вот так и было.

Напарник закончил свой рассказ, предназначенный, прежде всего, для меня. Его почему-то трясло. И меня тоже. И остальных тоже. Будто незримые лучи возымели своё действие при одном лишь представлении, воображаемой ассоциации. Во время рассказа мой напарник не раз смотрел в мою сторону, как бы удостоверяясь в том, что верю ли я или нет правдивости того события. Я верил сейчас как никогда искренне потому, как мне казалось, что меня, слушателя, самого вот-вот согнёт в дугу. Дискомфорт в душе всё-таки явно ощущался. И я не был одинок в таком состоянии. Долго не мог заснуть. Этого человека уважают местные. Плохой человек не будет в почёте у всех. И я тоже проникался уважением к нему.

Что-то такое я, то ли слышал, то ли читал, то ли смотрел по телевизору. В самом начале второй мировой войны, в Польше, в пути, арестовали Вольфа Мессинга. В полицейском участке, сидя уже в камере, он стал усиленно медитировать, да так, что все полицейские собрались в его камере и заснули. Он закрыл их, вышел из участка и подался дальше на восток, в Советский Союз. Так кто же этот человек большого уважения среди всех местных?

А утром не было той прежней свежести, энергии, подъёма сил. Не только у меня, но и у всех. С трудом мы удерживали в руках тяжёлый колот, который тот, про которого вчера так много говорили, перетаскивал один. Теперь-то уж я верил этому и нисколько не сомневался. С трудом мы били колотом по кедру. Шишки падали сверху, порой сшибая по голове кого-нибудь, слишком уж зазевавшегося. И радовала, всё-таки, эта великолепная картина, когда задрав голову, смотришь на эти летящие вниз, на тебя, чёрные точки, всё больше и больше увеличивающиеся по мере приближения. И вот тогда уклоняйся, успевай. И они с разгону, глухим звоном, шлёпались об землю. И начинался поиск этих бесценных даров природы. Находить их, в общем-то, легко, будь хоть камни, сухие сучья, высокая трава. Занятие интересное, увлекательное.

__________________________________________________

Я, Жамбалов Баир Владимирович, родился 9 октября 1958 года в селе Дабата Заиграевского района республики Бурятия. В 1976 году окончил Заиграевскую среднюю школу. 1976 - 1978 годы служил в Советской Армии. 1979 - 1984 годы учился в педагогическом институте на факультете иностранных языков. После окончания работа в школе учителем иностранного языка и физкультуры, и по совместительству тренером по вольной борьбе от ДЮСШ.