Девушка из Солнечной системы вернулась домой из плена, что провела на корабле чужих. Вернулась из далёкой галактики, спирально шествующей в пространстве Космоса за сотни миллионов световых лет от Галактики "Млечный Путь". Но в Солнечной системе уже есть описание тех, у кого она была в плену. Образ их сопоставим с чудовищами Вселенной, потому, как они и есть монстры воинственного духа...

Продолжение произведения "Шанс во Вселенной", которое находится в электронной библиотеке "Нибру", опубликовано в журнале "Самиздат".

Жамбалов Баир Владимирович

За этот шанс во Вселенной.

1

Человечество готовилось. Человечество вооружалось. Века безмятежного спокойствия и мирного созидания уходили в историю. В умах, в сердцах, в восприятии чувственных запахло войной. И она, война - неизменная спутница в жизни далёких предков, на генетическом уровне заклокотала в душах, поразила воображение. Враг был найден, враг существовал. Вечный спор "одни ли мы во Вселенной или нет" испарился как дым, как будто и не было его. Но каких же тварей невиданной дьявольской силы создала Природа в этих необъятных просторах Вселенной! И благодаря разуму, этап за этапом постигающему саму суть Природы, открывающему вероятности возможного в плане научном, техническом, технологическом, вот эта осознанность необъятности просторов Вселенной становилась весьма условной. Враг, рождённый за миллионы, миллиарды световых лет от домашнего очага человечества, мог в любой миг необратимого течения реки-времени оказаться на околицах Солнечной системы, у ворот обитания цивилизации человечества Земли, чьим домом и стала вся Солнечная система. Враг был определён. И сила его в выражении физическом, духовном, интеллектуальном заставляла с тревогой биться сердца. И имя его известно - антер. Цивилизация антеров. Но каких же тварей невиданной дьявольской силы создала Природа в этих необъятных просторах Вселенной!

Человечество готовилось. Человечество вооружалось. Многое, что было всегда привычным в арсенале, отбрасывалось за всей её ненужностью, бесполезностью. И атомная, и водородная бомбы, и их средства доставки - ракеты, химическое, бактериологическое оружие и их средства доставки - ракеты, этническое, геофизическое, климатическое оружие и тому подобное даже и не рассматривались в данной. Интенсивной стадии милитаризации, ибо они, в своё время. Были предназначены только для уничтожения человека человеком, и всего лишь. Но лазерное оружие, невероятно мощное, чем то. что на заре своего возникновения, имело актуальность, несомненное право на дальнейшее развитие. Да ещё как. Также некогда бывший комплекс HAARP на Аляске с его высокочастотным излучением, представлявшим опасность для примитивных спутников своего времени (а может, по тем временам, и для поиска червячного перехода до звезды Вега, но что этот переход в эпоху гиперпространственных двигателей, когда звездолёты превратились в самые, что ни на есть, галактолёты) был привлечён для милитаризации. Эти современные аналогичные комплексы во множественном числе, но не столь громоздкие, а весьма и весьма компактные, транспортабельные, могуществом своим намного превосходящие своего архаичного предшественника, составляли вооружение многих, теперь уже военных кораблей, курсирующих, несущих дежурство на окраинах Солнечной системы. Интенсивной милитаризации не уступала и идеологическая составляющая, взорвавшая чуть ли не все средства массовой информации и сам Интернет Солнечной системы, эту уж поистине паутину всемирно звёздной системы, хотя до галактической пока ещё далековато по вечно необратимому истечению реки-времени. Но что до неё, когда и запахло межгалактической войной. И вот этим объектом такого грандиозного внимания был он, попавший на видеокамеры землян и представлявший собой всю расу, всю цивилизацию антеров - Риаб. И не было страшнее образа в умах, сердцах, воображении землян. Исторические негодяи-диктаторы, некогда в массовом исчислении истребившие себе подобных рода человеческого, казались рядом с ним невинными младенцами. А как иначе... Громадный рост, мощный торс, могучие плечи безоговорочно указывающие на обладателя огромной физической силы. Бледно-синий, устрашающий облик, и пылающий огонь, и леденящий холод от бездонного взгляда, повергающего в беспомощное пространство шока и всякой парализации воли. Само исчадие ада и страсть дикого, неуемного зла, источающего яд. И повергающее всё на пути. Истинное воплощение дьявола, притаившееся в бездонных глубинах Вселенной...

2

Встречный ветер, теплотой и свежестью обдувал лицо, всё тело, особенно на этой высоте птичьего полёта. Было истинным удовольствием парить в воздухе на ганимедах, птицах, названных в честь Ганимеда, спутника Юпитера, где их вывели первоначально. Замечательные произведения биотехнологии и генной инженерии. Ещё во время второй экспедиции "Джомолунгмы", когда они возвращались домой, забрав Мидори в открытом космосе, он мечтал обзавестись такой птицей и совершать вместе полёты на планетах Солнечной системы и их спутниках. И вот теперь они летели над ухоженными полями, садами, дремучими лесами, широкими долинами, с вкраплениями небольших озёр и узорами таких же небольших рек. Изобилие красок различных цветов, блестящих везде и повсюду, лишь только радовали глаз. И весь этот обзор с высоты, где деревья становятся миниатюрными, крошечными, а овцы, пасущиеся по живописной степи, представляют собой подобие движущихся точек. Высота предполагала такое ощущение восторга от изумительного ландшафта, представшего в ином ракурсе, что будет всегда всплывать памятью об этих истинно счастливых моментах жизни.

Мягкий, ярко-зелёный ковёр густой травы, массирующий нежно босые ноги. Дуновение тёплого ветерка. Опушка леса. Цветы на лужайке, радующие глаз всеми красками, какими обладает природа. Необычайный по красоте лес. Серебристая ель и кипарис, пальма и клён, сосна и баобаб. Одним словом - ассорти из разных широт. Кипарис и ель по соседству? Внешне похожие, они составляли интересную пару. Пружинистой поступью вышел гепард, но, заметив их, пустился обратно в лес. Надо же. Видимо чутьё подсказало ему, что истинный властелин этого мира - человек, и потому он опасен для него, самого быстрого хищника. Закуковала кукушка, нарушив особенную тишину. Всё это вдобавок с ярким светом и безоблачным небом синего цвета, на горизонте переходящим в фиолетовый фон, переносило в какой-то волшебный мир сказок. Да, Плутон, после той первой встречи, всегда казался теперь особенным, прекрасным. Как же долго не были они здесь!

- Мидори, вот эта опушка - для меня особое место... - тихо, затаив дыхание, проговорил Стэн.

- Да, я знаю, и для меня тоже... - таким же тихим был ответ.

Прошло два года после возвращения, а они вот только сегодня впервые оказались на этой опушке этого чудесного леса, да и вообще на самом Плутоне. И в этом была инициатива Стэна.

Каким бы не было триумфальным, торжественным их возвращение с дальних глубин Вселенной, но осторожности имело место быть. И пусть в средствах массовой информации они выглядели истинными героями и, конечно, она, но, всё же, в официальных кругах было далеко не всё, то же самое. Мидори, с её согласия, подвергли генетическому анализу, дабы убедиться - не подделка ли это. На всё способен могущественный враг, уничтожающий звезду. Но генетический анализ показал стопроцентное совпадение и наличие самой истинной личности. "Может, сканировать мозг?" - такой вопрос был сразу же отметён самой Мидори и с возмущением всего экипажа "Джомолунгмы". Элкьяер и Янг на данный момент, после такого триумфального возвращения, имели вес, да и поддержка самого Фонтэна, да и к тому же налицо нарушение конституции Солнечной системы о правах и свободе личности. Противники руководствовались, прежде всего, осторожностью, пугая при этом страшным образом антера. Но они оказались в меньшинстве, хотя, кое-чего и добились. Пусть и не сканирование мозга, но отлучение от дальних межзвёздных экспедиций. На своей единственной пресс-конференции Мидори заявила, что антер, удерживавший её на своём корабле, не имеет враждебного настроя и потому не враг, но это тогда должного внимания не удостоилось, а по истечении времени и вовсе потонуло в потоке, можно сказать, истерии средств массовой информации. А такое заявление, скорее всего, списали на воздействие гипноза или ещё каких-нибудь средств психического воздействия. Враг такой силы способен и не на такое внушение. В скором времени эта версия и стала главенствующей. Но вот это странное освобождение? Может, Мидори - наживка, воздействованная неизвестным техническим, технологическим или психическим образом? Хотя... Мидори предоставила полный отчёт своего пребывания на корабле антеров непосредственному начальнику Бёрдсли, руководителю отдела космогонии. Но вот только знания о языке антеров, а также их врагов с Гратана, как называли свою планету сами антеры, она утаила.

"Я обещаю. Это будет мне легче сделать, чем тот поступок, что переместил меня из одного мира в другой".

Легче ли? Возможно, но... Она и Стэну, и родным близким, не раскрыла вот эти подаренные знания. Легче ли. Возможно, но... А ведь стоило ей раскрыть это всё, то и судьба, и положение в данный момент, были бы, наверняка, совсем другими, и даже, скорее всего, ожидал бы её бурный рост карьеры, а об отстранении от мечты и не было бы речи. Спокойствие за личную безопасность в плане физическом, но лишение духовного спокойствия. За что, такое в линии судьбы? Но в сохранении этой тайны она старалась придерживаться того обещания, данного суровому воину, полководцу. И может, ещё что-то заставляло её придерживаться этого. Но что? В глубине души понимала, но сама же отказывалась верить в это. Но неужели она, чьим достижением является, прежде всего, интеллект, превосходные знания в области космогонии, старалась в чём-то, в какой-то составляющей части души, походить на него. И это она - хрупкая девушка. Но ведь разные миры! И это тоже в сокровенных кладовых души. И всё же... Ведь он оценил тогда, и при том высоко, тот её поступок. И она была гостьей на его корабле. Она была первой и единственной, переступившей порог командного пункта. Что ж, может, это многого стоит в линии её судьбы.

- Стэн, мне тяжело без звёздных экспедиций. Я жду тебя, а сердце обливается кровью горечи. Я ведь тоже могла быть рядом с тобой, с вами, там, в далёких звёздах, галактиках. Ведь это всё, была моя мечта, когда-то исполненная мечта. Как прерванный полёт.

- Даже Элкьяер, Янг, даже сам фонтэн не могут. В Конгрессе Звездоплавания абсолютное большинство против. Только пересечение по Солнечной системе. Мы все, весь экипаж "Джомолунгмы", писали рапорт о твоём возвращении. Но нас не слышат.

- И даже те, ради высших целей так активно толкавшие меня на корабль так называемых врагов. - в интонации Мидори господствовала ирония.

- И даже те. Но ведь ты не говоришь, кто они. - с волнением отвечал Стэн.

- Я никогда не скажу. И пусть живут с исполненной мечтой. Тот, которого они так боялись, хотя он так далеко отсюда, стоит на неизмеримо высокой ступени Вселенной. И он - мой друг. Кто они перед ним? Жалкие черви, да и только.

Была в этих словах злость, но не только. Было осознание своего высокого уровня в пространстве вселенной, что ценилось ею сейчас, может, выше, чем вот эта вся узаконенная условность или реальность. Как никто другой, Стэн понимал, что изменилась она. Не было в этой перемене ничего такого отрицательного или же чего-нибудь такого горделиво надменного, но той мечтательности юной девушки, может, той прозрачной чистоты в переплетении с какой-то наивностью, всё же не было. Появились оттенки философского суждения, преисполненного опытом. И это-то на фоне столь юного, прекрасного лица, всего образа её? Но проведи-ка столько времени на чужом корабле.

В первое время не было отбоя от журналистов, репортёров разного уровня и калибра со всей Солнечной системы. Да, её отгораживали от них, как могли. Но всё же. И вот в своих интервью она говорила только одно, что тот инопланетянин, страшный образ которого так усиленно муссировался всевозможными средствами массовой информации, вовсе не враг, а ей лично приходится другом. Но разве поверить этому, когда сам взгляд этого монстра с экранов, мониторов, голограмм уже наводил ужас. Да и ещё память на генетическом уровне продолжала хранить, и это было не бесполезно, отрицательное, плохое, мерзкое, подлое, уж изрядно накопившееся за историю человечества. Ну, а насчёт таких её заявлений приходили в голову разве лишь такие мысли: "Она как зомби. Возможно, это уловка врага. Какова же сила психического воздействия?" Возможно, вот это и явилось основной причиной устранения от дела, чуть ли не от всех профессий и, главное, от её мечты. И дома, среди родных, и Стэну она говорила то же самое. Могли ли поверить родные, мог ли поверить Стэн? Они всем видом своим показывали, что верят ей. Но ведь что-то затаилось в самых дальних закоулках души. А Элкьяер, а Янг, а Бёрдсли, а Майоров, а космогонисты, а разведчики?

Могла ли Мидори доказать всему человечеству своё видение этого далёкого, но страшного космического феномена, своё отношение к нему? Нет и нет. Первое впечатление, неизгладимо оставившее след в умах, сердцах, душах, воображении крепко держало в плену страха, тревоги, предубеждённости, и с этим ничего не поделаешь.

Вот та самая опушка леса, и те же цветы на лужайке, и этот необыкновенный по красоте лес, и кукование кукушки, и это безоблачное синее небо, на горизонте переходящее в фиолетовый фон. Всё это скорее не успокаивало, не уводило её в приятную ностальгию, а добавляло лишь тихой грусти, а то и тоскливой печали. А ведь тогда был совсем другой эмоциональный фон. Накануне гарантированного исполнения мечты, не то, что предчувствие, уже осязаемое прикосновение к ней. Её ждал невиданный и потому грандиозный, и к тому же первый в истории человечества полёт, вот такой прыжок через неисчислимые галактики. В какой же части Вселенной окажутся они? Сердце её только и жило этим. Да и та неожиданная встреча лишь добавила ощущение счастья исполненной мечты. Но то было тогда, а сейчас её сердце опустошённое, лишённое надежд. Разве что, рядом любимый. Но ведь сейчас далеко не те далёкие времена, когда девушке и хватало одного лишь этого.

- Грустно мне. Как напоминание о тех счастливых дней перед первым прыжком человечества. Я отвержена и вот эта опушка не даёт мне успокоения, не даёт, и даже наоборот. Полетим отсюда. Который час? - с тихой грустью говорила она и затем вскочила на ганимеда.

- Скоро двенадцать. Должны быть новости. - взглянув на наручный компьютер, не спеша, стьараясь как можно дольше задержаться на этом месте, он не вскакивал, а медленно принимал положение наездника.

- Ну, тогда посмотрим новости. - постаралась Мидори не торопить его.

Хотя, что новости. Они теперь не так уж интересовали её. Как всегда напоследок посмакуют предполагаемую угрозу и покажут военные, сплошь набитые оружием, корабли, курсирующие на окраинах Солнечной системы.

И тут же на опушке необыкновенно рукотворного леса возник голографический образ ведущей новостей, ведущей новостей, воспроизведённый наручным компьютером, истинно колоссально информационным вместилищем. И тут же она, ведущая новостей, поразила Мидори и Стэна, и, разумеется, всех тех, кто соприкоснулся на данный миг с передачей новостей, что скоростью света проносятся по всей Солнечной системе, завораживающе необычной интонацией голоса, содержащей весомую долю тревоги, а то и страха. Такому могло предшествовать какое-либо экстраординарное, сверх чрезвычайное происшествие.

"Всеми видами телескопов, а также патрульными кораблями обнаружен неизвестный космический объект искусственного происхождения. Нет никакого сомнения в том, что этот объект является космическим кораблём. Как известно по данным наших межзвёздных и галактических экспедиций, во всей внешней спирали нашей Галактики "Млечный Путь", включая также и часть внутренних спиралей, нет высокоразвитых цивилизаций. Отсюда предположительно следует, что данный звездолёт неизвестных оснащён гиперпространственным двигателем и, следовательно, прибыл в регион Солнечной системы из другой галактики. Но какой? Нам неизвестно". - голос ведущей артистизмом своим, но, скорее всего, искренностью сопереживания с конкретным явлением современного события, так и бросла в дрожь, возможно, всю так называемую аудиторию Солнечной системы, прильнувшую в данный миг к экранам телевизоров, мониторов, голограмм, воспроизведённых компьютерами, транспьютерами.

Мидори и Стэн не явились исключением из правил, и также с трепетом и волнением взирали на это невероятное событие современности, что величественно, но вместе с тем и таинственно зловеще, вот так и разворачивалось в трёхмерном изображении здесь, на опушке этого чудесного плутонского леса.

А событие, необыкновенностью своей, для всех землян представала сродни такому же, какое когда-то пережил экипаж "Джомолунгмы" тогда, на орбите той безымянной планеты в той же неведомой галактике, канувшей в небытие вместе со своей уничтоженной звездой от разума и рук воинственного представителя неизвестной могущественной цивилизации.

Чужой звездолёт на этот раз был в единственном числе. Он - создание неизвестной, но высокоразвитой технической, технологической, инженерной мысли, степенно и величаво шествовал в сторону Солнечной системы. Сигарообразная впереди и сзади, в середине переходящая в цилиндрическую форму, конструкция. Такой звездолёт Мидори видела впервые.

3

Человечество, и так пребывавшее на волне возбуждения, зашевелилось, как самый растревоженный муравейник. Все новости начинались с этого загадочного корабля, впервые в истории земной цивилизации, оказавшегося в галактическом регионе Солнечной системы. Звездолёт этот явно не походил на звездолёты, которых довелось встретить "Джомолунгме" в неизвестной галактике на орбите неизвестной планеты. Но, всё же, ... ведь звездолёты земной цивилизации разные по классу и внешности. И у всех, конечно, возник, теперь уже всем знакомый до мельчайших деталей, образ того, который так усиленно и муссировался всеми средствами массовой информации. А как же иначе?

И, конечно, конечно, все вспомнили единственного представителя землян, не только вступившего в контакт, но даже долго пребывавшего на корабле тех грозных, можно сказать, дьяволов из далёких глубин Вселенной. И Конгресс Звездоплавания, и правительство Солнечной системы тоже. И в новостях в прямом эфире Мишель Фонтэн обратился прямо к Мидори о том, чтобы она сообщила о своём местонахождении, о помощи. Что послужило такому решению? По всей видимости, земляне готовились вступить в контакт. И встрепенулся флот землян.

Мидори, в характере которой и в душе отсутствовали хоть какие-либо предпосылки капризности, согласилась сразу и без раздумий. Но, всё же. Главную роль, что не подлежало сомнению, сыграло сознание того, что она хоть как-то будет при деле. Впервые после возвращения.

Земляне готовились к контакту. Что послужило такому решению? Ответ был на поверхности. Чужой звездолёт подавал сигналы.

Голограмма в открытом космосе, как и тогда на орбите той планеты. На этот раз не голографический образ Мидори, а знакомый контур, подобие лучевого пистолета. Земляне так и застыли в ожидании. Что могло бы это означать? Через мгновения, словно выждав паузу, возник снизу пламень огня, затем обхватил со всех сторон лучевой пистолет, который постепенно растаял в этом пожирающем пламени. Исчезновение первого образа, за которым проследовал второй. Контур подобия боевой ракеты. И повторение той же картины. И так далее. Попадались среди этих образов и неизвестные землянам виды оружия, в чём никто не сомневался, которых ожидала та же участь. Язык этот был доступен, наверное, каждому разуму необъятного космоса. Можно было бы всё это перечёркивать двумя линиями наискосок. Но приемлем ли такой символ для каждого разума, у которого могло быть своё собственное отношение и, возможно, совсем наоборот? А так ... всё ясно. Огонь, всегда огонь во Вселенной. Его уничтожающий фактор известен и разуму, и животному инстинкту. Отсюда следовало, что намерения пришельцев мирные. Но кто они? Возможно, такая эволюция, и скорее в историческом плане, нежели в биологическом, могла коснуться тех, с которыми когда-то повстречался экипаж "Джомолунгмы", и особенно Мидори. Но кто они?

Корабль неизвестных шествовал также степенно и величаво, но уже в сопровождении эскорта, почётного ли, который составили десятки земных кораблей, оснащённые мощнейшими видами оружия, от самого солнечного фокуса до облаков Орта, к окраинам Солнечной системы. На орбите Харона их поджидал "Монблан", звездолёт громадного размера в окружении караула из военных дисколётов. Не удивителен был этот выбор, позволяющий ошеломить пришельцев, незваных гостей. На этом же корабле, в числе довольно таки многочисленной делегации, находились Стэн и Мидори. Присутствовали и некоторые члены экипажа "Джомолунгмы", и в первую очередь Элкьяер, Янг, Бёрдсли -руководитель отдела космогонии, Майоров - командир разведчиков и другие.

В нескольких сотнях метров звездолёт пришельцев чинно остановился. Ведь они не пленники, а посланцы. Само оснащение гиперпространственным двигателем говорило многое. Они, находившиеся внутри, также добились научных, технических, технологических высот? И какова же она - вершина интеллектуального потенциала?

Но, всё же, громадность "Монблана", вызывавшая восхищение у землян, конечно же, должна была внушить уважение этим гостям из глубин Вселенной. Около получаса длилось это ожидание. Казалось бы недолго, но ожидание за это короткое, всё-таки, время так и подстёгивало землян таким уж здоровенным любопытством. Удивительное чувство, так и толкающее вперёд сам прогресс, что и есть, как есть. Вот, вот и станет ожидание вот таким уж утомительным. Но вовремя из корабля пришельцев выделился выступ, образовавший небольшую площадку, и отчётливо высветилось что-то, подразумевающее подобие люка, которое медленно, как бы подчёркивая важность момента, самого события, открывалось. И таковым оно продолжало оставаться ещё несколько минут. Такая процедура явления пришельцев взору землян невольно навевали некую торжественность. Хотя, наверное, так и было на самом деле. И, наконец, они стали выходить друг за другом, как звёзды эстрады и разных шоу, утомивших зрителей долгим выжиданием...

Их, послов, было пятеро. Обтянутые, на вид лёгкие, скафандры спереди, но с мантией сзади, подчёркивающей лишь только торжественность.

И радостно забились сердца, и облегчённо вздохнули, и заметно посветлели лица землян при виде их. Эти не обладали громадностью роста и ужасающим взглядом тех, чей образ так усиленно и муссировался во всех средствах массовой информации солнечной системы. И заметно посветлели лица землян при виде их, и облегчённо вздохнули, и радостно забились сердца.

**************************************************

- Гиаманты... - едва слышно, то ли с горечью, то ли с ненавистью, но всё-таки с преобладанием удивления проговорила, прошептала вслух Мидори так, что никто и не услышал, даже рядом стоявший Стэн.

4

Если те, которых когда-то повстречал экипаж "Джомолонгмы", вызывали страх, ужас, оцепенение, то эти всё, что угодно, но не эти чувства. И от того было заметно легко на душе. Устремлённый взгляд на них как бы рассеивался. Наверное, этому придавало конусообразное лицо ребром вперёд, навстречу смотрящему. Глаза по обе стороны ребра пылали, иначе и не скажешь, лучами добродушия, источали радость, обаяние, этакую коммуникабельность и, конечно, интеллект высокой степени совершенства. И это предполагало к доверительному диалогу. Наступал момент второго в истории, но настоящего конструктивного контакта.

Дипломатия у землян, переданная по наследству от далёких предков, была на высоте. "Монблан", предназначавшийся для этой самой необычной, необыкновенной встречи, был не только огромен, но и сиял великолепием, роскошью вплоть до мельчайших детальных атрибутов. Да. Роскошь в различных цветовых оттенках, но всё же в доминирующем фоне золотистого сияния, придавала истинную торжественность всего этого уж чересчур феноменально необыкновенного события, что навечно войдёт в календари мировой истории, ныне исчисляемую в границах Солнечной системы. И вот это великолепие по достоинству оценили космические гости, прижимая ладони обеих рук к тому месту, где предположительно, ибо они являлись таки андроидами землян, должно находиться сердце, и при этом совершая поклок. Но ведь это есть у многих народов Земли. И не только это роднило с образными представлениями, какими-то элементами этикета землян. Ещё стоя на площадке, они воздели руки вперёд, ладонью вверх. "У нас нет оружия. Мы пришли с миром". - такой жест был понятен каждому. И только один держал в руке шкатулку небольшого размера. Спустя некоторое мгновение она высветила в пространство голографическое изображение самих её владельцев также с распростёртыми вперёд руками, на что Мишель Фонтэн, который и был в этот торжественный момент руководителем делегации землян, и произвёл в ответ наручным компьютером голографическое изображение согласия. Теперь же и не возникало сомнений, что они будут изъясняться вот этими техническими средствами. Предстоящий диалог приобретал определённую линию.

Космические гости пройдя феерически сияющий вестибюль великолепного "Монблана", эдакой вершины роскошных туристических круизов, и при этом выказывая своё восхищение в виде той же прижатой ладони к груди, иногда сопровождающийся кивком головы, поднимались величаво по широким степеням на следующий этаж. Их сопровождали лишь избранные для этой весьма необыкновенной аудиенции, встречи, контакта члены Конгресса Звездоплавания, правительства, счастливчики из числа журналистов и репортёров из самых солидных агентств. Не так уж далеко ушли от предков. Но большая часть осталась в вестибюле. Но это не означало - остаться в стороне, ибо контакт, диалог предполагал быть прозрачным, и потому на стенах этого просторного помещения разместили огромные экраны. В этой довольно таки суетливой обстановке забыли про Мидори, которую и пригласили именно для предполагаемого контакта. Но космическими гостями оказались далеко не те, которых заведомо ждали, подняв по тревоге сотни боевых кораблей разных классов. Пока сотни, ибо количество их неустанно увеличивалось в бешенном темпе. Впервые экономика планет Солнечной системы уделила внимание милитаризации. Вот уж где взыграла генетическая память. За спокойствие надо платить и такую цену.

Мидори отошла от этого восторженного скопления землян, образовавших делегацию, и стояла в данный момент в уединении недалеко от выхода, но продолжала смотреть на экран. К ней присоединился Стэн.

- Возможно, мы найдём общий язык и станем союзниками. - говорил он с надеждой, разделяя мысли всех остальных, идущих от сознания, подсознания, глубинных струн души.

- Возможно... - тихо ответила Мидори, закрыв плотно все тайники души, и молча созерцая вот это невиданное в истории и, потому без преувеличения, можно сказать, великое явление.

А оно имело место быть великим и торжественным. Широкий стол переговоров, самого контакта венчал это.

Как и предполагали заведомо, диалог шёл посредством демонстрации голографических изображений. Карта космического региона, предъявленная космическими гостями, тут же была зафиксирована всеми компьютерами и транспьютерами и занесена в Интернет Солнечной системы. Все планеты с придыханием следили за ходом контакта в прямом эфире. И если жители Харона, Плутона и "близлежащих" космических комплексов получали информацию мгновенно, то по мере приближения планет, их спутников, жилых космических станций, комплексов к Солнцу с запозданием. Примерно через пять часов она достигнет правительства Солнечной системы, расположенного на Земле.

Земляне в свою очередь также наглядно продемонстрировали карту Солнечной системы, и не только. Грозные космические корабли с мощнейшим современным вооружением, за которыми последовали изумительные рукотворные пейзажи, захватывающие дух. Возможно, в этом определённую роль играло и хвастовство, как один из компонентов наследия далёких предков. Так что изумлению космических гостей имело место быть. Уж кто-кто, а Мидори знала это лучше всех.

Но вот предстала очередная голограмма пришельцев издалека. Она-то и повергла в неожиданный шок землян. Дьявол ужаса неведомых пучин Вселенной предстал во весь исполинский рост и взирал куда-то в даль, извергая глубинным взглядом несокрушимую мощь, а то и жестокость...

Мидори узнала его. Это был он - Риаб.

5

Разумеется, он не видел на данный миг и землян, и этих космических гостей, так неожиданно представивших вот такую информацию. По всей вероятности, они были довольны достигнутым эффектом. Выждав определённое истечение времени, к этому изображению добавился ещё один штрих, но существенный. Пламень всё уничтожающего огня пожирал космического монстра. Тот в свою очередь плавился, теряя былую мощь. Глумление было налицо. И это не могло не вызвать восхищения у землян, которое они едва скрытно, но всё же продемонстрировали. Другая же сторона диалога дружно закивала головой. О-о, как же близки оказались в этом жесте гости из глубин Вселенной! Как очевидно соприкосновение, хоть в чём-то разных разумов!

И если восхищение землян за этим широким столом всё-таки было, исходя от статуса делегатов от всей цивилизации, как-то сдержанным, то вот это чувство уже изливалось через край у тех, оставшихся в вестибюле. Комментарии журналистов, репортёров также были под стать такой атмосфере. Волна всеобщего оптимизма, вероятнее всего, прокатывалась всё дальше вглубь Солнечной системы.

И был всего лишь единственный человек во всём этом могущественном потоке, не разделявший общезвёздной волны оптимизма. Ей, как никогда, стало горько и больно за друга в эти минуты всеобщей эйфории, и не только. Прибавилась досада на своих же землян. Они, как и космические гости, ликовали словно шакалы над бездыханным телом льва.

Союзник найден, такой же могущественный обладатель гиперпространственного двигателя. Чего жу надо.

Диалог завершился. И космические гости, и узкий круг представителей землян спустились в вестибюль, немедленно став объектами внимания остальных. И тут же пошёл своеобразный обмен голограммами с обеих сторон, в общем-то ничего такого важного не значащих.

От всей этой образовавшейся толпы отделились двое космических гостей в направлении выхода.

- Высокая цивилизация по всей шкале измерений.

- Такой биосферы на всех планетах звёздной системы мы не встречали нигде.

- Высокая техника по всей шкале измерений.

- По всей вероятности, нас сопровождали военные корабли. С кем они воюют? Почему их ошеломил только один вид его?

- Имеющий разум не устоит в равнодушном спокойствии перед этой мерзкой, страшной ошибкой природы всей Вселенной. Я не думаю, что наши вечные враги побывали здесь. Он гонится за тенью совсем в другой стороне Вселенной, всё дальше удаляясь.

- Вот они-то, наши новые знакомцы, владеющие высоким развитием цивилизации, и будут нашими союзниками. Этот союз позволит победить нам его, уничтожить всю эту страшную расу. Но вот почему они готовы немедленно в союзники? Они не воевали с ним. Они не знают его. Они не знают их. Хотя, сам образ его действует и угнетающе, и ужасающе для любого вида разума. Сам вид его физический наведёт на неприятие, на противостояние какую-либо цивилизацию, где бы она ни была. Но что делать дальше, если победа будет на нашей с ними стороне? Сможем ли мы создать в какой-нибудь галактике или у себя дома, в районе родного Гратана, такую биосферу, как на этих планетах этой звезды?

- Когда победа повернётся к нам стороной, я думаю, вряд ли нам будет нужен этот союз. Зачем нам что-то создавать, когда здесь всё готово.

- Это так заманчиво. Воевать с ними будет легче, чем с этими вместилищами поганого зла. Пока же, на данное течение времени, без этих не победить нам его, весь вид их. Но я согласен с тобой.

- А мы и не будем воевать. Мы даже намёка не дадим на какое-либо противостояние. Биологическая плоть, где бы она ни была, всегда имеет опасность подвергнуться атаке вирусов, бактерий. Зачем нам открытая война, когда нам оказана такая открытая дружелюбная встреча.

- А пока не наступило это время, будем высоко превосносить своих новых союзников.

К ним подходил третий, но двое оставшихся посреди землян космических гостей продолжали ещё обмениваться любезными голограммами.

- Будет ли успешным этот союз или нет, но он нам нужен. Но какая биосфера у этих тварей! - и этот предполагал свои мысли точно в унисон.

Те двое молчали, но видом своим, только им известным, полагали, что подробное обсуждение визита будет на своём корабле. Но как благоприятна сама атмосфера его! Кажется, само колесо космической фортуны в данный миг поворачивается в нужную сторону.

- Убивающие младенцев не в силах сражаться в открытом бою. Хотите лживым союзом победить его, гнусно глумящиеся над ним за его спиной, вдалеке от него? Моя цивилизация не будет трусливо поджимать хвосты и убегать по всей Вселенной, потому как у нас просто нет их, которые вы так усердно прячете под роскошной мантией.

При первых же словах все трое обернулись мгновенно на звук родного языка, так неожиданно резанувшего слух в этом неведомом, далёком краю Вселенной. Остолбенели. Неужели возможно такое?! Даже близость чёрной дыры не вызвала бы такого удивления, многократного изумления. И внимательно оглядывались теперь, в этот неожиданный миг, и прислушивались. Звук голоса представительницы неизвестной космической цивилизации был мелодичен, красив своей тональностью для их слуха. Но тем больше был укол злости и презрения в этих чарующих звуках. Наконец, они увидели её, которая и пребывала в злости, но в которой и была в сиянии красы бесподобной, что и не заметить нельзя, будь хоть с самых окраин Вселенной. И огонь неизвестно чего блеснул в глазах космических гостей.

Но не менее, а может более, удивлён был и Стэн, стоявший рядом. Он также испытывал состояние шока. И было отчего. Она говорила незнакомые звуки, которые и понимали вот эти космические гости. Откуда?

Но не только... В выражении гневных слов особенной остротой заблистала вот такая красота её, лицо её. Да, и в гневе была она прекрасна! Как же он не знал и эту сторону.

И в этом гневе вспыхнула, выразилась какая-то справедливость, известная только ей. Но как же долго скрывала она это?

6

Быть может, и им был присущ шок, как и подобает разуму, не лишенного какого-либо чувства. Во всяком случае немая сцена продолжалась, ставя гостей в неловкое положение. Процессия делегатов от инопланетного корабля поспешила незамедлительно покинуть роскошный "Монблан".

Никто ничего не заметил, и потому никто ничего не предположил. И лишь Стэн в единственном числе, и больше никто. Но вовремя подошли те двое. Он слышал это, он видел это. Волнение любимой девушки не могло не передаться ему. Но Мидори молчала, и нужно было время до познания самой истины, что укрылась в этой неожиданности. Ещё как.

А земляне ликовали. Наученные опытом далёких предков, они знали, как дорог бывает союз в любой войне. Но Стэн, видя волнение и тревожность на лице Мидори, что отразилась бледностью поверх прекрасного образа, теперь то уж и не разделял всеобщего потока довольно уж довольно прекрасного настроения. Почему? Быть может потому, что Мидори была на корабле этих монстров глубинного космоса. И сейчас. В этот миг, она, любимая, представала в новом свете, в совершенно новом свете. А как же...

Она, единственная из землян, взошла на контакт в внеземным, но очень могущественным разумом. Но ведь как не прислушивались к ней раньше. И он тоже не мог принять всецело её доводы о дружбе с этим монстром. Хотя, все видели тогда, как он провожал её в открытом космосе. Но сыграло недоверие, само неприятие образа сначала на подсознательном уровне, переросшее затем и в ясном сознании, и доминировавшее...

Вот так образ дьявола! И потому вот эта вся милитаризация.

- Стэн, я на Плутоне скажу тебе всё. У нас есть время. Надеюсь, не уйдёт. - говорила Мидори загадочным тоном, на что Стэн и не стал возражать, преодолев таки вот это сильное чувство любопытства.

И опять в третий раз вот эта самая опушка удивительно сказочного леса в таком комфортабельном месторасположении, как цветущий по разумению, желанию и велению человечества - Плутон. Она становилась какой-то магической, мистической. Быть может, невообразимо неизвестной стороной судьба благоволила благодаря атмосфере именно этого места для них обоих. Быть может...

Мидори говорила, поведала Стэну всё до мельчайших подробностей о том периоде жизни на корабле тех чудовищ ужаса, по разумению землян, из неведомых территорий Вселенной, о своём обещании, данном тому монстру, повстречавшемуся тогда на той планете, о том, что она не скажет о знании языков. Да, именно языков владельцев разума, которые и родились и устремились на развитие, что так далеко, уж очень далеко, за много, много миллионов световых лет от Солнечной системы. А может и за считанные миллиарды световых лет. Ведь и до сих пор нет точного числа пространству Вселенной. Она поведала Стэну в подробностях, в деталях разговор тех двоих. Да, она ошеломила их, уж это точно, знанием их языка, что показалось им невозможным в силу такого расстояния космических масштабов. Ошеломила и уличила их лживую суть, так и выставив их в состоянии шокирующей неожиданности. Это был величайший сюрприз! Такого ещё поискать во вселенной! Она также добавила ко всему этому и высказывание того, третьего, подошедшего чуть позднее. Стэн поверил безоговорочно, и потому возмущение его нарастало, как и возмущение самой Мидори. Вместе сообщили обо всём этом сначала Бёрдсли, затем Майорову и дальше. Так как в Конгрессе Звездоплавания уже давно не наблюдалось единства, то, так быстро образовавшаяся делегация "Джомолунгмы" обратилась к Фонтэну. И при каждой такой встрече Мидори демонстрировала свои познания в языке, и не только гиамантов, но и риалан и, само собой разумеется, познания в языке этих чудовищ, антеров. С чем и вышли в Конгресс Звездоплавания.

Марс, когда-то ставший второй обитаемой планетой Солнечной системы, встретил их своей ухоженностью этакой милой сельскохозяйственной фермы или же уютного курорта с весьма мягким климатом. Небольшие моря, озёра, соединённые не столь широкими реками, образовывали цветущие долины, живописностью не уступающие земным. Но больше всего, конечно, привлекали у туристов не они, рукотворные создания могущественной цивилизации, а исконные, естественные чудеса некогда красной планеты, хотя бы те же гигантские каньоны, не имеющие себе равных во всей Солнечной системе. Самый знаменитый из них - каньон в долине Маринеров. Всю длину в 3600 километров оставили именно для обзора, как и саму впечатляющую семикилометровую глубину. А вот знаменитая красноватая пыль, некогда покрывавшая всю поверхность, находилась в заповеднике, также притягивая туристов.

Мидори впервые стояла перед величественным и блистательным в сиянии серебристого цвета, зданием Конгресса Звездоплавания, напоминающего издали парящего орла. И хотя она видела всё это много раз по телевизору, в интернете, в глянцевых журналах, открытках, но ощущение от личного пребывания здесь было всё же несоизмеримо острее. Но не само здание придавало ей такое чувство, а сам фон, придающий всему этому ощущение волшебной сказки. И было отчего. Ведь на заднем плане, уходя далеко в марсианское небо, возвышался чемпион Солнечной системы - гора Олимп. Жители Марса вполне основательно гордились этим исполином высотой в пятнадцать километров.

Зал заседаний постепенно заполнялся. Чинно, важно, не спеша, не суетясь, как точно предки в своё время, заходили, усаживались члены Конгресса. Вид у многих из них говорил о высокой значимости собственной персоны. И в начале эпохи межгалактических прыжков не так уж далеко ушли от тех же предков. Этим, кажется, вечным качеством выделялись не только прославленные в прошлом космические волки фотонных перелётов, но и те, кто делал путь на вершину данной лестницы не обязательно в звёздных экспедициях, но и в службах сопутствующих им, (вечная стезя чиновников), да и не только. Такова уж природа человеческой души - будь подобен своему возвышению, а значит и своей значимости. Но находились и те, которые и вели себя скромнее, намного скромнее. И в основном-то и были вот те самые прожженные космические волки, знающие истинную цену себе. Редкий случай, когда именно вот это заседание обещало стать прозрачным. На этом настаивала Мидори, да и делегация "Джомолунгмы" также активно поддержала её, да и сам Фонтэн был не против. Потому в представителях массовой информации не было недостатка.

Вот перед ними-то на таком уровне и должна выступить Мидори, доказать своё видение, соё мнение на вот это последнее событие исторического масштаба, что и сродни великой дате. Вступительная речь Фонтэна была короткой. Не время было расточать фанфары по какому-либо юбилейному поводу или каким-либо успехам, к которым так привыкли. Мидори с тревогой окинула взглядом зал. Среди множества незнакомых лиц она всё же различила знакомые, дорогие, родные: Элкьяер, Янг, Бёрдсли, Майоров, Нгуги и, конечно же, Стэн. Ведь, как никак, а он тогда оказался единственным свидетелем этого необыкновенного диалога, настоящего языкового разговорного диалога представителей двух миров. Они одним видом своим выказывали поддержку. Они понимали. Надо было начинать.

- По возвращении домой я подверглась тщательной проверке, ибо мне не доверяли. Эта хрупкая девушка провела длительное время на корабле страшных дьяволов космоса. Хотя, я пыталась как-то доказать что-то обратное, но всегда наталкивалась на стену непонимания. Полагаю, что недоверие это идёт генетически от предков. От того у меня, сразу же по возвращении, изъяли во время карантина, как бы для полного изучения личное оружие великого полководца антеров. Конечно, анализ был проведён по всем канонам современной науки. По его аналогии созданы тысячи экземпляров этого оружия, и будут созданы миллионы и больше. Ну что ж. Если так, то так. Я не возражаю. Но почему же не вернули мне его подарок. (Возможно, в этот момент и был удобный случай высказать свои претензии, обиды, но не это, не это, важно сейчас совсем другое.) Он сказал тогда: "Мидори, я дарю тебе своё личное оружие. И это означает, что мои корабли никогда не повернут оружие против твоего мира". И когда я принимала этот подарок, то говорила ему, что этот миг для меня, как минуты высшей радости и счастья. Я на слово поерила ему, в его истинный порыв души без всяких на то документальных подтверждений, которые так развиты в нашем обществе. Это был дар в знак доброй дружбы. Но, к сожалению, его подарок в моей родной Солнечной системе постигла другая участь. Он хранится у вас здесь. В тайниках Конгресса Звездоплавания, время от времени выставляясь среди прочих, как драгоценный экспонат из глубин космоса, на который так и заглядываются некоторые толстосумы из олигархов, вот такие любители разных раритетов с сокровенной надеждой выкупить для частной коллекции. Я обратилась только однажды с просьбой вернуть подарок, на что получила ответ: "Это - достояние всей цивилизации. Эгоизму здесь не может быть места". Выходит так, что личное оружие великого воина может принадлежать в качестве подарка ли, трофея ли, хотя какой уж тут трофей, даже тем, кто в те дни так трусливо тряслись перед одним только видом его, и возненавидели его там, в неведомой галактике дальнего космоса. Да и здесь тоже, под прикрытием мощного военного флота. Ну, да ладно. Не буду отвлекаться на проявление низости души земного происхождения. Я получила в подарок от великого воина не только его личное оружие, но даже то, перед чем померкнут горы драгоценных камней и всего прочего, вознесшихся на вершину материального благополучия...

И тут-то Мидори сделал некоторую паузу. Намеренно ли? Возможно. Пусть на миг посетят мысли, идущие в душу, в сердце, в совесть. Делегация "Джомолунгмы" знала про факт изъятия этого подарка. Карантин. Ему подвергались все корабли. Тогда Мидори без никаких предоставила лучевое оружие из неизвестного материала. И это было известно Элкьяеру и Янгу. Но вот то, что отказались отдать обратно...

На основе этого оружия были созданы тысячи и тысячи единиц. Что стоит распознать неизвестный секрет современными средствами технологии, когда он готовенький лежит перед тобой. И не надо конструкторских, исследовательских изысканий. И потому становились жёсткими, суровыми лица присутствующих здесь Нгуги, Майорова, Стэна. Уж кто-то, а они-то воины. И на все сто процентов вероятное творилось со всеми космическими разведчиками всех кораблей. Мол, как же собираетесь противостоять этому чудовищу, поистине великому воину, и всем его воинам! Где же воинственный дух предков? И где благородство? Раритет. Оригинал. И пусть теперь такого оружия громадное число. Раритет. Оригинал. И этим всё сказано. Неслыханную цену будет иметь вещь, изготовленная где-то в непознанных глубинах Вселенной неизвестным технологическим способом. А что же до этих алчных толстосумов, различного рода коллекционеров, то нюхала ли пороху вот эта порода высокотехнологичной цивилизации? Дрожащие от страха перед одним только видом этого монстра. Узнал бы он про всё это, что подумал бы? Неужели так низко пали? Неужели всё вот так продаётся и покупается? И становились жёсткими лица Фонтэна, Элкьяера, Янга, Бёрдсли, да и всех прожженных первопроходцев дальнего космоса. И не только.

Но негодование уступило место всесильному любопытству. Про какой такой ещё подарок говорит она? Но не торопили Мидори, выждавшую паузу.

- Я получила в подарок то, перед чем действительно меркнут для меня горы драгоценных камней. Вот этим-то подарком, этим бесценным даром я и готова в данное время поделиться со всем человечеством. Великий воин сказал мне тогда: "Ты несёшь в себе новые знания. Во время сна мы вложили знания языка антеров, риалан и гиамантов. Всё может быть, когда могущественные цивилизации пронизывают Вселенную на могучих кораблях. Всё может быть, и тогда быть может, и пригодятся твоему миру вот эти знания, мой подарок тебе. А так, пусть эти знания о нашем языке останутся твоей тайной". И тогда я спросила его: "Ты хочешь сказать, что возможна встреча и с ними". Не задумываясь, он ответил мне: "Так же, как и мы встретились". И подобные встречи оказались возможными в эпоху гиперпространственных двигателей.

Мидори прервалась на вторую паузу. В зале тишина. У аудитории каналов, Интернета Солнечной системы, где идёт эта трансляция в прямом эфире на все планеты, их спутники, космические комплексы космических городов та же тишина и затаённое дыхание наступает в зависимости от скорости электромагнитной волны, пронизывающей пространство, примерно, в 300000 километров в секунду от источника, находящегося на планете Марс. В том, что у этих каналов преобладающая аудитория, сомнений не было. Ни одно направление развлекательного характера не могло конкурировать в данный миг с этим. Сопутствующая реклама была сделана, но и без невнимание землян достигло высокой концентрации. Ещё со времён встречи с Бёрдсли Мидори и Стэн настаивали на прозрачности, доступности информации. Да и действительно о какой тайне может идти речь в эпоху единства Солнечной системы. И потому сейчас и ждали все на всех планетах, их спутниках, космических комплексах космических городов, и, конечно, в этом зале Конгресса Звездоплавания фактического доказательства.

Далеко-далеко, за далью, за вечной далью, от дымчатого горизонта, укрывшее нереальное от реального, рождалось, показалось, приближалось. В чём было проявление его, жаждущего, будоражащего, всевластного, таинственного? Оно приближалось, обволакивая, окутывая, захватывая. Быть может, вялое или же бойкое, течение времени входило в черту торжественного момента, предваряя высокую вершину созерцания феерического, психического явления. Разум, воображение сводились к одному объекту. А он стоял во весь громадный рост. Бледно-синее лицо, ястребиный нос, взгляд от глаз глубинно широких, устремлённый от бездонного колодца, наполненного неведомым интеллектом, смешанным сразу и пылающим огнём, и леденящим холодом, торжественно зелёным отсветом исчадия. Ужас и страсть дикого неуемного зла, источающего яд, и повергающего всё на пути. Упругие волны страшной таинственности в немыслимом сочетании господствовали в пространстве. Пронизывающий ад. Необыкновенный тембр, необыкновенная окраска, сотканные грубостью и гипнотической магией, являющую суть неведомой, но страшной души. Нет. При всём, при этом присутствовала красивая мелодия голоса Мидори. Но как же зазвучит это всё от самих истинных носителей языка чудовищ?!

- Я говорила на языке антеров, на языке моего друга.

Холодный пот прошиб аудиторию. Звук лечит, звук оглушает, звук убивает. Бывали случаи, когда древние кельты особенным криком своим повергали войско противника вспять. На Земле старинные мастера восточных единоборств учились издавать звук, исходящий из глубины живота и способный убить мелких животных и парализовать человека. Крик "лечащий", крик "умертвляющий". Эффект действия упругих волн, звуковых волн зависел не только от высоты тона, но и от мысли, от концентрации её, выбрасывающей ментальную энергию на ум перципиента, в данном случае на слушателя. Но Мидори не кричала, она говорила, и при том красивый тембр голоса её физически не менялся. Случилось всё так, что особый метод интроскопии вызвало массовое звуковидение, при том одной направленности, и без всяких на то звуковизоров. Инопланетная артикуляция возымела действие, создавая энергетику мистики. Как эзотерическая мантра! Как трансформация необыкновенности! Как волшебство!

Как жалки те, как ничтожны те, забравшие, якобы для всеобщей пользы, всеобщего обозрения подарок великого воина. Что богатство, что положение в обществе, что власть, приходящая и уходящая, по сравнению с тем, чем владеет она. И этот смысл также доходил до всех. Но как сильна она в данный миг!

Язык риалан представлял собой набор непонятных звуков, ничего не значащих для уха землянина. Если бы Мидори начала с этого языка, то, возможно, у многих закралась бы мысль: "А не обманывает ли нас эта девушка? И я могу так же издавать непонятные звуки". Но сейчас далеко не тот случай. Пережившие небывалый шок, аудитория от Меркурия до Плутона и Харона серьёзно, вдумчиво внимала всему тому, что предъявляла им эта юная космогонистка из "Джомолунгмы". После потрясающе шокирующего эффекта от языка антеров этот язык такого уж должного впечатления не производил. Ну, конечно. Теперь-то ждали тембр языка недавних космических гостей.

Некоторые языки народов Земли звучат переливом плавного, ласкающего слух, журчания чистого ручья. Сам язык, само произношение настраивает на прелестную музыку сладостного покоя. Лилось царство мелодии, как солнечный зайчик яркого майского дня на прозрачном оконном стекле. Успокаивая, убаюкивая, уводя мятущийся дух куда-то в безоблачную высь. И фантастическая красота тональности голоса этой юной космогонистки заводилась в какой-то особенной мелодии, пленительно завораживающей, возносящей до вершин очарования. Неужели такое волшебное созвучие звков создают сами носители этого чудесного языка? Или он, язык, расцветает как ранний весенний цветок лишь в исполнении этой прекрасной земной девушки?

И снова аудитория была взволнована, но на этот раз эффектом обратным. Есть всё-таки у природы и яркое оформление окраски звука.

Конечно, перевод. Нужен был перевод всем этим необыкновенным комбинациям необыкновенных звуков. А доказательства уже предостаточно, даже с лихвой.

- На языке антеров я пожелал всем слушателям благополучия, радости, исполения всех сокровенных желаний. - размеренно, даже очень размеренно поясняла она первую тираду, ужасную тираду на этом ужасном языке.

На языке риалан она повторила то же самое, что говорила на языке антеров. "Ну, а что могла сказать эта космогонистка нам на языке недавних космических гостей, гиамантов, как называет она их? То же самое?" - такая мысль в форме вопроса могла возникнуть синхронно у явного большинства аудитории от Меркурия до Плутона и Харона, если не у всех. И ждать пришлось недолго.

- Мы часто воспринимаем природу вещей, всего окружающего нас, глазами нашего мозга, определившего для себя тот или иной критерий прекрасного, исходя только для благополучия своей души. Красивый цветок может быть может быть ядовитым, а невзрачная трава может быть целебной. Но опять же это в восприятии отдельной души индивидуума, носителя разума. Для Природы всё едино. Вот так я на языке гиамантов хотела высказать свою мысль на данный период, на данный миг истечения реки-времени в истории, может, и не только Солнечной системы. - и, та же размеренность в словах не по годам мудрой девушки, но ведь и пережила такое, что и оказалась единственной такой на всю цивилизацию.

Мидори слово в слово перевела весь тот разговор недавних космических гостей на "Монблане". Ей верили, не могли не поверить.

- Нам нужно сейчас, как никогда, понимать историю древней Трои в изложении великого Гомера. - в заключение подытожила она перевод разговора гиамантов.

**********************************************

Опять посетило её вот это ненавистное чувство, из-за которого она сама себя обрекла в изгнание, в добровольное изгнание. Не передалось оно ей генетически. Но когда же привилось? Из-за этого гадкого чувства она продолжала ненавидеть себя. Сколько можно так терпеть? Когда-то сбывшаяся мечта стала неизмеримо далёкой, недоступной. И некого винить кроме самой себя. Старалась, изо всех старалась изменить себя. Но вот опять, опять вот это чувство. Да провалилось бы оно пропадом. Но идёт оно неизвестно откуда, из каких-то дальних, дальних уголков собственной души. И неужели нельзя ничего поделать. Будь проклято оно, это чувство, простое чувство. Как просто называется оно - зависть.

Из-за этого ненавистного чувства она вогнала себя в это изгнание. И пусть Япет, этот милый спутник Сатурна феерически красочен и уютен, но она в изгнании. Пусть в этом прекрасном ухоженном краю, но она в изгнании. Совесть - сознание морали, сознание души. Она ли движет ею? Но где же была она, вот эта совесть, когда она стояла на одной стороне с теми, по сути предателями не только этой девушки. Но и всех? Ложное направление, ложная убеждённость души? Уж кто-кто, а вот те, за которыми она пошла, так ярко, артистично, а некоторые и убеждённые в своей правоте, выставляли свою совесть как благо для всех. Трусость, даже не страх, властвовал над ними безраздельно. Страху подвержены все, но волей мужественный одержит над ним верх. А вот ею властвовало именно это гадкое чувство - зависть. Она, эта девушка, её коллега по космогонии, Мидори, победила страх. Победила и "Джомолунгма". Какая горькая досада, какая горькая обида, что она не была в их рядах. А ведь могла бы... Никто не мешал.

Вот и сейчас то же самое. Она, эта девушка, её коллега по космогонии оказалась права, как никогда. И снова чистая, как прозрачная вода чистого родника. Но сколько же грязи, гадкой грязи, старается прилипнуть к этой чистоте. Вот и сейчас то же самое. Как негодовала, как она возненавидела тех, узнав, что не дают ей, коллеге, хотя какая она коллега, когда она сама - давно уже не космогонистка, не член славной команды "Джомолунгмы". Но какая всё-таки великая тайна для неё, может, и для всех, для всей цивилизации, что Мидори осталась не только жива, но и стала другом вот этого космического монстра?

Какое-то непонятное ощущение какого-то повторения. Дежавю.

И снова эта девушка в центре внимания всей Солнечной системы. И снова повторение этой правоты. А как старались клеймить её некоторые средства массовой информации. Угадывалась рука тех гадких трусов, так и дрожавших тогда в те дни перед этим страшным чудовищем космических глубин. Но не воспринималась как-то многими вот эта откровенная грязь.

Однажды сделанный неверный шаг так мучительно отзывался теперь, по прошествии времени. Неужели она обречена на это навсегда? Но как заглушить эту совесть?

А может... Стоит ли?

7

Дул слабый ветерок, обдавая лёгкой прохладой. И, казались, застывшими красные дюны. Красноватая пыль вздымалась кое-где. Какие там бури! Небольшие камни, большинство которых наполнены пузырьками, иногда крошились, под тяжестью чьей-либо ступни. Потому и старались обходить их. Попадались и твёрдые камни. Невысокие холмики также отливали красноватым оттенком. Уныло однообразный ландшафт, с преобладанием одного цвета и потому лишённый всякой красочности, был всё же по-своему притягателен, великолепен. Хотя бы потому, что он, как можно, ближе передавал ту картину, ту чересчур суровую реальность природы до человеческой эпохи.

Они находились на Равнине Утопия, поверхности которой когда-то когда-то коснулся второй в истории этой планеты спускаемый американский аппарат

"Викинг - 2". Средняя температура составляла тогда порядка 90 градусов по Цельсию. Ночью доходила до минус 120. И первых пилотируемых кораблей Марс встречал так же холодно, недружелюбно, всем видом своим подавая нежелательность их визита. Но незваные гости оказались очень упорными, да ещё наделёнными силой технико-технологического характера. И если поначалу они просто озирались по сторонам, кажется, преисполненные страхом, благоговением и любопытством, и вели себя по рангу, пусть и незваных, но, всё же, гостей, то уж по истечении определённого времени они, обнаглев, так и стали облекать себя в положение хозяина и не только. Они принялись укрощать его. И как бы он не сопротивлялся, весы победы всегда склонялись не в его пользу. Вот тебе и планета, названная именем грозного бога войны.

Вот на этой-то Равнине Утопия и был создан заповедник, а вернее оставлен в оригинале первобытный кусок планеты. Стэн с любопытством держал в руках лучевое оружие антера, довольно таки увесистое подобие пистолета. С какой бы радостью она подарила бы ему это оружие, но подарок, и есть подарок. Обоа понимали это прекрасно. Но главное в том, что это-то и дошло до сути мозгов всяких чиновников разных мастей и таких же коллекционеров, владельце всеьма солидный счетов. А ведь кто они перед этим воином, обладателем такой дьявольски грандиозной силы и физической, и духовной?

Не всё покупается, и не всё продаётся в этой непознанной истине Мира, каковым есть великое Пространство.

- Он может стать нашим союзником... - задумчиво проговорила Мидори.

- Я не сомневаюсь. Я верю в это. Это так похоже на наших предков. Они ведь тоже дарили что-то своё ценное в знак дружбы. Как же иногда бывает такое соприкосновение разумов. Даже несмотря на такое огромное, сверхогромное расстояние. - соглашался с ней Стэн.

- Мы не знаем точно, но, всё же, знаем. Враг сильный... - уже имела в виду другое Мидори.

- Да, одно только наличие гиперпространственного двигателя говорит о многом. - понимал всё это стэн.

- И, всё-таки, земляне не приемлют его. Не могут. В союзе с ним земляне не смогут почувствовать себя страшим братом, лидером в связке. - послышалась некая доля горечи в её голосе.

- Это всё говорит в нас кровь предков. Гордых, очень гордых. И думаю, что это неплохо, даже очень хорошо.

- Ну, если не союз, то уж удара от них, от антеров не будет. Хотя бы потому... - и Мидори замолчала в задумчивости, опустив веки, но затем как бы закончила словесно то ли возникшую мгновенно, то ли своё давно сформировавшее убеждение. - А вот эти... Есть, таки, у многих землян настрой на дружественный контакт именно с этими. У многих просто неприязнь, а то и страх моим другом из-за одной лишь его внешности и, конечно, перед духом. Да, все домыслы, ещё с древних времён, о дьявольской силе, о разных чудовищах, о таком объекте зла просто меркнут перед ними, перед антерами. И, всё же, ... они - не враги.

Неожиданно резкое дуновение ветерка вздыбило горсть мельчайшего красного песка, пыли и тут же развеяло. Хрустнул под ногами камешек, сплошь из пузырьков, как камни из лавы земных вулканов. И задумался Стэн над словами Мидори: "Ну, если не союз, то удара от них не будет. Хотя бы потому..." Да, грозный воин не нанесёт удар, хотя бы потому, что здесь, в Солнечной системе, находится Мидори. Как-то неприятно кольнуло в сердце. Как непонятен мир Вселенной, мир природы разума? Многосложное сплетение.

- Стэн, я буду работать сейчас, как никогда, изо всех сил. Как тяжело было мне за последние два года. Сейчас мне хорошо, так хорошо. Наконец-то я буду приносить пользу. Но знаешь, я так хотела бы, так... Чтобы рядом был ты. Мы можем вместе делать эту работу. Хотя... Я не права. Делай то, что делаешь. Ты - подчинённый, у тебя есть командир, у тебя есть исполненная мечта. Не надол отказываться от неё, никогда. Я буду ждать тебя, всегда.

Смеркалось. На горизонте чётко обозначился восход некоего подобия шара - Фобоса, от которого убегал в зените Деймос. Ветер немного усилился, и красноватая пыль всё чаще вздымалась перед ними, но не так высоко, даже очень низко, чем в былые времена длиною в сотни и сотни миллионов лет. Редкие туристы уже покидали заповедник. Но они всё ещё оставались здесь. Немного отошла в сторону Мидори. Её привлёк большой валун, который она не преминула потрогать руками. Этакий свидетель до человеческой эпохи. Стэн оставался на месте. Он всё смотре и смотрел на неё. Он всегда смотрел на неё. Их встречи были только между полётами, межгалактическими прыжками. А ведь когда-то они вместе летали, вместе шли так весело по той планете, которой уже нет, как и звезда её. Вот и завтра он полетит сначала на Харон.

Солнечная система снаряжала новую экспедицию в бездны Вселенной. Поиск звезды, где нашли приют недавние космические гости. Хотя, это всё равно, что ночью искать иголку в стоге сена. Ставка на везение. Старт через неделю.

Мидори обернулась. Слегка колыхнулись волосы в порыве ветра. Но как прекрасна она! Светлая белизна, но налёт загара, где едва проступающий румянец на линии азиатских черт, как фейерверк от самой красоты истинной в сумеречной тиши перед марсианской ночью, что повеяло той чистой свежестью, сравнимой с рассветом ясного земного дня. Она молчала в раздумье ведомой ей, и потому глаза не излучали ту искристую радость, как тогда в ту неожиданную первую встречу на опушке дивного плутонского леса. И всё та же глубина, глубина разума высокого. И это одна из граней красоты неведомо прекрасной. Марсианский ветер всколыхнул её волосы...

************************************************************

Первый. - Мы всегда думали, что Вселенная неведомо безгранична, что навсегда мы забудем этих ужасных тварей, укрывшись за далью пространства. Но как мы заблуждались. Как может быть такое?

Второй. - Эта самка неизвестной нам цивилизации знает наш язык. Это достоверно, это факт, это неожиданность.

Третий. - Нам надо знать, нам нужно знать. Но откуда это? Вот тайна для нас.

Четвёртый. - Мы никогда не встречали инопланетян. Эта цивилизация - первый наш контакт.

Пятый. - Но тогда откуда знания нашего языка? Вот это самое главное для нас.

Третий. - След антеров? Вспомните, как они реагировали на образ этой страшной твари.

Второй. - Мы подумали тогда, что одно только явление нашего врага шокировало их. Но кажется мне, они знали его.

Четвёртый. - Но мы знаем, что они не знают нашего языка. Но почему знает эта самка?

Пятый. - Она рушит наши планы.

Первый. - Это и есть главная проблема. И потому должны узнать эту тайну...

8

Нам нужно сейчас, как никогда, помнить историю древней Трои в изложении великого Гомера". - в заключение подытожила она перевод разговора гиамантов. Все, абсолютно все, понимали, что имеет в виду Мидори. Верломство, чистое вероломство. Ей не верить, нельзя было. Прекрасный чистый дом человечества, о котором мечтали предки, нужно было беречь как никогда. Сокровенное, самое сокровенное, где и сокрыт весь смысл, вся истина цивилизации, чего и есть у землян, и чего добились.

Окажись в те времена древней Трои, (а, может, и были) космический корабль далёких пришельцев на орбите Земли, то что открылось бы их взору? С орбиты никаких признаков разумной жизни. Разве что, подлетев очень близко, они обратили бы внимание в первую очередь на египетские пирамиды, переживавшие тогда эпоху расцвета, в плане самого строительства, возведения. (Опять же тайна.) Да, и города в малом количестве. Или их зачатки. Первый признак цивилизации. И девственные, девственные леса. Полетав уже в пределах самой атмосферы, среди множества, множества живых существ они, наверняка выделили бы одно очень интересное существо, чуть ли не единственного в передвижении с опорой на две нижние конечности. Держал же он в одной из верхних конечностей предмет явно искусственного происхождения. Признак разума. И этим предметом оно разило наповал другое, подобное себе, существо. То был это - меч. Могли бы знать об этом космические пришельцы? Но были ли они тогда?

Но вот подлетай они сейчас не к орбите Земли, а даже к подступам орбиты Плутона, то увидели бы, и, при том, невооружённым глазом, кипение, динамику, высокую энергию интенсивности разума. Да что там орбита Плутона, когда присутствие высокого, высочайшего уровня разума уже проявляется в таком регионе как Облако Оорта, где космические комплексы наблюдают за рождением, поведением, началом путешествия комет. Но и не только здесь. Ещё дальше. И на расстоянии восемьдесят миллиардов километров от Солнца сразу бросается в глаза признак могущественной цивилизации. Космический аппарат фиксирует во всех проявлениях солнечный фокус. И пусть его проявление постоянно стабильно, но и в этом знаменательном месте присутствует продукт деятельности разума. Но и не только здесь. Ещё дальше. А дальше патрульные корабли. Вот здесь-то и был замечен, зафиксирован звездолёт, галактолёт недавних космических гостей. И впредь, особенно после выступления Мидори, было решено не пускать за эту черту космических гостей любого происхождения. Сам же космический флот плотным поясом окутал всю звёздную систему на внешних границах, подальше от орбиты Плутона в его афелии. Но и это не всё. На орбитах планет также застыли в полной боевой готовности дежурные корабли. А жизнь кипит на всех планетах, спутниках и их космических окрестностях.

Медленно шёл разум на своей ранней стадии, когда его носитель, один из многих существ планеты, встав на задние конечности, обхватив палку верхними конечностями, сбил плоды с дерева. Не установлена точная дата зарождения этого феномена в данном регионе Галактики "Млечный Путь", (в данном случае всё-таки нельзя уж упоминать саму Вселенную) в конкретной звёздной системе, на конкретной планете. (Или панспермия.) Медленно и долго восходил разум по ступеням вверх на своей ранней стадии.

Сотни тысяч лет прошло, когда это существо, единственное из всего огромного по разнообразию мира живых существ, наделённое ли, приобретшее ли этот феномен, научилось искусственно добывать огонь, которого так боялись и продолжают бояться остальные обитатели. И ещё десятки тысяч лет, и это существо, благодаря наличию вот такого феномена, да возвысилось в своём самомнении. Оно, в отличие от всех остальных, встало на путь стремления к комфортной жизни. На это его гнал и гнал этот самый уникальный феномен. Так началось приручение, можно сказать, соседей по планете, волей ли судьбы планетарного масштаба, оставшихся, не взошедших, оставшихся стоять на одной и той же ступени, и которых оно, это существо, с явным оттенком какого-то презрения, назвало животными, а себя горделиво нарекло человеком. То было в эпоху аграрной революции неолита.

И началось массовое заселение им всей планеты.

Ещё несколько десятков тысяч лет и над поверхностью планеты возвысились настоящие чуда - величественные пирамиды и возникли первые города. К этому времени данный ли, приобретший ли феномен имел в арсенале всё возможное, что выделило его обладателя из остального мира. мудрость, доброта, благородство, любовь, ненависть, мужество, трусость, хитрость, вероломство, предательство, многосложная совесть и другие дополнения.

Понадобилось ещё несколько тысячелетий, когда этот феномен позволил человеку оторваться от тисков родной планеты, ощутить, почувствовать мир пространства, лишающий веса любую материальную субстанцию. Человек был горд, но в то же время почувствовал, а то и познал, как всё же беспомощен он перед его величеством Пространством, перед её величеством Природой, перед её величеством Вселенной. Он был как ребёнок, впервые переступившего за порог собственного дома.

А дальше необозримый Мир.

Интенсивность развития этого феномена стала феноменальной. Если от первого собственноручно добытого огня до первой лампы накаливания прошли сотни тысяч лет, то от этой же лампы до первого взрыва атомной бомбы прошло семьдесят три года. Если от первого транспортного средства, то бишь прирученной лошади до первого автомобиля с двигателем внутреннего сгорания прошли, порядка, десяти тысяч лет, а, может немного более, то от этого автомобиля до первого космического аппарата семьдесят два года. И тому множество, множество примеров.

Наконец-то сошлись островки в середине двадцать первого века. Феномен человека достиг того самого "острова стабильности", тем самым значительно расширив длину периодической таблицы Менделеева. Примерно в те же сроки он произвёл термоядерный синтез, что произвело подлинную революцию в энергетике, технике, технологии. Судьбе научного, технического, технологического развития благоволила именно вот эта середина двадцать первого века. Ибо одновременно с термоядерным синтезом феномен человека, его уникальное величество Разум, добился комнатной температуры сверхпроводимости и даже выше в обыденном использовании, что также добавило весомой лепты в революции, пристегнув к ней и электронику. Отныне по всей Евразии хватало двух действующих термоядерных электростанций. На остальных континентах и того меньше - по одной. Но не только энергетика воспользовалась выгодой этих открытий. Появились совершенного иного, более высшего уровня космические аппараты, мощностью намного опережающие своих предшественников. Термоядерный двигатель открыл путь к безоговорочному господству в Солнечной системе.

Это был настоящий всплеск, настоящая вспышка этого уникального феномена. Ибо в эти же годы был создан и квантовый компьютер. Но не только. Человек отказался от автомобиля с двигателем внутреннего сгорания. На всех континентах заменил его электромобиль, заряжающийся как мобильный телефон, заполонивший всю планету ещё на стыке тысячелетий. Смена одной вожделенной вещи на другую прошла с воодушевлением понимания того, что и поднялись на более высокую ступень технического развития.

В серийное производство поступили самолёты с двигателем на сверхвысокочастотной энергии. Потому на всех континентах, включая и специализированные корабли в океанах, устанавливались параболические антенны, передающие на электрический двигатель самолёта СВЧ - излучение. Что казалось раньше затратной разработкой, по мере прорывного продвижения научно-технических, технологических изысканий, переросла в середине двадцать первого века в приемлемый, экономически выгодный вариант.

И в это же время началось интенсивное освоение техническими средствами лётных качеств не только птиц, но и насекомых, полёт которых составляет более сложную конфигурацию, структуру. Разобщённая, далеко не единая, планета на новой ступени технического развития, всё же, к середине века стала отправлять, пока не в серийном, но, всё-таки, в количественном потоке своих посланцев на соседнюю, по многим параметрам, можно сказать, схожую по силе гравитации планету Марс. Эра навигации, а затем и освоения Солнечной системы вршло в своё стремительно поступающее движение.

Данный, не столь длинный, а даже очень короткий отрезок дистанции истории представил для человечества настоящий парад революций. Вот одна из них явилась очень ярким выражением. Дисколёт. Летающая тарелка. Воображаемый летательный аппарат таинственных инопланетян всевозможных калибров. Вертикальный взлёт и такое же приземление, неподвижное, длительное зависание в воздухе, сам бесшумный полёт со сверхзвуковой скоростью в любом направлении и, при том, без всяких разворотов. Мечта авиации!

То было время, которое нарекли ещё временем восхождения человека на следующую, более высокую ступень эволюции. Хотя, алкоголизм, но ещё худшая и страшная наркомания продолжали расцветать пышным цветом. На них смотрели как на атавизм, не смотря на их многочисленность. И на человека стал играть, играть со зловещей ухмылкой открытие Дарвина - естественный отбор. Ибо большинство этого многочисленного слоя человечества не только не занимало, даже малую роль в глобальном развитии, но и просто не доживало до естественной старости, умирая в более раннем возрасте. Новый же человек, так называемой новой эволюционной ступени, был неприемлем, не воспринимал мозгом своим такой образ жизни, тянущийся из глубины древности. С той поры, когда и познал человек изменённое состояние сознания, попробовав перебродившие плоды. А вот критерий морали продолжал оставаться на той же ступени, ибо он исходил не только от разума, но и из того внутреннего состояния, именуемой душой, совестью.

Люди индиго, люди шестой расы, переросшие на дистанции эволюции в седьмую расу, как утверждал сам человек, стал преобладать на планете. В достижении каких-либо задач всё чаще и чаще стали привлекать достижения экстрасенсорики, параллельных линий психологии, и особенно интуицию, как в дополнение высокому образованию, интеллекту, логике, опыту, лабораторному исследованию, работе интеллекта. Примеры в прошлом имелись. Хотя бы тот же Эйнштейн, не имея никакого опыта предшественников, без лабораторных исследований открыл миру теорию относительности.

В математике интуицию считают действительным фактом. Тндийская женщина, которую звали Шакунтала, не являясь математиком, давала быстрые ответы, на которые требовались ответы для специалистов. Так однажды она за минуту решила задачу, на которую Эйнштейн потратил три часа. Сам процесс, сущность, истина не поддавалась её осознанному уму, не откладывались как опыт интеллекта, но мозг, неизвестно откуда, выкладывал готовый ответ. То же самое проделывал индийский мальчик по имени Шанкаран. Его достижения были превосходнее в том плане, что он, уже предвосхищая сформировавшийся вопрос, давал ответ. Таким образом, он открыл некоторые явления в математике, которые были разрешены позднее. Быть может, его мозг в каком-то узком направлении преодолевал пятипроцентный порог деятельности. (А, может быть, и было место, само неведомое явление воздействия стороннего разума из других ступеней, из самой категории неизвестности?) Люди новой ступени эволюции превосходили порог за десять, пятнадцать процентов. Ибо потому прежние пороки человечества становились атавизмами. Вот эти-то качества и старались в данную эпоху революций поставить на службу в один ряд вместе с остальными, но скорее в первые ряды.

В век техницизма, развитой технологии человек же не мог не воспроизвести подсобный, подручный прибор для сверхчувственного восприятия окружающей среды. Так м появились наушники, позволяющие слышать инфразвуковую волну и ультразвуковую. В серийное производство вступали очки, фиксирующие инфракрасные и ультрафиолетовые лучи.

Скрытый за горизонтом "остров стабильности" манил и манил к себе, как недоступный берег для моряков, пустившихся в дальнее плавание. Можно было бы подплыть к этому берегу, коснуться его, но зияла пустота, пустота от сто шестого элемента до сто двенадцатого. Вот тут-то и сыграла свою роль интуиция, как когда-то и сыграл сон гения для создания самой периодической таблицы.

Пройдя эпоху научных, технических, технологических революций человечество продолжало пожинать их плоды, всё более и более совершенствуя и развивая. Следующий всплеск, следующая вспышка, на этот раз двух революций произошла через полтора столетия. На исходе двадцать второго века микроскопическое полностью подпало под власть человека.

В серийное производство поступали так называемые микроскопические батарейки. Миллиарды микробов вырабатывали в нём электрический ток. И если Земля, в глубь и в ширь вошедшая в технологию термоядерной энергетики, использовала новое доступное открытие как альтернативное, то освоенные Луна, Марс со спутниками, космические комплексы, спутники Юпитера полностью перешли на эксплуатацию нового источника электричества, намного экономичного и компактного. Каждый дом в новых мирах обладал своей микроскопической батарейкой, такой миниатюрной электростанцией. Но не только. Возможности такого вида энергетики были просто огромны.

В один и тот же временной отрезок истории человек стал полностью манипулировать микроскопическим. В водах ручьёв, рек, морей, океанов растворено абсолютное большинство полезного из периодической таблицы Менделеева. При содействии новых аппаратов стал извлекать оттуда нужные ему вещи. Более простые предметы в готовом виде, а к более сложным детали, которые собирались на высокотехнологичных заводах. Так человечество извлекало пластины, а то и целые пласты естественно природных материалов. Железо, алюминий, золото, серебро, платина, никель, титан, кадмий, осмий, иридий, ванадий...

Сырьевой запас был обеспечен. К этому времени воды Байкала и Антарктиды в дополнение к другим источникам полностью удовлетворяли потребности населения планеты. Наступил золотой век истинного изобилия во всём и везде.

Углубляясь в природу, беря от неё, человечество на всех парах устремлялось вперёд и вперёд. Термоядерный двигатель позволял быстрое достижение планет звёздной системы. Микроорганическая, бактериологическая электроэнергия, термоядерный синтез, высокая температура сверхпроводимости, нанотехнология разрешали их активное освоение. И не только родная Земля была средоточием воды. На спутниках холодных планет её хватало с избытком в виде льда. На той же Европе в до человеческую эпоху под километровым слоем льда в относительной неподвижности пребывала обыкновенная вода, вот эта удивительная жидкость Вселенной.

Но само же промышленное изготовление воды явилось одной из двух революций, наступивших позже, может быть, гораздо позже на фоне такого стремительного развития науки, энергетики, техники, технологии. Они явились миру в первой половине двадцать пятого века. Такое, казалось бы, распространённое в Солнечной системе и, конечно, на Земле, но уникальное в масштабах самой Вселенной, природное образование как вода представило определённую трудность для технологии именно в её изготовлении. Но и эта трудность была преодолена, и начато её промышленное производство на тех планетах и их спутниках, где она отсутствовала или была в недостаточном количестве.

И, всё же, Солнечная система, не смотря на наличие, казалось бы, совершеннейших космических аппаратов с термоядерным двигателем, многолетней человечества, не отпускала, не хотела отпускать своих уникальных сыновей и дочерей за пределы самой звёздной системы. И даже для таких вот могучих термоядерных двигателей, что ближайшие соседки Солнца Альфа Центавра и Проксима Центавра продолжали оставаться недоступными для полётов к ней белковой формы жизни. Иногда к соседкам отправлялись беспилотные космические аппараты, безжизненные металлические конструкции с высокой компьютерной, транспьютерной авионикой.

И вот эта вторая революция явилась цивилизации в виде фотонного двигателя. Обуздание скорости света позволяло, наконец, одарённым сыновьям и дочерям Солнечной системы покидать её, достигать, хотя бы, звёзд, видимых невооружённым глазом в ночном небе не только Земли. Появилась первая возможность почувствовать теорию относительности Эйнштейна на человеческом организме, что ею незамедлительно и воспользовались.

Отправление первого звёздного корабля с фотонным двигателем было торжественным для всей Солнечной системы - теперь-то уж истинной могущественной конфедерации, во главе которой, в которой и вознеслась истинная дань уважения, стояла сама Земля. Стартовал звездолёт во второй половине двадцать пятого века, естественно, к соседке Солнца Альфа Центавра, хотя неприметная и тусклая Проксима Центавра немного ближе. Весь путь туда и обратно должен охватывать восемь с половиной лет. Земляне принялись ждать свою первую звёздную экспедицию, активно используя фотонный двигатель внутри конфедерации и на её окраинах. Через восемь с половиной лет первый звездолёт вернулся домой. Это было ожидаемо, как и было ожидаемым то, что дети членов экспедиции выглядели старше своих отцов.

И тут же, с не меньшей торжественностью, стартовала вторая экспедиция, на этот раз к скромной звезде созвездия Большой Медведицы "Лаланд 21185", шествующей по Галактике от Солнца на расстоянии в два раза превышающем путь до Альфы Центавра. Но эту экспедицию по возвращении не ждала пышная встреча, которой удостоилась первая межзвёздная экспедиция. Земляне в данный исторический момент владели гиперпространственным двигателем. Это было , поистине, самое могущественное техническое достижение мегацивилизации!

Но вряд ли гиперпространственный двигатель являлся виной такой несправедливости. Землянам было не до этого, ибо Солнечная система вооружалась. Да и недавняя встреча, недавний контакт с неожиданными космическими гостями, затмевала собой любые события, ставя их в разряд второстепенных.

Пока они, прибывшие с Большой Медведицы на фотонном звездолёте, вникали в суть нового для себя времени, на горизонте замаячил новый космический корабль, скорее, из класса гиперпространственных галактолётов. Неземной корабль...

9

Мидори принялась усердно набивать нейронально-квантовому транспьютеру язык гиамантов. От того же ежесекундно поступали эти знания на все компьютеры и транспьютеры Солнечной системы и звёздных кораблей. Именно этот язык требовал самого пристального внимания. И потому она старалась, прежде всего, передать слова, смысл военного лексикона. На втором месте стоял язык риалан, и что ни странно, на третьем месте был этот страшный язык антеров, против которых, собственно говоря, и готовилась, вооружалась Солнечная система. И быть может, после вот этого, теперь уж точно исторического выступления Мидори в Конгрессе Звездоплавания земляне вздохнули облегчённо. Они поверили ей. Антеры, эти космические монстры - не враги. А что эти гиаманты? Уж с ними-то можно разобраться, сойдясь и на боксёрском ринге. Опять же гордыня предков присущая землянину. И Мидори понимала, что убедить землян ей не удастся. Вряд ли прислушаются к ней. А ведь самое главное состоит в том, что они, гиаманты, пусть и в союзе с риаланами, но воевали там у себя, на родной планете Гратан, с грозными антерами, владеющими парализующим взглядом. Они не дрогнули, но поражение заставило их искать убежища в необъятных просторах Вселенной. И хитрость была, и остаётся их главным оружием. Но что поделаешь с гордыней, так неподвалстной разуму.

Прошло три дня усердных занятий, когда на горизонте замаячил новый незменой корабль. Как и тогда, в районе солнечного фокуса. Сомнений не было в том, что это звездолёт гиамантов. "Монблан" ждал его здесь, а не возле Харона. Он проведёт контакт именно здесь. Тем самым земляне требовали объяснений от этих лживых космических пришельцев. Это требование было подкреплено двадцатью боевыми кораблями, развернувшихся в грозной порядке на готовности мгновенной по обе стороны "Монблана".

Гиаманты, разоблачённые гиаманты, и не ждали другого приёма. Их одинокий корабль покорно застыл на почтительном расстоянии. Но каков же будет этот контакт?

Ждать пришлось недолго. От корабля гиамантов отделился дисколёт и направился в сторону "Монблана". Лазерные лучи отчётливо очертили линию черты, указав ясно место остановки, ибо за непослушание последует мгновенный карающий удар. Дисколёт остановился покорно.

Общение имело место быть не только в виде голографических образов, но и подобия разговора. Нейронально-квантовый транспьютер на борту "Монблана" обладал довольно богатым словарным запасом. На стороне землян обозначилось явное преимущество.

Слева от дисколёта гиамантов постепенно образовывалась голографическая картина. Наконец она приобрела законченный вид. Стол переговоров, знакомая делегация с обеих сторон и... Мидори. Изумление?! Но и до предельного ясно. Яснее быть не может. И в этом был резон. Они тоже понимали важность общения между биологическими разумами без участия компьютеров и транспьютеров. Голографический образ - это одно, но выражение своих мыслей, пусть и через перевод, но напрямую - это совсем другое. На "Монблане" в этом видели и другую сторону. Эта девушка, эта юная космогонистка - единственный человек человечества, который и знает языки далёких чужих разумов и, при том, знает чувственно. Она - единственная побывала на неземном корабле. И, конечно, соприкоснулась с неведомой жизнью, неведомым менталитетом. Для контакта лучше и быть не может. Не сомневались на "Монблане", что переговоры на новом уровне нужны обеим сторонам. Послать радиограмму и фотонный звездолёт на Землю, в правительство солнечной системы? Да и эта девушка после Марса отправилась на Землю. Но каждый знает, что на это уйдёт чуть больше трёх земных суток. И обратно так же. Ждать больше шести земных суток? Терпение ждать - было достоинством землян, но часто это качество перевешивало вот такое до банальности простое, но скорее и есть самое сильное чувство - двигатель всякого прогресса, как любопытство. Конечно, земляне могли диктовать свои условия, условия транспьютерного контакта, но почему бы не пойти и на такой контакт, практикующийся с древних времён, тем более на этом то ли настаивает, то ли просит другой чужой разум. Но больше шести суток? Столько нужно электромагнитной волне, лучу света, фотонному звездолёту от района солнечного фокуса до Земли. И всё это время торчать в космической пустоте, разглядывая друг друга? Друг друга ли?

Гиперпространственный полёт в пределах Солнечной системы допускался в самых экстренных случаях. Но такого не было никогда. На "Монблане" знали, что было только несколько испытательных полётов, прошедших успешно. Но этот данный момент и есть экстренный случай.

Один из боевых кораблей нырнул в гиперпространство курсом на Землю. Там также схоже оценили обстановку. Мидори собралась быстро. Ей самой не терпелось присутствовать на этих переговорах. Как приятно таки чувствовать себя нужной всем! Это не то безделье, что обрушилось на неё по возвращении.

Через два часа она была на борту "Монблана".

10

"Джомолунгма" вышла раньше намеченного срока и находилась где-то в середине пространства между Облаком Оорта и солнечным фокусом. Звездолёт, но скорее галактолёт, находился в режиме фотонного двигателя, чтобы затем за солнечным фокусом перейти в режим гиперпространственного двигателя. Видеоотчет "Монблана" Солнечной системе и "Джомолунгма" двигались навстречу друг другу со световой скоростью. Вот здесь-то в середине они и сошлись, то есть "Джомолунгма" первой получила изображение всего происходящего в зоне внешнего патрулирования. Больше одной земной сутки понадобилось видеоотчету "Монблана" достичь вот этого места. Пока больше, чем на сутки запаздывала информация для "Джомолунгмы". Но ведь они направлялись навстречу, каждая со световой скоростью примерно в триста тысяч километров в секунду, а вместе обоюдно и все шестьсот тысяч километров в секунду приблизительно, всё сокращая и сокращая время реального действия, время прямого эфира.

Разведчики Майорова, как и весь экипаж корабля, также на этот раз состоящего сплошь из космических разведчиков, смотрели этот театр действия, что разворачивался в районе солнечного фокуса. Неземной корабль недавних космических гостей, дисколёт, формирующаяся голографическая картина в пустоте космоса. И тут-то Стэн и ахнул от неожиданности. Второй раз, второй раз! Он не забудет никогда, как тогда он увидел изображение Мидори на орбите той, теперь уже не существующей планеты. Но почему, почему? Неужели опять повторится тот поворот судьбы? Неужели? Но ведь тогда были антеры, но ведь тогда они, земляне, находились в неизвестной галактике неизвестного района Вселенной, в пространстве чужбины. Но здесь они дома. А гиаманты не антеры. Они не внушают ужаса, скорее другое. И потому не должно быть у него причин для беспокойства. Совсем другое соотношение сил, непомерно другое, да и Мидори находится на Земле. Восемьдесят миллиардов километров разделяют её от этой картины. А тогда разделяли от кораблей антеров всего несколько сотен метров и было совсем другое соотношение.

Примерно пятьдесят миллиардов километров разделяют его от Мидори, но расстояние увеличивается и увеличивается. И он успокоился.

Временная плоскость как будто поменяла свою структуру. Солнечная система вооружалась, как когда-то вооружались предки против друг друга. И если у предков это было в порядке вещей, в порядке самого бытия, то уж в истории конфедерации планет, их спутников, космических комплексов такое происходило впервые. За последнее время она была взбудоражена как никогда. Был утерян покой мирного развития. "Джомолунгма" временно превратившись в военизированный корабль. Состояла теперь сплошь из космических разведчиков, из мужчин. Где та праздничная атмосфера прежних лет? Только и оставалось сейчас смотреть новости и всё составляющее из средств массовой информации Солнечной системы, удаляющихся всё дальше и дальше в режиме реального времени. Так и было до этого времени, когда новость с противоположной стороны, первой коснувшись их, умчалась дальше к Солнечной системе. Но теперь-то было, что смотреть. А новости оттуда становились всё интереснее и интереснее. Вот от двадцати боевых кораблей отошёл один и растворился. Что за манёвр? Но... неужели?

Все понимали только одно. Вот он, тот самый экстренный случай, который до этого никогда не возникал в конфедерации. Гиперпространственный двигатель в Солнечной системе. Но какова цель? Ну, конечно... теперь все понимали только одно. У Стэна похолодело внутри.

Когда-то это было, когда-то. Со всех отсеков космические разведчики стекались в одно место, в зал, где находился большой экран. Никто не давал приказ, никто не агитировал. Стекались молча. Когда-то это было, когда-то. Их предки смотрели спортивные баталии вместе. Вместе сопереживали радость победы. Или же горечь поражения. (Ныне совсем умеренно) Но не спорт разворачивался перед ними, но понимали все, что там происходит нечто такое, важное для всего человечества. Да. Там перед грозными боевыми кораблями землян стоял одиноко в космической пустоте корабль гиамантов. Но не в этом дело. Там решался вопрос - будет у Солнечной системы враг или нет. И это значило многое, если не всё. Но независимо от этого, всё же, человечество ступало на новый путь. Путь этот был давно пройден предками. Путь войны или же пребывания в боевой готовности. Ну что ж, им не привыкать. И если там, на внешних границах человечества определится враг, то этот путь примет интенсивный характер. Со всех отсеков стекались молча и смотрели на большой экран. Не спорт разворачивался перед ними, и потому смотрели молча, сосредоточенно. И знали все, что мчатся они со скоростью света к этому историческому событию.

А там события набирали свой ход. Вот от дисколёта отделился не предмет, а один из тех, кто находился там. Гиамант. Посланец. Он направился к "Монблану". У него такой же микродвигатель за спиной, как у антеров и землян. Спустя минуты он скрылся в головном корабле землян. Все знали, что там на борту "Монблана", нейронально-квантовый транспьютер, владеющий практическим словарным запасом языка гиамантов. Как есть.

Прошло не так уж много времени. Посланец возвращается на дисколёт. О чём же могла идти речь на борту "Монблана"? Из всех догадок одна выделялась отчётливо. Возможно, переговоры будут вестись там, на дисколёте. Если так, то почему?

Через два часа вернулся тот боевой корабль, воспользовавшийся гиперпространственным двигателем. Он словно вынырнул их пучин бескрайних вод. Да. Случай действительно экстренный. События развивались дальше.

Холод ещё сильнее стиснул сердце Стэна. С чего бы это?

Из боевого корабля вышел человек и направился в сторону "Монблана". Это была она. Мидори плавно пересекла пустоту космоса и скрылась в "Монблане". Невольно он вспомнил те минуты, когда она обречённо направлялась к кораблю антеров. Но это было тогда. Сейчас же движения её были тверды, решительны. Это был человек, делающий своё дело. Но зачем? Сердце его колотилось бешено.

Смотрят молча, сосредоточенно. Действие набирает ход. Со скоростью света мчится "Джомолунгма" к этому великому театру действия. Но стэну хотелось большего. Гиперпространственный двигатель. Скорость света в этот главный миг казалась ему черепашьей. Он так и хотел быть рядом с ней в момент, что опять войдёт в историю. Но ему было совсем не до мировой истории. Но что он сделает?

Действие продолжает набирать ход. Прошло лишь полчаса. И вот пять посланцев Солнечной системы направляются к дисколёту. Среди них Мидори. Он различает, он видит отчётливо. Спустя минуты они исчезают в дисколёте. И новая голографическая картина вспыхивает слева от дисколёта. Она таким образом показывает всё, что происходит внутри. Все понимают, и он тоже. Мидори - переводчик. Не стали привлекать к этому транспьютер. Разговор, скорее, будет носить и психологический, и философский характер. Все понимают это, и он тоже.

Опять она, опять. Спустя сутки, приблизительно трое суток, и она окажется в эпицентре внимания всей Солнечной системы. Ровно столько понадобится электромагнитной волне, чтобы, примерно, за триста тысяч километров в секунду довести до всех землян весь необыкновенный театр действия.

Голографическая картина продолжает трансляцию с места исторического события. Стэн понимает, что она там не одна. Земляне там, на внешних границах всё равно, что дома. И, всё же, сердце бьётся, колотится бешено.

Смотрят молча, сосредоточенно. Они мчатся со скоростью света к этому великому театру действия. Пока они только зрители. Станут ли они участниками или всё это завершится без них? Как мала на данный момент скорость света! А там застыли в ожидании "Монблан", двадцать боевых кораблей землян и одинокий звездолёт, галактолёт космических чужаков.

Вот отделяется капсула от дисколёта и направляется в сторону единственного на данном пространстве корабля гиамантов, достигает и исчезает в его чреве. Кораблт землян в полной боевой готовности. Одно неточное движение и они одним мгновением уничтожат всё вокруг. Но, вот почему-то, корабль гиамантов медленно отступает назад, чтобы затем резко, стартовать как спринтер, но со скоростью света, и исчезнуть со сцены.

Остался дисколёт. Слева от него голографическая картина второго контакта. Идёт трансляция с места исторического события. Переговоры продолжаются там, в дисколёте. Пока они только зрители. Как мала сейчас скорость света! И, всё же сердце бьётся, колотится бешено.

11

Мидори в душе всё-таки была довольна. Делегацию землян на этот раз составляли прожженные космические волки, а не так, как тогда чиновники от Конгресса Звездоплавания. Возглавлял делегацию Оверат, не раз бывавший в дальних экспедициях в качестве командира корабля.

- Я сразу поверил тебе. Разум не всегда придерживается критерии гуманности, благородства. К сожалению, зло часто перевешивает добро. И вот эти, как ты говоришь, гиаманты, не исключение... - при встрече как бы признался Оверат, настроаиваясь на совместную работу, основанную на доверительности.

- И в нашей истории не всё было так гладко. - ответила Мидори, вспоминая именно недоверие, проявленное к ней не так давно.

- Да, да. Такое было. - вроде поспешил согласиться с ней Оверат и тут же перешёл к делу. - Буду говорить я, буду говорить с такой эмоциональной окраской, которую специально готовил сам. Плевал я на всякие инструкции Конгресса Звездоплавания. Так вот, ты постарайся, пожалуйста, передать не только точно слова, но и мои чувства к ним. А они у меня так и горят огнём, не любви конечно, а совсем наоборот. В общем, ты понимаешь меня.

- Я понимаю. Важна не только информация нашего отношения к откровенным высказываниям гиамантов, но и передача чувства, отвергающие любую возможность контакта в будущем.

- всё правильно. Нам с этими тварями не по пути. Это у нас большинство населения, изнеженное избытком довольствия, комфортом и всеми преимуществами мощной цивилизации не приемлет этого, действительно страшного на вид, антера. Но, видимо, не всё так. Удивляюсь только, как он мог стать твоим другом. Хорошо, что они нам не враги. А вот с этими-то разберёмся, Захотели... - эта небольшая тирада Оверата заканчивалась на гневной ноте, которую, в общем-то, целиком и полностью поддерживала Мидори, но особенно после тех услышанных слов, как, впрочем, и каждый землянин.

Пятеро представителей Земли, то есть всей могущественной конфедерации Солнечной системы, плавно летели к дисколёту гиамантов. Их посланец, не так давно посетивший "Монблан", прямо таки уверял, что они чувствуют дискомфортно на корабле землян. И это при том, что такая грозная сила сосредоточена здесь. Он извинялся за неосторожные высказывания тех послов, которым они доверили такую почётную миссию, и что они будут наказаны. Им стратегически важен союз с такой сильной сверхцивилизацией как Земля, так мощно раскинувшейся по всей своей звёздной системе, готовой на освоение всей галактики, в которой они, гиаманты, всего лишь гости. На вопрос о том, почему они хотят встречи именно на дисколёте и именно в присутствии переводчика, человека, а не транспьютера, тот отвечал, что они на своём дисколёте будут чувствовать хоть какую-то малую уверенность, а не страх. Да, именно страх. Они видят здесь, на подступах звёздной системы уже силу, мощь. А какая грозная, громадная сила сосредоточена ближе к звезде? Ну, а что касается переводчика, то живой представитель всегда лучше любой компьютерной системы. Ни один транспьютер не уловит эмоциональности, то же философии живого человека. С этим, пожалуй, нельзя было не согласиться. Это понимали и без его визита, и потому один из кораблей уже выполнил правило экстренного случая. Так что это сделано и без напоминания этого посла. Что же касается переговоров на дисколёте гиамантов, то они не против. Не прочь было бы посмотреть их технику изнутри. На том и расстались.

Пятеро представителей Солнечной системы плавно летели к дисколёту гиамантов. Мидори невольно обернулась. Это стоило того. Величественная картина. Она не могла не вызвать дрожь и трепет. Мидори почувствовала гордость за свою цивилизацию, за сверхцивилизацию. В ореоле рассеивающегося света "Монблан" и двадцать боевых гиперпространственных кораблей застыли грозно в мгновенной боевой готовности, внушая силу и мощь в холодной пустоте космоса.

12

Дисколёт гиамантов выглядел довольно таки внушительно. Вот он немного провернулся по своей оси. И вдруг резко сноп света ударил в стороне от них. Вход в виде овального люка приглашал их внутрь.

Дизайн интерьера был роскошен, как и у землян. Краски, радующие глаз. Светло, уютно. Предусмотрен стол для переговоров, комфортно вписавшийся в саму обстановку пылающей роскоши. Если снаружи дисколёт казался довольно таки большого размера, то изнутри он выглядел не столь внушительно. Не заметить это, нельзя было. Но это детали, а так всё выглядело для того, чтобы создать должное впечатление. Отчасти это удалось.

Молчание нависло в начале этого, по сути, невероятного диалога двух совершенно разных миров. Время шло на изучение друг друга. Это было так. И хотя гиаманты на превый взгляд выглядели одинаково, но всё же, как успели заметить земляне, среди них не было ни одного представителя из той первой делегации, посетившей "Монблан". Определить - кто главенствующий, оказалось делом несложным. Хотя бы по оформлению кресла. За столом напротив было такое же аналогичное кресло, куда они первым приглашали первым главу делегации землян. И так как они не знали, как выглядит, то естественно взоры их обратились ко всем, за исключением Мидори. Земляне не заставили их ждать, и Оверат с достоинством занял это место. Молчание немного затягивалось. Вряд ли беседа, диалог, переговоры, контакт будут иметь такой праздничный, феерический характер, как тогда. Настрой был рабочий. А у землян, скорее всего, боевой. Но надо заканяивать игру в выжидание. Кто первый начнёт? И это сделали гиаманты. Мидори приступила к своим обязанностям переводчика.

- Мы долго воевали против наших вечных врагов. Войны у нас начались сразу же с тех пор, как у нас дали первые всходы первые зачатки разума, этой драгоценной субстанции во Вселенной. Они продолжались до самых, до тех пор, пока наши разумы не явили свету жидкостный ракетный двигатель. Нет, конечно, нет. Войны на этом не закончились. Они взошли на новый уровень. Войны приобрели космический характер. До этой стадии войны дожили три биологических вида нашей уникальной планеты из девяти, обладающих разумом. Наша планета, наша милая обитель физически не могла выдержать всё новых и новых витков войны. А космос безбрежен. С развитием техники, технологии он становился всё более и более притягателен именно для войны, а не для каких-нибудь других целей. Термоядерный двигатель, фотонный двигатель и, наконец, гиперпространственный двигатель. Победы и поражения следовали друг за другом, но в итоге мы были вынуждены проиграть на всех линиях. Враг наш изначально, по природному происхождению своему, силён физически, неимоверно силён. И не только. Он обладал, опять же от природы своей, ужасом своего взгляда, основанным на гипнотической парализации противника. Что противопоставить такой силе? Но мы воевали. Возможно, кое-какой баланс поддерживался за счёт нашей репродуктивности, данной нам изначально природой. Но скорее всего талантом, и не побоюсь показаться вам болтливым хвастуном, гениальностью наших полководцев. Сила нашего врага - неимоверная физическая сила и ужасный гипнотический взгляд, помноженные на животную жестокость хищных зверей не всегда давали плоды против тактики, продуманной тактики гиамантов. Вот эта их прямолинейность не раз оборачивалась против них же самих. Весы победы, постоянно раскачивавшиеся то в одну сторону, то в другую, наконец-то, склонились в нашу сторону. Мы торжествовали. И изогнутая линия может брать верх над прямой бездумной линией. Но торжества были преждевременны. Не радуйся над раненным зверем, не радуйся незавершённому делу. Полный триумф ожидает только в конце пути. Склонившаяся чаша весов победы, этой чародейки игры судьбы, словно насмехаясь над нами, переметнулась в сторону врагов. И виной всему этому был один антер. Всего лишь один антер. Он-то и повернул колесо истории. И он наш враг. И с рождением каждого гиаманта мы учим их, мы прививаем их с молоком матери, а мы, так же, как и наши враги, млекопитающие, ненависть не только ко всем антерам, но, прежде всего, ненависть к этому антеру. За всю историю войн он - единственный, кто проявил искусство полководца. Изощрённости ума, неуемной жажды войны, неуемной жажды завоеваний, горящей алчности и, особенно, жестокости, безграничной жестокости ему не занимать. Он - враг всему живому во Вселенной. - говорил, вдаваясь в историю, проявляя своё отношение к ней, которое было где-то правдивой, где-то с пристрастием, иногда пылко, но по большей части спокойно, однотонно, но с мастерством истинного агитатора, гиамант, занимающий место на самом краю, слева от центра, речь которого слово в слово, а кое-где и литературно, перенося на смысловые, жизненные взгляды землян, переводила Мидори, стараясь без всяких эмоций, как можно, нейтрально и сухо.

В довершение своей речи гиамант представил на стол маленькую шкатулку. Внимание, прежде всего, землян естественно переключилось к этой штуковине, досконально известная каждому. Ведь не само наличие её заключало важность, а то, что она воспроизведёт. Как, всё-таки, аналогичен разум разных концов Вселенной в развитии науки, техники, технологии. Ждать пришлось недолго. Вырвавшийся образ поверг в шок землян, да и гиамантов тоже, хотя они и знали содержимое шкатулки. И лишь одну Мидори обошло стороной это весьма жуткое явление. В который раз, в который раз. На столе переговоров, на этот раз в уменьшенном размере, стоял грозный, но мудрый полководец неустрашимых воинов. Он и здесь внушал ужас видом своим. Её друг. Риаб. Что может быть веским аргументом для любых переговоров, для любого разговора, предназначенных против него? И она понимала, что гиаманты хотят искусно повернуть, во второй раз, текущий контакт против него. Пока она сохраняла спокойствие, пока.

- Мы здесь не по поводу вашего врага. Ваш враг - это ваш враг. Мы хотим от вас объяснения ваших слов, а значит и ваших намерений, в которых мы теперь нисколько не сомневаемся. Я приведу лишь некоторые из них: "Мы занесём чужеродное под завесой дружбы. Зачем нам открытая война, когда нам оказана такая дружелюбная встреча". Слова эти, за которыми кроются ваши намерения, заставляют нас быть не только быть бдительными, но зачислить вас, именно вас, в разряд наших врагов. Итак, я жду вашего объяснения на счёт этого. - говорил Оверат с оттенком некоторого негодования на лице, которое, всё же, старался скрыть.

Мидори также переводила слово в слово это заявление со стороны землян, но ничуть не скрывая это негодование, а может быть, и подчёркивая. И если раньше ею мог руководить такое вот суждение "враг моего друга - мой враг", то уж в данное время они были и её врагами, врагами её вида, разумного вида в галактике Вселенной, которую они называют "Млечный Путь". И если надо, она готова была и сгустить краски кое-где. Ответ на это был готов. Но ведь это и не удивительно, ибо переговоры носили спонтанный характер.

- Нам важен союз с любым проявлением разума, тем более с таким, как ваш, тем более в нашем положении беглецов с родной звезды, с родной планеты. Бедный Гратан, сыновья и дочери которого в изгнании по Вселенной, без крова, без крыши над головой. И всё потому, что завладели им вот эти вместилища зла, эти чудовища с сердцем, лишь толкающим кровь по организму, потому и не знающих добра, сострадания и гуманности. Мы казнили их. Тех, кто не смог достойно представить нас, кто нанёс тем самым ущерб гиамантам. Мы представим вам эти доказательства. - стараясь слово в слово, переводила Мидори доводы гиаманта, занимающего место на самом краю, но справа от центра, удивляясь при этом какой-то схожести, какой-то аналогичности мыслей, понятий, представлений на некоторые вещи.

В доказательство этих слов шкатулка вновь представила сферу голографисекой картины. Увиденное в некотором смысле потрясло землян. То была казнь. Гиаманты, в которых земляне признали тех самых гиамантов, побывавших на "Монблане" и допустивших неосторожность высказывания, полагая, что в этом краю Вселенной никто не знает их, корчились в предсмертных муках на стуле, предположительно на электрическом. Когда-то и на Земле имел место такой вид казни. Земляне хорошо знали историю, но не всегда, к сожалению, извлекали из неё уроки. Так было во все времена. Но вот эта казнь членов первой делегации гиамантов заставила призадуматься землян.

"Конечно, не стоит полностью доверять этим гиамантам, но могу ли я так же полностью довериться и этой девушке, побывавшей когда-то на борту дьявольских космических монстров то ли в плену. В плену ли? Где гарантия, что она сейчас не агент этих чудовищ? Да, всякие мысли полезут в голову. Но от них не следует вот так, да отмахнуться просто. Думаю, не следует. Да, надо подумать. Если поставить себя на место этих гиамантов, то для меня, если мои враги - эти дьявольски страшные создания космоса, важен, прежде всего, союз с сильной цивилизацией для совместной борьбы. Тогда уж придётся волей-неволей, да пожертвовать жизнью некоторых своих сородичей, тем более так скомпрометировавших, пусть даже по халатности своей, но дело общей борьбы. Где гарантия, что антеры, как называет этих космических чудовищ Мидори, не являются нам врагами. Разве она одна что-то может решать за всю конфедерацию, за всё человечество наконец. Нет у неё на это каких-либо юридических прав. Просто эмоции, эмоции. Можем ли мы вот так просто, да и разорвать, сжечь все мосты. Надо подумать. От нас, от делегации, от меня в частности, зависит будущее отношений с эьтой цивилизацией, сильной цивилизацией. Хотим мы этого или нет, но владение гиперпространственным двигателем вполне даёт им право называться сильными. Да, надо подумать, нужно подумать". - вот так призадумался Оверат, тем самым усугубляя внезапно наступившую паузу.

"Да, эта видео возымело действие на моих землян. Но ведь я, да благодарна я моему другу, прекрасно знаю их язык, интонации их языка. Мозг, пока до конца неизвестный мозг даже в эпоху гиперпространственного двигателя, подсказывает мне, ровно как и внутренний голос, интуиция, свойство живого, также неизвестное до сих пор, что не всё так просто. Когда гиамант говорил тогда на "Монблане", что зачем им что-то создавать, когда всё готово, то какая же была интонация во время этих слов. Да и остальные слова были также окрашены в мерзкие тона. Это свойство их души, их стержень. Никакое благородство, даже доброта, и никакая гуманность не свойственна им. Они ненавидят антеров, но те отвечают на это полным презрением. И после всего этого им верить? Да я ни за что! Но это я. А как же остальные? Я вижу по лицам смятение их чувств. Двоякость в данной обстановке вселилась, да и только. Ещё немного, и всё позабудется, как бывало не раз в нашей истории. И потому огромная вот такая благодарность моему, богатому высоким духом и благородством, другу, наделившему меня знаниями языка гиамантов. Но поблагодарит ли его моя цивилизация? А сейчас течение переговоров переходит в иное русло. Представляю, как радуются эти гиаманты. Мне нужно вмешаться". - эти мысли Мидори уже лихорадочно бились о берега беспокойства.

- Продемонстрированное нам вполне может быть компьютерной графикой. И малые дети могут проделывать такие штуки. Они могут наказать тех, допустивших оплошность, но в условиях войны, а они и находятся в состоянии войны с теми, которых мы, земляне, за исключением разве что меня и некоторых членов команды "Джомолунгмы", называем космическими монстрами, дорог каждый солдат. А те, побывавшие на "Монблане", пошедшие на первый контакт, отнюдь не рядовые солдаты, а, скорее всего, входящие в элиту. Благодаря моему благородному другу я знаю не только языки, но и определённые интонации при их произношении. Если вы до сих пор сомневаетесь в моём друге, то всё-таки подумайте о его поступке. Разве стал бы враг давать мне знания, бесценные знания, которых нельзя отрицать, несмотря на симпатию или же не восприятие. А ведь не все земляне обладают таким благородством. Эти тем более. Разве может достойное существо, обладатель разума допустить такую мысль после гостеприимного приёма, оказанную нами, землянами. Можем ли мы верить сладостным речам, зная на какую подлость они способны ради завоевания чужих территорий. Будем называть вещи своими именами. Истинными именами. А истина, на мой взгляд, такова, что мы, всё человечество, стоим перед какой-то подлостью, провокацией. Вспомним опыт наших предков, вспомним троянского коня. - обратилась, стараясь не придавать излишней эмоциональной окраски, размеренно, но с какой-то интонацией убеждения Мидори к Оверату, ни словом не упоминая при этом знакомые гиамантам названия, имена таких как гиаманты, антеры, Риаб.

Это не входило в обязанности Мидори. Просто перевод. Перевод, помогающий понять эмоциональную окраску слов и не больше. Мнения, анализ, выводы отводились делегации. Она же, похоже, выполняла их функции. А гиаманты слушали внимательно незнакомую речь, и смотрели сосредоточенно на всё это и, в первую очередь, на неё. Особенно этим выделялся гиамант, занимающий место в центре, и, по всей видимости, являющийся главенствующим в делегации. Он застыл в неподвижности, не сводя глаз с Мидори. Всё-таки это было вовремя, кстати. Прочь составляющие эмоций, прочь всякие порывы души. Логика, сухой трезвый расчёт. Вот это-то и продемонстрировала перед закалёнными космическими волками эта девушка Земли, Солнечной системы. Настало время предъявить заготовленный ультиматум.

- после таких слов, после таких мыслей вряд ли уместно ваше пребывание здесь, в районе не только нашей звёздной системы, но и в нашей Галактике "Млечный Путь", ибо наша Галактика подпадает под юрисдикцию нашей звёздной системы. Тем более о каком-либо союзе не может быть и речи, потому как ваша война - это ваша война. Если ваши корабли до сих пор находятся в Галактике "Млечный Путь", то им надлежит в ближайшее время покинуть её пределы. И как можно дальше. В противном случае нашему флоту не составит труда, вычислить вас и выдворить с пространства Галактики. Я полагаю, вам не нужна война с нами. - говорил Оверат, как можно, жёстким тоном, слова которого не без удовольствия переводила Мидори, сохраняя всю палитру эмоциональной окраски.

В основном-то всё было правильно, всё как заготовлено. И, всё же, Оверат немного проявил кое-какую самодеятельность. На счёт юрисдикции Солнечной системы над всей Галактикой он, конечно, загнул. Не смотря, на всё своё могущество, Солнечная система ещё не вошла в эпоху полного владычества над Галактикой. Юрисдикция вполне могла рапространяться на те звёздные системы, на те планеты, на которые, как говорится, ступала нога человека. Но это при том, на таком условии, если эти звёздные системы были необитаемы разумными существами. Гуманность ставилась во главу угла прежде всего. Но при наличии таких алчных врагов стоило и пересмотреть такую точку зрения, и опять для защиты любой формы жизни от них, и опять возвышая гуманность, принципы которой за века сложной истории предко, наконец-то, восторжествовали. И, кажется, изложенный Овератом ультиматум дошёл таки до сознания этих космических пришельцев. Гиаманты переглянулись. И вот тот самый, занимающий место в центре, взял слово:

- Была допущена оплошность нашими посланцами во время первого контакта. Иногда алчность и жадность берут верх над трезвым разумом некоторых наших предводителей. Вот он - источник наших поражений. Но не только. Я всегда спрашиваю, почему судьбе было угодно предъявить миру безгранично страшного, но умного врага, каковым полководец наших заклятых врагов. Казалось, судьба, может, провидение Вселенной, встали на этот раз на нашу сторону, когда мы встретили в неизвестной стороне Вселенной огромную, мощную цивилизацию, готовой стать нашим союзником. Но почему вот эта поганая страсть к богатству, на этот раз к готовому богатству, губит наши надежды, обращает неведомую силу в нашего врага. Но почему весы судьбы пространства-времени склонились против нас? Ответ прост - всё дело в нас самих. Не стоит винить какую-то третью сторону. Мы вышли на второй контакт с надеждой восстановить нарушенное доверие. Это было нашей первой целью. Мы с ней не справились. Нельзя допускать того, что разум, какой бы он ни был, простит вероломство, надежду на вероломство. Вы являетесь двуполой жизнью, как и наша жизнь на Гратане. Специальные службы анализа дают нам ответ, что вот это существо, знающее наш язык, является самкой. Вам будет интересно знать, что является нашей второй целью. Так вот знайте - мы добьёмся её.

Может, наступил черёд удивления в стане землян. Так оно и было. И наступившая пауза была свидетельством тому. Переглянулись. Что бы это значило? Какая ещё такая вторая цель? И похоже, теперь у гиамантов наступал черёд удовлетворения ходом течения данного диалога. Загадка, поставленная главой делегации, кажется, достигала должного эффекта. Во всяком случае она породила любопытство. Подогревать это - было верхом удовольствия.

- Объясните конкретно ваше заявление. Я жду. - очередной раз жйстко, тоном приказа уведомил противную сторону Оверат.

Мидори начав спокойно перевод слов главы делегации гиамантов, по мере дальнейшего изложения этой пресловутой второй цели, чуть не лишилась сознания. Страх, и ещё раз страх овладел ею. Как говорится: "Земля уходила из под ног". Переводила с нарастающим волнением, с дрожью в душе, не стараясь больше не вдаваться в различные интонации языка гиамантов. Давалось это с большим трудом. Но она знала, прекрасно знала, что от перевода зависит всё. Она взяла, как можно, волей своей взяла себя в руки и довела перевод до конца. Многого стоило это ей. О Время Пространства!

А заявление главы делегации гиамантов гласило следующим образом:

- Вторая цель перед нами ставилась выше первой, ибо мы знали, что надежды на первую цель намного туманнее, чем все туманности галактик вместе взятые. Вторая наша цель - самка неведомой цивилизации, знающая наш язык. Эта тайна не даёт нам покоя. Итак, мы начинаем второй этап достижения второй цели. Задачей первого этапа была заманить эту самку на дисколёт, дисколёт гиамантов. На этот раз весы удачи повернулись в нашу сторону, которую мы в данный момент течения таинственного времени Вселенной используем с полным успехом.

Смысл сказанного доходил до землян. Но как дался перевод? Наглость этих космических пришельцев открыто штурмовала души землян. Да как они посмеют!

- Хватит одного моего сигнала, и корабль гиамантов превратится в металлическую жидкость. - с истинным металлом в голосе отвечал Оверат, слова которого, всё-таки, собрав всю волю в кулак, с присущей данному моменту интонацией, с подчёркиванием силы духа землян, да и не только, переводила Мидори.

О, поворот судьбы! Неужели она могла предположить такое. Но почему вот это провидение Вселенной, если оно действительно существует, выбирает её, именно её. Что может быть страшнее близкого будущего, неужели заведомого будущего? Нет. Лучше покинуть этот мир, чем дать ход осуществлению их замысла, их второй цели. Но ведь, как прекрасна жизнь! За что ей такое?

- Течение реки-времени в пространстве предполагает многое. В отличие от вас мы решали на данный момент данную задачу достижения второй цели. Мы не станем убивать вас. Мы оставим вас в живых. Вы расскажете всё и тогда, быть может, у вас исчезнет ваша спесивость, ваше высокомерие. Вселенная продолжает быть великой и при наличии гиперпространственных кораблей. Мы никогда не вернёмся в вашу галактику. Мы не хотим войны с могущественной цивилизацией. Мы будем избегать вас. Нами не привыкать к этому. Уютных уголков во Вселенной предостаточно. Вселенная продолжает быть великой. Это наш второй и последний контакт. - Мидори продолжала излагать позицию главы делегации гиамантов, продолжала выполнять обязанности переводчика.

В землянах проснулся дух воинов, передавшихся от предков. Но в душах землян не уснуло то правило, которым руководствовались когда-то предки, выходя на переговоры. Они не взяли с собой оружия. Что же касается гиамантов, то они провели жизнь в бесконечных войнах, и были потому в своём русле поведения, в своём лоне совести. Честь и достоинство не были у них на вершине пьедестала. А как иначе воевать против антеров, против этих чудовищ, только и бахвалящихся своей парализующей силой и благородным духом?

Следующий отрезок течения времени изобиловал интенсивность действия. Гиаманты достали спрятанное оружие, миниатюрные лучевые трубки. Они не убивали, они извергали в шок, в потерю сознания. Оверат и остальные члены делегации землян, не успев предпринять определённых действий, были тут же, на глазах Мидори, повержены парализующими лучами. Она же приготовилась драться на смерть, не будучи никаким воином, но это было лучшее, чем их вторая цель. Но что можно сделать против технической разработки разума? И вспыхнул перед ней яркий свет, и погрузил её во тьму.

13

Солнечная система получала информацию в прямом эфире, можно сказать, из первых рук. Но этот прямой эфир достигал абонента за три сутки. До "Джомолунгмы" эти новости доходили раньше, намного раньше. Расстояние между кораблём и местом трансляции всё сокращалось и сокращалось со скоростью шестьсот тысяч километров в секунду. Но для Стэнп и этого было мало. Как хотелось ему в режиме гиперпространственного двигателя сразу оказаться на месте. Экипаж всё продолжал наблюдать, при том с нарастающим интересом. И он смотрел, и вспоминал одновременно те самые счастливые мгновения связанные с ней, так трепетно радующие сердце, душу. Она там, в дисколёте чужих. Как мала эта скорость света! Всего триста тысяч километров в секунду. Всё относительно в истории. В самом течении реки-времени. Вот и эта скорость тоже. Инструкция, и ещё раз инструкция. А для него это, что ни на есть экстренный случай. Она там, в дисколёте чужих.

Крылатый конь, покружившись в небе, медленно спустился перед ним. Тогда он в первую очередь обратил внимание на эту огромную птицу. Ганимед. Произведение биотехнологии и генной инженерии. Но чувство чего-то таинственного, шедшее то ли от сердца, то ли ещё откуда, заставило его взглянуть на всадника. То, чего он не ожидал, состоялось, только мигом позже. На него смотрели карие глаза, в которых искрилось удивление, смешанное с какой-то радостью, неведомой ему. Прекрасные черты лица, утончённо прямой нос обладали притягательной красотой, что он тогда, кажется, и лишился на время дара речи. Светлая белизна кожи с налётом загара, с едва проступающим румянцем на щеках, отдавали той чистой свежестью, сравнимой с рассветом ясного дня. Она молчала, тогда как глаза её излучали любопытство. Но каков же глубинный ум в них?! То было. И он заговорил первым. Но когда он не сразу, но услышал ответ, то голос её заставил взволноваться душу его от радости, ибо голос , только что услышанный им, был под стать её красоте. В словах, произнесённых ею, было столько мягкой плавной мелодии, такой приятной на слух, что он невольно вздрогнул от неожиданности. И взгляды их при этом встретились вновь. Чуть заметная улыбка. В её глазах расширенных опять заблистали озорные огоньки любопытства и какой-то особенной теплоты, исходящей изнутри, от которой быстрее забилось сердце. Какая перемена! Искорки кокетства засверкали в её глазах. Она улыбнулась. Кажется, всё прекрасное, чем располагает мир, отразилось в этой улыбке.

С необычайной ловкостью, свойственной профессиональным наездникам, она соскочила с этой необыкновенной птицы, оглянулась вокруг, а после подошла к какому-то яркому, огромному цветку и присела на корточки. Срывать его не стала. Она просто любовалась им. Тогда всё это длилось не больше минуты, но оказалось оно таким дорогим и радостным, что ему хотелось, чтобы это было вечностью. Лёгким кивком головы, расправив волосы, она встала, подошла к птице и легко вскочила на неё. Посмотрела в его сторону. Он на неё. Глаза в глаза. Доброта, тепло, красота и всё, что может быть лучшим в человеческом восприятии, вонзилось в его сердце. Он оказался в каком-то сказочном мире, как в вальсе закруживший вокруг. Он терял опору.

- Вас ждут. Прощайте..

Голос её, этот удивительный звук, вывел его из этого волшебного мира. Он ощутил реальность события. Птица, развернувшись, взлетела в небо и стала удаляться, унося тогда с собой таинственную незнакомку.

Память движется неспешно от мига к мигу, навевая и ностальгию, и грусть, и тоску, а, может, и радость от предстоящей встречи. А они встретятся скоро, непременно.

От мига к мигу. Первая экспедиция за пределы Галактики. Далеко за пределы Млечного Пути. Вот оно - исполнение мечты! Позади солнечный фокус, к которому они стремятся в данный момент со скоростью света. Повстречалась группа девушек. Веселье. Смех.

- А что делает сейчас та девушка? Где она? - задал тогда себе вопрос Стэн, увидев девушек.

Нет, нет, да и задумывался он о тех нескольких минутах той удивительной встречи с незнакомкой на опушке того леса на Плутоне. Вот и тогда вспомнил Стэн её перед анабеозным сном, который пройдёт как миг, а проснувшись, он окажется в невероятной дали космоса, куда доставит его гиперпространственный двигатель. Возможно, оттуда до родной Галактики миллиарды световых лет. Они, разведчики, подходили к эскалатору. Только подняться по ней и на месте. Сверху вниз спускалась другая группа девушек. Стэн тогда как-то не обратил внимания на них. Похоже, девушки также были погружены в свои раздумья. Что-то заставило его отвлечься и посмотреть куда-то вбок. И неожиданно взгляд его наткнулся на чей-то взгляд... Хватило лишь мига. Словно разряд электричества сквозь тело, как стремительный прыжок сердцебиения. Он остановился, сам не осознав этого. То были глаза той самой всадницы великолепной птицы, которые, как и тогда расширились от неподдельного изумления. Она была одета в стандартную форму, предназначенную для женской половины экипажа. Стэн про себя отметил тогда, что эта одежда красного цвета, с изображением ярко-жёлтого Солнца на груди, подчёркивала её стройную фигуру и так подходила для неё. Он стоял и не мог подобрать каких-нибудь слов, так неожиданной оказалась та встреча.

- Здравствуй. - приветствовала она, чуть улыбнувшись.

Её голос, необыкновенный по красоте и теплоте звучания, был такой же, как тогда, ещё там, на Плутоне. Вторая встреча по невероятности своей не уступала той, первой.

- Здравствуй. Я не думал, что встретимся здесь. - наконец какое-то подобие слов сумели таки вырваться из его груди.

Он смотрел на её светлое лицо, глаза, в которых искрился смех, улыбку, едва заметную, и, казалось, сама аура, исходящая от неё, пронизывала всё пространство вокруг, и он находился внутри какого-то особого мира, созданного именно ею. Сколько же продлится это? Лучше бы вечность. Её позвали по имени. Она уходила, оставляя его наедине с волшебным миром, только что созданным ею. Вот это полёт к далёким мирам! И так уже радостная реальность этого похода представала в ином свете, ещё лучшем. Он знал теперь её имя. Он узнал потом, что какая-то непонятная радость охватила и её. То, что он тоже на корабле, оказалось для неё неожиданностью. От этого полёт, которого она так ждала. Становился ещё привлекательным. Почему?

Память в направлении от мига к мигу, увлекая в то прошлое, что так радует и одновременно кидает в ностальгию по ушедшему времени. Вот они, космические разведчики, стоят строем перед посадкой в дисколёт. Они отправляются на чужую неизвестную планету. С ними два космогониста. Пока двое. Такое впервые. Они ждут третьего космогониста. Наконец, перед строем появился третий. Лёгким кивком головы, расправив волосы, взору явилось серьёзное лицо, полными задумчивости глазами. Они, казалось, полностью охвачены жаждой от предстоящей работы. Сдвинутые брови и прямой отточённый нос делали её такой же красивой, как некогда смеющиеся и удивлённые глаза. Мельком окинула строй и... В какой-то миг сверкнул незаметно огонёк в её глазах. Она отвернулась и снова стала той девушкой, задумчивой и сосредоточенной. Никто не уловил такой перемены, да и не было дела до этого, только одно сердце резким толчком прогнало кровь по всему телу и не могло успокоиться. Посмотрев на этого юношу, никто не догадался бы, что творится внутри у него. Каменное лицо, не выражающее никаких эмоций, ничем не отличалось от остальных, готовых к предстоящей работе, которая может увлечь на всю жизнь.

В овальной каюте дисколёта она сидела напротив. Тишина, всегда сопутствующая перед полётом. Не надо поворачивать голову. Только посмотри чуть вправо.

- Действительно, она красива. - подумал он.

Она смотрела вниз. То же сосредоточенное лицо. Веки опущены. Он время от времени невольно смотрел на неё. Не заметил тот миг, как резко вскинула она веки, чуть подавшись назад, и взгляды их пересеклись. Что несли они? Чтомогли передать? Полёт стрел навстречу. Как блеск молнии! И бездонный колодец чувств неизвестно чего, как отражение в её глазах. Быстро и сильно забились сердца. Только двое, как будто нет никого. И снова опущены веки. Застывший миг памяти.

Трансляция в прямом эфире мчалась к Солнечной системе с примерной скоростью триста тысяч километров в секунду, чтобы через три сутки оповестить человечество о небывалых, невероятных переговорах современности.

Всё также затаив дыхание, "Джомолунгма" следила за ходом действий намного раньше всей Солнечной системы, приближаясь и приближаясь неуклонно к самому месту событий второго контакта. Они слушали всё, что произносилось там, на переговорах. Стэн с замиранием сердца слушал её дивный голос, иногда переходящий в интонацию негодования. Но вот почему-то голос, волшебный голос словно упал с высоты. Недосягаемой высоты, заставив содрогнуться его, и не только его, но и всех. В миг промелькнул перед глазами образ её, побледневшее лицо её. Тембром, окраской тона, лишённых прежней живости, твёрдости она переводила слова гиаманта: "... Эта тайна не даёт нам покоя. Итак мы начинаем второй этап достижения второй цели. Задачей первого этапа было заманить эту самку на дисколёт, дисколёт гиамантов... Течение реки-времени предполагает многое... у вас исчезнет ваша спесивость, ваше высокомерие. Вселенная продолжает быть великой... Это наш второй и последний контакт".

Потемнело в глазах у Стэна. Неужели? "Монблан" и двадцать боевых кораблей, в миг, сотрут в порошок, в металлическую жидкость корабль пришельцев. Но неужели? Опять... Сердце его предчувствовало..., он сжал кулаки изо всех сил и всматривался в экран, стараясь не упустить ни одну деталь, ни один штрих. Вот отделяется капсула от дисколёта и направляется в сторону корабля гиамантов, достигает и исчезает в его чреве. Корабли землян в полной боевой готовности. Одно неточное движение и они одним мгновением уничтожат всё вокруг. Но почему-то корабль гиамантов медленно отступает назад, чтобы затем резкостартовать как спринтер со скоростью света и исчезнуть со сцены.

Остался дисколёт. Слева от него голографическая картина второго контакта. Идёт трансляция с места исторического события. Переговоры продолжаются там, в дисколёте. Пока они только зрители. Как мала сейчас скорость света!

Неужели сердце предчувствовало, неужели оно знало? Странную картину они наблюдают сейчас. Один дисколёт остался без корабля. Но чтобы это могло значить?

- Вы не заметили, что разговор повторяется. - воскликнул затаённо могильным отзвуком один из разведчиков.

Что-то такое невольно вкрадывалось в сознание, но после такого замечания все без сомнения отметили этот факт, смысл которого и представал сейчас всей сутью зловещего вероломства. Диалог повторялся. Это заметили на "Монблане" и сопровождающих боевых кораблях. Но и так речь главы делегации заставила насторожиться. А вот это тем более. Вот высыпали воины человечества Солнечной системы во всей мощи боевой амуниции с военных кораблей только в одном направлении к дисколёту. Окружили его со всех сторон. И ... прекратилась на этом трансляция с места события, оставив в полном неведении и Солнечную систему, и космический флот, и патрульные корабли в Облаке Оорта, и "Джомолунгму", со скоростью света спешащую в район за пределы солнечного фокуса.

14

Вздох разочарования, негодования, неутолённой жажды любопытства прокатились по всему пространству "Джомолунгмы". Весь экипаж, включая и Элкьяера, и Янга сгорали теперь одним чувством нетерпения. Что же там случилось? Может, ловушка? Может, взрыв? Может, ещё какой непредвиденный случай, повлекший за собой неизвестную катастрофу? История ещё не ведала такой ситуации. Для ней это впервые. Любопытство - один из главных факторов прогресса, перетянуло на свою сторону все остальные эмоции вместе взятые: логику, трезвый расчёт, здравый смысл, терпение. Такого не было никогда. Нарушение инструкций! Приказ, отданный Элкьяером, был как никогда на руку Стэну, его желанию на этот самый невыносимо тягостный момент. Элкьяер передавал корабль в ведение нейрональной-квантового транспьютера. "Джомолунгма" настраивалась на режим гиперпространственного двигателя. Подготовка к анабеозному сну для космических разведчиков заняла немного времени. И если гиперпространственный полёт того боевого корабля по Солнечной системе, отправившегося за Мидори, имел определённый смысл и выполнялся по инструкции на экстренный случай, то этот полёт "Джомолунгмы" был движим лишь одним обстоятельством, его величеством - любопытство. Но ведь никто и не знает, что происходит там. Может, нужна и помощь? Как никак, а земляне имеют дело с чужим неведомым разумом. Итак, гиперпространственный прыжок всего на каких-то двадцать миллиардов километров. Но потерпеть несколько часов, не хватило сил.

Потребовались несколько минут для натренированных организмов космических разведчиков, чтобы отойти от анабеозного сна и приготовиться увидеть в реальном режиме, но в непосредственной близости, прямо на месте весь этот театр, а то и фарс происходящего события, уж непременно входящего в историю человечества. То, что они увидели, заставило их, всё-таки, вздохнуть облегчённо...

Никакой катастрофы. Всё так же, как и было на экранах "Джомолунгмы" десятки минут назад. Но сцена напоминала "приплыли..." Делегация землян во главе с Овератом в окружении воинов направлялась к "Монблану". Без Мидори! Не только фарс, но и драма разыгралась на дальних подступах Солнечной системы. Жалко было смотреть на своих одураченных землян.

Состояние Стэна понимали все космические разведчики "Джомолунгмы". Раздавлены все чувства, и лишь горе, одно горе. Второй раз в его жизни. О, провидение Вселенной, о судьба! За что ему такое? И почему опять Мидори? Но, как?

Элкьяер, оставив Янга у руля, отправился на "Монблан". Там Оверат рассказывал, объяснял ситуацию, которую и так понимали все. Пожертвовав дисколётом, всего лишь объектом материального характера, они блестяще выполнили поставленную вторую цель. Ими также двигало это, действительно, мощное чувство, как любопытство, довлеющее над любым проявлением разума. Постижение тайны в виде Мидори, в виде её знаний. Но, как? Перед носом у превосходящих, намного превосходящих сил противника. Но как уязвлена гордыня землян? а как утёрли нос землянам эти гиаманты. Урок, и ещё раз урок.

- Нам некогда ждать несколько суток приказа от Земли. Нужно сейчас же прочесать пока нашу Галактику "Млечный Путь". Пусть это сделают двадцать боевых кораблей. Нет смысла держать их здесь. Ну, а мы будем ждать реакции Солнечной системы. - не то, что проявил инициативу, а, скорее всего, не был в шоке от такого невиданного, неслыханного обмана в отличие от остальных, потому и быстро, по своему, разобрался в данной ситуации Элкьяер.

Такое предположение имело смысл. Боевым кораблям ничего не стоило прочесать родную Галактику. Хотя, на это также уйдёт довольно таки солидного времени. Как-никак, а сто миллиардов звёзд и сто тысяч световых лет. Но, всё же, не в одиночку, как в своё время пыталась делать это "Джомолунгма" по всей Вселенной. Но понимали, что вряд ли поиски будут успешными. Слова, сказанные главой делегации гиамантов о том, что они навсегда покинут Галактику, имела под собой основание.

Как же случилось так, что вот так и облапошили мощную суперцивилизацию? Военные корабли бросились искать по Галактике следы нежданных космических пришельцев. По мере нахождения, должны будут они определить координаты и мчаться изо всех сил в Солнечную систему. И тогда за дело возьмётся космический флот. Но не ищут ли они ветер в чистом поле?

В ближайшем будущем намечался подробный отчёт об этом происшествии из разряда самых необыкновенных. А сйчас же по свежим следам делали анализ и в очередной раз просматривали всю видеозапись.

Дисколёт застыл в пустоте космоса, но от него направляется капсула к кораблю гиамантов, на которую тогда не обратили должного внимания. Теперь же достоверно известно, что в ней находится делегация гиамантов и девушка из Солнечной системы, попавшая таким образом в плен. А голографическая картина слева от дисколёта продолжает показ переговоров. Но диалог повторяется, а потом ещё. Тем временем капсула достигает звездолёта, и тот медленно отходит на задний план события, а затем резким спринтерским рывком стартует в фотонном режиме и исчезает. А голографическая картина всё также продолжает показ. В чём дело? Это потом, после посещения воинами дисколёта, раскрылся данный секрет.

Если снаружи дисколёт казался довольно таки большого размера, то изнутри он выглядел не столь внушительно. Не заметить это, нельзя было. Но это детали, а так всё выглядело для того, чтобы, наверное, создать должное впечатление. Отчасти это удалось. Такое ощущение сложилось у всей делегации землян. Но вот эти самые детали. Это были существенные, важные детали. Размер имеет значение. Была тайная комната, в которой находились роботы-андроиды гиамантов, и, к удивлению всех, роботов-андроидов ... землян. Вот они-то и явились составляющей всей этой операции. И если четыре робота-андроида землян в каком-то роде походили на членов делегации землян, то уж один робот-андроид вс всём внешнем облике и проявлении в точности копировал Мидори. Одно это уже говорило о тщательной подготовке этой операции. И когда звездолёт гиамантов скрылся со сцены этого невероятного действия, они, эти роботы продолжали имитацию переговоров, искусную дезинформацию, на время заводя землян в тупик. Это им удалось в наивысшей мере. Гордыня землян была уязвлена, обвалена до самого дна. Вот потому-то и наступало время тщательного изучения опыта предков в ведении войн, ибо кое-какие детали могли вполне найти достойное применение и в пространстве Вселенной.

Через три сутки в районе разыгравшейся сцены переговоров, в самом пространстве, из пустоты возникли два корабля, воспользовавшись правилом экстренного случая. Это было ожидаемо. В Солнечной системе также как и в "Джомолунгме" с экранов исчезла трансляция с места события. Один из них, получив информацию в должной мере, тут же исчез в пространстве. Другой остался здесь дублировать "Монблан". Данный "Джомолунгме" приказ - выследить место нахождения гиамантов за пределами Галактики, имело прежнюю силу. Прошедшее событие итак добавило дополнительный стимул.

"Джомолунгма" резко, как спринтер, как молния, стартовав в фотонном режиме со скоростью света, мгновенно исчезла с места события, чтобы по прошествии некоторого времени перейти на гиперпространственный режим.

15

Мидори проснулась, но, скорее всего, приходила в себя из чёрного мрака небытия. Её окружала незнакомая обстановка, незнакомое помещение сплошь дизайна от роскоши. Мягкие светлые тона, тихая музыка, несущаяся, льющаяся откуда-то издалека, но наполняющая, обволакивающая всё вокруг. Мелодия немного тягучая и потому навевала грусть, тоску и вместе с ней присущую ауру. Болела ли голова от этого, и от небытия ушедшего? Вроде нет, но вот давило неведомо откуда пришедшее состояние дискомфорта. Было ли с ней такое раньше?

Взгляд чей-то, всё также неведомый, пристальный она ощутила, почувствовала чуть позже. Обернулась в его направлении. Вид обладателя этого взгляда, изображение его как бы скользил и рассеивался в лучах света, сходящихся га сетчатке глаза. Конусообразное лицо ребром вперёд, навстречу смотрящему. Глаза по обе стороны ребра источали какое-то подобие снисхождения, самодовольства, превосходства, а то и огни торжествующей победы. Но несомненно этот взгляд принадлежал интеллекту высокой степени совершенства. Он не вызывал страх, ужас, оцепенение. Совсем другое. Это было ей знакомо. Ну, конечно. И она вспомнила всё. Всё, всё. Полным потоком нахлынула память недавних событий. Оглянулась быстро и вздрогнула. Вот теперь-то сама реальность данного положения ввергла в страх, ужас, оцепенение. И если первоначально на корабле антеров она чувствовала безысходность, потерю всякой надежды, то уж здесь она поняла всем разумом, почувствовала всем телом и душой всё это помноженное во много, много раз. Означало это только одно - потеря всего ... и Родины, и близких, и любимого, и мечты, и прошлого, и желаемого будущего, и надежды хоть на что-то, и собственного разума, и тела, и души, и личности. Что может быть страшнее этого?

Когда-то мудрый полководец антеров спросил её: "Существует ли у вас такое свойство как коварность?" Она ответила ему: "Я знаю, что такое коварство". Задав тогда этот вопрос, антер, ассоциирующийся с дьявольским монстром, имел в виду, всё-таки, этих гиамантов. Да, она сейчас, на данном отрезке судьбы находится в плену у самых коварных созданий Вселенной. И не то, что вероятно, а достоверно всей своей объективностью настоящей ситуации и будущей, что судьба на этом и зашла в тупик, из которого нет выхода. Сердце как никогда давит от такой безысходности. Но почему она?

Она знала, понимала, что представляет собой в данный момент для них ценность в виде самой тайны обладания знаниями. Но что сделают они для постижения самой тайны? Пытки? Выдержит ли она? Холод страха подступил к сердцу. Какая же горькая участь любого пленника, не принадлежащего себе во всех проявлениях. Покопаются в мозгу? И от этого тоже не легче. Во всяком случае ничего хорошего её не ждёт на борту корабля, усыпанного роскошью. Прекрасные узоры дизайна лишь только усугубляли всю эту безысходность положения, всю эту обречённость. Ждать пришлось недолго.

- Вас ждут. Пройдёмте со мной. - проговорил певучей мелодией обладатель этого пристального взгляда, похоже, выполнявший всего лишь функции охранника.

Что ей остаётся, как покорно следовать за ним. По ходу она осматривала корабль, весь этот внутренний интерьер, невольно бросавшийся в глаза. Нет никакого намёка на спартанский дух кораблей антеров. Ласкающие глаз краски, переливающие тона, роскошь. Не хуже кораблей землян.

В довольно таки просторной каюте её ждали несколько гиамантов. Во взгляде каждого легко читались то же снисхождение и, конечно, выраженное превосходство, продиктованные сложившейся ситуацией, к которой они приложили, ох как мастерски приложили руки, точнее до тонкостей изощрённый разум. Вид у всех был довольный, что и другой разум отличит. Наверное, это и должно быть к месту. А она? Как выглядела она? Вот и есть подтверждение теории "всё относительно в этой жизни". Как меняет всё неведомый игрок в этом сложном сплетении мироздания, что, словно корабль по течению времени от прошлого к будущему с великой множественностью ситуаций, да и только. Вот так и сейчас.

- Как чувствует себя наша дорогая гостья? - сладкая, приятная для слуха, мелодия исходила от одного из них, в котором она легко узнала того, недавно восседавшего в центре стола переговоров.

Не только он присутствовал здесь, но был среди них и один из тех, ещё с того первого контакта, так неосторожно высказавшийся в присутствии Мидори: "...Биологическая плоть, где бы она ни находилась, всегда имеет опасность подвергнуться атаке вирусов, бактерий. Зачем нам открытая война, когда нам оказана такая открытая дружелюбная встреча". Ну, конечно. Она была права, когда говорила: "Продемонстрированное нам вполне может быть компьютерной графикой. И малые дети могут проделывать такие штуки..." Какая там казнь. В условиях войны, в условиях скитаний по Вселенной, вдали от родных мест им важна каждая жизнь гиамантов. Уж не ей ли знать историю их войн. , уж не ей ли знать свойства их души, тем более, продемонстрированную, к сожалению, в недавнем прошлом.

- Я знавала и лучшие времена в аналогичной ситуации. Не думаю, что будет мне прекраснее сейчас, чем тогда. - ответила Мидори и вдруг поймала себя на мысли, что изнутри, даже помимо воли своей, но стремится она к какой-то дерзости.

Откуда это у неё? Но чувствовала она след того пребывания, ушедшего уже в безвозвратное прошлое, но напомнившего о себе почему-то неожиданно так ярко именно в эти минуты. Корабль антеров, корабль друга. Может, в этой безысходной реальности память о том времени, именно о том времени, служила какой-то опорой? И такой ответ её, и, возможно, вид её при этом, который она сама не могла видеть, никак не могли устраивать гиамантов, предвкушавших совсем другое. При том, при этом диалог ли, допрос ли, будет продолжаться. Но в каком ключе? Похоже, они не стремились менять прежней линии.

- Я представляю лица представителей твоего вида, твоей звезды. Вы думали, что имея численное превосходство и военное, можно с нами, гиамантами, всей жизнью только и связанных с войнами, с этими погаными тварями Вселенной, с лёгкость разговаривать с позиции силы. Война многому учит... - говорил тот же гиамант, похоже, настроившийся на волну поучения, на волну превосходства, на линию такого разговора.

- Мы бывали в такой ситуации с точностью до наоборот. Многие готовы были умереть, погибнуть ради одной только чести. Мой вид моей звезды, если надо, умеет и воевать, и достойно встретить смерть. - всё также внутренне удивляясь своей то ли дерзости, то ли наглости, никогда не сопутствующей её характеру, её жизненному стержню, говорила она, хотя, сознавая при этом, что к этому обязывает не только представительство родного человечества в её лице, но, наверное, это тоже играющее существенную роль, тот опыт души, когда она решилась, переборов тогда, не то что страх, но трусость, пошла таки в пустоте космоса к кораблю страшных чудовищ, как предполагала она тогда, как предполагали на "Джомолунгме", как думают о них всегда всей плотью своей, всей сутью своей вот эти гиаманты.

- И кто же вы? Мы так и не знаем, как называть твой вид твоей звезды.

- Мы - земляне! - старалась она придать гордость на интонации языка гиамантов.

- Земляне... - прокатился то ли тихий гул, то ли шёпот, свидетельствующий о миге познания новых знаний.

- Про какой такой аналогичный случай упоминаешь ты? Взять хотя бы твои слова: "Я знавала и лучшие времена в аналогичной ситуации... Мы бывали в аналогичной ситуации с точностью до наоборот". - вставил тут своё слово тот самый гиамант, член первой делегации, участник первого контакта.

- Я была на корабле моего друга.

- И кто же он?

- Риаб.

Порази корабль мощнейший луч лазера, и то воспринялось бы это с меньшим эмоциональным всплеском, чем вот это упоминание военного предводителя дьявольских созданий, этих монстров Вселенной. Мидори легко угадывала очертания эмоций на лицах своих землян, но вот так легко прочитать на лицах гиамантов, которые с виду на одно лицо, предположить не могла. Всё оказалось на поверхности. То ли лёгкий ветерок, то ли буря всего отрицательного прокатилась в душах их, в сознании их, и выявилось это внешне, неприкрыто, отчётливо. И наступила пауза, и наступила тишина на некоторое время. Понемногу неожиданная волна эмоций и памяти, сплетённых воедино, стала отступать, уступая место трезвым размышлениям...

"Вот она - эта тайна..., вот источник знания нашего языка. Но, как...? Неужели, возможно такое...?"

Лишь только тихий шёпот, тихий говор нарушали внезапную тишину этого пространства просторной каюты сплошь роскошного интерьера. Наступивший миг требовал чего-то и другого, потому как снисхождение и превосходство исчезли, растворились не от воли самих обладателей.

- Ну, и как самочувствие нашего друга? Всё также преисполнена злом его чаша, всё также стремится к убийствам? К массовым убийствам. - стараясь взять на вооружение сарказм, задал вопрос, может, неожиданный не только для Мидори, но и для всех, гиамант, бывший главой делегации во время второго контакта.

Не было в этой неожиданной фразе того прежнего превосходства, которое явно проглядывало в начале этого разговора ли, допроса ли. Но, всё же..., и они, гиаманты, были воинами, с трудом, но преодолевшие неприятные эмоции, чувства, так внезапно охватившие их при одном только упоминании имени их злейшего врага.

- Самочувствие моего друга прекрасно. Но не злом преисполнена его чаша, не злом. И стремления его другие, не те, что вы приписываете ему, далеко не те... - отвечала спокойно, тихим голосом приятной мелодии, тоном не оправдания его, скорее убеждения.

Была ли она так спокойна за своё неизвестное будущее или нет, но недавнее, как показалось ей, презрение гиамантов к ней, равно как и ко всем землянам, которых они так ловко провели вокруг пальца, испарилось. Но вот какие чувства придут на смену? Уважение? Ненависть? Третьего не дано. Это всё-таки лучше, нежели презрение и тому подобное. И потому она старалась придерживаться этой подобающей линии, несмотря на безысходность нынешнего положения. Но неизвестность будущего давала знать о себе тревогой в сердце. Известно ли это гиамантам, заметно ли это?

- Почему он - твой друг? Зная его, мы не можем верить в такое. Не вымысел ли это? - спросил её незнакомый гиамант.

- Враг не станет преподносить мне в дар знания языков, знания разумов, далёких от моего мира через миллионы, миллиарды галактик. Анализ ваш подтвердит это в полной мере. Не так ли?

- Да, враг не станет преподносить в дар знания. Но скажи мне, одна ли ты была на корабле антеров? Одну ли тебя знает этот монстр вселенского зла? - спросил на этот раз глава второй делегации гиамантов, похоже, собиравшийся впредь сам вести допрос.

- Я была одна на корабле антеров. Одну меня знает Риаб.

- И как я предполагаю, ты поделилась знаниями со своими землянами.? - продолжал задавать вопрос тот же гиамант.

- Это сделал бы любой на моём месте, не только в моей звёздной системе, но и среди вас. Не вам ли, прагматикам, знать, что в этом есть резон. - отвечала она, используя аналогичные термины на языке гиамантов.

- Всё это так. Но ты называешь его своим другом. Почему? И как понимать твои слова о том, что чаша его свободна от зла, что он не преисполнен энергией этого чувства? Отвечай мне честно, искренне.

- Мы вместе разбирались в его интересующих вопросах. А они так далеки от какой-либо ненависти к вам. Конечно, я не ручаюсь полностью за него, не могу точно предположить, что при встрече с вами он предпримет все меры для войны. Но там, на его корабле, в его командном пункте мы разговаривали совсем не о вас... - старалась Мидори выдержать этот тяжёлый таки взгляд, но не отступиться от правды, какая бы она ни была для них. - Риаб не очень много распространялся о своих врагах. Хотя, ему поручили поиск вас по Вселенной, а вы знаете это и без иеня, он не много внимания уделял в своих думах вам и риаланам. Его заботит совсем другое.

- И какие же у него заботы?

- Суть Вселенной.

- Что? - почти хором спросили гиаманты и переглянулись недоуменно между собой.

- Я и сама не ожидала от него подобного. Мы вместе думали об этом.

- Не верится в это. Скорее всего, померкнут все звёзды во Вселенной, чем станет антер философом. Воин - философ? Земляне так же горазды на выдумки, как и мы... - подытожил, может быть, сомнения всех член делегации первого контакта.

Возможно, а, скорее точно, такое заключение возымело силу среди вот этих разумных существ, прирождённых лжецов, коварных интриганов, пренебрегающих нормами не то, что благородства, а вообще каких-либо предпосылок гуманности. Знающие, владеющие отлично этими качествами, вряд ли способны примерить другую одежду психологии, философии, кроме той, прирождённой, впитанной кровью. Вот и сейчас это не явилось исключением. Мидори познавала в них то, чего и ожидала. Таковой и была их истина. Истина души.

- Не будь я знакома с ним лично, то, вероятнее всего, придерживалась бы такой же точки зрения, как и вы. Но я была на его корабле, в его командном пункте. Я разговаривала с ним так же, как разговариваю с вами сейчас. И насколько мне известно, ни один из вас лично не знаком с ним, ни один из вас не разговаривал с ним так, как я в одно время... - уверенный, твёрдый тон её красивого голоса разносился по каюте, раздражая этим самым участников допроса.

- Нет сомнения в том, что ты была на корабле этих мерзких тварей. Расскажи нам, как это случилось от начала до конца. - попросил её глава второй делегации, может, едва сдерживая неожиданно наступившую озлобленность.

Эти разумные существа понимали, каким бы ни было поведение пленницы, но сейчас нужна им правда, как важная составляющая в стратегии и тактике ведения войны с этими заклятыми врагами. Но и опять, же, любопытство. И Мидори рассказывала неспешно, в мельчайших деталях про тот самый первый контакт представителей человечества с инопланетным разумом. А куда спешить? Она только утаила в этом рассказе коварство, трусость некоторых землян. Зачем выставлять напоказ слабости некоторых представителей родной цивилизации. Уж пусть в глазах этих гиамантов земляне предстанут бесстрашным, мужественным видом разума во Вселенной. Что на самом деле и является истиной. Кровь предков продолжает течь в их жилах. А так она рассказывала всё, как и было, особенно заостряя внимание на неустрашимом, мудром воине. Воспоминания витали в воздухе чужого пространства, как мост, последний мост между счастливым прошлым и этой нелепой, но ужасной реальной действительностью. Да, она ещё в Солнечной системе, будучи безработной по возвращении, которое само по себе явилось невероятным явлением, считала то пребывание на корабле антеров временем счастливым. Даже Стэну с трудом верилось в это. Но так и было.

Глаза гиамантов. Сам вид их становились задумчивыми, по мере того, как Мидори плавно, на их языке, рассказывала о том пребывании на корабле антеров, где, по истечении времени и радостна была, хотя бы потому, что познавала многое, неизведанное для себя. Она рассказывала, передавала ту самую атмосферу того общения с грозным полководцем антеров. Невидимый дым памяти и её окутал в задумчивость, преисполненной какой-то устремлённости внутренней к поиску чего-то неведомого, но, может, и главного. Но не знала она. А знают ли это её слушатели?

- После твоего рассказа есть все основания считать этого мерзкого чудовища твоим другом. В твоих глазах он - само олицетворении светлого героя. Я верю этому рассказу. Но ты так и не сказала до конца своё отношение к гиамантам. Представительница цивилизации землян владеет определёнными знаниями истории нашей планеты. Время у нас есть, много времени... - без никакого сарказма, особенно в последних словах, которые в интонации говорящего лишь констатировали действительный факт, говорил под тяжестью неведомых дум глава делегации второго контакта.

- Я не могла испытывать какую-то симпатию к вам, находясь там, на корабле антеров. Я также не одобряла действия всех девяти видов разума, включая и антеров. Была ли у меня симпатия или антипатия, но это всё было так далеко от меня лично, и от всех землян. И суть вашей позиции, как и суть вашей души не волновало, не тревожило моё сердце. Ваша война - это ваша война. Но после первого контакта, где ваши послы имели такую неосторожность раскрыть свои истинные замыслы, что действительно раскрывают вас такими, какими я узнала о вас ещё на корабле антеров, то вряд ли у меня возникнет к вам чувство уважения, которое возникло у меня к этому мудрому полководцу. А значит и ко всем антерам.

К сожалению, не к лицу вам олицетворение светлого героя. - отвечала Мидори тихо, однотонно, и так же задумчиво, без никакого намёка на дерзость, тем более высокомерие.

Нравилось это или нет, но удерживающие её в плену, молчали. Тягостная тишина нависла над всеми. Почва для раздумий была взрыхлена, удобрена. И было отчего. Вот эта хрупкая их пленница удостоилась в своём прошлом чести побывать на командном пункте их злейшего врага, удостоилась признательности, наконец, дружбы. Ни одному представителю гиамантов не будет оказано такое внимание, если он окажется на месте вот этой представительницы землян. Остриё зависти вонзилось немного в сердце самовлюблённых созданий. При всей изощрённости менталитета, хитрости разума, подлости намерений, гордыня также имела место в их сложных лабиринтах души. И вот эта гордыня была уязвлена. Ладно антеры, но вот эта хрупкая самка таинственной цивилизации. Что она возомнила о себе? В данной реальности события она в полной власти их желаний, намерений, настроения. Она - пленница. И сказано всё. Тем более взяли её в плен в результате спланированной операции, что прошла весьма отлично, оставив весь передовой отряд её цивилизации в невесёлом качестве круглых дураков. Она знает это, знают это и там, в её звёздной системе неведомой галактики. Но, кажется, настала пора прервать эту тягостную тишину. На этот раз слово взял тот самый член делегации первого контакта на "Монблане".

- Может, ты решила почувствовать своё превосходство над нами. И если так, то вспомни обстоятельства, при которых ты очутилась здесь, на корабле гиамантов. Я представляю лица представителей твоего вида разума, да и всех без исключения. Прошлого не вернёшь. Мы упустили возможность заключения союза, действительно, с мощной цивилизацией, ибо мы не могли предположить, что на борту корабля землян находится создание, знающее наш язык. Это было невероятно, как соседство в малом пространстве многих чёрных дыр. Думаю, ты точно знаешь, что мы находимся далеко за пределами твоей галактики. В войнах цивилизации теряют тысячи, миллионы жизней. Вряд ли будет космический флот землян искать тебя по всей Вселенной, будучи уверен в том, что это всё равно, что искать одну меченную песчинку в огромной пустыне. Ты нам много говорила о благородстве, гуманности, добре, стоящих на вершине пьедестала эмоциональных выражений личности. Но скажи мне, всё ли во Вселенной определенно по шкале твоей цивилизации, по шкале твоего друга, антера. Всё ли должно быть во Вселенной по подобию, по желанию вашего внутреннего личностного стремления? Верен ли во всём ваш критерий морали? Можешь ли ты допускать, что именно подлость во имя благополучия своего биологического вида или, при допуске и вероятной возможности, не биологического вида, спланированные ли, прирождённые ли коварство, хитрость, рациональная ложь умещаются, и при том комфортно на вершине этого пьедестала эмоциональных выражений какого-либо разумного проявлений во Вселенной. Мы - гиаманты не собираемся менять, выработанную веками, а, может, и самой природой, свою структуру поведения. Твой рассказ и стремление твоей души к определённым критериям морали, для нас лишь только источник знания. И не более. А так всё это останется пустым звуком в тишине пространства. Вот тебе и мой ответ за всех нас.

Ну, конечно, Мир проявлений всего пространства многосложен по всей своей сложности структуры. Чего она могла ждать от них, изощрённых воинах бесчисленных войн на своей планете, изощрённых мастерах убийств во имя спасения своего биологического вида. Кто она для них? Очередная жертва. И всё же то положение, которое они, гиаманты, может, сами не ведая того, создали ей тот ореол, созданный ими же, позволял ей держаться гордо, с достоинством. И пусть будут пытки, пусть будет страшная смерть. В руках, в плену у этих созданий всё предопределено заранее. Светлого конца ей не видать, как своей Галактики невооружённым взглядом. Такова реальность настоящей действительности.

- Ваш заклятый враг - мой друг. И потому не смею просить у вас снисхождения, понимания. Я полностью в ваших руках. Мне остаётся только смирение своей участью. - это и осталось вымолвить Мидори.

- Хорошо, что ты осознаёшь своё положение. Мы приготовили тебе кое-какой сюрприз. - говорил в заключение глава делегации второго контакта. - Что нам до каких-то секретов твоей цивилизации. Обладание гиперпространственным двигателем уже многое даёт его обладателю. Что нам до секретов этих поганых антеров, которых ты вряд ли знаешь до всех деталей, не смотря на то, что он - твой друг. Мы, по мере возможности, избегаем войны. И как нам стало известно из твоего рассказа, он тоже не хочет войны. А у нас есть все основания, верить тебе. Но, не это главное. Нам важно другое. И это мы поняли сейчас, в данный миг. Может, он поможет тебе поменять свою точку зрения на определённый критерий морали. Может, совесть твоя обернётся по своей оси. Хотя, и это не главное. Нам просто нужны кое-какие знания. Нет, не познания твои в интеллектуальном плане. Другое, совсем другое. И скоро ты сама узнаешь об этом. Итак, мы предоставим тебе в скором будущем этот наш сюрприз.

16

Они были в строю перед дисколётом, готовые к спуску на планету. Стояли молча, неподвижно, словно каменные изваяния. Тогда эмоции остались давно позади. Полная сосредоточенность и трезвый ум. Не повели бровью, не дрогнул ни один мускул, не моргнул глаз, когда появился перед строем третий косомогонист. Им оказалась красивая девушка... Она, эта девушка, мельком окинула строй и... В какой-то миг сверкнул огонёк в её глазах, который уловил он один. Глаза в глаза. Скорее всего, было тогда удивление, и только удивление. Но за всем этим крылась радость. В тот миг это было и неожиданно, и непредсказуемо, и время поддавалось воле случая.

В овальной каюте дисколёта она сидела почти напротив, чуть справа. Он любовался тогда её лицом, сосредоточенным. Веки опущены. Он время от времени смотрел на неё. Когда она неожиданно для него вскинула веки, ресницы, чуть подавшись назад, и взгляды их неожиданно пересеклись для него, он почувствовал тогда дрожь по сердцу. Полёт стрел навстречу. Как блеск молнии. Никто не заметил. Да и никто не знал тогда, что они знакомы, благодаря той случайной встрече у той опушки удивительного леса на Плутоне. Тогда никто не заметил.

А позже они шли по той планете, которой не существует. Они, космогонисты, шли позади. Невольно он убавил шаг. Она оказалась рядом. То ли она не заметила его тогда, то ли решила не обращать на него внимания. Так прошли немного. На шлеме он прочитал код её автономной частоты.

- Здравствуй, Мидори. - обрадовавшийся этой встрече, как старый знакомый, он приветствовал её.

- Здравствуй. - немного опешила она от неожиданности.

У неё глаза расширились от удивления, как тогда на Плутоне. Но в глазах этих он почувствовал радость, именно радость. И одновременно эта девушка пыталась вспомнить, откуда этот парень мог знать её имя. Она знала про Плутон, но вот миг того случая, когда он узнал её имя, оставался пока за горизонтом познания. Но это почему-то осталось для неё на заднем плане. Он, то сердцем своим, то ли быстрый миг того, тогда настоящего данного события, подсказало внутреннему голосу души его, интуиции его, что она также желает знать имя его. Сам случай этого первого похода по необычайно таинственному, первозданному, но твёрдому покрытию неизвестного космического тела, неизвестной планеты, погружал их тогда в волшебный мир, в волшебную сказку, где вмешалось чувство, название территории которого - королевство любви. И это королевство любви окружали сумерки, таинственный фиолетовый мир, провожающий необыкновенный закат неведомой звезды.

А потом была эта неожиданная встреча с чужим неизвестным разумом, порождающим гипнотизирующий ужас. Земляне, прошедшие через тысячелетия войн и вражды между разными представителями, но одного и того же биологического вида, по крови своему, по опыту предков, прочно засевшему в генкоде, сумели таки преодолеть не только взгляд этого монстра, но и подняться духом своим против такого страшного, неестественного, сильного врага свей мощью Солнечной системы, и были готовы к честному противостоянию. Но не готовы оказались земляне именно этой вот изощрённой тактике другой же представительной цивилизации разума Вселенной, хотя, исходящей из той же планеты. Но всё это в данный миг течения времени было в прошлом, и только в прошлом. Сейчас же вот это истечение времени, этот миг требовал совсем других воззрений на обстоятельство ушедшего случая. Не всё расставило на свои места течение истории, но потребовало совсем другого взгляда, совсем других устремлений, другой тактики, другой стратегии. Для него, для Стэна, все точки стремления сводились в этом поистине бурном течении времени великого Пространства только к ней. К Мидори.

О, Мир! О, Вселенная!

Всё ли так просто в эпоху великих познаний и возможностей, в эпоху великих преодолений самого Пространства? "Джомолунгма" прочёсывала галактику за галактикой. В каждой из них она мощнейшими телескопами старалась прощупать чуть ли не все звёзды, туманности, планеты, кометы, астероиды. Но тщетно. Это было сродни поиску иголки в стоге сена. Невероятное многообразие жизни попадалось под прицел всевидящих глаз "Джомолунгмы". Не исключались в этой пестроте и зачатки разума, но всё же не достигших, далеко не достигших того уровня могущественности, которым располагали оппоненты землян.

О, как велико в числе галактик пространство Вселенной! Но как невероятно труден поиск! Ни гиамантов, ни тех кораблей того страшного космического монстра. И так из галактики в галактику.

В одной из них всесильные глаза "Джомолунгмы" заметили знакомую вибрацию Пространства-Времени. Таких вибраций было две в разных концах неведомой галактики. Неужели? Такое может создавать гиперпространственный двигатель.

17

Ex nihilo nihil fit - из ничего ничто не происходит. Вот это мучение души, мучение морального сознания исходило после того, когда она переступила черту, ту черту, начертанную тогда командиром корабля, и всей командой. Они остались на том берегу, берегу спокойной совести, тогда как она на этом берегу так и не может найти спокойной пристани для вот этой категории этики. Но ведь не пытается совесть остальных, тогда переступивших ту самую черту, обрести тихую гавань. Всё также пытаются они для себя, для своей совести приобретения благостной почвы. Хотя, это тщетные попытки обретения своего лица. Но почему, же, так мучается лишь только она одна?

Судьбе угодно иногда повторение. Но вот это повторение было по сути своей таким необычным, необыкновенным, которого, наверное, не удосужится ни один житель Солнечной системы. И опять же она, вот эта девушка, была на первом месте всех средств массовой информации. В Интернете это событие также несомненно занимало первое место, далеко опережая все остальные. Вся звёздная система обсуждала происшествие в районе солнечного фокуса. Какой урок преподали землянам! Но самым ужасным последствием явилось пленение представительницы могущественной цивилизации Солнечной системы. Оказаться во второй раз в такой ситуации. Первый случай преподнёс волшебный по самой воле то ли случая, то ли ещё чего, но необыкновенно счастливый конец. В этом же повторении ни один землянин не допускал теперь того же конца. На этот раз намного трагичнее, намного. Но почему всё это досталось ей? Под какой же несчастливой звездой суждено было родиться ей?

К этой встрече готовилась она давно. Сколько раз прокручивала мысленно все возможные перипетии этой встречи. Но лучше поздно, чем никогда. Но убежишь ли ты от судьбы?

- Я пришла. Снисхождения не жду.

- Какой же повод дал тебе для этой встречи?

- Последние события в районе солнечного фокуса.

- Но ведь не касается это лично тебя. Не говори мне о чести Солнечной системы. Это лезет в уши со всех сторон.

- Совесть. Меня послала к Вам совесть. Она не даёт мне покоя с того самого момента, когда Мидори перешла на корабль чужих.

- Ну, что ж. Ведь тогда в этом была и твоя заслуга.

- Я знаю. И оттого мне больно до сих пор. А теперь вот это страшное происшествие на дисколёте гиамантов. Если на том корабле чужих она встретила друга, то в данном случае не видно даже просвета на благоприятный исход.

- В том-то и дело. Поиск её среди сотен миллиардов галактик сродни поиску тёмной ночью чёрной кошки в огромном лесу. - вздохнул безнадёжно Давид Бёрдсли.

- К сожалению, это так. Но если потребуются добровольцы, я готова отозваться на это одной из первых. Я не могу больше так. Совесть не даёт мне покоя.

- Я понимаю. Не желание вернуться в дальние экспедиции, в отряд космогонистов, толкнуло тебя на эту встречу со мной. Я тебе оставляю надежду. Да и она не держит на тебя никакого зла. Только вот где она сейчас?

18

Телескоп-рефрактор, телескоп-рефлектор, радиотелескоп, гамма-телескоп, инфракрасный, ультрафиолетовый, рентгеновский телескопы устремили свои взгляды лишь в одном направлении, где произошла фиксация незначительной вибрации Пространства-Времени, но явно искусственного происхождения в одном конкретном районе этой неведомой галактики. Понимали, прекрасно понимали, что им повезло. Из десятков, пока десятков, посещённых галактик удалось, всё-таки, выйти на след гиперпространственного проявления. Но ведь и не ставилась задача прочесать сотни миллиардов галактик Метагалактики. Теперь лишь только совершить прыжок в сторону одного из созвездий. Но какого, если вибраций обнаружено две? Не стали доверяться нейронально-квантовому транспьютеру. Решили довериться человеческой интуиции, человеческой воле. Элкьяер не стал колебаться. Одно из созвездий было выбрано сразу. И звездолёт совершил прыжок.

"Джомолунгма" маскировалась, пряталась за кометой, совершающей свой очередной визит в сторону единственного плазменного шара данного района созвездия, словно диверсант. Дисколёт, отделившийся от неё, мощным телескопом-рефрактором вёл наблюдение за планетами, а точнее, за одной планетой неизвестной звезды спектрального класса G, к которому принадлежит и Солнце. Стэн входил в этот небольшой отряд дисколёта, которым командовал Майоров. Комета приближалась к окраинам этой звёздной системы.

Объект наблюдения - вторая планета от звезды, находилась от светила на таком расстоянии, где господствовала зона златовласки, когда самая важная субстанция во Вселенной - вода находилась во всех своих трёх формах - газообразной, твёрдой и жидкой. На ней свободно происходил обмен веществ - основы жизни. Условия для этого весьма и весьма подходили. Но не только. Главным было совсем другое.

На орбите планеты находились объекты искусственного происхождения. Нет, это не были примитивные спутники, существовавшие на орбите Земли ещё на заре освоения космоса. От этих исходила мощь. И не трудно было догадаться, что именно они или один из них явились причиной той незначительной искусственной вибрации Пространства-Времени, попавшей в поле обозрения всемогущих глаз "Джомолунгмы". Они были оснащены гиперпространственным двигателем и в этом не было сомнения. Конфигурация, конструкция говорили об этом. Но корабли эти ничем не походили на корабли антеров или гиамантов. Что же Это? Неизвестная сверхцивилизация? Дисколёт всё увиденное тут же передавал на "Джомолунгму". Отделу анализа предстоит много работы. И теперь же стоило сосредоточить всё внимание на самой планете, на её поверхности. Мощь телескопа-рефрактора позволяла это.

Увиденное на поверхности планеты разом рассеяло сомнения. Могло показаться сначала, могло показаться. На широких бескрайних полях, сплошь усеянных густыми зелёными травами и цветами разных уж очень красивых оттенков, резвились кони. Вольный ветер развевал их пышные гривы. И радость от грациозного бега. Как райское наваждение! Но это было на первый взгляд, на первый взгляд. Ибо это были не кони. То были скорее лесные или горные демоны, питающие страсть к вину, спутники Диониса, полулюди, полукони. Кентавры!? Но было бы так. В них земляне узнавали тех самых беглых детей таинственной планеты Гратан, где так, как нигде, расцвела в многообразной пестроте и жизнь, и разум. Но и погублены были в такой же пестроте и многообразии. Это были союзники гиамантов - риалане.

- Но неужели так? Мы в галактике, где находится планета Гратан. - не сдерживая эмоций, обратился Стэн к Майорову, сидящему рядом за пультом.

- Из рассказа Мидори мы знаем, что риалане наткнулись на эту звёздную систему с обитаемой планетой, где и развивался другой неведомый разум. И они сразу же оккупировали планету, уничтожив более слабую цивилизацию. Ну, что ж. критерий морали такой же, как и у их союзников, гиамантов. - задумчиво отвечал Майоров.

- Из этого следует, что... - недосказал свою мысль Стэн, вдаваясь в огорчение.

- Да. Здесь в этой галактике нет гиамантов. Следовательно, и Мидори. - досказал за него Майоров.

Вот она, интуиция человека. Из двух обитаемых миров, обладающих гиперпространственным двигателем, они попали в тот, где обитали с недавних пор риалане. А другая вибрация? Но ведь и звёздная система планеты Гратан, целиком и полностью доставшаяся антерам, была бы столь враждебной, как эти риалане и, особенно в данный момент истории, - гиаманты. Там, на Гратане, не было Риаба, искателя врагов антеров в просторах Вселенной. И это тоже знали земляне. И не удивительно, что эти чудовища космоса приняли бы их скорее за конкурентов, за врагов, нежели за друзей.

Из рассказа Мидори следовало, что риалане организовали плотную и мощную оборону только что завоёванной звёздной системы. И это не замедлило сказаться. Телескопы, стоявшие на их вооружении, зафиксировали дисколёт землян.

И вот в их сторону, в сторону кометы в фотонном режиме направился довольно таки внушительный отряд кораблей риалан. Скорость света до окраин этой звёздной системы достигала порядка десяти минут. Дисколёт спешно направился к звездолёту...

Укрываясь за хвостом кометы, "Джомолунгма" приготовилась к прыжку. Привычно завибрировало всё окружающее, увлекая галактолёт землян в гиперпространство, прочь от этой галактики.

19

Она шла в царстве чёрно-белых цветов, как в фильмах древних времён. Небо не отливало привычной синевой, не плыли плавно облака, не обдувал свежестью ветер. Тишина. Тягучая вечная тишина. Во всём сказывалось отсутствие воздуха, атмосферы. И потому тонули в таком пространстве любые проявления звуков. Хотя, даже, и их не могло быть в этом мёртвом мире. Полное царство, лишённое всяческих пейзажей из ярких красок, так вдохновляющих глаз, сопутствующих высокому настроению, духу. Лишь только светило, жёлтым сиянием своим, вмешивалось в этот мрачный мир. Но это было днём, когда серые камни нагревались до ста градусов по Цельсию. Долог был день, и такой же была ночь. Она наступала постепенно. Свет угасал, уступая место не полной черноте всего окружения, но унылым краскам полумрака. И тогда бедную чёрно-белую палитру красок разбавляли бесчисленные точки мерцающих далёких звёзд и большое небесное тело, отливающее матовым красным цветом. Неизвестная безжизненная планета. Она знала, что находится на спутнике этой планеты. Раскалённое пекло уступало свои полномочия холоду, звенящему холоду. Просто пространство погрузится в бешенную до мертвенности температуру до минус ста градусов по Цельсию и ниже. И тогда этот унылый мир многократно усилит свою мрачность. И тогда он будет угнетать одним лишь только присутствием чудовищного холода. Холода, где нет проблеску жизни. Лишь только беззвучный звон, как свидетельство всего этого состояния данного пространства и одиночества.

Всё было как на Луне до её освоения. Такие же кольцевые лунные горы, кратеры, застывшие излияния лавы. Под ногами сплошной базальт, крошки камней, да пыль. Она посмотрела на свои следы, оставляемые ею на поверхности этого безжизненного космического тела, в общем-то, ничем не примечательного, рядового, каких миллионы, миллиарды по всей Вселенной. Пройдут миллионы лет, а вот эти её следы останутся такими же, как сейчас. Как сохранённый для потомков след первого человека на Луне. Но знал бы Нейл Армстронг, что вот её-то следы и канут в безвестность навсегда. Нет воздуха, нет ветра, нет атмосферы. Узнает ли кто-нибудь, пусть из другого мира, что когда-то в неведомый отрезок времени, ушедшего в прошлое, может, в далёкое, далёкое прошлое, она проходила здесь, мимо этого небольшого кратера. Проходила в роли подопытного экземпляра, в главной роли эксперимента. Вот он - обещанный сюрприз! Но пока не наступило это прошлое. Пока настоящее с предполагаемым будущим...

И она идёт, идёт просто так, без цели, без никакой цели. Не надо спешить куда-то, и никто тебя не ждёт. И ты идёшь. Зачем?

Холод вступает полностью в свои владения. Там за скафандром. Высунуть руку и ничего не останется. Только голые камни выдерживают это мертвенное состояние пространства. А ты идёшь. Зачем?

Впереди огромный валун, который она огибает в невольном любопытстве осмотреть, что же за ним. Всё так же. Такой же мёртвый мир. Да и не могло другого быть. То ли от досады, то ли от отчаяния, то ли ещё от чего, она берёт камень и швыряет, нет, не изо всех сил, просто швыряет камень об этот валун, словно виновника рухнувших надежд. Камень беззвучно ударяется об валун и падает. Ни звонко, ни гулко, никак. Мир лишённый звука. Безатмосферное пространство подтверждает простой закон физики. И так ещё несколько шагов. Сколько же она прошла? И зачем идёт? Куда? Для чего? А шаги даются так легко, будто вот, вот взлетит. Хоть один этот плюс немного отнимает минусы настоящей обстановки. А окажись в таком месте, где гравитация превышает привычную? Шла бы она куда-то, бесцельно. Согнулась бы под тяжестью собственного веса. Зрелище было бы не из приятных? Как невольник, согнувшийся под непосильной ношей во время каторжных работ. Лучше уж этот мир, пусть и мрачный, но с более слабой гравитацией. Она же в этом мире осуществляет эксперимент. Эксперимент врагов, их пресловутый сюрприз. И сколько же она без сна? Нет уж, она спокойно ляжет спать. И опять же это будет частью эксперимента. Ну и пусть.

Она легла на поверхность, на правый бок, на крошки камней, на базальт, на пыль подкреплённых холодом до минус ста и ниже. В безвоздушном пространстве она видит отчётливо звёзды, эту безжизненную планету, отливающую красным сиянием, от которой падают размытые тени от камней, валунов. Среди звёзд, видимых так отчётливо, она различает восемь. Из всех неподвижных они, всё-таки, пребывают временами в движении. Они смотрят, следят. Она у них как на ладони. В увеличенном размере, которому способствуют оптические приборы. Ни одно её движение, ни одна мимика лица не ускользают от их внимания. Восемь сияющих точек, походящих на звёзды для невооружённого глаза. Эксперимент продолжается.

Аллея парка, ведущая к дому. Деревья, некоторые самой разной причудливой формы из разных широт Земли. Скромный двухэтажный коттедж, покрытый обсидианом искусственного происхождения, служивший и крышей, и посадочной площадкой. Там всегда ожидал их маленький дисколёт, на котором они всей семьёй совершали прогулки над живописными местами прекрасного Оберона. Но, конечно, больше всего она любила совершать прогулки на ганимеде, на птице, которая когда-то плавным полётом завела её, и опять же по воле её, на ту опушку того дивного леса на Плутоне. Оберон, родной Оберон. Яркая палитра, созданная дейсьтвием четырёх искусственных солнц. Тепло и уют средиземноморского климата. Разноцветье полей. Привычный ландшафт для молодого поколения оберонцев. А Земля...? Нет, конечно нет. Она будет всегда родной и дорогой. И всё же..., но она будет всегда манить к себе, притягивать, доставлять радость от самого посещения её. Так будет всегда. Так было и тогда, когда она впервые оказалась в колыбели цивилизации. Значило многое - увидеть само Солнце с Земли. И та же яркая палитра. Всё это воссоздавалось на звездолётах. Так было и в зоне отдыха "Джомолунгмы", первого галактолёта сверхцивилизации Солнечной системы, где она и её любимый побывали два раза. Два мгновения яркого красочного мира. Как она радовалась, как она была счастлива на этом фоне цветного фейерверка самого пространства.

Невольно открыла глаза. Звенящая тишина. Она представляла, что там за скафандром. Холод ей всегда ассоциировался со снегом и льдом, с ветрами. Это по учебникам, книгам о Земле. Но здесь же он представал неподвижными камнями, многовековой пылью, базальтом, вечным отсутствием воздуха, как такового, с мрачной тенью огромного валуна, отбрасываемой тусклым светом планеты тёмно-красного цвета. Она знала, что настало господство холода, господство температуры ниже ста градусов по Цельсию. Ну, что ж, в такой обстановке роль подопытного кролика весьма и весьма подходит. Так и лежала на правом боку посреди крошек камней, на базальте, покрытых пылью, пылью ли, но вобравших в себя этот чудовищный холод.

Огромное поле. Свет белой луны. Завывание проводов от порыва ветра. Ветер. Одинокое дерево посреди поля согнулось под ним. Погнулся цветок полевой. Померкли цвета в полнолунной ночи. Одинокий путник устало бредёт. Ноги в усталости ступают на серые травы. Где же конец этому полю, бескрайнему полю? Где же конец этому пути? Одиночество. Огромное поле. Свет белой луны.

Открыла глаза. Всё то же, всё так же. Даже этот мрачный сон покажется светлой линией в сравнении с этой явью. Ночь на этом космическом теле продлится несколько земных суток. Ну, а день? Чем же он лучше ночи? Всё такой же мёртвый мир. В безвоздушном пространстве отчётливо видны звёзды и вот эта планета, отливающая мрачно красным сиянием. Среди звёзд она различает отчётливо восемь подвижных огоньков. За ней наблюдают. Вот такую пытку придумали они. Своего рода эксперимент. Нет сейчас, на данный момент, каких-либо предпосылок для проявления воли, мужества, стойкости. Просто существование, может, ожидание смерти, если ей это позволят. Ты и это мир. Звенящая тишина. Чудовищный холод. Голод. И он добавился ко всему этому. Уходят силы. Она не хотела есть, но знала, что они будут поддерживать в ней жизнь. Будут поддерживать, ибо это только начало. Жажды нет. Не могло её быть в этом царстве холода. Может, в следующий раз, когда оставят её наедине с раскалённой пустыней на какой-нибудь мёртвой планете наподобие Меркурия до его освоения. Но и там ночью бывает чудовищный холод.

Когда-то она посмела взглянуть на них свысока, движимая своим критерием морали. Но кто она в данный миг? Одна из мелких каменных крошек, вобравших вечный холод. Это и есть воля по чужому критерию морали. Данный миг...

Безатмосферное космическое тело. Она всё так же лежит на правом боку. Чужое чёрное небо и звёзды. Среди них ясно различает она вот эти восемь. Данный миг...

Всё постоянно. Так ли будет всегда? Данный миг...

Среди мерцающих звёзд она различает одну. Она в движении в данный миг.

Их стало девять.

21

- Нейронально-квантовые транспьютеры зафиксировали координаты этой галактики. Она не входит в каталог Месье. - задумчиво то ли про себя, то ли обращаясь к Стэну, проговорил тихо Майоров.

- Да, мы там побывали. - в таком же тоне отвечал Стэн.

- Если мы не найдём её, то вот это открытие уже даёт пользу человечеству. Но я надеюсь, что найдём её.

- Я буду искать её всю жизнь. Только позволят ли мне?

- Скорее всего, мы посетим ещё несколько галактик, а потом вернёмся домой. Но, знаешь..., человечество вступило таки в новый этап истории. Вряд ли я назову его хорошим. И, всё же, на это время надо, нужно считаться с этим. Опять на горизонте возникает дух войны, образ войны. Всё равно в будущем звездолёты-разведчики будут искать гиамантов. Теперь мы вынуждены делать это. И если так, то придётся тебе действительно посвятить всю свою жизнь поиску.

- Мне придётся... - сказал Стэн без колебаний.

Оба молчали. Да и о чём говорить было дальше. Понимали, хорошо понимали, что они оставят её в живых. Не рационально, не резонно было убивать её. Не имело смысла. Но вот какой будет плен? А он может оказаться намного хуже смерти. Бедная, бедная Мидори. И всё это на долю одного человека и при том в масштабе вселенной. Пока же плюсом этого поиска явилась эта галактика. Конечно, любопытство разбирало - взглянуть на эту таинственную планету, давшую как монстров, так и разумов, достигших такой высокой, высочайшей технологии. Но дружественное отношение и этот, наверное, странный подход к пониманию жизни. К её философии этого великого воина, не означало, далеко не значило, что сама цивилизация антеров настроится также миролюбиво. Веками воевавшие, веками убивавшие вряд ли настроены на критерии гуманности. Они знали из рассказа Мидори (вот она - бесценная информация!) о политической составляющей на планете в данный момент. А она была таковой, что землянам стоило, пока не стоило выдавать себя на этой сцене Вселенной. А что касается гиамантов с их знаниями координаты "Млечного Пути", то сама подготовка, оборонная стратегия сначала против антеров, а теперь и против них давала уверенность и спокойствие. Возможно, в будущем будет определяться не только оборонительная тактика в виде возведения, укрепления неприступной крепости вокруг Солнечной системы, но и активная политика, активная деятельность как по самой Галактике "Млечный Путь", так и за её пределами. Данный виток истории подвигал к этому.

"Джомолунгма" приготовилась к прыжку.

22

Их стало девять. Они следили, наблюдали за ней. Вряд ли они дадут ей умереть. Она для них - бесценный экземпляр для всевозможных экспериментов. Сейчас они проверяют её на одиночество в этом мрачном пространстве чудовищного холода. Какова продолжительность по времени пребывание её на поверхности этого безатмосферного космического тела? А дальше? На какие изощрённые эксперименты или пытки способен неведомый разум?

Воспоминания, сны иногда уводят её в другой мир. Но сама реальность данного мига жизни в том, что она всё так же лежит на правом боку, взирая всё тот же унылый пейзаж унылого мира. Но неужели конец унылый? Неужели в этом и была предопределённость её судьбы?

Тусклый отблеск мёртвой планеты, огромный валун за спиной, крошки камней, базальт, то ли пыль, то ли подобие песчинок, подкреплённых холодом в минус сто градусов и ниже. Она берёт камешек и подбрасывает его немного вверх. Тот, беззвучно ударившись о другой камень, прочертил едва заметный след, запечатлевшийся теперь на миллионы лет. И всё. Иссякают силы. И этот бросок крошечного камня дался ей с трудом. Всё также лежит. Как близка поверхность, неведомая поверхность неизвестного космического тела. Звенящая, тягкчая тишина. Царство, лишённое красок. Мёртвый мир.

Что-то отделилось от нового девятого огонька. Всё видно отчётливо в этом безатмосферном пространстве. Огонёк увеличивается, и в этом огоньке угадывается очертание дисколёта. Что это? Переход на другой этап эксперимента, на очередной круг пыток? Какие испытания духа и тела ждут её?

Силы покидают её. Но, всё же, старается она не утерять их, встретить испытание в сознании. Хуже нет, из небытия впадать в новую, неизвестную реальность. А как хочется жить! Неужели она, выросшая в прекрасном мире, вот так просто уйдёт из жизни? Но вот эта страшная реальность. Что впереди?

Дисколёт совершает посадку. До него каких-то сто метров на глаз. Она видит его, и ждёт с нарастающей тревогой и страхом неизбежное близкое будущее от этого, протекающего в настоящей реальности, конкретного события. Ничем не может повлиять она на этот ход времени, на проявления его. Вот где решается кем-то, а в данном случае врагами, гиамантами, её положение, её дальнейшая судьба. Ну чем не жертвенное животное в руках предков, покорно ожидающее своей участи! Унылое течение судьбы и страшное.

Замер дисколёт в звенящей тишине мёртвого мира. Там смотрят на неё. Ждут, какова будет реакция? Но что она может выразить в настоящем состоянии уходящих сил, покидающей энергии жизни.

Кто-то отделился от дисколёта. Он идёт. Замедленное движение, плавно отрываются его ноги от поверхности этого мёртвого мира. Как медленный полёт, как лёгкая поступь. Гравитация меньшей силы. Он приближается. По мере приближения его, в смутном очертании его, предугадывается что-то такое, сопутствовавшее когда-то в прошлом. Когда-то. Не потерять сознание, удержать энергию жизни, не пропустить это мгновение.

Неизвестный приближался. Понимала она, чувствовала она что-то такое, неизбежно такое, значимое, важное, чрезвычайно важное, главное. Оно, по интуиции её, заключалось вот в этом, именно в этом приближающемся...

Неизвестный - не гиамант!

Звенящая тишина мёртвого мира. Она лежала на правом боку, на крошках камней, на базальте, в вечной пыли, подкреплённых холодом в минус сто градусов и ниже. Безатмосферное пространство. Неизвестный приближался в замедленном движении беззвучных шагов.

Может, длилось долго это ожидание или нет, но он рядом. Неизвестный наклонился, привстал на одно колено. Бледное лицо её всё ещё издавало признаки жизни, навевало прекрасное и чистое одновременно. И в этой мертвенности пространства, в этом мире тоскующего мрака красота продолжала оставаться в её первозданном виде. Её задумчивый взгляд лишь подчёркивал это, это, что и не исчезнет под разным покровом разного мира...

Он бережно взял её на руки, словно младенца, встал во весь свой исполинский рост, повернулся и направился к дисколёту.

Бледно-синий цвет. Из глаз его, из взгляда его, устремлённого куда-то вперёд, казалось, от бездонного колодца, наполненного неведомым интеллектом, неведомым ли, исходили то ли сострадание, то ли участие, но всплеск знакомого огня точно. То был он. "Риаб..." - хватило лишь силы вымолвить имя друга.

Он шёл медленно плавно, неся её бережно в своих сильных могучих руках, словно боясь навредить ей чем-то. Оттого, может, походка его была в чём-то торжественной, окутанной в ореол величественности. Но и сам этот миг, само протекание данного момента времени было торжественным. Может, в этом и есть искра откровенности самой истины? Но, какой?

Исполин шёл по этим крошечным камням, по базальту, по вечной пыли, подкреплённых чудовищным холодом, в мире, лишённом полного звука. Может, это музыка торжественного стиля? Но, скорее, была музыка, что лила чистым ручьём, но навевала тихую грусть, может, что-то было в ней от печали неведомой и скрытой, эта мелодия нежных звуков, мелодия светлая, как фон, как декорация.

А там, на орбите этого мёртвого мира застыли в полной неожиданности от такого поворота, застыли в ужасе восемь огоньков, изображения восьми звездолётов на фоне чёрного, незнакомого, ночного звёздного неба. Случился непредвиденный случай, какое-то мистическое вмешательство то ли сверхъестественного, облачившегося в маску неизвестности, то ли действительно случая, равного один к миллиарду, триллиону или больше. А, может, это судьба, предопределённость? О, Мир! О, Вселенная!

А исполин шёл, навевая мощью своей состояние особенной ауры всему окружающему пространству. Необыкновенность, даже волшебность этого происходящего состояла в том, что он бережной нёс её на руках, словно сокровенное, словно младенца. Будто на ладони хрупкий лепесток цветка удивительного, но прекрасного. Понятен ли был смысл данного момента, данного мига на тех восьми звездолётах? Но там они, несомненно, были свидетелями, очевидцами этого, может быть, самого полёта в недосягаемую высоту неведомой им истины.

Освобождение немыслимое, невероятное освобождение. Какое счастье! Свобода! Она лежала в его руках и смотрела на чёрное небо, на эти звёзды, на эти незнакомые её созвездия, на эти восемь огоньков и плюс ещё один. Не господствовали в душе её какие-либо нотки превосходства, злорадства или ещё чего-либо над врагами, над недавними похитителями. Просто счастье, просто облегчение от страхов, от одиночества, от неизвестного будущего, от того состояния, когда не владеешь собой в физическом плане, просто радость от этого мига.

Они пролетали мимо ряда этих восьми звездолётов. Ни один из них и не помышлял о какой-либо акции на какое-либо противодействие. Безмолвными взглядами сопровождали они этот дисколёт, в котором находилась их недавняя пленница. Какие чувства посетили их?

А дисколёт, не удостоив внимания, будто и не существует их, в ореоле самой величественности направлялся, может, небрежно медленно к девятому огоньку.

23

Я, Жамбалов Баир Владимирович, родился 9 октября 1958 года в селе Дабата Заиграевского района республики Бурятия. В 1976 году окончил Заиграевскую среднюю школу. 1976 - 1978 годы служил в рядах Советской Армии. 1979 - 1984 годы учёба в педагогическом институте на факультете иностранных языков. После окончания работа в школе учителем немецкого языка и физкультуры, также по совместительству тренером по вольной борьбе от Д.Ю.С.Ш.