Аннотация: (внимание - нецензурная лексика и секс; ханжам читать не рекомендуется.)
Рассказ
Прораб
--Сучий потрох!-- орал на меня прораб.-- На хуя ты вылил краску?!
--Случайно перевернул,-- в который уж раз настойчиво повторял я, согласно этикету в той ситуации опустив глаза, и не чувствуя никакой опасности.
Я на самом деле не чувствовал опасности. Да и почему я должен чего-то бояться? Свою работу на стройке я считал чем-то навроде эксперимента. Зная что там не задержусь. И как только закончится школьная практика, тот час же уйду.
--Нет, ну посмотрите на него!-- не унималась эта свинья. Прораб действительно чем-то походил на свинью. Лицом был схож.-- Перевернул краску, и говорит что "случайно".
Я понял, что все доводы по поводу того, почему я перевернул краску, у прораба иссякли. И скоро у него должны были остаться одни эмоции. И словно подтверждение этому, человек похожий на свинью размахивал руками, рот его открывался, лицо содрогалось в судорогах, но он ничего не говорил. По крайней мере, я не слышал. Может, я думал о чем-то другом?
--Возместишь ущерб,-- видимо и сам устав от своих словоблудий, сухо произнес прораб.
--Сколько я должен?-- как можно вежливее спросил я.
Прораб готов был разразиться новыми проклятиями, но только затоптался на месте, засопел, и сдержался.
Я внимательно посмотрел на этого человека. Мне показалось что в душе он добрый. И вынужден был прикрывать свою доброту всякой хуйней, которая срывается с его языка.
--На хуй тебе приносить деньги,-- подтвердил мои слова прораб.-- Спизди на соседнем участке эту ебанную краску. Они все равно у нас все пиздят.
Я кивнул, не решаясь спросить как спиздить и где, собственно, этот участок.
--Все понял?-- с какой-то даже отеческой добротой посмотрел на меня прораб.
Я еще раз кивнул.
Все. Необходимый минимум слов который должен был мне сказать прораб, был им исчерпан. Поэтому он повернулся, и еще раз строго взглянув на меня, ушел. А я подумал, что теперь наверняка он про меня забудет. И можно вообще не искать никакой участок, а тем более не пиздить краску. Зачем?
Я оказался прав. Хотя и справедливости ради могу сказать, что первое время старался на глаза прорабу не попадаться. А потом я уволился. Получив расчет за месяц, который проработал на стройке.
История имела неожиданное продолжение. После окончания института (я закончил сельскохозяйственный институт), в должности агронома меня направили в близлежайший колхоз. Союз к тому времени уже был на грани распада (как и все после прихода Горбачева), поэтому только приняв дела, я понял что здесь была как раз та работа какая мне и нужна. Ну, то есть никакая. Хозяйство разваливалось. Председатели колхоза менялись каждый год. Колхозники потихоньку разворовывали хозяйство. И вообще начинался хаос.
Меня это устраивало. Работать по специальности не было никакого желания. Да я бы и вовсе с удовольствием послал бы всех на хуй, но я учился от колхоза, получал повышенную стипендию, и поэтому просто обязан был после учебы приехать в колхоз отрабатывать потраченные на меня деньги.
То что хозяйство скоро совсем развалится, я понял по тому, что мне предложили стать председателем колхоза. На тот момент я был самым молодым. Главному зоотехнику, главному агроному и прочим "руководящим работникам" было за пятьдесят. И они были тихими пьяницами. Колхозники были просто пьяницами. Хозяйство еще кое-как выезжало на доярках и скотницах. Усталых женщинах предпенсионного возраста, которые работали только потому, что просто не могли не работать. Вся молодежь с деревни сбежала. В город. За лучшей долей. Готов был сбежать и я. И собирался это сделать в ближайшее время. А пока готовился.
В один из дней я прохаживался по вверенному мне хозяйству. Посевную мы провалили. Из обкома должны были нагрянуть на днях, разбираться с этим "вопиющим фактом",-- кто-то из районного начальства позвонил, и из всех им высказанных печатных слов это было самое приличное словосочетание. Особенно меня удивило, что районный начальник любил слово "хуй". Когда он говорил "хуй" -- чувствовалась что человек светится от счастья. Да и вообще испытывает к нему симпатию. Может он был ему чем-то дорог.
--Хуй два!-- отчетливо услышал я слова партийного чиновника, когда предложил, чтобы он меня уволил за срыв посевной.-- Хуй два!-- повторил он.-- Будешь работать как работал. Один хуй у нас все в стране разваливается,-- вздохнув, неожиданно поделился со мной он своими мыслями.
--Так может уйдем вместе,-- хотел предложить я. Да подумал, что скажу при встрече.
--До моего приезда никаких мер не предпринимать!-- четко, по военному, распорядился второй секретарь обкома, и я подумал что у меня есть еще целый день (он должен был приехать завтра) в должности председателя колхоза. А завтра он меня или уволит или повысит в должности. Смотря по тому как понравлюсь.
Я пошел на стройку. Мой заместитель, пожилой степенный дядька, но такой же тихий пьяница как и остальные, нанял шабашников. К осени они должны были построить новый амбар для хранения урожая. И хоть урожая не намечалось, стройка была в самом разгаре. Я собирался встретиться с бригадиром, и честно признаться, что в колхозе нет денег.
Чтобы бригадир меня не побил, с собой я взял тракториста, Николая. Лет Николаю было столько же, сколько и мне. Знали мы друг друга еще с детства. Меня с братом родители привозили в деревню на лето. В деревне жили родители отца. К тому времени как я приехал устраиваться на работу в колхоз - бабка с дедом уже умерли. И я жил в их доме. А Колька жил напротив.
С решимостью поскорее закрыть вопрос со стройкой, я распахнул дверь сторожки, где мне сказали, сейчас находился бригадир.
На меня уставились глаза... прораба с которым я когда-то работал на стройке. Он ничуть не изменился. Все та же свиная рожа.
Вопрос предназначался мне. Мне даже не нужно было оглядываться. В сторожке никого кроме меня, Николая, и прораба никого не было.
--Я председатель колхоза,-- как можно строже произнес я.
Раздался гомерический хохот. Смеялся прораб. Он мне не поверил.
В последний момент мне удалось схватить за рукав Николая. Коля отчего-то не любил прораба. И когда я предложил ему пойти со мной, решил что мы идем того бить.
Сейчас Коля видимо подумал что час настал, и решить проломить прорабу башку. Своим огромным кулачищем. Коля мог оторвать от земли трактор.
--Извините,-- оценив ситуацию, быстро произнес прораб.-- Это нервное.
Прораб готов был расхохотаться вновь, но бросив взгляд на Николая, решил что не стоит. Вместо этого он достал из сумки, стоявшей под столом, две бутылки водки.
--Закусь я сщас достану,-- первым среагировал Николай.
Через час мы уже были в хлам пьяные. Сказалось... Да мало ли что сказалось. Скорее даже не что-то конкретное. А как бы все навалилось в кучу. И срыв посевной, и разбазаривание народного хозяйства (колхозники действительно пиздили все что плохо лежало), и общий развал колхоза. Да и, наверное, то, что строители работали уже месяц, а платить им было нечем.
Я посмотрел на прораба. Сейчас я чувствовал какую-то близость к нему. Он стал мне родным. Тем более это в какой-то мере был человек из прошлого. А прошлое я любил.
--Про бабки не беспокойся,-- утешил меня прораб.-- Свое мы получим и на других объектах. Главное что сказал. А так бы проебались до осени, и получили бы прогорклый хуй.
--Так вы и так его получили,-- хотел было сказать я. Да передумал.
--Кстати,-- загадочно посмотрел на меня прораб.-- А ведь ту краску ты так и не принес?.. Съебал по тихому.
Я неопределенно пожал плечами, мол, что тут говорить.
--Да ладно, не парься,-- по-своему оценив мой жест, произнес прораб.-- Нас все равно сразу как ты ушел, перебросили на другой объект. Да и не ты один разливаешь краску. Проехали.
Я благодарно посмотрел на него. И подумал что завтра во что бы то ни стало найду деньги. Стройка будет продолжена. А сегодня я решил продолжить пить. Тем более в такой душевной компании...
![[]](/img/z/zelinskij_s_a/pr/kopija_oblozhka-3.jpg)