... В 1984-ом вместе с еще несколькими счастливчиками - кыргызстанцами стал слушателем Академии МВД СССР в Москве. Поступал в должности начальника Таласского ГОВД, на курсе был самым молодым.
С первых же дней начались поборы - на покупку наглядных пособий, ватмана, пишущей машинки... Такой подход вызывал аллергию еще с курсантских времен, когда из нашей скудной зарплаты то и дело удерживали 3-5 рублей на вилки-ложки, занавеси, белье. Младшие курсы тогда вышли с жалобой. Была разборка, кого-то сняли с должности, пахло даже судом...
С трудностями в снабжении органов внутренних дел впрямую столкнулся на практике. В милиции катастрофически не хватало транспорта, бензина, канцтоваров, оргтехники. Сложилась даже некая модель начальника-снабженца: особо ценились не организаторы раскрытия преступлений, а руководители, умевшие пробивать, выбивать, добывать...
Возглавив городскую милицию, от поборов решительно отказался. Стучал в инстанции, доказывал, добивался, просил. Заново отремонтировал доставшееся в наследство от столетней давности кантональной тюрьмы здание горотдела милиции, заасфальтировал двор, открыл магазинчик, что по тем временам было ой как непросто. Считал это долгом руководителя. И потому сдавать деньги в Москве категорически отказался.
... На курсовом собрании прислушался - полощут мое имя. Парторг из "ботаников", как называли пришедших в органы и сразу же ставших начальниками партийных боссов, кричал, что таких как я, мол, нельзя близко к милиции подпускать. Слова не дают, говорю с места. И призываю многочисленных начальников курсов, факультетов, всяких там замполитов, что наукой не занимаются и лекций не читают, прямым делом заняться - учебный процесс обеспечивать, а не только пришедших на занятия офицеров пересчитывать. "А кстати, зачем новую приобретать? Где печатная машинка, что предыдущий курс покупал? Неужели в комиссионку снесли?!" - закончил я под смех зала....
Да лучше б сдать этот злосчастный червонец! Попав под начальственный "колпак", из патрулей и нарядов не вылезал, поощрений не знал. Но главное ждало впереди.
Готовился московский международный фестиваль молодежи и студентов - грандиозное шоу, по красоте и массовости уступающее разве что Олимпийским играм. Академия собирала сводную группу для охраны порядка. Хотелось все своими глазами увидеть! Да и опыт, накопленный на Олимпиаде-80, где отряд МВД Кыргызстана, участником которого был и я, удостоился всяческих наград, выхода требовал.
Как все, прошел медосмотр, тестирование психиатра. Некоторые эскулапьи вопросы показались чересчур необычными, но такова уж, подумалось, специфика его профессии. И вдруг - вердикт: "НЕ ГОДЕН"!
Начальник медслужбы, к кому обратился за разъяснениями, сообщил, что физическое здоровье в порядке. А вот душевное - под сомнением. Представляете! Пошел к самому лекарю. Тот долго что-то мямлил, потом и говорит: "Ваш курсовой сказал, что мыслите вы категориями не коллективистскими. В заключении своем я это и отметил..."
Как холодком из спецпсихушки потянуло! Были тогда такие, куда инакомыслящих прятали. Распространенный диагноз - паранойя и прогрессирующая шизофрения. А главным аргументом в его подтверждение - индивидуализм диссидентов, их отказ "шагать в ногу", поступать "как все". Остальное доделывали лекарства - специфическое, разрушающее психику "лечение" через некоторое время превращало пациента психбольницы в безвольный "овощ".
Случись со мной такое тремя годами раньше, в андроповские времена, никто б ничего и выяснять не стал. В лучшем случае списали б, и все. Мне ж повезло, в стране набирала силу горбачевская перестройка. Доказал-таки, что не шизик. Правда, для этого пришлось на комиссии медицинского управления побывать, пред бригадой врачей ответствовать.