- Ещё раз повторяю, продолжайте движение! - раздался назойливый голос экскурсовода. Виктор послушно сделал несколько шагов по траве вдоль трассы, отошёл от неё чуть дальше, затем вновь вернулся на прежнее место. Хотелось остановиться и полюбоваться пейзажем, но нужно было постоянно двигаться.
Солнце насквозь просвечивало лёгкие облака, которые смягчали его свет. Весеннее голубое небо и зелёная растительность создавали умиротворённое настроение, совсем не вязавшееся с тем, что сейчас должно было произойти. Вероятно, дул слабый ветерок, но Виктор его не ощущал. Когда твои чувства и движения в полторы тысячи раз быстрее обычного состояния, воздух становится неподвижным и вязким, как кисель.
Как только были рассекречены принципы путешествия во времени, к патентам потянулись сотни предприимчивых ручек. К счастью, хроноперемещения были оставлены под государственным контролем, и тем самым, возможно, был предотвращён вселенский катаклизм. Но госсистема также не устояла перед соблазном получения прибыли. Тогда и была организован концерн "Хронос", устраивавший турпоездки особого рода.
Хотите посмотреть распятие Христа? Посчитать количество ударов, нанесённое Юлию Цезарю? Присмотреться, ботинком какой фирмы бил по трибуне Никита Хрущёв? Побывать во Всемирном Торговом Центре за миг до его падения? Нет ничего невозможного! Хотя, конечно, тут вставали две проблемы.
Первая заключалась в том, что наблюдатели должны оставаться незамеченными. Незамеченными для очевидцев, для телекамер, для Истории. Выход нашёлся в том, что субъективное время туристов было увеличено в полторы тысячи раз - аппаратура это позволяла. Голос человека становился тоньше ультразвука, а его самого невозможно было заметить, как невозможно заметить спицы быстро вращающегося велосипедного колеса. Теоретически необязательно даже всё время было оставаться в движении. В самом худшем случае, когда человек оставался оставался неподвижным несколько минут по личному времени, камеры фиксировали лишь лёгкое марево в воздухе на долю секунды. Но естественно, рисковать никто не желал, поэтому - постоянное движение.
Вторая проблема - экскурсии не могли пересекаться друг с другом по времени, так что каждая была уникальной. О каждой сообщалось заблаговременно, и цены на особо лакомые "туры" были соответствующие.
- Продолжайте движение! - напомнил экскурсовод. - В нашем распоряжении есть ещё два часа, за это время в реальном времени пройдёт пять секунд. Мы как раз увидим все подробности.
Виктор взглянул вдоль изгиба трассы в направлении стартовой прямой. Там за деревьями виднелась башня Мальборо. А всего в десятке метров перед туристами на трассе стоял бело-синий болид. Вернее, он, конечно, мчался на скорости 310 км/ч, но на таком замедлении он еле полз по трассе. Внутри болида в своём жёлтом шлеме сидел Айртон Сенна.
Виктор единственный из пятнадцати человек нынешней группы не относился к числу "денежных мешков". Он никогда не смог бы оплатить подобной экскурсии. Но один билет разыгрывался в телевикторине. Он ответил на полсотни вопросов об Айртоне, прошёл строгий конкурсный отбор, пробился в прямой эфир, где одолел ещё девятнадцать таких же сенноведов, как он сам. Этот шанс он не мог упустить.
Он родился в третьем году. Тогда ещё даты называли забавно, с учётом столетия - две тысячи третий. И, естественно, Сенны уже не застал. Но лишь стоило ему посмотреть запись Донингтона-93, как он стал ярым его поклонником. Он собрал записи всех его гонок, всех его блестящих побед, которые так отличались от стерильной Formula-IFM двадцатых-тридцатых годов...
И вот сейчас, 1-го мая 1994-го года он стоит в нескольких метрах и пяти... нет, уже четырёх секундах от трагической аварии, унёсшей жизнь трёхкратного чемпиона мира.
- Не забываем двигаться, - продолжал вещать гид. - Вот сейчас мы можем заметить, что рулевая колонка в его болиде не выдержала и машина начинает уходить с траектории. Гоночную траекторию вы можете отличить по более тёмной окраске из-за налипшей резины. Ни в коем случае не выходите на трассу, продолжайте передвигаться только по траве! По наклону шлема Айртона вы можете видеть, что он изо всех сил пытается выправить болид влево...
А этот болтун неплохо подкован в данной тематике, решил Виктор. Впрочем, всё это он знал и без гида. Он продолжал медленно шагать по негнущейся траве, огибая других наблюдателей. Трава просто не успевала сминаться за те тысячные доли секунды реального времени, что он стоял на ней.
- Вон там в отдалении вы можете видеть Бенеттон Михаэля Шумахера, который идёт по трассе вторым. Вильямс Сенны уже выходит за пределы трассы, сейчас он преодолеет несколько метров по воздуху, потому что уровень грунта и травы здесь на пару сантиметров ниже уровня трассы. Господа туристы, не подходите к болиду ближе этой черты, - экскурсовод провёл по воздуху рукой, очерчивая невидимую границу. Резонное напоминание - даже завихрения воздуха от передвижений наблюдателей необходимо было исключить из цепи подлинных событий.
Время шло, болид Сенны в черепашьем темпе приближался к стене, гид продолжал рассказывать о подробностях аварии, о последовавших затем разбирательствах, вкраплял факты из биографии бразильца.
Вот машина коснулась колесом бетонной стены ("в данный момент скорость составляет 221 км/ч, угол удара 42 градуса", прокомментировал сопровождающий), рычаги подвески начали изгибаться, по ним пробежали трещины. Резина от деформации колёсного диска лопнула, обрывки начали медленно выгибаться наружу, как лепестки. В воздухе зависли облачка пыли и бетонной крошки. Начало гнуться и трескаться переднее антикрыло, от него и подвески отлетали всё новые и новые обломки, зависая в воздухе.
- Обратите внимание на этот кусок, - экскурсовод указал на один особенно крупный чёрный обломок подвески ножевидной формы, который горизонтально плыл в воздухе, от него веяло чем-то зловещим. - Его кинетическая энергия в полтора раза выше, чем у пули в момент вылета из дула. Через несколько мгновений он пробьёт шлем и череп пилота и станет причиной смертельного ранения головного мозга, а также вызовет сильнейшее кровотечение. С кровотечением приехавшие врачи смогут справиться, но предпринять что-то более действенное они уже будут не в силах.
Все туристы, даже те, кто не особо разбирался в истории автоспорта, притихли и лишь молча переминались с ноги на ногу.
- Ну что ж, - прервал молчание гид. - Я думаю, остальное нам лучше не видеть. Кадры хроники дают более чем достаточное представление о дальнейшем. Итак, собираемся и направляемся в лес, к месту нашей высадки.
Продолжая броуновское движение, люди начали продвигаться по направлению к повороту Tosa, где находился выход за пределы автодрома в небольшой лесок между трассой и рекой. И тут Виктора словно хватил удар.
Почти не соображая, что он делает, парень в несколько прыжков одолел расстояние до болида. В эту сторону никто не смотрел, во всеобщем хаосе движений никто ничего не заметил. Виктор обогнул машину и облака пыли, пригнулся, чтобы его не было видно.
Пройдя пару десятков метров, гид обернулся, взглянул на место аварии и повёл туристов дальше. Пересчитывать их он пока не стал. Толпа скрылась за изгибом барьера.
Виктор вышел из-за болида, подошёл к нему спереди, наклонился и посмотрел прямо в лицо Айртону. Его глаза были сощурены, взгляд направлен на стену печально знаменитого поворота Tamburello. Печально знаменитым он станет потом...
Парень выпрямился, медленно протянул руки и осторожно сомкнул пальцы на роковом обломке, который продолжал медленно плыть к шлему. Сразу же почувствовал боль - ведь в реальном времени он просто-таки ударил пальцами по карбону. Превозмогая усиливавшийся огонь в кистях, попробовал сдвинуть его с траектории в воздухе хотя бы сантиметров на двадцать - ничего не вышло. Не пронеся его и двух миллиметров, он был вынужден отдёрнуть руку - он почти терял сознание от боли.
Пытаясь придти в себя, Виктор побежал догонять группу - он нагнал их в лесу почти у самой кабинки. Похоже, его отлучка так и осталась незамеченной. Экскурсовод пересчитал всех, они зашли в кабинку и скрылись из этого времени.
***
Страшный удар о стену, от которого голова Айртона задёргалась, как у тряпичной куклы, сотряс машину. Болид отскочил, вращаясь на траве и разбрасывая колёса, замер рядом с трассой, голова бразильца откинулась влево.
По трибунам пронёсся протяжный вздох, а затем наступила тишина. Лишь из развешанных на столбах динамиков доносился нервный голос автодромного комментатора, словно и без него внимание многотысячных трибун не было приковано к Вильямсу номер два.
Жёлтый шлем шевельнулся, повернулся вправо, рука в перчатке сняла руль, показалась вторая рука, и оглушённый бразилец попытался выбраться из кокпита. Вновь по трибунам пронёсся вздох - на этот раз облегчения.
Сенна выбрался из болида и стоял, пошатываясь, рядом с ним, в опасной близости от трассы. Что-то маршалы не спешат... Айртон снял шлем, осмотрел его - так и есть. Огромная глубокая царапина, оставленная обломком, сотрясение от удара которым едва не лишило его сознания. Неплохо так приложился...
Подбежали маршалы, подъехал эвакуатор. Трёхкратный чемпион с досадой бросил перчатки на землю. Ну надо же, третий сход в трёх первых гонках сезона! И это при трёх поулах! И какая глупая причина - руль отвалился! Сказать кому - засмеют.
Один из комиссаров схватил Сенну за локоть, направляя к выходу с трассы, но Айртон раздражённо отстранился и уныло побрёл в указанном направлении, вяло махая рукой трибунам.
***
С Виктора сняли шлем, отсоединили квази-присоски. Гудение приборов смолкало, из других кресел уже поднимались люди. Приятный женский голос произнёс:
- С возвращением в тридцать шестой год! Поздравляем вас с успешным окончанием экскурсии на место аварии Айртона Сенны, ставшей одной из самых крупных аварий в карьере восьмикратного чемпиона мира. Желаем вам приятного окончания дня.
Виктор улыбнулся. Восьмикратный чемпион. Значит, всё-таки получилось. Окончание дня явно станет приятным. И познавательным для него.
Уже выходя из здания "Хроноса", он прихватил рекламный буклетик с анонсами следующих экскурсий. "Только у нас! Авария 1982-го года, унёсшая жизнь великого гонщика Жиля Вильнёва!" Виктор вновь загадочно улыбнулся. Наверняка один билетик будет разыгрываться в телевикторине. Стоит попытаться...