Я подвесил бы за одно место Маршака.
Его счастье, что уже остался от него один скелет.
Загадочные мудреца Шекспира он сонеты извратил в стишки, понятные и для любого пошляка.
И не почувствовал, что о горе сына малолетнего потерявшего отца тридцать третий говорит сонет.