Весной, будучи уже на втором курсе Днепропетровского университета, я попал в университетскую команду по морскому многоборью. Команду набирал старшекурсник. Критерием для отбора были: хорошие результаты по плаванию, кроссу и стрельбе из малокалиберной винтовки. Остальные два вида: гребля на шестивёсельном яле и ходьба под парусом на этом яле не были важными при отборе, так как именно только по этим двум видам мы тренировались. Я попал в эту команду имея лучшие результаты в первых двух видах.     Тогда я был просто очарован парусом и дал себе зарок заниматься им всю жизнь. Но, к сожалению, она, жизнь, позволила мне следовать своему зароку только пять лет.     Во время парусных тренировок я неоднократно слышал слово "оверкиль". Произносилось оно, как предупреждение, в неких опасных ситуациях. Я начал предположительно догадываться о значении этого слова, но однажды спросил напрямую нашего капитана команды о его значении. "Это означает, что судно перевернулось, или перевернётся, килем вверх". Теоретически я знал и слово "овер", и "киль", а практически не смог догадаться о значении, которое нёс их тандем. С тех пор это слово для меня было в одном ряду с другими словами, означающими тревогу, драму и даже трагедию.     Перед тем, как перейти к изложению основного содержания рассказа, скажу, что в тот год мы стали первыми чемпионами Днепропетровской области по морскому многоборью.     И вот я работаю в Комсомольске-на-Амуре. Иногда навещаю яхт-клуб при авиационном заводе. Беру одноместный швертбот и прогуливаюсь в "гордом одиночестве" по просторам великой и серьёзной реки. Почему-то в то время парусный спорт там не был в почёте.     Июль. Среди недели выдался свободный от работы день. Я прибыл на парусную базу. Кроме меня других энтузиастов не было. Как обычно, взял швертбот и, наученный горьким опытом (когда, оказавшись внизу, пришлось заночевать на берегу из-за отсутствия ветра), направился вверх по течению.     Небо абсолютно безоблачно. Ветер боковой и несколько встречный, умеренный и коварный, то есть, шквалистый. Волна тоже умеренная, разбиваясь о борт судна, передаёт мне свой толчок и обдаёт меня, мелкими брызгами, как прохладным бисером. Запах воды пьянит - его ни с чем не спутаешь. Ни моторных лодок, ни теплоходов в пределах видимости.     Двигаюсь самыми выгодными галсами: мне никто не мешает, и я никому не представляю угрозы. Запредельное чувство свободы и простора! Есть одно неудобство: нужно быть предельно собранным и моментально реагировать на шалости ветра. Для поддержания серьёзной скорости я натягиваю шкот гика и выдерживаю пока ветер равномерен. Но вот словно плевок воздухом, мачта с парусом клонится к воде. Я, хотя и знаю, как нужно действовать, но не будучи асом парусного спорта и держа в уме грозное слово "оверкиль", отпускаю шкоторину, парус полощется, мачта выпрямляется, и яхта замедляет ход. Снова с осторожностью выбираю (натягиваю) шкоторину, парус прекращает трепыхание, натягивается, разглаживается, и я снова чувствую скорость. Каждый знает игру в кошки-мышки, где, в моём случае, роль кошки принадлежит ветру, ну, а мышки - мне. Испытываемое ощущение? - напряжённость на мажорном фоне!     Очередной, уже бессчетный удар ветра в парус. Я привычно отпускаю шкот, но привычного трепыхания парусины нет. Небольшая паника от того, что не могу понять - в чём дело? Рулём привожу парус к ветру, но уже поздно - мачта продолжает медленно клонится к воде. Лихорадочно пробегаю взглядом по шкоторине и замечаю, что она зацепилась за "рыбину" (так называют деревянную решётку под ногами). Но мне не до неё: мачта уже наклонилась к воде градусов до тридцати, планширь левого борта уже в воде, а правый - поднялся над водой неприлично высоко. Я вскарабкиваюсь на него. В голове сумятица: утонуть я не боюсь - в критический момент наберу в лёгкие, как можно больше, воздуха, и целую минуту могу делать необходимые манёвры под водой, если это неизбежно. Мачта легла на воду, парус тоже распластался по воде, я сижу на борту яхты, как-будто верхом на коне. Готов перебраться к килю, когда мачта уйдёт под воду, оба борта скроются под водой тоже. В голове мысли: как я сообщу руководству клуба о потере яхты, сколько лет придётся выплачивать её стоимость, и, наконец, не смогу больше заниматься парусным спортом. Но, что такое? Яхта не переворачивается дальше, то есть, вверх дном. Она стабилизировалась в положении: и мачта, и парус лежат горизонтально на поверхности воды, корпус яхты перпендикулярен поверхности воды так, что левый борт в воде, а правый - над водой. И это всего-то?!     До берега метров двести. Спрыгиваю в воду, прикладываюсь к корме руками, а ногами работаю как брассист, каковым я, на самом деле, и был.     До берега добрался удивительно быстро: минут за пятнадцать. Снять парус и разложить на прибрежную гальку для сушки, поставить на киль яхту и вычерпать остатки воды - плёвое дело. Ещё часика два просто позагорал.     Дальнейшие жизненные обстоятельства сложились так, что за прошедшие с тех пор сорок семь лет мне так и не довелось больше походить под парусом. Описанное происшествие к разлуке с парусом никакого отношения не имеет, тем более, что свидетелей не было и "заложить" меня некому было. Но мечта, - осуществить свой зарок, теплится до сих пор.