Мелкие астрономы искоса смотрят на ограниченные перспективы в караульном помещении и жалуются друг другу, что трудно стало заработать на жизнь чистой философией. На самом деле, все они умеют делать покупки на рынке, умеют торговаться, выбирать скотину, а на них постоянно сыплются оскорбления. Внезапно все они очнулись, как после долгого ремонта вдруг включается радио. Это должно быть особенно приятно военным специалистам, ведь радио-основная часть обороны.
Это написано для тех, кто притворяется, что спит. Мои друзья пишут научные статьи в детские журналы, но вряд ли это кому-нибудь нужно, потом листки из этих журналов будут валяться на всех асфальтовых магистралях.
Я однажды смотрел офицерский фильм. По развороченной земле прыгают люди с ружьями, артисты, наряженные в музейную одежду. Правдивый, хороший фильм, он снят так, как будто прямо на тебя несется хвастливое политическое время.
Скоро наступит день чрезмерной необходимости. Прохожие считают, что в этот день они возвысятся над кем-то. Они слишком долго ждали этот день, они не пощадят никого, кто встанет у них на пути. Беглецы ощущают тревогу, мрачно гадают, как все это будет происходить, но пока лишь только хмурый восход и растущая злоба толпы говорят о том, что этот день скоро наступит. Негодяи курят, ухмыляясь.
К этому невозможно подготовиться. Строители забыли свою кровать в только что построенном доме. На его крыше флюгер-знак трамвайного крушения. Ветер ориентируется на этот непростой знак. В детстве я вдохновенно любил бублики, потому что мне казалось, что печенье воняет плесенью.
Завыли лопасти, толпа стала хватать бурые носилки, предназначенные для прокурора и его друзей. Летают служебные клочья. Все вместе пытаемся оценить качество и степень повреждения разбитого мира. Я видел страшные мишени на унылых деревьях, которые все никак не спилят. Запасные парашюты уже выдают в театре, надо только зайти с постороннего входа.
Пешеходы как дети толпятся в массовой берлоге, они пребывают в сильной отрешенности, им чудится гигантский фонарный столб. Рядом находится вокзальная аптека. Одетые по канареечной моде людишки срочно покупают пельмени. Готовятся взять штурмом сарай. Их не остановит величие государства.
Люди дрожат от повседневного социального кошмара. Дорогу освещает прожектор. Всегда чем-то занятые, вечно безумные шоферы тихонько роются в своем багаже.
На близких подступах к внутренним плоскостям большого города живут совершенно ничего не подозревающие граждане, суетятся и поскрипывают трамваи, но мир уже поделен на группы и области. Кое-кто продолжает лечиться в психиатрической клинике и удивляется бессмысленности и коварству гипноза. Забывают исполнить приказы высокого начальства. Возвращается пехота. Солдаты знают координаты родного города, они хорошо помнят своего командира, помнят, как он волновался и плакал, он был, словно одушевленный продавец.
Множество скользящих звуков. Душная реальность. Золотые блюдца. Лихорадочные споры на пустыре. Милые улыбки в роскошной тесноте. Толпа, однако, растет и торопится начать штурм. Электрическая наука суется туда, куда ее не просят. Судьба-хуже, чем товар, который долго простоял в грязной луже. Судьба кивает на вершину, иногда дарит какую-то бахрому. В аллее устроена глубокая западня, туда попадет слабейший в беспечной рубашке. Укромный мост, спрятанный в нашем квартале, облегчает коллективу его задачу. Жужжат чьи-то имена и глупые названия. Повара варят очередное блюдо, готовятся полить его лихим соусом из полиэтиленового мешка. Интеллигенты страдают без библиотек и театра, от многочасовой серости, наглой веселой дури. На воле гуляют бандиты, кстати, они почему-то охраняют небесный купол и облака.
Какой-нибудь ученый, почти святой, если судить по его научной деятельности, однажды залезет в энциклопедию и произведет анализ всей нашей обстановки, если, конечно, ему не помешает страх. Этот хлипкий человечек потом будет небрежно брошен в камеру. Его дело будут вести с безликим судебным равнодушием. Его будут регулярно выводить на прогулку в тюремный дворик, а ведь это техническое наше светило, у него отберут даже перочинный ножик и микроскоп.
Толпа стоит совсем неподвижно и смотрит в окна кабинетов. У толпы есть собственное отношение ко всему, оно достаточно скудное, оно навсегда застыло между батальонными песнями и бутылочными закусками.В любой момент толпа готова схватить интеллигента и разорвать его на мелкие полоски.
Не забудьте учесть"доброжелательность"толпы. Она скрутит тебя, если ты попытаешься мимо нее прошмыгнуть. Толпа тебя научит быстро понимать народные проповеди, научит молчать, отучит хвастаться. Любой интеллигент при виде толпы нервно закричит, это обязательно произойдет.
Толпа контролирует всю нашу реальность, она следит за всеми учителями, врачами и адвокатами. Толпа придумала новейшие таблетки, чтобы крепче спать. Толпа верит в бесконечность и очень переживает свои неудачи-когда не удается оторвать кому-нибудь голову.
Идет дождь. Прямые частые линии воды. Мостовая скользкая, толпа сосредоточилась на своей победе. Толпа гудит протяжно, она управляется добром и надеждой. Толпа может проглотить любого болтуна и даже не спохватиться потом. Толпа вот-вот хлынет, погонится за кем-нибудь в интеллигентной шляпе и очках.
Вот особые характерные черты толпы-толпа бывает медленной, как музыкант, уставший от цивилизованной беготни. Толпа бывает очень быстрой -она легко забежит в любой тоннель. Толпа всегда бодрая и мудрая, даже пребывая в алкогольном опьянении или находясь в сонном состоянии. Толпу не интересуют философские гипотезы, это не может увлечь ее, она не пойдет за тем оратором, который глупо обижает ее. Только человек с горячим сердцем, стоящий на ступеньку выше ее, который может громко гаркнуть, а не бормочет, кто проявит истинную заботу о народе, укажет толпе очередную жертву, вот тогда она отреагирует должным образом- устремится страшным потоком, так что сместятся все понятия. Надо только показать ей нужное направление борьбы, показать обидчика. Тогда каторжные люди заурчат, бросятся, поколотят всех и напьются крови своих врагов. Будут уничтожены все растерянные чиновники, интеллигенты, вообще все люди с опасным сознанием, все те, кто морочит толпе голову.
На площади темнеет беспокойная толпа. Видно, кто-то уже поработал с ней. Стоят бок о бок и злобно сопят от возбуждения люди, которым некогда задуматься, которые всегда начеку, они проломят любую дверь и любую башку, догонят любого ученого инвалида и его же костылем пересчитают ему ребра.