Зарубина Дарья Николаевна : другие произведения.

Бабушка плачет

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Мы взваливаем на детские плечи наши мечты, наши ожидания, но иногда так и не находим в себе сил заглянуть повнимательнее в глаза тем, кого так любим и от кого столько требуем. Текст входит в состав благотворительного сборника, средства от продажи которого идут в фонд писательской взаимопомощи. Купить можно здесь
Все будет хорошо []
  
  
  
  - А это свадьба Лешки, - Вичка держала на коленях большой фотоальбом, а Марьянка навалилась ей на плечо, давая разъяснения. Даже через цветные пятна витражного стекла в двери было видно, что Вичка почти не слушала подругу, все ее внимание поглотили вечерние платья.
  - Cмотри, вот она, за столом, поздравляет молодых, - Марьянка ткнула пальцем в снимок.
  - Кто? - безразлично переспросила Вичка.
  - Бабушка, - отозвалась Марьянка с гордостью, - Видишь, плачет.
  - Угу, - согласилась Вичка.
  - Это "слеза королевы-матери", - благоговейно проговорила Марьянка, - бабушка ее придумала для пьесы Сантанелли. Меня тогда еще на свете не было, - досадливо добавила она.
  - А вот тут..., - несмотря на слабый протест Вички, Марьянка перелистнула сразу несколько страниц с платьями и драгоценностями и показала на другое фото, мрачное и тяжелое в своих серо-сиреневых тонах, - Это вечер памяти Андрея Петровича, бабушкиного друга. "Рыдания Донны Анны". Бабушка так плакала, что даже мужчины прослезились.
  - А вот тут что? - спросила Вичка, переворачивая скорбную страницу в поисках новых нарядов, - Синее платье - вообще красотища.
  Марьянка мельком взглянула на фото, отмахнулась и, не проявив никакого уважения к чувствам подруги, закрыла рукавом синее платье, указывая на снимок над ним:
  - В синем, вроде бы, шефиня папина, Светлана, толи Сергеевна, толи Семеновна, не помню... Заведует кафедрой неорганической химии... Сюда гляди. Видишь как круто. Это из "Мамаши Кураж", бабушка так очень редко плачет. Только если к кому-то хорошо относится. Видишь, и бледность, и тень такая..., - Марьянка захлебнулась восторгом.
  - А ты в универ заходила, может, уже списки повесили? - спросила Вика, стараясь сбить Марьянку с любимой темы.
  - Не-а, - бросила Маська, - Только на математике повесили. Биофак еще молчит.
  - Думаешь, поступила?
  Марьянка только хмыкнула.
  - Не, я в театральное хочу, - сказала она, задрав подбородок, - а на биофак сдавала, чтоб отца успокоить. Если в актрисы не возьмут, пусть думает, что я сразу на биолога хотела.
  - И что, учиться будешь?
  - На биофаке-то?! - Марьянка картинно всплеснула руками и выразительно сомкнула их на горле, - Да ты что! Лучше сдохну, чем каждый день колбы мыть или тупым студентам формулы на доске писать... - А вот тут..., ты смотришь? - внимание Маськи снова переключилось на фотоальбом и очередной снимок бабушки, - это "слезы благодарности". Они не очень трудные, я уже почти научилась. Хочешь, покажу...
  Марьянка растянула губы в слащавой улыбке, дернула глазом, выдавливая слезу. Вичка поморщилась. Она вообще была девушка простенькая как реклама масла и едва ли могла оценить "слезы благодарности" даже в исполнении самой Эльвиры Эдгаровны, не то что сомнительные с точки зрения художественной ценности старания Марьянки.
  - Не надо, - воспротивилась Вика, - А твоя бабушка что, все время плачет? У нее нервы?
  - Дура ты, Вичка, и не лечишься, - обиделась Марьянка. Взамен никудышных слез благодарности выступили настоящие.
  
  - Все-таки как жаль, что Маська пошла в отца, - сокрушенно подумала Эльвира Эдгаровна, слыша через дверь, как извиняется перед ее внучкой Вика, - умная девочка, трудолюбивая. А таланта ни на грош... Но на биофак ей точно нельзя.
  Эльвира Эдгаровна на цыпочках отошла от двери. Она не считала любовь к подслушиванию таким уж грехом. Это было своего рода сбором материала: хороший актер ищет истинных эмоций, а ими редко кто делится.
  А уж настоящие, искренние слезы - это ценнейший дар.
  Даром этим Эльвира Эдгаровна пользовалась виртуозно. Именно он, талант, что в старину в деревнях называли "даром слезным", снискал ей славу великой актрисы.
  Каких-то пять-десять лет назад у касс с четырех часов утра выстраивалась очередь: шутка ли, сама Эльвира сегодня "плачет".
  Как не желала Эльвира Эдгаровна передать свой талант детям, судьба не позволила. Подарила двоих сыновей. А мужчины - они на сценах не рыдают.
  Но почти угасшая надежда возродилась в одно мгновение. Ее - эту новую надежду - принесли зимним вечером в огромном кульке из одеял и лент. Эльвира Эдгаровна отогнула край одеяла. Из глубины на нее глянули мутноватые младенческие глазки. Которые тотчас зажмурились. Красное личико беззвучно перекосилось, и по щеке с чеховской медлительностью потекла одинокая слеза.
  Эльвира нашла в себе сил оставить театр на самом пике славы. И занялась воспитанием внучки. Даже имя ей выбрала с прицелом на будущую карьеру трагической актрисы - Марианна. Уже к пяти годам Маська знала театр как свои пять пальцев. И обожала до беспамятства.
  Одна беда - все попытки сделать из Марьянки актрису наталкивались на сопротивление отца. Женя не унаследовал материнского дара, но вполне перенял ее невероятное упрямство. И страсть возлагать надежды на детей. Так на Марьянкиных плечах оказалось сразу две большие надежды - папина и бабушкина.
  Бабушкина была приятнее.
  И именно ей суждено было разбиться первой.
  Чем дальше, тем больше понимала Эльвира Эдгаровна с все возрастающей грустью, что не быть Марьянке актрисой. То, что у бабушки получалось легко и непринужденно, светло и трогательно - у Маськи выходило крикливым и капризным. То, что у Эльвиры Эдгаровны шло, казалось, от самого сердца - у Марьянки просто текло из глаз.
  Да будь у внучки хоть крошечный дар, хоть завалящий талант, которого со скрипом хватает только на "Кушать подано" - Эльвира расшиблась бы в лепешку, добывая Маське место в театральном. Зиновий бы помог, Леня, да и старая грымза Азиза Робертовна наверняка все еще преподает... Да что там. В конце концов, не замыкается же все на сцене. Девочке нравится театр - путь и будет при театре: гример, художник по костюмам - подготовится за год и поступит.
  А биофак - это... просто убьет ее.
  Эльвира Эдгаровна прикрыла рукой глаза, репетируя, как после этих слов вздохнет и пустит слезу. Упрямства у них с Женей поровну. Но у нее есть один совершенно не убиваемый козырь.
  
  Женя не выдержал.
  - Ну, ладно, не так же все плохо, - сдавленно пробормотал он, положил руку на вздрагивающие плечи матери. По щекам Эльвиры Эдгаровны катились чистые как хрусталь, горькие как хина слезы.
  - Женя, ты же видишь, твоя дочь бредит театром, - раздался в ответ на утешения тихий, но удивительно звонкий от едва сдерживаемых рыданий голос. - Марианне нельзя на биофак.
  Женя хотел было возразить, но молочно-белый локон упал Эльвире Эдгаровне на глаза, и она мгновенно поправила его дрожащей старческой рукой, одновременно смахивая со скулы бриллиант слезы. Остался лишь укоризненный влажный след на щеке.
  - Она не решается перечить тебе, - прошептала Эльвира Эдгаровна, - Ты прекрасный отец, Женя, а наша Масенька - хорошая дочь. Послушная дочь. Просто скажи, что она не обязана поступать на этот твой биологический. Она поступит - и из упрямства даже закончит его. Наша девочка превратится в одну из твоих одеревеневших лаборанток. Она станет ненавидеть свою работу, но продолжать ходить на нее ради папы, семейной традиции и пары бесплатных билетов в театр от вузовского профкома.
  С отвращением выплюнув последнее слово, Эльвира Эдгаровна с горьким вопросом глянула на сына. Ее глаза блестели, готовые к новым слезам. Уголки губ замерли на самой границе между разочарованной гримаской и слабой улыбкой надежды, будто не в силах решить, в какую сторону двинуться.
  - Мам, ты знаешь, что я никогда не заставлял Марьянку сдавать к нам на факультет...
  Уголки губ дрогнули, чуть сдвинувшись вниз.
  - Но я поговорю с ней. Поговорю... И...
  Хлопнула дверь. Звякнул ключами брошенный у зеркала рюкзак.
  - Па, Ба, я дома, - крикнула Марьянка, проходя на кухню. Со влажных вздохом распахнулась дверца холодильника, - Где моя фуа-гра с трюфелями? Жрать молодому организму охота, живот подвело...
  - Руки помой, организм, - гаркнул в ответ Женя.
  Эльвира Эдгаровна двинулась на кухню, лишь на мгновение позволив уголкам губ приподняться, сложившись в довольную полуулыбку.
  - Марьянна, - сказала она ласково и властно, - я тут на днях говорила с нашей Рамоной Герардовной. Эта вертихвостка Катя опять вышла замуж, бедняжка Мона осталась без первой помощницы и вынуждена одна готовить костюмы для новой постановки.
  - А Галина? - пробурчала Марьянка, готовясь растянуть рот под пирог с рыбой.
  - Какой толк от твоей Галины? - всплеснула руками бабушка, - Она не знает, какой стороной иголку в ткань втыкать! Я подумала, может ты, раз уж все равно результатов ждешь, помогла бы Моне с костюмами...
  
  
  - Ну как?
  Пожалуй, в любой другой день Эльвира Эдгаровна выбрала бы другие слова. Эффектнее, ярче, осмысленнее. Но в этот раз ничего интересного в голову не приходило.
  - Не, ба, по нулям, - отозвалась Маська, и даже по телефону было слышно, как у нее дрожат губы.
  Хотелось спросить, кто принимал, что пошло не так, нельзя ли чего-нибудь сделать. Но бабушка была умной женщиной.
  - Давай домой.
  Маська ввалилась за порог, едва передвигая ноги. На сером лице - заплаканные глаза да опухшие губы. Бабушка затолкала внучку в ванную. Крутанула вентиль. Зачерпнула ледяной воды и потерла красные марьянкины щеки. Хорошо, что Женя еще вчера утром укатил на конференцию в Тверь - есть время привести Маську в норму.
  - Давай-ка я тебе бальзамчика в чай капну, для расширения сосудов и корректировки взгляда на жизнь, - бабушка подмигнула и вышла, слыша, как за спиной внучка плещет на лицо воду, так и не удосужившись открыть горячую.
  - Семенов был...
  Проговорила Марьянка, едва чашка перешла тонкую грань между наполовину полной и наполовину выпитой.
  - Лев Валерианыч? - бабушка удивленно покачала головой, - Так старый маразматик еще принимает вступительные?
  - Да он-то ничего, - отозвалась Маська, шумно хлебая чай. Волшебный бальзам не сделал ее глаза менее красными, но не сдался и теперь усиленно старался подогнать к ним по цвету шмыгающий нос, - Вот Мерединский - тот большая су...
  - Марьянна!
  - ...существенная преграда моей актерской карьере, - выкрутилась Маська.
  Эльвира Эдгаровна похлопала внучку по руке.
  - Гони природу в дверь - она влетит в окно, - ласково обронила она, - Лешка Мерединский - дурак. Он еще тебе будет на бенефисе шубу подавать и "кушать подано" говорить. Порасспрошу про него у Игната Палыча, посмотрим, что за звезда...
  - Не надо, - отмахнулась Маська. Не глядя на бабушку встала из-за стола, скрылась за дверцей холодильника.
  - Я, наверное, больше не стану пробовать, - донеслось из-за дверцы.
  - Мась, - от неожиданности Эльвира Эдгаровна впервые в жизни не нашлась, что сказать, - Ты, значит...
  - На биолога пойду, - подтвердила Маська, сурово сверля взглядом столешницу, - Результаты повесили. Я в списке третья. С шефиней папиной столкнулась, так она со мной полчаса трещала в холле, перспективы научные расписывала...
  - Светлана Семеновна? - переспросила бабушка.
  - А я думала, Сергеевна, - и не подумала смутиться Марьянка, - хорошо, что я ее на "вы" называла, а не по имени.
  Внучка и бабушка молчали, изредка прихлебывая чай.
  - Может, действительно, театр - не мое, - наконец произнесла Маська, - Не передается талант по наследству. Или мне не тот талант передался. Папин.
  - Да Винчи говорил, что у каждого человека не меньше 14 талантов. Бери и развивай. Вот хотя бы у Рамоны поработай. У нее вот талантище...
  Марьянка смотрела в окно и, казалось, полностью охладела к разговору:
  - Скоро папа придет, - констатировала она, - Надо с лицом что-нибудь сделать, красное как рачий хвост. А к Рамоне Герардовне давай я Вичку отправлю. Она без ума от тряпок, а в текстильный ни в жизнь не поступит...
  Марианна скрылась в своей комнате, и во всей квартире тотчас бархатным занавесом повисла тишина. Эльвира Эдгаровна не шевелилась. Она смотрела в неподвижную чайную поверхность и повторяла про себя: Если бы у Маськи был талант. Хоть капля таланта...
  
  Родители вернулись рано. Еще от лифта слышались их возбужденные голоса. Женя рассказывал про тверскую конференцию.
  - Вечер добрый, отцы и дети, - радостно крикнул он с порога, - Почему дочь моя любимая меня не встречает? Заморские подарки не надобны? Аленький цветочек обратно на клумбу посадить?
  Его веселость тотчас улетучилась под суровым взглядом бабушки.
  - Что? Результаты повесили? - почти в один голос спросили родители встревоженным полушепотом.
  Эльвира Эдгаровна кивнула, глазами указывая на комнату, где отсиживалась Марьянка. Женя понимающе кивнул, осторожно поставил портфель на пол, бесшумно вынул ноги из ботинок и прямо в носках пошел в гостиную. Но не успел сделать и пары шагов, как дверь комнаты распахнулась.
  Эльвира Эдгаровна была готова ко всему.
  На пороге стояла Марианна.
  Эльвира Эдгаровна почувствовала, как легкие разом вытолкнули воздух. Сердце гулко стукнуло, замолчало, сбившись. И с утроенной силой заколотилось в висках, так что перед глазами легко закружились серые мушки.
  Марианна улыбалась. Она улыбалась во весь рот, не стесняясь щербинки между клыком и плохо залеченной пятеркой. Ее глаза сияли нестерпимый счастливым светом. И казалось, все ее лицо светится неподдельной радостью, как сияет на солнце хрустальный бокал.
  - Пап, я на биофак поступила, - тихо и застенчиво сказала Марианна, словно не решаясь поверить в это чудо.
  - Верю! - едва не вырвалось у Эльвиры Эдгаровны, - Верю! Верю!
  - Моя девочка! - Женя, улыбаясь, сгреб дочь за плечи, потрепал по щеке.
  - Ну, ты, мам, умеешь чеховскую паузу создать, - обернулся он, смеясь, к Эльвире Эдгаровне, - я уж грешным делом подумал, прокатили Маську наши...
  - Я в списке третья по баллам, - с легким кокетством встряла Марьянка, - Я Светлану Семеновну встретила внизу. Она привет тебе большой передавала, сказала, что раз уж у нас с тобой такая династия получается - она меня на курсовой себе возьмет. Помогать обещала...
  - Глядишь, будешь заканчивать - и место на кафедре найдется, - мечтательно подхватил Женя.
  Эльвира Эдгаровна прижала к глазам платочек, собирая в него светлые слезы умиления. Ласковые морщинки будто сами собой складывались в узор безграничного счастья.
  - А ты переживала... - одними губами через маськино плечо произнес Женя.
  Бабушка отмахнулась от него, мол, кто старое помянет...
  Оживленно обсуждая необъятные горизонты марианнкиного будущего, все отправились на кухню. Грохнул о плиту чайник. Звякнуло стекло в "конфетном" шкафчике - Женя решил ради такого праздника достать своим девчонкам подарочный ликер. Эльвира Эдгаровна не пошла следом за всеми.
  Она сделала шаг в сторону, оказавшись в полутемной внучкиной комнате. На столе фотографиями вниз лежал открытый альбом.
  Чувствуя, как сходятся на переносице брови, Эльвира Эдгаровна до боли закусила кулак, но это не помогло. Слезы, некрасивые и неправильные, брызнули во все стороны, потекли по переносице и закапали с кончика носа на костяшки прокушенных пальцев. Правая щека задергалась, не желая повиноваться хозяйке. Левая поползла на глаз, смыкаясь с отяжелевшим веком.
  Странный сдавленный звук - ни то всхлип, ни то всхлюп - вырвался из горла.
  В прихожей настойчиво трезвонил дверной звонок - пришла Вичка. Ей долго никто не открывал. На кухне не слышали. Бабушка плакала.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"