Сегодня он позволил себе подняться позже обычного.
Солнце едва выглянуло над крышами бирмингемских небоскребов. Еще несколько дней назад сероватый смог был привычным элементом городского пейзажа, но последние дни воздух был пропитан непривычно прозрачной дымкой.
Он полежал на спине, всматриваясь в узоры потолка. Как оказалось, тянуть время было довольно-таки тяжелым занятием, но он продолжал покоиться на широкой кровати, впитывая в себя эти мгновения безделья и расслабленности.
Ровно через пятнадцать минут он встал, аккуратно свернул кровать и направился в душ.
Несколько секунд он с интересом смотрел на собственное отражение. Лицо с крупными чертами, четкий контур, сильный волевой подбородок, прямой тонкий нос и пронзительные глаза, отливающие сталью. Глаза светились силой и уверенностью, и только ему самому были известны уголки, в которых сидел страх.. Но в остальном... в остальном он был хорош: статный мужчина с благородной осанкой, высокомерным взглядом, гордым профилем и бычьей деловой хваткой. Любимец женщин, престижный жених, опытный игрок...
- Отличная была партия... сэр Бэйлингем. - сказал он себе. - И ставки были достойными. Всегда.
Не спеша, с удовольствием, которого давно уже не испытывал, он выскоблил лицо бритвой, переоделся и спустился в столовую, где приготовил себе скромный завтрак.
Сэр Ховард Бэйлингем не любил излишков и в жизни всегда придерживался разумной умеренности.
Он прошел в гостиную, по привычке ожидая увидеть утреннюю корреспонденцию, но ошибся. Ничего необычного в этом, разумеется, не было - уже несколько дней некому стало заниматься подобными мелочами - но Бэйлингем нахмурился. Пожалуй, отсутствие почты было единственным пунктом, несколько омрачающим замечательно утро.
Что же, на завтрак придется обойтись без газеты...
Душистый крепкий чай он смаковал с особым наслаждением, словно впервые открывая для себя его вкус. После чая он одел парадный костюм, придал себе аромата "Danoulle LeBon" (чуть более изысканного и терпкого, чем следовало в такое время дня). На секунду задумался, затем достал из резной шкатулки крупную коллекционную сигару - табак был перемешан с небольшой дозой марихуаны - и неторопливо направился к выходу.
На пороге он остановился и впервые за все утро посмотрел на часы. Чувство времени, которое у него и без того было едва ли не безупречным, за последнюю неделю обострилось до предела. Тяжело сказать, чем оно было вызвано, но невозмутимого педанта сэра Бэйлингема такое обострение устраивало как нельзя лучше. Часы остались скорее данью привычке.
Девять часов.
Итак, как он и рассчитывал, в запасе оставался ровно час.
Он оглянулся, скользя по комнате взглядом по огромной квартире и вспоминая, что он еще не взял с собой. Изящный ноутбук, портмоне, ключи от машины, сигара в золоченой гильзе, пальто.
Достаточно.
Что еще необходимо истинному джентльмену, чтобы достойно встретить конец света?
...За несколько тысячелетий человечество накопило достаточно много вариантов конца света. Пророчества, предсказания, видения, откровения... Апокалипсис, Пришествие, Слияние начала и конца всего сущего, Великое Переселение на иной слой бытия... Все цивилизации постоянно жили в ожидании подобного. Некоторые из них успели исчезнуть или ассимилировать, так и не дождавшись воображаемых ужасов, производимых таинственными силами. Их поглотили не столь глобальные, но куда более значимые для них опасности - от болезней до войн. Другие же продолжали жить и приумножать мифы и легенды о всеобщей гибели, опираясь на память об умерших цивилизацях.
Любое живое создание существует определенный отрезок времени - кто больше, кто меньше - после чего умирает. Люди не были исключением. Не имея возможности бесконечно продлить себе жизнь - или не желая найти способ сделать это - они своим убогим зачаточным разумом спроецировали собственное несовершенство на плоскость вселенской незыблемости. Так появились предпосылки для возникновения пророчеств о конце света. Это было типично для человеческого эгоцентризма: привыкнув к мысли о том, что они смертны, люди даже и мысли допустить не могли о том, что где-то может быть иначе. Более того, само понятие "бесконечность" входило в список вещей, которые человек не способен представить. Возможно, что такой стопор мог быть поставлен искусственно кем-либо непознаваемым, но речь не об этом.
Удивительным было то, что люди все же оказались правы - во всяком случае, в отношении себя.
И еще забавным - потому что они этому даже не удивились, так как всегда были наивно убеждены в собственном превосходстве...
...- И узреют лик Его все живущие, все усопшие и нерожденные, ибо никто не укрыт от глаз Его. Ибо сказано так: "Взгляд его подобен сиянию, и сияние это изгонит тьму. И не останется больше тьмы ни на земле, ни под твердью ее, ни в душах человеческих!"
В соборе было душно даже перед входом - так много было здесь людей. Запахи пота, тел и страха уверенно пропитали воздух. Не спасали даже мощные кондиционеры, искусно спрятанные среди ликов. Осторожно пробираясь через толпу паломников, Рауль моментально вспотел. Длинный плащ, в который он был одет, и волнение, заставлявшее предательски дрожать руки, лишь добавляли страданий.
Ничего, уже скоро все свершится...
- ...И сказал он, что было ему знамение Господне. Придет день, когда каждый из сынов божьих услышит глас Его. Так возвестит Он пришествие свое и Суд Великий для сыновей своих. И вострубят ангелы, и разбегутся в страхе прислужники сатаны. А когда вострубят ангелы в седьмой раз - сойдет Он на землю и воздаст каждому за служение Ему и за грехи пред Ним, ибо не укроются деяния и мысли людские от взгляда Его, подобного свету...
Плечом Рауль задел женщину - она, как и прочие, молча внимала голосу епископа, вещавшего с помоста. Задел сильно - ее рука дернулась, пламя свечи метнулось в сторону и едва не погасло. Женщина повернула к Раулю лицо, и он увидел ее глаза: черные, бездонные, наполненные слезами и горем.
- Простите меня, сеньорита. - тихо сказал Рауль.
Она смотрела отрешенно, словно сквозь него, шевеля губами в беззвучной молитве. Потом медленно отвернулась и перекрестилась, склонив голову.
- Помолитесь и за меня, сеньорита. - попросил Рауль и стал проталкиваться вперед.
- ... Да снизойдет на нас благодать Божья, да изольется свет в души наши! И пусть молитва во имя Его очистит нас от грехов и освободит от искушений дьявола...
- Что же ты несешь, старик... - пробормотал Рауль, восходя к алтарю. Епископ скосил глаза на него, но все же закончил:
- Восславим же в молитве имя Господа нашего, аминь!
Позади алтаря располагались двери, украшенными разноцветными стекляшками, имитировавшие витражи. Краем глаза Рауль заметил, как за створками беспокойно зашевелились серые тени.
Епископ повернулся к Раулю:
- Возьми свечу и помолись с нами, сын мой. Господь спасет тебя.
Он заметно волновался, и Рауль мысленно поаплодировал его выдержке. "Я помогу спасти твою душу, старик!"
- Я не твой сын. - тихо сказал он. - Я рука Господа.
Уверенным движением Рауль выхватил из кармана плаща "Ингрэм", навел его на епископа и надавил гашетку.
Маленький пистолет-пулемет коротко рявкнул, и гулкое эхо испуганным мотыльком заметалось под сводами собора.
Люди охнули и отшатнулись - словно волна прошла по толпе. Кто-то из женщин пронзительно закричал.
Держась за живот, епископ медленно оседал возле алтаря. Крови не было видно - она только пробивала себе путь через множество одежд, будто река, выпущенная на свободу.
- Господь примет тебя. - сказал Рауль епископу. - Твоя душа будет спасена.
Епископ выглядел очень удивленным, но не проронил ни звука. Рауль вытянул руку и двумя точными выстрелами добил его.
Створки за его спиной начали открываться - Рауль развернулся и, почти не целясь, дал пару очередей. Витражи брызнули разноцветными осколками. Один из послушников рухнул на спину, приняв на себя с десяток пуль, другой испуганно скрылся в темном коридоре.
Люди давили друг друга, выбираясь наружу; несколько человек начали красться к алтарю, пытаясь, видимо, остановить Рауля. Он срезал их прямо на ступеньках, щелкнул кнопкой - "Ингрэм" выплюнул опустевший магазин.
- Я пришел помочь спастись вашим душам! - крикнул он, стараясь заглушить визг и вопли людей. - Господь будет благосклонен к невинным жертвам! Аминь!
Перезарядив пулемет, он веером пустил длинную очередь в объятую ужасом толпу...
...За много лет пророчества и предсказания утратили ту глубину смысла, которую несли в себе изначально. Это не было результатом коварного умысла. Скорее, в этом была виновата сама природа человеческого разума. Это было обычным делом. Даже одно слово, сказанное десятерым людям, рождает десять различных смыслов и ассоциаций в сознании каждого из них.
Что уж говорить о текстах, ключом к сути которых являлась образность и высокопарность слога?
Желание авторов произвести впечатление на людей красотой и величезностью слов отрицательно сказалось на точности предсказаний. Благодаря этому в каждом следующем поколении возникало все больше трактовок и пересказов текстов. Время вообще не шло на пользу пророчествам: нередко языки, на которых он писались, вымирали быстрее, чем свершалось предначертанное.
Цивилизация тоже не стояла на месте. Люди с легкостью меняли язык, реальных и вымышленных героев, жизненные приоритеты; через каждые два поколения заново переписывали историю своих предков, стремясь сделать ее более удобной для себя.
Все вместе это привело к тому, что пророчества и предсказания стали просто модным делом. И, как ко всему модному, к ним перестали относиться серьезно.
За всем этим человечество как-то упустило из виду одну мелкую деталь: богам вовсе не обязательно использовать человеческие способы общения, чтобы возвестить о своих намерениях.
Смешно, но люди, изобретая для себя правила, наивно полагают, будто все во Вселенной станут следовать им...
...- Мы увидим, как они прилетят?..
Голоса тысяч цикад вплетались в песню ветра. Крис даже заслушался. Цикады жили, рождая свой вечный мотив. Их совершенно не беспокоила неизбежность, они абсолютно не признавали фатум, и от этого казались бессмертными, как звезды.
Ветер невесомо гонял запахи моря и цветов, шелестел верхушками деревьев и гудел в прибрежных низинах. Густые колосья трав покачивались, продолжая тянуться вверх. Во всем этом было столько жизни, столько привычного спокойствия, что Крису вдруг стало невыносимо грустно. До рези в глазах ему захотелось стать чем-то единым с этой идиллией: стать маленкой цикадой, невидимой летучей мышью, ветром, в конце концов...
Чтобы погрузиться в иллюзию вечности.
- Что? - спросил он. - Увидим... ты о чем спрашивала?
Митсуко (или Митско? Крис до сих пор не мог понять, как правильно произносится ее имя) сидела рядом, подложив под себя куртку Криса и поджав ноги. Всматриваясь в сумеречное небо, она повторила:
- Мы увидим, как они прилетят... сюда?
- Кто - они?
- Инопланетяне. - Митсуко повернула к нему голову и смущенно улыбнулась. - Пришельцы с неба. Которые прилетят и принесут... принесут смерть.
Глядя на нее, Крис тоже не удержался от улыбки - так наивно и нелепо звучали ее слова.
- Я не знаю. Да и никто этого не знает.
Девушка качнула головой, убирая волосы с лица, тихо произнесла:
- Только Голос может сказать...
За холмом раздался приглушенный рев и свист. Звук ворвался на берег, упруго пробежался вдоль склона, а затем поднялся куда-то ввысь.
Митсуко на миг обернулась, потом снова посмотрела на Криса:
- Это с твоей базы?
- Да. - Крису даже не понадобилось смотреть в ту сторону, чтобы догадаться о происходящем. - У нас объявили боевую готовность еще час назад... теперь запускают третью эскадрилью в очередной патруль.
- Зачем?
Крис хмыкнул, пожал плечами:
- А что им еще остается делать? Генерал Миттчел - старый индюк - считает, что что-то может изменить или предотвратить. Вот и гоняет самолеты в надежде, что ему еще удастся удержать события под контролем!
- А ты... ты разве не должен быть там? - спросила Митсуко и покраснела.
- Я ушел оттуда, потому что все это бесполезно. Знаешь, сегодня я сказал себе: эй, ты всю жизнь тратил время впустую! - Крис коснулся руки девушки. - И тогда я решил, что последние минуты будут лучшими, если я проведу их рядом с тобой.
Две пульсирующие звездочки прочертили темное небо, направляясь куда-то в сторону Маури. Уходили они стремительно, и звук разрываемого воздуха стелился за ними вслед.
По правде говоря, Крис несколько кривил душой. Дело было не только в генерале Миттчеле. Сейчас не только его авиаполк, но и все морские и сухопутные силы находились в боевом состоянии. Согласно личному распоряжению Президента Соединенных Штатов. Причин на это, разумеется, было достаточно, и одна из них (причем, как понял Крис, немаловажная) - удержать остатки дисциплины. Занять людей делом, объединить перед лицом единой на всех опасности и тем самым не допустить разброд и шатание среди личного состава.
Глупо.
Крис был не единственный, кто понял бессмысленность такого положения вещей. Уже в первый день после Голоса треть персонала базы разбежалась. Некоторое время их отлавливала военная полиция и возвращала обратно, но вскоре бросила это бесполезное занятие. Тем более, что и ее людей вскоре охватило безразличие. Так было и не только на базе: по всему городу шатались, валялись пьяные или обдолбанные тела, начались погромы, массовые истерики и регулярные случаи суицида.
Обреченность. Все вокруг было пропитано ею.
Именно от этой обреченности сбежал Крис. Сегодня после полудня он не без труда отыскал Митсуко, решив уйти с ней. Оставлять ее одну он не собирался по причине беспорядка, царившего здесь: за последнюю неделю резко увеличилось количество маньяков, нападавших на юных школьниц. Для Криса и прежде оставалось загадкой едва ли традиционное сексуальное помешательство японцев на малолетних девочках. Сейчас же это стало просто катастрофой. Вдвоем с Митсуко он взяли чей-то мотоцикл и рванули прочь из города - подальше от хаоса, охватившего Токио.
- Тебе холодно?
Митсуко неопределенно качнула головой.
- Садись ко мне на колени, а куртку накинешь на плечи.
Помедлив секунду, девушка уютно устроилась сверху, закутавшись в куртку.
Прижалась к Крису щекой.
- Боишься, малыш? - спросил Крис, обнимая ее.
- С тобой - нет. А ты?
После ее ответа стало как-то даже неловко говорить о собственных страхах.
- Страшно или не страшно - это все равно ничего не изменит, Митско. Просто... знаешь, Митско, дело совсем не в этом, это не важно. Для меня сейчас важно, что в последние мгновения будем только мы. Ты и я.
- Да, Крис, и поэтому мне тоже не страшно... Сколько нам осталось?
Он выгнул шею, пытаясь увидеть часы на правой руке.
- Двадцать минут.
Немного подумав, Митсуко прижалась к нему еще сильнее и попыталась накинуть на него часть куртки. Сказала:
- Нам еще здесь сидеть... я не хочу, чтобы ты замерз и заболел.
Заболел?..
Менее, чем через тысячу секунд, наступит Апокалипсис, небеса сомкнутся с землей, раскроются врата ада, вспыхнет солнце, упадет Луна, взорвется земное ядро. Или что-то еще. Все живое станет мертвым, все мертвое растворится в первозданной материи.
Но это все потом. А до этого...
А до этого времени Митсуко будет следить, чтобы он, Крис, не заболел.
От смеха Крис не удержался и повалился на спину, увлекая девушку за собой. Они упали на траву.
- Митско... - простонал Крис сквозь смех. - Митско... ну, я просто в ауте.
- Чего ты смеешься? - Митсуко обиженно смотрела на него, пытаясь подняться. - Дурак ты, Крис!
- Митско! - он крепко прижал девушку и с удовольствием поцеловал в губы. - Митско, ты настоящее чудо!..
...Для человечества Голос явился тем чудом, которого ждали очень долго, и потому его появление оказалось полной неожиданностью.
Голос возник неделю назад. На самом деле он не был голосом в прямом смысле этого слова - то есть звуковой вибрацией с частотой в несколько килогерц. Скорее всего, это было вибрацией сознания. Голос возник одновременно в сознании миллиардов людей. Если говорить еще точнее, то Голос в одно и тоже время посетил всех людей, живущих на тот момент на планете Земля, включая еще не родившихся детей и нескольких астронавтов на орбитальной станции. Каждому человеку Голос сообщил одну-единственную новость: через неделю планета Земля погибнет.
По видимому, голос при этом не сказал ничего лишнего. Голос не назвал причин, не сообщил, кто виноват или не виноват в этом. Голос даже не объяснил, как именно будет происходить сие знаменательное событие. Нет, Голос всего лишь сообщил точную дату и точное время конца света - десять часов по Гринвичу. Сообщил просто и даже как-то буднично, а затем бесследно исчез, вновь оставив человечество наедине с самим собой - вооруженное новым знанием и не способное хоть как-то его использовать.
Некоторое время ученые выясняли методы и возможности массовой ментальной трансляции подобного рода, сторонники различных концессий спорили, какому из богов принадлежал Голос, секретные службы пытались дешифровать сообщение, чтобы выжать из него по возможности больше дополнительной информации.
Но все это было вторично по отношению к сути. А суть оставалась на поверхности. Голосу удалось сделать то, что уже в течении нескольких тысяч лет не могли сделать сами люди. Ему удалось передать единственно верное и однозначное пророчество, в которое уверовали все до единого. Способ, которым это было сделано, потрясал, эффект влияния на людей сокрушил половину всех научных теорий, но факт оставался фактом: благодаря какому-то особому влиянию на разум - влиянию, механизм которого остался за пределами понимания - Голос с легкостью смог передать информацию, достоверность которой невозможно было оспорить или истолковать как-либо иначе.
Забавно, но в этом можно было бы увидеть иронию судьбы: помыслы людей впервые смогли на миг стать едиными - лишь перед тем, как исчезнуть навсегда...
...- Майк, у тебя кровь!.. Черт побери, Майк, ты снова нюхал эту дрянь?! Майк!
Валери сделала шаг вперед - ее качнуло, стены и стол пьяно зашатались. Она схватилась рукой за кресло. Осторожно опустилась на пол, склонилась над длинноволосым лохматым человеком.
Нахмурилась.
- Ну и придурок же ты, Майк...
Майк не ответил. Он валялся на полу, запрокинув голову на край кресла. Глаза были сомкнуты, а рот, напротив, распахнулся. Желтоватая пена слюны налипла на подбородок, а из носа стекала тонкая аккуратная струйка крови. Левая рука судорожно вцепилась в ковролин, а другая сжимала подлокотник над головой, как будто Майк собирался привстать, но передумал.
Еще раз выругавшись, Валери поднялась. Мельком посмотрела на маленькое зеркальце, лежащее поодаль - оно было запачкано белым порошком - и медленно вышла из комнаты.
В гостиной было куда веселее. Двое коренастых удолбышей что-то истошно орали хриплыми голосами, стараясь попасть в такт песне. Получалось у них не очень, тем более, что еще один всё время норовил переключить треки на hi-end установке. Возле бара активно жестикулировал изрядно поддатый Джереми, сосед Валери, развлекая двух девушек. Прихода Валери он даже не заметил, увлеченный собеседницами. В кресле возле окна, при неярком свете торшера, страстно сосалась парочка - Валери так и не смогла разобрать, кто именно.
- Слушай, Флойд, - сказала она, проходя в комнату. - Кажется, Майк перебрал с кокаином.
Развалившийся на диване плечистый лысый негр удивленно обернулся.
- Вот дьявол! Ты хочешь сказать, что он сожрал весь кокс? Проклятье, я ведь говорил, что нельзя доверять этому парню!..
Валери устало плюхнулась рядом .
- Ты не понял меня, Флойд. Майк мертв. Умер от передоза. У меня дома труп, понимаешь? В моей спальне. Труп.
Она взяла из рук Флойда бутылку, отхлебнула. Поморщилась.
- Черт... ну и день.
- Эй, детка, успокойся! - Флойд ободряюще приобнял Валери за плечи. - Парень сам этого хотел, никто за руку его не тянул. Чем ты так напугана, Вэл?
- Может быть, для тебя и нормально видеть мертвецов хоть каждый день...
- Это жизнь, детка! - хохотнул Флойд. - Дьявол, да мы там все окажемся через полчаса, и стоять перед Богом будем рядом с Майком. Так что теперь? Трупом больше, трупом меньше. Расслабься!
- Ты прав. Но мне все равно как-то не по себе. У тебя есть еще... дунуть?
Забывшись, последнее слово она произнесла по-русски, но Флойд моментально сообразил, о чем идет речь, и отдал ей "недобитый" косяк.
- Мне это кажется неправильным. - задумчиво произнесла Валери, выдыхая белесый дым. - Ты знаешь, я думала, что с этой вечеринкой все случится проще, легче... ну, ты понимаешь, о чем я. Не будет мучительного ожидания, от которого я с ума схожу, не будет страха, ужаса... Что время пройдет незаметно, а потом - раз! - и все закончится.
Валери снова отхлебнула мартини.
- Я не хочу умирать вот так по-дурацки, как Майк. Мне противно, понимаешь? Когда весь мир рухнет в тартары - что останется моим последним впечатлением? Что мне раздирает ноздри от кокаина? Или что пуля проделает дырку в моей голове - пуля из пистолета, который я сама же приставлю к собственной башке?
- Вэл, у тебя истерика... я бы посоветовал тебе обратиться к своему психотерапевту.
Они оба посмеялись, потом Валери добавила:
- Я действительно хочу уйти отсюда. Куда угодно, но только чтобы не оставаться здесь, в этих стенах. Или - улететь. Взлететь высоко-высоко и стать свободной! Чтобы не... - она вдруг запнулась.
- Улететь? - Флойд усмехнулся.
- Да... Черт побери, это же идея! - глаза Валери и так блестели, теперь же просто сверкали нездоровым огнем. - Слушай, ты ведь на тачке, верно? Мне нужно на Манхеттенский мост!
- Эй, стоп, стоп! - Флойд нахмурился. - Если ты думаешь о том же, о чем и я...
- Поехали со мной, Флойд! Поехали, у нас не так много времени! Ну неужели тебе хочется дохнуть в этом свинарнике?
- Ты хочешь...
- Да!!! Ты со мной?
- Дьявол... - Флойд нервно потер голову, собираясь с мыслями. - Дороги наверняка оцепили, там пробки...
- Какие, к черту пробки? В пол-пятого утра? Тебе главное выбраться на Боуэри-стрит, а там прямая дорога на мост Манхеттен
- Погоди! - Флойд уставился на Валери. - Вот задница... Детка, все русские такие психи, как ты?
- Я не была там уже десять лет, ты же знаешь... - Валери вдруг угасла. - Это наверное... скорее всего, беременность.
- Что?!
- Да, я беременна. Месяц. Только не спрашивай - от кого.
- От кого? - машинально спросил Флойд.
Валери с деланной небрежностью кивнула куда-то в сторону бара. Флойд поднял глаза: Джереми по-прежнему что-то "втирал" одной из девчонок.
Флойд вопросительно посмотрел на Валери.
- Он не знает, я ничего ему не говорила. - пояснила она.
- Почему?
- Флойд, перестань! Ты что, ничего не понимаешь? Это ведь чудесно - то, что все так быстро закончится сегодня! Это замечательно! Мне же ничего не надо делать! Не надо договариваться с самой собой, со своей совестью, не над прятать глаза, не на надо подбирать слова для разговора с Джереми. Мне не надо теперь мучительно выбирать: сделать аборт или оставить ребенка. Мне не надо ни за что отвечать! Его все равно не будет, понимаешь?
Глаза Валери снова явственно заблестели - теперь уже от наворачивающихся слез.
- Эй, детка, успокойся. - Флойд встал, увлекая за собой девушку. - Ты все еще хочешь на мост?
- Ты же меня понимаешь?..
- Вэл... если в тебе говорит наркота...
- Перестань, это всего лишь нервы - Валери вдруг с размаху швырнула бутылку в угол - Черт, да меня даже кокс уже не берет... Флойд, мы успеем доехать за полчаса?
- Успеем. - он достал небольшой револьвер, крутанул барабан. Задумчиво посмотрел в на шевелящиеся в полумраке тела. - Я бы еще убрал весь этот жирный мусор перед уходом.
- Не дури, Флойд! - Валери пихнула его кулачком в бок. - Нет, ну ей-богу! Вы, черные, какие-то повернутые!..
- Ладно, времени нет. Пойдем, детка...
...Время - это поток, наполняющий пространства. Это вода, пропитывающая вселенную, река, проникающая сквозь материальность. И, как настоящая река, время никогда не бывает однородным: оно извивается, крутится, распадется на отдельные потоки и собирается вновь. Он стремительно мчится или вяло зацветает, попадая в области энергетических возмущений. Иногда вселенная раскалывается, словно старая лохань - и тогда время скручивается в чудовищную воронку, прорываясь куда-то в иные, недоступные измерения.
С характерным антропоцентризмом люди старались подчинить себе время. Причиной этого был страх перед его динамичной сущностью. Человечество не могло смириться с той простой истиной, что само их сознание влияет на поток времени. Пропуская ручей времени через себя, сознание преломляет его, искажает его ход, после чего выбрасывает его сверкающей струей - или же лениво изливало - в общий поток.
Все, что удалось человечеству - это создать для самого себя макет времени. Макет постоянного, стабильного времени, которое оно, человечество, с удовольствием наблюдало по часам.
А Голос лишь привел этот макет к общему знаменателю.
Перед тем, как щелкнула последняя секунда, произошло много событий.
"Свершилось!.." - тихо прошептал Рауль холодеющими губами. Или, возможно, ему лишь показалось, что он это прошептал. Его тело, нашинкованное множеством разнокалиберных пуль, выпущенных полицией, стремительно теряло жизнь.
"Пора". - подумал Ховард Бейлингем, удобно устроившийся на деревянной скамейке в небольшом парке.
"И-и-и!!!" - восторженно визжала Валери, купаясь в упругих потоках воздуха. Раскинув руки, она успела пролететь с моста несколько десятков метров.
"Люблю..." - прошептала Митсуко на ухо Крису. Крепко обнявшись, они лежали среди травы, и цикады вторили словам девушки.
Еще шесть миллиардов человек успели сделать, подумать или сказать что-то свое.
Шесть миллиардов событий произошло за одну секунду... Много это или мало?
Уже неважно.
Секунда прошла, и Мир исчез.
А следующая секунда так и не началась - ибо зачем нужно время несуществующему Миру?..
***
-Нет, вы только посмотрите на это! Это же просто немыслимо, они опять погибли! - Первый Необъяснимый запульсировал энерговыростами, что могло быть истолковано, как высшая степень раздражения. - Они опять убили себя - всех до единого! Нет, ну я прямо не знаю... это же просто черт знает что такое! И условия им смягчили, и исходную точку обозначили, и времени дали достаточно...
- Метеоритами не пробовали? - с мрачной иронией поинтересовался Второй Необъяснимый.
- Это, между прочим, совсем даже не смешно! - огрызнулся Первый. - Это, между прочим, уже шестой испытательный континуум, который идет квазару под задний протуберанец! С такими темпами образцы этой формы разума исчезнут быстрее, чем доберутся до ближайшей звезды!
Он горестно потыкал энергощупальцем пространство, которые люди привыкли считать своей Вселенной. Континуум изогнулся, время внутри него свернулось в двойную спираль, одна галактика начала рассыпаться, а еще две сошлись вплотную. Несколько нестабильных звезд, словно мыльные пузыри, не выдержали давления и моментально превратились в сверхновые, залив галактические рукава потоками частиц. На краю Вселенной, там, где ее побеспокоило шупальце Необъяснимого, в мгновение ока образовалась черная дыра весьма приличного размера. Несколько макросекунд она смачно втягивала всю близлежащую материю.
- Сдохли - грустно констатировал Первый, осматривая труп Вселенной. - Ну вот что ты с ними будешь делать, а?
- А между тем, если вы помните, я неоднократно отговаривал вас от очередного опыта...
- Да вы только и делаете, что отговариваете! - отмахнулся Первый. - Вот только от вашей созерцательности толку нет. А мне нужны результаты, понимаете? Ре-зуль-та-ты!
- Вы уже в шестой раз получаете результаты, только они вас почему-то не устраивают!
- Ой, вот только не надо вот этого вашего неуместного сарказма! Не надо! Или мне вам напомнить, в какие сроки мне удалось подтянуть бурлуканцев, а? Они ведь за еще меньшее время, узнав о глобальной катастрофе, перевели себя в волновую форму! Или кхадуки... да-да, не надо иронично вибрировать потоками! Именно кхадуки после подобного предупреждения перескочили в соседний мир со всей своей звездной системой. И ведь сумели объединить свой разум ради этого, хотя никто и не верил в их способности!
- По большому счету эти тоже смогли объединить свой разум. - заметил Второй. - Просто уж больно послушными они у вас вышли. Им сообщили, что они умрут - и они дружно, в едином порыве придумали себе смерть! По правде говоря, я даже не понимаю, на что вы рассчитывали, связавшись с органической жизнью...
- Жизни всякие нужны! - патетически воскликнул Первый. - Жизни всякие важны, если для вас это открытие! Рекомендую подумать над моими словами - в них есть смысл.
Некоторое время они молчали, пульсируя энергией.
- Сколько еще у нас осталось человеческих полигонов? - спросил Первый.
Второй Необъяснимый замялся.
- Э-э... если брать в расчет прямо сейчас... без учета перспективы... ну... на данный момент только один...
- Как это - один? Что значит - один? Вы опять со своими шуточками?! У нас же было целых три - три точка ноль ноль - опытных Вселенных!
- Видите ли, подопытные со второго немного переиграли с ядерной физикой - получили практические результаты лишь несколькими веками позже изобретения пороха.
- Случайно не те самые монголоиды? - поморщился Первый. - Совершенно непредсказуемая раса... И что же у них там случилось?
- Они объявили войну соседям, но не рассчитали мощности... Это в общих чертах... Другими словами, сейчас там заново начался этап освоения каменных инструментов.
- Они опять в каменном веке?!
- Не они. Их потомки-мутанты - из тех, кто выжил, разумеется. Пока их немного.
- М-да, это нехорошо... а что с первым миром?
- Там все еще хуже: самки отделились от самцов, а о размножении не подумали. Точнее, начали искать альтернативные способы... Короче, все умерли.
В этот раз они молчали дольше - целых пять микросекунд. Затем Первый сказал:
- Что же, это несколько меняет дело... Если мы не получим положительных результатов, то рискуем основательно сорвать все сроки Проекта по Развитию Разума. Во всяком случае - этого разума.
- Может, их стоит подтолкнуть?
- Уже подтолкнули, спасибо! - Первый указал на потускневшую Вселенную, лежащую перед ним. - Нет, надо еще тщательней все подготовить. Их разум надо вырастить, выплавить, закалить, и лишь после детальной проверки всех расчетов совершать качественный скачок. Еще одна неудача - и мы потеряем последний пригодный мир.
- Я полагаю, два других мира можно будет в сжатые сроки довести до требуемого уровня.
- Даже самые сжатые сроки нам не помогут, поймите! Нет, нам придется работать именно с этим, уже готовым миром. И работать чрезвычайно аккуратно!
- Хорошо, я согласен... И как мы поступим?
- Надо подумать. Надо все хорошо просчитать... Кстати, я весьма доволен вашей работой с человеческими религиями. Разве что посоветовал бы поменьше налегать на христианство.
- Почему? Это самая массовая, я бы даже сказал - превалирующая идеология на этой планете! Идеальная база для единения сознания...
- Пока что все это единение приводило лишь к летальному исходу - ехидно заметил Первый. - Нет, это тупиковая ветка, она себя уже изживает. Поверьте моему колоссальному опыту.
- Тогда что вы предлагаете?
- А вот это я как раз надеялся обсудить с вами. Только вот что... - он брезгливо посмотрел на уже отработанную Вселенную. - Только вот для начала уберите-ка весь этот жирный мусор...