Светло-коричневые двери лифта открылись с таким тягучим скрипом, что спонтанно подумалось: "Сколько раз ему приходилось открываться и закрываться, подниматься и опускаться?". Видимо он до крайнего изнеможения устал и все его яркие, но несбыточные мечты об одном: "Уйти на покой, который регулярно манил рукой, в моменты, когда ему удавалось вздремнуть".
И действительно, посмотрев на чёрную, металлическую табличку, расположенную сверху и по центру рамки вокруг дверей подъёмника, тщательно прорисованную активистами "Грин Писа", ведь цвет её был насыщенно зелёный, в биографии страждущего указывалось, что он десять лет как умер, но злые и бездушные слуги ЖКХ заставляли его продолжать жить изо дня в день.
Когда Абсолют начал спускаться по последнему шестиступенчатому пролету, ведущему к деревянной двери кирпичного цвета, всё вокруг исчезло, словно невидимая рука убрала декорации, а осталась только половая площадка первого этажа, прикреплённые к ней и упомянутые выше шесть ступеней, полоса бетона, ведущая к выходу и сама дверь, которая не имела ни каркаса, ни рамы. Поскольку она держалась ровно и не падала, подумалось, что какие-то подростки в целях шутки подпёрли её с той стороны палкой или веткой от дерева, тем самым, придав равновесие.
Если взглянуть на оставшиеся элементы архитектуры дома сверху, то перед глазами явно прорисовывалась заглавная буква "Т" русского алфавита, но, учитывая то, что верхняя её планка была гораздо массивней и крупнее ножки, стало приходить понимание, что это часть герба исчезнувшего с политической карты мира государства СССР, а точнее идейный друг и верный соратник серпа, гражданин молот.
Видимо как-то тесно связанная с такой визуализацией, на язык Абсолюту спустилась плавно и уверенно, словно опытный парашютист фраза: "Куй железо, пока горячо". Молодой человек двинулся в направлении выхода, толкнул с опаской дверь, но никакого подвоха там вопреки ожиданиям не оказалось. Очутившись на улице, он почувствовал, что в отличие от ещё крутившейся на языке фразы, было довольно прохладно и сыро, чему в свою очередь способствовал мелкий как сахарный песок дождь.
Хлёстким хуком опытного боксёра оказалось увиденное снаружи, точка опоры реальности была безнадёжно утеряна, и хоть Архимед говорил: "Дайте мне точку опоры, и я переверну Землю", даже в её отсутствии и вопреки всем утверждениям древнего грека, Земля успела перевернуться в сознании Абсолюта раз семь.
Прийти в себя и вернуть контроль над происходящим, как бы это не казалось странным, ему помогла старая поговорка, которая вылезла из пыльного угла чулана и заявила о своём присутствии: "Семь раз отмерь, а один раз отрежь".
Вместо известного ему двора, ещё с тех времен, когда он не умел самостоятельно передвигаться, зато его возили в горизонтальном положении в прямоугольной карете синего цвета и благодаря которой, так часто и с упорным постоянством он смотрел в небо, перед ним была размытая дождём и разъеденная вязкой грязью, глухая сельская дорога, по обе стороны от которой были голые поля, в одних местах на них были светло-белые пятна, в других тёмно-коричневые, так что создавалось впечатление, что вокруг разбросали тысячи коровьих шкур. Спустя минуту или две, стал явно слышен звук, по своему содержанию напоминавший небольшой колокольчик.
Первое что пришло в голову, была версия, что кто-то застрял в лифте, и с заметным постоянством нажимает жёлтую кнопку, украшенную логотипом того, с чего начинается и чем заканчивается школа.
Постепенно звук нарастал и становился всё отчётливей, а на горизонте зрения появился силуэт, по своим контурам явно напоминавший мотоцикл с прикреплённой коляской. Когда объект приблизился на расстояние метров в сто и его можно было рассмотреть в деталях, картина была такова, на велосипеде "Украина" ехал монах среднего роста, в чёрной рясе, по центру которой немного ниже солнечного сплетения заканчивал тянувшуюся с шеи цепочку красивый золочёный крест. На ногах у него, несмотря на непогоду, были идеально чистые кожаные ботинки чёрного цвета, так что неволей подумалось, что он знает определённую технику кручения педалей, дающую такой результат. На нижней части лица была небольшая стриженная чёрная бородка без усов, а голову сверху прикрывала в тон рясы камилавка. Но самым интересным в этом образе была индетифицированная ранее коляска мотоцикла.
Хы! На самом деле, держа правой рукой за руль, священнослужитель транспортировал ещё один велосипед неизвестной Абсолюту марки, размером немногим меньше того, на котором он был сам. Для чего он регулярно нажимал клавишу никелированного звонка, когда дорога была пустая, было непонятно. Может быть, у него просто нет МР3 плеера, улыбнувшись, подумал Абсолют.
Когда Монах проехал точку, в которой находился наблюдатель и постепенно начал удаляться в противоположную сторону, молодой человек решил догнать его и предложить свою помощь. Менее чем за минуту преодолев расстояние их разделявшее, Абсолют поздоровался: "Здравствуйте".
Священник остановил свою двойку, и сказал в ответ: "Добрый день". Даже прекратив движение, он не поставил ноги в грязевую кашу, ботинки, словно в стременах остались на прорезиненных педалях, но, тем не менее, держался абсолютно ровно, улавливая баланс между двумя велосипедами. "Давайте я вам помогу" сказал Абсолют. Монах смотрел на него, взгляд его ощущался большим, равнодушным, но одновременно тёплым.
"Послушай меня, каждый в этом мире должен заниматься своим делом, и каждый должен совершить свою помощь, в данный момент я совершаю свою тебе, а заключается она в том, что увожу велосипед, глазами он указал на тот, что поменьше, подальше от тебя, и ты о своей помощи узнаешь, будет время, ну мне пора, прощай".
"Доброго пути", сказал ему Абсолют. Затрещала велосипедная цепь, закрутились колёса и путник начал удаляться, и только сейчас молодой человек увидел, что, несмотря на моросящий дождь, велосипедист остался абсолютно сухим, ряса его, теперь уже со спины, выглядела идеально выглаженной, как будто он только что достал её из одёжного шкафа и надел. Оглядев себя с ног до головы, Абсолют понял, что промок до нитки, сырость стучалась во все поры его тела. В голове с протяжной тоской зазвучал напев: "В той степи глухой замерзал ямщик".
Поняв из слов и тона песни, насколько страшна участь упоминавшегося извозчика, а у него самого всё чудесно и прекрасно и то, что он с легка лишь намок, а самое лучшее и интересное впереди, и оно уже начинает проклёвываться из туманной скорлупы будущего, его наполнила Бесконечная Любовь, которая подхватила его и понесла по своему потоку, так как когда-то река гнала вперёд сделанные им из спичечных коробков кораблики, поверх коробки которых, была тонкая этикетка жёлтого цвета с изображенным бедуином верхом на верблюде.
Но прошло время и теперь двугорбый корабль пустыни рассекал пески шипящей бесконечности, изящно и даже с какой-то грациозностью проходя сквозь блестящие серебром игольные уши, совершая таким образом, умопомрачительный слалом, у которого не было конца, не было кольца и никакого гвоздика, ножницы искусного портного отдыхали.