"Ни одно доброе дело не остаётся безнаказанным..." (поговорка)
Машка решила начать курить: "Длинная сигарета в тонких пальцах чудной блондинки..." Ну, пальцы, положим, у неё тонкие, и блондинкой стать можно... Вполне. Мать, ясен пень, разорётся: мол, волосы смолоду губишь, - было уже разок, - но... Можно, можно. Не проблема. А вот с очарованием... Она вздохнула. Мелковаты-с. Да и ножки... Честно сказать... Непредвзято. ...Ну, и курево - тоже очень не одобрит, очень... Мамушка-фигабушка. Но до старости, что ли, под её чутким руководством жить??!..
В подъезде дверь входная хлопнула. Идут... Возня, повизгивание - уже на площадке.
Девчонки в классе, почти все, давным-давно курят. Правда, воняет потом изо рта... "Целовать курящую женщину, - и такую чудную поговорку тоже слышала, - всё равно, что вылизывать пепельницу..." Очарование, прямо скажем, страдает. Но попробовать всё-таки надо? Само ничего в жизни не меняется. "Под лежачий камень вода не течёт..." А период переживался ею теперь такой: "Перемен! - хрипло поёт крутой мэн. - Перемен!.." Всё существо требовало, изнывая: "...в тонких пальцах чудной..." Купить пачку хороших сигарет... Опять проблема. На какие шиши? Шиши-мыши...
Во входной двери снова зашурудил ключ. Началось обычное неугомонное царапанье когтей по несчастной наружной обивке, фуканье мамашино, нетерпеливое повизгивание и досадливый лай. Рикуша, вернумшись с прогулки, понимаешь ли... Оне кушать хочут. А тут, видите ли, ключами никак не попадут, только гремят...
- Да стой ты! - прикрикнула на него мать, уже входя.
Она, едва захлопнув дверь, отцепила карабинчик поводка, даже не вытирая лап этого засранца - благо на улице сухо, - и проворный пёсик, немедля, юркнул на кухню, где в его миске ждала вечерняя трапеза. Оттуда сразу послышалось спешное хлюпанье и чавканье.
- Сейчас ужас, что было... - мельком поглядевшись в зеркало у двери, досадливо сообщила мать и даже головой помотала, глаза прижмурив. - Рик мертвеца в кустах нашёл... Представляешь? - Она, переобувшись в тапки, пошла мыть руки. Машка, заинтересованно в ванную тоже заглянула. Дотянувшись, сохнувшие колготки пощупала. Мать полуобернулась, подбоченилась. - Прикинь: подхожу, а там солдат лежит! Рик лает - разрывается... За котельной, где решётка в интернат выломана...
Выяснилось, конечно, что "мертвец" - просто фигура речи. Скорее "мертвецки пьяны-с..." Воин. Защитник. В форме... Без ремня. Расстёгнут весь... Майка голубая в чём-то. То ли кровь, то ли... Но она-то подумала, что труп! ...Короче, ужас. А ночи уже холодные. Там мать где-то ждёт. А он тут... Не простывают такие. Сентябрь...
Утром, перед школой, Машка сама выводила Рика. Мать была уже в пути на работку. У котельной любознательный пёсик, ожесточённо внюхиваясь, настойчиво потянул вторую хозяйку опять к тем кустам... Машка, зевая, вспомнила. С любопытством позволила втянуть себя в возможное приключение: а вдруг он - ещё там?! Спит... Нет. Трава примятая, какие-то рваные бумажки... Рик в кусты глубже забился, радостно взлаивая, оглядывается! Ну-ка, ну-ка?.. Молодец, у-умница! Хоро-оший Рикуша... Добытчик. О-ппа... Военный билет! Фото. Гордецов Виктор Олегович! Год рождения... Номер... М-дя. Дома, пока собаку кормила, пока сама собиралась, всё раздумывала... И хотя уже время вовсю поджимало, материн рабочий номер всё же быстренько понабирала. Занято-занято... Оп!
- Ма, эт я.
- Слышу. Ну?
- Тут у нас Рикуща... - Машка хмыкнула. - Опять кое-что нашёл.
- ...и знаешь ведь, - педагогиха сразу же продолжила отчитывать, - с утра у меня...
- Короче. - Машка, непохоже на себя, нервно попросила. - Ведь можно - через Марину твою, она же в госпитале работает? - ...узнать, где энта воинская часть? По военному билету...
Чуть не поругались опять. Но потом, когда мамаша въехала в смысл просьбы, угомонилась - обороты сбавила, педаль отпустила: да, мол, доброе дело, вообще-то. Надо бы, надо делать... Тон увял. Но не сейчас же?.. Не горит. ...Да не горит, конечно. Ему там нагорит... Ну узнает, узнает! Только, велела, в школу - бегом!.. Машка после третьего урока опять позвонила.
Это, оказалось, а-аж за Жилгородком, в промзоне. Какое-то СМУ-5 рядом, сказали, и проходная их там же, "где рельсы..." На "десятке" до кольца доехала, а потом пешкодралом - по пыли, да по камням и ямам... Дура, туфли надела. И спросить не у кого. Грузовик вонючий, обдав пылью, прогрохочет, и всё - больше никого, - аж не по себе. Попёрлась, тётя. Белое напёрла... Накрасилась. Серёжки, материну золотую цепочку нацепила, Дуня... По башке дадут, сорвут, и все дела. Красавица...
Но вот - похоже... Спросила дедулю у шлагбаума - точно. Рельсы перешла. Чисто подметённая асфальтовая площадка, зелёные ворота со звездой, побелённый ствол деревца... Из-за решётки застеклённой сторожки чукча в форменной фуражке, сдвинутой на затылок, смотрит-улыбается и какой-то... Командир, надо понимать? Машка командиру хмуро кивнула. То ли - "Здрасьте", то ли - "Чего стоишь - вытаращился? Видишь же: чудная девушка вниманием почтила? Козёл..." Чукча в вылинявшей форме с ножиком на поясе и при красной повязке готовно на порожке образовался.
- Здравствуйте, - напряженно-официально и излишне-поспешно приветствовала его явившаяся с небес. - Могу я увидеть Гордецова? - и добавила, не сразу вспомнив. - Виктора... Олеговича.
- Товарищ прапорщик!.. - дёрнулся за двери воин, но начальник и сам уже тоже соизволили выявиться на порожек. Чукча - ему, чуть не столкнувшись: - К Гордецову снова...
- А вы, кто будете? - Дядечка в пятнисто-зелёном прикиде, с такой же красивой повязкой, подозрительно глянул на неё, на её полупустой пакет, неспешно закурил.
- Знакомая, - строго соврала Машка и замутила для реалистичности, - ...его родственников. Нам позвонили и просили ему кое-что передать...
- Сюда б и звонили?.. - удивился, поверив, этот тип и, пожав плечами, кивнул. - Сейчас... - Стряхнув пепел, неспешно побрёл снова к телефону. Тормознул, небрежно полуобернувшись, ворчливо предупредил. - Только пять минут. Они работают...
Чукча, улыбаясь, продолжал глазеть на неё со ступенек. Небожительница под его взглядом скрестила на груди руки с загадочным пакетом и стала прохаживаться по площадке, припоминая фотку этого Вити. Там же, в шуршащих недрах пакета незаметно военный билет раскрыла и снова посмотрела. Пыталась представить этого пьянчугу в натуральную величину. Так-то симпатичный... Вроде бы. Свои знатные сигареты в уголке узрела - вспомнила: самое время. Элегантно этак... Грациозно. Аристократически-небрежно. Зажигалочка... И не тошнит уже даже. ...Ну, мал-мало.
"Я сердцем похож на корягу: в телегу не лягу! - вспоминала Машка всю обратную дорогу песенку этого... - И пешком не пойду... Ду-ду!" * Чёрт такой... Высокий оказался. Хотя бы чуть-чуть смутился... Вышел к ней нехотя, будто из собственного особняка. Линялая тоже форма, сапоги пыльные и стоптанные, фуражечка эта их на затылке... Потный, рукавицы драные за поясом. А манеры... Князь. Подбоченился. Что, говорит, стряслось? Будто сто лет знакомы - Берлин вместе брали... Даже Машку озадачил: это у неё-то "стряслось"?!.. А что, мол, не бывает? Вон, даже на солнце - пятна... Нет, ну дело-то, конечно, доброе - сердечное вам мерси...
Задумчиво сигарету у неё же стрельнул, князюшка. Из сердечной благодарности, наверное... Тут как-то к месту очень душевный стишок этот и прозвучал. Минут двадцать, - а то и поболи, - "ла-лы, ла-лы за жизнь" вел. Дела, мол, главный критерий оценки человека, а не бумажки... "Пять минут". Чукча два раза выходил звать. Пока "товарисч прапор" сам не матюгнулся, высунувшись... Билет опять чуть у неё не оставил, чудила - на букву "м". Телефон её на руке себе записал. Хотела на пачке сигарет, как водится, но не решилась: пришлось бы их тоже отдать. Не жало - просто слишком уж. Для первой-то встречи, а, Масяня? "Я сердцем похож..."
Несколько раз по вечерам звонил. Даже довольно долго "ля-ля - тополя" опять разводили... И один - другого. Он, кажется, заценил Машку - её язычок и чувство юмора. Циничная ты, говорит, особа... Там откуда-то пристроился на город со своего телефона выходить, - где "деньги" рисует. Как закончит "творческую" работу - командир обещается опять дать увольнительную. А то за самоволку сейчас... - кого в угол, кого к стенке. Увидимся... "От не хер делать?!" Машке, если честно, как-то не по себе стало. "Увидимся..." "Дружить", что ли? С "воином"... Всем классом и всем взводом. "Не плачь девчонка - пойдут ..."дожди". Она растерялась. А что тогда, что?!.. Кто ж это знает. С Сашкой Галочкиным чуть не додружили прошлый год до дела, хватит. Но, а тогда, что ж?.. Да ничего! Пусть облизнётся.
В субботу вечером - точно, как обещался - позвонил. Завтра - с девяти и до пятнадцати ноль, ноль... Как найтить-то? А ты, мол, что - двор тот не помнишь, где спал и билет посеял? Нет, конечно... Вот фрукт! Мать - из любопытства, что ли, ...или для контроля? - предложила на обед его позвать: хоть взглянуть-де надо на "покойничка-найдёночка..." Попотчуем уж домашним-то. Видела в госпитале, как их кормят...
Ну, утром встретились. Разглядела. Догадалась: на Андрона Кончаловского чем-то личит. Губы брюзгливые, глаза домового... А то как-то даже уже подзабыла. По набережной послонялись, мороженого поели, каким-то знакомым его несколько раз пытались дозвониться... Нет никого. Воскресение. Мало ли, где могут быть люди... Да, хоть в планетарии... Витюша, - Машка отметила, - мало того, что в гражданское нарядился где-то, - джинсы, футболка синяя, - но и перстень нацепил, часы какие-то навороченные. Сигареты обалденные тоже... Потом сообразила, да и он сам не отпирался, - хоть как-то осточертевшую форму компенсировать хочется. И от патруля оберег... Но у них этот "парад", разумеется, не для всех. ...Понятно.
К дому стали подтягиваться - Машка и сказала, что на обед мать зовёт. На часы посмотрел, - до трёх ещё два часа, - бутылочку, говорит, сухенького надо бы... И смотрит. Машка не поняла: она, что ли, должна покупать? Кавалер... От тебя ж пахнуть будет? Не обнюхивают, смеётся. Есть у матери домашнее, красненькое - не боись... Губы скривил, но спохватился - пояснил. Неудобно, говорит задумчиво, с пустыми руками... Занять, мол, не можешь мне? Ну и ладно - уж наскребём где-нибудь, раз так. Машке опять неловко сделалось. Но денег действительно не было. Пять минут, мадам! Не в лесу. Люди кругом - помогут. Не поняла. Остряк. Не попрошайничать же? Хотя... Кто его знает.
Принёс аккуратненький свёрток, значит, деньги были, всё-таки? Или что... Дальше двинулись. Ну, не зажилить же хотел? Подороже, для понту, взять?.. Машке что-то всё вздыхалось дорогой. Облегчённо с соседями раскланялась. Ей ведь и гордо немножко было перед ними: "У, мустанг какой! Голливуд..." Мать тоже принарядилась, политес развела: "Ах проходите, проходите! Будьте, как дома. Не надо, не надо разуваться..." А он, похоже, и не думал. Машке даже неловко снова - за неё. Но, кажется, понравился... Да уж. Это не Лысый пестун её... Покруче будет. "Ах, вот полотенце свежее..." А он морду сделал, как на приёме у королевы и Машке "свойски" мигнул. Лучше бы не делал этого. Настроение сразу ухнуло, как барометр на непогоду. Дур-то не надо из них делать. Сударь, вы в гостях... Машка и так улыбаться не мастер, а тут и вовсе губку закусила: Чуня. Ну, Чуня... Привела.
Тучки, тучки понабежали. Хоть свет включай.
В комнате матушка накрыла ради гостя. Рика опять в коридор выдворили, чтоб к столу не лез со своим носом и шерстью... Машка помогла - для горячего посуду... Виктор у зеркала тормознулся. Перед мытьём рук часы там пристроил, теперь расчёсывался вдумчиво и бритость щёк смешно проверял, на Машку работая, пока мамаша выходила, ...об собачку настырную спотыкаясь!.. А при ней сама элегантность и подтянутость. Машке представилось вдруг, что она теперь замуж за "это" собирается - постель уже была... Как с Сашкой, что ли? Спасибо. Рику от неё тут тоже досталось - тапком! Нахалюга...
Расселись наконец. И уже вот здесь первые, почти неслышимые ещё, раскаты грома предупреждающе рокотнули из-за самого дальнего горизонта непредсказуемости: Витюша размотал свой свёрток и рядом с их наливочкой бутылку водки - "сухенькой"?! - эдак легко водрузил, будто знак восклицательный перед многоточием... Масяне бы услышать громы и дурь намечающуюся как-то прекратить срочно, - никаких застолий, мол! - да хоть внезапной головной болью, или даже обмороком девичьим... Но, но. Драгоценного опыта ещё набираться и набираться... Мать тоже, что-то не очень просекла ситуёвину - только улыбаться перестала на время, но три самые крошечные рюмочки всё же - решилась - принесла. Неловко - первое знакомство всё же... А какое там "первое"?!.. Об обстоятельствах того "первого знакомства" никто, - разумеется, - ни звука. Естественно... И Рикуша тоже из-за своей неспособности к общему разговору и обиды не напоминал. Только иногда принюхивался на расстоянии к гостю. А гость его, - спаниэльку-то, Гос-споди! - кажется, побаивался... "Отстань, Рик, от человека! Не лезь, тебе говорят..."
Хищноватое лицо гостя раскраснелось, музыки человек попросил. Магнитолу включили - "Маленький цветок" готовно попался. Тёщу будущую кавалер пригласил, да та, стрельнув на Машку взрослым глазом, категорически отказалась:
- Вы уж, молодёжь, сами...
А гость позорно быстро пьянел - на глазах прямо. Сам себе уже наливал без повода. Машка еле дотанцевала "цветок" этот слюнявый. Да пошел бы он!.. Переглянулись опять с мамашкой. "А сколько ж времени? Вам не пора? Третий час уже..." Этот стал что-то плести про свои возможности, что до вечера-де может - без проблем. Всё схвачено и учтено, мол, "Могучим ураганом..." Э-э, брат, не надо, не надо! Мать про политес больше не вспоминала. А без него у неё был опыт большой и горький. Завернула недопитую водку этому в пакет. Иди с Богом... Что там на зеркале? Вот же Ваши часы - на руке... До свидания, до свидания! Не опоздайте... Звоните. Будем рады. А Маша проводить Вас не может - ей к завтрашнему дню ещё уроки сделать надо. Да, да! Уроки... Выпускной класс, не обессудьте. Он и не обессудил - хохотнув, раскланялся в пояс и, задев косяк, отбыл, громко громыхнув железной подъездной дверью. "До видэнья! Позвоню пани... Всё было чудесно и вкусно!" Бабки на скамейке вздрогнули от хлопанья, заворчали...
Послушали и дверь свою тоже захлопнули... Мать с балкона осторожно посмотрела - нет уже, скрылся, голубь. Стали, бодрясь, убирать со стола. Рика из прихожки выпустили - он "хвостами" вилять и в тарелки заглядывать, голоднючая собачечка... Про гостя не говорили больше - не хотелось. Срамота. ...И тут "бабахнуло", можно сказать, прямо над головами - настоящая гроза: мать у зеркала застыла.
- Твою ж ни мать... - Она за лицо схватилась. - Машка!
Хозяйка указывала на пустую вазочку, стоявшую под зеркалом. Там обычно лежала, свернувшись желто-золотой змейкою, тоненькая материна цепочка с кулончиком зодиакального знака "Водолей"... Её не было. Кинулись искать. Всё, как говорится, перерыли, но... Увы и ах. Ай да Витюша! Снова переглянулись, снова по второму кругу всё обшарили. Исключено. Пропала цепь. "Вот он чем, мил друг, - сразу подумалось Машке, - за водку решил расплатиться".
- Перед вашим же приходом всё перетирала на зеркале, - голос мамахен в хрипотцу ударился. - На месте была! Ай да женишок... - Она Рика злобно отогнала от стола. - Машка, езжай, - сказала трудно. - Где там ты его откопала...
- Я его не откапывала. Если... помнишь. И позвала... Сама.
Чуть-чуть опять не разорались, но пред лицом, так сказать, общего неприятеля и общей беды... Вдвоём решили ехать. За каким-то хреном взялись, было, магазинный футляр от кулона искать, но опомнились. Дурь. Явная. Ну, бабы... Собрались быстренько - ещё, может быть, до трёх, мол, успеем? Ещё, глядишь, и встретим там же - на проходной! - орла нашего Голливудского... Шиш там. Приехали. Быстро нашли - Машка теперь-то знала, куда идти, где спрашивать... Гордецова? Так он в увольнении... Не до трёх, а до девяти - к нему там кто-то приехал... Да и всё тут. До копейки. У-уй...
Возвращались пришибленные к остановке, планы спасения кулона строили. Сочиняли заявление в военную прокуратуру. Маринкино госпитальное начальство планировалось задействовать, - да у них сам комендант лечится! - Машка даже Саниных бандитов придумывала, как подключить... Достала вдруг начатую пачку тех сигарет дорогих, растерзала её, невиновную, тонкими своими пальцами и зашвырнула в пыль придорожную! Не будет она больше курить, никогда. К-козёл...
Но чем ближе приближались к дому, тем решимость их болевая, возмущённая всё быстрее иссякала и быстрее, пока полностью не иссякала. На опустевшую лавочку возле собственного подъезда приземлились устало и уж совсем безнадёжно. Да он же, чёрт, скажет, что Машка сама и продала золото кому-то: денег для выпивки, мол, не хватало: жаловалась - помог. Как докажешь?.. Сидели. Домой, где их ожидала под зеркалом пустючая вазочка, страшно не хотелось. Но Рика надо выводить. ...И ведь тюрьма дураку тому светит! За блестяшку крошечную... Хотя, одно доброе дело сделал - накурилась. Навсегда.
Машка первой поднялась, мельком на кусты у котельной глянув:
- Дай ключи, я свожу... - Приняла потёртый чехольчик. Взгляд отвела, сморщилась. - Ма, не думай - я курить никогда не буду! Гадость. Как газету горелую жрёшь...