Площадь перед городским Дворцом Спорта была полностью забита автомобилями - от командирских "уазиков" до крытых военных грузовиков. "Поболеть" за своих прибыли представители двух соседних частей: сегодня происходили решающие сражения последнего отборочного турнира по боксу.
Зрители неистовствовали - перед ними на ринге разворачивался один из красивейших поединков нынешнего турнира. Два бойца, разные по внешнему облику, темпераменту и характеру, представляли собой удивительно эффектное зрелище.
Сразу же привлекал внимание Николай Ковалёв. Хорошо сложенное сильное тело, казалось, излучало мощь и энергию. Рельефно выступающие мышцы, словно стальные шары, перекатывались под светлой кожей. Чуть нагнув к левому плечу светловолосую голову, выставив вперед левую руку, Ковалёв неудержимым тараном устремился по диагонали в противоположный угол, готовый смести всё на своем пути.
Но тот, кто сидел поближе к рингу, мог хорошо видеть невозмутимое каменное спокойствие на лице его соперника - Анвара Баташева.
Черноволосый, весь словно вылитый из темной бронзы, Баташев двигался с непредсказуемой стремительностью. Ковалёв же, казавшийся более сильным, более мощным, тем не менее, действовал более шаблонно. Начав комбинацию, он обязательно стремился проводить её до конца, вне зависимости от того, доходят удары до цели или нет. Этим и воспользовался его противник. Баташев, явно уже приспособившись к манере Ковалёва, угадывал начало очередной серии ударов и мгновенно находил наиболее выгодное защитное контрдействие. Таким образом, отступая, делая шаги то вправо, то влево, он предупреждал и обезвреживал почти все атаки соперника. И в то же время успевал наносить сам сильные, точные удары.
Вот Ковалёв закрылся, уклоняясь, сделал короткий шаг назад, и его тут же догнал удар в корпус. Ковалёв инстинктивно опустил руки вниз - он привык, что Баташев бьет спаренными ударами. Но на сей раз удар в корпус был "финтом" - обманом. Едва рука Ковалёва скользнула вниз, как в ту же секунду правая перчатка Баташева прочертила короткий полукруг бокового удара в подбородок. Светловолосый боксер успел уклониться лишь частично: поймав удар, он заметно пошатнулся и едва не упал. Но всё же сумел устоять и, вскоре придя в себя, вновь яростно пошел в атаку. Ковалёв трижды кидался на соперника со своим излюбленным правым крюком в голову, и каждый раз его кулак не доставал до желаемой цели каких-то двух-трех сантиметров, и все три раза Ковалёв постыдно терял равновесие. А всё такой же уверенный и спокойный смуглый красавец издали наносил прямые удары одной левой, колющие, неприятные, дразнящие. И набирал очки.
Зрители буйствовали вовсю. Слабо разбираясь в тонкостях боксерского искусства, они видели, что наступает и атакует Ковалёв, а значит, он хозяин ринга, хозяин положения.
Один из зрителей, парень, в отличие от большинства окружающих одетый в штатское: светлую рубаху и серые, тщательно отглаженные брюки, покосился на свою спутницу и презрительно скривился: "Ёрш выскочил".
"Батый!" - не слушая его, закричала девушка. Её голос потерялся в общем разномастном хоре.
А бой продолжался. Ковалёв всё шел и шел вперед. Он стремился загнать Баташева в угол, лишить того возможности передвигаться. На крайний случай, прижать к канатам. И бить! Бить!.. И казалось, смуглый боксер уже был в безвыходном положении: за его спиной до канатов оставался один шаг! Но вдруг Баташев сам сделал стремительный отскок назад, к канатам. Противник рванулся за ним, чтобы там, у канатов, прижать, войти в ближний бой. Но не тут-то было! Баташев, отскакивая назад, одновременно сделал легким скользящим шагом рывок вправо. Ковалёв, не ожидавший такого маневра, налетел на канаты, где секунду назад находился его противник, и чуть не вылетел за ринг. В зале раздался смех, аплодисменты. Бойцы, наконец определившиеся с фаворитом, дружно заорали в сотни глоток:
- Батый! Вперёд!
И смуглый боксер резко преобразился. Он действовал быстро, точно и хладнокровно. И, несмотря на удары, которыми еще пытался доставать его Ковалёв, Баташев упрямо увеличивал темп боя, возраставший с каждой секундой. Не отступал. Не уступал. Ковалёв держался лишь силою воли, уже заметно шатаясь. И всё же еще стоял на ногах, когда вдруг раздался громкий удар гонга. Последний раунд завершился.
- Анвар! - девушка в зрительном зале вскочила на ноги, громко аплодируя.
- Победу одержал старший сержант Анвар Баташев! - рефери поднял вверх руку смуглого бойца.
- Победа по очкам, всего лишь. "Панчер" из него не выйдет, - с тем же оттенком презрения прокомментировал её спутник, но девушка едва ли его слушала.
- Батый! Анвар! - она уже бежала вниз по ступенькам.
- Что, студент, упустил девку? - задумчиво глядя ей вслед, протянул немолодой лысоватый мужик. Парень недовольно скривился.
- Батый! Батый! - продолжал скандировать зал.
Светловолосый противник смотрел на победителя тяжелым взглядом исподлобья.
***("Ёрш" - боксер, работающий преимущественно в обороне, "панчер" - боксер-нокаутер со своим собственным коронным ударом).
Варя прислонилась к стене в прихожей, бездумно разглядывая узор на выцветших обоях. Из комнаты доносился жизнерадостный басок - похоже, у отца кто-то из сослуживцев в гостях.
- Уазик подготовлен, сухпайок у Васяты раздобыл. Консервы с тушенкой уже в багажнике, и даже салом копченым разжился, домашненьким. А вот тут - смотри... Во! Надо же отмену прокурорской проверки отпраздновать.
- Спирт, что ли?
- Хо! Знаменитая терновая наливочка, местный эксклюзив. Ни один градус не потерян. Это я сегодня круто отоварился.
Отец вздохнул явно разочарованно:
- ЧП в гарнизоне, отменяется рыбалка.
- Да ну тебя, невидаль, пьяная драка.
Голос отца посерьёзнел:
- Один в городе в тяжелом состоянии, хорошо, хоть жив. Второго туда же под конвоем увезли. Еще и турнир в округе на носу - а этот был реальным претендентом на победу. Батя рвёт и мечет.
-Эх, - протянул уже не такой жизнерадостный голос, - а я золотое место нашел, на озерах за полигоном. На реку ехать смысла нет, местные всю рыбу перевели, а там - сама в руки прыгает.
- Давай на ту субботу махнём, хоть как - а расхлебаться должны.
Варя, позабыв обо всём, ворвалась в комнату:
- Папа, как ты можешь, какая рыбалка? Анвара арестовали!
Отец нахмурился:
- Так, успокойся. Потом поговорим.
Извинившись, проводили гостя, но ни сейчас, ни потом Варя успокаиваться не желала. Не признавала за довод даже то, что Анвара застали рядом с бесчувственным солдатом.
- Папа, он же сказал - он оказывал первую помощь!
А за день до этого у них же был крупный конфликт, наверняка даже драка.
- Папа, он не мог! Анвар не такой!
Замполит устало вздохнул:
- Да что ты о нем можешь знать?
- Он же спортсмен, он же комсомолец, папа!
И замполит, не выдержав, хлопнул ладонью по столу:
- Разберутся. В прокуратуре тоже не дураки сидят. Не виновен - отпустят.
Варя недовольно нахмурилась. Отец сам же говорил: вместо ожидаемой комиссии прислали одного молодого дознавателя, да и то - не драку расследовать, а к соседям, какую-то недостачу по мелочи.
- Разберутся, - твёрдо повторил отец. - Я слыхал, он у себя в округе крупную шайку браконьеров поймал, и у нас в области за три дня нападение на патруль раскрыл. А ты сиди, и не лезь не в своё дело.
И уже успокоившаяся Варя вскинулась:
- Не бывает не своего дела. Если ты не хочешь - я сама всё расследую. Я докажу - Анвар не виноват.
По территории части девушку сопровождал молодой, явно скучающий лейтенант из второй роты - замполит выбрал меньшее зло, уже не пытаясь удержать дочку дома.
- Но разговаривать со всеми я буду наедине. Вам они уже сказали всё, что вам же и надо.
Лейтенант равнодушно пожал плечами - его дело маленькое.
Отчего-то Варе представлялось, что они отправятся в казармы, которые девушка видела до сих пор лишь издали, станут там кого-то разыскивать, но свернули они совершенно в другую сторону. Широкая асфальтовая дорога вела к штабным зданиям. Вокруг идеальная чистота - дорожки подметены, столбики выкрашены яркой зеленой краской. Мимо нестроевым шагом прошла группа солдат. Похоже, взвод - Варя мысленно прикинула численность. Как давно она не бывала в военных частях, как многое успела позабыть. Вдруг впереди девушка заметила знакомую высокую фигуру в светлой рубашке, резко выделяющуюся среди окружающих.
- А Валера что здесь делает? - удивлённо произнесла она вслух.
Лейтенант принял вопрос на свой счет:
- Как что? К отцу пришел. Он постоянно здесь бывает.
Тут же оказалось, что Валерий был здесь и в пятницу, в такой же стильной рубахе - трудно его не заметить. Хотя в пятницу лейтенант на него особого внимания не обратил - тогда все заняты были, и офицеры, и рядовые. А вот в четверг Валерий точно был. Приходил к казармам - лейтенант как раз по роте дежурил. Впрочем, сам лейтенант ничего странного в том не видел - сын начальника гарнизона мог ходить, где угодно.
- А Михеев, которого ударили, как же он тогда в пятницу отлучился, почему этого никто не заметил? - удивилась Варя.
- Заметили, конечно, только подумали - может куда в туалет, или еще что. Никто ему ничего не сказал - а смысл? - пожал плечами лейтенант. - Михееву же до дембеля всего пару месяцев осталось.
Варя не успела толком осмотреться, как её уже привели в красный уголок, более всего напоминавший учебную аудиторию - плакаты на всех стенах, бюст в углу, два длинных ряда столов, подшивки газет. Варя лишь усилием воли заставила себя успокоиться и не метаться бес толку по комнате. Села за передний стол, попыталась вспомнить все, сообщенные отцом факты.
Итак. В пятницу солдат заняли на хозработах - на низах еще не были в курсе последних новостей и по-прежнему ожидали приезда комиссии. Первая рота из двух, остававшихся в гарнизоне, отправилась в военный городок, облагораживать подъездные пути. Вторая трудилась в части. Лишь шестеро спортсменов тренировались в спортзале - грядущие межокружные соревнования оставались в приоритете. Начальник гарнизона издавна был известен как ярый фанат бокса, и упорно прививал такую же любовь всем окружающим. Но из местных спортсменов лишь один Анвар Баташев, или же для всех - Батый, выиграв отборочные соревнования, должен был отправляться в округ. Остальные, оставшись без толкового тренера, уступили по большей части сильной команде соседнего мотострелкового полка и числились в резерве. Анвар в последнее время приходил позже всех, когда спортсмены уже начинали расходиться, и тренировался в одиночестве. Завершив тренировку и выйдя на улицу, старший сержант Анвар Баташев встретил рядового Михеева, с которым накануне у него произошла крупная ссора, и нанес ему сильный удар в голову. Но именно в этот день в зале задержался еще один спортсмен - занявший второе место в среднем весе и уступивший лишь Анвару, сержант той же первой роты Николай Ковалёв. Выйдя из клуба вслед за Анваром Баташевым, Ковалёв застал того возле лежащего без сознания Михеева. На шум прибежал завскладом прапорщик Васята. Михеев при падении к тому же неудачно ударился затылком о ступеньки, в сознание он не приходил и был немедленно отправлен в госпиталь. В части всё еще ожидали приезда комиссии с участием прокурорских. Михеев очнулся, но по-прежнему находился в тяжелом состоянии, нападавшего он не заметил и опознать не мог. Тем не менее, замять дело не решились, старшего сержанта Анвара Баташева также отправили в город.
Вот и все известные данные.
Наконец-то в комнату ленивой походкой вошел невысокий коренастый солдат. Кажется, из тех "дедов", которым уже меньше ста дней служить осталось. Сопровождающий его лейтенант что-то прошипел и незаметно показал тому кулак. Рядовой что-то рявкнул про "так точно". Но Варя не обманулась ни на секунду - внушающим доверие солдат точно не выглядел. Тот устроился за соседним столом, лейтенант что-то еще указал на прощание и вышел - ожидать за дверью.
Солдат сощурился:
- А мне сказали, на политбеседу зовут. Ты, что ли, теперь у нас замполит?
Варя поймала его взгляд, невольно поёжилась. Не то чтобы она испугалась бы кого-нибудь здесь, в своей части, но как-то слишком лениво, слишком нагло смотрел солдат. Но ответила твёрдо:
- А я по комсомольской линии. Расследую происшествие с Михеевым. Ясно?
Тот ухмыльнулся уже в открытую:
- Так ты, что ли, теперь внештатный дознаватель у нас? А чего - блатная должность. Ни тебе нарядов, ни караулов.
И Варвара вскинула голову, усмехнулась в ответ:
- И что ж тут такого? Вот я слыхала, в округе дознаватель нападение на патруль за один день раскрыл.
Солдат прищурился:
- И я слыхал. Ну давай, задавай свои вопросы.
Варя мысленно еще раз перебрала неясные моменты:
- Вы же с Михеевым дружили? И накануне происшествия, в четверг, когда они поссорились с Анваром, вы тоже были там.
Солдат неожиданно насупился, глянул исподлобья:
- Всё враки.
- Что - всё?
- Вообще всё. Не было в ваш четверг никакой драки. И в пятницу не был Миха пьяным, куда пошел - не сказал, но разбираться с Батыем он не собирался.
Варя глянула серьёзно:
- Анвар шёл после тренировки, трезвым, а Михеев выпил - экспертиза показала. И драка в четверг была - Анвар пошел заступаться за своего земляка из вашей роты. Может, это вы мне врёте?
Тот зло ухмыльнулся:
- Чего мне врать? Ты ж не дознаватель и не замполит. Откуда выпивка у Михи? Все увольнения отменили. Мы ж не полные отморозки ходоками в казарму тащить, да еще перед комиссией. И драки не было. Батый пришел, Миху вызвал. Правда за Михой была - все работали, а тот слон выделывался. Они поговорили пару минут. Миха сказал - пусть Батый своему земляку передаст, чтобы тот берега не терял, а трогать его никто не будет. И всё, Батый ушел. Зачем Михе еще и на второй день к Батыю в зал разбираться идти?
Варя неуверенно пожала плечами:
- Может, Миха обиделся?
Солдат взглянул свысока:
- А ты хоть знаешь, отчего твоего Анвара Батыем кличут?
Варя пожала плечами:
- Ну, потому что он Баташев и татарин.
Солдат усмехнулся:
- Его сразу в секцию отобрали. Так он уже на первом году службы на первенстве полка всех положил, и дедов тоже, одного за другим. Как мы тогда орали! Так что нет, не пошел бы Миха разбираться с Батыем. Что он, самоубийца?
Варя слушала очень серьёзно:
- А вы рассказывали об этом обо всём?
И солдат вновь зло усмехнулся:
- Да кто ж меня слушать будет? Нам же до приказа с гулькин х... хмм... совсем мало осталось. Нам же полагается пить и морды бить.
Вторым должны были позвать земляка Анвара, который мог бы рассказать о причине ссоры. Замполит посчитал, что этих двоих будет вполне достаточно.
Варе отчего-то казалось, что неведомый земляк окажется таким же смуглым красавцем, как и Анвар. Но перед ней стоял невысокий, чуть сутуловатый, довольно невзрачный паренек. Варя замялась, даже не зная, как начинать разговор. Отчего-то с нагловатым, самоуверенным солдатом, несмотря на смутно ощущающуюся неловкость, ей было легче. За напускной его бравадой скрывалось нечто неясное, что давало ей пусть неосознаваемую толком, но всё же власть над ним. Этот же смотрел устало и хмуро.
- Послушайте, Анвар же ваш земляк. Возможно, именно ваши показания смогут ему помочь.
Варя сама почувствовала, что произносит что-то не то, словно чужие слова, взятые из какого-то фильма о доблестных следователях. И вот сейчас парень заявит, что уже всё рассказал, и ему нечего добавить, а сейчас - что не было никакой драки и никто никого не обижал. Внезапно накатило нечто похожее на отчаяние - паренек говорил то, что и должен был бы сказать. Но вот только она теперь никогда не узнает правду.
- Да, - кивнула ему Варя, - конечно же, так всё и было. А вы с Анваром правда из одной школы? Он ведь там тоже лучшим боксером был?
- Каким там боксером! - возмутился паренек. - У нас много секций было, а Анвар - вообще лучший. Он у нас самым быстрым был и сильным. Анвар верховой ездой занимался, он же вам говорил?
- Нет, - удивленно протянула Варя. - И как? У него получалось?
- Конечно! У Анвара такой конь был! Гнедой, с белыми носочками - Тум Кула, Анвар с ним и ел, и спал. Его от города на Сабантуй всегда посылали, это знаете, какая честь!
- Ох, - Варя уже запуталась совершенно. - Это какой еще сабантуй?
- Самый главный праздник на всей земле: весны, нового зерна, новой жизни. Анвару сам секретарь райкома приз вручал. А потом Анвар слишком тяжелым стал, для соревнований, тогда его и уговорили в школе на бокс перейти. А так у нас мало кто боксом увлекается, чаще борьбой. Не любят драки особо.
- Да, - кивнула Варя, - и правда. Анвару вот тоже драться незачем было. Он и так бы справился.
- Конечно, его все слушали.
Тут Варя решила уточнить:
- И Миха с дружбанами?
- Конечно, куда они денутся.
- А правда, что Миха трезвый в ту пятницу был?
- Правда. И тогда и до этого. Злой ходил, говорил, денег до х... то есть, хватает, а выйти никуда нельзя. Вот и цеплялся ко всем.
- А Анвар за вас заступился. Он такой молодец!
- Только он правда не дрался. Он к Михе на склад пришел, те в наряде там были. А там как раз уазик совхозный. Как бы они при чужих выясняли? Вышли, пару минут поговорили и разошлись, Миха вообще не спорил.
Паренек словно опомнился и вновь замолчал. Варя глянула сочувственно:
- Вам тут очень тяжело?
Паренек ответил неожиданно темным, серьезным взглядом, и словно вдруг повзрослел на глазах:
- Нет, что вы. Чтобы избивали всех или что-то такое - совсем нет. На самом деле. Здесь раньше комендантом был майор Голубев, он ничего такого бы не допустил. Просто, как бы это объяснить - тут всё другое. Вроде бы ты - это уже и не ты. Вы меня понимаете?
- Ну... да, конечно, - неуверенно протянула Варя.
Лейтенант, прислонившись к подоконнику в коридоре, докуривал очередную сигарету. На явно задержавшуюся Варю глянул недовольно:
- Что ты хоть от этого пацанёнка хотела?
Варя пожала плечами:
- Да вот, по версии следствия, у Михи с Анваром была чуть ли не драка накануне. А друг Михин утверждает, что и ссоры никакой не было. Хотела уточнить, а никто точно не знает.
Лейтенант взглянул несколько свысока:
- Не знаю, как они там разбирались, но реальной драки действительно не было.
- Но ведь могли просто не доложить?
И лейтенант презрительно хмыкнул:
- Так то смотря кому.
Глянул, и продолжил уже осторожнее:
- Жаловаться, возможно, и не стали бы. Закладывать никого не принято. Но случись серьёзное происшествие, тем более громкое, с участием Батыя, я бы наверняка знал.
Вот и всё. По мнению отца, Варя должна была сама во всём убедиться и успокоиться. Только оказалось, что никакой причины для драки у Анвара не было. И что теперь делать? Если бил не Анвар, то кто? Кто угодно мог поссориться с Михой и ударить того. Вернее, не кто угодно. Удар был не твердым тупым предметом, а наоборот - тяжелым, но скорее мягким. Вероятнее всего, кулаком в боксерской перчатке - местный судмедэксперт неплохо разбирался в подобных нюансах. А на руках Михи не было свежих ссадин - то есть, Михеев даже не успел дать сдачи. Ударить деда мог бы решиться только равный ему. Ударить с такой силой, чтобы крепкий парень упал с одного удара, мог только очень сильный боксер. Кто-то ненавидел Миху? Но ведь других солдат поблизости быть не могло - клуб находился на отшибе, у самого полигона, сбегать туда и остаться незамеченным ни у кого бы не вышло. Тогда кто и зачем?
И Варя вдруг резко остановилась. А если били не Миху? Если хотели именно подставить Анвара, зная, что тот каждый день в это время выходит из клуба. Там был еще один боксер - Ковалёв. Который проиграл решающий поединок как раз Анвару.
Уговорить лейтенанта сходить посмотреть на место действия - тот самый клуб со спортзалом, не составило особого труда. До клуба идти нужно было около километра.
- Сейчас путь срежем, - пообещал лейтенант и свернул за угол.
В сторону КПП не спеша шел Валерий. Варя взглянула внимательнее. Ведь именно Валера был с Варей на последнем турнире, хотя бокса и не признавал, называя его дракой для плебеев. Говорил, что голова человеку дана не для того, чтобы по ней лупили, что даже для военных можно было бы подыскать и другие тренировки. Утверждал, что от того же самбо было бы гораздо больше пользы. Но всё равно пошел на соревнования - ради неё.
- Подожди! - позвала Варя и побежала следом.
Валера обернулся, заулыбался и тоже шагнул ей навстречу. Очередная стильная рубашка в тонкую полоску, модная небольшая сумочка для документов на запястье - привычный образ штатского, студента. Валерий взял девушку за руку, кажется, хотел обнять. Его кисти, правильной формы, с аккуратными ухоженными ногтями так резко отличались от темных, сильных рук Анвара. Варя уклонилась.
- Я хотела поговорить.
И чем больше она говорила, тем сильнее хмурился парень.
- Так всё, что тебе важно - зачем я приходил в часть?
Варя путано пыталась объяснить. Получалось, судя по всему, плохо.
Валерий скривил губы:
- Я сын начальника гарнизона, так? И что это значит?
- Что ты можешь ходить, где хочешь?
Тот смотрел вовсе сумрачно:
- Это значит, что я рос здесь. И мне есть к кому приходить. Твоего отца недавно перевели. Ты же у нас городская. А мы давно здесь. Я к Григорычу заглядывал, так, о жизни поговорить.
Он стоял, высокий и такой красивый. И Варя вдруг вспомнила, как летом Валера позвал её собирать землянику на полигоне. Как массивные бетонные блоки преградили им путь, а Валерий легко, без малейших усилий подхватил её и подсадил наверх, а потом одним движением запрыгнул следом. Какими сильными оказались эти руки, так надежно скрываемые пижонской рубашкой. Какой сладкой была земляника, и как ярко светило солнце в бездонном небе. А потом Валерий уехал по делам в институт, а потом соседка по городку позвала её на очередные отборочные соревнования - и появился Анвар.
Варя опомнилась. Она здесь по делу.
- Раз ты всех знаешь, скажи, что за майор Голубев тут служил?
- Дядя Ваня? Он на пенсию вышел месяца три назад. По возрасту и состоянию здоровья. Отец его очень ценил - воспитанник самого Градополова, он был у нас лучшим тренером. Ученики его все года побеждали, даже на всеармейских случалось. Их и в спортклубы переманивали, двое даже в ЦСКА продолжали службу. А тебе зачем?
- Я пытаюсь разобраться в деле Анвара. Получается, они тоже его воспитанники?
- Разумеется. И что? Что ты уцепилась за того Анвара? Ты же разговаривала с ним всего несколько раз. И всё равно каникулы окончатся, назад в город уедешь.
А ведь отец ей говорил почти то же самое. И Варя вскинулась:
- Я имею право дружить с кем хочу. И тебя это не касается! К тому же мы только последние восемь лет в городе, а до того тоже в военном городке жили.
- И все военные были большие и сильные, да?
- Да! - выкрикнула Варя. - Сильные и отважные. И всегда защитят! А тебе то что? Ты же Анвару завидовал, разве нет?
- Да уже ничего, - зло бросил парень. - Думаешь, меня не достали все эти нескончаемые гарнизоны, школы у черта на куличках? А что тут такого... Военное училище же мне гарантированно. Знаешь, чего мне стоило учиться, а затем в приличный институт поступать? Я себе нормальную жизнь выбрал.
И резко развернувшись, парень зашагал прочь.
Дальше некоторое время шли молча. И тут Варя вспомнила:
- Подскажите, а Григорыч, это кто?
Лейтенант махнул рукой в сторону ближайшей спортплощадки:
- Да вот он. Прапор Петр Григорьевич Григорьев. Он новичков тренирует. Тоже до пенсии дорабатывает, несколько месяцев осталось.
Варя глянула. Ровной шеренгой стояли крепкие парни, невысокий, немолодой уже мужчина перед ними. Круглая лысина, мокрая от пота, смешно блестела на солнце. Впрочем, никто, кажется, смеяться не собирался. До Вари донесся четкий требовательный голос:
- Встать по парам! Повторяем упражнение! Один атакует, а второй защищается. На прямой левой делаем нырок под удар с шагом вперёд. Самостоятельно! Без команды. Начали!
Тут же вспомнила, как забегала к соседке, работающей здесь же, в части, медсестрой, и вот так же на тренировке увидала когда-то Анвара. Тогда, с краю такой же площадки, спиной к ней вел бой с тенью боксер. "Вполне профессиональные степы", - довольным голосом комментировал кто-то рядом. А смуглый боксер продолжал молотить воображаемого соперника резкими свистящими ударами. И сейчас, вспомнив Анвара и глянув на площадку, Варя вдруг сразу осознала разницу. Перед ней действительно находились совсем молодые парнишки, не прослужившие еще и года.
Варя обернулась к лейтенанту:
- А разве Григорыч в клуб к боксерам не заходит, пока у них своего тренера нет?
Лейтенант лишь плечами пожал:
- И близко Григорыча там ни разу не было. Он туда не касается. К тем пока временный тренер приезжает, потом решать что-то будут.
Варя кивнула и последний раз искоса глянула на спортсменов.
А затем они всё шли и шли. Прошли автомастерские, гаражи.
- Ох, и почему этот клуб так далеко? - вздохнула Варя.
Лейтенант лишь плечами пожал:
- Так то же старый, еще довоенный, совхозный бывший. Его специально под спортзал для боксеров восстановили. Там кроме складов ничего и нет поблизости. Сейчас ключ у Васяты возьмём.
Вдали в сторону задних ворот пылил "уазик".
- А, то агронома местного, - махнул рукой лейтенант.
Возле длинного складского здания несколько солдат разгружали крытый "газон". Один из них поднял руки, принимая товар, неловко ухватил за край явно тяжелую коробку, и его заметно повело вместе с грузом. Наблюдавший за ними со стороны крепкий мужик средних лет мгновенно перескочил валяющиеся тут же пару мешков неизвестно с чем, на ходу подхватил коробку, одновременно отталкивая плечом солдатика: "Я тебе сейчас уроню! Я тебе так уроню..." Громкие трехэтажные конструкции разнеслись по всему двору, с ближайшего дерева сорвалась стая перепуганных ворон.
Лейтенант крякнул, велел Варе ждать здесь и оправился решать вопрос. Через пару минут подошел вместе с прапорщиком. Оказалось, ничего открывать не нужно - в зале как раз тренировался Ковалёв. Ведь теперь тот должен был ехать в округ вместо Анвара. И Варя не удержалась, задав вопрос очередному важному свидетелю. Что-то же он видел?
- Я-то? - Васята пожал в ответ плечами. - Я подошел: Михеев лежал, Баташев и Ковалёв над ним стояли.
И Варя подумала вслух:
- А точно бил Анвар, а не Ковалёв? Ведь у Анвара тоже вроде бы не было ссадин на пальцах от удара, а Ковалёва никто и не осматривал.
Васята снисходительно хмыкнул:
- Они же боксеры, да после тренировки. Есть там ссадины или нет их - совершено ничего не доказывает. Иногда любые мозоли на костяшках слетают вместе с кожей, скажем, при работе по твердой груше сериями и боковыми с проносом. Да и показания тогда они вместе давали, с чего бы Баташев того Ковалёва покрывал?
Сбоку виднелась вытянутая коробка заброшенного здания явно старой постройки - с закругленными фронтонами, широкой площадкой перед входом, потрескавшимися, но еще крепкими широкими ступеньками. Тропинка вела как раз мимо него.
- Вот тут, сразу за углом, Михеев лежал, - указал лейтенант.
Фигурный угол с выступами действительно хорошо закрывал обзор. Если Михеев не особо смотрел по сторонам, мог и вправду не заметить нападавшего.
- А вон и клуб, - указал рукою лейтенант.
Неподалёку виднелось совсем небольшое, почти квадратное, аккуратно побеленное здание. И верно, старый клуб - четыре круглые колонны перед входом делали вид, что поддерживают легкую треугольную крышу. Тут же прошли внутрь, лейтенант подошел к двери в спортзал, по пути махнув рукой в сторону:
- Сейчас глянем, а то там дальше еще один зал есть.
Приоткрыл двери, Варя осторожно заглянула.
Ковалёв как раз занят был на пневматической "груше".
До конца тренировки оставалось совсем немного. Ковалёв встал в стойку, расслабился, послал вперед левый кулак. Он бил не спеша, ритмично, постепенно усиливая темп. Бил левой рукой, потом правой, потом стал попеременно наносить удары с обеих рук, и "груша" стала выбивать гулкую ритмичную дробь.
И уже заканчивая тренировку, провел несколько сильных ударов, отпрыгнул назад и тут же, с шагом в сторону, снова послал кулак, спрятанный в жесткой боксерской рукавице. Удар получился резкий, неожиданный. Ковалёв повторил прием. Но только отход сделал в противоположную сторону и удар нанес другой рукой. Левой. Так же четко, так же быстро и хлестко. И победно сощурил глаза, более ничем не выдавая торжества. Получилось! Он хорошо понимал, что значит такой приём на ринге, в условиях реального боя. Один из коронных тактических ходов Анвара.
Ковалёв, стукнув еще раз спаренным ударом "грушу", отошел от спортивного снаряда. И лишь тогда, обернувшись, заметил зрителей. Медленно пошел к ним. А за его спиной "груша" еще долго билась о платформу, постепенно затихая.
Варя внимательно смотрела на бойца. Ковалёв выслушал лейтенанта, молча кивнул, ничем не показывая своего отношения к происходящему. Неожиданное, после недавней свирепой мощи, невозмутимое спокойствие. И вот сейчас он вдруг резко, до боли напомнил ей Анвара.
Варя ждала некоторое время в вестибюле, возле гардероба, пока спортсмен приведёт себя в порядок, переоденется - в небольшом клубе имелись все условия для тренировок, включая туалеты и душ.
Лейтенант, явно неуютно чувствующий себя на чужой территории, опустился на стул рядом с Варей и не собирался вставать. Варя подумала, и промолчала. Вошедший Ковалёв присел на старую табуретку напротив них. Вот сейчас он выглядел обычным, разве что довольно крупным, деревенским парнем. И нос, очевидно сломанный, и придавший ему даже определенный шарм, изначально должен был быть обычной "картошкой".
Отчего-то боксер совершенно нормально воспринял поручение замполита (Варя правда не стала уточнять, что в указаниях отца о Ковалёве уже ни слова не было).
Рассказ его разве что добавил некоторые подробности - да и всё. Вышел тогда Ковалёв вскоре после Батыя, через центральный вход. Служебный, который вёл напрямую через пустырь, был уже закрыт - пятница же. Постоял, опершись о колонну - устал. Перекинулся парой слов с подошедшим Васятой. У того кто-то из солдат лопату с щитка стырил. Васята потребовал вернуть - покрашена же.
- Нашли? - с любопытством поинтересовалась Варя.
- Нашли, позже, конечно, - кивнул Ковалёв. И продолжал дальше: - Потом повернул за угол и увидел Миху на земле, Батый рядом стоял. У Батыя действительно были с собой перчатки - он по утрам разминку у казармы делал. А почему я тогда в зале задержался - потому что тренировку отрабатывал. Я накануне пропустил. Чего пропустил? Да сдуру. А потом мне сказали: опускать руки можно где угодно, только не в боксе. Даже в самой безнадежности борьба остаётся надеждой.
- Послушайте, - с интересом уточнила Варя. - А вы случайно Валерия накануне в казарме не встречали? Он как раз приходил тогда.
- Я? Нет. Не знаю, я не смотрел. Оно мне надо?
Лейтенант с тоской посматривал в окно, и уже пару минут мял в пальцах сигарету. И в конце концов вышел - ненадолго.
- Знаете, я давно хотела вас спросить...
Ковалёв поморщился:
- Слушай, давай по нормальному. Я тебе что - фон-барон?
- Давай, - согласилась Варя. - Вот скажи, разве честно - что на соревнования теперь едешь ты, а не Анвар?
- А чего нет? - спокойно ответил Ковалёв. - Драться все равно надо.
- Не все равно. Он же побеждал, старался.
Ковалёв мотнул головой:
- Ладно, может, Батый и сильнее. Он ведь еще со школы занимался, у него скорость, техника. А у меня из опыта разве что кулачки на речке. Только меня хрен завалишь. И теперь мне за нас обоих стоять. А ему не особо оно и надо было. Это ему тут сказали - нужно честь полка защищать, он и занимался. А на дембель уйдет - и опять всё бросит. Оно ему на?
- Подожди, - растерялась Варя. - Как не надо? Он же первый, ты сам говорил - он же лучший.
Ковалёв чуть скривился:
- Да Батый уже к дембелю готовился, над книжками каждую минуту сидел, поступать собирался.
- На кого? - удивилась Варя. Вспомнилось: вроде бы парни где-то там на самоходных установках ездили, вроде бы Батыя хвалили. - На инженера, наверное?
Тот плечами передёрнул:
- Не знаю. Куда-то в Казанский университет, у него там родня.
И продолжил хмуро:
- Он-то поступит, за ним род стоит. А у меня батя давно помер, мать нас одна троих тащила. Девки, те старшие, замуж вышли. Валька, хорошо хоть, удачно, мать к себе забрала. А изба наша развалилась, ехать мне некуда. Да и делать там что? Мне теперь на межокружных - последний шанс.
- Уже последний раунд... - задумчиво повторила Варя. - А дальше дембель.
И вдруг сообразила:
- А на сверхсрочную? Вас ведь Голубев учил. Его воспитанников спортклубы с руками отрывали.
Ковалёв кивнул, отвечая не столько ей, сколько своим мыслям:
- Соревнования достаточно высокого уровня, наверняка смотреть будут. Может, даже из ЦСКА, только туда попробуй, пробейся. Но главное - зацепиться, а там оно покажет.
Варя смотрела пристально и думала. Пыталась думать.
- Что глядишь? - криво усмехнулся Ковалёв. - Не нравлюсь?
И никакого подтекста не было, никаких намёков. Только хмурая горечь. И Варя решилась:
- Ты ведь тоже мог ударить Миху, ты как раз был там. И ты один выиграл от ареста Анвара.
Ковалёв только плечами пожал:
- Фигня. Чтобы в округ попасть, мне не Миху, мне Батыя бить нужно было.
Варя объяснила:
- Чтобы подставить Анвара, чтобы все подумали, что это он ударил, и его арестовали.
Ковалёв даже осекся на миг, удивлённо взглянув на Варю:
- Ты чё, совсем дура?
- Нет, - машинально ответила девушка и опомнилась: - Я не... Да как ты...
Она растерялась вдруг. Что говорить, когда действительно - вроде бы и так. Наверное, настоящие сыщики никогда не выдвигают таких беспомощных, так глупо смотрящихся со стороны версий.
И:
- Я просто не верю, что Анвар виноват.
Ковалёв глянул успокаивающе и вроде бы даже сочувственно:
- Да, может, он и правда не виноват. Может, Миха сказал ему что-то, о матери, о доме, когда не думаешь - просто лупишь.
...Варя шла. А мысли так и крутились по кругу, ни о чем, бесконечно. Может, и правда. Она придумала сложнейшую запутанную многоходовку и сама себя убедила. А всё гораздо проще. Миха выпил и что-то ляпнул, не подумав. О матери, или о неведомом сабантуе, и Анвар ударил в ответ, тоже просто так, по привычке. Они ведь все привыкли лупить друг друга. А Миха теперь не помнит толком - у него же сотрясение мозга. Но как же быть? Она же обещала помочь Анвару. Обещала себе, и главное - отцу. Отец ей поверил, рассказал обо всех подробностях дела. Значит он тоже не был уверен в виновности Анвара? А может, он просто хотел, чтобы она во всём разобралась сама и перестала придумывать себе героев...
Варя шла молча с сухими глазами.
Она всё равно поедет в город и всё равно поговорит с дознавателем.
Дознаватель, сероглазый старший лейтенант, встретил её в небольшом кабинете, полностью заваленном бумагами.
Валя начала уверенно доказывать, что дело не расследовано до конца. Старлей смотрел на неё, и почти незаметная улыбка таилась в уголках губ. Варя осеклась:
- Вы тоже считаете, что там всё понятно?
Дознаватель покачал головой:
- Как раз наоборот. Я ознакомился с делом. Неясного довольно много. Нет точных показаний свидетелей, потерпевший никого не опознал, сам подозреваемый не признаётся. Вряд ли ему грозит что-то серьезное.
- А если он вообще не виноват? - горячо воскликнула вновь вдохновлённая Варя. - Разве это разумный вариант? Анвар шел-шел, увидел Миху, подошел и ни с того ни с сего сильно ударил в голову. Рискуя всем перед важными соревнованиями. При этом у Анвара не было никакого мотива. Ссоры на самом деле не было, лишь простой разговор, один из многих.