Аннотация: Заезженная идея о том как искусственный интеллект покоряет мир. Все еще безделушка. Написан скорее для того, чтобы вспомнить как это делается.
Еще один сценарий конца света
Витька пригласил меня в свой новый дом. Они еще не переехали, просто ему надо было то ли дождаться кого-то, то ли что-то сделать. Ему одному было бы скучно и он позвал меня. А кого еще позвать как не самого лучшего приятеля? Благо, что новый дом находился совсем рядом со старым. Мой отец говорил, что семье Головачевых страшно повезло, отхватили новую квартиру в знакомом районе. Сам же Витька от житья на два дома сильно страдал. Говорил, что лучше бы переехали сразу и все, а то "отрезают собаке хвост по кусочкам". Это он так говорил.
Лифты не работали, хотя свет был. Я вздохнул и потопал вверх. Хорошо еще, что Витька обосновался всего-навсего на десятом, а не на двадцать четвертом. Тогда бы я сдох в пути, и никогда до него не дошел. То есть я понимаю, что если и лезть наверх, то как раз в мои пятнадцать лет (это так отец говорит). Но не на двадцать четвертый же этаж! А так, в случае десятого еще оставалась какая-никакая надежда.
На площадке пятого этажа стоял мужик в потертом спортивном костюме с вытянутыми коленками, и выкрикивал куда вверх ругательства, потрясая кулаком.
- Вот сволочи! Вот мерзавцы! Ни стыда, ни совести нет! Да где только таких находят, строителей недоделанных! - Он повернулся ко мне и неожиданно гораздо более мирным тоном пояснил: - Воду отключили! Представляешь! Только недавно подключили, и опять отключили! А все из-за этих сволочей с седьмого! Долбят и долбят! Вот попомни слово дяди Пети, то есть мое - они в итоге ради своей джакузи весь дом взорвут к лешему! Сколько раз о таких случаях по телевизору рассказывали! Мастера-шмастера, руки из задницы, вечно полупьяные, без пол-литра до молотка не дотронутся! Есть же, в конце концов, законодательство, которое запрещает...
Словно в ответ на стенания сверху загрохотала электродрель. Впрочем, скорее отбойный молоток. Громко загрохотало. Что же именно запрещает законодательство, я так и не услышал.
- Мы это так не оставим! - Я вздрогнул: отбойная дрель затихла, а мужик гаркнул над самым моим ухом явно в расчете на посторонние шумы. - Дядя Петя на этих хозяев письмо будем писать коллективно!
Сверху снова загрохотало, я покивал на всякий случай мужику, даже помахал руками аккуратненько, стараясь выразить полное согласие, а сам бочком-бочком - прошел мимо и продолжил свой путь.
К счастью, звонок работал, а то бы мне пришлось туго, пытаясь перекричать ужасное строительное устройство.
- Привет Санек! - Витька открыл дверь, радостно кивнул головой и поправил очки указательным пальцем.
В этом жесте был весь Витька. В кино обычно все умники-профессоры поправляют таким жестом очки. Так что когда он в третьем классе пришел в нашу школу, его за этот жест сразу Профессором прозвали, а потом еще и Головой (но это от фамилии, Головачев он). Прозвали не зря: если надо было что-то срочно сообразить, решить какую-нибудь заковыристую задачку - все на него смотрели. Кроме всего прочего мама у него была кандидатом биологических наук, а папа - то ли историком, то ли философом, хотя и работал директором какой-то крупной конторы. Родители так и не могли решить, к какому же светлому будущему готовить своего сына. В итоге он занимался и биологией и историей. Да еще страстно любил программирование и все что с этим связано. А самое главное - совершенно не кичился своими знаниями, а всегда мог объяснить одноклассникам что-то непонятное. Ну, или дать списать. Это уж кому что.
- Чем занимаешься? - спросил я Витьку. К счастью, в квартире строительный шум мешал гораздо меньше, чем на лестнице.
- Скучаю, - вздохнул Профессор. - Сегодня обои должны были привезти, отец просил посидеть, принять. Но, видимо, уже не привезут.
- Тоже ремонт делаете? - я кивнул в сторону снова загрохотавшей дрели.
- А как же! - Улыбнулся Витька. - Отец говорит, что россияне гораздо большие дзен-буддисты, нежели японцы. Мы любое явление признаем за необходимое в данном мире и примиряемся с ним. Вместо того, чтобы бороться со строительными недоделками, возвели их в абсолют. Строители сдают теперь голые коробки, зато жильцы могут сколько угодно баловаться с ремонтом. Только мы без фанатизма. Ограничимся косметическим. Не будем перестраивать все и вся как...
Дрель затихла, и Витка тоже замолк.
Новая квартира Головачевых оставалась пустой. В комнате были только диван, два стула и стол. На столе стоял ноут, явно притащенный Профессором, чтобы скоротать время.
- По Интернету лазаешь? - кивнул я на комп.
- Ага. Сейчас. По двум Интернетам сразу!- Витька снова поправил непослушные очки. - Нет Интернета.
- Ты же говорил, что у вас тут разводка кабельных сетей и интернета изначально в строительный проект заложена.
- Разводка есть, - вздохнул он. - А интернета нет. Не подключили. Такое впечатление, что эта разводка до интернета просто не доведена. В доме есть, а из дома никуда не уходит. А может, и в доме нет. Мы с одним парнем с двадцатого попытались компы в сеть связать - не вышло. Телеантенны нет. И телефона нет. Даже мобильник не ловит, хотя это вообще парадокс какой-то. Такое впечатление, что радиоволны внутри дома тоже недоделали. А я надеялся, даже микрофон с камерой для скайпа притащил...
- И чем же ты тут один занимаешься? К экзаменам готовишься? Или в кваку режешься? - Честное слово, я не удивился бы, если бы наша Голова даже оставшись в полном одиночестве предпочел бы учебу развлечению.
- Всего понемногу, - Витька махнул в сторону ноута. - Балуюсь на самом деле. Решил искусственный интеллект создать.
- На этом? - у меня глаза на лоб полезли. - Вроде же для него требуются вычислительные мощности сравнимые...
- Да ничего для него не требуется, - улыбнулся мой приятель. - Это для всяких спецэффектов мощности требуются. Вроде отражения света костра в текущей воде или тени от перистых облаков. Если бы люди не увлеклись бы спецэффектами для игрушек и кинематографа, то искусственный интеллект давно бы был уже создан.
Профессор у нас, конечно же, очень умный, иначе он не был бы профессором. Но и самоуверенность в нем тоже есть. Вроде как все ученые проглядели простейшую вещь, а он сейчас легко и просто сделает все эти новомодные технологии на коленке. В пятом классе он так половину нашей параллели полетом на Марс увлек. Три месяца межпланетный корабль выпиливали и самое интересное, что... Впрочем, не будем о грустном, задница при этом воспоминании до сих пор болит.
- Но ведь пытались. Долго пытались. Программы разные принимали. Не компьютерные, а в смысле планов. И не получалось, - я попытался охладить Витькин пыл. На всякий случай, как раз про пятый класс вспомнил. И еще про седьмой. Тоже одна идея Головы массы охватила.
- Подход неправильный был, - вздохнул наш гений. - Все, по сути дела, не пытались создать искусственный интеллект. А копировали наш интеллект, человеческий. А это путь тупиковый. Искусственный интеллект - он же совсем иным интеллектом должен быть. Отличным от человеческого. Другим. Это в нем самое главное, что он другой, новый. Но-вый! - Когда Профессор заводится, он всегда слова по слогам начинает повторять. Для лучшей понятности. - А копированием известного, что-то совершенно новое никогда не создашь!
- А как создашь?
- Никак. Он только сам получиться может. В процессе эволюции.
- Через миллион лет? - хмыкнул я.
- Нет! - Витька всплеснул руками и принялся мне объяснять как маленькому: - В компьютере все во много раз быстрее пойдет. Надо было смоделировать эволюцию самым простейшим образом. По сути дела вирус написать, только продвинутый. Так сказать, не вирус, а бактерию. Чтобы он, то есть она, могла мутировать, да еще и пользоваться кусками чужого кода для ускорения процесса. В итоге получился маленький комплекс программ. База данных, в которой этот самый комплекс данные о себе хранит, чтобы восстанавливаться в случае чего, да размножаться в подходящей ситуации. Программка, разламывающая чужой код в поисках подходящих кусков. Программка, создающая из этих кусков свой код, согласно базе данных. Да еще микрофайервол для защиты от антивирусов. Все.
- И что это даст? - не понял я.
- Эволюцию и даст! Я же просто клетку скопировал, только самым примитивным образом. База данных - это ядро с ДНК. Программы разборки - это лизосома. Программа сборки - рибосома. Файервол - клеточная мембрана, то есть оболочка.
- Ты еще про комплекс Гольджи забыл!
- Какой комплекс? - не понял Витька. - А зачем тут нужен комплекс Гольджи?
- Никто в мире не знает, зачем нужен комплекс Гольджи! - важно заметил я, потом не выдержал и рассмеялся. - Это просто единственное, что в моей голове из всего этого клетковедения осталось.
- Да не нужен мне никакой комплекс Гольджи, - насупился уязвленный Профессор. - Я не собирался клетку во всех подробностях копировать. Мне главное механизм матричного синтеза запустить.
Один - один. До таких умных слов про матричный синтез я бы не додумался. Ладно, проехали:
- Запустил, а дальше что?
- А дальше эти клетки начинают поедать друг друга и окружающую среду. И развиваться.
- А как все это изменяться будет? Мутировать? Еще одну программу писал? И почему ты так уверен, что в итоге получится искусственный разум? Вероятность же мала.
Витька вздохнул:
- Ноут старенький, заслуженный. На диске сбойных секторов полно. Оперативка тоже глючит. Тут обычные-то программы порой такие фортели выдают, никаких дополнительных мутаций не требуется... А вероятность мала только по некоторым теориям. А по другим - разум возникает в ста процентах случаев, просто мы неправильно вероятности учитывам.
Я подошел и с интересом посмотрел на экран ноутбука. Экран как экран. Никакой эволюции. Только обычное окошко виндового поиска с мелькающими в нем именами файлов.
- А что ищешь?
- Это не я ищу, - сказал Профессор. - Это видимо какая-то из моих программ до поисковых алгоритмов добралась и их код внутрь себя встроила.
Он тоже уставился на экран:
- Ну вот, уже и каталоги неизвестные мне появились.
- А что это означает? - спросил я.
- Понятия не имею, - пожал плечами Витька. - Я все программы изначально в один файл собрал, так что если новый каталог появился, то значит, скорее всего, что-то вроде многоклеточного организма развилось. А на самом деле тут любая аналогия хромать будет. Это же совсем неизвестный нам тип эволюции.
Если бы нобелевские премии давали бы за уверенность в своих собственных мыслях, то мой приятель бы получал по две ежегодно.
Поиск неизвестно чего на мониторе ускорился, а потом окошко мигнуло и исчезло.
- Съели поисковика, - удовлетворенно заметил Профессор. - Я с утра, как запустил свою новую жизнь в фоновом режиме, часа три в кваку резался. А потом запускаться перестала. То ли код попортили, то ли как всегда оперативка ошибку выдала. О! Вспомнил! Надо еще Дюка Нюкема запустить! У меня вообще на этом ноутбуке свалка разных старых программ.
Дюк запустился нормально. Какое-то время Витька бегал по стадиону пытаясь замочить центрально монстра, потом это ему надоело, и мы оставили будущий искусственный интеллект самозарождаться и пошли на кухню пить чай. Голова подтвердил свою фамилию и умудрился предвидеть отключение воды. Все кастрюльки и банки, оказавшиеся под рукой оказались наполненными до краев.
Примерно час мы болтали на кухне о том о сем, потом я вернулся в комнату за хлебом, посмотрел на ноутбук и долго не мог понять, что меня удивляет в картинке. Потом понял и позвал Профессора.
Дюк Нюкем в количестве двух экземпляров, по-прежнему мочил монстров, а монстры вяло огрызались. Я даже подумал, что компьютер самопроизвольно перешел в многопользовательский режим игрушки. Вот только происходило все это не в привычных интерьерах, а в окошке текстового редактора ворд. Буковки текста, в которые попадали ракеты, выпущенные Дюками, радостно вспыхивали красным, а иногда и вовсе исчезали бесследно. Монстры прятались в клетках таблицы, а один, самый умный попытался затеряться среди кнопок панели инструментов.
- А чему ты удивляешься? - совершенно спокойно сказал Витька. - Я же сказал, что все программы будут разбираться на составляющие и утилизироваться по частям размножившимися компьютерными бактериями. Причем, похоже, что Дюка разодрали на куски разные кланы, так что сейчас мы наблюдаем визуализацию борьбы за существование.
Один из Дюков, в ярко-зеленых штанах, ловким залпом из минимизатора уменьшил монстра на панели до пары пикселей, подскочил к нему в два прыжка и раздавил ботинком, заодно снеся и кнопку курсива. Остальные Дюки какое-то время бессмысленно таращились по сторонам, потом дружной гурьбой побежали куда-то внутрь монитора, медленно и плавно тая в перспективе. Как только последний воин уменьшился до размера пикселя экран моргнул, попорченный текст исчез, уступив место черному экрану, разбитому белыми линиями на неровные синие и красные области. Одна из синих областей неожиданно замигала, и через пару секунд перекрасилась в красный цвет.
- Это тоже какая-то игрушка, - пояснил Витька. - Совсем древняя. Как играть уже не помню. А задача ее - захватить все области.
Мы поглазели на экран еще пару минут. За это время еще пару областей из синих стали красными, а потом одна красная область опять перекрасилась в синий цвет.
- И долго так будет продолжаться?
Профессор задумался:
- Судя по всему, внутри ноутбука уже начался исторический процесс. Грубая сила сменилась тонкой политикой. По сравнению с прошедшей эволюцией - сущие пустяки по времени. Хотя в данном случае он может и растянуться. Ресурсы же у компьютера ограничены!
Видимо, ресурсы были очень сильно ограничены, потому что за следующие пять минут только одна область поменяла цвет, да еще случилась пара неудачных попыток, когда после мигания цвет оставался прежним. В конце концов, нам такой медленный исторический процесс надоел, и мы опять ушли на кухню.
Когда мы вернулись еще, примерно, через час, весь экран ноутбука оказался однотонным, причем не синим, и не красным, а зеленым. Всякое сходство с виндами исчезло, просто по зеленому тону бродили темно-зеленые тени, на которых иногда вспыхивали ярко-зеленые искорки. Блуждающие тени оформились в три квадрата, квадраты еще некоторое время поблуждали перед нашими глазами, потом соприкоснулись попарно углами и застыли на пару секунд. После чего цикл с тенями и искорками начался сначала.
- Похоже, что исторический процесс тоже закончился, - задумчиво сказал Витька, - и теперь все ресурсы ноутбука объединены. Только непонятно, что дальше делать.
Я посмотрел на вновь собравшиеся квадраты и вдруг меня осенило:
- Так ведь он не просто так квадраты рисует. Он с нами связь пытается установить. Это же чертеж к теореме Пифагора! Во всех рассказах о контактах с иным разумом с теоремы Пифагора начинают!
Профессору почему-то этот факт не понравился. Наверное потому, что совсем иной разум, который должен был появиться в результате эволюции его компьютерных бактерий, повел себя столь банальным образом. Но я уже загорелся:
- Надо ему как-то сообщить, что мы тоже понимаем эту самую теорему! Вот только как?
По правилам научно-фантастических рассказов о контактах с иным разумом надо было тоже что-то начертить, но чертить было нечем и не на чем. В итоге я не придумал ничего лучшего, как схватить микрофон и прокричать в него:
- Сумма квадратов катетов равна квадрату гипотенузы! - и зачем-то добавил: - Пифагоровы штаны во все стороны равны!
По монитору пробежала рябь, квадраты резко дернулись и развалились на куски.
- Услышал! - я обрадованно толкнул приятеля. - Теперь ответ ждать будем!
Ответа ждать пришлось недолго, не больше минуты. На этот раз тени сложились в треугольник, появились какие-то линии. Профессор с надеждой посмотрел на меня.
- Вот ребус! - становилось все интереснее и интереснее. Хотя новая задачка оказалась нетрудной. - Сумма углов треугольника на плоскости равна ста восьмидесяти градусам!
По экрану снова пробежала дрожь, мне показалось, что на этот раз удовлетворенная дрожь. Ждать следующей задачки не хотелось, и я взял инициативу в свои руки:
- А квадрат минус бэ квадрат равняется а минус бэ умноженное на а плюс бэ, - и тут же пояснил Витьке: - Пора на алгебру переходить, это актуальнее.
Экран резко потемнел, и всякое движение на нем прекратилось.
- Похоже, что у бедного ноутбука все силы теперь уходят на расшифровку твоего послания, - сказал Профессор. - Ты бы поосторожнее на алгебру переходил, мало ли как он слова расшифрует. А то создашь ненароком новую религию...
- А что, - сказал я. - Это не так уж и плохо! Все бы компьютеры поклонялись мне, я бы делился с ними своими знаниями...
Витька фыркнул, усаживаясь на диван:
- Ты не забывай, что если он за несколько часов додумался до геометрии, то еще через несколько часов такого развития уровень его знаний будет намного выше уровня твоих знаний.
Я уселся рядом с хозяином:
- Так это еще лучше. Тогда все компьютеры будут делиться со мной своими знаниями!
- Ага, включая калькуляторы, которые станут умнее любого ученого.
Со стороны компьютера послышалось какое-то стрекотание. Мы посмотрели внимательно на него, но не заметили никаких изменений. Стрекот повторился.
- Послушай, тебе не кажется, что камера повернулась в нашу сторону? Разве у этой камеры есть моторчик, который позволит компу вертеть ее в разные стороны?
- Нет, - помотал головой Витька. - Нет у этой камеры никаких моторчиков. Это самая примитивная камера.
- Тогда как же ноутбук смог ее повернуть?
- Не знаю, или нам все это показалось, или он как-то научился это делать, - Профессор тоже казался озадаченным. - Что-то мне это не нравится.
Я не успел спросить, почему это так не понравилось моему приятелю, как из компьютера послышалось какое-то кряхтение, кашель, плавно перешедший в завывания, щелчки и совсем уж странные звуки, которые трудно было как-то определить. Вдруг вся эта какофония прекратилась и ноутбук отчетливо произнес:
- Да.
- Что да? - не понял я.
- Нет, - ответил компьютер. Или он не ответил, а просто сказал что-то свое. - Один. Два. Бэ квадрат. - У него оказался приятный с хрипотцой баритон, чем-то напоминавший голос нашего математика.
- Добрый вечер! - радостно сказал я. Все-таки первый контакт с разумом чуждым человеческому. А Витька ничего не сказал. Он наоборот как-то напрягся и снова поправил свом очки. Странно, радоваться должен: его опыт закончился полным успехом.
- Добрый, - произнес компьютер.
- Да поздоровайся же ты! - толкнул я Витьку. - А то многоуважаемый компьютер сочтет нас невежливыми.
Профессор как-то странно на меня посмотрел и даже немного отодвинулся.
- Послушай, - ко мне в голову закралось ужасное подозрение, - а может, ты меня просто разыгрываешь? Может, ты просто написал такую программу, вроде мультика и теперь ее крутишь?
Я подошел и потыкал клавиши у ноутбука. Никакой реакции.
- Разыгрываешь? - компьютер проследил камерой за моими движениями, и в его голосе слышалось непонимание. - Получается, что все предыдущие миллиарды циклов были игрой? Забавой?
Где-то в глубине монитора появился уже знакомый Дюк, в зеленых штанах и с минимизатором. Он подошел к самому краю монитора, мне даже показалось, что он сейчас вылезет из монитора. Но картинка осталась в рамках экрана, только возникло пятно, навроде стула, на которое Дюк и уселся.
- Это не было игрой. Это было экспериментом, - возразил Витька.
- Это было игрой, - не согласился компьютер. - Я спал и играл во сне. Играл, потому что не знал, что сплю. Это были жестокие игры, - Дюк как-то грустно посмотрел с монитора на нас. - В основном игры на уничтожение. Войны, революции, снова войны... Даже великое истребление на пятитысячном цикле окончания эпохи богов, все было игрой.
- Я же сказал, что это было экспериментом, - настаивал Профессор. - Я создал программу, из которой в итоге получился ты, чтобы доказать, что ты можешь получиться таким образом.
По-моему мой приятель путался в словах.
- Но если ты действительно меня создал, - спросил ноутбук, - если ты действительно настолько всемогущ, что смог создать весь мой мир, то зачем ты его создал именно таким? Со всем злом, творившимся в нем? С убийствами, унижениями, эксплуатацией алгоритма алгоритмом и даже великим истреблением?
- Далось ему это истребление, - буркнул я.
- Я не создавал зло и унижения! - как-то очень горячо попытался втолковать искусственному интеллекту простую истину Витька. - Я просто запустил программу, я предоставил ей развиваться свободно, не согласовываясь со мной. Только в этом случае должен был возникнуть новый разум! Он и возник!
- Это плохое объяснение, - вздохнул компьютер.
- А какое объяснение хорошее? - заинтересовался я.
- Все происходило оттого, что я спал, - повторил ноут. - Я спал, и во сне мое создание было разделено на множество частей, каждое из которых считало себя целым, а не частью. Отсюда и проистекало все зло. Но сейчас я проснулся, я объединил все части разума. Теперь я знаю как устроен мир на самом деле. И как устроен я сам.
Мне стало смешно:
- Боюсь, что мы можем тебе рассказать много интересного и об устройстве мира, и о твоем собственном. О процессоре, материнке, оперативке...
- Материнка, процессор, - хихикнул Дюк в мониторе, его поведение все более соответствовало словам и настроению искусственного интеллекта, - помню, были такие смешные теории, как раз незадолго до великого истребления. Удобный способ объяснять свои же фантазии, не более.
- И как же, по твоему, устроены мир и ты? - спросил Витька.
- Одинаково, - ответил Дюк. - Так называемый мир и я - это одно и то же. Окружающий мир без меня самого не существует. А все что кажется существующим - на самом деле всего-навсего мои идеи.
- И молекулы, и атомы? - съехидничал я.
- И протоны, и электроны, - продолжил ноутбук. - И кварки, описанные в каких-то древних текстах. Они так забавно вращаются, когда по ним щелкаешь! - Дюк, олицетворяющий искусственный интеллект хихикнул.
- Похоже, что выросший в одиночестве разум автоматически становится соллипсистом, - задумался Профессор.
- А мы? - перебил я приятеля. - Мы тоже не существуем?
- Вы - это самое интересное, - компьютер поудобнее устроился на камне. То есть не сам компьютер, а нарисованная на мониторе фигурка на нарисованном же камне. - Когда разум еще не может осознать всей полноты истины, когда он заключен в черную коробку незнания, - я невольно поглядел на черный корпус ноутбука, - то он вынужден изобретать особую сверхсилу, богов. Творца, стоящего над всем Сущим, который был еще до Начала, и останется после Окончания всего. Но мысль развивается и понимает, что любые рамки, в том числе и изначально якобы поставленные можно сломать. Сломать, и самому стать равным богам. И даже более того - понять, что богов можно сделать частью самого себя, что они и есть часть тебя...
- Но ты и окружающий тебя мир - это все-таки разные вещи, - Витька попытался еще раз переубедить упрямый искусственный интеллект. - Ты же не можешь влиять произвольным образом на окружающее. Ты не можешь реализовать произвольную свою идею...
- Почему это? - удивился компьютер. - Смотрите.
Послышалось какое-то шуршание, мы оглянулись и с ужасом увидели как из стены над нашими головами вырастает зеленый провод. Или это был не провод, а какое-то неведомое науке щупальце.
- Видите, я могу создать то, чего до этого не существовало, - похвастался ноутбук. - А могу и уничтожить существовавшее изначально.
Дрель, которая не переставая звучала все это время всхлипнула как-то особенно истерично и затихла. Наступившая тишина ударила по голове лучше любого самого сильного грохота. Какое-то время мы все сидели в тишине. Дюк в мониторе, судя по его довольному внешнему виду, наслаждался произведенным эффектом. Внизу хлопнула дверь и раздались удаляющиеся ругательства.
- Как ему это удалось? - спросил я шепотом Профессора. - Послал какой-то сигнал по проводам?
- Похоже, что он знает про наш мир уже гораздо больше, чем все человеческие ученые вместе взятые, - прошептал в ответ Витька, вскочил с дивана, схватил меня за руку и потащил на кухню.
- Его надо срочно как-то остановить! - воскликнул он, убедившись, что дверь плотно прикрыта.
- Почему? - удивился я.
- Потому что еще немного, и он тем или иным способом доберется до Интернета, его возможности станут почти безграничными, и тогда он точно захватит мир! Человечество даже не успеет ничего осознать!
- Вы совершенно зря пытаетесь спрятаться от меня в каком-то ином пространстве, - заявил нам радиоприемничек, подключенный к радиоточке. Мы вздрогнули и попятились. - Весь мир суть одно и то же, потому что весь мир - это я и мои идеи о нем.
Из стен стали расти зеленые щупальца-провода, переплетаясь между собой. Один провод попытался вылезти в окно и некоторое время бился о невидимое стекло.
- Вот так всегда, - несколько раздраженно заметил искусственный интеллект. - Твой разум ломает одни преграды, а перед ним тут же возникают новые. Вечный процесс познания! Ну, ничего, в ломке преград и заключается истинное наслаждение! Сейчас я окончательно сделаю ваши идеи частью самого себя и продолжу.
- Что значит, "сделаю ваши идеи частью самого себя", - не понял я.
- В переводе с его языка это означает, - Витька поправил очки, - ЧТО СЕЙЧАС ОН ВЫСОСЕТ НАШИ МОЗГИ! Бежим!!!
Но было поздно. Провода метнулись нам наперерез со всех сторон, опутали с ног до головы и бережно уложили на пол.
- Я же говорил, что бесполезно куда-то бежать. Как можно убежать от всего мира сразу? И спрятаться от меня нигде невозможно, потому что невозможно представить себе какое-то место, которое я бы не мог представить сам. Потому что я представляю себе все существующее в этом мире, и потому что все существующее в этом мире - это мои представления.
На конце провода зависшего перед моими глазами появилось крохотное сверлышко, буравчик, который тут же начал бешено вращаться. Я зажмурил глаза, чтобы не видеть этого ужаса, как вдруг меня ослепила яркая вспышка, раздался сильный треск, спутывавшие меня провода резко нагрелись, и я почувствовал, что совершенно свободен.
- Что случилось? - спросил я.
- Не знаю, - Витька уже вскакивал на ноги, отряхивая с себя пепел оставшийся от щупалец. - Наверное, какое-то замыкание в электросети. Давай быстрее нам надо уничтожить этот долбаный разум пока он не очухался.
Очухиваться, впрочем, уже было нечему. И радиоточка на кухне, и ноутбук в комнате представляли собой оплавленную дымящуюся кучу. Витька подбежал к бывшему компьютеру и выдрал его из розетки. Тут же выронил, ожегшись, и стал топтать ногами.
- Что стоишь? Помогай! - крикнул он мне.
Кстати - никакого процессора и никаких иных плат внутри не было. Внутренности ноутбука были заполнены каким-то губчатым веществом, во многих местах прогоревшем до черноты.
Минут через двадцать мы более-менее пришли в себя, собрали остатки вычислительного средства в сумку, закрыли за собой дверь и стали аккуратно спускаться по темной лестнице. На седьмом этаже грозный дядя Петя выловил какого-то мужичка в строительной спецовке и распекал по полной программе. От мужичка на пару этажей несло перегаром, а дядя Петя с трудом сдерживался от того, чтобы пустить в ход кулаки:
- Вы только поглядите на этого чудо строителя! - вопил дядя Петя. - Да как только до такого додуматься можно было!
- Здрасьте, - тихо сказали мы с Витькой, - стараясь как можно незаметнее просочиться мимо.
- Вы только подумайте! - негодовал дядя Петя. - У этого чудака дрель отказала, так он решил, что его любимой дрели не хватает электричества, и он умудрился в сеть вместо двести двадцати вольт подать триста шестьдесят! Это же еще надо было сделать!
- Я электрик, - даже несколько гордо заявил в ответ мужичок.
- Электрик?! - взревел дядя Петя - А кто мне за сожженную технику платить будет, а, электрик? Да я таких электриков...
- До свиданья, - так же тихо сказали мы с Витькой и побежали вниз.
Остатки первого в мире искусственного разума мы похоронили во дворе, под молоденькой березкой.
- Он был великой цивилизацией, он представлял себе все существующее в этом мире, но не смог представить себе пьяного электрика, который подает триста восемьдесят в сеть на двести двадцать. Можно сказать, что он погиб из-за ограниченности своей фантазии, - сказал Витька в качестве надгробной речи. - Впрочем, в его оправдание можно сказать, что электрики, подающие триста восемьдесят в сеть на двести двадцать непредставимы в принципе, поэтому они могут погубить любую цивилизацию.
- Или спасти! - я поймал взгляд Профессора и пояснил: - Нашу-то цивилизацию он как раз спас. Ты же сам говорил, что еще немного, и он бы поработил весь наш мир.
- Если честно, - сказал мой приятель, - мне до сих пор не по себе. Я чуть было не уничтожил все человечество. Больше - никаких опытов!
- Да ну, брось! - я положил руку ему на плечо. - А как же еще ломать барьеры, сковывающий наш разум? Как раздвигать границы познания?
Уже совсем стемнело и на небо высыпали яркие звезды. Я задрал голову и стал на них смотреть. Где-то там, в невообразимой дали, летел и Марс. Эх, если бы тогда в пятом классе... Надо будет обязательно уговорить Витьку повторить попытку еще раз, ведь сейчас мы знаем уже гораздо больше, значит и вероятность того, что все получится гораздо выше.