Шнауцер старался вести себя лояльно. Терся о ноги, выражал в надлежащих случаях радость, ласково смотрел в глаза, вел себя культурно.
За правильное поведение хозяин разрешил шнауцеру ходить на Большое Собрание и выдвигать там разные идеи. Кроме того, шнауцер был допущен на радиостанцию, где он вместе с радиобобиками обгавкивал приличные, благополучные страны и города ("там плохо, у "нас" - хорошо"). И в Большом Собрании, и на радиостанции шнауцеру давали вкусные косточки.
В том городе, где жил шнауцер, была одна особенность. Он так был устроен, что все обитатели этого города были вынуждены проходить через некоторую дверь.
Хозяину шнауцера не хватало острых ощущений, развлечений . Он сначала установил на дверь устройство для автоматического само-закрывания этой двери.
Затем хозяин шнауцера стал настраивать это устройство таким образом, что ходить через дверь было все более неудобно.
Если в какие-то древние времена этой двери вообще не существовало, а затем она открылась-закрывалась свободным образом, то жители или эту дверь вообще не замечали, или замечали, но она им особенно не мешала.
Теперь же проход через дверь был отдельной все более усложняющейся задачей. У каждого обитателя города задача пройти через эту дверь решалась с разной степенью успешности.
Со стороны вся эта муть выглядела комично, и хозяин шнауцера смотрел, развлекался и наслаждался.
Шнауцер, хотя дверь ему и не нравилась, о двери, естественно, ни в Большом Собрании, ни на радиостанции не упоминал. Не полагалось...
Но пришел момент, и дверь защемила хвост шнауцера. Какой тут поднялся визг. Шума было на весь город.
Но пришел следующий день. Хвост болел. Но надо отделять защемленный хвост от вкусных косточек.
Шнауцер направился в Большое Собрание, а затем - на радиостанцию.
Естественно, о невежливой двери шнауцер не сказал ни на Большом Собрании, ни на радиостанции. Не полагается...
Конечно, визжал в коридорах и кулуарах, но ... требуется сохранять лояльность. Косточек хочется...