Всюду, куда не глянь, искалеченные трупы. Он сам больше похож на одного из них, замаран кровью, как и его меч, что почернел от обилия красного, покрыт неисчислимыми ранениями от легких порезов до глубоких сочащихся рубцов. И могло бы быть что-либо более странное, более неестественное посреди этого царства вопиющего безумия смерти, нежели спокойный, отрешенный взгляд его мертвых глубоко внутри глаз? Оружие в руке вовсе не кажется непосильной ношей. Пропитанное сотнями (а может тысячами?) людских смертей, оно тем не менее чувствуется ровно на своем месте, словно слито с рукой воедино. Что искал он там, в этом аду? Где смерть кружится в нескончаемом танце, но не с жизнью, а тоже со смертью, только смертью несколько иного рода. Той, что забирает не дыхание, но весь жар из него, оставляя после себя лишь холод. Холод, от которого невозможно согреться. Нашел ли он искомое в конце концов? И было ли оно столь важно, раз теперь, от него не осталось даже легкого напоминания?
Орват открыл глаза. Но уже не в том дне своей неизвестной жизни, в который тщетно силился мысленно проникнуть, а в настоящем. Оставив позади туманный сумрак, наполненный запахом смерти, его глазам предстала пышная зеленая лиственная крона дерева, под которым он лежал, заложив руки за голову. Сквозь прорехи в листве лился солнечный свет раздирая тени в клочья.
В кустах сновал Беорис - низкорослый мужичок вида деревенского пропойцы. Окончив свои безрезультатные поиски, он перешел к еще более бесполезной болтовне.
- Орват, - сказал он. - Ты бы встал, что ли, подрезал чего-нибудь на завтрак. Хоть кролика какого...
Орват не отвечал.
- Это, знаешь ли, невежливо - молчать, когда с тобой разговаривают, - Беорис знал, что не получит ответа, но просто терпеть не мог этой давящей тишины. - Замечательно! Просто великолепно! Лежи дальше, пока мы не сдохнем тут с голоду!
И вновь повисла тишина.
- Ну, хорошо, тогда я сам! - решил вслух Беорис и подошел к их вещам, ничтожной кучкой сложенным, а точнее сваленным по правую руку от Орвата. Раскопав меч Орвата, Беорис решительно взялся за рукоять и потянул клинок из ножен. Хозяин оружия лишь кинул на него рассеянный взгляд и снова переключился на созерцание высвеченных солнцем листьев.
Беорис не относился к типу людей, про которых можно с виду сказать, что они хорошо владеют мечом... или хоть чем-либо вообще. Зачастую внешность бывает обманчива... но не в этом случае.
Меч Орвата был средней длинны, широкий, обоюдоострый и в меру толстый в центре клинка. Успешно подняв меч двумя руками, Беорис замахнулся им для пробы, но тяжесть клинка увлекла фехтовальщика в сторону замаха, и тот самым неблагородным образом свалился в кусты. Выпущенный же им меч, весело сверкнув на солнце, описал красивую дугу и был пойман молниеносно взметнувшейся рукой Орвата, хотя тот даже не поднял головы.
- Это не игрушка, - тихо и спокойно сказал он, поднялся, сунул меч обратно, обернул перевязью и привязал к походной суме.
- Неужели, Ваше Величество, вы соизволили встать, - пробурчал Беорис, в свою очередь поднимаясь из зарослей.
- Уймись. Не все же время скакать как белка в колесе.
- Конечно, - согласился Беорис. - Я полностью с тобой согласен. Но сперва, неплохо бы и живот набить.
Орват рассеянно пробурчал что-то о том, чем набьет живот компаньона, если тот не заткнется.
Мужичок фыркнул.
- Если замолчу и я, то ты вообще разучишься говорить!
Орват стал собирать вещи. Наблюдая за ним, Беорис не спешил к нему присоединиться.
- Значит, завтрак отменяется?
- Поедим в ближайшей таверне. Идем.
- Почему в таверне? Мне казалось, все свои миллионы ты оставил в чулке, когда спасался бегством, согрешив со старушкой Матильдой!
- Очень смешно. У меня еще осталась пара червонцев, от награды за акролиту.
Беорис скривился при упоминании об этом чудовище.
- Это та мерзкая ползучая сороконожка, что едва не откусила мне самое сокровенное? За то, что мы избавили от нее город, нас должны были просто осыпать золотом!
- Пятьсот инарилов тоже неплохо, учитывая, что нашлись бы желающие взяться за эту работу и за меньшие деньги.
- Меньше?! Сотня ушла только на одну ночь в местном пансионе! А потом еще триста в порту. Где это видано - сто пятьдесят за одно место на корабле? Ладно бы еще, если б кормили!
- Ничего не поделаешь, нам надо было пересечь Западное Море.
- И ты по-прежнему не знаешь, зачем!
- Не помню, - поправил Орват. Они шли уже по лесной тропе, выводившей на широкий ровный тракт. - Я этого не помню, но откуда-то знаю, куда нам надо двигаться. Возможно, когда мы, наконец, доберемся до нужного места, где бы оно ни было, там будет кто-то или что-то...
- Напомнить, в который раз я это слышу?
- Не будь так скептичен.
- Я бы не был так скептичен, если бы мы не мотались по свету уже добрых полгода! Причем, большинство мест, куда нас заводит твоя 'память', оказываются либо сожженными дотла городами и селами, либо захваченными Дарилотом крепостями!
Орват не обратил на слова попутчика ни малейшего внимания.
- Это единственная зацепка, что у меня есть. Кроме того, позволь напомнить, это ты увязался за мной, и я вовсе не настаиваю на твоей компании.
Беорис мог лишь тяжко вздохнуть да развести руками.
Проснувшись, принцесса Лина долго не хотела вылезать из постели.
Сегодня все должно было измениться, она это знала. Но таковое предчувствие тяжким грузом лежало на сердце. Потому что это были перемены из числа тех, что неотвратимо приходят, как им не сопротивляешься.
Минутой позже вошла ее личная служанка Клира.
- Вы уже проснулись! - просияла она.
- И жалею об этом, - хмуро проворчала принцесса.
Клира странно на нее посмотрела.
- У вас что-то случилось? - с беспокойством спросила она.
- Пока еще нет...
- Переживаете по поводу свадьбы?
- Свадьба!? - крикнула Лина, яростно вскочив, от чего все подушки разлетелись по комнате. - Нужна ли мне эта свадьба, спросил меня кто-нибудь?
- Ничего не поделать, ваше высочество, - испуганно пискнула Клира из ближайшего угла и завела старую пластинку, которая, прозвучав за последнюю неделю из доброй дюжины уст, успела принцессе порядком осточертеть. - Большинству принцесс приходиться вступать в браки по расчету. Такова жизнь. - Клира вдруг заговорила с жаром, постепенно приближаясь с подушкой, которую она поймала секунду назад. - Заметьте, принц Королевства Оордост молод, красив, статен и так благороден... О таком муже все мечтают! Даже принцессам такие редко достаются... Вам так повезло!
- Повезло?! - едва не задохнулась от возмущения Лина. - Мне повезло получить путевку в золотую клетку!
- Но принц Товин...
- В Бездну принца Товина! Я не собиралась выходить замуж вообще! Ни за него, ни за кого другого! По крайней мере сейчас...
- Эта свадьба не просто прихоть короля Арланора. Это так же жест, что скрепит отношения Эрэдиэла с Оордостом в эти неспокойные времена...
- Им не нужны никакие жесты. Дядя Элберг помог бы нам и так. Отец просто хочет упрятать меня подальше.
- И это правильно. Вы - надежда на продолжение королевского рода, не за чем вам оставаться здесь, когда враг так близко.
- Клира, поменьше подслушивай у дверей! А коли подслушиваешь, не повторяй слов, смысла которых не понимаешь.
Служанка залилась стыдливым румянцем и стала лепетать извинения. Лина отмахнулась. Ей до смерти надоело, что никто ее не понимает. Не понимает, как тяжело покидать родной дом в час великой беды, словно предательская крыса бежать с тонущего корабля в объятия якобы любящего мужа, под аккомпанемент предсмертных криков, которых, она пусть и не услышит, менее реальными они для нее не станут.
- Мне надоело спорить, - тихо сказала она, подходя к окну и кидая последний взгляд на панораму дворцового сада, видимого из него. - Все равно никто меня не понимает. Будь что будет.
В тронном зале, окруженный советниками, Лину приветствовал король. Делал он это как всегда высокопарно, торжественно. Лина уже и не помнила, когда в последний раз папа позволял себе такую неслыханную вольность - вести себя естественно, без придворных жестов.
- Хорошо ли спалось тебе, дочь моя? - вопрошал Арланор, именуемый Первым. Не слишком, как бы, интересуясь, так, для протокола...
- Сладко, словно узнику в каземате, - она не хотела грубить, не хотела пускать столько яда в улыбку, но ничего не могла с собой поделать. Улыбка короля (абсолютно напускная, между прочим) слегка потускнела.
- Все ли хорошо с тобой, дитя? - только и мог спросить он, не представляя, как в этой ситуации сохранить лицо. Впрочем, все присутствующие молчали.
- Конечно, отец, - отвечала Лина, ненавидя злобное наигранное веселье в собственном голосе. - Можно ли чувствовать себя лучше, когда против воли покидаешь родной дом?
Король поник.
- Помнится, я всегда учил тебя, что наша семья должна идти на жертвы ради народа и королевства.
- А еще, ты учил, что легкий путь - выбор слабого, труса, либо дурака. Похоже, с возрастом, ты стал забывать собственные уроки, отец.
- Это лишь означает, что мы с тобой по-разному понимаем значение этих слов, - печально заключил Арланор. Лине казалось, что он понимает, о чем она говорит, тем самым признавая ее правоту, но, может, она принимала желаемое за действительное? - Поздно что-либо менять, и ты это знаешь. Сегодня же ты отбудешь на Север. Прости, дитя, это все, что я могу сейчас.
Сказав это, он повернулся и ушел. Все присутствовавшие при этой односторонней семейной ссоре пришли в движение. Словно замершее было время побежало вновь. Руки Лины непроизвольно сжались в кулаки. Она знала, что права, но эта правда давила на нее хуже, чем вина.
Грормак опустился на одно колено у трона своего повелителя. Трон, впрочем, пустовал. Валанар стоял за ним, глядя в окно, спиной к своему оставшемуся Военачальнику.
- Мой господин, наши агенты вернулись, но пустые окровавленные доспехи по-прежнему единственное, что осталось от Второго на поле боя. Тело не найдено.
Стоявший с сомкнутыми за спиной руками, с ног до головы в тяжелой зловещего вида броне из невиданного материала, отливавшего серебром, Валанар повернул голову, скрытую капюшоном. Из разреза поблескивала Платиновая Маска. Поговаривали, что Валанар получил ее от Греммалиона Тысячеликого - Владыки тьмы, у которого был когда-то правой рукой. Грормак не знал, правда ли это, но без маски повелителя никогда не видел. Знал только, что это не просто маска. В ней была сокрыта величайшая тайна Дарилота.
- Но, если Бариэль жив, следует вопрос: почему он до сих пор не явился ко мне? Не перешел ли он на сторону моих врагов?
- Это исключено! - прогремел Грормак. - Позвольте мне самому обыскать прилежащие земли Эрэдиэла...
С минуту Валанар молчал, глядя вдаль. Грормак смиренно ждал.
- Мои враги собираются за моей спиной, - сказал Император. Его голос звучал в куполообразном зале, казалось, отовсюду. - Я чувствую, как страх окутывает умы их лидеров. Они готовят заговор против меня. Отправляйся с войском в Двилап. Нанеси удар, от которого они не оправятся. Пусть знают - я вижу их помыслы. По пути делай, что считаешь нужным. Но если ты обнаружишь труп... - Валанар на секунду замолчал, словно ожидая от Грормака протеста, но тот хранил молчание. - Я должен увидеть это собственными глазами.
Стоял полдень.
Лина уже третий раз перемещалась вслед за тенью, прячась от нещадно палящего солнца, но оно неизменно настигало ее. Конный отряд сопровождения был уже здесь, и все присутствующие ожидали только карету, что повезет принцессу прямо в столицу Королевства Оордост. Проклятая жара весьма досаждала, хотя, мысль, предстать пред будущим мужем благоухая, как только что вернувшаяся с поля крестьянка принцессу забавляла. Этому, впрочем, не суждено было случиться. По пути на Север эскорт ждет не одна остановка в бесчисленных гостиницах высшего качества со всеми возможными удобствами. Она едва не фыркнула вслух. Война в разгаре, а королевская семья устраивает помпезные мероприятия на сотни тысяч эрэлов. Самое время тратить деньги на роскошь и удобства!
Внезапно на нее упала тень. Это отец подошел и поставил между ними большой зонт на подставке.
- Тебе бы следовало взять с собой зонт, дорогая моя. Леди не пристало потеть под жарким летним солнцем, как какой-то сельской девке.
- Леди так же не пристало продавать себя, как какой-то сельской девке, но, кажется никто не собирался меня спрашивать, - холодно процедила Лина, произнеся последнее с издевкой, но в душе гадая, почему, стоит только ей открыть рот, как горькое сожаление сжимало ее сердце стальными холодными когтями. Во взгляде короля появилось отчаяние и впервые, пожалуй, маска официальной учтивости спала с его лица.
- Лина! Доченька, давай хотя бы простимся по-человечески!
- Простимся?! - притворно удивившись вымолвила Лина, желая, если честно, чтобы он разозлился и накричал на нее, а то и вовсе отвесил бы пощечину (чего вообще-то никогда не случалось). Сделал хоть что-нибудь, чтобы дать ей повод наконец-то... Но вместо этого, она просто продолжила спектакль. И едва ли кто-то мог понять, что хуже всех от него страдала она сама. - Звучит так, словно ты до конца жизни собрался заточить меня в крепости у черта на куличках. Ой, подожди секунду, и правда ведь собрался!
Она зло отвернулась и решительно вышла из-под тени зонта. Постояла так пару секунд и шмыгнула обратно, кинув на отца сердитый взгляд и вновь отвернувшись.
- Когда-нибудь, ты поймешь, - с уверенностью в голосе заявил он. - Принц Товин - достойный юноша, ты же знаешь его с детства... К тому же на Севере ты будешь в безопасности.
- От чего? От Империи?! Не обманывай себя, отец, нигде от этих захватчиков не скрыться. Взяв Эрэдиэл, Валанар пойдет на Оордост, и ты прекрасно это знаешь! Через пару лет воины Дарилота постучат во врата Двилапа так же, как они стучали в наши! Я не хочу прятаться! Я хочу быть здесь, дома, со своим народом, со своим королем! С тобой, папа!
Король нахмурил брови, и Лина поверить не могла, что этот суровый некогда воин, пусть и подкошенный старостью готов был пустить скупую мужскую слезу. Железная выдержка все же взяла свое. Но Лина так не могла, и она продолжила, решив, что с нее хватит.
- Вместо этого, меня принуждают к позорному бегству и сношению с мужчиной ради спасения собственной шкуры!
- Линерия! - возмущенно воскликнул Арланар, но осекся, увидев, как блеснули ее глаза. Потупившись, он обнял дочь, и она наконец дала волю слезам, забыв о поводах и злости.
- Что будет с нашим домом? - вопрошала она, уже не для того, чтобы услышать ответ.
- Прости меня, - молвил не король - отец, глядя на подъезжающий экипаж с великой скорбью. - Я не смог защитить наше Королевство, будущее его детей, твое будущее. Теперь Дарилот навис над нами всеми угрожающей тенью. Я не вижу спасения.
- Что? - недоверчиво посмотрев на него, Лина слегка отстранилась. - Ты... ты хочешь сдаться?
- Боюсь, у нас нет выбора.
- Нет! - выкрикнув это, она уже совсем отступила и смотрела так, словно внезапно увидела незнакомца в лице родного человека. - Нельзя сдаваться этим чудовищам! У нас еще остались верные войска, надежда есть!
- Ты молода и наивна, - грустная улыбка, с которой он говорил это, казалась ей гримасой умалишенного. - Мы не выстоим. Если сдадимся сразу, будет меньше жертв. Возможно, Валанар пощадит наш народ.
- Он сделает из него рабов!
- Но он будет жить...
- Лучше смерть!
Лина не обращала внимания на слуг, ошарашенно глядящих на нее. Карета была готова. Все ждали только ее.
- Невозможно! Когда мой король - величайший правитель Эрэдиэла, стал трусом?! Ты же сам учил меня, что жертвовать честью из страха недопустимо!
- Глупое дитя, - снисходительно увещевал король, в глазах которого стояли слезы. - Ты не понимаешь. Честь ничего не значит для мертвецов. Иногда, нужно пожертвовать всем, чтобы выжить. Да, Эрэдиэл будет покорен. Но пройдут года, народ Королевства смешается с Империей. И все забудут, кто есть кто.
Садясь в карету, принцесса испытывала ужас, но теперь пополам с мрачной решимостью.
- Я не позволю этому случиться! - решительно сказала Лина, взирая на отца из окна. - Я заручусь поддержкой самой Багровой Королевы, если потребуется!
От этих слов Арланар побледнел и тень, обступившая его, показалась ему холодной, словно смерть. Сам воздух, казалось, замерз при упоминании проклятой принцессы древнего королевства, на развалинах которого родился Эрэдиэл.
- Ты не понимаешь, о чем говоришь. Она сгинула сотни лет тому назад! К тому же, неизвестно еще кто был хуже - она или Валанар. Если она вернется, этот мир погрязнет в хаосе еще больше!
Но он видел неистовый огонь в ее глазах и знал, что слова тут бесполезны. Только одна мысль успокаивала, - что она все равно не сможет этого сделать. Никто из ныне живущих не знает, где сокрыто место последнего упокоения Владычицы Кровавого Льда, не говоря уже о способе вернуть ее к жизни.
Королю было невдомек, что в древней как само королевство библиотеке Эрэдиэла за секретной полкой сотни лет хранился необычный закрытый фолиант, который неслучайно находился теперь не где-нибудь, а в карете, увозящей принцессу в Оордост.
Снова поле, снова рассвет, снова тяжелая завеса тумана.
Сильно хромая Орват шел вдоль куч изрубленного мяса, что совсем недавно было людьми. Тысячи убитых утопали в багровых озерах. Он остановился и пригляделся. То, что казалось невозможным, происходило на самом деле. Уровень крови поднимался. Вот она достигла щиколоток кованых солдатских сапог, вот поднялась по колено, хлюпая в подошве, обжигая могильным холодом. Орват пытался бежать, стараясь игнорировать боль, но увязая в красном уже по пояс. Вокруг плавали мертвые тела и их отделенные конечности. Вся эта трупная масса следовала за ним, а он убегал от нее вброд. Вдалеке виднелся сухой островок. Не думая, он рванул туда. Сам как-то не заметил, как земля под ногами кончилась и ему пришлось плыть. Раненая нога нестерпимо болела, когда он вновь и вновь заставлял ее двигаться, доспех, казалось, потяжелел на несколько сотен килограмм и тянул его вниз. Выбиваясь из сил, Орват греб, то и дело погружаясь в вонючее месиво с головой, отплевываясь и делая судорожные вдохи. От мерзкого металлического привкуса мутило, закружилась голова и на какой-то ужасный момент он почувствовал, что тонет и никак не может этому помешать. Затем руки врезались в жесткий песок. Содрогаясь всем телом, Орват выполз на островок и тяжело повалился, судорожно восстанавливая дыхание.
Отдышавшись, он огляделся, но ни поля битвы, ни близлежащих холмов вокруг не увидел. Всюду, насколько хватало глаз, раскинулось багровое море. Солнце показалось ему каким-то неестественным, не настоящим. А потом он услышал хрип. Оно кружило вокруг острова и таращило на него пустые тысячи мутных глаз. Тут и там торчащие руки судорожно сжимались, словно силясь схватить что-то мертвыми пальцами. Бледно-серые, лоснящиеся слизью трубки, вперемешку с торчащими обломками ребер, мокро блестели в неверном свете фальшивого солнца и копошились как опарыши в могиле. Орват молча смотрел на это невыразимо омерзительное создание, не испытывая ни страха, ни отвращения. Тысячи ртов тяжко хрипели, силясь сказать ему то, что он прекрасно знал и сам. Знал, потому что вся эта гниющая трупная масса давно стала частью его естества.
Она говорила, что ему никогда не выбраться из кровавого моря.
Орват резко сел и огляделся. Он был весь в поту, но не смотря на окружившую его разум пелену тревоги, вокруг определенно царили мир и безмятежность. Они с Беорисом все так же ехали в подвернувшейся по дороге крытой телеге по широкому лесному тракту. Ее размеренный скрип его и усыпил.
- Опять тревожный сон? - поинтересовался Беорис.
- Долго мы едем? - проигнорировав его спросил Орват у старика, ведущего телегу.
- Да за полдень уже, - невпопад ответил тот. - К вечеру доберемся до постоялого двора. Я всегда там останавливаюсь.
- О чем был твой сон? - не унимался Беорис.
- Я не знаю, - то ли соврал, то ли сказал правду Орват. Пожалуй, подумал он про себя, и то, и другое вместе.
- Опиши его.
- Не вижу смысла.
- Возможно это знак.
- Это сон.
- Но о чем?
Орват молча уставился в безмятежное облачное небо.
- И не вздумай молчать, я буду спрашивать, пока не ответишь!
Орват заложил руки за голову и коснулся рукояти меча, торчащего из сумы, служившей ныне своеобразной подушкой.
- Расскажи хоть, чтоб скучно не было.
Молчание.
- Ты в курсе, худшего попутчика, чем ты не найти?!
Молчание.
- Ну и ладно, молчи дальше, я тоже буду молчать!
- Наконец-то...
Грормак остановился. Шедший за ним следом небольшой отряд, названный в Дарилоте 'Якорем', тут же стал как вкопанный. Одного роста, схожего телосложения, в одинаковой броне, они не смотрели по сторонам, лишь строго перед собой и если бы не дышали, то вообще казались бы статуями. Не сотрясая попусту воздух словами, Грормак отдал команду оставаться на месте и ждать его. Впрочем, это было не так уж необходимо. Эти бездумные истуканы едва ли двинулись бы куда-то без четкой команды.
Пройдя вдоль опушки леса, единственный ныне военачальник Дарилота смотрел на ровную мощеную дорогу, как бы разрезающую дикую чащу на две части. 'Обыскать прилежащие земли Эрэдиэла' сказал он. Но где искать? Какого рожна Бариэль забыл бы здесь? Или он действительно воспользовался битвой, чтобы оставить их повелителя и сбежать? Это казалось невозможным. Никто не служил Валанару преданнее, чем Бариэль. Грормак не строил иллюзий на свой счет. Он просто расходный материал, который Валанар использует, пока от него есть польза. Но Бариэль... Бариэль был особенным. Не спроста же повелитель назвал его Вторым. Что бы кто не думал, это отнюдь не просто номер и даже не какой-либо титул.
Его размышления прервал гомон, который ухо солдата ни с чем не могло перепутать. Тяжелая поступь вооруженных людей, некоторые в броне. Отряд, может больше. Остановившись, Грормак прислушался, но из общего гула голосов ничего конкретно разобрать было нельзя. Отряд шел через чащу довольно далеко от него. Судя по всему, направляясь в ущелье, расположенное чуть дальше, ближе к столице. Одно он мог сказать точно - это не солдаты Эрэдиэла. Не было ни намека на строй, к тому же, Эрэдиэльцы едва ли стали бы красться через лес в центре собственной страны. Это было странно, но его не касалось, да и не заботило. Развернувшись, Грормак направился обратно. Следовало продолжить путь.
По пути он вновь и вновь мысленно возвращался к своему пропавшему товарищу. Он знал Бариэля столько же, сколько себя самого, но никогда по-настоящему не мог его понять. Что, в прочем, тоже не слишком много значило. Не обязательно понимать человека, являющегося частью твоей семьи. А именно семьей они и были когда-то. Они и еще около шести таких же сирот, которых, казалось, отвергал сам этот мир. Теперь же все они мертвы. А если погиб и Бариэль, значит, Грормак остался один. Осознание этого наполняло его странным чувством, которое когда-то, очень давно, он возможно назвал бы печалью.
Бездушные истуканы были ровно там, где он их оставил, разумеется. Не тратя времени на слова, Грормак просто двинулся вперед. И, словно повинуясь безмолвной команде, его отряд бесшумно двинулся следом. В Двилап.
Лина провела в движущейся карете уже несколько часов, за которые та успела до смерти ей надоесть. Пригород и фермерские поля близ столицы остались позади и эскорт держал ныне путь через обширные леса. Вдоволь насмотревшись на деревья да кусты без конца мелькающие за окном, принцесса решила погрузиться в чтение одной из прихваченных ею с собой книг. Будучи особой королевской крови и будущей управительницей целой страны, Лина с детства обучалась самым разным наукам у большого количества учителей. Честно говоря, она частенько прогуливала, а ее озорства зачастую доводили армию королевских нянек до седых волос, но, тем не менее, необходимый минимум она знала. И в дорогу ей снарядили внушительный багаж научных трудов по экономике, теософии, философии и т. д. и т. п. Однако среди вороха скучных предметов был один, само название которого вызывало благоговейный трепет. Магическая Наука.
Вообще, сама по себе, магия была явлением редким. Научные изыскания на эту тему гласили, что магия не является естественной частью этого мира и скорее всего пришла в него откуда-то извне. Являясь по сути сверхъестественной материей, нет ничего удивительного, что она практически недосягаема для подавляющего большинства людей. Лишь дисциплинированный, натренированный и высоко развитый ум может управлять этой неведомой силой. И хотя принцесса Лина вышеперечисленными добродетелями решительно не обладала, люди, ответственные за ее обучение, полагали, что, хотя бы ту ее часть, что можно изучить по книгам, она знать должна. Лина же неожиданно обнаружила в себе огромный интерес к этой науке. Вот и сейчас она перелопачивала ворох книг в поисках заветной 'О магическом искусстве', написанной немного эксцентричным, но весьма одаренным отшельником.
Внезапно она остановилась. И с широко открытыми от удивления глазами извлекла на свет старинный фолиант с кованной железом обложкой, который раньше никогда не видела. Ни названия, ни имени автора на обложке не было, только замысловатый узор. Однако то, что она по началу приняла за железо вовсе таковым не являлось. Лина, конечно, не была кузнецом или шахтером, но эрудиции ей доставало, чтобы с уверенностью сказать, что такого металла современные ремесленники, наверняка не видели. Впрочем, при более детальном рассмотрении становилось понятно, что странный материал и металлом скорее всего тоже не являлся. Единственной причиной, по которой она сперва решила иначе был неестественный холод, исходивший от обложки. Однако открыть книгу она не смогла. Сколько бы усилий она не прилагала ни страницы, ни сама обложка не сдвинулись и на миллиметр. Прикосновение таинственного настолько заняло ее внимание, что она не сразу поняла, что карета больше не движется.
Лина выглянула наружу, не выпуская книгу из рук. К командиру сопровождавшего ее отряда, который старался вести коня рядом с ее каретой, как раз подошел один из всадников.
- Почему просигналили 'стоп'? - спросил командир.
- Капитан, путь впереди заблокирован, - ответил солдат, придерживая беспокойно топчущегося на месте коня. - Это всего лишь камни, так что несколько человек должны управиться за полчаса. Мы бы вообще не останавливались, если бы не кареты...
- Проклятье! - Лина отодвинулась от окна. Ничего интересного она там не увидела, к тому же говорившие были так близко, что их и так было слышно. - Слишком уж это напоминает начало разбойничьего налета. Бери столько людей, сколько потребуется и разберитесь с этим как можно быстрее. Всем остальным сохранять предельную бдительность!
Лина его уже не слушала. Ее занимала резьба на удивительной книге. Она все пыталась понять, что это мог быть за материал, когда о боковую стенку кареты прямо рядом с ней что-то грузно ударилось, звякнув броней. Однако принцесса не могла оторваться от обложки, на которой в ярко-красных вспышках испарялись падающие на нее темно-багровые капли. Когда же она смогла заставить себя поднять взгляд, он уткнулся в торчащий из стенки кареты наконечник стрелы, который только что пробил и саму стенку, и шею капитана.
А вокруг кареты тем временем поднялась невообразимая какофония.