Аннотация: очередная глава из дневника женщины, ставшей любовницей
Никогда не выкручивать руки, не насиловать - морально и физически, не задавать лишних вопросов (читай "личных") и не изменять себе. Все это - из цепочки золотых правил любовников.
Я соблюдаю их все. Соблюдала до той поры, пока не уперлась в тебя. Да-да. Это не было столкновением. Или встречей. Или, прости господи, знакомством... Я уперлась в тебя, как упираются, блуждая в темноте, лбом в стену, в дерево... в кромку обрыва. Ведь в обрыв тоже можно упереться, не так ли? Другое дело - остановишься ли ты вовремя, или разобьешь(ся) - полностью или частично.
Я не думаю об этом. С неприсущей мне безалаберностью я отдаюсь на волю чувств и позволяю себе влюбиться.
"ты влетела в меня, как пуля..." (с)
Ты не выкручиваешь мне руки, но зато испепеляешь взглядом...в сторону. Смотри только на меня! Внимание, отданное кому-то другому, я воспринимаю как личное оскорбление! Ты это знаешь? Ну, конечно, знаешь!..
Ты не задаешь ревнивых вопросов по мелочам, вроде того - "от кого письмо?" или "с кем ты встречалась в обед?" - ты гораздо сильнее. Ты смотришь мне в глаза, улыбаешься, твоя рука лежит там, куда допускаются руки очень близких людей. Ты спокойна внешне, а внутри - как сжатая пружина. Я это вижу по напряженным челюстям, сквозь которые, с нарочитой беззаботностью, ты выпускаешь фразу: "Расскажи мне, как ты занималась любовью со своими мужьями? С каким тебе лучше - с первым, или со вторым? Почему ты сейчас не с ними?"
Вопросы вылетают со скоростью стрельбы автоматического пистолета. Я теряюсь, но лишь на миг. Меня спасает сука, и, наверное впервые, я радуюсь ей во мне.
- Какое тебе дело? Оставь мне хотя бы мое прошлое! Да и к тому же я не люблю такой мастурбации, от которой твое лицо болезненно морщится.
- Мне не больно!- возражаешь ты.
- Но я пока еще ничего не рассказала! - ставлю я тебя на место.
Не я. Сука.
- Когда я сочту нужным, я расскажу тебе что-то. Но не из постельных подвигов, девочка моя, не из постельных! Этого тебе знать не следует.
- Почему?
- Меня устраивает то, что в тебе есть сейчас. Рассказы вряд ли сделают тебя лучше, а если хочешь заняться мазохизмом - то это без меня, пожалуйста. Я всем довольна. И настоящим. И прошлым, - ставлю я последнюю точку.
Не насиловать? Ну это вопрос сложный... Отпуская себя на волю, я позволяю себе все. С тобой - все. И игры в изнасилование - это только цветочки, о которых, пожалуй, можно рассказать кому-то. Остальное пусть останется по ту сторону занавеса, на котором размашисто и стильно начертано: "личная жизнь суки". Даже у сук, представляете, есть та часть их личной жизни, в которую они не желают никого пускать.
Насиловать играючи - пожалуйста.
Но не насилуй мне нервы, не насилуй мое чувство собственной важности. Достоинства. Времени. Нужности. Не насилуй мое любопытство и чувство долга. Не насилуй меня - морально.
Лучше обними, пользуясь тем, что руки у меня заняты - в одной пудреница, в другой - пуховка, которой я ласкаю свое лицо - и позволь суке побыть сукой.
- Что? Сначала ляпнешь, а потом страшно становится?
- Чего же пугаться? - пытаешься сопротивляться ты.
- Правды, милая. Правды. Иногда она, правда о прошлом, задевает куда больше, чем участие в групповом сексе вместе с тем человеком, которого ты любишь больше жизни.
- Ты занималась этим когда-нибудь?
- Странно, что ты не спрашиваешь, кого я люблю больше жизни....
- А кто тут говорит о любви?
- Вот и я о том же! Никто. О ней. Не говорит. Тут.
Ты замираешь. А я, отвлекая внимание суки выдуманным изъяном кожи, добавляю, уже от себя: