Олигофрену Валере Ляскину скоро исполнится 33 года. В преддверии этой даты он ежедневно заходит ко мне в кабинет с напоминанием, чтобы я об этом не забыл. И вымогает от меня по этому поводу "Почетную Грамоту"!
***
Холодный январь. Делаю с медперсоналом обход палат, в которых живут обитатели психинтерната. Подхожу к маленькой худенькой старушке, свернувшейся под одеялом калачиком. Приподнимаю край одеяла проверить не мокрая ли под ней простынь. И вдруг старушка открывает глаза.
- Куда лезешь, бесстыдник!
***
В мой кабинет внезапно заходит больная. Не обращая на меня никакого внимания, подходит к висящему на стене зеркалу. Всматривается в свое изображение.
- У, обезьяна!
И тут же удаляется прочь.
***
Живет в интернате больной по фамилии Гутерман с выраженным синдромом Дауна. Ничего не умеет и не способен на какую-нибудь осмысленную деятельность. Оживляется лишь, когда зовут в столовую. Иногда, перевирая мотив, внезапно начинает, картавя слова, декламировать "шиока стана моя одная". Еще может часами сидеть, высунув язык с которого капает слюна и смотреть по сторонам без всяких эмоций своими круглыми бесцветными подслеповатыми глазками.
И вот ходит к нему его отец, маленький старенький человек. Он подолгу засиживается в палате, в которой обитает его сын. Располагается по-хозяйски, подле него. Кормит принесенной снедью. Что-то ему подшивает, подгоняет. Все сотрудники хорошо знают его и он знает каждого из них. Заводит с ними охотно разговоры. Ведёт себя вежливо. Тихий такой человек. Может от того, что внешне невзрачный, маленький и от того, что сын совсем никудышный. От того, что одинок и, что скоро может умереть. И никто не навестит тогда его единственного беспомощного ребенка.