В одном из домов интернатов для престарелых, где я в 80-х работал врачом, проживал столетний крепкий жилистый старик Стасевич.
И вот однажды во время посещения его комнаты, куда я часто заходил, вдруг он спрашивает известна ли мне фамилия Стаханов?
- Да, известна еще со школы, - отвечаю. - До войны рекорды за смену по добыче угля устанавливал. А, почему вы его вспомнили?
- Верно говоришь! Самим Сталиным обласкан был. А вспомнил потому, что не он первым рекорды начал устанавливать. Правда страна тогда совсем другой была. А, дело было так. Попал я в первую мировую к немцам в плен в 1915 году. Немцы более человечно тогда к пленным относились. Разносолов, конечно, не было, но голодом не морили. Давали грамм по 200 хлеба и кофе-эрзац на завтрак. Кое-что в обед и на ужин. Делать ничего не заставляли и мы от безделия не знали, чем убить время. И вот в один из дней заявляется в наш барак немецкий офицер и говорит через переводчика, что нужны добровольцы для работы на угольной шахте. И обещает за это хорошую кормёжку и деньги. Многим, да и мне это предложение понравилось. Все лучше, чем на нарах валяться. Отобрали нас после медосмотра человек 80 и на границу со Швейцарией отвезли. Прямо к шахте, где работать предстояло. Работали ни шалко, ни валко. Еда не чета лагерной. И бытовые условия не хуже. На кой ляд для немчуры стараться. А марок по 20 на день все равно набегало. И как-то после месяца работы один гренадерского роста малый из Донецка, бывший шахтер говорит:
- Хочу посмотреть сколько заплатят фрицы, если я их норму перевыполню? Да, как взялся за ихнюю кирку, не чета русским инструментам, потом говорит, которые быстро тупятся. И наколотил угла этого так, что все вокруг углем завалил. Пришедшая немчура за головы от удивления взялась. А, главный подзывает героя и говорит:
- О, русский Иван, если захочет, хорошо умеет работать! И называет количество марок, заработанных им за смену.
Мы все так остолбенели.
- Так может получить каждый из вас, если также хорошо, как он, будет стараться!
Сразу все решили, раз они такие честные и принципиальные, то хватит ваньку валять и принялись так работать, как русские умеют, если их не обдуривают, если по труду платят. И пошло, что меньше 100 марок никто из нас за день уже не получал. Вот так началось это само движение. Задолго до Стаханова. Он еще пешком под стол тогда ходил! И все, потому что стимул материальный был. А без него какой дурак будет так себя изводить! И Стаханов ваш тоже не был дураком и рекорды свои за всякие блага ставил. И вот, что еще хочу сказать. Наши пленные немцам тогда большую пользу приносили. Кто в шахте, как мы, а кто у бауэра в поле, на огороде. Немцы охотно брали наших парней к себе на работу болота осушать, пни выкорчёвывать. В общем, для чего только не привлекали эти немцы. Знали, что русский Иван, если ему платить и относится по-человечески плодородную землю после себя оставит.
- Ох, уже сто лет живу, а это хорошо помню. Все тогда по-другому в мире было. Больше жалости, больше гуманности было к людям... Ничего не болит, а запоры замучили. Жить просто не хочется от этого. Выпишите мне слабительное какое от них, доктор!