Триггерт.
Не прячьте ваши денежки...

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Синопсис: Эта повесть написана в двух временных отрезках. Первый, - это современная Россия, второй, - Советский Союз конца шестидесятых. Основной идей романа является антиквариат. Главные герои это обычные люди, как относительно честного, так и откровенно криминального склада ума, озабоченные поисками таинственного чемоданчика, под завязку набитого сокровищами.
Повесть. Не прячьте ваши денежки...... (Вся книга на Ц. 1.1.18.) Синопсис: Эта повесть написана в двух временных отрезках. Первый, - это современная Россия, второй, - Советский Союз конца шестидесятых. Основной идей романа является антиквариат. Главные герои это обычные люди, как относительно честного, так и откровенно криминального склада ума, озабоченные поисками таинственного чемоданчика, под завязку набитого сокровищами. Все упомянутые и действующие лица повести вымышлены, любое сходство их с реально существующими людьми - не более чем случайное совпадение. Уважаемый читатель. Хочу заметить, что, это всего лишь, моя самая первая повесть. По этой причине прошу не судить строго за всевозможные огрехи, ляпы, шероховатости, а так же угловатый стиль изложения. С уважением, автор. Ч А С Т Ь П Е Р В А Я Полвека назад, или вперед в прошлое. Есть у нас сомнение, Что ты, мил человек - стукачек. Дурилка картонная...... Эра милосердия. Братья Вайнеры. Г Л А В А 1 'Попаданец' Началась вся эта удивительная история, где-то, полвека назад. В те заповедные времена, когда советский человек, особо не задумывался о своем будущем. Когда зарплаты были стабильными, цены на продукты и товары бытового хозяйства не повышались, квартплаты мизерными, а капитальный ремонт жилых помещений, арендуемых гражданами у государства в бессрочное пользование, проводился регулярно, раз в десять лет, абсолютно бесплатно. В те стародавние времена, когда даже в ночном кошмаре, не могла, привидится, принудительная мзда, за этот самый ремонт, якобы планируемый через сотню-другую лет. Вот именно тогда и случилось проживать на территории Российской Федерации самому обычному, ничем ни примечательному человеку, Виктору Павловичу Горохову. Служил он в ту пору рядовым сотрудником в каком-то заштатном НИИ, получая оклад в размере 110 рублей, и был этим вполне удовлетворен. В свои неполные 35, рост имел выше среднего, глаза карие, вот, пожалуй, что, и всё чем мог похвастаться. И была у Виктора Палыча одна страстишка - собирательство. Да не простое, а всё больше по старине. Ну, хлебом не корми, дай в дом всякую хрень ржавую притащить. И положение позволяло, потому как одинок был, а стало быть, никто не запрещал кидать всю мощь скопленных средств, на приобретение всякой антикварной мути. И ведь не сам дотумкал, папаня родный приучил. Тот, который Горохов Павел Сергеевич, бравый старшина запаса. Прошедший всю войну, и что приятно, отмеченный орденами 'Солдатской Славы', 'Красной Звезды', медалями - 'За оборону Сталинграда', и наконец, 'За взятие Берлина'. Когда пришло время демобилизоваться, в июне сорок пятого, вот тогда и привез Павел Сергеевич с собой, несколько фарфоровых и бронзовых статуэток, два десятка серебряных монет, пару портсигаров, да небольшую живописную картину с эскизом осеннего леса на закате. Неизвестно кем писанную. Хотя и недурственно. - Трофеи! - важно пояснил папаня пятнадцатилетнему Витьке, тыча в потолок указательным пальцем. - Это как? Спёр что ли? - Подивился сын. - Ох, ну и дурень, же ты у меня сынок. - Вздохнул старшина. - Я же тебе русским языком долдоню, - трофеи!..... Именно тогда, и пришлось рассказать бывшему вояке своему несовершеннолетнему оболтусу, одну поучительную историю, - как в далеком, разгромленном Берлине, один старый антиквар, за спасение от своих же соотечественников - фашистских недобитков, с жаром поведал, о великой пользе приобретения и приумножения всевозможных антикварных безделиц. И ведь не соврал фриц-то, росли вещички в цене. Росли-и-и-и! Пусть не сразу, пусть, по чуть-чуть, но с годами вес набирали. Вот с той, памятной поры и зачал тащить Витька в свой, тогда еще, деревянный барак, всякий древний раритет, благо в то послевоенную пору он еще раритетом не считался, и повсеместно встречался на всевозможных блошиных развалах. А то и просто в помойках. К тридцати пяти годам, Виктор имел солидную подборку серебряных монет, а также наград времен Царской и Великой Отечественной Войн. Все эти предметы истории и являлись основой его коллекции. К середине пятидесятых, с подъемом жизненного благосостояния страны, стал постепенно расти интерес к старине. Появились даже первые клубы коллекционеров, где по воскресеньям собирались охочие до старья организмы. Именно оттуда, да еще с различных барахолок, и пополнялась коллекция монет и медалей уважаемого Виктора Павловича. К покупке очередного предмета старины, Палыч подходил скрупулезно, придерживаясь принципа брать вещь, только у проверенных временем лиц, ну или хотя бы внушающих хоть какое-то, маломальское доверие. Всякими подозрительными харями пренебрегал, и от покупки чего-либо, у таких вот деклассированных элементов, как правило, отказывался. Так было и в этот раз. Подвалил к нему, как-то в клубе плюгавенький мужичонка и предложил приобрести, ни много - ни мало Николаевский червонец. Да и цену назвал вполне умеренную. Очень опасался Виктор, брать вещи у этаких скользких личностей, да и статья на тот момент светила нешуточная, да вот привязался плюгавый, что банный лист, граблей не отдерешь. И нужно было послать этого прилипалу, да не все так просто выходило. Червонец этот золотой, редкостного года был, ну не имелось у нашего приобретателя, такого в коллекции! И пошел горемыка на поводу собственной слабости, купил-таки монету. Тем более встречал Палыч этого хлипкого мужичонку на обществе и раньше. Встречал! - Авось пронесет, - решился Виктор Павлович и взял золотую десятку. А напрасно! На выходе из клуба, им работник правоохранительных органов заинтересовался, представившись, не много не мало, лейтенантом Мунгалиевым. Да ещё и Тимуром Ахмедовичем. - 'Предъявите, говорит документы' Горохов всегда старался брать паспорт с собой. Вот и сейчас порывшись в нагрудном кармашке, он достал красную книжицу. - Т-а-а-ак, - задумчиво протянул милиционер, внимательно всматриваясь фотографию. - Горохов Виктор Павлович? - Ну да, - буркнул Палыч, нервно теребя пуговицу пиджака, - он самый. А в чем собственно дело? - Дело в том, что вы нарушили закон Советской Федерации, приобретя у данного гражданина золотой червонец. Что автоматически попадает под уголовный кодекс РСФСР, - тут же из-за плеча лейтенанта, словно чёртик из табакерки, вынырнул облезлый мужичонка, пару минут назад, всучивший Витьке злополучный чирик. Нахально щеря щербатую пасть, он охотно подтвердил факт сделки: - Да, да, он это, еще упрашивал меня долго, мошенник такой! - Ну вот, все верно, свидетели тоже имеются, - Мунгалиев ткнул пальцем в двух мужиков отиравшихся чуть в стороне, что не мешало им пристально следить за развернувшимся спектаклем. - Да-да! - Закивали активисты в один голос. - Все видели, факт покупки подтверждаем! - Вот так! - хекнул летеха, - возвращай монетку, и айда в отделение, протокольчик изобразим. Сам понимаешь, во всем порядок нужон. А в этом деле особо! - Реквизировав у 'злодея' червонец, вся чесная компания дружно направилась в ближайшее отделение милиции. Там, по всем правилам составив протокол допроса, оперативник предложил всем присутствующим расписаться на официальной бумажке. Затем, пристально зыркнув, на ставших ненужными свидетелей, звонко цыкнул языком. Бдительных товарищей долго уговаривать не пришлось. Честь отдали, и на выход. Особенно этот заторопился, тот, кто червонец подсунул. Будь он неладен! Мужик в смысле. - Ну а теперь побазарим значится, - с едкой ухмылочкой начал Тимурка Ахмедкович.- Ну и давненько ты этим промышляешь? - Ч-чем? - Скупкой и перепродажей краденых червонцев! - Тут ужо грозный начальник рявкнул. - Да первый раз купил, вот те крест, - испуганно проблеял задержанный, истово крестясь. - Так ты еще и верующий значит? Хорошо, на это отдельная статейка найдётся, - приврал для размаху опер. - Да нет. Это я так, по привычке, для пущей убедительности, - заканючил Горохов. - Ну, то-то. Значит, слушай сюда, за скупку и продажу золотых монет статья нешуточная. Знаешь про это? - Наслышан. - Это хорошо, теперь по существу, - если не хочешь сесть надолго, будешь выполнять разные поручения. Переходишь так сказать на добровольных началах ко мне в непосредственное подчинение. Уразумел? - Стучать что ли на кого? - Не стучать, а вовремя информировать о готовящихся правонарушения в среде клубных завсегдатаев. Уяснил разницу? - Уяснил, - тяжко вздохнул попаданец. - Вот и славненько, сейчас заполним договорчик о секретном сотрудничестве, ты подпишешься и гуляй Вася, то есть как тебя там? Витя кажется. Так что, давай-ка брат Виктор, для зачина вот туточки подмахни. И надёжно загнанному в угол, Виктору Павловичу ничего не оставалось делать, как подписать проклятую бумажку. Ну и как следствие, Ахметка Мунгалиев обзавёлся новым сексотом. Даже имечко придумал оперативное 'Боб'. А что тут сделаешь? Статейка действительно вырисовывалась серьёзная, - до десяти лет с конфискацией. Ну а как с формальностями покончили, лейтенант Горохова на квартиру потянул. Настойчиво так. Якобы проверить желал, не завалялось ли у уважаемого Виктора Павловича ещё чего-нибудь недозволенного? Не прячьте ваши денежки, по банкам и углам Не прячьте ваши денежки, иначе быть беде А в полночь ваши денежки, зазолотятся там А в полночь ваши денежки, засеребрятся где?..... Лиса Алиса и кот Базилио. Г Л А В А 2 Хранитель Виктор Павлович Горохов, по характеру слыл человеком осторожным и крайне предусмотрительным. Предвидя в будущем, вот такие нежелательные эксцессы он заранее оборудовал собственную 'двушку', всевозможными закладками-тайниками. Они присутствовали всюду, и в просторной кладовой, и в телевизионной тумбочке и даже в старом бабушкином комоде, благо место позволяло. И обнаружить все это могла разве, что 'Контора Глубокого Бурения', да и то, при весьма детальном осмотре помещения. А вот треклятый татарин к великой радости Горохова, такими возможностями не обладал, и как не пыжился, ни черта не выискал. Но без добычи все равно не ушел, прихватил с собой полдюжины серебряных подстаканников, набор довоенных, серебряного клеймения ложек, большую хрустальную вазу, бронзовый бюст 'врага народа' и початую бутылку коньяка для разговения. Ну, имелись у него сомнения, что вся это канитель по линии розыска проходит. Особенно гад, на бутылку упирал. Благодарение всевышнему, хоть иконки не тронул. Проходя мимо, лишь вякнул что-то своё, на татаро - мунгальском диалекте, и плюнул на пол. Нехристь. С этого момента, ранее спокойная жизнь Виктора Павловича, усложнилась многократно. Проклятый мунгалоид, постоянно требовал от секретного сотрудника, отчеты о проделанной работе. А именно, выявления нарушений по части антикварных древностей. Тунеядцами ещё усиленно интересовался и прочими несознательными жуликами. Новоиспеченный секретный агент 'Боб', отбрехивался, как мог, несколько раз пытаясь слить вертлявого мужичонку Прошку, в открытую толкавшего ордена Второй Мировой, несусветно задирая цены. Но тот лишь ворчал в ответ: - Он делает, то, что надо делает, а именно внедряется во враждебную Советскому строю среду. По лезвию бритвы, можно сказать, ходит, не то, что некоторые бездари. Так и пришлось Горохову, чтобы не сесть самому, сдать несколько нелицеприятных особ, беспрестанно совавших нос в чужие дела, и всякий раз, желавших перехватить пришедшую по вкусу вещицу. Но проклятому куратору всё было мало, он требовал еще, и еще. Мало того, частенько совершал внеплановые наскоки на Витькину фатеру, в тайной надежде поживиться чем-нибудь свеженьким. Это последнее, нервировало агента Боба до крайности. Не в радость стала, ни еда, ни питье. Виктору приходилось постоянно ожидать очередного стука в дверь. Даже таблетки от нервов стал принимать. Через день правда, что б не подсесть. Надо было что-то делать. Хотя была одна задумка. Была..... У Горохова, имелась троюродная сестрица сорока пяти лет от роду. Была она бездетна, жила одиноко. Муж, помер, года три назад. И что важно, слыла Варвара Сергеевна заядлой дачницей, всю весну, лето и осень проводила в своем загородном доме, и только и делала, что постоянно рылась в грядках, да сорняк драла. Вот к ней, товарищ Боб и изволил направить свои стопы в ближайшее воскресенье. Поздоровались, обнялись, как полагается, попили чая с сушками и вареньем. А далее Виктор завёл нелегкий разговор, из-за которого собственно и явился: - Послушай Варя, а что это у тебя стройматериалы в огороде уже четвертый год бесхозно валяются? - Так хотели мы с мужем моим покойным, пристройку к нашему домику соорудить из кирпича, да вот умер он, ой как не вовремя! На этом все и закончилось, какой из меня строитель-то? - развела руками Варвара. - А давай Варь я тебе сам эту пристройку поставлю, чего зря добру пропадать. - Махнул он головой в сторону груды кирпича, листов шифера и жести. - Да как же, - всплеснула руками хозяйка, - тут работы на весну и все лето. Справишься ли? - Справлюсь, только у меня условие, хочу я пристроить к твоему домику, небольшую комнатку с отдельным выходом, что- то типа флигелька. - Зачем же? -Появилось желание иногда наведываться к тебе в гости, Варвара Сергеевна. Не часто, скажем раз в месяц и не более чем на один выходной. Иногда знаешь, тянет побыть одному, вдали от суеты, да шума городского. Все остальное время комнатка в полном твоем распоряжении. - Господи да, отчего ж раз в месяц? Приезжай когда захочешь, я буду только рада, - всплеснула руками обрадованная сестра. И Виктор Павлович ударными темпами принялся за возведение жилой пристройки, благо что по образованию строителем числился. Да и в стройотряды в своё время наездился, так что опыта какого-никакого набрался. Ну а коль так, дело за малым, - отстроиться, да жить в своё удовольствие. Вот там, в маленькой комнатушке, на песчаном настиле, между деревянными лагами под полами, агент Боб и оборудовал свой главный тайник. Поместив туда свою, собираемую без малого двадцать лет коллекцию. Деревянный настил на шурупы поставил, что бы сподручней открывать было. К концу лета комната готова была, осталось лишь переплет покрасить, да обоями озаботиться. В крапинку..... А за пару ходок и коллекцию перетащил на дачу. Вот тогда уж, секретный агент малость успокоился. И душой и телом. Да и сам посёлок далече от города, ни бомжей, не цыганья, ни прочих деклассированных элементов, живи радуйся. А тут ещё лес на пригорке дубравой шумит. Благодать! В общем, местечко было тихое, уединенное, кроме самих дачников проявиться тут было совершенно некому, что вполне устраивало Виктора Павловича. А и возникни незваный гость, вряд ли он додумается вскрывать дубовые полы. А как с постройкой закончил, в отпуск засобирался, даже заявление накропал. Тем более что интереснейшая работенка подвернулась на стороне. Его близкая знакомая, Татьяна поспособствовала. К себе в магазинчик антикварный на месячишко переманила, благо что место консультанта освободилось. Что ж, дело хорошее. А так как Виктор Павлович был не только Таниным знакомым, но и находился в приятельских отношениях с директором салона, никаких видимых препятствий по этому вопросу не возникло. Не надо говорить, что данное предложение весьма обрадовало Горохова. Тут можно было хорошо подзаработать, а главное, приобрести, что-нибудь этакое, из первых рук, за весьма разумную цену. Естественно внеся свой обязательный процент в кассу. Новый работник прекрасно разбирался, как в вопросах приемки специфического товара, так и в самом товаре, что делало работу антикварного предприятия весьма продуктивной. За какую - то пару недель Горохов существенно пополнил свою и без того солидную коллекцию. И дальше бы пополнял, да тут опять гроза грянула, откуда и не думалось. В пятницу это случилось, ближе к концу рабочего дня. Нежданно-негаданно бандиты нагрянули. Точнее один. Но и этого было достаточно, что б валидола трахнуть. Уж больно рожа у дядьки была пакостная, да и манеры под стать. - Пузан ваш где? Пошептаться надо. - Так и спросил, сверля взглядом, будто ему миллион должны. - Михаил Соломонович отсутствует. Может что, имеете передать?- Улыбнулся, задетый за живое продавец-консультант. - Имею. Это передай, - рыкнул гость, швырнув на стол коричневый в светлую клетку чемоданчик, - через два дня за деньгами явлюсь. Вы уж меня не подведите, - ощерился фиксатой пастью незнакомый товарищ, плюнув бычком в фарфоровую вазу. - Очень прошу....... - Что за фрукт? - Это Виктор Павлович уже к Тане, за разъяснениями. Когда гостюшка убрался. - Да шут его знает? Шляется изредка это чудо к нашему Пяткину. Базары у них там какие-то, дюже секретные, я не вникаю. Больно надо. Хорошо хоть шлендрает не чаще раза в два месяца. А ты Витя, этот ящик убери покуда в сейф, от греха подальше, а завтра с утреца Соломонычу и вручишь. В понедельник, ровно в девять ноль- ноль, Михаил Соломонович Пяткин, владелец антикварной лавки 'Базальт' переступил порог собственного помещения. Сухо поздоровавшись с продавцами, о госте напомнил, что б как явиться, сразу к нему в кабинет сопроводили. С приседаниями и экивоками... Ждать долго пришлось. Часа четыре не меньше. Когда входная дверь 'Базальта' распахнулась, и на пороге явился во всей красе, пятничный гость с неизменным бычком дымящейся Беломорины. - Ну и где же ваш начальничёк? - пыхнув папиросой, поинтересовался важный гость. - В кабинет проходите. Вас там ожидают. - вежливо пояснила Татьяна. - Годится! - Вобрав в себя побольше едкого дыма, отчего физиономия гостя приняла строго вытянутую форму, он ловко плюнул папиросой, точно угодив в физиономию уважаемого Леонида Ильича, что красовался между портретами, Вождя Мировой Революции и одного из основоположников Марксизма-Ленинизма. - Промазал! - Горестно констатировал злодей, скрывшись в кабинете директора. - Вот урод! - Только и смогла буркнуть девушка. В следующий момент время внезапно остановилось, что бы спустя миг сорваться в галоп. Входная дверь в лавку распахнулась, и помещение стремительно заполнила вооруженная до зубов орава сотрудников правопорядка. - Где посторонний? Быстро! - Рявкнул незнакомый капитан, обращаясь к Виктору. Но тот лишь мотнул головой в сторону кабинета директора. Через мгновение, вся бригада милиционеров скрылась за дверью. Дальше понятно, - ор, грохот, шум, ругань, а через пару минут и гостюшка объявился, весь в хомутах да оковах. Ох и злился сердешный, только зубами не щёлкал. А позже уж капитан выполз, в обнимку со знакомой поклажей, следом, что естественно Пяткин, причитая и охая. Вскоре бедняга вернулся. Порожним. Стремительно просочившись в свой кабинет, директор громко хлопнул дверью, повелев, - 'никого не пущать!' Долго не пущали, аж до позднего вечера, покуда сам не вывалился. Мертвецки пьяный. Ну а далее в такси, и до хаты. А может, ещё куда?....... Мимо тещиного дома Просто так не прохожу, То кирпич в окно заброшу То ей в рыло заряжу! Фантазии Мунгалиева Г Л А В А 3 Баркашин хатун. Минуло полгода. Виктор Павлович по прежнему тянул лямку в своем занюханном НИИ, а в свободное время рыскал в поисках всевозможной антикварной дребедени. И все также висело над ним страшное Мунгало-татарское иго, в лице лейтенанта Мунгалиева. Этот алчный, зловредный опер уяснив для себя, что на стукаческой карьере агента Боба, можно ставить жирный крест, придумал новую каверзу. Надо отметить, что Тимур Ахмедович тоже был холост. Вернее он, благополучно развелся два года назад, но оказалось что, с женой развестись можно, а вот с тещей весьма затруднительно. О ней сказ особый. Эта колоритная во всех отношениях личность имела вполне татарскую внешность плюс семь пудов живого веса. И всей многочисленной родней именовалась не иначе как Баракшин хатун. Надо полагать, в честь законной супружницы хана Батыя. Среди своих она слыла деспотом, тираном, вздорной вечно орущей бабой, ждущей от своих 'неблагодарных' родственников, беспрекословного послушания. За что, вся имеющаяся в наличии родня, до коликов в животе боялась и люто ненавидела не только ее, но и скалку. Ей и колошматила всех подряд, попадись те под руку. Вон, даже внука упросила, что б гвоздочков по верху набил, для большего уважения. Да стукнул кто-то в милицию, пришлось сдать колотушку куда следует, хотя и до слёз жалко было. Теща, понятно, пыталась лестью и угрозами дознаться, какая же сволочь, настрочила на нее 'телегу', но родня стояла насмерть и что печально, не сдала отважного родича. И вот, чтобы хоть какое-то время пожить спокойно, и залечить раны, вся казанская община, как правило, скидывалась на билет и отправляла старуху на пару месяцев куда подальше. Точнее к зятю любимому, в город на Волге, пущай порадуется. А что он уж пару лет как в разводе был, никого не парило, своя-то шкура она вестимо, к телу ближе. Так вот и явилась старушка, неделю назад как снег на голову, и сразу в любимый диван задом. Подавай мол, хлеба и зрелищ! Пришлось оперу спустя пару дней поднапрячься и бабку к Витьке спровадить, на временное поселение. Только вызвал сперва, для душевной беседы. Даже прошлые вопросы снял, лишь вот этот и оставил. - Не дрейфь Витя! Это всего-то на пару недель. А старуха, милейший души человек, ну просто ангел, а не женщина. Даже можешь приударить, ежели глянется. - Заметив протокольную рожу Вити, Мунгалиеву даже пришлось пригрозить напоследок прошлогодним протоколом. Скрепя сердце, Палыч, принял 'ангела', в свои холостяцкие хоромы. Салима Батыевна Мурзаева, спешно заняв спальные апартаменты проваленного агента, первый день вела себя весьма пристойно, особо не своевольничала, боевой дубиной перед носом не трясла, на пол тоже через раз плевала. Что уже достижение. Впрочем, на большее ее не хватило. Спустя сутки телик тиснула, который у Витке в зале стоял. Витька-то всё одно всеми днями на работе прохлаждался, вот пущай тама и смотрит. Ну, а раз телик есть, стало быть, чего? Правильно, закусь хорошая нужна. Тем и озаботилась, потрошков с татарскими приправами наварила. Правда, пованивало преизрядное, ну да не впервой, принюхаемся со временем. Она-то может и принюхается, да Виктору Павловичу амбре не по скусу пришлось. Возмутился вон, даже замечание отважился сделать, в дверку стукнувшись. Но та человеческих слов не понимала, и даже на простой вопрос, - 'Чего тут телевизор поделывает?' - не ответила, просто по хребту скалкой вытянула пару раз, и дверь прикрыла. Скалка понятно, хоть и не та была, что гвоздиками утыкана, но всё одно, приятного мало - Да, как же так! - Решился вновь приоткрыть дверку Палыч, - это же мой телевизор. - Ну и чего, что твой? Ты вон трудишься весь день, а я со скуки подыхай? Если так приспичило, иди новый купи. Ясно? А сейчас отвяжись, вон из-за тебя нашим чуть не забили, - и, беспардонная дамочка затолкала себе в рот, новую порцию вонючего варева. Но это, как вскоре, оказалось, были еще цветочки, ягодки впереди наметились, когда старуха злобно ворча себе под нос, в уборную торкнулась. А там уж полыхнуло качественно. Горохову даже почудилось, что гром на улице, нос в окно сунул. Да нет, ясно вроде, померещилось, стало быть. А спустя полчаса и старушка явилась, даже дверку за собой не прикрывши. Ну да ладно, в квартире и так вонь от требухи стояла не продохнуть, одним больше одним меньше, какая теперь разница? Но Фатимка-то на этом не успокоилась, давай гирлянды бинтов в прихожей развешивать, благо, что для таких целей леска имелась. - Ага! - Догадался агент, - врагов своими залпами перебила, теперь вот, перевязки раненым делать собралась. - Но вслух другое спросил, - Чего это? - Не ваше дело! - Только и был ответ. Не наше, так не наше, потом всё одно выясниться. Э-хе-хе, вот и выяснилось спустя пару суток. Уж лучше бы вовсе не выяснялось! Бабка-то с причудой оказалась, газет не признавала, вот и пользовала бинты во время сортирной надобности. Применит, - простирнёт, применит, - простирнёт. От же зараза, а! Хоть бы в ведро кидала, так нет же, опять на леску вешает, - пущай просохнут мол, весу наберут. - Так древние мунгалы делали, стало быть, и нам незазорно. Ну, брешет же, брешет сволочь! Откуда у этих самых мунгалов бинты-то? Из задницы что ли? Пришлось опять в полемику вступить, да зря всё, ну, не понимает баба человеческого обращения, сразу по хребту чем-то норовит угодить. Скалкой под рукой не было, так она табуреткой жамкнула. Любимой кстати. Тоже признаться, приятного мало. Ну, да ничего-о-о, Тимурка Ахметович разберётся. Он хоть и гад распоследний, но своих в беде не бросит... Уже на следующее утро, Виктор Павлович сидел в кабинете Мунгалиева. Нервно теребя рукав пиджака, слезно молил удалить из его и без того не сладкой жизни, злобную мегеру. Услыхав этакие откровения, опер временно утратил дар речи. Пришлось в сейф соваться, злополучным протоколом перед носом трясти, да так яро, что, казалось, сопли хотел утереть своему подопечному. А орал-то при этом, у-у-у-у! Черти в аду и те ухи заткнули. Ну, что тут поделаешь, а? Одно оставалось Виктору, 'ход конём' делать. Так, мол, и так, - на кого покажешь, господин куратор, всех сдам, и протокол подпишу, и норму возьму, до пяти диссидентов в неделю ловить. А то и до шести. Токмо, убери бабку, а? Ох, и засучил руками опер, после таких откровений, ох и затопотал ногами! Изрядно перетрухнул, в общем. Перспектива и дальше столоваться с любимой тёщей, повергала в благоговейный ужас, если не сказать большего. Но потом, собрался-таки Ахметка. Ментовская жилка сказалась. Ухватил агента за шиворот да прямиком к двери поволок. А там уж расстарался, такого пинка дал, носорог бы закачался. На этом не остановился, правда, подпёр дверку-то собственной тушкой, на всякие пожарные. Так и стоял, ....... с полчаса, наверное, пока ноги сами не подкосились...... 19.03.17. На целлюлозе. Поздней весенней порой. Падая, листья шуршали, Я возвращался домой. Где меня долго так ждали.... М. Гулько Каждый день приближает час 'Ч', В каждом праве сургуч да печать. Я хотел быть мишенью в луче, Но не видел, за что умирать. Все, что я хочу. Алиса Г Л А В А 4. (Вычитано. 24.03.17) Храбрец. Ближе к вечеру, промозглым весенним днем, высоко подняв воротник куцего пальтеца, Виктор Павлович Горохов медленно брел в сторону собственного, ставшего чужим жилища. Вот уже вторую неделю, ему отчаянно не хотелось возвращаться домой. Его обитель, его родимую вотчину, где Виктору вместе с отцом, довелось проживать с раннего детства, захватила злобная тётка. И как результат спальная комната уже была в глубоком тылу вражеской территории, крохотна кухонька с ванной на передовой, и лишь зала ещё как-то отражала вражеские нападки. Хотя-я, как небеспричинно подозревал Горохов, и там уже сплела сеть вражеская агентура. Видать тётушка в моменты вынужденного отсутствия хозяина квартиры нелегальную литературу искала. Неторопливо бредя по городской алее, мимо голых стволов деревьев, где на ветвях едва начали пробиваться весенние почки, Виктор бросил взгляд на деревянный ларек, сиротливо торчащий в сторонке. Ничего особенного, обычный киоск, в котором испокон века продавалась печатная продукция. Мужчина редко читал Советскую прессу, но сейчас, когда любимый телевизор был захвачен окупантшей, стало, не до жиру. Рассеянно пробежав взглядом по стеклянным витринам, он ткнулся носом в 'Крокодил'. Вещь во всех отношениях достойная, способная украсить досуг одинокого обывателя. Да и раньше он его любил, собирал даже. В пачки подшивал. Оченно ему нравились картинка про пьяниц и бюрократов, бывало, по нескольку раз на дню пересматривал. А уж про Гитлера, уууууу, вообще тема! Особливо когда в него вилами тычут. Было время, он даже вырезал понравившиеся иллюстрации и вклеивал их в специально отведенный для этой цели альбом. И вот сейчас завидев обложку знакомого журнала, внезапно понял, как будет коротать бесконечный вечер. Вот и десять копеек нашлись, чтоб с продавцом расплатиться. Ну а дальше домой, книжки читать, да журналом наслаждаться, больше всё одно заняться нечем. Э-хе-хе, быстрее бы уж она съехала! Мегера Батыевна.... - Первый, второй, третий этаж. - Считал Горохов, медленно взбираясь на 'голгофу'.- Ну, сколько можно терпеть? Хоть бы её уж жулики, какие похитили, да увезли далеко-далеко за моря-океаны, и Мунгалиева хорошо бы до кучи. Эээээх, судьба злодейка! - Виктор Палыч вставил ключ в скважину. - Когда же она, наконец, оставит меня в покое, спасенье где? - А спасенье не заставило себя ждать, вот оно, руки только поширше раскинь, да рот прикрой, чтоб не задувало. Ребятки незнакомые на родном порожке проявились, цигарками смолят. - Физкульт привет! - буркнул один, щерясь стальной пастью. Ну, и как водиться, в челюсть.... Очнулся Виктор уже в спальне, связанный по рукам и ногам, как и полагалось приличному пленнику. Ну, хоть на стул посадили, и то приятно. Глаз вон только ещё плыл, но двух мужиков рассмотреть можно. - Ну, что очухался? - осклабился Фиксатый, - ну, здравствуй Витюша, я в гости пришел, чем потчевать будешь? Пришлось фокус настраивать. Ага! Вот оно что, мужик нарисовался, что полгода назад с Пяткиным хороводы водил. Славно! Ну, точно он, рожа вон только в свежих царапинах. Видать, с супружницей поцапался. Или с приятелем со своим, мастодонтом? Тот кстати, тоже ничегооо, аппетитный. Здоровый, под два метра, руки что грабли, ещё в носу копается, блох ищет. Повязка на глазу, марлевая. Баааатюшки мои! Да это же ведь знаменитые бинты уважаемой Баракшин хатун. Вон и разводы жёлтые по всем краям. Чудесааа! А в углу, у самой батареи и бабка нарисовалась, тоже в путах вся, кляп ещё во рту, всё из тех же бинтов. Чуть дальше скалка её любимая, в щепы битая. Ого! Видать воевала, старая. Хрипит вон ещё, что тот паровоз, встать силиться. - Ухх! - отчётливо осознал Витя, - да она тут бой приняла. - И внезапно почувствовал зарождающее чувство симпатии к поверженному, но не сломленному союзнику. - Ну, что паря, поговорим о делах наших скорбных? - То фиксатый в мысли встрял. - Хряпа, давай я его того! - А это уже, дружок его, финкой машет. - Не спеши Ботало, успеется еще, - раздраженно буркнул Хряпа. - Так как насчет добровольного признания? - продолжил фиксатый прерванный допрос. - Не представляю о чем вы? - Испуганно пискнул хозяин квартиры. - Не представляешь? Хорошооо, поясню. Полгода назад, ты или та маруха, что за прилавком отиралась, хабар подтибрили в чемодане, потом меня легавым слили. Было? -Эээээ.... - Что, ээ? Рожу видишь? - Бандит ткнул пальцем в Мастодонта. - Мне можешь ничего не говорить, а ей шепни, где приз, и кто нас ментам слил. Всё ясно излагаю? - Я не в курсе, чемодан на следующий день передал Михаилу Соломоновичу из рук в руки. Ни я, ни Татьяна Алексеевна на вас в милицию не заявляли, могу поклясться!... - Хряпа, ну это, я его щас, - опять влез в разговор Ботало. - Да подожди ты! - Рявкнул Хряпа, - он ничего еще не сказал! Расслабься покуда. Ну, так, что дядя в молчанку будем играть? - Не знаю я ничего, у Пяткина спроси, он наверняка в курсе. - Я тебе че, телепат с мертвяками базлать? Он сейчас, поди, уж со своим Яхве в Райских кущах водку хлещет. Да и не при делах Соломоныч, поспрошал я его перед смертью-то, хорошенько поспрошал, ты уж поверь. Знал бы что, все выложил, не сомневайся. Так что, ваша с девкой работа, верняк! - Не знаю уж, чем тебе доказать? - Только и смог вымолвить насмерть перепуганный Горохов. - А доказывать ничего и не на..... - Хряпа, давая я........ - Да заткнешься ты, или нет придурок?! - Сорвался на крик первый. - В общем, так, мы сейчас, отъедем минут на десять в кухню, похаваем там чего, водочки дунем, за помин души. А ты думай пока, шевели мозгами. Скажешь все, отпустим, а нет, смерть лютую, примешь, это я тебе гарантирую. Потом и до девчонки доберемся, может она, что полезное скажет? Усё понятно? Вот и ладно. Пошли Ботало. - Это конец! - Понял Виктор, - Хряпа-то ещё ничего, держится, а тот второй точно прибьет. Сперва меня, а потом и Таню. Это к гадалке не ходи, - Горохова затрясло, - надо, что- то решать, у Татьяны вон дочка малая, и её не пожалеют поди изверги. - Да тут и другое, - обязан был Палыч девушке, крепко обязан. А стало быть, спасать надо..... Шесть лет назад это было, отец дюже занемог. Боли в ноге, поясница, ну и прочие радости. Врачи на 'грыжу' уповали, уколами закололи, да и послали подальше. Сами, мол, разбирайтесь. А папаня уж и ходить не мог, да ещё и оглох наполовину от их антибиотиков. Благодать! И чё теперь, в канализацию его скинуть, ходить не может, так пусть плавать учиться? Виктор уж сам вешаться хотел, когда на помощь Татьяна пришла. Подняв все немногочисленные связи, она смогла устроить Павла Сергеевича в другую лечебницу, где местные эскулапы, порывшись в нечёсаных вениках, смогли-таки поднять его на ноги, посоветовав напоследок, регулярно посещать бассейн. Так и посещал до самой смерти, позабыв о болях в ногах и прочих напастях. Как такое забудешь? Так что, девчонку по любому нужно спасать. А стало быть, надо думать. Вот он и думал, пытаясь найти выход, из казалось, безнадёжного положения. Вот только страх мысли путал. Липкий, холодный, который заполз за воротник рубахи и противно скользил по натянутым нервам. Господи, и что же делать-то, подскажи? Внезапно вспомнились слова отца: - Запомни Витя, трус априори ничем не отличается от храбреца. Вся разница состоит лишь в том, что трус боится и ничего не делает, а храбрец боится не меньше, но в отличие от труса делает, что должно..... А тут и дверка в спальню открылась, и внутрь комнаты ввалились разгоряченные водочкой уголовники. - Ну что паря, надумал чего? Твое время вышло, - ворчливо поинтересовался Хряпа. И узник принял решение. - Надумал. Слушай. Около года назад, один мент, подловил меня с поличным на покупке Имперского червонца. Затем опись, протокол, подписи свидетелей, и прочие радости. Тюрьмой даже грозился, ну и как результат в сексоты забрил. Дальше просто, я как прилежный агент стучать стал, о всех делишках в клубе. - Кто, когда, зачем? А в сентябре прошлого года, Тимур Ахметович отпуск заставил взять, да на работу к Пяткину определил. Говорит, - 'Надо так!' - А спустя две недели, ты явился с чемоданом. Дальше дело техники, мент организовал твой арест, а заодно и саквояж прибрал с хабаром. - Значит чемоданчик у него? - У него, родимого, Мунгалиева Тимура Ахмедовича. А Пяткина ты зря убил. Не причём он. Да и девчонка тоже. А с монетой меня подставил Прошка. Мужичонка такой вёрткий, он частенько в клубе отирается. Можешь проверить. - Проверим! И Прошку твоего, и этого Мандалаева. Адрес мента шепни. - Не знаю я. Встречался с ним только в отделении милиции. Вон спроси, - мотнул Виктор головой, в сторону Салимы Батыевны, - она его дальняя родственница, должна в курсе быть. Только это, - Горохов поморщился, - не убивай ее, она тут человек сторонний. Ничего не знает. Обещаешь? - Разберемся, - ощерился уголовник, выразительно поглаживая расцарапанную рожу. - Хряпа, я ну это...... - Что, заждамшись? - Фыркнул фиксатый. - Ну, давайте уж мастер Ботало, приступайте. А мы уж рядом, одним глазком..... Сверкнуло отточенное лезвие, разрезая, казалось сгустившийся воздух...... Угрюмо улыбаясь в смертельной агонии, Виктор Павлович Горохов по прозвищу 'Боб' стремительно падал в звенящую бездну, где его в нетерпении ожидала всепоглощающая неизвестность. Спи сладким сном, не помни о прошлом Дом, где жила ты, пуст и заброшен И мхом обрастут, плиты гробницы О добрая женщина, со взглядом волчицы. Крематорий. (Незначительная обработка) Г Л А В А 5 Её прощальный поклон. (Вычитано. 26.03.17) - Ну а теперь поговорим со старой Каргой, ведь она надеюсь, не будет против? - Обратился Хряпа к поверженному противнику. Салима Батыевна часто замахала головой, в знак полного согласия с поставленным вопросом. - И кричать уважаемая мадемуазель тоже надеюсь, не собирается? Мадемуазель что-то жалобно буркнув, выразительно кивнула. - Ну, вот и славно..... - Хряпа,....я того, это... - Опять ты Ботало? Ну что ж, давай побазарь с мегерой, только аккуратно, чуешь у нее харя басурманская, как бы не было конфликта на международной почве. - Хряпа, да я этого, ты же знаешь, всегда....в натуре! - Да ладно, ладно верю, только 'перо' мне отдай, на всякий случай, - осклабился Хряпа. - Это,.. бабка, морду-то, вяртай у сюды, - проговорив это, Ботало резко дёрнул кляп изо рта хатун. - Ну, старая Грымза, что имеешь мне сказать, по поводу адресочка ментяры этого, паршивого Мандалаева, - прервал Хряпа исповедь Мастодонта. - Грхрбр...., - прошептала Салима, закатывая глаза и медленно роняя голову. - Чаго ыще, громче говорь! - недовольно заворчал детина, притянув шею пленницы к самому уху. А вот это, товарищ Ботало сделал совершенно напрасно. Салима Батыевна Мурзаева слыла злобной коварной мегерой, ее ненавидела и боялась вся многочисленная родня, но доброе слово, сказанное в свой адрес Баракшин хатун, не забывала никогда. Скажем больше, она их коллекционировала, кропотливо записывая в записную книжицу, скрупулезно выводя имя автора, время и дату. Таких 'добрых слов' в блокноте Мурзаевой накопилось уже с полдюжины. Да и при всей своей стервозности, трусом Салима не была, и своих в бою не бросала. Звонко клацнули золотые зубы, вставленные на пожертвования многострадальной родни, и ухо беспартийного Ботало, безнадежно зажало стальным капканом. Взревев, раненым носорогом жертве пришлось опустить пудовый кулак на макушку бедной женщины. Повторно клацнули золотые зубы Салимы, и верхняя половина уха противника стала законной добычей грозной тещи. Торжествующая улыбка на устах было последнее, что увидели поражённые бандиты, прежде чем, далекий потомок правителей Золотой Орды, Салима Батыевна Мурзаева, по прозвищу Баркашин хатун, навеки канула в вечность. Пораженному увиденным Хряпе, мгновенно припомнилась яркая картинка из совсем недавнего прошлого, когда он, вероятно впервые в жизни, купив талон на трамвай, решил проверить работу компостера. Ловко вставив талончик в горизонтальную щель прибора, он резко хлопнул ладонью поверх серой клавиши. Глухо клацнули стальные зубья аппарата, и спустя мгновение довольный Хряпа достал погашенный билет. Сейчас ситуация повторилась до мелочей, с той разницей что вместо компостера оказалась голова чертовой старухи, а вместо трамвайного талона, ухо многострадального Ботало, навсегда сгинувшее в бездонной пасти злобной мегеры.... Звериный вопль прервал ностальгические воспоминания бандита. Ботало, обеими руками зажав хлещущую из раны кровь, ногами яростно месил почившую в бозе невинную старушку. - Заткнись придурок, весь дом переполошишь! В ванну вали, я там бутылку йода видел, рану смажь. Чую я, пасть у старой кобры ядовитая, ненароком кончишься ещё в цвете лет. Детина, послушавшись совета, стремглав прыснул в ванную комнату. - И где же теперь искать адрес этого легаша Мандалаева? - Растерянно размышлял Хряпа, задумчиво водя носом по спальне. Внимание привлекла дамская сумка, мирно покоившаяся на расписной тумбе, возле журнального столика. Вытряхнув содержимое ридикюля, бандит обратил внимание на пухлую записную книжку, лежавшую среди других вещей. Заглянув внутрь, увидел многочисленные списки имен и телефоны. Немного полистав книжицу, обнаружил заглавие на одной из страничек 'Зятья', и список имен и адресов. Таких насчитывалось аж семь единиц. Под номером три, значился Мунгалиев Тимур, телефон и его домашний адрес, рядом в скобках, имелась странная надпись - (сбежал подлец), - нашёл! - понял Хряпа, - все, надо уходить. - Ботало! - Позвал он напарника, не забыв вырвать страничку, и сунуть ее в карман рубахи. Секундой спустя, из сортира показался виновник торжества. С его многострадальной внешностью произошли значительные перемены, сейчас детина здорово напоминал мумию из гробницы Фараонов. Верхняя половина его израненной хари, была в беспорядке измотана лентами марли, из коллекции мадам Мурзаевой. Оставались открытыми лишь правый глаз, кончик носа и левое ухо. Всю же остальную морду лица, надежно укрывали не единожды стираные бинты. - Красаве-е-ец! - Медленно, с язвительной растяжкой протянул Хряпа, делая ударение на последний слог. - Ну, все, харэ, наряжаться, пора сваливать! Намусорили мы тут сильно, лопатой не разгребёшь! Да еще старуха эта, очень уж упертая. Видать, партийная сволочь оказалась, а коммуняки за своих, по головке не погладят! Через три дня после описываемых событий, соседи Тимура Мунгалиева, по лестничной клетке, обнаружили растерзанный труп лейтенанта, со следами множественных пыток на теле. А еще спустя неделю, доблестные правоохранительные органы, работавшие не в пример лучше современных полицаев, изловили злодеев. И даже покарали одного пулей в пузо, а второго, который без уха, упекли в психиатрическую клинику, на принудительное лечение. Вот такая грустная сказочка сложилась. Но кто знает, может, во второй части поавантажней сложится?....... 26.03.17. На Целлюлозе. Ч А С Т Ь В Т О Р А Я Наше время, или назад в будущее. Струн провода, ток по рукам, Телефон на все голоса говорит: - Пока! Пора... И пальто на гвозде, шарф в рукаве И перчатки в карманах шепчут: - Подожди до утра! До утра... Стук. Виктор Цой. Г Л А В А 1 Неожиданный звонок или как стать коллекционером. Вся эта канитель случилась в первую субботу последнего месяца осени. Если конечно, никто ничего не путает. Всегда любившего поспать, Леху, разбудила звонкая трель телефонного аппарата. -Я слушаю, - недовольно заворчал он. -Привет! Это Андрюха старлей. Помнишь? - Помню. Но неуверен, - недовольно буркнул Леха. -С полгода назад, где- то в середине весны на базаре. Ну, вспомни, я тебе еще две фарфоровые статуэтки всучил, балерину и барсука рыжего за штукарь. Напряги память, ты тогда ещё подстаканниками интересовался. - Есть, нету? - Телефон мне оставил.
  На этом, к сожалению всё. Если вдруг, кому-то из читателей окажется небезынтересна дальнейшая судьба героев, моих произведений, то книги можно найти непосредственно на сайте 'Целлюлоза': https://zelluloza.ru/register/25078/ Авторская страничка: https://zelluloza.ru/search/details/25078/
  Можно продолжить чтение непосредственно со 2 части.
  С уважением, автор.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"