Поле битвы плотно окутала поднятая множеством ног и копыт пыль - и магия. Ведь столько дворян, каталенских и лангедских, сошлось в этом бою - и наследная волшебная сила защищала своих владетелей, как могла; да еще боевые маги с обеих сторон добавляли. Но даже среди этого густого варева граф Каэтано Фрага ясно различал впереди ало-золотую магическую ауру - там рубился король. Лангедский король Хайме, первый династии Хенилей.
Пьяного от боя Каэтано круговерть битвы упрямо сносила к вражеской ставке, где в окружении верной гвардии защищал свою жизнь новоиспеченный лангедский государь. Но понял это каталенский дворянин только, когда алое королевское золото бессильно полыхнуло перед глазами, не успевая защитить владыку. Они опаздывали все: лангедская королевская гвардия и королевская врожденная магия, не успевал и сам король - ни клинок подставить, ни щит. Фрага видел, как его собственный фамильный меч скользит между ало-золотых складок королевской магической защиты, как вспыхивает лазурью травленый узор на клинке... Один удар, уже почти достигший цели, отделял обе армии от окончания боя - и от продолжения войны за Лангеду. Лишившись едва обретенного короля, лангедские земли вновь станут костью раздора, из-за которой грызутся сопредельные страны уже двадцать пятый год. Мысль, пронзившая затуманенный кровью и смертями разум каталенского графа, была короткой и ясной: убей короля - или убей войну! И Каэтано увидел, как его рука в латной перчатке выворачивается вправо, услышал скрежет сопротивляющегося неправильному движению клинка, заметил, как вспыхнули зеленым огнем из-под забрала глаза лангедского короля - и небо обрушилось ему на голову, гася дневной свет в глазах и зажигая под веками звезды.
Фрагу тихо качало на мелкой волне, темнота вокруг защищала и успокаивала, голова была пуста до стеклянного звона. Сколько же он вчера выпил?.. Спустя какое-то время его ушей сквозь дрему достигли звуки: какой-то грохот, стоны, ругань по-каталенски и по-лангедски. Да уж, он явно не дома в постели. Каэтано шевельнулся - и боль хлынула, как июльский ливень с небес, выжимая из легких стон. Бой!.. вчера был бой. Как радовался грандгенерал герцог Сольдео, что удалось подловить лангедского выскочку со столь малыми силами! Пленить, а лучше - убить молодого короля Лангеды, и можно долго еще искать поживы в разоренной несчастной стране... Узнать бы, чем дело кончилось. С другой стороны, лежит он, никто его не трогает - и спасибо Творцу. Тело затекло и налилось тяжестью, но даже от самого малого движения боль злыми рвущими молниями прошивала от макушки до пяток. Да, крепко ему вчера досталось: должно быть, попал под боевое заклинание. Граф затих и дышал едва-едва, вновь соскальзывая в гулкую мерно колыхающуюся тьму.
Понемногу кинжальная боль, лишившая Каэтано даже голоса, отступала, отпускала истерзанные мышцы, - дышать стало чуть легче, в оживающее сознание упрямо бились звуки внешнего мира. Фрага великим усилием поднял веки. Над головою вечереющее ясное небо, лежать жестко. Белые совы, как все болит-то! И где он? Остался мертвым на поле боя?.. Но мертвым не больно.
Небо сбоку загородил темный силуэт.
- Крепко вас приложило, граф, - прогудел над головою бас барона Гальего.
Каэтано попытался ответить, но ему не удалось разлепить спекшиеся губы.
- Белые совы, где ж эта фляга! Сейчас... - голос барона уплыл в сторону, вернулся.
Прохладный металл коснулся губ, первые капли воды скатились по щеке и подбородку, но следующий глоток скользнул уже в пересохшее горло. Барон заботливо поддерживал его голову.
- Вы в плену, дружище. Мы все в лангедском плену, кто выжил, конечно. Мы проиграли битву. И, похоже, наш доблестный король Филипп заключит мир с лангедским выскочкой. Войне конец, - кажется, бравый барон Гальего, даже в плену не утративший жизнерадостности, не был так уж огорчен этим обстоятельством.
Голова у Каэтано кружилась немилосердно, он оторвался от горлышка фляги, и Гальего бережно опустил его на землю.
- Вы что-нибудь помните, граф? Белые совы! Вы чуть не убили лангедца! Жаль, не повезло. И то сказать, так подловить короля! Будем надеяться, Хениль не злопамятен, ведь то была лишь шальная воинская удача. Вас так и принесли сюда с обломком меча в руке. Думаю, с нас затребуют выкуп, лангедский король нынче очень нуждается в деньгах...
Под добродушную болтовню Гальего, Фрага вновь соскользнул в темноту, на этот раз, глубокого сна.
Следующее пробуждение оказалось не столь тяжелым, как прежнее. Конечно, голова кружилась, к горлу подкатывала тошнота, стоило чуть приподняться, но боль, гвоздившая Каэтано к земле в прошлый раз, ушла. Граф прислушался к собственному телу. Множество синяков и ссадин, несколько мелких ран, левый бок, стоит шевельнуться, пробивает боль, наверно, сломано ребро, похоже, изрядная шишка на болящей голове - вот и весь ущерб. Вполне терпимо - его могла прикончить королевская защитная магия, его могли зарубить насмерть или затоптать лошадьми там, у ставки лангедского государя.
Он мог убить короля Хайме Хениля!.. Мог. Но не стал. Фрага и сейчас удивлялся своему решению, которое заставило его чуть повернуть меч - и сохранить жизнь лангедскому государю, сгубив фамильный клинок, почти два века верно служивший мужчинам его рода. Да еще подставиться под удар королевской магической зашиты! Каэтано усмехнулся про себя. А заруби он Хениля - и королевская магия умерла бы вместе с ним, не успев нанести ответного удара. И война, эта клятая война за лангедский кус, продолжила бы губительную пляску.
Нет, Каэтано Фрага, каталенский граф, знал, почему не стал убивать короля Хайме Хениля. Он смертельно устал от войны. Двадцать четыре года назад погиб последний лангедский король старой династии, и страна осталась без государя и, неожиданно, без всякой власти вообще. Ни один из лангедских родов не имел перед остальными решающих преимуществ в наследовании и, главное, не мог ухватить и отстоять власть. Междоусобица разошлась вовсю и собрала обильную жатву, Лангеда умирала, истекая кровью, и через беззащитные границы в страну хлынули любители поживы всех мастей, от обыкновенных мародеров до военных отрядов сопредельных государств. Но, увы, Лангеда - страна немаленькая, и ни у кого из соседей - Барны, Ниверна или Каталены, не говоря уже о кукольной Лотари, - не достало сил, чтобы подмять под себя всю бесхозную державу. Так и тянется добрых два десятка лет эта проклятая война, а Матагальо, владения графов Фрага, расположены слишком близко к лангедской границе, чтобы можно было отгородиться от военного лиха.
И вот года четыре назад объявился Хайме Хениль, простой лангедский барон, решивший отстоять свою вотчину. Волею Творца он оказался наделен даром вождя и полководца, и на удивление быстро прибрал под свою крепкую удачливую руку несчастную страну. Барна и Ниверн уже заключили мир с возрождающейся Лангедой, и лишь Каталена пока не оставляла попыток поживиться за чужой счет.
Что же теперь ждет самого Каэтано? Всякое говорили про Хениля, но нынче граф Фрага мог лично удостоверить истинность притязаний новоявленного лангедского государя: ало-золотая королевская магия ясно говорила, что земля признала его владыкой. Отправит ли Хайме Хениль своего несостоявшегося убийцу на плаху? Или все-таки ограничится выкупом? Но сумма в таком случае будет немалой, а Матагальо разорена лишь чуть менее многострадальной Лангеды...
С подписанием мира государи Каталены и Лангеды управились на диво скоро: всего через десять дней после битвы пленных каталенских дворян вывели в поле близ Куэнки, приграничного лангедского городка, чудом уцелевшего в военном разгуле. За эти дни здоровье графа Фрага немного улучшилось. Давали о себе знать битая голова и сломанное ребро, да временами мышцы пронзала болезненная дрожь - следствие встречи с королевской защитной магией, а с остальным лангедские войсковые лекари справились.
Каэтано с несвойственным ему прежде терпением отстоял всю пышную церемонию, пережидая приступы головокружения под ехидные замечания барона Гальего, выслушал условия сдачи и решение участи пленных. Все как обычно, его самого лишь помянули в общем списке, никакой особой судьбы, назначили выкуп, как и остальным плененным каталенским дворянам. Или в сумятице боя его величество Хениль не разглядел герба едва не убившего его рыцаря?
Пленных каталенцев разместили здесь же, в Куэнке, в пустующих домах, приставили охрану, никаких особых строгостей не чинили, разрешили даже прогуливаться по улицам вблизи магистрата. Безоружные и большей частью раненые пленники не рвались освободиться силой. Куда приятнее было отдохнуть от войны и терпеливо дождаться возможности на законном основании отправиться домой. Граф Фрага, похоже, был единственным, кого не устроила эта передышка. Он, стараясь не слишком привлекать внимание, исследовал надежность лангедской охраны. Убежать было сложно, и не в теперешнем его состоянии. Нужно было набраться терпения, выздоравливать и ждать.
С едой и вином в переполненной военным людом Куэнке было не ахти, но Каэтано разместили вместе с Гальего, а неунывающий барон и здесь сумел обустроить им обоим сносное существование. Они проводили дни в разговорах, точнее, барон проводил время, болтая обо всем на свете, великодушно оставляя в покое графа, списывая его мрачность на больную голову и последствия магического удара - шутка ли, попасть под действующую королевскую защиту! К счастью, Гальего умел радоваться жизни за двоих. А душу Каэтано отравляли мысли о выкупе: идея оставить родные земли разоренными непомерной суммой, затребованной лангедскими генералами с подачи ордена Землеустройства, портила настроение гораздо сильнее крепко ушибленной головы. Теперь, когда король Филипп подписал мирный договор, матушка и младший брат сумеют навести в Матагальо порядок и восстановить состояние и без участия Каэтано. Если же придется собирать выкуп, можно лишиться и самих земель, - и будет ли куда возвращаться из плена?
Неделю спустя после заключения мира их дневные посиделки за бутылкой дешевого монтихского вина, - приличного не удалось добыть даже Гальего, - были прерваны приходом двух магов из ордена Войны; лангедские военные окончательно определились с размерами выкупов и способами их уплаты.
Слушая добродушно-ехидные комментарии барона к договору, граф Фрага мрачнел все больше и больше. Какой поганый у него выбор! Не хочется и вовсе выбирать, и бежать пока не получается. Согласиться для виду? Что он этим выиграет... Когда барон Гальего поставил подпись в документе, и лангедский военный маг принялся за Каэтано, тот вдруг понял, что решение принял, и давно: не будет он спасать свою жизнь ценой обнищания семьи, пусть будет плаха, достаточно он уже пожил и навоевался.
- Мои земли разорены войной так же, как и ваши, мне не собрать такой суммы, - спокойно сказал Каэтано, выслушав обстоятельную речь лангедца.
- Вы отказываетесь уплатить выкуп? - уточнил тот, осмыслив сказанное.
- Да.
Военный маг мгновенно поскучнел и ушел, велев графу Фрага дожидаться в доме решения его участи.
- Что ж вы, дружище, - растерянно пробормотал барон, от потрясения растерявший все красноречие и жизнерадостность.
В тот же вечер Каэтано отвели в местную тюрьму. Он спокойно принял эту перемену своей жизни.
От вялой дремы Фрагу пробудил шум, нарушивший привычную тишину маленькой городской тюрьмы. Где-то в коридорах разговаривали и двигались несколько человек. Граф поднялся с деревянного топчана и сел на край, крепко потер ладонями лицо, прогоняя сонную одурь. Сколько времени он провел в душной каморке, Каэтано внимания не обращал - какая разница, коль все решилось. Однако, судя по заскрипевшей под пальцами щетине, прошло дня три. На удивление, прекратились приступы дрожи, с которой не могли управиться лекари, видно для этого потребно было лишь время. Когда распахнулась дверь, он окончательно проснулся и с ясной головой встал навстречу судьбе.
Графа отвели в комнату, где стояла бадья с горячей водой, а в уголке на скамье неподвижно сидел цирюльник, придерживая на коленях тазик с инструментами.
"Пора на плаху", - с усталым облегчением подумал Фрага.
Вымытый и выбритый, одетый в чистое, он с тихой улыбкой вышел в окружении солдат во двор. Его усадили в тюремную карету и повезли. К изумлению Каэтано, отряд миновал городские ворота, и карета затряслась по разбитой дороге.
Остановились на какой-то укромной заставе посреди леса, во дворе их ждал лангедский дворянин, чуть поодаль оседланная лошадь лениво ощипывала низкий чахлый кустарник. Лангедец приветствовал пленника наклоном по-военному стриженой головы:
- Ваш конь и доспехи, граф Фрага.
Нет, конь был вовсе не его, но хорош. А вот подвешенный к седлу собственный щит не узнать Каэтано не мог. Он подошел к лошади, откинул с поклажи кусок промасленной кожи. Его доспехи были вычищены и выправлены с достойным тщанием, меч... откуда меч? Фрага не удержался - взял в руки добротные походные ножны, вытащил клинок; солнечный зайчик радостно скакнул по знаменитой морозно-сизой стали баргасских оружейников. Он вернул меч в ножны, повесил на луку седла, обернулся к дворянину.
Лангедец протянул ему футляр для свитка:
- Этот документ позволит Вам беспрепятственно проехать по землям Лангеды до каталенских границ.