Почему я думаю, что я бездельник? Потому что сижу вновь в кофейне, пью кофе и пишу то, что никому неинтересно? Но в конце концов - это же хобби, а не работа, развлечение для ума, занятие для рук, игра словами. Поэтому надо просто прогнать эту мысль и продолжить по-своему убивать время. Сегодня у меня поэтическое настроение, и не хочется писать прозой. Хочется ухватиться за рифму, за четкий ритм, поднять левую руку вверх и начать писать правой, из сердца и ума изливая строки.
Например, можно написать такое легкое стихотворение:
"У каждого из нас - свои на сердце боги.
Прощающие, оправдывающие нас.
У каждого из нас - свои тревоги,
Обид и зла невидимая грязь.
О, если б чем-то вечным жили!
Но всё преходит, превращаясь в пыль.
А сущности мы не уловили,
Желая чувства только усладить.
Себя не дарим и себя жалеем.
Чужих и ближних отправляем прочь.
И говорим, что в вечность верим,
Как вечны будто день и ночь.
И наши боги тихо-тихо шепчут:
"Ты всё бери, ты всё пройди, попробуй всё".
А что потом? Всё же конечно.
Нет-нет, уверят, ты-то не умрешь.
Ты веришь, им по-детски веришь.
И не подумать: умирают все.
Куда идут потом? Им - что боги шепчут?
"Мир - вечный холод, тьма и смерть".
Отбрось своих богов! Но как же,
Как жить без них, как жить с собой?
Жизнь каждому дается лишь однажды.
А после смерти - жизнь иль лишь покой?"
Я разочарованно качаю головой. Нет, не то. Почему я думаю, что я поэт? Поэзия - это не умение сплетать рифмы и задавать ритм словам, это игра образов, пульс мысли и живая напевность слога. Могу ли я так? Нет. Я умею царапать нечто вроде:
"Мы верим в судьбоносность звезд.
Для нас звезды - как боги.
Так хочется откинуть небесный покров
И увидеть, что там происходит!
Мы верим в удачу и в карточный миг.
Для нас карты - как боги.
Но главное там - ловкость руки,
А толкованье можно дать произвольное.
Мы верим в разноцветных зверей.
Для нас звери-года - как боги...
Скажи: свободен ли человек,
Или вечно кому-то подчинен он?"
Получилось почти то же, что и было. Я морщусь. Это стихи? Нет-нет. Это тоже не годится. Я начинаю удалять текст и замечаю, что в кофейне появился Кирилл с каким-то неизвестным мне мужчиной. Он оглядывается, ища кого-то. Так-так. Неужели меня представят очередному фантазеру, который...
Кирилл видит меня и, приветственно махая рукой, тут же подходит к моему столику:
- Знакомься, это Стахий. Когда я рассказал ему про тебя, он захотел непременно встретиться с тобой и поговорить.
- О чем? - вежливо отзываюсь я, не приглашая их сесть. Они и так сядут - это очевидно.
- Я слышал, вы очень интересуетесь проблемой бессмертия личности, - голос у Стахия приятный. Сам он выглядит, пожалуй, обычно: ничего стоящего описания. Единственное, что привлекает в нем, это серые глубокие глаза под густыми черными бровями. Он немолод - ему за сорок, невысок, чуть сутулится и иногда нервно потирает гладкий подбородок. - Я знаю, как обрести подлинное личное бессмертие безо всяких эзотерических и духовных штучек.
- Чистая физика и математика?
- Пока фантастика, но через десятки лет - вполне осуществимая вещь.
- Пойду закажу кофе, - быстро ретируется Кирилл. Стахий же продолжает стоять у столика.
- Хорошо, - я понимаю, что мне сейчас предстоит выслушать его рассказ, и про себя вздыхаю. - Присаживайтесь.
- Я не отниму у вас много времени, - говорит он, садясь. - Вы знаете, что человечество всегда грезило идеей бессмертия. Фантасты придумывали утопические общества, где бессмертие человека - естественно и обычно, или во всяком случае страх перед смертью побежден, верующие уверяли всех, что рай реален, как и нирвана, как и растворение всего во всем. Нам в свое время говорили: когда весь мир придет к согласию, когда коллектив станет всем, а индивидуальность - лишь винтиком в механизме функционирования общества, то смерть конкретного человека ничего не будет значить. Его легко заменят другой деталью, и общество продолжить весело жить дальше.
- А вы как думаете: мир придет к согласию?
- Коммунизм вполне осуществим, - он не обращает внимания на подошедшего Кирилла и серьезно продолжает: Отбросим идеологическую шелуху и сосредоточимся на главной мысли - человечество должно быть единым, все должны помогать друг другу, поддерживать каждый каждого и жить ради всех. Разве не о том мыслили советские фантасты? Уберем из их фантазий бюсты Ленина и Маркса, оставим неизбежное и несомненное: человечество стремится к объединению. Несмотря на все наши распри и разногласия, на культурное многообразие и войны, мы, люди, должны быть единым целым, чтобы осваивать космос, чтобы открывать другие миры, чтобы общаться с внеземными цивилизациями...
- Как же вы хотите привести человечество к единству? Думаю, тут нужна либо мировая война, либо экстраординарная личность. Фигура последней известна - его называют Антихристом. Все люди будут говорить: мир и порядок, а на самом деле...
- Что за ерунда! - фыркает Стахий. - Какой Антихрист? Вы правы: привести человечество к единству может или катастрофа вселенского масштаба - война, пандемия, стихийные бедствия, или сильная воля некоторых лидеров. Не одного, нет... Если человечество хочет жить дальше, а не уничтожать себя беспрерывно, то оно с очевидностью придет к единству. Это будет общество смелых, энергичных, трудолюбивых людей, прекрасных телом и чистых душой. Придумайте сами все их технологические изобретения: выращивание человека из ничего - из углерода и воды; полеты за пределы Солнечной системы; преобразование Земли - ее климата, ее гор, рек, лесов, полей, пустынь. Общие дети, общие интересы, общие цели... Коллектив не всё, но личность, конкретная личность, развитая физически и духовно, гордая и независимая, не мыслящая себя без труда и без помощи ближнему, - вот идеал, к которому должно стремиться человечество. Когда каждый член общества ищет совершенства, когда каждый поддерживает каждого - общество растет и множится, развивается и достигает идеала.
- Вы считаете, что после эпохи, в которую мы живем, эпохи самолюбия, эгоизма, преклонения перед материальными ценностями, эпохи войн во имя религии, убийств из корысти, торгашества и попрания всякой морали - наступит идеальная эпоха, когда отчего-то каждый человек будет заботиться о другом, не будет эгоистов, не будет злодеев и убийц? Как это случится? Мы должны стереть мировоззрение миллионов людей и внушить им... другое? Как сделать людей идеальными, как сделать людей коммунистами?
- Я и говорю, - терпеливо отзывается Стахий. Официант подает Кириллу заказанный кофе. - Человечество, если не уничтожит себя, неизбежно придет к этому. Поймет, что помощь и забота о каждом члене общества - это и есть помощь и забота обо всех, в том числе и о себе. Поддерживая ближнего, мы умножаем любовь и созидаем совершенное человечество, которое развивает науки, двигает вперед культуру, устраивает быт для всех... Не будет голодных и бедных, не будет больных и убогих, не будет брошенных детей и злобных соседей... Если мы соорганизуемся, если мы будем активны, если не будем даже и мыслить о праздности, лени, то все у нас получится...
Я смотрю на Кирилла, тот усмехается, цедя латте через трубочку.
- Это всё мы уже проходили, - осторожно говорю я. - Было произнесено очень много громких слов, поставлены высокие цели, но средства, очевидно, были негодные... Человек сам в своем существе поврежден, он не может организовать идеальное общество. Для этого нужно было бы перестроить свой ум, свой характер, свою душу. Посмотрите, как мы живем: сколько лет человечество грезит мечтой о бессмертии, мечтой об Утопии, но что получаем мы? Вечные войны и раздоры...
- Вы не верите в человека? - Стахий поднимает вверх густые брови. - Вы не верите в его силы, в его чистую душу? Мне вас жаль... Я уверен, что человек способен построить справедливое общество, в котором все будут стремиться к взаимному счастью. Если человек не будет заботиться о хлебе насущном, если ему будут обеспечены материальные условия, то ему ничего не останется как заботиться о душе, совершенствоваться, возвышаться духом. Какие раздоры, какие войны, если у всех будет все нужное для сытой жизни? Когда потребности обеспечены, о чем спорить?.. Нет, вы не правы. Человек неповрежден. Человек просто не просвещен, не научен, не наставлен...
- Или просто гром не грянул, - вставляет Кирилл. - Нет стимула быть активным, нет никаких причин и тем более возможностей переустроить все общество. Я тоже думаю, что мы очень различны, настолько разные, что создать единое государство - Земля - будет очень трудно. Америка, Азия, Африка... Как их всех так обучить, чтоб они помогали нам, а мы - им? Чтобы никто никого не резал, чтобы никто никого не обманывал. Мне тоже кажется, что в природе человека уже заложен эгоизм. С этим надо смириться и жить... Но я же не за тем позвал вас сюда, Стахий. Расскажите о бессмертии.
- Да, мы отвлеклись, - наш собеседник откашливается. - Когда человечество достигнет такого прогресса, оно придет и к пониманию подлинного бессмертия. Наше тело несовершенно, это ясно. В будущем его, очевидно, смогут сделать обновляемым, заменяемым, вечно молодым. Но небессмертным! Подлинное бессмертие - это расщепление тела, бестелесность. Сознание - это только связь между вспыхивающими нейронами. Мы - это наша память, мы - это наш мозг. И в фильмах, и в книгах выпукло показано: освобождение от тела дарует бессмертие. Однако сознание не может функционировать вечно в нашем мире. Наш мир стремится к уничтожению себя. Значит эту Вселенную нужно покинуть. Вы скажете: это уже религия! Нет! Человечество - я верю! - изобретет способ разрезания пространства. Что я имею в виду?
Во мне возрастает желание обхватить голову руками и заткнуть уши. Зачем Кирилл привел его сюда? Посмеяться? Или поделиться его великолепной идеей? Я молчу и, не меняя выражение лица, слушаю.
- Мир, Вселенная, очевидно, состоит из вещества. Мы не можем его пощупать, но ясно, что пустота космоса не совсем пустота. Грубо говоря, есть сама материя мира, ткань его, на которой уже "нарисованы" звезды и планеты. То есть мир сам вещественен. А что лежит за пределами материи? В чем расширяется Вселенная? Как образовался Большой взрыв? Точка сама создала вещество для своего создания, но в чем развертывалась она? Вот я и решил, что для конструирования нового мира нужно выйти за Вселенную, нужно расщепить наш мир, может быть, войти в "черную дыру", распороть ткань мира антиматерией. И что в результате? Мы создадим новый мир, мы выйдем за Вселенную, мы покинем этот мир и войдем в другой, который будем строить под себя.
- И в нем мы будем бессмертны? - подталкивает его к дальнейшему развитию темы Кирилл.
- Именно! Мы выйдем за пределы энтропийного мира и будем жить в мире вечности. Разрезав пространство, мы сами, мы, новые люди, откроем иное пространство, где сами установим законы, внедрим в него свое сознание, и в нем каждый из нас будет подлинно бессмертен!..
Он останавливается, довольный собой и своей придумкой. Я перебираю пальцами по столу.
- А что будет с нашим миром?
- Вселенная схлопнется, - уверенно заявляет Стахий. - Вы же слышали? Нет? Вселенная расширяется, а потом снова будет сворачиваться. Этот мир уничтожится, но мы, люди, будем жить уже в новом, который создали сами. Прорезав "дыру", мы залатаем ее изнутри. Мы порвем связь с этим миром, где все разрушается и хочет уничтожить самое себя.
- То есть мы найдем убежище и забьемся в него? А как же иные цивилизации, с которыми мы столкнемся?
- Они тоже придут к той же идее, - чуть менее уверенно говорит он, потирая подбородок. - Они тоже станут сознанием, отказавшись от тел. Более того, они, может быть, уже бестелесны. Они, может быть, уже чистые сознания, и их мы принимаем за привидения, полтергейстов и души предков.
- И за богов, - мне кажется, или Кирилл все-таки смеется? Зачем он бросает такие фразы?
- Говорят, будто есть какой-то духовный мир, - пожимает плечами Стахий на реплику Кирилла. - Будто там есть доступные женщины, прохладительные напитки, или там поющие ангелы и всеобщее блаженство чисто духовных сущностей. Кто придумал это? Кто обеспечивает им комфорт и уют? Кто следит за ними? Есть Высший Судья и Надзиратель, а я говорю, что будущий мир лучше. В нем сами люди решают, как им жить и что делать, в нем они свободны от влияния извне, от Чьего-то Ока и Чьего-то Суда. Вообразите только: бестелесные существа, общение напрямую - сознание к сознанию, перемещение на немыслимые расстояния... Я глубоко убежден, что порталы от одной планеты к другой будут изобретены, едва только мы станем едины. Представляете: открываете вы портал из своего дома, делаете шаг - и вы уже за миллиарды световых лет от Земли, вы уже в туманности Андромеды...
"Ах, вот чего вы начитались", - слышу я бормотание Кирилла.
- Не нужно никаких космических кораблей с какими-то умными названиями двигателей, не нужно пожирателей пространства. Вот, вы сразу, мгновенно перемещаетесь - из Земли на Альфа Центавра и обратно в секунду. После открытия таких порталов недалеко и до разрезания пространства и создания нового мира!
- Трудно представить, как это сделать физически, - осторожно говорю я. - Более того, наверное, сейчас это и вычислить сложно...
- Вот именно, что сейчас! - восклицает Стахий, сверкая глазами. - Я считаю, что самое главное - идея, мысль. Главное - донести мысль до исследователей, поставить задачу, усилить поиск средств ее реализации. Уверен, что в будущем идеи, которые сейчас кажутся фантастическими, даже нелепыми, бредовыми, окажутся очень актуальными и, конечно же, реализованными!
- Почему вы так уверены, что в том, новом мире мы будем бессмертны? - подначивает его Кирилл.
- Потому что мы сами создадим там законы природы. Потому что мы будем богами, каждый из будущих людей. Представляете? Совершенное человечество создаст новый совершенный мир. Вот тогда воистину можно будет сказать - "хорошо весьма!". И это мы, мы, идеальные люди, скажем тому миру: "Да будет свет!". Мы сформируем там людей по образу нашему и по подобию нашему, только избавленными от смерти, от старения, от эгоизма. "Создадим", - скажем мы, и тут же создастся. Мы заранее продумаем всю структуру того мира, мы избавимся от несовершенств этой Вселенной, и наш замысел воплотится в прекрасном, дивном новом мире!
- То есть вместо сохранения этого мира мы разрушим его, старый, до основания и создадим новый? - уточняю я.
- Давняя идея?.. Верно! Совершенному человечеству - совершенный мир. А этот мир угасает, его не спасти. Впрочем, быть может, новый человек скажет - нет, не будем бежать с этой Вселенной, будем преобразовывать ее под наши нужды, и он сможет сохранить баланс в ней. Возможно и такое. В любом случае это будет лучший мир, чем есть сейчас.
Во взгляде Кирилла я читаю: "Вот так!" и понимаю, что пора как-то завершать наш разговор. И я беру слово:
- Итак, как я понимаю, вы знаете, как должно быть, но не знаете, как к этому прийти? Подумайте: человечество мало того, что разделено на страны и континенты, оно ментально, культурно - разнородно. Религии, науки предлагают свои рецепты единения, и верующих и доверяющих им достаточно много, а это, в свою очередь, порождает разномыслия. Так и одни политики кричат о независимости своего государства, другие - о необходимости создания надгосударственных органов власти... Я представляю, что только в результате массового гипноза сознание людей может уверовать в какую-то одну идею, и тогда-то они смогут прийти к единству. Фантасты грезят мечтой, да, о Земле как едином государстве, как о едином организме, в котором процветает социализм. Это не плохо, это замечательно, когда люди искренне, свободно избирают заботу друг о друге, отрекаются от зависти и ревности, от своей земли во имя всей Земли, когда все трудятся и любят друг друга в едином порыве... Но я не могу представить сейчас - возможно, это именно сейчас, это в нашу эпоху, непросвещенную, темную и сырую, мы, жалкие предки тех умных, гармоничных и свободных потомков, чувствуем свою неполноценность, - да, я не могу представить сейчас, чтобы все вдруг или даже пусть по истечении какого-то небольшого периода времени взялись за руки, примирились, простили друг друга, отказались от войн, грабежей и насилия, от мошенничеств и праздности. Ради чего? Да, если б была общая цель, если б людей было гораздо меньше, если б произошла мировая война, и выжившие собрались бы и размышляли над устройством будущего мира, если б над нами, на орбите зависли корабли инопланетян, тогда, вероятно, большая часть человечества - конечно, не вся и не все - объединилась бы. Однако и тогда, думается, по прошествии некоторого времени люди бы вернулись к своим привычкам, люди бы вновь занялись воровством и насилием, люди бы вновь стали вести себя так, как вели тысячи лет назад... Это уже въелось в нас - зло, повреждение нашей природы. Если мы не верим в Бога, то все равно мы можем сказать, что сама природа вложила в нас эти инстинкты, этот характер, это чувство самосохранения, выживания, эгоизма... И если вытравить из нас его - кем будем мы? Будем ли мы людьми?.. Вы читали фантастику, смотрели фильмы - вы знаете, что если отдать власть над человеком бездушной машине, компьютеру, то он переформатирует нас, он вычистит нас, он изменит нас силой, потому что поймет, что иначе нас не выправить. Только силой, только принуждением, только внутренними пертурбациями нас можно заставить быть свободно-добрыми! В противном случае мы никогда не выберем сами добро и заботу, все вместе, все как один. Всегда ведь найдутся те, кто скажут: зачем нам быть добрыми, зачем нам помогать кому-то, если никто не помогает нам? Если я подставляю всем щеки, то меня в конце концов убьют. Тактика Ганди в свое время сработала, но что было бы с нашей страной в сороковые годы 20 века, если б все мы стали толстовцами? Что будет сейчас на Ближнем Востоке, если прекратить сопротивление, сложить оружие? Ведь враг не сложит, ведь враг еще есть. Если б и он сложил оружие, если бы все, да, в едином порыве сложили оружие, тогда было бы единство, но как это сделать? Запретить что-то, уничтожать за что-то, заставлять массово? Какие меры принять? Я не вижу пока такого способа...
- Он будет изобретен и применен в грядущем, - произносит молча слушавший все это время меня Стахий. - Вам трудно представить сейчас, потому что никакие шаги сегодня не предпринимаются к достижению всеобщего единства. Главное - дать идею, начать делать шаги. Лучший мир нельзя создать, если в нем не будут лучшие люди, если его не будут строить лучшие люди. И я верю, что создатели лучшего мира позаботятся о том, чтобы никакое зло не вошло в их мир.
- Да-да, и слезу отрут, и печали никакой не будет, и солнца там не нужно, потому что все там будут солнцами... - я не обращаю внимания на предостерегающие знаки Кирилла. - А этот мир надо бросить в огненное озеро. Он должен погибнуть от огня, вот и погибнет. А человечество, новое, гордое и светоносное, захлопнет крышку люка в этот сгорающий мир и будет жить в созданном ими самими лучшем мире вечно...
- Наконец-то вы поняли меня! - Стахий сияет, словно не замечая моей иронии (и сарказма?). Или замечает и то и другое, делая вид, будто я разделяю его точку зрения? - Тогда моя цель достигнута. Был рад с вами познакомиться...
- Как? Уже? - Кирилл подскакивает и делает мне ручкой. Чересчур поспешен что-то он в своих движениях. Торопится уйти, пока я не сказал лишнего? - Пока-пока... Я провожу вас...
Я пожимаю протянутую мне Стахием руку и киваю Кириллу. Они уходят, о чем-то снова оживленно беседуя, а я смотрю на написанные стихи. Почти в тему. Но все равно не то. Быть может, попробовать так:
"Мы думаем, что всё лучше знаем.
Умнее Бога и можем Его обвинять.
Всё познано в свете, считаем,
И можем обо всем рассуждать.
Мы знаем, как появляются солнца,
Мы знаем, как возник этот мир...
И задаем Богу вопросы:
Зачем гибнут младенцы, и умираем все мы?
Почему есть в мире голод и войны?
Почему злобен сам человек?
Если есть Бог, говорим, пусть будет спокойно,
Пусть все будут сыты, и не коснется нас смерть.
Да, мы говорим: мы всё знаем...
Но почему не можем все мы
Сделать то же, Бога к чему призываем?
Накормить и утешить, зарыть знамена войны?
Почему злы мы сами?
Коль можем всё и знаем всё, так надо дерзать!
Надо жить, как говорим, жить, как считаем...
Но нам бы только виноватых искать".
Пф!.. Я вздыхаю. Надо пробовать, надо практиковаться, и тогда... И что тогда? Если Бог не дал таланта, то хоть убейся не напишешь ничего стоящего. С другой стороны - что мне нужно? Разве это не хобби? Разве от написания стихов зависит мой профессиональный заработок? Если не напишу стихотворение, то мне не дадут денег? Я усмехаюсь. Кто б заплатил за это мое творчество? Есть ли сумасшедшие, кто будут получать прибыль от моих стихов, или даже прозы? Как автор я должен считать себя гением, пока, правда, не получившим признания. Как читатель я, пожалуй, должен тешить себя надеждой, что этот писака напишет когда-нибудь что-нибудь удобочитаемое...
Странная самокритика. Не пора ли домой? Времени убито достаточно - вон, груда трупов минут, превращаясь в час, уже исчезает, сейчас снова, как подкошенные, валятся секунды. Я прошу счет и выключаю планшет.