- Выпить есть чего? - спросил Кролик. При слове 'выпить' он привычно сузил глаза и вжал голову в плечи.
- Нет.
Мы постояли.
- Пошли в клуб, - сказал Кролик.
По средам клуб пустовал. Местные ходили туда по вторникам.
В этот день приезжала продуктовая машина, полная нарезных батонов, подозрительной колбасы и сигарет без фильтра. Водитель открывал кузов, и люди, с утра стоявшие в очереди, тут же смешивались в толпу. Они брали автолавку на абордаж и в мгновение ока сметали товары.
Участвуя в действе, я получал локтем по уху и то и дело терял галоши в лужах. Стоит ли колбаса, что продавали в автолавке, таких жертв, никто не спрашивал.
После нападения на машину женщины расходились по домам готовить, а мужики располагались в клубе и запивали купленным пивом самогон. Курили, играли в карты и домино. В общем, вторник был отличным днем. Отличным от всех остальных дней недели.
Сегодня была среда. По средам автолавка не приезжала, и клуб не работал. Но я об этом не подумал.
1.3.1. Лисенок в поле
- Я знаю, что это ты.
Кролик не ответил.
- Ты и кто-то еще.
- Ребята из Солнечного, - сказал Кролик. - Отличные, кстати, парни!
- Чтобы я уехал, так?
Кролик молчал.
- А Высокий Папа?
- Он денег уплатил. Чего было делать?
- Понятно.
- Смотри, - Кролик толкнул меня в бок.
Я поднял голову и увидел в поле лисенка.
Он стоял, навострив уши, и следил за нами. В узкой мордочке чувствовалось застывшее напряжение. Раз - и лисенок длинными прыжками помчался в сторону леса. Мне бы последовать его примеру, но я увлекся разговором.
- Пугливый, - сказал Кролик.
'Свободный', - подумал я.
- А если я все расскажу? Если в деревне узнают?
- Кто тебе поверит?
'Кто тебе захочет поверить?' - услышал я.
- Кто ты, а кто он?! - продолжил Кролик. - Ты здесь без году неделя, и никому не нравишься.
- Почему?
- Да по всему!
Кролик подошел к двери клуба и откинул щеколду.
- Иди, - сказал он.
В помещении было темно. Электричество в клуб не провели, а ставни на окнах были закрыты.
Я вошел. Кролик захлопнул за моей спиной дверь, заскрежетала щеколда.
- Ты охренел, что ли?
Кролик не ответил. Я услышал, как он сходит с крыльца.
Я застучал по двери.
- Кролик!
Со злости я ударил ногой по скамейке, очертания которой угадывались в темноте. Она была прибита к полу. Я треснул кулаком по столу, но и тогда ничего не изменилось. Я был заперт в клубе.
'Ну я и дурак! Настоящий олух'.
Н
есколько минут самобичевания, и я различил стрекот сверчков. Он нарастал, нарастал, и вскоре мне стало казаться, что на земле, кроме меня и сверчков, больше никого нет.
А потом я понял, что и меня нет. Одни сверчки.
1.3.2. Эй
Когда наступила ночь, я был уже достаточно затравлен. Я твердил: 'По-моему я уже достаточно затравлен. Можно же меня выпустить, наконец!'
Но меня не выпускали.
'Если с Кроликом что случится, я умру, - сокрушался я. - Автолавка приедет только через неделю - люди найдут мой труп, с минуту на него посмотрят, и побегут за колбасой с сигаретами'.
Я подошел к окну, закрытому тяжелыми ставнями. Сверчки на секунду умолкли, но застрекотали с новой силой. В щелочку я разглядел лунную дорожку, пересекающую поле.
Я вернулся на скамейку у двери. Облокотился на стол и положил голову на руки.
- Придется у него спросить, - услышал я женский голос и мигом проснулся. - Хотя что он обо мне подумает!
Я резко поднял голову, чуть не вывихнув затекшую шею.
Дверь в клуб была открыта. Женскую фигуру на пороге освещала луна.
- Простите. Я Вам помешала? Но мне совершенно необходимо знать, где я нахожусь.
Я ничего не понял. Прошел мимо девушки и спустился с крыльца.
- Эй! - то ли с отчаянием, то ли с обидой сказала она.
Я замер. В этом одном ее слове 'эй' заключалась вся сила женского словаря.
Обернулся.
- Я потеряла кошку, - сказала она. - А потом потерялась сама.
1.3.3. Алиса из Солнечного поселка
Она шла за мной на некотором расстоянии, а я напряженно вслушивался в ее шаги.
- Мы скоро придем.
Затылком почувствовал, как она кивнула.
Я открыл калитку, пропуская ее вперед.
- Или Вас к Анне Павловне? К соседке моей отвести?
- Наверное, нет, - раздумывая, ответила незнакомка. Достала карманные часы и более уверенным тоном добавила. - Четыре ночи. Я останусь.
Я кивнул и провел ее в дом.
В доме было дико. И не потому, что в мое отсутствие здесь кто-то побывал - на полу остались грязные следы, валялось зерно, люк в подвал был открыт. Нет.
В доме было дико из-за Алисы.
Казалось, при ней вещи скукожились и стали маленькими. А я, наоборот, стал огромным. Огромным и неловким. Поставил чайник на плиту, но долго не мог зажечь спичку; доставая чашки, уронил на пол блюдце; рассыпал сахар и утопил в кипятке чайные пакетики вместе с этикетками.
Девушка следила за моими движениями, но помочь не пыталась.
Когда чай был готов, я сел напротив.
На вид ей было двадцать. Длинные золотистые локоны, большие карие глаза и короткий нос.
- Что это за деревня? - спросила она.
- Шахматная, - ответил я.
- А, - что-то прикидывая в уме, она дотронулась пальцем до кончика короткого носа. - Мне кажется, сначала я шла на юг, а потом на север.
Она серьезно на меня посмотрела.
- С другой стороны я и 'право' с 'лево' путаю. Я из Солнечного поселка. Это далеко отсюда?
- Нет, - сказал я.
- А что Вы делали в том доме? - поинтересовалась она.
- Со сверчками разговаривал, - ответил я.
- Это хорошо. А то я бы до сих пор одна бродила.
Я вспомнил лисенка, и меня передернуло.
- Там лисы, - прочитала она мои мысли.
- Да, я видел сегодня одну.
- Алиса. Меня зовут Алиса.
- Кеша, - опомнился я. - Приятно познакомиться.
Мы чокнулись мятными пряниками.
1.3.4. Грабеж
Встал я около восьми. Набрал в колодце воду, наполнил рукомойник. Поставил на плиту чайник. Зашел к Анне Павловне одолжить кусок сыра и масло.
Когда Алиса появилась в столовой, та была освещена солнечным светом и моей добротой.
- Вы поможете искать кошку? - спросила она.
- К сожалению, я плохо знаю местность.
- Ну, моя кошка ее тоже не знает. Мы только приехали, и она сразу пропала.
- Понятно, - сказал я.
- Так Вы пойдете со мной? - спросила Алиса, глядя на меня большими требовательными глазами.
- Почему бы и нет, - ответил я.
Идея была дурацкая, но делать было нечего. Не яблони же красить.