Новейшая история. По закону своей совести
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
Владимир Забабашкин
Новейшая история. По закону своей совести.
Роман
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Блуждающий миллион.
Глава 1
Метель густела, швыряла ошметками липкого снега в переднее стекло грузовика, облизывала заледеневшую дорогу, наращивая сугробы на обочине. В снопах света фар толпились снежинки, напоминая вечернюю пляску назойливой мошкары перед жарким днем, и, сильно ограничивая видимость, застили глаза, вытягивая из подсознания образы диковинных существ. Эти картинки гипнотизировали, завораживали, притупляли чувство реальности, уводя в иллюзорный мир, и заглушали рефлексы.
-- Все, больше не могу, -- пробурчал водитель КамАЗа. -- В глазах рябит. Давай постоим немного.
Он аккуратно съехал на обочину и остановился, не заглушая мотор. Возникла тягучая пауза. Водитель в кабине был не один: рядом сидел молодой человек крепкого телосложения с хмурым выражением лица, а возле дверцы примостилась белобрысая девчонка в беличьей шубке и в платке. Она склонила голову на плечо своему соседу и то ли дремала, то ли спала, закрыв глаза и посапывая. Парня звали Артем Брагин, а его подружку -- Наташа Дибич. Они совершали путешествие из Петербурга в Москву, но, в отличие от Радищева, не на лошадях и не по своей воле. У Брагина разладились отношения с местной милицией, и ему пришлось срочно покинуть славный город на Неве, а Наташа, как жена декабриста, была при нем, и хотя Брагин был против, девушка сумела настоять. Она умела отстаивать свои интересы, потомственная графиня Дибич, тем более право на любовь. Понимая, что может оказаться для Артема обузой, отправить его одного в неизвестность Наташа все равно не могла.
У нее были свои взгляды на жизнь. И на любовь тоже.
-- Мы уже на границе с Московской областью, -- наконец выдавил из себя Брагин, прорвав непонятное оцепенение, вызванное гипнозом летящего снега. -- Здесь наверняка полно всяких мотелей. Может быть, доедем и переночуем там по-человечески. Я заплачу. -- Он вопросительно посмотрел на шофера.
-- Ну, если забашляешь, то поехали, -- сразу согласился тот. -- Есть здесь какая-то сараюга. Километров пять ходу.
Водитель дернул за рычаг скорости, поддал газу, и грузовик, взревев, с трудом вылез из сугроба и медленно выкатился на проезжую часть. Метель усилилась. Снег стоял стеной, и свет фар с трудом пробивался через белое месиво. Дорога едва просматривалась.
-- Как-нибудь дотянем, -- пробурчал водитель и на малой скорости двинулся по шоссе, часто моргая глазами, как будто это помогало пробиться сквозь снежную пелену.
Пока грузовик ковылял по заснеженной дороге, Артем, полузакрыв глаза, продолжал осмысливать недавно произошедшие события, пытаясь спроецировать их на свое неясное будущее. "Интересно, объявил ли на меня РУОП всероссийский розыск? Может быть, но не факт, -- я им сдал Корня со всей его полумертвой бандой и целым арсеналом. Ментам это как сосиски для бездомной кошки, они такие вещи ценят и наверняка захотят приписать себе все заслуги. Так что я для них нежелательный свидетель получаюсь. Подумают, мол, уехал и хрен с ним. Но надо рассчитывать на худшее. Ладно, разберемся помаленьку -- дело житейское. Надо будить Наташу".
Он осторожно пошевелил плечом.
-- Наташа, просыпайся.
Девушка приподняла голову, недовольно сморщила носик и попыталась вновь пристроиться на плече у Артема.
-- Отстань, ковбой. Дай еще поспать немножечко, -- сонно пробормотала она.
Справа от дороги засветилась неоновая надпись, и Брагин взялся за свою подружку всерьез: зажал ей нос и начал целовать в губы, полностью перекрыв дыхание. Наташа затрепетала, как птичка, и с размаху треснула Брагина по голове.
-- Ты, бесстыжий, отпусти меня! -- Она резко вырвалась и вытаращила па Артема глаза, напоминая взъерошенную разъяренную кошку. -- Сдурел, что ли?!
Грузовик в это время вырулил на площадку перед мотелем и остановился. Там находилось еще несколько легковых автомобилей. Наташа выглянула в окно и успокоилась.
-- Ну что, пошли? -- Водитель заглушил мотор. -- Лишь бы места были -- какие дураки в такую погоду ездят.
Они позвонили в дверь. Оттуда выглянул заспанный детина в милицейском тулупе.
-- Места есть? -- спросил Брагин.
-- Есть, есть, заходите. -- Детина запустил их в небольшой вестибюль, обшитый вагонкой. -- Только отдельных номеров нет. Вы же хотите вместе? -- Он со скрытой усмешкой взглянул па Артема с Наташей, наметанным взглядом сразу определив, кто есть кто.
-- А ты постарайся. Услуги оплачиваются. -- Брагин в упор посмотрел на охранника-портье.
-- Ну если оплачиваются, то постараюсь, -- усмехнулся тот. -- Пару червонцев дошлешь? -- И, увидев утвердительный кивок Брагина, пошел кого-то переселять.
Номер был небольшой и уютный, несмотря на простоту обстановки: две односпальные кровати, журнальный столик и два стула. Для одежды в стену был встроен шкаф. В углу стоял торшер с ленточным абажуром.
-- Мы что, сегодня спим отдельно? -- поморщилась Наташа.
-- Да нет, конечно. -- Артем деловито загнал журнальный столик к торшеру и сдвинул кровати вместе. -- Прошу, графиня.
Девушка быстро разобрала постель, разделась и, юркнув под одеяло, свернулась комочком.
-- В-в-в-в, холодно. Иди погрей меня. -- Как только Артем лег, она сразу же обвилась вокруг него змеей и приникла к его губам. -- Ну что ты лежишь, как полено?
-- Ты прямо какая-то ненасытная, -- вздохнул Артем.
-- Попросишь когда-нибудь меня! -- взвизгнула обиженная Наташа и повернулась к Брагину спиной. Тот неловко погладил ее по плечу, а потом по голове. Она делала вид, что не замечает, хотя в ее позе чувствовалось напряжение.
Артем молча встал и начал одеваться.
-- Ты куда? -- настороженно спросила Наташа, приняв сидячее положение.
-- Успокойся. Просто спать не хочется. Там я заметил что-то вроде бара -- попью кофе и вернусь.
-- Кофе -- это вместо снотворного? -- К ней вернулось обычное ехидство.
-- Что-то вроде, -- буркнул Артем. -- Запри за мной дверь... хотя не надо -- лучше возьму с собой ключ, Я ушел. Спи.
"Ей-богу, никакого желания после всей этой свистопляски", -- подумал он, выйдя в коридор. События предшествующего дня прокрутились в его голове узловыми фрагментами: штурм дачи Корня, стрельба, сам Корень с отрезанными ушами, подвал с кучей оружия, мертвый Володя, бегство от милиции... "Как там без меня братва? Ничего, разберутся помаленьку".
Брагин толкнул дверь и вошел в бар, скорее, это был буфет, обшитый той же вагонкой.
За стойкой пребывал представительный усатый мужчина лет сорока, с богатой шевелюрой обильно сдобренной проседью. Для этого времени суток -- было что-то около трех часов ночи -- он выглядел на удивление бодро.
-- Кофе напоите? -- Брагин подошел к стойке и уселся на крутящееся сиденье.
-- Напоим, -- улыбнулся бармен. -- Вам растворимый или натуральный? Натуральный подольше и подороже, а растворимый дешево и сразу.
-- Давайте натуральный. И пожевать. Сосиски там какие-нибудь. -- Брагин облокотился на стойку и застыл, обхватив голову руками. В душе его не было покоя: постоянно всплывали видения недавнего прошлого, возникали нелепые идеи... Он просто смертельно устал. И не физически, а больше эмоционально. Скорее всего, и бессонница была от этого -- никак не спадало напряжение.
Вскоре бармен принес кофе в граненом стакане и пластмассовую тарелку с яичницей, лежащими поверх нее двумя сосисками и плевком горчицы.
-- Я еще яичницу поджарил. Не откажетесь?
-- Не откажусь. -- Брагин подвинул к себе тарелку и начал вяло есть, иногда прихлебывая из стакана.
Бармен уселся на стул и с интересом наблюдал за происходящим. Брагин время от времени поднимал на него глаза, но ничего не говорил.
-- Вы в Москву? -- Бармен явно напрашивался на разговор.
-- Угу, -- промычал Брагин и согласно закивал головой. Рот его был забит яичницей и половиной сосиски. -- Туда, -- подтвердил он, прожевав, и почему-то подумал при этом о сумке с деньгами, которую, как только они вошли в номер, затолкал в стенной шкаф. "За такую сумму не только голову открутят, в космическую пыль сотрут. Зря я все-таки Наташу с собой взял. Вяжет руки".
-- Красивая у вас жена, -- тем временем продолжал бармен. -- А ведь красивая женщина - обоюдоострое оружие, эдакий кинжал о двух лезвиях и без рукоятки. Она излучает опасность.
-- Что ж теперь, с одними страшилками спать? -- парировал Брагин, подумав при этом: "Куда это он клонит? Маньяк какой-то!"
-- Да нет, конечно. -- Бармен широко улыбнулся, демонстрируя крепкие, слегка кривоватые зубы. -- Опасность ведь влечет, будоражит кровь, но всегда нужно держать "два в уме", чтобы вовремя ее предотвратить. У красивой женщины всегда много поклонников, всегда с ней хотят флиртовать, домогаются и даже пытаются купить, суля бог знает какие блага. И как она себя поведет в следующий момент, никогда не предугадаешь, -- выбор-то обширен. Мало ли кто ей попадется на жизненном пути -- не считайте, что я какой-то чудик, так просто, наплыло... Вы сейчас переночуете и уедете, и больше мы никогда не встретимся -- вот я и хочу рассказать вам одну историю из собственной биографии, поплакаться в жилетку. А кому еще?
-- Вы пострадали от женщины? -- высказал догадку Брагин.
-- Если бы только пострадал! -- вздохнул бармен. -- Она мне всю жизнь перекорежила, да так, что до сих пор не могу оклематься, и, наверное, это на всю оставшуюся жизнь. Вам еще кофе? -- Он кивнул на опустевший стакан.
-- Налейте лучше какого-нибудь соку. -- Артема заинтересовали рассуждения бармена, и ему не хотелось, чтобы они надолго прерывались.
-- Я познакомился с ней на курорте, в Ялте, -- продолжил тот, отрезая уголок от пакета и наливая сок. -- Мне тогда было что-то около тридцати, а она совсем юная, с фигурой Афродиты и глазами непуганой лани, пронзительными своей наивностью. Звали ее Наташа...
При этих словах Брагин чуть не поперхнулся соком.
Бармен заметил непроизвольное движение Брагина и, сделав небольшую паузу, усмехнулся чему-то своему.
-- Ну так вот, она была потрясающе красивой, без всяких натяжек: мраморный цвет кожи, черные волнистые волосы, разбросанные по плечам. Ей только что исполнилось восемнадцать. Я в то время работал в НИИ и приехал в Крым по льготной путевке, с трудом выбитой у профкома, а она была дочерью то ли писателя, то ли композитора. Родители у нее жили здесь, в Ялте, но Наташа практически с ними не общалась и вела достаточно независимый образ жизни. Я сам бы к ней в жизни не подошел, хотя шатался по курортным танцулькам, цеплялся ко всяким бабочкам, и не безуспешно, но к ней бы не подошел -- она была слишком молода, красива и казалось недосягаемой. Есть такой тип женщин, которые, несмотря на свою привлекательность, могут оставаться подолгу в одиночестве, -- к ним боятся подходить, мол, это не для меня, это слишком круто, и начинают искать что-нибудь попроще. Я в то время был женат, имел ребенка, но на юг поехал один, так сказать, слегка развеяться, оторваться...
В тот день я пошел в горы. Захотелось. Знаете крымские горы? Они покаты, покрыты хвойными лесами, даже зайцы водятся... В общем, не альпинистский, а скорее, прогулочный вариант.
Пролазив около часа по заросшим склонам, я внезапно увидел ее: она сидела на трухлявом пне и, морщась, выковыривала из ноги колючку. Я подошел:
-- Вам помочь?
-- Да, -- сразу согласилась она. От ее взгляда меня даже зазнобило. -- Я, наверное, сама не смогу спуститься вниз: сильно наколола ногу.
-- Обопритесь на меня. -- Я слегка присел, подставляя плечо.
-- Можно на "ты". Я не люблю это "вы". -- Она обняла меня за шею, и мы поковыляли вниз, к санаторию.
-- А как тебя зовут? -- поинтересовался я.
-- Наташа.
Мы шли, тесно прижавшись друг к другу, и от нее исходили такие сексуальные токи, что у меня периодически возникали нехорошие мысли. Прямо наваждение какое-то.
-- Я тебе нравлюсь? -- неожиданно спросила она.
-- Очень, -- заикаясь ответил я. -- Но в данном случае это не имеет никакого значения.
-- Может быть. -- Она замолчала и за оставшийся путь не произнесла ни одного слова, да и взгляд у нее был отрешенный, устремленный куда-то за горизонт. -- Приходи вечером в кафе, ну там... возле санатория. Я тебя угощу ужином. Ведь ты, можно сказать, спас мне жизнь, а я умею быть благодарной. -- Улыбка ее была непостижима.
После ужина я робко пригласил ее к себе в номер, навешав какой-то "лапши на уши", и она, не моргнув глазом, согласилась. В постели Наташа была ненасытна и опытна, я потом понял, что это у нее природное, своеобразный талант. Я просто ошалел от неожиданного счастья, хотел ее еще и еще. Утром она распрощалась как ни в чем не бывало и пропала из поля зрения на несколько дней. Я места себе не находил, мотался целыми днями по городу, пытаясь ее отыскать, добрался до ее родителей, но они сказали, что Наташа уже взрослая и живет своей жизнью. И еще я понял, что отчаянно влюбился, что мне наплевать на все, лишь бы была рядом она, чтобы смотреть на нее, любить ее...
Потом она пришла ко мне сама и, глядя на меня своими пронзительными невинными глазами, сообщила, что ездила на дачу Максимилиана Волошина в Коктебель с одним своим другом-художником. Я сразу начал страшно ревновать ее к этому незнакомому мне художнику, но молчал сцепив зубы, не желая унижаться. Да и какое я имел тогда, да и вообще когда-нибудь на нее право.
В эту ночь Наташа опять осталась у меня, и я ей все простил. Я ей и дальше всегда все прощал -- у нее была дьявольская способность улыбкой, словом, неуловимым жестом сводить на нет любые шероховатости в отношениях.
Неумолимо приближался срок моего отъезда. Наташа была постоянно со мной. Когда я спрашивал, любит ли она меня, Наташа только загадочно улыбалась и гладила меня по щеке.
-- Наташа, я тебя люблю до безумия, -- нашептывал я ей сладкими ночами, полными звездного счастья. -- Оставайся со мной всю жизнь, я брошу все, я не могу без тебя...
-- А ты способен меня одеть, прокормить? -- Когда она это говорила, в голосе у нее слышались стальные нотки знающей себе цену женщины. -- Да и не будет тебе со мной счастья -- я ветер, легкий морской бриз -- обласкал и улетел.
-- Наташа, но не может же все так просто кончиться, я умру, я с ума сойду...
-- Обычно все так и заканчивается. Любовь как живое существо: она рождается, живет и умирает, и твоя когда-нибудь умрет... Так зачем же до этого доводить?
Она как будто насмехалась надо мной. Была в ней какая-то интуитивная, дьявольская мудрость, дар предвидения. И ведь она останавливала меня тогда, останавливала... Но я уже закусил удила и галопом несся в сладкую неизвестность... Короче, Крым мы покинули вместе. Жене я позвонил еще из санатория и, не объясняя причин, сказал, что домой никогда не вернусь.
Жить мы стали на зимней даче ее папаши. Я уволился из своего НИИ с его скудной зарплатой, продал дом в деревне, доставшийся мне в наследство от бабушки, влез в долги и начал проворачивать различные темные делишки с иконами и церковной утварью. Меня с детства тянуло к иконописи -- было в этих утонченных ликах что-то отрешенное, непостижимое человеческому разуму. В досках я разбирался, умел их реставрировать и умудрялся удачно продавать, не попадая в поле зрения милиции. Наташа целыми днями упражнялась в живописи, рисовала этюды, акварельки и несколько свысока относилась к моему бизнесу. Только говорила иногда:
-- Богом торгуешь. Накажет он тебя. Впрочем, это был самый счастливый период в моей жизни. Наташа была неиссякаема в любовных играх и заводила меня практически круглосуточно: взглядами, голосом, походкой и просто тем, что была рядом, доводя до безумия. Это была сказка!
А потом я понял, что она мне изменяет, постоянно и с самого начала. Наташа не могла любить только одного мужчину, нет, она не была примитивной шлюхой, просто кто-то из нас был как бы базовым, но требовалась еще куча сателлитов, чтобы удовлетворить ее сексуальные потребности. Я кипел от ревности, стал за ней следить, когда она уходила из дому, несколько раз видел, как она встречалась с незнакомыми мне мужчинами и куда-то с ними уходила. Но когда она возвращалась домой и бросалась мне на шею, неистово целуя, вся моя злость почти мгновенно затухала. Я ласкал Наташу, а потом вновь начиналось волшебство любви. И ведь она любила меня, в постели вела себя неистово... Такое не сыграешь. А потом все начиналось по новой. Сила моей ревности была неописуема: я зверем метался по опустевшей даче, искусывал в кровь губы и выл по-волчьи. Но Наташа возвращалась и... В общем, жизнь моя пошла по замкнутому унизительному кругу. А потом она ушла к одному модному художнику, жившему в том же дачном поселке, и, судя по оставленной записке, насовсем. Я понял, что этого перенести не смогу, что это душевный апокалипсис, и решился на поступок: купил охотничье ружье и заявился на дачу к этому живописцу. Наташа была там, с ним.
-- Или ты пойдешь со мной, или я убью этого недоноска! -- Взгляд мой был страшен.
-- Он не шутит. Он тебя убьет прямо здесь и сейчас, -- спокойно сказала Наташа, как-то странно взглянув на художника. -- Мне придется вернуться к нему.
И мы начали жить, как будто ничего и не произошло: я занимался иконами, а Наташа рисовала свои акварели и любила меня по-прежнему. А потом она пропала. Прошла неделя. Я объездил всех ее знакомых и знакомых этих знакомых, постоянно звонил ее родителям, но все было тщетно. "С ней произошла беда", -- подумал я тогда и заявил в милицию. Менты начали поиски свидетелей в дачном поселке, изнуряли меня допросами, а потом... а потом в нашем саду под кучей мусора нашли окровавленную сорочку, ее сорочку. Начались всякие экспертизы... Кровь оказалась Наташиной. Тут же нашлись двое свидетелей, уж откуда они взялись -- не знаю, которые видели, как я копошился в саду и что-то прятал под той пресловутой кучей.
Меня моментально взяли под стражу, предъявив обвинение в убийстве. Мне было все равно -- я не представлял себе жизни без нее. Начались серии допросов -- и главный вопрос был: "Где труп?" Меня крутили и так и сяк, что только со мной ни делали, но я не мог ничего сказать, потому что не убивал.
Несколько раз пытался покончить с жизнью: расковыривал канцелярской скрепкой вены, с разбегу врезался головой в стену камеры, но за мной следили и не позволяли завершить начатое. А потом дело передали в суд и мне дали восемь лет строгого режима на основании косвенных улик. Наверное, можно было нанять хорошего адвоката, но тогда мне все было безразлично. В зоне я постепенно оклемался, душевная боль утихла, вернее, забилась куда-то вглубь. Короче, я отсидел от звонка до звонка, а когда вышел на волю, новые кореша устроили меня в этот мотель.
-- И это все?
-- Если бы! -- Бармен налил себе целый бокал водки и залпом выпил, не закусывая. -- Однажды я был в Москве и на выходе одного из ресторанов встретил ее вместе с тем художником. Они о чем-то мило беседовали, направляясь к припаркованной на обочине дорогой машине. Я сначала застыл как изваяние, а потом нервы мои не выдержали -- я подбежал к ней и начал трясти за плечи:
-- Ты где была?! Я за тебя отсидел восемь лет. Ты знаешь, что такое отсидеть восемь лет в зоне?! Это целая жизнь.
-- Но я же легкий морской бриз -- обласкал и улетел. Я же тебя предупреждала, а ты не понял, хотел его убить. -- Наташа кивнула в сторону художника. -- Вот мы и разыграли этот маленький спектакль. Кто же знал, что тебя посадят? -- Взгляд ее был безразлично-ироничен.
Рассудок мой помутился. Схватив валявшийся на дороге обломок кирпича, я ударил ее в висок. Она упала, стукнувшись затылком об асфальт, и так получилось, что взгляд ее мертвых глаз был направлен прямо на меня и в них застыла насмешка. Я зарычал по-звериному, упал перед ней на колени и начал целовать в остывающие губы -- ведь я ее любил. -- Бармен сделал паузу: -- Да и сейчас люблю. Меня тут же забрали в ментовку, а потом осудили еще на пятнадцать лет.
-- Так почему же ты здесь? -- не выдержал Бра-гин.
-- У нас за одно и то же преступление два раза не судят, поэтому, зачитав приговор, тут же оправдали и освободили прямо из зала суда. Вот так-то, брат. Ни в одном романе такого не прочтешь.
Повисла длинная, тягучая пауза. Бармен стоял опершись локтями об стойку и уперев кулаки в подбородок.
-- Налей-ка мне тоже водки. Грамм сто, -- наконец проговорил Брагин. -- Вогнал ты меня в тоску своей историей, кстати, мою девушку тоже зовут Наташа. -- Он криво усмехнулся.
Бармен молча исполнил заказ, подвинув к Артему бокал, а потом, как бы спохватившись, спросил:
-- Закусывать будешь?
-- Сделай что-нибудь.
-- Что именно?
-- Да какая разница! -- Брагин никак не мог переварить услышанное и сидел, уставившись туманным взглядом на ряды бутылок.
Просидев в баре до шести утра, Артем пошел будить водителя и Наташу.
-- Ты что, торчал там всю ночь? -- Она резко села на кровати и потрясла головой, стараясь поскорее проснуться. -- И чем же ты там занимался? Пил водку? От тебя попахивает.
-- И водку тоже. А вообще послушал одну поучительную историю про девушку по имени Наташа.
-- Ты что, ковбой, теперь будешь всех Наташ на меня примерять?! У нас на студии убиралась одна Наташа, так она была кривая на один глаз, а еще...
-- Если ты будешь меня доставать, -- перебил ее Брагин, -- то я тебя отправлю обратно в Питер.
-- Разбежался! -- Она даже подпрыгнула от негодования. -- И как же ты меня будешь отправлять? На веревке, как коровку?
-- Посылкой. Собирайся, нам пора ехать.
-- Кстати, что за сумка с нами в машине путешествовала? Ты с ней носишься как с писаной торбой. -- Наташа встала с кровати и потянулась, демонстрируя свое стройное обнаженное тело. Артем посмотрел на нее и почувствовал легкое возбуждение.
-- Аппетитная ты. Пипетка, так бы тебя и съел.
-- Я предлагала поужинать мной, когда мы ложились в постель, а теперь -- потерпишь. Так что там, в сумке? -- Девушка начала быстро одеваться.
-- Миллион баксов, -- небрежно бросил Брагин.
-- Врешь ты все, ковбой. -- Любопытство тем не менее пересилило, и Наташа, вытащив сумку из шкафа, расстегнула ее и заглянула внутрь. Увидев толстые пачки долларов и потрогав их руками, она уставилась на Брагина расширенными от изумления глазами и спросила, почему-то перейдя на шепот: -- Откуда они у тебя? Ты что, банк ограбил?
-- В наших банках грабят рубли, а этими один козел купил себе жизнь. Я ему только уши обрезал. -- Лицо у Артема окаменело. -- Он моего отца убил, и давай больше не будем об этом.
Наташа никогда не видела Брагина в таком состоянии и, испугавшись, бросилась к нему, обняла за шею и начала гладить по волосам.
-- Темушка, что с тобой? Ну не надо, ну я не знала. Я о тебе мало что знаю -- ты же не рассказываешь, а мне было все равно. Я тебя любого люблю.
-- Все нормально, Пипетка. -- Артем мягко поцеловал ее в губы. -- Нас уже водила заждался -- давай быстрей. -- Он выдернул из сумки пачку долларов и сунул ее в карман. -- Береженого Бог бережет.
-- Я уже готова, ковбой.
Наташа натягивала шубку, когда Брагин вдруг, словно на что-то решившись, быстро подошел к кровати и с размаху плюхнулся на нее.
-- Ладно! Коль уж ты со мной поехала, а здесь всякое может случиться, слушай, кто я такой. -- Артем наморщил лоб и на некоторое время задумался. Потом начал медленно говорить, как бы подбирая слова: -- До армии я жил в городе А... Маленький такой городишко. Это ты -- столичная штучка, да еще потомственная графиня Дибич, а я так себе, человек из народа. Помнишь Галю, с которой ты из-за меня сцепилась?
-- Еще как! -- бурно отреагировала Наташа. -- Я тогда чуть с ума не сошла.
-- Кстати, Галя не просто вышла замуж, а за моего старшего брата Германа, так что вы с ней в какой-то мере породнились. -- Артем произнес это с некоторой грустью в голосе и улыбнулся. Наташа хотела что-то сказать, но он остановил ее жестом. -- Ну так вот, жил я в этом городишке, занимался спортом, болтался со шпаной на улице и все. Кроме
этого я ничего не знал и не видел. Отец у меня был вором, и не просто вором, а вором "в законе". Я в нем души не чаял, и он мне был другом, умным и сильным. Но потом ушел очередной раз в зону и там умер. Я окончил школу, призвался в армию, попал в войска спецназа МВД, потом в Чечню. Последний год воевал как сверхсрочник, контрактник. Всякого я навидался на этой войне: кровь, трупы, бездарные командиры... А самое главное -- я научился убивать людей, просто так, хлопать их как мух на подоконнике, и совесть меня не мучила. А потом попал в такой переплет, что до сих пор не могу понять, как сумел выжить. Но все-таки выжил, чудом выкарабкался и уволился из армии, даже не уволился, а просто взял да ушел. Я ведь до сих пор там числюсь в спецроте майора Пугачева, даже паспорт не удосужился получить -- живу по удостоверению личности. Ну это ладно. Ехал я сюда и думал, что попаду в рай земной, мечтал начать новую светлую жизнь, а очутился в такой навозной жиже... Сразу же, как приехал в родной город, сцепился с местными бандитами, но после войны все это казалось какой-то мышиной возней, детскими играми. Долго они бы еще со мной возились, но нашелся там один умник по кличке Мормон: выпихнул меня в Питер, сказал, что знает, кто убил моего отца.
Кличка убийцы была Корень. Настоящего его имени никто не знал, я и сейчас его не знаю, да мне это и не надо. Короче, начал я в Питере искать этого Корня. А там мой старший брат Герман, я, кажется, тебя так с ним и не познакомил, коммерцией занимался. Занимался, занимался, а потом на него бандюги наехали -- как правило, любой бизнес этим кончается. Я ему стал помогать. А чем я могу помочь? Ну перебил пять-шесть человек, а может больше -- я их не считал, -- и как-то само получилось, что сколотил свою бригаду... Ну что ты на меня так смотришь! Бандит я, бандит! А ты хотела, чтобы я был певцом оперного театра?
-- Да ничего я не хотела, -- обиженно сказала Наташа, -- и рассказывать ни о чем не просила. Ходит с пистолетом, с пачками долларов... Разве честным трудом столько заработаешь?
-- Интересно, что ты называешь честным трудом! Выходит, что еще существует труд нечестный? Но все-таки труд! А кто это определил? Кто ж этот умник?
-- Государство! -- выкрикнула Наташа в запальчивости.
-- Да успокойся ты, -- примирительно сказал Артем. -- Я сам над этим долго думал. Еще в Чечне. Был у нас сержант Штынь, царствие ему небесное. Он был большой любитель спорить на подобные темы и говорил, что не надо путать государство с правительством. Государство -- это территория, население, мы с тобой, а правительство -- это те, кто должен заботиться об этом государстве, именно заботиться, а не управлять. Я не знаю, что будет потом, а те негодяи, что сейчас сидят там, -- Артем потыкал пальцем вверх, -- научились только воровать. Выходит, что они воруют по-честному, а остальные не по-честному? Мне еще об этом отец говорил. Наиздавали законов для собственных нужд. Да плевал я на их законы! Я живу по законам совести... своей и по-другому не буду.
Артем замолчал, потом подошел к Наташе, обнял ее и начал гладить по спине.
-- Из-за какой ерунды мы с тобой спорим.
-- Ты первый начал, -- успокоено проговорила девушка. -- Сам нарываешься. Я же тебе сказала, что мне все равно, кто ты есть.
-- Ладно. В общем, вычислил я этого Корня нестандартными методами... Не зря же за мной ментовка гоняется по всей России и мы едем с тобой в Москву. А Корню я на самом деле уши обрезал, убивать почему-то не захотелось. И миллион баксов от него. Сам предложил, а я не отказался. Ну что, пошли? -- Артем забросил на плечо сумку с деньга ми, и, вернув ключи охраннику на первом этаже, они вышли на улицу.
Метель поутихла. Шел медленный крупный снег. КамАЗ уже тихо урчал, а водитель копался у переднего колеса.
-- Ну что, двинемся? -- спросил он, увидев своих пассажиров, и, не дожидаясь ответа, полез в кабину. Машина взревела, медленно вырулила на шоссе и вскоре скрылась из глаз в снежном мареве.
Глава 2
-- Что за черт! Откуда он здесь взялся? -- пробурчал водитель, когда они проехали километров пятнадцать.
Артем взглянул на шоссе; впереди, в нескольких десятках метров, маячила фигура гаишника со светящимся жезлом. Он стоял перед машиной с мигалкой и приказывал остановиться. "Странно все это", -- подумал Артем. У него было собачье чутье на всякого рода несуразности, фальшь -- жизнь приучила.
-- Газуй и гони не останавливаясь, -- процедил он сквозь зубы.
-- Как же так? -- не понял водитель.
-- Гаишник, в дурную погоду, в шесть часов утра, в чистом поле... Да здесь машины раз в час ходят! Не останавливайся! Если погонятся или передадут информацию на ближайший пост -- я откуплюсь.
Но водитель со стажем привык безоговорочно подчиняться инспекторам Госавтоинспекции и, не послушавшись Брагина, вырулил на обочину и встал позади милицейской машины.
Гаишник не торопясь, вразвалку направился к КамАЗу.
-- Не выходи из машины, -- предупредил Артем.
-- Хорошо, -- согласился водитель, доставая документы.
Спустя некоторое время мент приблизился и, дернув за ручку, сам открыл дверцу. В следующий момент в водителя уперлось дуло пистолета.
-- Давай выползай, приехали. Показывай, что у тебя в фуре. -- Усатый тип в милицейской форме гадко ухмылялся.
Брагин, служивший в спецназе МВД и прошедший всю чеченскую войну, схватывал подобные ситуации мгновенно, ибо доли секунды здесь могли стоить жизни. Война приучила его в сомнительных случаях действовать по принципу: "Бей первым, иначе можешь не успеть". Моментально оценив манеру говорить, выражение лица, выправку подошедшего, Артем не задумываясь обнажил ствол и всадил ему пулю в лоб. Из милицейской машины выскочили двое, на них формы не было. В то же время взвизгнули тормоза и сбоку остановилась черная "БМВ".
Артем дернул за ручку правой дверцы и, вытолкнув ничего не понимающую Наташу из машины, вывалился вслед за ней. В тот же миг утреннюю тишину прорезала до боли знакомая автоматная очередь. Водитель КамАЗа уткнулся головой в руль.
-- Наташа! -- прокричал Артем. -- Быстро в кювет, за сугробы! Быстро!
Сам он уже пристроился за колесом грузовика и отслеживал обстановку. Увидев в просвете между колесами фуры чьи-то ноги, он быстро и точно отстрелял по ним, а упавшего добил пулей в голову. Брагин судил по себе -- сам в данном случае он продолжал бы стрелять и лежа, невзирая на ранение. Бой есть бой... В следующее мгновение он откатился в кювет и, заметив высунувшееся из-за капота милицейской машины плечо, тут же отреагировал выстрелом. Раздался жалобный вскрик. "Хорьки вонючие! Сейчас я вас всех сделаю", -- зло подумал он, при этом нащупывая в кармане запасную обойму. Брагин был в своей стихии -- он еще не успел отвыкнуть от войны и воспринимал происходящее как один из эпизодов жизни, как ее естественный ход.
Дорожные грабители поняли, что столкнулись с какой-то неведомой силой, почуяли смертельную опасность, им хватило буквально несколько секунд, чтобы запрыгнуть в машину. Тем временем Брагин, привыкший завершать начатое, по крайней мере, пытаться, поднырнул под КамАЗ и, проехавшись под ним на брюхе, подцепил валявшийся АКСУ и выпустил очередь в удаляющуюся "БМВ". Заднее стекло разлетелось вдребезги, но машина продолжала движение. В салоне наверняка кого-нибудь зацепило, но водитель, по-видимому, остался невредим.
-- Хорьки вонючие! -- Артем зло сплюнул. -- Наташа, вставай, иди сюда -- комедия закончилась.
Из-за сугроба выглянула испуганная девушка, нее даже лицо было залеплено снегом. Артему стало смешно.
-- Ты там что, с головой зарылась?
-- Ага. -- Наташе было не до армейского юмора.
-- Да иди сюда. Здесь никого, кроме меня, нет, если не считать трех мертвяков. Но они безобидны, как куклы.
Девушка поднялась и неуверенно приблизилась к Брагину.
-- Что, никогда не видела таких спектаклей в жизни? Разве что по видику, -- продолжал ерничать тот. -- А я в них наигрался.
-- Кто это был? -- перебила его пришедшая в себя Наташа.
-- Кто, кто! Дорожные гопстопники. Грабят проходящие фуры. Иногда водителей убивают, иногда нет... Но эти бы в живых не оставили... И нас, кстати, тоже. Ладно, надо оттащить мертвяков и отогнать подальше КамАЗ. Поможешь?
-- Это еще зачем? -- не поняла Наташа. -- Может, лучше милицию вызовем, а, Тем?
-- У тебя что, совсем мозги выскочили?! -- Артем говорил спокойно, хотя глупые вопросы и предложения его раздражали. Нужно было действовать, и немедленно. -- Ну, вызовем мы милицию, а здесь три трупа. Начнется разбираловка, и будет поставлен один простенький вопрос: кто их сделал? Сначала установят личность шофера -- при нем наверняка все документы в наличии. Хорошо, допустим, его завалили бандюки, а кто их? Водитель? Маловероятно. А тут я как раз. Начнут устанавливать личность, выйдут на питерскую ментовку, а я в розыске, и меня тут же этапируют в славный город на Неве. Да еще благодарность и те и другие получат; поймали опасного преступника. Все поняла?
-- А если мы вызовем, а сами смоемся? -- робко возразила Наташа. Таким она еще Артема не видела и удивленно таращила на него глаза.
Брагин устал от ее вопросов, но, зная характер девушки, понимая, что она не успокоится, пока не докопается до истины, тяжко вздохнул и продолжил:
-- Но трупы-то никуда не денутся, значит, и вопрос: чьих это рук дело? Начнут искать возможных свидетелей, в конце концов, выйдут на бармена из мотеля, и он подробно опишет нашу внешность. После этого мы с тобой на пару попадем в московский розыск, а может и всероссийский. Куда ж тогда, в Голландию бежать? -- Брагин усмехнулся, вспомнив приключения Наташи в этой стране, и продолжил: -- А мы мертвяков оттащим в посадки, их через час запорошит снегом, и станут они подснежниками, то есть их найдут только весной и вряд ли опознают. А если машину отгоним и бросим где-нибудь, то на нее посмотрят, а потом, скорее всего, растащат на запчасти. Ни машины, ни шофера... И вряд ли кто в этом разберется, да и кому это надо. Убедил?
-- Логика у тебя железная, -- медленно проговорила Наташа.
-- Поэтому ты импровизируй на рояле или на пишущей машинке, а я уж буду здесь, -- закончил Артем. -- Пошли, Пипетка, разберемся помаленьку.
Он обыскал бандитов. Естественно, что никаких документов при них не оказалось, кроме фотографии девушки с надписью: "Коле от Вали. На добрую память". Потом Брагин забрался в кабину КамАЗа, выгреб из кармана водителя и "бардачка" все имеющиеся документы, бумажки и прочие вещи -- все, что могло удостоверить его личность, не замечая пока одного обстоятельства, которое запустит линию его судьбы совсем в другом направлении.
Трупы они таскали около получаса: сначала волочили их по подмерзшему шоссе, а потом по свежему снегу дотягивали до лесополосы и присыпали. Только когда закончили неприятную работу, Наташа спросила:
-- Ковбой это ты в Чечне научился так ловко стрелять?
-- В учебке. -- Артем начал хлопать девушку по бокам, отряхивая с шубки прилипший снег. -- В Чечне я просто отрабатывал свои навыки в полевых условиях. Там я научился другому -- стрелять без раздумий. -- Он некоторое время помолчал, прикидывая свои дальнейшие действия, а потом продолжил: -- Ладно, полезай в кабину. Поедем и бросим эту тачку где-нибудь на стоянке недалеко от Москвы -- и тю-тю!
Когда они тронулись с места, Наташа внезапно спросила:
-- Артем, а где сумка с деньгами? Здесь ее нет.
-- Что ты сказала?! -- Брагин резко ударил по тормозам. -- Как это нет! А где ж она?
Он оперся локтями на руль и обхватил голову ладонями. Наташа сидела молча.
-- Эти хорьки как-то сумели утянуть. Надо их искать, -- наконец выдавил из себя Артем.
-- Тема, а может, плевать на них? У нас есть на первое время десять тысяч баксов, а там разберемся. Заработаешь. Создашь еще одну банду, да и в Питере у тебя много чего осталось. -- Наташа улыбнулась и погладила Брагина по голове. -- Главное, что мы с тобой живы и здоровы.
-- Так-то оно так, -- Артем говорил медленно, врастяжку. -- То, что эти твари будут жировать за наш счет, -- не самое главное. Они все равно такую сумму не удержат -- кто-нибудь отнимет. Мелковаты они для таких бабок. Но ведь я получил их, эти деньги, считай, за своего отца и за то, что не убил его убийцу, хотя тот и остался без ушей и при пиковом интересе. Но ведь жив, хорек. Придется этим делом заниматься. Я ведь не знал, чем в Москве заняться, а тут работа появилась. -- Он усмехнулся, и это была усмешка безжалостного хищника, готового гнать свою дичь до конца. -- Ладно, поехали.
Брагин резко дернул за рукоятку коробки передач и начал разворачиваться в обратную сторону.
-- Мы куда, Тема? -- поинтересовалась Наташа. Вопрос был задан скорее машинально -- с Брагиным она была готова ехать хоть в преисподнюю.
-- Обратно в мотель. Там определимся, что делать дальше, -- бросил Артем и, закончив разворот, погнал тяжелый грузовик в обратную сторону.
Черная "БМВ" свернула на боковое шоссе, а машина с мигалкой и воющей сиреной продолжила путь прямо.
-- А почему Копа с нами не поехал? -- спросил сидящий на заднем сиденье парень, похожий на огородное пугало: нос у него был пуговицей, глаза выпучены, а волосы цвета мочалки торчали во все стороны. И кличка была соответствующая -- Пуга.
-- С Копой мы созвонимся, если нужно будет. А сейчас зачем он нам? -- ответил сидящий за рулем, процеживая слова сквозь зубы, как через сито. -- Но он точно допрыгается -- менты его вычислят, повяжут, а он, глядишь, и нас сдаст. Живем как на бочке с порохом.
Кличка говорящего была Косой. Он был на самом деле кривой на один глаз, выбитый еще в детстве во время экспериментов с карбидом. Вместо него был вставлен стеклянный. Сходив два раза в зону за грабеж, он осознал простую истину, что на уличном "гоп-стопе" много не заработаешь, а уж сядешь точно. И Косой разработал свою систему грабежа большегрузных автомобилей на дорогах. Он предпочитал действовать самостоятельно, избегая зависимости от местных криминальных структур и авторитетов, имея лишь несколько подельников. К своему занятию Косой относился философски: получилось -- не получилось... Но сегодняшний случай его поразил -- с таким агрессивным отпором он еще не сталкивался.
-- Интересно, кто это был? -- спросил он Пугу, полуобернувшись назад и сбавив скорость.
-- Какой-то крутой профессионал. Он бы и нас сделал, если б вовремя не смылись. -- Пуга был глуповат, но когда-то служил в десантных войсках и понимал толк в подобных вещах.
-- Что там с Димычем? -- Рядом с Пугой сидел некто с окровавленной головой.
-- Пока жив, но долго не протянет -- у него дыра в башке. Куда его будем девать? -- спросил Пуга.
-- Ну не домой же везти! -- зло бросил Косой. -- Зароем где-нибудь в лесу, и чем быстрее, тем лучше. У нас лопата есть?
-- Две малых саперных в багажнике. Кстати, что это у тебя там за сумка на переднем сиденье? Что в ней? -- В голосе Пуги чувствовался неподдельный интерес.
-- Не знаю, не смотрел. Какое-нибудь барахло. Это я из КамАЗа случайно подхватил. Приедем -- посмотрим. Давай сначала Димычем займемся. Как он там?
Пуга приблизил ладонь к губам раненого.
-- Кажется, того... Не дышит. А с теми пацанами, что на дороге остались?
-- Да никак! -- зло отреагировал Косой. -- Там, наверное, уже менты стадами гуляют. Давай Димыча вон в ту рощицу. -- Он мотнул головой в сторону выплывшей в свете фар лесной полосы. -- Туда не подъедешь, но тащить близко.
-- А как же мы могилу будем рыть? -- забеспокоился Пуга.
- Не скули, земля еще не промерзла. А так его оставлять нельзя -- если опознают, то нам хана.
Провозившись часа два, они вернулись в машину, и Пуга, расстегнув сумку, заглянул внутрь. Ни один гениальный актер в мире не смог бы сыграть ту гамму чувств, которая за несколько секунд сменилась на его лице: нижняя челюсть непроизвольно отвалилась, губы начали делать рыбьи хватательные движения, глаза выпучились под вздернутыми вверх бровями. Пуга хотел что-то сказать, но язык присох к гортани, и он только крякал взбудораженной уткой, потом начал икать.
-- Ну ты чего застыл, как статуя? -- поинтересовался Косой, который очищал заднее сиденье от осколков заднего стекла. -- Ну что там?
-- Да здесь баксов как грязи, -- с трудом выдавил из себя Пуга. -- Целая сумка долларов.
Косой заглянул ему через плечо и тоже на некоторое время онемел: столько денег сразу он ни разу в своей многогранной жизни не видел. Придя в себя, он начал судорожно обдумывать неожиданный поворот событий. Мысли завертелись в голове со скоростью света.
"Ну и дела! Не зря тот парень стрелял, как Рэмбо. Скорее всего, вез кому-нибудь. Но почему на КамАЗе и при чем тут эта девица? А может, она "плечевая"? Водила где-нибудь подцепил? Не вяжется. Скорее всего, везла деньги она, а этот Рэмбо ее сопровождал в качестве охранника. Похоже... Но почему на КамАЗе? Нелепица какая-то! А ведь Рэмбо остался жив -- он копать начнет. И те, кому везли, -- тоже начнут, а они -- не простые людишки. Это наверняка "черный нал", а такие бабки просто так не ходят".
-- Во счастья привалило! -- Пуга нервно захихикал. -- Ну что, поделим и разбежимся?
-- Дурак ты! За это счастье тебе яйца вырвут и сожрать заставят. -- У Косого был обширный криминальный опыт, и он знал, что даже угнанную машину выдерживают двое суток, прежде чем с ней что-либо делать, -- а вдруг украли не у того и придется вернуть с извинениями, а то и с возмещением морального ущерба. -- Может быть, нам эти бабки придется отдать. Пускай отлежатся у меня месяца три. Если за ними никто не придет, тогда и поделим.
-- Да ты че, Косой! Смоемся, зароемся -- хрен кто найдет. -- Пуга не понимал, почему его лишают счастья.
-- Найдут! Те, кто такие бабки в сумках носят, найдут -- это тебе не ментовка. Если у тебя будет вся сумма, то еще можно как-то отвертеться, а если не вся, то ты -- стопроцентный труп. Тем более охранник жив, а он мог запомнить номера машин, да и Толян с Мансуром на дороге лежать остались. Ты у них карманы проверял? Ниточка потянется... Короче, я забираю эту сумочку. Да не бери ты в голову -- на фурах мы всегда себе на жизнь заработаем. Не каждый же раз нам такие Рэмбо будут попадаться, а с лохами-водилами мы как-нибудь управимся. И молчи как рыба, не ищи на свою задницу приключений.
-- Хорошо, Косой, будь по-твоему, -- со вздохом проговорил Пуга, но затаил обиду.
Брагин остановил грузовик в отдалении от мотеля. "Чтоб не светиться без дела".
-- Наташа, ты посиди здесь, я скоро вернусь.
Артем быстро дошагал до "сараюги", как определил мотель покойный водитель КамАЗа, и вошел в бар. Бармен был на месте, сидел за стойкой и что-то писал в конторской книге. Услышав скрип открывающейся двери, он приподнялся и с удивлением воззрился на входящего Брагина.
-- Вы не уехали? Что-нибудь случилось?
-- Уехали-то уехали, но на нас напали по дороге какие-то подонки и ограбили грузовик. -- Артем сел за стойку.
-- Я чем-нибудь могу помочь? -- После того как бармен рассказал Артему свою жизненную историю, он проникся к нему родственными чувствами.
-- Если сможешь. -- Брагин достал фотографию, найденную в кармане трупа. -- Ты знаешь эту девицу?
Бармен несколько секунд разглядывал снимок.
-- Не встречалась. Да мало ли в городе таких телок бродит! Даже если и видел, то не запомнил.
-- А что за город? -- поинтересовался Брагин.
-- Ну это же Н...ский район. Стало быть, и город Н... Вот что... -- Бармен на секунду задумался. -- Через два часа смена: придут мой сменщик, директор мотеля, охранник. Может быть, они тебе что подскажут. Посиди, подожди. Да, покажи это Василию, ну тому, около входа.
Брагин дал фотографию охраннику-портье, но тот не смог сказать ничего вразумительного, и Артем вернулся обратно.
-- Яичницу поджарить? Кстати, меня зовут Боря. -- Бармен вопрошающе посмотрел на Брагина.
-- Валяй, все равно делать нечего. Я Артем. И вот еще что... Как проще всего добраться до Москвы? Машину ловить на шоссе?
-- Зачем машину! Здесь с полкилометра идти до электрички, прямо на станцию попадаешь. От мотеля сто метров по ходу и налево. А там совсем близко. Сорок минут -- и ты на Ленинградском вокзале.
-- Все понял. -- Брагин встал. -- Ты пока жарь яичницу, а я отлучусь минут на пятнадцать.
Когда Артем открыл дверцу грузовика, задремавшая было Наташа встрепенулась.
-- Слушай-ка, Пипетка. Вон там есть железнодорожная станция. Садись на электричку и езжай в Москву. Я здесь невесть сколько бултыхаться буду...
-- А как же мы найдемся? -- перебила Наташа Брагина.
-- Дослушай до конца. Снимешь номер в гостинице и оставишь записку с координатами в справочном бюро Ленинградского вокзала. Дашь им немного денег -- они передадут.
Наташа вылезла из кабины и побрела вдоль шоссе. Артем с тоской посмотрел на ее удаляющуюся стройную фигурку. "Если с ней что-нибудь случится -- никогда себе не прощу", -- подумал он и направился обратно в мотель. Дождавшись сменщика бармена Бори, Брагин показал ему фотографию. Тот долго ее рассматривал.
-- Не припомню. У меня вообще на лица память хорошая, но эту не видел. Извини, брат.
-- Попробуй сходить к директору мотеля -- может быть, он подскажет что-нибудь толковое. Он уже приехал. Зовут Пал Юрьевич, -- подсказал Боря.
-- А ты со мной не сходишь? -- обратился к нему Артем.
-- Пошли. -- Боря кивнул своему сменщику и направился к выходу. Брагин двинулся вслед.
Кабинет директора был невелик и обшит все той же вагонкой. За стандартным письменным столом восседал молодой мужчина в очках.
"В нем не меньше ста двадцати килограммов", -- оценил Артем.
-- Мы к вам, Пал Юрьич, -- сказал Боря. Директор зачем-то снял очки и положил их на
стол.
-- Слушаю вас, -- откинулся он на спинку кресла.
-- Это наш клиент. -- Бармен кивнул в сторону Брагина. -- Ночевал у нас этой ночью. Они с водителем уехали на КамАЗе с фурой, и какие-то типы напали на них по дороге. Из кармана у одного из негодяев выпала фотография девицы с дарственной надписью. Вы не сможете ему помочь? Хороший человек.
-- А ты случаем не мент? -- Директор недоверчиво посмотрел на Брагина.