Заморский Фома Иванович : другие произведения.

Лето в Иллинойсе

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Приключения Ильи в США и СССР

ЛЕТО В ИЛЛИНОЙСЕ

  

  

ФОМА ЗАМОРСКИЙ

  

Издательство "АСТ" город Москва

   *****************************************************************************
  

"Действовать согласно тому, как думать - самое трудное в мире"

Иоганн Фольфганг Гёте

  
  

КРЫША

   Илья Серафимович Трефов уже год успешно проработал в Торгпредстве СССР в Вашингтоне. Тем временем в Москве умер старый Генсек Лёня. Все ждали перемен: шеф Ильи стал новым Генсеком, в результате в Москве начались облавы на праздношатающихся в рабочее время. Появилась дешёвая водка, быстро прозванная "андроповкой", а русский народ, ненадолго возрадовавшийся облегчению семейного бюджета, напрягся в ожидании крутых перемен.
   Кроме основной работы Илья занимался ещё делами трёх машинотехнических внешнеторговых объединений, которые иногда подписывали контракты на поставку в СССР технологического оборудования. Редкие заказчики выбирали американское оборудование из-за его дороговизны, хотя те отраслевые союзные министерства, которые предпочли это оборудование европейским аналогам, могли быть уверены в его высокой надёжности и долговечности.
   Технические управления промышленных министерств и приданные им научно-исследовательские институты тщательно изучали мировое производство технологического оборудования и знали преимущества и недостатки разных изготовителей. Американские поставщики никогда не были готовы к восточному базару, именуемому ими с подачи британцев как "датч окшн", который организовывали в Москве внешнеторговые объединения, получая, кроме главного, не менее трёх конкурирующих предложений на один и тот же товар, с тем, чтобы получить максимально возможную скидку. Необходимо было также иметь возможность учёта торгово-политических рекомендаций заместителей министра внешней торговли и жёсткие требования отраслевого министерства отдать предпочтение какому-либо из поставщиков.
   После проведения межгосударственных переговоров Минвнешторгом учитывались обязательства Советского правительства или Международного отдела ЦК о даче предпочтения какой-либо из стран и её резидентам на участие в процессе индустриализации СССР.
   Американцы удивлялись, что от них требуют скидку до 40%, как у японцев или итальянцев. Неужели, спрашивали они: "Имеется какой-то смысл в таком завышении цены производителем? Зачем азиатские торговые игры? Ведь покупатель", - говорили они: "Определяет свою цену покупки на основании экономического расчёта, учитывающего прибыльность будущего предприятия с учётом будущих расходов на их техническое обслуживание и ремонт в течение срока жизни приобретённых средств производства". "Такой же расчёт делает", - говорили они: "Изготовитель, позиционируя себя на мировой совокупности спроса и предложения на свою продукцию".
   Таких расчётов в СССР почти никто никогда гласно не вёл, за исключением научных и квазинаучных институтов, выводы которых никто всерьез не собирался принимать во внимание. Илья, бывая по долгу службы в таких институтах, определял "квазинаучность" по очень простому признаку - проценту женщин среди научных работников. Мозги научных работниц были в основном забиты мыслями о сексе, тряпках, детях и деньгах, которых в семье всегда не хватает. Если число работниц достигает 75%, то институт ведёт уже точно научно-подобную работу. Ликвидацию женского института никто бы не заметил, кроме домохозяек и самого директора, бесплодного доктора наук, который длительной и коварной политической игрой когда-то добился соответствующего постановления Совета министров о создании "своего" института. Эти институты так и называли: "Ты у кого работаешь? У Дятлова, у Баркова, у Степанова?"
   Подготавливаемые отраслевыми институтами технико-экономические обоснования (ТЭО) не учитывали возможных рисков и ограниченности ресурсов на больших временных отрезках. Не составлялись планы денежных потоков, не подсчитывался "интернал рэйт оф ритерн" (IRR) или коэффициент окупаемости инвестиций (ROI). На местах говорили: "Если заводу, краю, Родине надо, то Госплан даст!" Основным показателем эффективности импорта был размер достигнутой скидки в процентах. Если американцы и давали скидку в 3-5%, то такая работа внешторговцев признавалась малоэффективной. Если бы Минвнешторгу дали волю, то он всегда покупал бы самое дешёвый товар.
   Славный ГКЭС, вечный недоброжелатель Минвнешторга, поскольку не имел дела по определению с развитыми странами, поставляя комплектное отечественное оборудование в развивающиеся дружественные страны (вернее, в страны, которые СССР хотел сделать дружественными), никогда не принимал во внимание эффективность таких внешних инвестиций, каковыми, по сути, и были эти поставки. Построенные советскими инженерами и рабочими предприятия не ориентировались на вывоз рабочих мест, ввоз прибыли или ввоз продукции новых заводов в страну. В лучшем случае реципиент погашал только стоимость поставленного оборудования длительными поставками потребительских товаров, которые никогда или почти никогда не видели советские домашние хозяйства. Цитрусовые или бананы можно было купить только в Москве и то по случаю и не в каждый сезон.
   Замечательным случаем обычно оказывалась готовность советского заказчика принять приобретённое на западе оборудование и сразу приступить к его монтажу. Зачастую ящики с импортным дорогостоящим оборудованием размещались под открытым небом в ожидании окончания "стройки века" - налицо было отсутствие распорядительного пользователя, не имеющего представления о бизнес планировании в условиях естественной ограниченности временных, финансовых и материальных ресурсов. Вездесущие народные контролёры, которых внешторговцы именовали народными мстителями, писали донесения в органы народного и партийного контроля страны о преступной глупости работников Министерства внешней торговли.
   Не имеющий специального образования, но хитрый царедворец министр внешней торговли Николай Семёнович Патоличев, призванный на должность из провинциальных партийных вождей, переводил поток гнева на своих грамотных и стойких бойцов - своих заместителей-профессионалов. Те, в свою очередь, призывали к ответу руководителей всесоюзных внешнеторговых объединений, руководивших не менее стойкими рядовыми бойцами. Рядовыми бойцами выступали по должности старшие инженеры отраслевых внешнеторговых объединений, которые в одном лице отвечали за весь импорт в страну Советов товаров одной заданной номенклатуры, иными словами какой-нибудь один Иванов, импортировал, к примеру, всё мясоперерабатывающее оборудование. Если он заболевал или уезжал в командировку, то весь процесс останавливался, и заменяющий его какой-нибудь Петров, специализировавшийся на импорте другого оборудования, занимался только "тушением пожаров" на участке Иванова.
   Старшие инженеры поднимали планы импорта, валютные планы, Госэкономсоцланы, утверждённые Союзным правительством и Центральным Комитетом партии на 5 лет вперёд. Из потайных мест вытаскивались "ценные бумаги" - поручения на импорт с подписями и синими печатями соответствующих отраслевых министров (мясомолочной, пищевой, лёгкой, электронной промышленности и так далее и тому подобное). В бумагах отражались проставленные этими самыми министрами сроки поставки, монтажа и пуска в эксплуатацию оборудования будущих заводов интеллектуальными силами иностранных специалистов - шеф монтеров и руками не всегда трезвых русских, белорусских или украинских рабочих. Бойцам внушалась мысль об их умственном превосходстве над работниками промышленности - что они легко доказывали в подобных критических ситуациях.
   Подобные расследования всегда сопровождались нервными стрессами и нарушениями сердечного и мозгового кровообращения первых лиц. Только физически сильные руководители выдерживали допросы в Комитете партийного либо народного контроля. Перед допросом у допрашиваемого отбирался партийный билет с тем, чтобы показать ему, как легко можно его лишиться. В здании Комитета всегда дежурила бригада скорой помощи для быстрой доставки жертвы террора в Центральную клиническую больницу страны. В 100 случаях из 100 гнев переводился на министра какой-либо промышленности, который мог легко получить партийный выговор или что-нибудь посерьёзней.
   Лавина разбирательств выливалась далее на заместителя отраслевого министра, затем на начальника соответствующего главка, начальника отдела, сектора, и, далее, на директора строящегося предприятия. Бывали случаи самоубийств этих начальников, хотя и вины их никакой не было.
   Фактически было просто невероятно спланировать из одного центра работу всех поставщиков и подрядчиков, субпоставщиков и субподрядчиков, раскинутых на огромной территории со слабой инфраструктурой и несовершенной техникой переработки информации, без учёта рисков сбоя. По теории вероятности эти сбои всегда наступали и должны были наступить, их не планировали, чтобы не прослыть пессимистом. Был весьма популярен лозунг: "Если партия сказала надо, то мы говорим есть!"
   Редкие руководители брали на себя смелость и инициативу аргументировано доказать вышестоящим чинам целесообразность учёта каких-либо факторов. В этом случае самому инициатору и поручалась главная работа по обеспечению процесса. Если такой руководитель успешно справлялся с задачей, то после этого он быстро взбирался по иерархической лестнице, достигая значительных должностей и материального благополучия, прослыв толковым руководителем, что было сущей правдой.
   Илье предстояло принять группу советско-русских специалистов промышленности, прибывающих в Нью-Йорк для предварительной приёмки комплектного оборудования завода детского питания, строящегося в Краснодарском крае, на заводах корпорации "Фуд Машинери энд Кемикал Корпорэйшн". Задача Ильи заключалась в том, чтобы выделить из тысячной толпы, вытекающей из ворот "Эрайвлз", советско-русскую группу из пятерых человек. Их надо было перехватить, чтобы они не потерялись, и вывезти в город для размещения в одной из дешёвых гостиниц большого города, а затем передать их в руки представителей корпорации для дальнейшего следования вместе с ними по согласованному маршруту.
   Заняв место в наиболее выгодной для наблюдения точке, Илья стал мысленно перечислять внешние признаки своих соотечественников, которые необходимо было знать для их быстрой идентификации. Список повторялся им в такие минуты ожидания встречи больше для развлечения, и менялся, в зависимости от уровня его мизантропии. Илья Серафимович Трефов перечислял:
  
      -- Не тронутая давно рукой парикмахера растительность на голове;
      -- Непромытые (слипшиеся) волосы;
      -- Нечищеная обувь;
      -- Невесёлый, хмурый и озабоченный вид;
      -- Не отдаваемая никогда в химчистку верхняя одежда;
      -- Не выбритое лицо;
      -- Не санированная ротовая полость и, как правило, не вылеченный парадонтоз;
      -- Неестественного цвета зубы (стальные либо золотые);
      -- Неумение пользоваться туалетом: при мочеиспускании в унитаз крышка не поднимается и забрызгивается всё, что может; при дефекации клиент становится ногами на унитаз и калом заваливает его заднюю часть, а тяжёлые особи (весом более 100 кг) ещё и ломают пластиковые сидения;
      -- Нелюбовь к галстукам и, поэтому, неправильно завязанный галстук;
      -- Не однотонная и не свежая рубашка;
      -- Не отвечающая цвету ботинок или брюк расцветка носок;
      -- Не полуботинки на ногах в тёплое время года, а сандалии;
      -- Не правильно подобранный цвет обуви;
      -- Не вылеченные накожные болезни;
      -- Не отличающийся от фермера, весь день проработавшего на солнце и не успевшего принять душ, запах тела;
      -- Нищенское нижнее бельё;
      -- Не стриженные и не подпиленные ногти на руках;
      -- Не стриженые и не подпиленные ногти на ногах;
      -- Не знание вкуса таких напитков как кофе, виски, джин, куантро, тэкила, энесси, камю, швепс, перье;
      -- Непонимание того, какая радость пить сухое, пусть и дорогое, но кисловатое вино;
      -- Не умеренность в потреблении водки;
      -- Не умеренность в потреблении еды, предлагаемой как угощение;
      -- Неумение пользоваться столовыми приборами;
      -- Неуверенность в пересечении улицы по "зебре";
      -- Не желание производить добросовестно свою работу, похвальба своим положением начальника, повелевающего подчинёнными и ничего, кроме этого, не делающего;
      -- Незнание иностранного языка страны пребывания, а также своего собственного литературного языка;
      -- Незнание истории и исторических и культурных памятников страны пребывания и своей собственной страны;
      -- Невозможность отказаться от присвоения бесхозяйной собственности, или собственности, кажущейся таковой, переходящая в мародёрство;
      -- Не способность отказаться от рассказов о своих интимных похождениях с наступлением опьянения;
      -- Не способность отказаться в пьяном виде от критики властей путём пересказа, не переводимых на иностранный язык, "политических" анекдотов;
      -- Неукротимое желание кричать песни, декламировать стихи или играть на струнных или меховых музыкальных инструментах после внутреннего употребления этанол содержащих напитков;
      -- Не понимание причин приёма магнезии на ночь после пресыщенного и затянувшегося обеда;
      -- Неумение выбрать блюда и вина по ресторанной карте;
      -- Непонимание того, почему вводятся ограничения на ловлю рыбы и охоту на диких животных;
      -- Непонимание того, зачем нужно выбирать главу государства, если это можно сделать значительно проще, а именно ждать смерти старого вождя и назначения нового главного вождя группой малых вождей народа, которых тоже не нужно выбирать;
      -- Никогда не видели легковых машин массового пользования мощностью более 75 лошадиных сил, да ещё имеющих автоматическую коробку передач и кондиционер;
      -- Никогда не были внутри минимаркетов, супермаркетов, гипермаркетов и даже не видели витрин обычных уличных магазинов, поскольку в единственном открытом для них окне в мир - телепередаче "Клуб кино путешественников", им никогда не показывали людей, тротуаров и витрин магазинов, тщательно купируя фильмы, отснятые иностранными документалистами...То же и с иностранными художественными фильмами. К приобретению и показу запрещались фильмы, где зритель мог увидеть шедевры градостроительства и дорожного строительства, военную технику, современные транспортные средства, а главное - магазины и обнажённые женские молочные железы или нетрадиционную для пуританина любовь...
  
   Илья был уверен, что ФБР располагало более изощрённым списком для обучения молодых агентов, натаскиваемых на его сограждан. Илья знал, что если бы он, хоть когда-нибудь, попытался предать гласности свои мысли, то его прибили бы, но не "органы", а советская "общественность". Когда Илья встречал "чужую" группу соотечественников в городе за рубежом, он старался отойти от неё подальше. Он стеснялся их, либо боялся, что окружающие примут его за русского, если он вступит с ними в неизбежный разговор, а наружка расшифрует его. Илья перестал выдумывать новые признаки, увидев то, что искал.
   Ему было достаточно первого признака, чтобы взглядом мгновенно выхватить в многонациональной толпе взлохмаченные головы пятерых соотечественников.
   Он подошёл к самому высокому человеку в группе и сказал ему по-русски, как милиционер, взяв под локоть: "Пройдёмте со мной!" На лице незнакомца появился испуг. Может, он подумал, что его тайные мысли были прочитаны, или он вспомнил абсурдную инструкцию, которую он прочитал перед первым выездом за границу на Старой площади: "За границей в контакты с иностранцами не вступать!"
   Действительно, Илья выглядел и разговаривал по-английски как американец, и незнакомец вполне мог принять его за такого. Илья, улыбнувшись, сказал: "Я работник советского Торгпредства Трефов, вам не говорили?" Вся группа стайкой сбилась вокруг, люди натянуто заулыбались, поставили свои ужасные чемоданы на пол, и стали ждать инструкций.
   В машине Ильи соотечественники долго рассказывали свои путевые впечатления, откуда следовало, что уже Москва показалась им заграницей. Отрицательное впечатление на них произвёл таможенный досмотр в аэропорту Нью-Йорка, когда они были вынуждены отдать чернокожему человеку свои мясные продукты, которые они с трудом собирали перед поездкой с тем, чтобы сэкономить американские доллары на приобретении пищи. Соотечественники высказали предположение, что, видимо, неграм мало платят, и этот чёрный узурпатор в форме таможенника уже наверняка ест их мясо дома и кормит им своих детёнышей. Они уже простили его, запомнив на всю жизнь советскую пропаганду о том, что в Америке негров вешают без суда и следствия. "Бог с ним, нехай живе!" - великодушно вздохнули у Ильи за спиной.
   Илья, скрывая улыбку, рассказал спутникам о наличии карантинных ограничений в островных государствах: в штатах, в Англии, Новой Зеландии, Австралии, Японии и некоторых других. Гости с сомнением восприняли эту информацию: "Как можно отказаться от прибывающей в страну пищи? Ведь им будет легче выполнить Продовольственную программу!" Илья промолчал, подумав: "И, слава богу, что в штатах нет продовольственной программы, и, надеюсь, что никогда не будет"! Ему вспомнился анекдот про иностранца, которого русские пригласили в гости и подали на стол чёрную икру. "Где же так много достали?" - спросил он: "У вас же проблемы с продовольствием?" Хозяева отвечают ему: "Да всю ночь из килек глаза давили!" Пассажиры не понимали, что дефицит на качественные продукты питания человека и животных существует только в странах с низкой производительностью общественного труда, а именно в голодающих странах Африки и Азии в состав последней, собственно, и входил большей частью СССР. Население Родины выживало только потому, что его большая часть кормилась плодами своего натурального хозяйства. Даже в городах на балконах выращивали коз и свиней, либо кроликов и кур. А корм воровали, если не было денег, либо не было кормов в продаже, либо имелся надежный канал хищения. Илья рассказал, каким образом утилизируются конфискованные консервы, от чего его спутники пришли в негодование: "С жиру бесятся!"
   Высокого роста гость по фамилии Райков сообщил, что они в газетах читали об экономическом кризисе в Америке. "Что-то я не понял", - сказал Райков, глядя в окно на улыбающиеся лица прохожих: "Чего смеются, ведь, наверное, в магазинах полки пусты?"
   Сзади Ильи вздохнули и зашуршали бумагой, видимо один из командированных только что перечитал типовой список, составленный женой: бюстгальтер, джинсы, чёрный перец и так далее. "Видимо отчаялся что-нибудь купить здесь, поверив предположению Райкова", - подумал Илья с грустью о человеке, сидевшем сзади.
   "Не отчаиваетесь, обойдётся как-нибудь", - ответил Илья. "Темпы прироста ВВП действительно упали до поры до времени", - продолжил Илья - "Да и индекс Доу-Джонса пошатнулся на несколько пунктов".
   В машине воцарилось гробовое молчание. Илья решил перейти на более лёгкие, бытовые темы. Он совсем забыл, что его гости наверняка могли слышать произнесённые им слова в первый раз в своей жизни.
   Илья быстро узнал должности командированных и состав их семей, а также о неготовности здания нового завода. Илья не удивился ни последнему заявлению, ни тому, что настоящие должности прибывших гостей отличались от заявленных во въездной визе. Если в анкетах для американской стороны указывалось, что все прибывшие являлись инженерами, то оказалось, что фактически все были начальниками среднего и высшего звена местного калибра, включая оперуполномоченного местного КГБ. Оперуполномоченный многозначительно молчал в машине, видимо подозревая, что она напичкана подслушивающей техникой. Но Илья-то знал, что вчера посольский механик, обследовавший его машину, выдернул у неё снизу прикрепленный врагами маяк. Подслушивающей техники на день осмотра не было обнаружено. Илья сразу отметил это лицо профессионального наблюдателя со сдержанными манерами. Конечно, Харитонов (так его звали) был поражен увиденной яркой картинкой не менее своих спутников, но крепился, делал вид весьма невозмутимого человека. Он сел рядом с Ильёй, тем самым, утвердив своё положение в группе. Его красные носки, жёлтые сандалии и синий, мешком сидевший, теплый не по погоде костюм откровенно иллюстрировали "кросс-секшн оф Раша" или "поперечное сечение России" начала восьмидесятых.
   Илья не удержался, он почувствовал досаду из-за коллеги, и из ведомственной солидарности, как бы, между прочим, рассказал притчу о том, как он лет семь тому назад в составе группы советских граждан, поголовно обутой в сандалии, прибыл в Гавану, и как кубинцы показывали пальцами на их ноги, обзывая их гомиками. Пришлось срочно в посольском магазине покупать взамен туфли из тонкой кожи. Харитонов медленно подтянул ноги под сидение. Обвинение в гомосексуализме грозило ему изгнанием из доблестных рядов гебистов. Надо отдать ему справедливость, в самом ближайшем будущем он купил себе американские полуботинки классической модели.
   Илья сделал ему известный обоим знак, и Харитонов понял, что в данный момент их никто не подслушивает, чуть расслабился, и впервые позволил себе сказать: "Где-то читал про Америку, что улыбка является нормальным выражением лица человека, чтобы все думали, что у него всё нормально. Это называется иметь лицо счастливого человека, что важно в Америке".
   Илья одобрительно кивнул головой, вспомнив нахмуренное лицо алтайского башкира, по имени Хашим. Хашим злился по поводу улыбок американцев.
   Уже на обеде в Атланте - Хашим, не понимая язык страны пребывания, заявил Илье, что над ним смеются. Илья был, конечно, виноват, полагая, что перевод малозначительного обмена мнениями перед обедом ему не понадобиться. Затем башкир начал увлечённо есть без ножа "стэйк", насажанный на вилку, зажатой правой рукой, и успокоился, когда Илья объяснил ему, что улыбка является естественным выражением лица американца.
   Наконец пассажиры заметили, что в машине стало прохладно, и спросили Илью: "Уж не похолодало ли резко на улице?" Илья ответил, что они не угадали: "В машине установлен воздушный кондиционер, охлаждающий и подсушивающий всасываемый в салон уличный воздух". Помолчали. Подъезжая к гостинице, Илья решил дать гостям важный совет: "Ребята, когда будете пользоваться туалетом, то знайте, что нормальным в Америке является унитаз, залитый на три четверти чистой водой. Это не означает его неисправности, такая конструкция позволяет калу опуститься под воду, чтобы не воняло в процессе, а также для того, чтобы уменьшить адгезию дерьма к фаянсу! Помню случай с нашим новым сотрудником, прибывшим с семьёй из Киева. Они долго добирались из Москвы в Вашингтон. И за это время он ни разу не опорожнил кишечник. По нашей доброй традиции коллектив подготовил ему и семье встречу, мы за свой счёт накупили еды и напитков, жёны накрыли у них в квартире стол, всё приготовили по русской традиции. Мы дали им умыться и сразу посадили за стол. Видим, вновь прибывший сильно покраснел, а потом опять пошёл в туалет. Потом он нам рассказал, что, будучи переполненным калом, он испугался садиться на горшок - унитаз был наполнен водой. Он решил, что это засор, и будет катастрофа. Стыдясь звать на помощь и, в конце концов, не выдержав мук, он выпустил содержимое кишечника в воду и осторожно нажал на кнопку - вода завертелась воронкой и мощным потоком снесла его экскременты в канализацию. Он вышел сияющим от счастья, однако пережил несколько страшных минут". Сзади засмеялись. "Иван, а ты ведь всю жизнь на дырку ходил! И унитаза ни с водой, ни без воды в жизни не видал!" - сказали сзади. Видимо Иван ответил: "Не, я в министерстве один раз посрал, видал унитаз, но воды там совсем не было! Оставил так".
  

ГЕНЕЗИС

   Илья предпочитал чтение потреблению алкогольных напитков, практикуемому его коллегами по работе. Илья не любил болеть за футбольные и хоккейные команды, считая наблюдение за игрой чистой потерей времени. Это своё отличие он тщательно скрывал, чтобы не вызывать лишних вопросов и слежки за ним сотрудниками внешней контрразведки. Он внимательно изучал списки команд и быстро запоминал краткие радио новости, касающиеся поражений и побед советских сборных, чтобы в разговоре не выглядеть непатриотичным собеседником. Нельзя сказать, что Илья не любил спорт. В советских колониях он держал первое место по теннису и шахматам. Играл в обе игры с детства благодаря своей матери, настойчиво готовившей его к жизни в высшем свете. На даче у них играли даже в крокет, но игра в СССР не привилась, и Илья не имел более возможности играть, когда перестал регулярно ездить на дачу.
   Илья с разрешения резидента ходил в библиотеку Конгресса США в целях получения нужной открытой информации, необходимой для основной работы, и установления нужных знакомств с американскими интеллигентами, весьма ему необходимых, а также для чтения лично его интересующих научных публикаций.
   Он вычитал, что специализация страны на сырье неизбежно ведёт к отставанию экономики и динамики доходов населения страны - сырьевого придатка развитых промышленных стран. Спрос на сырьё менее эластичный, поэтому возможности экстенсивного роста или роста за счёт повышения производительности общественного труда ограничены. Для сохранения или роста душевых доходов в сырьевом придатке необходимо постоянное сокращение этих душ. "Не эта ли тенденция толкает его Родину постоянно затевать войны с кем угодно, в том числе с собственным народом, за последние 80 лет?" - спрашивал он себя.
   На Родине есть и сырьё, и дешёвая, вполне образованная рабочая сила, а, кроме того, ряд уникальных технологий в отраслях военно-промышленного комплекса и значительные достижения в фундаментальной науке. Американские экономисты писали, что стабильный экономический рост должен основываться в первую очередь на внутренних факторах. Поэтому в своей внешнеторговой политике Советская Россия ставит во главе угла не либерализацию экономики, а индустриализацию и технологическое развитие национального хозяйства. "Это понятно, никакой либерализации у нас нет и быть не может. КПСС будет всегда", - думал Илья. "А индустриализация идёт, технологическое развитие тоже. Так в чём же дело?" - много раз спрашивал себя Илья: "Почему при попытках продать что-либо техническое американам его коллеги в частных разговорах часто слышали фразу "Олл совьет гудс ар шит", то есть ни под каким видом американы не купят советские готовые изделия?"
   Илье приходилось быть осторожным, иметь, как он говорил отцу, повышенный самоконтроль. Его со скрипом взяли в ПГУ. Специалисты по расам из врачебной комиссии в Варсонофьевском переулке и из управления кадров на площади имени Дзержинского безошибочно определили в нём наличие семитских корней. Это не мудрено: его мать звали Елена Самуиловна Танина, то есть она носила греческое имя, еврейское отчество и фамилию деда-выкреста. Однако его русский отец дослужился до звания генерал-лейтенанта в Министерстве обороны, и с этим нужно было считаться. Сам Илья имел библейские и имя и отчество, но ведь угораздило Россию креститься и принять на веру священное писание, персонажами которого сплошь были евреи, а попы, к тому же, нарядились в хитоны жителей древней Иудеи.
   С детства пришлось слышать у себя за спиной слово "жидёныш". В условиях непостижимого шовинизма нацменами в России шепотом звали всех не русских. Популярными у "народных масс" были прозвища для лиц других национальностей и рас, носившие характер оскорбления: жиды или евреи, усатые или горные люди, хохлы, узкоглазые, цыгане, чурки, шахтёры, баклажаны. Коренных жителей островов Тихоокеанского бассейна, Африки и Латинской Америки звали дикарями с полной серьёзностью.
   Илья, следует сказать, не чувствовал себя в Москве или дачном посёлке одиноким чернявым мальчиком с ослиными ушками. Ассимиляция московского дореволюционного общества с пришельцами была весьма успешной. Господство евреев в период 1917-1950 годов в государственном управлении привело к притоку некогда рассеянной по городам и весям нации во все московские учреждения и институты. Молодые перспективные евреи женились на московских русых славянках, а молодые еврейки искали перспективных женихов среди командиров Красной армии и комиссаров. В результате их дети-полукровки образовали устойчивое московское сообщество, по генотипу и типу мышления резко отличающегося от российского. Не говоря уже об отличиях от жителей бывших российских колоний и зависимых территорий. Прибывающие в Москву славянские провинциалы-выдвиженцы, зачастую были лучшими из лучших, и если не они, то их дети ассимилировались с полукровками, давая потомство способных квартеронов. Они могли, по крайней мере, в нужном месте и в нужное время выкрикнуть: "Да здравствует!" Супруги-полукровки давали полукровок. Чистопородные давали чистопородных. Так постепенно образовывалось противоречие между Москвой и Русью, настолько бросалось в глаза внешнее и внутреннее различие между москвичом и, например, новгородцем.
   Елена Самуиловна не находила в этом противоречии катастрофы, она отождествляла в этом смысле Москву с Нью-Йорком и Лондоном (где она никогда не была) и к еврейскому вопросу относилась стоически. Антисемиту она всегда заявляла, что среди евреев столько же дураков, сколько и среди русских, конечно, в процентном отношении. Во всём мире, в том числе и в СССР, еврейское население ничтожно в сравнении с титульными нациями и нечего антисемиту беспокоится. В результате ассимиляции отличительные признаки евреев размываются, и количество дураков возрастает. Говоря это, она пристально, с тонкой улыбкой на губах, смотрела на антисемита. В заключение она заявляла, что раздражение у антисемитов вызывает удивительная приспосабливаемость евреев к условиям окружающей среды и их выживаемость. При этом ради жизни детей они пренебрегают принятыми у других наций непоколебимыми принципами нравственности: честью ("Поскольку у нас не было дворянства", - уточняла она) и долгом ("Поскольку у нас не было государя-императора", - добавляла она). Ну и что? Евреев начали убивать ещё в Древнем Египте, армян - в 1915 году, а русских - когда? У евреев самый богатый опыт жертвования, потому так всё и получилось. Она не сообщала своему оппоненту известный ей факт того, что ещё в 13-м веке Западная Европа была заселена славянами, и лишь при Фридрихе Великом началось насильственное онемечивание, когда в каждую древнерусскую семью вселяли по одному немцу, а немецких солдат женили на славянских девушках. В результате германская нация оказалась сильно замешанной на славянской крови, и результат получился, как будто неплохой. Также и с Москвой. Возьмите, к примеру, малороссов, рассуждала она с близкими людьми. Не хуже евреев. По статистике их в России 8%, а в Москве каждая четвёртая фамилия кончается на "о" или на "ук". Если соседки бросали в лицо Елене Самуиловне обвинение в её расчётливости при выборе перспективного жениха, ставшего генералом, она, помолчав, отвечала: "Для улучшения потомства! Не завидуйте, от зависти портится цвет лица!"
   Илья просвещал мать, рассказывая ей, что граждане ЮАР, партнёры В/О "Алмазювелирэкспорт", весьма уважительно отзывались об СССР. Им нравилось не только его дисциплинированное отношение к поставкам алмазов на мировой рынок в содружестве с "Де Бирс Консолидэйтед Майнс", основателем и владельцем которой является знаменитая еврейская семья Оппенгеймеров, но и отсутствие цветных в руководстве страны и армии. Хотя антиюаровская агитация и пропаганда в СССР работали на полную катушку. "Да", - ответила мать сыну: "Видимо в рабовладельческом обществе сами рабы выстраивают себя по стратам, им обязательно нужно присутствие ещё более униженных и затравленных".
   Илье руководством предписывалось иметь не менее двух детей, у него было трое: младшая Таня была с ними в Вашингтоне, а Коля и Вика учились в школе в Москве под опекой двух бабушек. Илья рассуждал: "При наличии восьми заложников (включая родителей, тестя, тёщу, сестру и свояченицу) Илье некуда было деваться - начальство было спокойно. Однако чем чёрт не шутит, могло оно подумать. И как по настоящему проникнуть в мозги Ильи?"
   Мать писала, что Колю учителя ругают - начал заниматься онанизмом на переменах, склоняет к этому и своих товарищей. Мать решила сделать ему обрезание, спрашивает согласия. Илье стало смешно: мать все бытовые проблемы решала всегда сама, не спрашивала мужчин, значит, опять дразнит перлюстраторов писем: "А вдруг, Трефовы ударились в иудейскую религию?"
   Илья предавать Родину не собирался ввиду своего аристократического, а не хамского воспитания. Илья знал, и его руководство знало, что он относиться к советской элите, которой дозволялось знать многое, но не о многом высказываться. Эта часть советского общества, к которой он принадлежал, не испытывая особых материальных неудобств, позволяла себе анализировать положение дел и иронически сообщать своё мнение вышестоящим членам своего ордена, если эти члены располагали желанием утвердиться в аналогичных выводах. Надо сказать, что эти высшие члены ордена, имевшие голову на плечах, могли делать некоторые корректировки в проводимой внешней и внутренней политике, причём Генсек Лёня и другие старцы даже не догадывались о сути этих корректировок. Но Андрей Громыко чувствовал и знал всё. Его ведомству постоянно приходилось вытаскивать разведчиков из всяких омутов, а потом разжёвывать катавасию на заседании Политбюро.
   Положительное воздействие на руководство Ильи оказал и его брак. Жена Ольга, урождённая Подколзина, родилась в Лондоне в семье советских загранработников, выполнявших "ответственную" работу во время войны. Илья всегда иронизировал по этому поводу: "Можно подумать, что все прочие работники были безответственными!"
   Ольгины родители жили в МИДовском доме на улице Горького и представляли собой весьма уважаемую чету. Культурная подготовка Ильи и Ольги в семье вселяла у руководства надежду на их быструю адаптацию за рубежом, а также на их "правильное", то есть не восторженное, восприятие действительности в промышленно развитых англоязычных странах.
   Илье было грешно жаловаться нас судьбу. Он сам родился в приличной семье, то есть "родился в рубашке" или, как говорят англосаксы "с серебряной ложкой во рту". Отец, проработавший в СВАГе, не испытывал нужды после войны, получал и хорошую зарплату и пайки и отрезы на одежду. Мать была искусствоведом средневековья и ироничной, не без еврейского прагматизма, женщиной. Родители знали английский, немецкий и французский языки. Немецкий язык Илья начал учить дома, находясь с родителями в Германии.
   Получив два диплома о высшем образовании (МФТИ и МГИМО), Илья, попав в обойму выездных сотрудников ПГУ, получал самую большую (с учётом оплаты труда в загранучреждениях) заработную плату в СССР. Если КГБ не мог располагать большими возможностями по социальному обеспечению своих рядовых сотрудников, например без многолетнего ожидания предоставлять квартиры в Москве, то Министерство обороны для высшего командного состава (правда, также как и КГБ) предоставляло всё или почти всё по первому требованию. Таким образом, отец получил для Ильи, когда он женился, трёхкомнатную квартиру вблизи станции метро "Кропоткинская" в генеральском кирпичном доме, и предоставил ему возможность купить по закрытому списку самую большую для личного пользования в СССР машину "Волга". В Удельной у них была большая деревянная дача. При наличии безполосых чеков "Внешпосылторга", дающих право покупать в закрытых магазинах "Берёзка" многие товары для домашнего пользования западного производства и в любое время, Илья вошёл в группу высшего качества потребления, недостижимого для другой части советской элиты, то есть для партийных работников, академиков, знаменитых писателей и артистов. В период отпуска, который был обязателен для сотрудников заграничных учреждений, Илья мог без труда купить путёвки в санатории Министерства обороны. Продажа в московском комиссионном магазине одной японской магнитофонной "деки" стоимостью 200-300 долларов приносила выручку в 3 - 5 тысяч рублей. Эта сумма перекрывала все мыслимые потребности всей большой семьи Трефовых и Подколзиных в течение осеннего месяца, на который приходился выезд на юг, при средней советской зарплате в 160 рублей. Правда, во избежание неприятностей на работе, Илья не злоупотреблял продажами через комиссионные магазины, и, тем более, не связывался с частными лицами напрямую. Обвинение в стяжательстве грозило партийным судом и потерей доходных позиций.
   Илье оставалось только догадываться о доходах покупателей японской техники, которые могли выложить такую сумму мгновенно. Товары, сданные на комиссию, уходили в течение дня. Следовало думать, что такими деньгами мог располагать только теневой бизнес, наращивающий свою силу в период правления Генсека Лёни. Илья думал, что при таких темпах обогащения, видимо, возникает новая политическая сила, которая рано или поздно прорвётся к власти. Ему было известно, что кавказские покупатели технологического иностранного оборудования для пищевой и лёгкой промышленности за счёт бюджета СССР, делали всё возможное и невозможное для занижения показателей производительности этого оборудования. Это официально признанное актом пуска оборудования в эксплуатацию занижение позволяло им осуществлять теневое производство продукции из теневого сырья, выморачиваемого из получаемого из России в виде субсидий, и затем распределять эту продукцию на местном теневом рынке в тех же государственных магазинах. Двойной учёт высвобождал значительную массу наличных денег, затем распределяемых внутри организованной преступной группы, включающей и высших иерархов кавказских республик. Вывод паразитов на чистую воду был невозможен при покорном поведении простых граждан-немых свидетелей, с рождения привыкших к делению своего общества на старшие и младшие рода и к веками установленной иерархии племенных вождей (шейхов - секретарей райкомов и обкомов). Илья подозревал, что московские аппаратчики намеренно подбирали племенных вождей на руководящие партийные должности. Илье не хотелось делать даже предположений, кто мог быть высшим бенефициаром теневого бизнеса.
   Илья считал, как вообще, можно было строить без насилия коммунистическое общество на базе не уничтоженного феодального или даже рабовладельческого общества. Илья предполагал, что советское общество не обладает и капиталистической сознательностью, не говоря о социалистической или, упаси бог, коммунистической. Но что было делать тихому карьеристу Илье, он молчал ("Молчание - золото", - говорил ему отец) и хорошо исполнял роль, которую на него возложила система управления данным обществом в конкретных исторических условиях. Его понимали и отец и мать, и вели себя также. Было ли это жизнью? Трефовы считали, что это и было жизнью. Единственным способом выживания.
  

ДИССЕРТАЦИЯ

   Если Илья не выезжал на ночную работу из Торгпредства для встречи с агентами, то вместо того, чтобы с банкой пива в руке смотреть спортивные телепередачи, он садился за стол и писал диссертацию с рабочим названием "О феномене американской цивилизации". Он не разрешал жене в это время уходить к соседкам поболтать, а предлагал ей читать художественную американскую литературу в подлиннике. Жена охраняла его домашнюю работу, никто не должен был знать о вечерних занятиях Ильи. Необычное затворничество могло вызвать насмешки или ненужные подозрения. Илья полагал, что его работа сможет стать хорошим учебником для курсантов, обучающихся в родной лесной школе.
   Ольга в это время не соблазняла Илью, что она любила делать, когда он оказывался вечером дома, поглаживая его компактные гениталии. "Где наш милый головастик? Не пора ли ему поработать в нашей норке?" - шептала в таких случаях Ольга Илье в ухо, щекоча его каштановыми кудрями. Илья до Ольги не знал ни одной женщины и не жалел об этом. Нельзя было принимать во внимание его первый сексуальный опыт на вечеринке девятиклассников. Не умея пить, он сильно опьянел и почти не соображал, что он, собственно, делал. Дома его сильно рвало. Сообразил, что потерял невинность, только на следующее утро. Его пенис и трусы пахли рыбой. Мать и Илья почувствовали запах, когда в воскресение рано утром мать, присев к нему на кровать, откинула его одеяло. Пижам у Трефовых тогда не было, и мать запрещала всем спать в повседневном белье. Она не любила стирать - очень увлекалась научной работой. Мать осмотрела Илью и молча вытащила из-под подушки его трусы и ушла ванную, чтобы бросить их в стирку. Затем, пустив в ванную воду, велела Илье срочно мыться. Больше она ничего не сказала. Мудрая была мать Елена Самуиловна. Многому она научила и младшую сестру Ильи Анну Серафимовну, ставшую впоследствии кардиологом в Центральной клинической больнице, в том числе, как делать детей, и как их не делать.
   Ольга же обладала жгучим половым любопытством и как-то призналась Илье в своих забавах с мальчиками в школе, в то время когда Илья уже был студентом и пытался понять квантовую механику. Илья ничего не ответил на чистосердечное признание жены, промолчал и молча поцеловал её. Надо сказать, что он был почти лишён чувства ревности. Ольгу это расстраивало, но возможности найти себе партнёра для интриг, чтобы спровоцировать у Ильи эту ревность, за границей не было. Всё тайное могло стать явным, могло последовать общественное обвинение в "разложении семьи" и тогда прощай заграница и нормальная жизнь в Москве. С разумом у Ольги всё было в порядке, это успокаивало его, когда он находился на работе вдали от дома.
   Илья испытывал смешанное чувство к "американам". Эксплуатируя переданную ему агентуру, он знал, какие беды их ждут в случае разоблачения агентами ФБР. История с супругами Розенберг до сих пор была на слуху. Илья верил, что ему удастся вывернуться достаточно легко, а им не очень. Илья не имел дипломатического иммунитета и тоже мог быть арестован. Он не особенно боялся физического и психического насилия, всё-таки цивилизованная страна, у них и Сибири-то нет. Арест или заключение в тюрьму (если последует обвинительный приговор суда, что сделать будет противнику не так уж просто при американских законах) может закончиться обменом на диссидента.
   Доблестные сотрудники 5-го главка, видимо, специально делали диссидентам "промоушн", а может, и разводили этот вид общественных деятелей для обоснования своей нужности, с одной стороны, и для создания обменного фонда, с другой.
   Илья боялся своей духовной смерти. Многодневные или, даже, многомесячные допросы следователями ФБР с применением психотропных средств приведут, без сомнения, к раскрытию его агентурной сети со всеми ужасными последствиями для многих американских граждан и членов их семей, а также к раскрытию системы подготовки в СССР и всей деятельности Ильи в США. Центр в таких обстоятельствах сочтёт его предателем без вины или с виной, что одно и тоже. Будут предприняты меры по замораживанию или вывозу агентов на неопределённый срок и досрочному отзыву его оперативного руководства и многих товарищей, крушению их карьер. По возвращении домой его уволят, как побывавшего в лапах врага и принесшего большие хлопоты Центру. Доверия Илье после отсидки уже не будет никогда. Мало того, он испытает на себе все прелести отечественного следствия с неизвестными результатами. Его аргументы, даже очень веские, сочтут обычной формой самозащиты, ложью во спасение. Правда, он не считал это полным концом. Свои знания он всё равно сможет применить где угодно. Устроиться преподавателем в университете, напишет кандидатскую, а потом и докторскую диссертацию. Илья хорошо знал, зачем он занимается научной деятельностью и пишет работы. "Хоть бы орден получить. Одна медаль, полученная по результатам предыдущей командировки, а также орден кое-что да будут стоить", - мечтал иногда Илья: "Это, всё-таки, хороший аргумент в мою защиту на случай провала". С орденами было, однако, туговато - до сих пор Илья не завербовал самостоятельно ни одного агента.
   Илья знал, что он обязан своей жизнью американской цивилизации. Сразу после войны, когда ему исполнился год, Илюша заболел двусторонним воспалением лёгких. Родители были в отчаянии, кругом были разруха и голод. Отец напряг память и бросился к едва знакомому полковнику медицинской службы и умолил его взяться за Илью. Полковник достал из своего неприкасаемого запаса дозу американского пенициллина и серией уколов вернул Илью к жизни. В описываемые дни Илья ещё не знал, что спустя четырнадцать лет у него начнётся острая сердечная недостаточность, переходящая в инфаркт миокарда, и опять ему на выручку придёт американская цивилизация - в реанимации московской закрытой больницы ему сделают за две тысячи долларов укол американского тромболитика за десять минут растворяющего тромб, который закупорил стеноз его коронарного сосуда.
   Чтобы не забыть, Илья сделал копию с перевода известного высказывания американского сенатора-демократа (автора закона 1944 года об обмене студентами и преподавателями с другими странами) Джеймса Вильяма Фулбрайта: "Мы создали общество, главным занятием которого является насилие. Самую серьезную угрозу нашему государству представляет вовсе не какая-то внешняя сила, а наш внутренний милитаризм. Создается удручающее впечатление, что мы в Америке явно привыкли к войнам. На протяжении вот уже многих лет мы или воюем, или немедленно готовы начать войну в любом районе мира. Война и военные стали неотъемлемой частью нашего быта, а насилие - самым важным продуктом в нашей стране". Илья сразу не решил, куда вставить это доказательство воинственности США, чтобы обосновать в диссертации военную ориентацию всей советской промышленности и необходимость научно-технической разведки.
   Затем Илья начал писать: "Единственным и величайшим достижением европейской цивилизации явилось создание Соединённых Штатов Америки", и далее: "В условиях противостояния Родины со всеми внешними врагами, в том числе с противником номер один - США, у страны не было иного выхода, как заимствовать новинки науки и техники без согласия на то правительства США".
   В общем, это не было кражей, что успокаивало совесть Ильи. Информацию и образцы покупали у частных лиц, но за деньги, не сравнимые с теми, которые надо было бы заплатить при покупке технологий по лицензионным соглашениям с держателями патентов.
   "Первое лицензионное соглашение с Россией было заключено в устной форме царём Петром Алексеевичем Романовым, путешествовавшим под псевдонимом Пётр Михайлов. Напившись до одури у голландского винокура Болтса, Пётр передал ему царский перстень в обмен на рецепт джина, который Болтс обязался написать утром на трезвую голову. Утром Болтс понял, что передача рецепта равносильна потере русского рынка для его напитков, и решил обмануть русского царя. Голландцы вообще-то знали, с кем имеют дело. Отказать значило вызвать возможную блокаду голландских судов. Он написал о способе подготовки браги, составе сырья, не допустил искажений в описании технологии прямой перегонки, тогда не известной в России, но метод фильтрации исказил существенно. Он решил добавить элементы технологии, которые сделают напиток, с его точки зрения, непотребным. Почуяв запах опаливаемой кухаркой курицы, он написал, что необходимо фильтровать дистиллят через горелую кость, а также добавлять кайенский перец (ужасную штуку). В результате русские химики усовершенствовали технологию производства впоследствии всем известной русской водки, причём фильтрация через жжёную кость придавала ей трудно объяснимое качество. Таким образом, впервые в истории попытка лицензиара обмануть принесла лицензиату выгоду. Правда, от кайенского перца умирали собутыльники царя при потреблении слишком больших доз напитка. Перец разрушал неподготовленные желудки русских пьяниц. Долго ещё добавляли кайенский перец, делавший водку (или джин?) перцовкой, пока грянувшая русско-шведская война не привела к блокаде русских торговых путей, как шведами, так и турками, и пока кайенский перец не исчез. Пришлось делать водку прозрачной, без перца, такой её и стали пить широкие народные массы. Хотя по другим сведениям хлебную водку в России научились делать в 14 веке, но, видимо, Петру она не нравилась или он восхищался всем иностранным. Впоследствии русский химик Дмитрий Иванович Менделеев эмпирическим путём определил оптимальное содержание чистого этилового спирта в водке, а именно сорок процентов.
   В советское время первый самолёт с гофрированным фюзеляжем был назван ЛИ-1 (лицензионное соглашение номер один) после приобретения рабочей документации у голландской фирмы "Фоккер". Второй заимствованный самолёт более известен, это ЛИ-2 (лицензия два, приобретённая в период довоенной индустриализации)".
   Здесь Илья ошибался: лицензия была под номером ПС-48, а ЛИ взялось от фамилии руководителя группы внедрения в КБ Мясищева Лисунова.
   "На советских авиационных заводах с 1938 года по мастерски переделанным чертежам (из дюймовой в метрическую систему) копировали грузопассажирский самолёт ДиСи-3 (ЛИ-2) американской фирмы "Дуглас эйркрафт", в 1967 году поглощённой другой авиационной фирмой "Мак-Доннел". Самолёт стал легендарным с точки зрения его надёжности и безопасности, использовался и в боях, а в полярной авиации очень долго, пока ему на смену не пришли более совершенные ИЛ-12 и ИЛ-14".
   Правда, Илья знал по рассказам отца, что самолёт ЛИ-2 с двигателями советского производства летал медленнее и расходовал больше топлива, чем его американский близнец. Никого за это не наказали, хотя и могли бы.
   "В июле 1944 года в Манчжурии вынужденную посадку произвела эскадрилья из трёх "Летающих крепостей" Б-29. Рузвельт отказывался передать Советам эти бомбардировщики по ленд-лизу, пришлось их взять без спросу. Экипаж пленили и депортировали, а машины попали на Ходынку, для полного изучения в КБ Туполева. Многие технические решения планера были заимствованы, однако двигатели значительно улучшены по сравнению с оригиналом. В результате в 1947 году на Казанском авиационном заводе начался выпуск стратегических бомбардировщиков ТУ-4, поразительно напоминавших своим внешним видом "Летающие крепости"".
   Илья слышал, что советские инженеры из службы технического обслуживания ещё долго ругались на дюймовые и футовые размеры - копирование было сделано без перевода на метрическую систему.
   "Первая покупка ноу-хау Россией произошла в 1937 году. После установления дипломатических отношений Советской России с Соединёнными штатами был подписан контракт с американской фирмой "ЮЭС Стил" на поставку в СССР комплектного завода на условиях "под ключ" по производству брони. СССР в середине 30-х годов (бешеными темпами) готовился к мировой войне, только по официальным данным 40% расходной части бюджета уходило на оборону. В США ездили советские инженеры для обучения технологии. Завод с помощью американских инженеров запустили, а брони не получилось. По обыкновению было начато дело о вредительстве (кое-кто погиб в муках). В результате проведённых расследований (с пристрастием) выяснилось, что Народный комиссариат внешней торговли допустил трагическую ошибку, не приобрёл так называемое ноу-хау. Сталину доложили, и он спросил, что это такое. "Это" вылилось (в дикую по размерам того времени) сумму в 250 тысяч американских долларов. Ноу-хау состояло в том, чтобы в ковш сначала надо было вылить немного стали для выжига остатков в нём, и только потом полностью заполнять ковш. Голландский опыт Петра здесь не подошёл".
   Илье был хорошо известен вклад американской цивилизации в индустриализацию Родины, которая неизменно должна была быть втянута в войну, хотя бы потому, что советские руководители хотели сами напасть на Германию, и мечтали о предварительном разгроме ненавистной Англии с её проклятой монархической демократией руками Гитлера.
   "До второй мировой войны Сталинградский тракторный завод был поставлен американской фирмой "Катерпиллер" (гусеница), а Горьковский автомобильный завод - американской фирмой "Форд" (брод). Автомобильные заводы ЗИС и ГАЗ продолжают копировать американские автомобили без лицензии".
   Илье механики говорили, что до сих пор его "Волга" имеет кое-где дюймовые размеры.
   "Другое технологическое оборудование и машины, не ввозимые из Германии, импортировались из США ещё до установления дипломатических отношений с этой страной в 1933 году.
   Технические знания не всегда приобретали, иногда их получали без выплаты вознаграждения авторам или патентообладателям. Например, первая советская ракета Р-1 была скопирована с немецкой ФАУ-1 на заводе в Сталинградской области. Чертежи атомной бомбы были доставлены из Нью-Йорка Лаврентии Берии и Игорю Курчатову совершенно бесплатно, не считая расходов на обеды, суточные и на транспортировку дипломатической почтой. Также поступили и с чертежами строящегося до войны стадиона "Динамо" в Москве (по-видимому, ввиду исчезновения или массового исхода значительного числа талантливых русских инженеров у американцев тащили и это)".
   Об атомном проекте Илья писал: "Здесь достижения были интернациональны (космополитичны) и изначально бескорыстны. Учёные, будучи порядочными людьми, не хотели военного применения атомной энергии, а если уже не оставалось ничего сделать с прекращением исследований, то не должно быть, считали они, и мировой монополии на атомную бомбу, и никоим образом нельзя было передавать технологию безумному Гитлеру. Передача технологии Советской России поддерживалась еврейской общиной США, в том числе физиками-евреями, которые горячо симпатизировали усилиям СССР по разгрому гитлеровской Германии, создавшей машину по уничтожению евреев".
   Илья знал, что именно поэтому советский разведчик, руководитель работ по добыче этого проекта, был образованным и глубоко порядочным евреем, изгнанным из органов МГБ в 1950 году в связи с борьбой с космополитизмом. Слава богу, не расстреляли!
   "В первой половине 1943 года под председательством Корлисса Ламонта был организован Национальный совет американо-советской дружбы с центром в Нью-Йорке. На конгрессе этого совета в секции учёных 8 ноября 1943 года было принято постановление о создании Комитета по укреплению сотрудничества между советскими и американскими учёными. (Это было неплохим достижением нью-йоркской резидентуры). В 1944 году Конгресс США принял и соответствующий закон Джеймса Вильяма Фулбрайта!
   С 16 июля по 20 октября 1943 года США посетила делегация Еврейского антифашистского комитета (ЕАК) СССР в лице актёра Соломона Михоэлса и поэта Ицика Фефера. Они посетили 14 крупных американских городов, где на массовых митингах присутствовало более 500 тысяч человек. На митинге в Нью-Йорке на стадионе Поло-Граунд присутствовало около 50 тысяч человек".
   Спустя 30 лет, в 1973 году, знаменитый американский еврей-продюсер Сидни Поллак посвятил этим событиям свой романтический фильм "Такими мы были" (The Way We Were), где снялись не менее знаменитые актёры Барбара Стрейзенд, Роберт Редфорд и Бредфорд Диллман. Илья с Ольгой были в восторге от фильма и дважды посмотрели его копию.
"Посещение делегации послужило толчком к новой компании по сбору средств в фонд помощи Красной Армии и территориям, освобождённым от фашистской оккупации. (Это было тоже достижением нью-йоркской резидентуры и её московского руководства)".
   Илья, безусловно, опустил известные ему факты гибели несчастных: в 1948 году Михоэлса раздавил грузовик МГБ под Минском, а в 1952 году Фефер был расстрелян тем же МГБ, в связи с расследованием антисоветской деятельности ЕАК в рамках кампании по борьбе с космополитизмом.
   "Сейчас в разгар холодной войны, начатой англосаксами ещё в 1946 году, ни о каких интересных лицензионных соглашениях с американскими фирмами нечего и думать - существовал список КОКОМ, ограничивающий список экспортных товаров в "страны коммунистического блока". Эти товары, по мнению противника, имеют двойное назначение и могут быть использованы для усиления военной мощи главного врага свободного мира (империализма или загнивающей рыночной экономики по советской терминологии), каким является СССР. Выполнение КОКОМ навязывалось всем членам НАТО, странам Британского содружества и Японии. Американские корпорации вынуждены получать экспортные лицензии "Департмент оф Коммерс" на вывоз любого товара в СССР и страны коммунистического блока".
  

ЗАДАНИЕ

   "Не в коня корм", - грустил Илья, отправляя в Центр очередную порцию научно-технической информации для советских научно-исследовательских институтов и КБ, специализировавшихся на производстве смертоносной продукции. Илье приходилось знать много отраслей: биотехнология, фармацевтика, мекатроника, электроника, системы передачи и обработки информации, химия, металлургия, машиностроение и многое другое. Центр применял эффективную систему отраслевой специализации в добыче необходимой информации через агентов, способных эту информацию получить, не вызывая к себе пристального внимания. Точечная работа отличалась в лучшую сторону от системы заброса мелкой сетки на всю информационную рыбёшку, применяемой "сапогами". Кроты, которых пас Илья, делали свою работу практически по плану.
   Одна беда, в случае предательства со стороны его коллег, вся система оказывалась под угрозой исчезновения. Отзывались все сотрудники КГБ, имевшие контакты с предателем. А если уж предатель каким-то образом узнавал ещё и о не своём агенте, то пропадал и этот агент. А что должны были думать агенты после срочной высылки Ильи на Родину? Вернутся ли они вновь к лицу, который его заменит? А позор-то, позор! На всех ложиться тёмное пятно.
   Илья в Торгпредстве внимательно изучал копии контрактов, заключённых советскими внешнеторговыми организациями с американскими корпорациями. В разделе "Обучение" или "Приёмка оборудования", предполагался приезд советских специалистов и их сопровождение курирующим сотрудником Торгпредства, то есть Ильёй. Получение необходимого разрешения со стороны Госдепа на основе обоснованной ноты Посольства СССР позволяло въехать в глубинку и установить связи с потенциальными агентами. Из 100 контактов, дай бог, получался один агент, но и этот агент мог представлять большую ценность, судя по истории награждения коллег Ильи орденом "Боевого Красного Знамени". Корпорация "Фуд Машинери энд Кемикал Корпорэйшн" в своём каталоге, кроме продукции гражданского назначения, рекламировала и производство боевых машин пехоты, что само по себе было уже очень интересно. Разве мог себе это позволить Нижнетагильский комбинат, рекламировать свою продукцию военного назначения? У американов совершенно иной подход. После Франклина Делано Рузвельта почти все военные производства были проданы в частные руки. Возросшая конкуренция привела к росту качества, точности, производительности военной техники и техническому прогрессу средств производства, сначала для производства вооружений, а параллельно, с некоторым лагом, для производства продукции гражданского назначения. Чистая прибыль предприятий, получавших заказы в Пентагоне, могла исчисляться тысячами процентов! Алчность денежных мешков служила мотором научно-технического прогресса, видимо более мощным, чем патриотическое воспитание советских трудящихся, горбившихся за почётные грамоты и медали на закрытых производствах.
   Бесполезность новой чуждой техники хорошо иллюстрировали предприятия Министерства электронной промышленности. Илья знал, сколько японской техники они разрезали, детализировали, брали на химический анализ! Однако ни одного приличного изделия в продажу населению не поступило. Массовое производство идентичных продуктов было невозможно. Если в редких случаях Илья заходил в московские магазины "Телевизоры", то его глазам представали экраны большого числа устрашающего веса работающих телевизоров "Рубин", при этом изображение на всех экранах было настолько разное, что вызывало у него тоску.
   Когда он паял транзисторы в научно-исследовательском институте, куда он попал на работу по распределению после окончания МФТИ, то обнаружил, что однотипные изделия, даже маркированные звёздочкой, имеют такой разброс параметров, что они не могли быть взаимозаменяемыми. Позднее он узнал, что из советских запасных частей нельзя без проблем собрать ни автомобиль, ни трактор. Для такой сборки всегда требовался слесарь-индивидуал, применявший не стандартные способы сборки (например, с применением молотка, зубила, напильника). Американы, оказывается, знали об этом, и называли такую технологию "рашн хаммер".
   Илья рассуждал, что русские самолёты и ракеты, безусловно, превосходны, но являются ли они продуктом массового производства? Да ни в коем случае! В аэрокосмической отрасли применяется индивидуальное производство и ручной труд, да не просто рабочих, а рабочих с высшим образованием, по существу инженеров, то есть людей, стоящих на более высокой ступени культурного развития. Та же история со стрелковым оружием и артиллерией.
   Проект-менеджер Гарри корпорации ЭФЭМСИ прибыл к Илье в Торгпредство для согласования программы пребывания советских приёмщиков. Маршрут был сложным, но интересным. Эта программа послужила приложением к ноте о предоставлении разрешения Илье посетить вместе с группой места производства и хранения технологического оборудования, готового к отправке в нью-йоркский порт. Предстояло на небольшом самолёте корпорации посетить город Вайоминг, штат Иллинойс; город Балтимор, штат Мэриленд; город Джэксонвиль, штат Флорида; город Опелузас, штат Луизиана; город Мидлпорт, штат Нью-Йорк. Везде были заранее резервированы одноместные номера в гостиницах, график работы филиалов корпорации подстраивался для проведения технических дискуссий американских и русских инженеров. График был, как обычно, жёстким, один день оставили на экскурсии, то есть на экскурсии по магазинам или "шопинг". Это тревожащее слово советские люди узнавали ещё на Родине - эти экскурсии представляли собой крещендо всей музыки зарубежной поездки.
   План Илье не понравился. Не был предусмотрен визит, первым делом, в советско-американское смешанное общество "Амторг", выполнявшего некоторую роль торгпредства, для получения суточных членами делегаций и в Генеральное консульство СССР в Нью-Йорке для проведения с ними обязательного инструктажа. Консул должен был внести запись. Сформулировав необходимость визита в "Амторг" и к русскому консулу, Илья добился корректировки графика.
   После согласования с резидентом план поездки был отправлен в Посольство для подготовки ноты. Оставалось только молиться, чтобы командированные специалисты поспели к намеченной дате. А могло случиться всякое. Приглашение американов уже полгода болталось в Москве, однако никакой официальной информации от Минвнешторга не поступало.
  

ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ ТРАГЕДИЯ

   Месяц назад Илья узнал по телефону из эзоповых объяснений ведущего проект инженера внешнеторгового объединения, что выездные дела краснодарских "инженеров" из областной выездной комиссии фельдъегерской почтой направлены в ЦК в подъезд N5 в Никитниковом переулке. Ответ был буквально таков: "Грамотка из глубинки поехала на Старую, через месяц жди телекс!" Илья знал, что в самый последний момент из внешнеторгового объединения придёт телексное сообщение с просьбой встретить группу и подтвердить получение сообщения. Такой безапелляционный телекс означал, что ответ на него должен быть немедленным. Это означало, что авиабилеты куплены, а в главном управлении кадров Минвнешторга на втором этаже высотки МИД в отделе временных загранкомандировок, в секторе выезда специалистов промышленности в капиталистические страны, инспектор Галя Никитина была готова выдать загранпаспорта командируемым с проставленной американской визой против предъявления телекса Ильи о готовности к встрече.
   Однако дата получения долгожданного запроса из Москвы была непредсказуемой. Кроме подтверждения из Торгпредства, командированные должны были предъявить в управление кадров аттестаты, выданные внешнеторговым объединением, свои командировочные задания, утверждённые соответствующим заместителем отраслевого министра, и сдать свои внутренние паспорта в обмен на заграничные. "Инстанция" - же (отдел загранвыездов ЦК КПСС) должна была принять решение о выезде специалистов после сбора необходимых документов из разных ведомств, и после проведения с ними нравоучительной беседы. Ввиду длительного ожидания американской въездной визы последняя запрашивалась в виде исключения до получения "Решения" из "Инстанции".
   Случилась потеря - в "Решении" были указаны только пять фамилий. Первоначально группа состояла из шести человек. Выдача загранпаспортов была назначена специально накануне вылета под вечер, чтобы снизить вероятность потери загранпаспортов во время возможных празднований по поводу отъезда. Пятеро радостных мужчин вышли, а Козлова всё не вызывали, он всё сидел на стульчике в коридоре. Наступило 18-00. В двери изнутри повернулся ключ. Козлов, не поверив ушам, начал тихонечко толкать дверь. Дубовая дверь была непоколебима. Козлов заметался по коридору. Товарищи, смущённо опустив глаза, ушли, сказав ему, что будут поджидать его внизу в мраморном холле у гардероба. Наконец кто-то вышел из соседней двери. Им оказался Алексей Карастин, начальник отдела временного командирования в социалистические страны. Козлов метнулся к нему и с умоляющими глазами начал просить его о помощи. Карастин был всегда готов к разговору на трудную тему, его, собственно, и попросили по телефону отогнать Козлова. Он загипнотизировал взглядом Козлова и посоветовал ему отправляться восвояси. "Там на месте всё и выясниться", - ответил он с таким видом, что у него не было и тени сомнения в благонадёжности Козлова. "А вы поезжайте в социалистические страны!" - добавил он - "Всегда буду рад с вами встретиться". Козлов вернулся в Краснодар с позором. Он молча отдал постаревшей жене приготовленный ею вместе с тёщей список товаров, подлежащих покупке на американском континенте. И решил повеситься, но не повесился - женщины отобрали у него бельевую верёвку. Его партийные товарищи отводили глаза и советовали ему подождать. Козлов, наконец, сам понял причину снятия его с поездки.
   А дело было вот в чём. Лет десять тому назад, когда он был ещё глупее, он поссорился с молодой женой и тёщей. За месяц до этого он ездил по профсоюзной путёвке в туристическую поездку в Чехословакию и размечтался. Случайно пообщался в Праге с советским посольским работником и счёл для себя возможным круто изменить свою жизнь и начать дипломатическую карьеру. О своей идее он, выпив водки, рассказал своим женщинам: "Вы, дуры деревенские, меня не достойны! Вот закончу МГИМО и поеду за границу с другой женой, москвичкой. А вы, косолапые, так и будете тут картошку ковырять, да капусту квасить".
   Реальная угроза потери кормильца испугала женщин. Они изложили свои обиды в письме, направленном секретарю парткома. Было разбирательство и партийное замечание за недостойное поведение в семье. Замечание ни в партийном, ни в личном деле не отражается. Не знали люди, куда деть дурацкое письмо, и отдали кадровику. Кадровик присвоил входящий номер и зашил донос Козловой жены, как оказалось позднее на самоё себя, в личное дело Козлова. С течением времени папка распухла и была сдана в архив. Новое личное дело было начато с белого листа (опись, кадровая справка, анкета, автобиография и последняя партийная характеристика). Когда выездные дела, оформленные на основании нового личного дела, ушли в Москву, пришёл новый начальник отдела кадров Хвостов из резерва КГБ, которому надо было проявить инициативу и утвердиться в новой должности. Поскольку Хвостов не нёс никакой ответственности за деяния своего предшественника, он смело критиковал его работу и искал доказательства прошлых недостатков. Когда он прощался с отъезжающими и пожимал им руки, он обратил внимание на неказистого Козлова, прятавшего, как ему показалось, злые глаза. Хвостов, всегда имея недоброе отношение к отъезжающим за рубеж, пожелал путешественникам скорейшего возвращения (как в воду глядел!) и, вернувшись в свой отдел, приказал срочно выдать ему личные дела командированных. Папка Козлова была подозрительно тонка. Хвостов затребовал архив. И вот оно: в новой анкете было указано, что отец Козлова умер и похоронен в колхозе "Путь Ильича", а в старой анкете было написано, что отец был жив, репрессирован в 1931 году и сослан в сибирские дебри как кулак. Далее попался и донос Козловой жены. "Вот так-так!" - решил Хвостов: "Яблоко от яблони не далеко падает. Это ведь, скрытый враг Советской власти, в партию просочился! За границу рвётся! А мой предшественник его прикрыл, сдав эти данные в архив!" Вслед за выездными документами пошла депеша управления КГБ по Краснодарскому краю с повинной "Не доглядели!" Инструктор аппарата ЦК Пафнутий Царенко, следует отдать ему должное, с сомнением относился к провинциальному сообществу, знал о засилье дураков, сам огромными усилиями вырвался из Кировской области.
   Пафнутий Царенко, решив самому разобраться, поговорил с Козловым и отпустил его, не приняв сразу для себя решения: давать или не давать выездное дело на последнюю визу. Козлов сначала не был откровенен, делал вид, что жизнь его чиста, как у всех "настоящих" советских людей. После повторного вопроса о судьбе отца и проблемах в семье, Козлов раскололся. Пафнутий не терпел ложь и изворотливых людей и через полчаса после ухода Козлова, решив не брать на себя ответственность, отправил его выездное дело в архив ЦК. Низы не предупредили, обойдутся! Пусть Минвнешторг отдувается. А транспортная проблема для Ильи решилась к лучшему - в Нью-Йорке он встречал уже пятерых, которых смог разместить в своём "Плимуте". Илья знал от американцев, что сначала командированных было шестеро. Пропущенная на запад пятёрка о трагедии Козлова не сказала ему ни слова, а Илья ничего не спросил.
  

ЕРЕСЬ

   Илья, обращаясь к наблюдениям основоположников марксизма-ленинизма, а на современном периоде - и к собственным наблюдениям, находил подтверждение своим мыслям - в результате промышленного переворота и создания крупных машинных производств в Европе в 16 веке феодальное хозяйство стало терять свои позиции, как неконкурентный способ извлечения прибыли. В условиях рыночной конкуренции, существующей в Европе уже в течение 400 лет, выжили предприятия, создававшие стандартные продукты с минимальной себестоимостью и наивысшим качеством. Превалирующая в развитии техники роль талантливых ремесленников, характерная для рабовладельческой и феодальной общественно-экономической формаций, исчезла и переместилась в жёсткие рамки отраслевой науки, опытного производства и искусства. Следует полагать, для российской рыночной экономики требовался не меньший срок для перехода на конкурентные позиции, то есть, если прибавить к 1861 году 400 лет, то можно получить 2261-й год, если бы страна развивалась автаркически.
   Однако в условиях активного научно-технического обмена со странами, имевшими более развитые производительные силы и производственные отношения (что имело место), а также при установлении в России по инициативе сверху аналогичных европейским общественных отношений (что не имело места, поскольку этому препятствовали русские монархи и, в основном, их опора - дворяне, кормившиеся от чужого бесплатного труда), этот срок мог быть значительно уменьшен, правда, в ограниченных географических пределах.
   При экстраполяции темпов роста российской экономики на периоде до 1913 года, сделанной Ильёй, российская метрополия (без азиатских колоний и Сибири) должна была сравняться с Северной Америкой уже в 30-е годы 20 века. Экономические конкуренты России на мировом рынке Германия и Англия это хорошо понимали и постарались подлить масла в огонь народной перманентной революции, подогреваемой поражениями русской армии в Крымской, японской, других малых войнах на границах России и, конечно, - в Первой мировой войне, поражение в которой западный мир связывает последовавшую революцию в Петрограде.
   Видимо Ленин вскоре после октябрьского переворота понял преждевременность "строительства социализма" и решил вернуться к рынку, но его остановила пуля на заводе Михельсона в 1918 году.
   Вторая его попытка в 1921 году реставрировать рыночные отношения хотя бы в части производства средств потребления показала необходимость этих производственных отношений, но после его вскоре последовавшей болезни и смерти эксперимент был свёрнут, а нувориши физически уничтожены. Срочно восстанавливалась абсолютная монархия, была создана новая религия с богом-Лениным и пророками Энгельсом и Марксом в новом диком и лицемерном обличье, которое знала история только во времена насильственного Крещения Руси. Люди, работавшие с уже покойным Лениным, должны были быть уничтожены, чтобы не портить картину.
   Илья, в отличие от коллег, читал всего Ленина в подлиннике и понимал, что Ленин не ангел, каким его сейчас рисуют, однако Илья верил, что большевики были наивными мечтателями, не знающими Россию, и, одновременно, бездумными и жестокими палачами движения сопротивления и покорных обывателей, одним Декретом переведённых из разряда подданных Российской империи в разряд граждан Республики Советов.
   Правда, их наказал бог смертной казнью руками дядюшки Джо и его команды, которые обставили это мероприятие адским судебным процессом. Говорили, что большевиков под пыткой заставили дать распоряжения германским и швейцарским банкам о переводе средств с их личных счетов в Государственный банк СССР, обещая им "справедливость" приговора. Вдовица Н.К. Крупская якобы всё поняла сразу и избежала пыток и суда, добровольно переведя семейные средства в СССР, опасаясь фальсификации её биографии (по сфабрикованным данным уже выходило, что она жена какого-то меньшевика Крупского!). В результате решалась не только задача уничтожения большевистской скверны, но и задача индустриализации Советской России, новой империи, готовящейся к призрачному мировому господству. Производство должно было стать дешёвым, для этого в города сгонялись крестьяне, как в древних и не очень древних (Илья вспомнил испанцев и американских колонистов) рабовладельческих государствах, или, что одно и тоже, при Петре Первом, закабалившем Россию, а позднее всё шире стал использоваться и труд инакомыслящих каторжных людей, привлекаемых на каторгу по секретному плану правительства. Какое уж тут качество продукции, генерируемое творческим и сознательным трудом!
  

ОТКРЫТИЕ

   Илья изучил в библиотеке Конгресса США международную статистику ООН национальных хозяйств и мировой торговли. К удивлению Ильи в статьях советского экспорта были обнаружены драгоценные металлы и ювелирные алмазы, а также поставки промышленной собственности, что совершенно отсутствовало в изданиях "Внешняя торговля СССР" за соответствующие годы. Это не было удивительным - национальная статистика капиталистических стран основывалась на их собственной таможенной статистике, которая пунктуально отображала номенклатуру и происхождение импортных товаров в разбивке по странам-экспортёрам (за исключением тоталитарных режимов, куда, в том числе поставлялось советское оружие). Поставки советского оружия в официальной статистике не отражались вовсе. Таким образом, можно было собрать более полную статистику о реальном советском экспорте, но без вооружений. Если же включить оружие в официальные данные, то доля машин и оборудования в советском экспорте и вся его стоимость значительно бы возросли.
   Главное таможенное управление было составляющей частью Минвнешторга и располагало статистикой таможенных постов о тоннаже прошедших грузов, их направлениях и номерах контрактов. Стоимостная и количественная статистика формировалась в недрах министерства на базе подписанных внешнеторговыми объединениями контрактов, разрешённых к публикации.
   Большая часть советских драгоценных металлов поступала субпоставщикам комплектующих частей для автосборочных заводов - центров роста значительной части хозяйства промышленно-развитых стран. Палладий и платина использовались для изготовления катализаторов в выхлопных системах обычных автомобилей, что было для Ильи очередным потрясающим открытием. Как он узнал позднее, драгоценные металлы используются также для изготовления коррозийно-стойких контактов в электропроводке американских, японских и европейских автомобилей, что значительно повышает их надежность. Иными словами американы и их конкуренты относятся к безопасности автомобильного транспорта не хуже, чем к безопасности летающих аппаратов. Для России это непостижимо - драгоценные металлы идут только на военные цели.
   В диссертации Илья эти вопросы опустил, ограничившись современным обзором лицензионной торговли СССР: "Появление (во времена Никиты Хрущёва) на международном рынке технологий нового продавца - СССР, монопольно представлявшего научно-технические достижения страны, вызывало серьезный интерес, который наглядно иллюстрировался такими российскими лицензиями, как технология и установка сухого тушения кокса, которые только в Японии приобрели три ведущие фирмы: "Ниппон Стил", "Ниппон Кокан" и "Исикавадзима Харима Хэви Индастриз"; как лицензия на фильтр прессы, приобретенная фирмами Японии, Германии и Финляндии, лицензия на машины для сварки труб большого диаметра, приобретенная США. Естественно, что за всеми этими лицензиями стоял потенциал национальных научно-исследовательских институтов и промышленности, ученых и изобретателей со всех концов страны. СССР начал международное сотрудничество в области освоения космоса на коммерческой основе: первый иностранный спутник, первые французский, западногерманский и японский космонавты получили "путевку" в космос по контрактам с советскими внешнеторговыми организациями. По проданным СССР советским технологиям работают предприятия в США, Японии, Германии, Франции, Италии, Бельгии, Нидерландах, Испании, Китае и других странах. Документацию на процесс непрерывной разливки сталей (НРС) приобрели ведущие сталелитейные компании США, Японии и Германии, что произвело очередную промышленную революцию в этой отрасли.
   Представляя на международном рынке технологий все отрасли, Минвнешторг продал иностранным покупателям, наряду с лицензиями на высокие технологии, такие лицензии (экзотика, да и только!), как технологию ускоренного производства шампанского - во Францию, кваса - в Германию, кефира - в Японию, черного хлеба - в Финляндию.
   Помимо экспорта национальных разработок СССР остаётся, и это неизбежно, покупателем за рубежом новейших технологий для различных производственных отраслей. По лицензиям, приобретенным Минвнешторгом, успешно освоено производство различных видов продукции помимо России (например, генераторов и всех других комплектующих для "Жигулей" в Куйбышевской области), практически во всех остальных советских республиках: микро электродвигателей и натриевых ламп - в Армении, кондиционеров "тепло-холод" и бытовых электротехнических приборов (кухонные комбайны, пылесосы, электронагреватели и так далее) - в Азербайджане, намоточных станков, бытовой техники и мотокультиваторов - в Грузии, плугов и оборудования переработка фосфошлаков - в Казахстане, виноградоуборочных комбайнов в Молдавии, порошковых эмалей, кормоуборочных комбайнов, биметаллических пил и установок для производства сахара-рафинада в Белоруссии, разнообразного оборудования от гидравлических систем до адсорбционных холодильников - в Украине, бытовой химии, красок и антисептических составов "Пинотекс" - в Эстонии, окрасочных агрегатов и сплит-трансформаторов - в Литве, и так далее. Этот список можно было бы продолжить и далее.
   СССР является стороной долгосрочного экономического сотрудничества с зарубежными фирмами - производственной кооперации. На основе договоров о производственной кооперации, заключенных Минвнешторгом, изготавливались различные товары: бетонозаводы, бетононасосы, бытовая техника (кухонные комбайны, кофемолки, фены и т.п.), фотовспышки и многие другие".
   Безусловно, Илья это написал, пользуясь информацией ГИТУ Минвнешторга, с единственной целью добавить оптимизма в главе "Технический потенциал СССР как основа торгово-экономических отношений с США". На самом деле было понятно, что продажи советских технологий в отрыве от поставок технологического оборудования представляли собой "мангки бизнес", то есть имели пренебрежимо малую долю в объёме советского экспорта.
   Крупные корпорации стран Запада и Японии, будучи разработчиками новых технологий производства товаров, предлагали покупателям на мировом рынке, прежде всего, комплектные установки и целые заводы. При этом предлагались услуги по инжинирингу, а для развивающихся стран и услуги по разработке мастер планов и изучения способности новых проектов к реализации в местных условиях. Заодно предлагалась и лицензия на право использования технологии, её воспроизводство (копирование) или, что одно и тоже, на право продажи готовой продукции, произведённой с помощью новой технологии. Плата за такую лицензию соответствовала потере доли прибыли лицензиара на мировом рынке и обычно исчислялась в долях прибыли, получаемой лицензиаром, или в твёрдой цене за каждое проданное изделие.
   Минвнешторгу-же удаётся продать или техническую документацию или документацию вместе с опытным образцом, а иногда и только техническую идею. Отечественное воспроизводство идей советских учёных практически невозможно. При попытках внедрения в большинстве случаев сроки внедрения перекрывают срок жизни изобретения. Приходилось брать уже готовое у западных партнёров.
   Есть и исключение - в военном производстве внедрение осуществляется под сильным административным нажимом при значительной концентрации всех ресурсов страны. Советские мобильные твёрдотопливные ракеты с разделяющимися головками являются ракетами послезавтрашнего поколения, о которых американы могут только мечтать. Ракеты стартуют с колёсных платформ таким образом, что толчков на земле не происходит, что исключает их пеленгацию сейсмографами. Ракетам не страшны ядерные взрывы и заградительный огонь противника. Великолепное зенитное оружие тоже превосходит американское. Превосходит и стрелковое оружие. И военно-морской флот не хуже. Великолепны боевые и гражданские советские самолёты.
   Специалистам Минвнешторга очень трудно устанавливать цену на продаваемые идеи, зачастую цена рассчитывается эмпирическим путём, при этом было хорошо известно, что американы никогда больше 5 миллионов долларов не заплатят, даже, если цена лицензионного соглашения и превышала эту сумму. По прошествии нескольких лет, когда сумма паушальных платежей достигала 5 миллионов, американы переставали платить. При попытках судиться с ними, американским адвокатам и арбитрам иудейского вероисповедания удавалось доказать советской стороне, что не американская сторона должна советской, а советская - американской. На этом всё и заканчивалось. Минвнешторг смолкал - дороже будет спорить. Заплатили, и чёрт с ними. Тем более, что не было полной уверенности в качестве самой технологии. Ведь предметом продажи была, как правило, бумажная продукция. Покупателям-прагматикам виднее.
   Илья открыл для себя, что в советской экономике отсутствуют целые отрасли. Не производятся "средства производства средств потребления". Эта мудрёная фраза на человеческом языке означает, что текстильная, пищевая, упаковочная, швейная, полиграфическая, радиоэлектронная и многие другие мирные отрасли не имеют оборудования отечественного происхождения, а если и имеют, то устаревшее ещё в момент его проектирования, не точное и не качественное, требующее постоянной работы дежурных бригад ремонтников, зачисленных в штат самого предприятия. Получается несовершенное технологическое оборудование, и, как следствие, получается не красивая и кривая готовая продукция. Технический дизайн, вкус и эргономика не выдерживают никакой критики. Понятия покупки услуг по техническому обслуживанию и инжинирингу (аутсорсинг) не существует.
   По рассказам отца Илья пришёл к выводу, что отставание было заложено и после окончания второй мировой войны. Советские инженеры демонтировали в Германии и Австрии заводское оборудование выпуска 30-х годов и устанавливали его на разрушенных российских заводах, причём по инициативе Сталинского правительства срок его амортизации был установлен сроком в 25 лет, что замораживало развитие производительных сил ещё на четверть века. Естественно, за исключением оборонной отрасли, где концентрировались все мыслимые и немыслимые ресурсы страны. В это же время по плану 1947 года Джорджа Кэтлетта Маршалла, государственного секретаря США, измученная войной Западная Европа, включая Германию и Австрию, получила новейшее американское технологическое оборудование в кредит, осуществив значительный технологический прорыв. Кредит Европой был, конечно, возвращён, а Союзом - по ленд-лизу далеко не полностью.
   Изучая динамику Советской экономики по статистическим сборникам ООН, Илья обнаружил замедление и, затем, падение производства к 1962-1964 годам и ещё полтора десятка лет в том же духе. При простой экстраполяции получалось, что крах советской экономики следует ожидать в период с 1990 по 2000 год.
   Изучая номенклатуру импорта в СССР, Илья мог обосновать необходимость приобретения, как заводского оборудования, так и продуктов питания, которые не произрастали в России по причине холодного климата. Однако чем можно объяснить огромные покупки труб большого диаметра из Германии, бельгийской стали для кузовов "Жигулей", фуражного зерна из США и Канады и мяса из Германии и Австралии? Если подумать об этом зерне, то получалось, что поголовье советского скота растёт в геометрической прогрессии, так что не хватает отечественных кормов. Зачем же держать поголовье, не обеспеченное собственными кормами? А мяса, однако, то же не хватает! Значит отечественный скот, поедая и отечественный и импортный корм, преждевременно гибнет, не оставляя людям съедобного мяса. Вот здесь, наверное, и следует искать причину. Вспомнив свой давний визит на колхозную ферму в Подмосковье, Илья подумал, что, если бы американское общество по защите животных поработало в СССР, то длительные тюремные сроки были бы гарантированы для колхозников, осуществляющих массовые пытки домашнего скота голодом, холодом, побоями и грязью. К их счастью в СССР не было никакого общества защиты животных, тем более, американского. Видимо это, всё-таки, саботаж, и никакое ОГПУ или НКВД с этим справиться не может.
  

ЧТО ДЕЛАТЬ, И КТО ВИНОВАТ

   Илья хорошо знал историю партии. Пришедшие ему в голову выводы были "антипартийными". Созданная российской общественной мыслью в 1905-1907 годах система новой государственной власти на основе Советов депутатов трудящихся, полностью отвечающих системе власти в демократических республиках, эксплуатировалась новым (после октябрьской революции) авторитарным режимом таким образом, что областные Советы, в отличие от Верховного Совета, были фактически лишены законодательных функций (стерилизованы), с одной стороны, а, с другой, вектор власти не поменял своего направления, то есть сохранился тем, каким был в Российской империи, как в плане единого (униформного) для всех этнических районов законодательства, формируемого в Кремле не Верховным Советом, а группой никем не избираемых лиц, так и в плане исполнительной власти. Иными словами, общество осталось управляемым как единая армия с Генеральным штабом во главе. Да разве можно говорить о социализме в отсутствии демократии?
   Илье представлялась будущая реформа власти в сохранении чётко построенной системы Советов, однако областные (республиканские) власти должны были бы получить ограниченную законодательную свободу, как в США, а районные Советы могли бы стать основными представителями народа, полностью контролирующего сохранение и развитие инфраструктуры своей экономической жизни. Причём власть районных Советов не должна признавать привилегии и иммунитеты представителей областных и верховных властей на своих территориях - закон один для всех. То есть вектор власти необходимо перевернуть, он должен идти снизу вверх, а не сверху вниз. Кажется, об этой власти рабочих и крестьян говорил Ленин, рисуя будущее. Миссия большевиков состояла в кровавом способе установления такой власти, а потом они должны были бы занять положение обычной политической партии, работающей со своими членами на собраниях, собираемых не в производственных помещениях и не в стенах органов власти.
   Все руководители районных органов должны быть выборными и регулярно сменяемыми. Районные партийные организации должны были бы представлять на вакантные должности не менее 4-х кандидатур различного возраста и пола, то есть должны представлять по двое мужчин и по две женщины в возрасте от 30 до 50 лет на одну вакансию, в том числе на вакансию начальника районной милиции, судьи, санитарного врача и так далее.
   Районная милиция не должна быть подразделением союзного МВД, а МВД должно бы выполнять функции ФБР в борьбе с межобластной преступностью и только.
   Оживление народной инициативы в улучшении своей жизни опрокинула бы систему бездушного армейского управления судебным процессом, производством на неприкасаемых предприятиях "союзного значения", гражданским строительством и всеми остальными элементами местной инфраструктуры.
   Что касается хозяйства, то не только Илья определил и вычислил грядущую катастрофу. Это сделало Советское правительство, никому, естественно, о катастрофе не докладывая. Опыт ускорения темпов советской экономики, неспроста начатый А.Н. Косыгиным в 1965 году, захлебнулся по инициативе сверху, но не хозяйственников, а идеологов. Установление прямой зависимости между производительностью труда и оплатой этого труда очень быстро вело к расслоению населения на работников и нищих: Илья считал, что нищие формируются из паразитов по убеждению и больных. Усмирение нищих потребовало бы создания бирж труда и фонда пособий, признания безработицы, отсутствие которой считалось одним из достижений государственного строя. А рост доходов работников неизбежно вёл к их экономической независимости, что повлекло бы за собой их требования к качеству и количеству материального потребления (удовлетворение этих запросов пришлось бы осуществлять только за счёт импорта). Затем неизбежно появились бы и духовные запросы, приводившие к переосмыслению вектора власти. Последнее представлялось крайне опасным для дряхлеющих кремлёвских неприкасаемых бонз и, поэтому, вскоре после отмены реформы, советская экономическая система покатилась далее вниз, теряя количество и качество готовой продукции. Сырьё, при всём старании, испортить было нельзя, оно и осталось главной экспортной статьёй. Нефть, она и в Африке нефть. Так и дожили до всеми ожидаемой смерти Генсека Лёни в 1982 году.
   Илья, иногда слушая наедине отца в беседах с ним на даче в Удельной, не мог не согласиться с ним. Серафим Васильевич Трефов говорил: "Партия должна быть также отделена от государства, также как церковь. Верховный Совет должен назначать Премьер-министра, главу исполнительной власти страны, а областные Советы - главу правительства области. Глава партии должен находиться в стороне от законодательной, исполнительной и судебной власти и действовать как глава партийной общины. Задача партии - через своих агентов влияния-членов партии - проводить свою генеральную линию. Эта линия должна быть направлена на создание высокооплачиваемых рабочих мест и защиту труда от произвола администраторов. ЦК должен иметь отделы философии, стратегии, кадров и морали (для очистки от алчных лиц и лиц, практикующих самодурство, адюльтер и пьянство) и организационный отдел. Теперешнее дублирование структуры правительства смешно и не разумно - нельзя в системе иметь два центра управления, случиться беда. Да вот уже давно случилась". А Илья дополнил: "Партия должна существовать только на членские взносы и не должна залезать в народный бюджет. Партия должна быть космополитична, она должна возглавить, как прежде, Коммунистический интернационал, где будет вырабатываться единая политика для всех коммунистических партий мира. Так сказать, масонская ложа".
   Уже находясь в Вашингтоне, Илья взвешивал сильные и слабые стороны России: "Почему России? А чьи учёные во всём СССР являются лауреатами Нобелевской премии? Среди лауреатов англосаксонские, французские, итальянские, немецкие, еврейские и русские фамилии. Русские, правда, в меньшинстве. Конечно, по политическим соображениям. Развитие производительных сил требует соответствующих производственных отношений, но пока они феодально-рабовладельческие. Ну, через несколько поколений низы заставят верхи изменить вектор власти: "Низы не захотят жить по старому, а верхи не смогут управлять". А какое будущее у русского производства готовых изделий? Выделим конкурентоспособные позиции:
      -- Ракеты;
      -- Военные и гражданские суда;
      -- Оружие сухопутных сил;
      -- Авиация;
      -- Чёрная металлургия;
      -- Цветная металлургия;
      -- Вагоностроение (с натяжкой);
      -- Бытовые холодильники;
      -- Углеводороды;
      -- Производство электроэнергии;
      -- Другие полезные природные ископаемые;
      -- Производство химических материалов;
      -- Лес кругляк;
      -- Животноводство и растениеводство".
   Пожалуй, всё. Что касается последнего, то Илья вспомнил, что он вычитал в Библиотеке Конгресса США в энциклопедии "Россия" издания 1910 года. На букву "А" ему попалась Архангельская губерния. Так вот крестьяне этой губернии излишки производства (молоко и молочные продукты от великолепных коров Холмогорской породы, а также зелёные овощи) завозили в Петербург, а при недостатке внутреннего спроса вывозили в Норвегию судами. Следовательно, думал Илья, при определённых условиях Россия может прокормить себя сама. Все государства развитого мира считают само обеспечение продуктами питания делом стратегической важности. Если перевести колхозы на сдельную работу и покупать у них товары по интересным для них ценам, то городу пришлось бы с трудом справляться с гигантским потоком их продукции.
   Всё остальное импортировать: локомотивы, автомобили, строительную технику, измерительную и медицинскую технику, современную одежду, бытовую технику и многое другое. Где брать средства, вот вопрос. Кроме сырьевых ресурсов и перечисленной конкурентоспособной продукции остаётся самый мощный российский ресурс - это интеллектуальная энергия талантливых, но не организованных людей. Настоящий инкубатор идей! Следует отдать им производственные полигоны (опытные производства) на предприятиях, не способных производить конкурентоспособную продукцию. Заказы получать на западе и эти заказы исполнять, тогда доля промышленной собственности в советском экспорте покроет дефицит торгового баланса. В отдельных случаях будет необходимо продавать иностранным корпорациям часть средств производства товаров потребления для выпуска качественной продукции (например, строительных материалов и других массовых продуктов) с помощью справедливо оплачиваемой русской рабочей силы. А производственные отношения надо менять, как они решили с отцом, при сохранении лидирующей роли партии.
   Илья не допускал мысли, что хроническое самоотравление алкоголем организмов соотечественников является одним из выбранных ими образов жизни в период "развитого социализма" или более раннего периода "социализма, построенного в основном" - в такой ситуации совершенно не нужно менять этих самых "производственных отношений".
  

ПРИЗНАК N29

   На малом реактивном самолёте "Сайтэйшн" американского авиастроительного концерна "Сессна Эйркрафт Кампани", оборудованном всеми навигационными приборами, в том числе приборами посадки в условиях отсутствия видимости, и удобствами наравне с лайнерами, в том числе полной тишиной в салоне, но имеющим перед ними преимущества в чрезвычайной маневренности, потрясшей гостей (они, оказывается, не летали на советских ЯКах), группа добралась до первого места своей работы. Илья, по просьбе гостей, кое-что рассказал им о месте назначения полёта из Нью-Йорка в Спрингфилд - столицу штата Иллинойс. Илья не спеша, говорил: "Штат относят к американскому Мидл-Весту (Среднему Западу). Имеет прозвище "Саккер" или Сосун или Всасывающий поршень. В Америке все штаты имеют свои прозвища. Во второй мировой войне погиб 18061 житель штата". Гость по имени Иван Шандыров (тот Иван, которого угораздило сходить в министерский туалет, когда сантехники, спасая здание МИДа-Минвнешторга от потопа, перекрыли один стояк) с сарказмом отметил удивительную точность в подсчёте жертв. Илья, подумав, ответил, что: "Американцы любят точность". Илья решил, что глупо говорить о том, что жизнь американа оценивается, наверное, в тысячи раз больше, чем жизнь советского гражданина. Стоило ли во вред себе сотрясать воздух и сообщать им, что все ветераны американских войн (в том числе и гражданской войны янки с конфедератами в 1861-65 годах) находятся в общедоступном именном списке с указанием их фамилий и даты смерти, если она наступила и после окончания войны.
   Илья продолжил: "Столица штата город Спрингфильд. Надо сказать, что крупные города не становятся в штатах столицами, как в Иллинойсе - Чикаго. Видимо, народ желал отдалить крупный капитал от властей, хотя бы таким образом. Цветок штата - местная фиалка, гимн штата - Иллинойс, символическая птица штата - кардинал, символическое дерево штата - белый дуб, призыв штата - земля Линкольна. Штат может претендовать на отдельное государство, поскольку имеет всё или почти всё: развитую промышленность и сельское хозяйство. В штате осуществляется производство строительных машин, сельскохозяйственных машин, пищеобрабатывающего оборудования, электромашин, средств связи и электронной техники, стали, автомобилей и железнодорожного подвижного состава, авиационной техники, химической продукции. Город Рокфорд является одним из крупнейших производителей машин обрабатывающих центров. Город Пеория - центр изготовления горячительных напитков. Широко развито животноводство, в том числе свиноводство и куроводство, выращиваются соевые бобы и кукуруза. Имеются запасы угля и нефти, а также запасы некоторых минералов и торфа. В общем, штат самодостаточный, не все штаты таковы".
   Райков спросил Шандырова: "Вань, а у тебя в крае какой лозунг?" Иван ответил: "Партия наш рулевой! А гимн на всех один, и призыв есть - хочешь, жни, а хочешь, куй, всё равно получишь..." Спутники засмеялись. И сразу стихли, как воды в рот набрали.
   Знал Илья этот эпос, усмехнулся про себя, и продолжил: "В штате имеется 138 высших учебных заведений, из них крупнейшие - Университет Чикаго, Университет Иллинойс, Северо-западный университет в Эванстоуне, Северный Иллинойский университет в Декалбе, Южный Иллинойский университет в Карбондейле и Западный Иллинойский университет в Макомбе".
   Уткин, молчавший до этого, произнёс: "Учатся, поди, не хуже наших. Но ведь деньги за учёбу платить надо! Я бы за деньги учиться не стал". Илья парировал: "Здесь расходы на образование причисляют к инвестициям в самого себя, эти расходы должны окупиться в будущем. В конце концов, можно взять в кредит, или отслужить по контракту в армии и закончить университет". Опять наступило гробовое молчание. Уткин, наконец, очнулся: "Слушай Вань, а Вань, почему ты, служа в армии, не учился в институте, небось, пьянствовал и девок в увольнительных за титьки дёргал!" Компания засмеялась, и опять повисла тишина. Харитонов хмурился, видимо боялся развития разговора. Илья решил не возбуждать публику, не договорились бы до богохульства: "Сейчас июль и пока в гостиницах места есть. А то ведь в августе в Спрингфилде будет ежегодная выставка достижений народного хозяйства штата". Илья запнулся: "Ну что меня понесло, какого народного?" Харитонов пришёл на помощь: "Да не народного, а родного! Ничего, никак не отвыкнешь от нашей терминологии! Ну и правильно, пускай себе развиваются себе на погибель". Илья быстро перевёл тему на историю: "Дом и могила Авраама Линкольна находятся в Спрингфилде. В его доме, где он проживал в течение 17 лет, начиная с 1844 года, устроен музей". Уткин понял и продолжил безопасную тему: "Да знаем, он борец с рабовладением. Но ведь звали-то его Абрам, еврей был что ли?" Илья, вспомнив детские обиды, решил прояснить историю: "Линкольн родился в 1809 году в штате Кентукки в бедной семье, работал по найму на фермах, затем стал адвокатом в 1836 году в Спрингфилде, затем его выбрали в Конгресс, с 1861 по 1865 год был президентом. В 1865 году его убил маньяк в Вашингтоне. У вас в крае, товарищ Уткин, евреи работают колхозниками?" Уткин нашёлся: "Как там работать им, если евреев у нас и в помине нет, всё музыканты да певцы, да и те норовят в Москву смыться".
   "Сайтэйшн" приземлился очень быстро с первого захода, как будто соколом упал. Пассажиры, потягиваясь, сошли по короткому трапу на бетон. Перед трапом стояли два "Линкольна" чёрного цвета с водителями в форменных фуражках. Загрузили чемоданы в совершенно пустые багажники, отделанные ковролином. Удивились, что в багажниках нет запасных колёс, инструмента, канистр, банки с моторным маслом, вёдер, шлангов, лопат. Гости шептались об увиденном чуде: "А если колесо пробьёт? Или бензин кончиться, что делать-то?"
   Бесшумные автомобили быстро привезли компанию на дорогу N 17, где располагался завод, невдалеке от города Вайоминг. Гостям дали возможность сходить в "реструм", а потом пригласили в зал к вице-президенту корпорации Дику Геллеру для кратковременного визита. Затем, в течение 40 минут всем был рассказан план работы. Опять сели в лимузины и поехали обедать. Обед был сытным, но не продолжительным. Часов в семь по местному времени поехали в гостиницу под названием "Мотель Скайлайн". Было жарко, гости вспотели и запахли. Илья, расположившись в номере на одной линии с гостями, обошёл всех, узнал, нет ли у кого претензий. Приказал всем принять душ и выбросить отечественные сигареты, каждому курящему выдал по блоку сигарет "Мальборо": "Люди оборачиваются, когда вы курите, спрашивают, что горит?" Командированные промолчали, но отечественные сигареты не выбросили, а упаковали их поглубже в свои видавшие худшие виды отечественные чемоданы.
   Утром Илья попросил всех выйти на улицу, отобрал у всех ключи и как агент ФБР он обошёл все номера, проверяя туалеты. В номере Шандырова сидение унитаза была сломано, а к задней части крышки унитаза прилипли его экскременты. Пришлось шёпотом отозвать Ивана из группы и заставить его мыть унитаз. "Внеочередной наряд, туды тебя растуды", - кряхтел Иван. Илья пригрозил, что он потребует от него плату за сидение. Иван присмирел.
   В цехе два инженера показали отличные опыт и знания - Уткин и Митрофанов окончили ВТУЗы без отрыва от производства и, имея огромный практический опыт, быстро поняли принцип работы оборудования. Внимательно осматривали заводское оборудование, уточняли года выпуска, точность обработки и наименования производителей. Всё записывали в блокноты. Их вопросы и ответы американов помогли Илье сориентироваться в отрасли, узнать новые технические задачи и современные методы их решения. Предстояло 7 суток провести на дороге N17. Люди пообвыкли, купили себе летние костюмы на распродаже с помощью Ильи, давшего нужные советы.
   На шестой день у Уткина вечером разболелась голова, русская группа под началом Ильи двинулась в "драгстор" за аспирином. Инженеры с трудом определили, что это была всего лишь аптека. Столько разноцветных и разных товаров они увидели, прежде чем нашли этот аспирин в стеклянной колбочке. Уткин, улыбаясь, сказал: "Спорю, что спирта у них нет!" Илья спросил. Был питьевой спирт в бутылках по 0,7 литра. Люди загудели, радостно трогая красивую бутылку. Илья сказал: "Берём 1 бутылку". Продавец, не моргнув глазом, положил 2 бутылки, видимо руководствуясь знаками инженеров за спиной Ильи, и аспирин в пакет "манила" и взял деньги. Когда выходили, продавец спросил Илью: "Ю хэв вундед? (У вас есть раненые?)" Илья ответил насмешливо: "Йес, вундед, гесс форевера. (Да, ранили, думаю навсегда)". При расставании Илья убедительно просил инженеров не пить всё сразу, а растянуть спирт на несколько вечеров.
   Инженеры заперлись в номере Митрофанова. Илья с Харитоновым пошли пройтись по лужайке, не стали смущать тружеников, решили дать им расслабиться. А труженики выпили весь запас антисептического средства до дна и тоже вышли погулять, когда Илья с Харитоновым уже купались в бассейне перед сном. Завтра предстоял перелёт в Балтимор.
   Наступил поздний вечер, городок стих. Только школьники шумными компаниями разъезжали на огромных папиных кабриолетах. Инженеры подошли к бензозаправке и зачарованно смотрели на их ночную жизнь, как они заправляли машины, как, подшучивая друг над другом, покупали безобидные напитки в магазине бензозаправки. Кабриолеты уехали, наступила тишина, опять стали слышны цикады. Шандыров обратил внимание на выставку шин вдоль бензозаправки. "Гляди", - сказал он: "Наверное, выбросили! Никто не берёт, даже молодёжь!" Шины были от разных производителей, имели белые надписи на боковинах и выглядели завораживающими. Правда, размер их не подходил для "Жигулей", шины были рассчитаны на 15-ти и 16-ти дюймовые колёса и имели разные рисунки протектора. Так что ставить их на одну машину было нельзя, да и неизвестно, на какую машину и где. У "Волг" были 14-ти дюймовые колёса, у "УАЗа" - 15-ти. Но в Краснодаре эти марки автомобилей были только казёнными, за исключением трёх частных "Волг", на которых ездили известные во всём городе хапуги-директора магазинов. Это не смутило инженеров, каждый из них взял по одной шине, и группа, громко распевая песню "Солдатушки, браво ребятушки, где же ваши жёны?", двинулась к гостинице. Когда они прошли двести ярдов, к ним подъехала красивая полицейская машина. Полицейские положили инженеров лицом на капот и отобрали товар. В наручниках они были доставлены в "полис стэйшн". Дежурный не смог выяснить ни личности, ни мотивы кражи, и запер их до утра в клетку.
   Илья приехал утром с Гарри в участок, когда там уже находился срочно вызванный шериф. Один полицейский уже сгонял за биг-маками и кока-колой, инженеры завтракали, утоляя сильную жажду. Илья объяснял, что люди устали, выпили и неудачно пошутили. Шерифу возня с иностранцами была совершенно не нужна. Пока он шутил с Гарри и Ильёй помощник шерифа успел внести данные паспортов в компьютер. Шериф отпустил всех, но предупредил, что хотя происшествие и не стоит внимания: "Однако на всякий случай мой помощник внёс событие в базу данных: если ещё раз пошутят, то будут отданы под суд. Говорите, что в Балтимор летите? Вот и хорошо, ФБР информировать не буду. Возьму грех на душу". Илья связался с резидентом и получил указание о немедленной эвакуации группы.
   Харитонову поручалось конвоирование из Нью-Йорка в главное управление кадров Минвнешторга. Сотрудники представительства "Аэрофлота" были предупреждены о необходимости резервирования мест и принятия мер по предупреждению возможного побега. Илья довёз всех до Нью-Йорка, сопроводил инженеров до красной линии, передав группу старшему пилоту.
   С разрешения Ильи Харитонов позволил себе и своим подопечным потратить все оставшиеся деньги во "такс-фри-шопе". Накупили каких-то кофт, бижутерии, платков по бешеным ценам. Хотя эти вещи жёны будут носить долго, подумал Илья. Он выпросил в ближайшем ресторане аэропорта весь запас чёрного молотого перца, который роздал в кулёчках отъезжающим. На Харитонова было жалко смотреть - в лучшем случае ему грозило понижение в звании. В конце концов, Илья вручил ему двух литровую бутылку "Red Label Johnnie Walker - Красного Вани Пешехода" в дорогу. На глазах отъезжающих выступили слёзы, они приглашали Илью к себе в гости. Илья поблагодарил, всем крепко пожал руки и отбыл.
   Гарри тоже сопровождал группу до красной линии и был очень расстроен. На обратном пути он всё-таки спросил Илью: "Из ит вери попюлар ту стил ин раша? Ай тинк дей дид ит отомэтикали. (В России воровство очень популярно? Я думаю, что они это сделали автоматически)".
   Харитонов отобрал загранпаспорта у инженеров уже в самолёте. Пожелание кадровика Хвостова реализовалось.
   Илья, как работник Торгпредства СССР, имел право, в соответствии с условиями контракта, осуществлять предварительную приёмку оборудования, если приёмщики покупателя не приезжали. Он закончил приёмку вместе с Гарри, который искренне облегчал ему задачу. Они подружились. Уезжая, Илья дал ему номер телефона в телефонной будке вблизи известного ему сквера на окраине Вашингтона и время звонка. Жизнь продолжалась.
  

ЗАКАТ

   Прошло почти три года. Илья приобрёл двух недорогих агентов в военно-промышленном комплексе. Наградили второй медалью и почётной грамотой, что, правда, несколько помогло ему в последствии. Орден достался резиденту. Илья покинул великую страну тружеников, прямодушных и предприимчивых людей несколько ранее, чем ожидал. Его оформляли, как и всех во Внешторге, на три года, а за три месяца до окончания этого срока из Москвы пришло указание продлить срок действия его аттестата ещё на год. Но Илья был откомандирован в СССР досрочно, не доработав полных четырёх лет, что накладывало пятно на него не только в ПГУ, но и во Внешторге, куда он вернулся на должность старшего эксперта одного из машинотехнических объединений. Сделали это без шума, сначала вызвали его в командировку, а потом прислали шифротелеграмму резиденту в Вашингтон с просьбой культурно собрать жену и отправить её с ребёнком первым рейсом в Москву. В таких случаях все всё понимали, всем предоставлялась возможность сопоставить это событие с некоторыми предыдущими.
   Действительно за месяц до этого летом 1986 года смылся некий Владимир Крамеров, представитель внешнеторгового объединения "Лицензинторг" в смешанном советско-американском торговом обществе "Амторг" в Нью-Йорке. Изменник "просидел" в штатах почти четыре года - максимальный срок по нормативам Министерства внешней торговли, в подразделении которого он, собственно, и работал. По агентурным сведениям ему следовало оказать особое внимание при отъезде со стороны советской внешней контрразведки. Торгпредские агенты сообщали о его проамериканских настроениях. Кроме того, было известно, что Крамеров помогал одному их штатных сотрудников ПГУ в Нью-Йорке (за это ему и продлили срок пребывания в США до 4-х лет). Подвозил по маршруту, снабжал информацией. Его, конечно, прошляпили. Оставалась неделя до отъезда. Крамеров взмолился и попросил советское руководство дать ему возможность выехать в соседний штат Нью-Джерси сделать последние покупки перед отъездом.
   Совграждане, вообще, считали приобретение товаров для их использования в домашнем хозяйстве или для продажи этих дефицитных вещей в Москве делом святым - ради чего таскаться по заграницам, в самом деле? Руководство не могло отказать - в Нью-Джерси товары были всегда дешевле, чем в Нью-Йорке. Туда, собственно, и ездила вся советская колония отовариваться. Разрешение было получено при условии, если ему с женой помогут сделать покупки побыстрее "наши товарищи". Крамеров всё давно понял и согласился. По прибытии в первый универсальный магазин он с женой быстро растворился в толпе. "Товарищ" начал метаться, вернулся к автомобильной стоянке. Автомобиль, на котором они приехали втроём, был на месте. Немного успокоившись, "товарищ" бросил взгляд на проезжавший мимо "Кади". К его глубокому огорчению на заднем сидении находился Крамеров с женой, а впереди два американца с серьёзными лицами работников спецслужб. Машина быстро выехала с парковки и исчезла в потоке на хайвэе.
   Оказалось, что примерно год назад Крамеров в состоянии сильного опьянения совершил ночью автомобильную аварию в районе Бронкса и в полиции согласился на сотрудничество, при условии, что американцы не поставят в известность советских о его безобразном поведении (а фактически о его уголовной ответственности по законам штата Нью-Йорк). Авария, наверняка, стала бы причиной его срочного откомандирования и потери карьеры.
   После бегства начались расследования. Илью вызывали к следователям в Лефортово. Он там даже ночевал в камере в перерывах между допросами. По словам следователей, Илья встречал Крамерова в Москве в коридорах Министерства внешней торговли и пару раз в "Амторге". И даже тепло с ним здоровался при свидетелях. Кто-то сообщил, что они целовались при встрече "как Брежнев с Хонеккером". У них, однако, не было случая видеться часто в штатах, что им тоже известно. Илья отвечал, что он и не планировал установление с ним связи. Он не мог сказать товарищу о роде своих занятий. По его данным Крамеров был "чистым". Вопрос заключался вот в чём - не признавался ли Илья Крамерову в Москве в том, что он разведчик? И не было ли другой подобной информации, доступной семье Крамеровых? Часто ли они вместе выпивали и так далее и тому подобное.
   Илья в Вашингтоне отлынивал от "тренировок в закрытом помещении", ненавидя пьяниц. Часто коллеги собирались для принятия серьёзных доз алкоголя, что противоречило уставу. Илья догадывался, что если вы часто бывали на таких возлияниях в компании с каким-нибудь потенциальным перебежчиком, то вас сразу относили, если не к друзьям предателя, так к его собутыльникам (конечно, при проведении следствия по поводу его провала или измены). Такие выводы грозили серьёзными неприятностями. Однако алкогольно-зависимое начальство смотрело на групповое пьянство сквозь пальцы, полагая лучшим руководствоваться поговоркой "что у пьяного на языке, то у трезвого на уме". Приглашали в компанию "чистых" внешторговцев и мидовцев для отвода глаз, находили повод: день рождения участника и членов его семьи, новый год, Первомай, день чекиста и прочая. Вашингтонская колония почти никогда не имела повода встречаться с нью-йоркской колонией, за исключением случаев официальной необходимости. В июне 1985 года, когда ЦК КПСС начал беспрецедентную борьбу с алкоголизмом, результаты которой докатились и до загранучреждений, Илья вздохнул с облегчением: наконец-то пьяницы начали пить "под подушкой".
   Плохо было то, что Илья учился с Крамеровым в одной и той же средней школе, и они дружили, когда были подростками. Илье пришлось признаться, что они вместе учились курить и выпивать горькую водку в пятнадцать лет. Имели однополую связь и не одну с тринадцати лет, правда, не настоящую. Ограничивались взаимной мастурбацией. Вместе овладели одной школьной красавицей, как потом оказалось, с её восторженного согласия, когда всем троим стукнуло по шестнадцати лет.
   Психологи пришли к заключению, что поскольку у Крамерова мать тоже была еврейкой, оба подростка отличались повышенной сексуальностью, что было единственным, что их могло объединять. Жизненные концепции у них, однако, были прямо противоположными, что не могло стать основой для продолжения дружбы.
   В конце концов, после снятия всех этих гадких показаний, от Ильи и Ольги отстали, решив, что Крамеров не мог знать многих сотрудников советской разведки. Однако его попросили выступить забойщиком на партийном "собрании ненависти". Что он и сделал. Клял Крамерова как мог, ещё бы - этот отщепенец предал Родину, тем самым, выпачкав грязью всех своих товарищей! Теоретически он мог сдать часть американской легальной сети. Сомнения оставались, но Илью оставили в "органах", однако переключив на Африку и то не сразу, а после отстоя на преподавательской работе в учебном заведении КГБ. Илья с успехом защитил диссертацию, и после выполнения очередного трёхлетнего задания в ЮАР осел в школе уже навсегда и начал писать диссертацию докторскую. Но мерзость от предательства друга детства осталась у него в душе до конца его жизни. 1991 год Илья с Ольгой пережили в Африке. По возвращении его не выгнали с работы - сам Евгений Максимович Примаков вычеркнул его фамилию из списка увольняемых, видимо вспомнил фамилию отца, известного военного учёного и журналиста.
   Любопытный читатель может и сейчас увидеть Илью, выходящего утром из жилого дома в Гагаринском переулке и скромно вливающегося в толпу спешащих на работу москвичей. Илья всегда одет в свежее бельё, но донашивает старые консервативные американские костюмы и дорогую обувь. Подобные костюмы и обувь каждый может видеть на экране телевизора на американских президентах - неизвестно, когда они их надели в первый раз?
   Близкие друзья Ильи, доктор химических наук Евгений Протасов, другой - известный адвокат Николай Перехватов, безусловно, догадывались о его занятиях, тем не менее, они один раз позволили себе задать ему вопрос: "Как ты можешь им служить? Служил коммунистам, это понятно, ты родился в ту эпоху. Другой власти ты не знал. А теперь? Служишь потрошителям России, которые расплачиваются картой "Американ Экспресс" за гурьевскую кашу, которой они завтракают в ресторане "Пушкин" на Тверской по цене в 900 рублей?" Илья не раздумывая, ответил: "Я не служил Брежневу, Андропову, Черненке, Горбачёву или Ельцину. Я служил, и буду служить своему отечеству!" Друзья вздохнули, видимо, не вполне удовлетворившись ответом Ильи, но эту тему больше никогда не затрагивали.
   Доходы Ильи скромные по нынешним понятиям москвичей, если считать скромной пенсию в размере половины оклада полковника. Ольга перестала преподавать английский язык в Академии внешней торговли - раздражали новые ученики с нецензурной речью. Если бы не родительская квартира в Котельниках, которую они сдавали иностранцам за хорошие деньги после смерти отца и матери, то он влачил бы существование военного отставника и не смог бы пристроить детей в МГИМО и затем на хорошую работу в иностранные представительства. "Органы" оказали неплохое влияние на карьеру Николая, Виктории и Татьяны, пользуясь длинными руками своего ордена личной унии. Могли даже организовать "выигрыш" в лотерее видов на жительство в стране бывшего противника, стоило только настойчиво попросить. Илья считал, однако, что если молодой человек учиться за границей, то там ему работать и жить. Жить там русскому человеку он считал полной бессмыслицей, учиться надо в России, говорил он.
   Лекции в лесной школе для него были небольшой отдушиной. Его привозили туда и обратно домой на казённой машине. В перерыве между лекциями, и после них он мог хорошо пообедать, отдохнуть в бассейне или в зимнем саду. Что было приятно - за лекции платили деньги. Иногда были интересные встречи со старыми коллегами, можно было посмеяться над старыми анекдотами и различными историями. Правда, он всегда ждал, что кто-нибудь скажет какую-нибудь гадость, но этого не происходило. Сплетники предпочитали разыскивать его хороших знакомых и сообщать им "по секрету" старые сплетни. Однако эти хорошие знакомые потому и были хорошими, потому что гнали сплетников прочь, не давая им насладиться, как им хотелось, произведённым эффектом.
   Всех веселил ветеран под кличкой "дядя Вася" с внешностью сантехника-забулдыги. Когда в марте 1953 года в объединённое МВД-МГБ пришёл министром милиционер Сергей Круглов, то очень многих профессионалов разведчиков, кто попался в Москве, выгнали с работы как "бериевцев". Некому было встречаться с агентами. Посылали, кого придётся. Так молодой кадр "дядя Вася" из контрразведки был направлен в краткосрочную командировку в Берн, как знаток немецкого языка. А знал-то он: "Май намэ Вася! Гутен морген! Цузаммен. Битте. Их вель эссен! Хальт! Ахтунг! Фоейр! Хенде хох! Гитлер капут! Варум? Ауфидерзейн!" Агент испугался и ушёл. Испугался и "дядя Вася" - началась у него медвежья болезнь. Чтобы прекратить понос наши дипломаты стали давать ему водку с солью. Так пьяного и вывезли в Москву. "Дядя Вася" за границей боялся выходить на улицу один. В Москве его направили в Службу наружного наблюдения, где, неожиданно для начальства, он превзошёл всех и стал лучшей ищейкой в Москве. Теперь он дурил головы курсантам, рассказывая истории о том, как он ловил шпионов двадцать лет назад.
   Было интересно послушать, как доставалось коллегам в странах НАТО. Одному каждое утро писали на двери "КГБ", другому разбивали зад автомобиля огромным грузовиком без номеров, другому кололи шины, причём все четыре. Одному оторвали "с мясом" дверь автомобиля проезжавшим мимо на огромной скорости джипом "Юкон", когда разведчик пытался выйти из машины, чтобы сесть на автобус, направлявшийся к месту встречи с агентом. Илья-то понимал, что все эти истории могут означать только одно: разведчик засветился. Но ведь терпела резидентура жалобы своих пасынков - не желали признаваться Центру в том, что обкакались. Хотя на самом верху известно, что все всё знают. И они и мы.
   Образ жизни "чистых" и "нечистых" в колонии посольства почти любой национальности резко отличается друг от друга. Азиатский шпион, безусловно, работает по другому разряду. Можно годами смотреть на трудолюбивого садовника в вашем дворе и спустя годы после того, как он распрощается с вами, случайно узнать, что дедуля ушёл на пенсию в звании полковника вражеской разведки с хорошим знанием русского языка, который он совершенствовал с вашей помощью.
   Илья знал, что нежелательной персоной объявляют или во время дипломатической войны или слишком бесстыжих разведчиков. Первой заповедью Ильи всегда был лозунг "Уважай законы страны пребывания (за малым исключением) и людей, которые тебя окружают!" Если Илья замечал "хвост" за собой, то он не пытался оторваться, нарушая правила дорожного движения. Он отменял встречу, не появляясь в заданном месте, заходил в кафе или книжный магазин, не отворачивая взгляда от преследователя. Иногда даже кивал ему головой, понимая, что и этому труженику надо кормить семью и рапортовать о проделанной работе. В глазах противника он часто читал сочувствие или, по крайней мере, понимание трудностей Ильи в чужой стране. Гадостей ему не делали никогда.
   Он никогда не козырял своим служебным положением ни в Москве, ни за границей. Хотя это было категорически запрещено, некоторые его коллеги тыкали в нос своё пугающее всех удостоверение, чтобы не стоять в очереди за едой или водкой или чтобы выкрутиться из рук милиции, справедливо требующей уплатить штраф. Поддерживал ровные отношения со всеми жителями советских колоний, отличался скромностью и тихостью в компаниях, за что Илье дали кличку "A Goody-Goody (Тихоня)".
   Досрочный выезд Ильи из США ещё долго обсуждался коллегами и их жёнами, об этом долго не знали ни он, ни Ольга. Наконец, к их великому огорчению, они узнали, что их коллеги совсем не "Штирлицы-Исаевы" - болтунами, сплетниками и выдумщиками оказались почти все - Ольгу называли "нимфоманкой", Илью - "учёным бисексуалом", а их детей - жидо-масонским отродьем. Называли их нудистами и проамериканцами: по квартире, мол, они с детьми ходили голыми, ели на завтрак только английский "брекфаст" вместо супа с котлетами и пили "файв-о-клок-ти" вместо пива. Мещане не могли пережить уровень Трефовых и мстили, как могли.
   Трефовы перестали встречаться с семьями бывших коллег, восстановив круг друзей из числа бывших школьных товарищей или студентов обычных московских Вузов, где они когда-то учились.
   Илья никогда больше уже не повторял список отличительных признаков своих соотечественников. Гордыня покинула его. Да и свалившийся на голову русским капитализм стал приучать людей чистить зубы после, а не до еды, носить прокладки при менструациях, а не затыкать влагалище пучком ваты, которой на все советские влагалища, как всегда, не хватало, использовать дезодоранты, худеть, чистить обувь, пить малоалкогольные напитки, есть больше овощей. Теперь Илья понимал, что советские люди не были виноваты в своей дикости. Что было требовать от бедняков, служивших военно-полицейскому государству? Их сейчас, кажется, стало ещё больше. Хотя как знать. "Если к сегодняшнему российскому ВВП прибавить ВВП остальных бывших советских республик, то сумма составит 1 триллион 815 миллиардов долларов. То есть, виртуальный СССР образца 2001 года занимает шестое место в мире. А это значит, что, несмотря на мучительно длящийся капитальный ремонт пост советской экономики, обойти эту махину сумели за период после 1991 года только Индия и объединенная Германия -- причем Германия лишь потому, что объединенная. ФРГ, в границах 1989 года, никак не обошла бы", - думал он, составляя свою будущую статью для одного солидного экономического издания.
  
   CopyrightЏ 2002 foma zamorski
  
  
   4
  
  
   73
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"