Зюлёв Леонтий : другие произведения.

Новое тело

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    - Но из-за тебя же погибли двое ни в чём не виноватых людей. - Ты серьёзно так считаешь, что закопанный в землю по шею, с головой отпиленной мотокосой, ни в чём не повинен? - Да! - А я считаю, что в своей судьбе, каждый виноват сам. Расходимся мы тут слегонца во мнениях.
  Новое тело
  
  Глава 1. Я
  
   Где же я видел эти глаза? А я их видел и очень хорошо, и запомнил. Дай Бог припомнить, где и когда? Этот вопрос много дней не даёт мне покоя, потому что эти глаза я вижу каждый раз, подходя к зеркалу. Они мои, других нет, и меня постоянно мучает этот вопрос, неосознанно и бесконтрольно всплывающий из подсознания.
   Но по порядку. Тело, в котором оказался мой разум, не моё. О своём я помню всё, но главным воспоминанием о нём осталась чудовищная боль в последние мгновения сознания и ощущение полного бессилия перед надвигающимся концом земного существования. Много раз читал, что перед смертью люди испытывают. Абсолютная чушь! Они не испытывают ничего, кроме ужаса от осознания, что всё жизнь сейчас закончится и больше тебя не будет. Все сказки о переселении душ и реинкарнации просто...сказки. Я понял, откуда они взялись. Они рассказаны теми, кто вернулся, побывав в клинической смерти. Все эти полёты по каким-то трубам или тоннелям и вылеты души из тела могли описать лишь те, кто вернулся в это тело. Когда тело разорвано в клочья, которые потом не смогли опознать ни жена, ни дети, ни привезённая к останкам друзьями втайне любовница. Никаких рассказов об этом уже не будет. Куда отлетала душа или отлетела насовсем, наблюдая гигантскую мясорубку самолёта, вертикально влетевшего в бетон взлётной полосы и наблюдала ли она что-то не расскажет уже никто.
   Но я тороплюсь. Всё по порядку. Да какой порядок, если не только глаза не дают мне покоя. Где-то мы просчитались или слишком поверили в абсолютность законов. Они абсолютны по отношению к неживой природе. Когда дело связано с протоплазмой, уверенным быть нельзя ни в чём.
   Я чувствую, пока ещё неосознанно и неотчётливо, но с каждым днём всё сильнее, что я не один в этом теле. Да, оно досталось мне после самой высокой степени очистки его от чужой психики. Да, его не узнал бы и прошлый хозяин, так потрудились над ним пластические хирурги. Но, но и это не полная гарантия того, что оно ничьё и я уже несколько раз обращал внимание на мысли, которые приходят в мою голову, но мне не принадлежат. Не должны принадлежать мне. Даже пока скорее не мысли, а простые желания. Выпить поутру чаю с ромом. Я уже много лет не пью чай и плохо помню его вкус. Кофе и только кофе бодрит меня после короткого некрепкого сна. Желание съесть что-то из тех дешёвых продуктов, что продаются неграми на набережных, в жуткой антисанитарии. Они вызывают омерзение одним видом. И главное - это тяга к проституткам или женщинам дна, совокупляющимся в скотских условиях за кусок бутерброда или недокуренную сигарету. К тем, которыми брезгуют даже портовые рабочие и матросы рыболовных шхун. К человеческим отбросам. Я всегда презирал это дно и людей, опустившихся до него. Считал, что у человека всегда есть выбор. После того, как я умер, эта уверенность поблекла и утратила неколебимость, но опуститься до мыслей о связях с этим дном? Нет, такое невозможно. Откуда же во мне берётся желание этого?
   А общение? Откуда в моей правильной речи сами собой проскакивают слова, значение которых я не всегда понимаю, но они к месту, словно кто-то подсовывает мне их в нужный момент против воли. А навыки, которыми я точно не обладал? Никогда я не покупал обуви на шнуровке, экономя время, и понятия не имел, как её завязывать. Но теперь она нравится мне и я прекрасно умею это и даже нахожу в этом удовольствие, и вяжу шнурки двойным рифовым узлом. Ни названия узла, ни как его завязать я никогда не знал. А тяга к азартным зрелищам и играм? Уж точно я не любил стоять в толпе, наблюдая бой петухов, не то чтоб делать ставки и... выигрывать. Карты. Я не брал их в руки ни разу во взрослой жизни. В казино, играя в рулетку, почувствовал неодолимую тягу к покеру и за пару часов, играя точно в первый раз, выиграл приличную сумму. Откуда знание правил и такой профессионализм во всей игре? Это не то, что бы пугает меня, заставляет задумываться всё чаще. Узнать бы, чьим телом я располагаю сейчас, но это абсолютно невозможно. Да и лишено смысла. Это тело не узнал бы и его хозяин, и всё же?
  Глаза, они не дают покоя, я точно видел эти глаза, где и когда? Видел и всё - от этого не избавиться.
  
  Глава 2.Он
  
   - Зачем этот парень спас меня? Хотя спас - рано сказано, не факт, что ублюдки не вернутся и не закончат своё дело. Зачем им два свидетеля? Или они настолько верят в свою безнаказанность? А ему-то я зачем понадобился, что, он так глуп, что не знает, что мы не люди и никогда не станем ими. В благородство решил поиграть!?
   - Эй, ты, очухался? Сейчас я тебя откопаю и... на этом расстанемся. Нам лучше друг о друге ничего не знать. Сам выберешься из леса, у меня в машине есть тренировочный костюм, извини больше ничем помочь не могу.
   - Мне не нужна помощь.
   - Конечно не нужна, мы вшивые, но гордые и нагишом привыкли ходить, как обезьяны. Может ты и сам себя выкопаешь, только сначала развяжи руки и ноги. Лопату оставить?
   - Ладно, делай что хочешь, но я бы тебе не советовал связываться со мной и терять время - вдруг те вернутся.
   - Не вернутся, они люди слова и курочку с золотыми яйцами никогда не тронут. Да я уже принял решение и сильно бы не позавидовал им, если захотят покончить со свидетелями.
   - И что ты с ними сделаешь?
   - Убью. Они же не бандиты, а просто играют в них. Ни один профессионал не оставит свидетеля, тем более двоих. - Он сказал с такой уверенностью, что я поверил.
   - А что ж ты раньше их не убил и чем бы ты это сделал? Голыми руками? Четверых?
   - Ты дурак! Думаешь я настолько глуп и беспомощен, как сыграл перед ними? Они же вчерашние спортсмены, ничего не видели и понятия не имеют, насколько глупы и самонадеянны. Смотри!
   Он завернул обе штанины джинсов. Из специальных карманов кожаных браслетов выше щиколоток торчали две рукояти портативных Глоков, в кармашках рядом были запасные обоймы. Я присвистнул. С таким арсеналом, учитывая что братки никак не ограничили свободу паренька, он мог их изрешетить в несколько секунд.
   - Что же ты не стрелял?
   - Ты точно дурак! Зачем? Моей жизни ничто не угрожало, с вами они могли творить что угодно, я же не Бог решать, кому жить, а кому нет. Убийство их - никчёмных шестёрок, ничего не решает в этой игре, а груз на душу будет на всю жизнь.
   - Но из-за тебя же погибли двое ни в чём не виноватых людей.
   - Ты серьёзно так считаешь, что закопанный в землю по шею, с головой отпиленной мотокосой, ни в чём не повинен?
   - Да!
   - А я считаю, что в своей судьбе, каждый виноват сам. Расходимся мы тут слегонца во мнениях.
   - Тебе виднее, ты на коне. Не могу не задать вопрос.
   - Зачем я не дал скосить твою, в общем никчёмную, башку? Просто решил, что для моего испуга хватит и двух трупов. До тебя мне никакого дела нет. Надевай костюм и вали в прямо противоположную от дороги сторону. И забудь это всё, как кошмарный сон. Впрочем, это тебе не удастся и эти двое с выпученными от ужаса глазами, фонтаны крови из распиленных шей и сверкающий нож триммера у твоей, будут сниться тебе всю твою, думаю не очень длинную, жизнь. Прощевай и постарайся не повторить опыт, в другой раз такой доброхот как я, может и не случится.
   Дверь машины хлопнула невдалеке. Двигатель тихонько заурчал и вскоре всё стихло. Ночь была теплой и тихой. Странно, в лесу совсем не пели птицы, возможно, ужас произошедшего на глухой полянке они чувствовали. Я надел на голое тело чужие треники и олимпийку. Аккуратно, чтоб не вывозиться в крови, закатил в яму, из которой только что вылез, две отрезанные косилкой головы таких же бедолаг, как сам, пнул несколько раз кучу песка, чтоб присыпать страшные находки и пошёл по едва заметной лесной дороге в другую сторону от следа машины.
   Только сейчас до меня дошёл смысл произошедшего и меня затрясло от осознания близости смерти. Я присел на корточки и меня вырвало. Перед глазами как кадры кино промелькнули последние часы жизни. Я с этими двумя, невесть откуда взявшимися на моей территории, пью за встречу и дружбу. Водка - настоящая водка, роскошь, стеклоочиститель и композиция, настойка боярышника, в лучшие времена, а тут водка и я соблазнился. Вместо восстановления статуса - кво своей территории пью с ними. Провал в памяти. Грузовая Газель и мы все трое в кузове вперемешку с лопатами ломами и топорами. Руки ноги и рты замотаны скотчем. Поляна в лесу, три выкопанные ямы, и нас закапывают по шеи в сухой песчаный грунт абсолютно голых. Невдалеке костерок, смрадно воняющий, жгут нашу одежду. Привозят этого паренька, он спокоен и невозмутим. Трое караулят его, четвёртый заводит мотокосу и косит траву в направлении наших голов. Паренька спрашивают, не передумал ли он? Он молчит. Нож приближается к крайней шее фонтан крови, хрип, слышный даже через рёв мотора. Снова вопрос, паренёк никак не реагирует. Картинка повторяется. Снова вопрос и теперь уже угроза, что с парнем будет также. Никаких эмоций, я поражаюсь его выдержке, нож направляется ко мне. Я закрываю глаза. Мотор стихает. Парень что-то говорит одному из троицы. Все четверо грузятся в джип, кидают парню ключи от его машины, и уезжают, бросив косу и две головы, одна из которых ещё хлопает глазами.
   Да, с нами можно поступать и так, и никто не озадачится ни поиском убийц, ни близких, чтоб похоронили по - людски. Нас и хоронят в казённых гробах из неструганных сырых досок в траншее, вырытой трактором. Ставят табличку на которой номер и...всё ни имён, ни дат. Таких кварталов, где сиротливо торчат из засыпанных трактором траншей частоколы табличек, на кладбище не счесть. В миллионном городе не проходит и дня, чтоб этих табличек не прибывало.
   Что он там сказал? Каждый виновен сам в своей судьбе! А ведь он прав, ещё как прав. Почему я оказался на дне, что толкало, кто организовывал её, да сам, только сам. Никто не заставлял бравого боцмана огромного теплохода в белоснежной форме (девки писали кипятком), жениться на шлюхе, которая тащила в постель всех подряд, кто имел деньги. Ещё теплоход не исчезал за горизонтом. Кто заставлял всё переписать на неё и остаться ни с чем, когда она окрутила очередного молоденького, подающего надежды? Кто толкал жрать пойло в портовых кабаках до беспамятства? Заливая (что заливая-то?) и проснуться на помойке без документов и одежды? Кто отверг помощь друзей? Гордые мы! Ну, вот и хлебай теперь эту гордость полной ложкой и дёргайся в страхе перед каждой полицейской шапкой и жри из мусорных баков, запивая, хорошо, если дешёвой сивухой. И не подняться! Все делают рано или поздно эту попытку. Она не ведёт ни к чему, ничего уже не восстановить. И наступает последний момент, когда на всё уже наплевать, и закономерный конец не изобилующий разнообразием. Табличка с номером над канавой где ты закопан. Разные только номера, запись в кладбищенском журнале одна. Квартал ..., Бомж ...
   Что-то я расчувствовался, однако, на сей раз пронесло и жизнь продолжается. Надо уносить ноги и подальше.
  
  Глава 3. Я
  
   - Господа, к нам едет, нет, не ревизор, мало мы их пережили. На сей раз президент. Предупреждаю, повторится инцидент с премьером в прошлом году, поснимаю... головы с плеч. Примите меры, Любые! Но чтоб впредь подобного ...
   Речь мэра была коротка, гневна и праведна. В прошлом году бывший артист драмтеатра, а ныне бомж, проявив недюжинную способность к перевоплощению, проник сквозь оцепление и, представ пред очами премьера, вылил ему на голову банку зелёнки, сопроводив содеянное фигурами речи и оборотами городского диалекта, от которых дамы окружения попадали в обморок.
   Бомжи! Каждый сити - менеджер знает, сколько хлопот доставляют они всем от рядовых граждан до высшего руководства. Проблема неразрешимая. Даже драконовские меры фашистов в Войну, как прямое физическое уничтожение, не дают результата. После любой чистки они возникают вновь, как грибы после дождя.
   Я сидел в своём кабинете и тупо смотрел в одну точку. На ум не шло совершенно ничего. Всё что хоть как-то решало проблему было испробовано. Результат стремился к нулю. Изоляция требовала колоссальных средств и усилий, и не давала результата. Часть, просто, не удавалось выловить. Они знали город много лучше полицейских, и население, в моменты облав, сочувствовало им и укрывало. Выловленные и вывезенные, насколько это возможно подальше в глушь, возвращались с завидным постоянством. Да и юридически не было никаких оснований ограничивать их свободу. Самые продвинутые меры, как приведение их в порядок и обеспечение жильём, предпринятые от отчаяния одним из глав округа, через неделю превратились в пшик. Продав жильё и спустив деньги, все без исключения, оказались опять в своей среде.
   Невесёлые мысли прервал доклад секретарши:
   - К Вам одноклассник. Что прикажете?
   - Гоните его в шею!
   У селектора послышалась возня и знакомый голос проскрипел:
   - Это кого в шею? Совсем голову обнесло от власти? Дело у меня.
   - Чёрт с тобой, заходи, - я нажал кнопку блокировки двери и на пороге появился Доктор Менгеле. Эта кличка прилипла к нему сразу после окончания мединститута, сменив школьную - живодёр. Кто, когда и почему так его назвал первым, неизвестно, но за глаза его не называли по-иному, что было странно. Психиатр по специальности, он никогда не брал в руки скальпель. Может из-за созвучной фамилии Менгин? Непотопляемый авантюрист и пройдоха, вечно затевающий какие-то околомедицинские аферы и попадавший из-за них в ситуации близкие к криминальным. В то же время врач от бога, прекрасный организатор и друг, готовый отдать последнее. Личность по популярности сравнимая, разве что, с мэром: агнец и козлище в одном флаконе. Как в нём уживались качества совершенно противоположные - загадка? Он всё списывал на зодиак, нетрудно догадаться под каким знаком родилось это чудовище В моём взводе на войне он был санинструктором, многие мои солдаты обязаны ему жизнью. В городе был известен, как гроза алкашей и наркоманов, которые в его клинике пачками становились на правильный путь. Путь этот, правда, чуть не стоил карьеры нам обоим. Не будь он врачом, наверно, стал бы незаурядным актёром. И это исчадие частенько досаждало мне, но, но пройденное вместе не оставляло выбора. Визит ничего хорошего не сулил. Я насторожился, но спросил миролюбиво:
   - Ты отвяжешься когда-нибудь от меня или я вынужден терпеть твои выламывания до смерти?
   - Чьей? - ухмыльнувшись, развалился он в кресле напротив.
   - Твоей конечно! Ты же не сдохнешь своей и наверняка раньше меня.
   - Ой, я не спешил бы с выводами. Все под ним ходим. - и он картинно задрал глаза вверх.
   - Спеши не спеши, раз припёрся, говори зачем? Мне не до тебя и твоих ужимок. Что-то с бомжами надо делать, Президента к нам несёт нелёгкая, а его завод в нашем округе. Упаси бог от прошлогоднего.
   - Слушай, так это как раз то, что мне надо. Давай я решу проблему с бомжами. Окончательно и бесповоротно.
   - Ты решил уже мне одну проблему. Благодарю. Еле усидел в кресле главы. Спасибо.
   - А что, скажешь не решил? Решил и весьма успешно. Ну, не поняли меня. Так гениев никто при жизни не понимал. И... в любом новом деле неизбежны издержки, что у хирургов на столе пациенты не мрут?
   - Заткнись, издержки у него. Скажи спасибо, что ты на свободе, да ещё и диплом не отобрали.
   История была короткой и мутной. Чтобы не раздувать скандал пришлось подключить все возможные связи. Поэтому Менгин и сидел сейчас у меня в кабинете, а не на нарах. Отболтавшись положенные три года после вуза в одной из закрытых психбольниц на периферии области, он заявился ко мне. В администрации округа я как раз курировал медицину и попросил пристроить его куда-нибудь. Вакансия нашлась - главврач психиатрической клиники округа ушел на пенсию. На свою голову я порекомендовал его. Горздрав утвердил. Вскоре в клинике стали творится вещи удивительные. Она почти опустела. Остались одни неизлечимые с поражением психики в детстве. Все, кто заболели в приличном возрасте, выздоровели. Это заинтересовало и горздрав и вскоре министерство. Менгеле стал популярен не меньше Кашпировского. Недолго музыка играла! По городу прокатилась волна самоубийств. Выяснилось, что сводили счёты с жизнью бывшие пациенты Менгина, и спасти положение не могли и случайные суицидники. Связь с лечением в клинике была очевидной. Поползли нехорошие слухи по городу и вылились в министерскую проверку. Та быстренько разобралась, что он лечил придуманным им методом, не прошедшим проверку и, естественно, не одобренными и неразрешённым официально. Только моё вмешательство и немногочисленные смертельные случаи спасли врача от тюрьмы, но клиники его лишили. И вот сейчас этот живодёр сидел напротив и ехидно улыбался.
   - Что, главная шишка едет свой завод посмотреть? Решили опять с бомжами схватиться? Ничему вас жизнь не учит.
   - Слушай, ты что-то там брякнул о решении проблемы. Я верю, что ты её решишь, Что взамен?
   - Мне нужно место, где бы я спокойно мог завершить исследования в своей области.
   - Ты дурак или прикидываешься? Кто в здравом уме даст тебе клинику?
   - Я и словом не обмолвился о клинике.
   - Что тогда?
   - Сосновый Бор.
   - ??? Зачем тебе дом престарелых?
   - Свезём туда бомжей с района.
   - Так они же у тебя через полчаса разбегутся. Там ни периметра, ни охраны, один вахтёр в смену.
   - А если не разбегутся и им там понравится?
   - Ты в своём уме, они же молодые, большинство здоровы.
   - А там есть отделение для поражённых амнезией. Она не выбирает возраст, а человек беспомощнее старика.
   - Так бомжи не страдают этим недугом.
   - Будут!
   Наверно лицо у меня вытянулось, но я всё же нашёл силы спросить:
   - Уж не ты ли им её организуешь?
   - Я! И уверяю, никто никуда не сбежит, Ваша задача лишь выловить их как можно чище, оставшиеся будут на вашей совести, а с доставленными хлопот не будет.
   - Стоп! А что дальше?
   - Ничего, лечить будем.
   - От чего?
   - Ну, мало ли от чего? У нас нет здоровых, есть недообследованные, Так по рукам?
   Куда мне было деваться, проблема висела дамокловым мечом. Проанализировав позже запись разговора, я пришёл к выводу: на моём месте так поступил бы любой глава администрации, любого из четырех округов миллионного города. Если бы знать, во что всё это выльется? Впрочем я ни разу не пожалел об этом.
  
  Глава 4. Он
  
   Карамба! Проклятье! Очередной круг ада. Гонят как борзые зайца. Хорошо бы автоматную очередь в спину. Освободила бы меня от этой невыносимой жизни. Стреляйте же! Нет, у нас гуманность, упаси господи поранить жертву, не то чтоб убить, замучают отписываться. А в сущности, что мы для них? Одним больше, одним меньше. Мы мешаем всем и мне мешали такие люди, когда я был человеком. Сейчас я никто. Даже имя и фамилию я уже стал забывать. Боцман, кличка, напоминающая, что я когда-то был человеком. Хорошая кличка - редкое дело среди наших иметь такую.
   Всё, дыхание кончается, ещё сотня метров и я упаду. Жаль, лес рядом совсем, собак у них нет. Но не уйти! Опять: наручники, дубинки, теснота воронка и барак, огороженный колючкой с двумя, тремя десятками таких как я и призрачная надежда на побег и свободу. Дальше опять этот же круг и так пока не словишь туберкулёз, сифилис или что похуже и не будешь догнивать в хосписе, ненавидимый персоналом в лужах своих экскрементов. Не хочу! Ну, кто-нибудь сжальтесь же и нажмите курок. Неужели Бог есть! Вспышка! Нет, это не автомат. Всё отбегался, как кенгуру в коконе из сетки. Молодцы, соображают, что человека можно ловить, как обезьяну для зоопарка и наручников не нужно. Укол! Что-то новое в арсе...
   - Полундра, где это я?
   - Док, смотри бегун очухался. Здоров бычара, ещё немного и ушёл бы в лес. Да, здорово ты придумал ловить их сетью, как макак.
   - Готовьте его к очистке.
   - Да он готов уже. Помыт, зафиксирован, пострижен, побрит. Можно приступать.
   - Что-то новенькое в репертуаре. Что за очистка, что они хотят со мной сделать? Вот твари, спеленали, невозможно двинуть ничем. Кто этот док, что за очистка? Что ещё придумали делать с нами? На органы разобрать? Опять укол!
   - Похоже, отбегался. Полетел! Куда лечу? Тоннель, какие красивые стены и какой яркий свет в конце. Прилетел. Палата, врачи кто-то знакомый голенький привязан к столу. Мать моя! Так это же я, моё тело. Хорошо лежит, не шевелится, а эти двое чего вытворяют? Да вроде ничего. Ни скальпеля, ни разрезов, руки ноги целы. Один выбрасывает шприц, значит это он колол. Второй включил какой-то прибор. Чёрт! Что за воронка, куда меня тянет какой жуткий коридор и всё уже. Боль! Чудовищная боль! Ааааа!!!.
   - Всё упакован. Этого в палату! Следующего!
   - Жив, чёрт возьми, я жив! Но что за странное состояние - я ничего не могу сделать с телом, я же без ремней на каталке. Вижу, слышу, но ничего не могу. Что это? Наркоз, его последствия? Что за слово, очистка, вертится в голове?
   - Светлана, принимайте воспитанника. Ваша задача научить его как новорожденного: есть, ходить, справлять нужду. Говорить, пока у него не получится, да это и не нужно. Перед вами новорожденный у него нет никаких навыков для жизни, не дайте ему погибнуть.
   - Доктор, а что с ним?
   - Удар электрическим током. Полная амнезия. Он ничего не помнит и не умеет делать, он как новорожденный, вы ему мама, выживет он или нет, зависит от вас.
   Карамба! Это кто новорожденный? Я же вижу вас и слышу! Сейчас я вас пошлю!
   - Ну, вот видите, очнулся. Удачи вам. Первоначальные навыки человека должны восстановиться довольно быстро, всё теперь в ваших руках, Света!
   - Что за Света? А ничего женщина, не красавица, конечно, сейчас я ей всё выскажу. Почему нет голоса?
   - Ну вот, набегался родненький, ротик открываем, гулим, кушать захотелься? Сейчас, сейчас мы тебе бутылочку со смесью. Не нужно выплёвывать. Ну ладно, попривыкнешь.
   - К чему привыкну, мать вашу...! Что вы со мной сделали? А, чёрт, есть-то как хочется, где твоя соска. Давай!
   - Ну и молодец. Взял сосочку. Голод не тётка!
  
  Глава 5. Я
  
   - Пронесло и даже очень неплохо. Схлопотал от мэра благодарность и премию. И в знак особого расположения приглашение на ужин в узком кругу. Премия и пошла на презент. Ну, любят наши мэры подношения. Ставить некуда, а ой как любят. Пора навестить этого живодёра. Что он там такое сделал, что ни один отправленный в Сосновый Бор не вернулся - тишь и гладь в округе. Бомжи стали его обходить стороной и новые не появляются. А это знак! Они, как щуки в пруду, взамен выловленной сразу территорию захватывает другая, а тут тишина, что-то тут не так? Опять накосячит не разгрести. Предупредить или нет? А может инкогнито? Нет пожалуй это не прокатит, лицо я известное, да и чёрт его знает, что он там творит.
   - Алло! Здорово, доктор!
   - И тебе не хворать! А что не добавляешь Менгеле? Не писай, я зла не держу на кликуху и, можно сказать, горжусь ей. Он ведь не только садист был, а серьёзно двинул медицину вперёд в расширении знаний о пределах организма физических и психических.
   - Конечно, двинул и миллионы от этого коня двинули.
   - Ну, перегнул малость, а так больше пользы, чем вреда. Да и кто бы когда разрешил подобное?
   - Надеюсь, ты там не его стопами движешь?
   - Здря надеесси!!!
   - Ну, так завтра я и посмотрю, чем ты там занимаешься? И гляди, я не министерская проверка, покажешь всё! Упаси тебя господи что-то утаить.
   - Ну что ты, какие тайны? Лечим.
   - Знаю я тебя лекаря. Ни один бомж обратно не вернулся и на кладбище не поступал. Этого не может быть.
   - Значит может! Я же говорил, гениев не признают современники. Жду, как решишь наведаться.
   - А с утречка и буду на весь день, чтоб отследить режим. Бывай!
   Положив трубку, я призадумался. Опять успехи у Менгина, ни в какие ворота. Так не могло быть, чтоб ни один не сбежал. При том, что на усиление охраны он не затребовал ни рубля и на периметр тоже. Увеличение расходов произошло только на самую низкооплачиваемую работу - нянечек. Это странно, зачем бомжам няньки? Ладно, утро вечера мудренее, поглядим.
   Наутро, выдав замам распоряжения на день и объявив, что беру выходной, отпустив отдыхать водителя и охрану, я выехал в Сосновый Бор. Санаторий, а по сути, дом престарелых, сначала был элитным. Туда свозили заслуженных деятелей всего, пока не пришли девяностые и заслуженность вытеснили деньги и связи. Затем и контингент тех, кто мог платить за содержание ненужных в городе родственников поиссяк, и элитный санаторий превратился в обычное заведение в живописном месте и с приличной территорией, но уже ветшающими корпусами и службами. Горздрав, видя запустение нашёл применение площадям - со всех больниц свезли в дом людей, потерявших память по разным причинам. Руководствовались тем, что за ними был нужен одинаковый спецуход. Такие люди были беспомощны, как глубокие старики, в любом возрасте. Как правило, родственников у них или не было вовсе, или они от них отказались. Теперь санаторий имел статус лечебного учреждения с персоналом лечащих врачей и обслуги. Старики отошли на второй план, хотя и продолжали там доживать.
   Я не был в доме с предвыборной кампании и отметил сразу, что вид его ничуть не ухудшился. Средства выделяли, а старики норовили поддерживать порядок, хоть чем-то стараясь занять себя и считаться полезными.
   Менгин встретил меня у входа и потащил завтракать в общую столовую. Кормили очень неплохо, повара были вышколены ещё в пору, когда дом занимала элита. Я для проформы посмотрел недельное меню и спросил?
   - Ты не нарочно его слепил для меня?
   - Нет, я уважаю старость и выгнал всех, кто приворовывал. Грех обижать старых и малых.
   За завтраком Доктор попытался втюхать мне план, приготовленный им, со встречей с ветеранами, речами, концертом и прочим. Я решительно пресёк задуманную пыль.
   - В отделение амнезии. На весь день и всё показывай - от подвала до чердака. Знаю я тебя, лиса! Ты в сортире спрячешь самое главное. Пошли.
   Менгеле скривился, но перечить не стал. Шепнув администратору, чтоб отменила всё задуманное им. Та скорчила кислую мину. Пыль, всё - таки, пускать привыкли.
  Мы отправились в сиротливо стоящий в дальнем углу парка пятиэтажный корпус без лепнины и архитектурных излишеств пышного, главного.
   Тишина была гробовой, что сразу насторожило, обычно в разгар утра после завтрака в больницах процедуры и царит рабочая суета и шум. Я заглянул в несколько номеров-палат. Картина не изобиловала разнообразием - в палатах находились: двое пациент и няня. Пациент лежал или сидел, некоторые делали упражнения как физические, так и на развитие речи. Везде чистота, никакой вони, присущей палатам с лежачими больными, рабочая несуетная атмосфера.
   - Бомжи где? В подвале держишь или на чердаке?
   - Так ты и был в палатах бомжей. Ты что не в курсе, что потерявшие память, как новорожденные или малые дети? Что все?
  Все до одного смотри истории болезни.
   - Неси!
   Истории были новенькие, чистенькие и все как под копирку. Поступил. Диагноз незамысловатое лечение, в основном питание, лечебная гимнастика, занятия с логопедом. Сведения о динамике лечения, температура, давление, энцефало - и кардиограммы.
   - Так с этими всё ясно. Куда дел бомжей?
   - Да вот же они, в каждой палате.
   - Стоп, а память у них всех разом отшибло?
   - Нет, конечно, видишь сроки поступления разные.
   - Тем не менее, ты поспособствовал этому?
   - А как ты думаешь справится с толпой неуправляемых людей, для которых никто не авторитет?
   - Понятно, значит это и есть твоё ноу - хау!
   - Не совсем.
   - Ну, так колись дальше, что ты ещё вытворяешь над живыми людьми?
   - Они не люди.
   - Ладно, я не спорить с тобой приехал, а узнать, как далеко ты зашёл и что может быть за это тебе и мне, как организатору и покровителю процесса.
   - Пошли в кабинет.
   - Пошли.
   Кабинет был сделан из двух смежных палат. Одна половина так и осталась палатой с каталкой, на которой были ремни для фиксации пациента, снятые с операционного стола. Вторая половина рабочая. Стол с компьютером. Кольцо томографа, жёстко закреплённое на месте лампы - бестенёвки так, что под ним мог расположиться пациент на каталке. Пара табуретов, металлический шкаф со стеклянными дверьми, набитый винчестерами от компьютера и...всё.
   - Аскетично весьма!
   - Привык, что меня гоняют отовсюду в десять минут, всё грузится в легковую машину.
   - Понятно, значит готов к бегству в любую секунду. Что нашкодил? Колись.
   - Да запросто, не уверен, что ты всё поймешь, но ничего страшного. Суть ухватишь, а без меня никто не разберётся в методе и не повторит его. Так что, ничем не рискую. Приступим. Терпения хватит? Да знаю, знаю что оно у тебя безграничное. Помню, как ты двое суток высидел в засаде, в пустыне, на войне, чтоб достать снайпера. И отомстил за наших ребят.
   - Не тяни кота за хвост, я - внимание!
   - Тогда издалека. И надолго.
  
  Глава 6. Док
  
   - Думаю про детские годы, войну, институт, отработку после него, не нужно. Давай по делу. С клиники начнём, и чтоб ты тут мне не разводил (знаю я тебя, гения). Я спрашивать буду. Расскажешь сам только о том, что забуду спросить.
   - Договорились. А я речь тебе приготовил. Жаль.
   - И так, как психи стали пачками выздоравливать в клинике?
   - Э... это со средины, раньше надо.
   - Не надо! Ясно, что ты что-то придумал в институте. Во время работы на периферии опробовал, но там тебя поставили на место, а я тебе открыл полный карт-бланш? Ну?
   - Не нукай, помню, что ты юрист и вопросы ставить умеешь. Да так всё и было. Помог ты мне здорово и тогда, и сейчас завершить работу. Метод прост как правда. Мы многое читаем в детстве, но не над многим задумываемся. Лем написал Непобедимого и там обрисовал сцену поведения человека, потерявшего память от воздействия мощного магнитного поля инопланетного разума. Запало в голову. Я проверил. Крысы от мощного поля дохли, кролики и собаки тоже. Меня чуть из вуза не вышибли. Темой курсовой работы взял исследования и провалил.
   - Жаль, что не выперли. Бомжи не дохнут! Значит, ты нашёл причину?
   - Да, чёрт тебя возьми! Поле уничтожает душу, без души тело - труп.
   - Ну и успокоился бы на этом. Душой ты, так понимаю, называешь всю психику человека?
   - Да, вынь из нас всё, что крутится в мозгу, четыре - пять минут и относи закапывать!
   - Так и что же ты нашёл, чтоб и душа на месте и психики нет?
   - Душа - поле! Это она отлетает и возвращается, когда человек не умирает насовсем. Электромагнитное поле, нет пока ничего, кроме тока, что может переносить информацию и сигналы. Поле легко фиксируется, легко вытесняется более сильным. И не так легко, но сворачивается, если поместить его во вращающуюся магнитную оболочку. Легко сканируется к тому же, только объём информации довольно большой и не помещается на простой носитель. Диск там или флэшку.
   - Значит, ты научился доставать душу сворачивать и прятать её обратно в тело? Да ещё и копии снимать! В шкафу винчестеры с душами бомжей, а они не померли потому что их души в них окуклены?
   - Ну, почему мне ни один человек не попался с такими мозгами, как у тебя. Все долдонят: души нет, отделить её невозможно, скопировать тем более, а засадить обратно в тело - это фантастика. Вон она фантастика под потолком болтается. Томограф списанный.
   - Ты на этом конечно не остановился и двинул дальше? Хотя, куда уж дальше? Хватило бы и этого на Нобелевку.
   - Да, двинул, я же врач. Можно психически больного лишить души, окуклить её и обучить снова, как новорожденного. Психика будет нормальной, но, но это долго и минус прожитые им годы. Иногда много лет.
   - Ты решил исправить душу и вложить обратно уже исправленную, а чтоб была возможность работы не четыре-пять минут, окукленную всунуть в тело, а работать с копией?
   - Да!
   - Больные с скорректированными душами стали здоровыми?
   - Да!
   - Почему некоторые после этого жить не захотели?
   - Дело-дрянь вот почему. Настоящую душу можно окуклить, но удалить невозможно. Эрзац - копия возможна лишь, если в теле пусть окукленная, но настоящая душа. А разрушить оболочку куколки оказалось просто. Догадываешься как?
   - Пожалуй, да! Все твои суицидники были в сильной степени опьянения или под дурью.
   - Да это выяснилось, почти, сразу же. Куколка сидит в подсознании. Никто никогда не узнает, что в нем (кроме меня естессно). Ну, а подсознание раскрывается, когда человек мертвецки пьян или обкурился до беспамятства. В общем что у трезвого на уме... И это бы не так страшно, у каждого из нас в башке сидит не одно я, но они в трезвом виде уживаются. В невменяемом подпитии - нет. Ну и один уничтожал другого. Тут не раздвоение души, а две полноправные хозяйки тела. и это, как ты догадываешься, возможно лишь одним способом. Физически уничтожить тело.
  Наши пациенты, в основном, пьющие, нюхающие или колющиеся. Редко у нас с ума сходят по трезвяни. После выписки это дело везде отмечали. Пить можно, напиваться нельзя. Кто напился тот и на кладбище, способы разные, история одна.
   - Что ты намерен делать с бомжами?
   - Ничего, пусть нянчатся с ними. Если меня сильно достанут, просто верну им их психику. Один укол промедола и они снова люди.
   - Но ведь это же путь к бессмертию! Оставь окукленную душу в её теле и сажай любую копию! Пробовал? По глазам вижу!!!
   - Конечно, пробовал. Проблем больше чем выгод, и я не Бог, решать сколько кому и в чьём теле жить. Могу твою копию снять на всякий случай?
   - А это сложно? Нет, только, побываешь за чертой смерти, да ты ведь бывал уже, не напугать этим! Хочешь?
   - Кто бы отказался? Мало ли что?
   - Я! Нас всего двое, кто знает о методе всё. Но ты не сможешь им воспользоваться, не знаешь подробностей. Коды знаю только я. Так снять твою копию?
   - Снимай!
   - Тогда раздевайся
   Действительно, а можно ли устоять от искушения бессмертием?
  
  Глава 7. Я
  
   Всё - таки этот живодёр оказался чертовски прозорлив. Через полгода я попал в катастрофу. Мы с небольшой командой возвращались из столицы. Губернатор предложил выслать за нами личный самолёт, я отказался. Полетели обычным гражданским рейсом одной из городских авиакомпаний. Всё шло штатно, и под крыльями был уже родной город и заход на посадку. Через несколько минут нас бы встретила специальная команда с транспортом до города. Но что-то пошло не так на первом круге и пилотам приказали диспетчеры уйти на второй и повторить заход. И это, в общем, было рядовым и пустяковым делом. Но над полосой при переводе на форсаж, один из двигателей дал сбой. Тяги не хватило, самолёт свалился в пике и вертикально влетел в ВПП На глазах встречающих. Кто-то даже снимал самолёт и его падение на телефон. Все на борту погибли мгновенно. Опознать удалось немногих в хвосте лайнера, кабина пилотов и вип салон превратились в массу из человеческих останков, деталей и фрагментов самолёта.
   Нас так и схоронили в общей могиле всех, кто не был опознании, воздрузив над ней стелу с именами погибших.
   Но всё это я узнал гораздо позже: из газет и рассказов Менгина. Сам же я помню чудовищный рёв визг и вопли людей в салоне, вдруг ставшем вертикально, удар, боль и наступившую темноту. И всё!
   Очнулся я в почти знакомой обстановке одной из палат корпуса, в Сосновом бору. Первое впечатление: крайнее удивление, я прекрасно помнил, что погиб. Ухмыляющийся док - второе, что я увидел повернув голову. Я лежал на знакомой каталке.
   - С возвращением на грешную землю! Ну как там, в загробном мире? Мемуары напишешь потом?
   - Пошёл к... матери! Нет там никакого загробного мира. Тьма!
   - Ну это не новость для меня, не ты первый мне это говоришь. Давай-ка лучше обсудим, как с тобой быть дальше? Когда я говорил тебе о проблемах, они были чисто теоретическими, а ты узнаешь их на практике. Я даже всех и представить не могу.
   - А на кой чёрт ты меня вообще вернул к жизни и чьё тело взял для этого?
   - Это не важно. Считай тело бесхозным. Я тут договорился с вивисекторами с факультета пластической хирургии. Они у меня на бомжах проходили практику лицевой хирургии, так что тебя нет. Человек, поступивший к нам не имел документов, только кличку. И...я стёр из его памяти всё, что касалось его личности. Так что считай тело своим. Самую главную заповедь ты помнишь? Не нарушишь её - проживёшь жизнь спокойно. Физическую жизнь. А вот снова стать человеком будет неимоверно трудно, но ты сильный - выдержишь.
   - Обрисуй положение. В чём основные трудности?
   - Ну, во - первых ты никто. У тебя нет ничего, кроме жизни. Ни документов, ни родных, ни друзей, ни работы. Ни!-Че!-Го!
  Ты инопланетянин, даже у Штирлица кое - что было. У тебя нет. Тебе всё нужно начать с нуля. Документы я сделал, внешность тоже. Тебя никто не знает и не встретит случайный знакомый. У тебя их просто нет. Но ты знаешь тысячи людей, и у тебя рано или поздно возникнет соблазн встречи с кем -то из них. Не советую. Ты это не ты, а чужой незнакомый им человек. Попытка проявить себя вызовет у них ужас. Ты здоров. На первое время я дам тебе денег, но потом нужно будет зарабатывать их самому. Для этого нужны ещё документы кроме паспорта. Их не потребуют разве что у киллера или портового грузчика. У тебя нет жилья, прописки и других мелочей, что составляют быт. Даже в гостиницу тебе не устроится. И так везде. Любое твоё телодвижение будет вызывать проблемы, крупные или мелкие, но на первых порах ежечасные. Лучше всего тебе покинуть и город, и страну. Всё равно ты инопланетянин. За границей, по крайней мере, до тебя никому не будет дела и не будет искушений, например, увидеться с сыновьями. Ты понял, в каком положении ты очутился?
   - Да, но мне кажется при всех минусах главный плюс, что я жив, перекрывает их все.
   - Не знаю! В этом я не уверен совершенно. Начать жизнь с нуля наверно интересно, но хлопотно ужасно. Пока съездим на твои похороны. Я, как близкий друг, обязан толкнуть речь. Одевайся! - он указал на стопку одежды, аккуратно сложенной на табурете и костюм на вешалке.
   На кладбище я впервые почувствовал, что такое быть абсолютно одиноким в толпе.
  Мэр начал траурный митинг. Его не слушал никто. Со времени катастрофы прошло несколько месяцев. До завершения расследования и установления причин хоронить погибших запрещено, кроме однозначно опознанных, а таковых почти не было. Всех хоронили в общей могиле, разделив останки на несколько гробов. Вокруг колыхалось рыдающее и гомонящее о своём людское море. Я не мог подойти ни к кому. Я здесь был чужим. Меня не расстроило даже то, что и жена, и любовница стояли, поддерживаемые незнакомыми мне мужиками. По тому, как они прикасались к женщинам было понятно, что они не посторонние. Дети весело щебетали о чём-то своём, уже привыкли, что папы нет. Док двинул недлинную, но проникновенную речь. Его слушали. Известен он был не меньше мэра. Прогремел прощальный салют и родственники потянулись бросить горсти земли в могилу. Да, впечатления от собственных похорон я не пожелал бы никому. В первый раз я задумался, стоит ли жить после смерти. Менгин вывел меня из задумчивости.
   - Поехали! Старая жизнь кончилась. Будем начинать новую.
   За ужином в ресторане он выложил мне на стол пакет.
   - Там всё нужное, на первых порах. Самолёт через пару часов. Я тебя провожу. Деньги поначалу буду переводить тебе на счёт. Но научись со временем зарабатывать их сам. Встретимся...нет, пожалуй, лучше не встречаться, да это и невозможно. Меня приглашают в Штаты и дают клинику, о большем я и мечтать не мог. Спасибо тебе, что дал довести работу до конца. Кстати в твоём теле нет куколки, но...
   - Что но?
   - Я не знаю, только сдаётся мне, что дело не в одной душе. Память есть у каждой клетки протоплазмы или не память. Словом, у живой материи законы свои. Разбирайся сам, я сделал всё что мог. Нам пора в аэропорт.
   Менгин лихо рулил своей гордостью - Ягуаром, единственным в городе. По дороге разглагольствуя о том, что ни один дэпээсник не останавливал его ещё:
   - Да ты думаешь это из-за твоей машины? Ты наверняка уже организовал утечку, что потрошишь мозги и никто в здравом уме с тобой связываться не будет.
   - Неинтересно с тобой разговаривать всё ты уже наперёд просчитал. Да меня тут стали знать слишком хорошо, потому я тоже вскорости отсюда отбуду. Завершу все опыты и кану за океан.
   - С бедолагами что решил?
   - Ничего. Их обучат и пусть начинают новую жизнь.
   - А как же спиртное, наркотики и расконсервация куколки?
   - Их проблемы. При выписке дадут подписку, не употреблять. Да это нескоро и меня тут уже не будет. Да я кое-что ещё и придумал, пока ты округом рулил и в холодильнике морга валялся. У них будет шанс начать новую жизнь, только я думаю...
   Досказать он не успел, мы уже приехали. Менгин всюду следовал за мной, как привязанный,
   - Слушай! Поезжай домой я не малое дитя и улечу спокойно.
   - Нет! Пока самолёт не оторвётся от бетонки я отслежу все твои движения и мне спокойней, и тебе.
   Накаркал! После регистрации мы прошли в зал ожидания рейса, попросту - накопитель и там нос к носу встретились с моей любовницей и её новым бойфрендом. Не знаю, какая муха меня укусила? Позже, анализирую ситуацию, я понял, что это не муха, а сбой в мозгу из-за наличия в нём постороннего желания, не принадлежащего мне. То, что сидело во мне от прежнего хозяина тела, поняло, перед ним альфа - самка, как я, в шутку, её называл. Мужики, все кто мало мальски что-то собой представлял, хотели её до дрожи и потери контроля. Ей это доставляло удовольствие. Иногда она играла на этом. Но серьёзных отношений не допускала. Порой я сомневался, относилась ли она искренне ко мне? Наверно, да, потому что я всегда владел собой и это её заводило. Она понимала или чувствовала, что я могу сдерживать себя, а это не удавалось никому, но сейчас. Мои руки непроизвольно проделали жест означающий - "хочу тебя", совершенно без моего желания. Я пользовался им в случае, когда не мог в открытую говорить или проявлять, хоть как-то, наше знакомство и отношения на людях. Кроме нас о нём никто не знал. Словно машинально, достал платок из нагрудного кармана пиджака, будто мне что-то не понравилось в его расположении и повернув его обратной стороной вложил обратно. При этом, делая всё на автомате, но глядя ей в глаза. Увидев этот мой жест, она побледнела и тихонько осела на не очень чистый пол. Её бойфренд, я узнал в нём гонщика формулы 1, единственного из россиян и нашего города, не растерялся. Придержал её, чтоб не грохнулась со всего маху и после этого направился ко мне с самым решительным видом. И уже гневно напряг лицо для выкрика и занёс руку. Нужно отдать ему должное: и наблюдательностью, и реакцией он обладал отменными. Но мой жест не укрылся и от живодёра. Я понял, он знает и о ней, и наших отношениях. Теперь я уже сомневался, что о них не знает никто. Недооценил я одноклассника. Он держал ситуацию под контролем. Мгновенно выхватив из кармана пиджака баллончик с нервно-паралитическим газом он направил струю в лицо гонщику. Подхватив оседающее тело он закричал:
   - Кто-нибудь, врача! Скорее! Человеку плохо!
   Возникла паника и суета обычная для таких происшествий. Менгин уложил гонщика и смешался с толпой зевак. Появился врач в халате.. Позвонил по мобильному и вскоре в накопитель пришли санитары с носилками и унесли гонщика в сопровождении моей бывшей пассии, уже пришедшей в себя. Она покрутила головой по сторонам разыскивая меня, но народу вокруг собралось много и я остался не замеченным ей. Объявили посадку, я с облегчением отметил, на борту их нет. Рейс не стали задерживать. Док возник у трапа и вместо напутственных слов и рукопожатия прошипел:
   - Дурак!!!! Чуть всё не испортил.
   - Успокойся, это не я! А ты ведь, подлюга, не зря волочился за мной и наверняка знал список всех пассажиров. Мне уроки не нужны! Прощай - поганец! - Менгеле расплылся в улыбке и... протянул руку.
   - Прощай!
   Самолёт оторвался от полосы, меня пробила мысль, что я действительно один на один со всей этой планетой.
  
  Глава 8. Мы
  
   - Странное состояние. Моё тело, но почему оно не всегда делает, говорит, думает то, что хочу я? Я не могу никак этому воспрепятствовать. Я же вот здесь. Лицо не моё, но это и понятно, и лучше - меня никто не узнает с ним, но почему я не могу делать всё остальное, что же такое произошло со мной? Почему я помню только до того момента как меня поймали в сеть словно дикаря? Дальше пустота и чужая воля! Кто тот кукловод, что руководит мной, и я ничего не могу поделать? Как освободиться от его навязчивых мыслей, желаний, действий. Я не хочу поутру кофе. Я хочу в свою среду, из которой меня вырвали. Я не хочу чистеньких горничных и дорогих шлюх, у меня нечем платить им. Я привык жить с азартом на пике адреналина к дракам к картам, драйву, а это что - спокойная размеренная жизнь судового хронометра? И я никак не влияю на неё, меня словно нет, меня напрочь игнорирует собственное тело. Я есть, я знаю, что я есть, но мне нельзя себя проявить. Почему? Вчера я видел бой петухов и даже сделал ставку, и выиграл. И всё - снова холодный расчет и, снова моё тело тащит кто-то чужой и невидимый, лишь изредка потакая моим желаниям.
   - Как мне надоело бороться с моей другой сущностью. Она достала меня низменными и примитивными желаниями. Я не буду пить поутру чай с ромом. Мне нужна трезвая голова на день. Хорошо, что такие желания редки, но они напрягают и мешают, иногда в нужный момент я поступаю совершенно не так как хотел. Сколько это будет продолжаться? Пока не заметно прогресса ни в одну сторону. Как избавиться от этого? А может это как раз то, о чём предупредил док?
   Если во мне нет бывшего хозяина, откуда не присущее мне в моих мыслях и поступках? Что-то этот живодёр не договорил. Позвонить ему? Нет, пока это не катастрофа, оставим звонок до других времён. Нужно всё взвесить и пожалуй прогуляться.
   - Ну что же ты делаешь? Чёрт тебя возьми, очнись! Она несётся быстрее, чем тебе кажется. Не стой истуканом, надо двигаться. Удар! Темнота! Свет! Боль! Скорая. Разбитая машина на обочине. Но жив, снова жив. Укол. Темнота.
   - Доктор, что это было?
   - Лежите, лежите! Вы слабы после укола. Ничего страшного, всё уже позади. Вас сбила машина, и я вколол обезболивающее. У вас прекрасная реакция. Вы служили в спецназе? В последнюю секунду вы сгруппировались профессионально, одни ушибы, ссадины и болевой шок от удара. Нокаут. Машина, как будто, врезалась в дерево и вылетела с дороги. Девушка жива. Признайтесь, вы на неё загляделись? Она и вправду красавица. Дожидается, когда вы выйдите из комы. Познакомить?
   - Нет, не нужно. Я просто задумался, и до машины было далеко. А что вы мне вкололи и сколько?
   - Наркотик. И приличную дозу, чтоб вам не было так больно, всё - таки ссадины у вас нешуточные, но переломов нет и через пару - тройку дней я вас выпишу.
   - Хорошо, а укол зря, мужчина должен уметь терпеть боль. Можно позвонить? Дайте, пожалуйста, мой телефон.
   - От него ничего не осталось. Вы держали его в руке в момент удара. Возьмите мой.
   - Спасибо! Странно никто не отвечает. Менгеле - живодёр проклятый, ответь! Куда ты запропастился, паршивец?
   - Извините, вы сказали Менгеле? Я подслушал нечаянно.
   - А что, вас заинтересовало это имя?
   - Нет, просто я прочёл вчера в газете о происшествии с каким-то доктором Менгеле. Наверно, просто совпадение.
   - У вас осталась эта газета?
   - Возможно, если не выбросила уборщица. Принести, если найду?
   - Пожалуйста.
   - Чем там ещё мог прославиться этот живодёр, что это о нём - сомнения нет. А вот и доктор, нашёл - таки, газету.
   Доктор услужливо развернул газету на нужном месте и вложил аккуратно в мои перебинтованные руки. В криминальной хронике красовался коллаж развороченного дома с портретами погибших по периметру снимка и коротенькая заметка о взрыве в секретной клинике ЦРУ и гибели нескольких её сотрудников и пациентов. Среди фотографий погибших был и улыбающийся Менгин. Я понял, что больше мне никто не ответит.
   Я вышел из клиники через три дня. Ушибы и ободранные руки ещё болели, но терпимо, сделать перевязки я мог и сам. Выброс адреналина и лошадиная доза наркотика сделали своё дело. Остатки того, кто был владельцем тела до меня, активизировались, но не зря живодёр сказал, что степень очистки наиболее полная из возможных. Бывший не мешал мне жить, хотя я теперь знал, кто он такой и вспомнил, где я видел эти глаза. Меня тревожило другое. Что могло взорваться в клинике Менгина и почему поминалось о причастности к ней ЦРУ? На всякий случай я снял с кредитки все деньги, закрыл счёт в банке. Кредитку и паспорт сжёг в костерке на пустыре. Взял билет в другую страну по новой идентификационной карте, заблаговременно полученной мной, и покинул приморский городок. Со старым владельцем тела договориться я сумею, с ЦРУ вряд ли. Зная Менгина с детсада, я не поверил ни одному слову в заметке. Был ещё один, настороживший меня момент, или не один?
   Пока я проделал всё, этот мой двойник не проявил себя ни разу или затаился, или понял, что от него не зависит ничего. Ну что ж, теперь я действительно начну новую жизнь. Рассчитывать можно лишь на себя. Или на нас обоих?
  
  Глава 9. Все
  
   Да, интуиция меня никогда не подводила. Психиатр - живодёр, доктор Менгеле, оказался живее всех живых. Сейчас он сидел в кресле напротив меня в отеле экзотической страны на побережье Африки. Постучав, он принёс в номер отеля поднос с заказанным мной в ресторане завтраком. Не открой он рта, признать в красивом, холеном, спортивного вида мужчине, в белом костюме официанта отеля бывшего живодёра никто бы не смог. Но первая же его фраза выдала его с головой. Он и не пытался что - то скрывать. Поднос довершал его провал окончательно. На нём не было решительно ничего, что заказал я. Топорщилась пузатая бутылка рому с тремя дымящимися стаканами чая и горка круассанов:
   - Извини, мятных пряников тут не водится!
   Давясь смехом, напополам с грогом, он рассказывал эпопею о своей "научной" карьере в Америке.
   - Ты представляешь, амеры, полные идиоты до той поры, пока дело не касается безопасности их бандитско - авантюристской страны. Молодцы, сволочи! Наши тоже везде, но против янки - детишки. Ну, да в общем это и верно, любой авантюрист сильно переживает прежде всего за свою шкуру.
   - Как ты в ЦРУ - то угодил?
   - Ты знаешь, эти гниды по всему миру отслеживают всё, что мало - мальски может заинтересовать людей в погонах, а тут -пересадка мозгов. Это же Эльдорадо для них! И по фигу им бессмертие. Они по -моему и не допёрли до него. Их гораздо больше заинтересовало, что мозги можно засадить в любое тело. Это же - супершпион! Мама дорогая не признает, что в её сыночке совсем другой человек. Он внешне тот же. Ну и мне сразу прямо заявили: делай, что хочешь, но наши заказы приоритетны. Только когда их суперагенты начали проваливаться, до них дошло, что всё не так просто.
   - Да ты ведь, сволочь, их и сливал. Судя по тому, как ты легко отыскал меня, ты им бирки навешал? Так? Я тут подумал. Ты снял копию. Винчестер валялся у тебя в шкафу, а я то жил дальше. Копия не "знала" как я живу. Почему тогда я прекрасно помню кусок жизни после снятия её и ощущения в катастрофе? Ты ведь что-то недоговариваешь?
   - Ну я не мог же тебе всё сразу и выложить, да и небезопасно это. У нас с тобой и ещё одного моего пациента куколки нет. Без неё тело жить не может.
   - Помню, это ты мне говорил.
   - Так не может потому, что копия кончается сроком съёмки, а тело-то живёт дальше и копия устаревает. Это-то разрыв и оказался смертелен.
   - И ты преодолел и эту проблему?
   - Да! Просто нужен чип, что будет связан с носителем копии, если она сразу не пересажена и он в момент когда между ним и моим компом была простая телефонная связь дописывал недостающее в копию. Ну кто после этого скажет, что я не гений? Полная копия так же жизнеспособна как та что в теле, как и это тело с куколкой.
   - Примерно это я и хотел спросить у тебя, когда звонил твоему трупу в клинику.
   - Ну, тебя к чёртовой матери, ты думаешь быстрее, чем весь их аналитический отдел. Наливай, ром без чая! Каяться буду!
   - Значит, двойник тебя не грохнет?
   - Повторюсь, нету у нас с тобой двойников. Есть генетическая память прошлого хозяина. То руки что-то вспомнят и начнут карты передёргивать, то глаза нож триммера у шеи увидят, то печёнка рому захочет с ... чаем! Будь он, ты уже разнёс бы свою башку из Глока. Играешься пистолетами всё ещё? Будет время, научишь палить с двух рук, македонец хренов. С ЦРУ не повоюешь. Они везде.
   Ну, так вот. Дали мне клинику, я развернулся, конечно. Приборчик мой сделали, да вон он в кейсе, не тот, что в России был из томографа сляпан. Да, козлы, не трогали бы Родину, я и пахал бы на них. Всё есть, денег немеряно. Так нет поперёк горла мы там у них за океаном. Всё почитай продали им, а им всё мало - полный контроль нужен. А я ж патриёт махровый. Сперва бирки придумал, а потом понял, что в нашей стране и бирки на хрен не нужны, а сам провалишься из-за них в два счёта. Народ в глубинке колет любого суперагента в любом прикиде в три минуты. Помнишь в одном кине: "Не, робя, вы не русские"!!! Русские не отказываются от халявной выпивки. Амер в любом теле виден без всяких бирок. Провалы пошли, и мной заинтересовались: не я ли их автор? Ну, в общем правильно, но не совсем. Я и понял - надо уносить ноги, пока не вынесли вперёд ими. Перебрался с ассистенткой в другие тела. Клинику рванул и себя вместе с ней, и самых главных умников. Пришлось старым телом и одной копией пожертвовать. Собрал их на прессконференцию, да и рванул. До сих пор тело чешется, понял, что ты испытал, когда самолёт падал.
   - Длинно ты тут мне всё рассказываешь, я ни секунды не сомневался, что это твоих рук дело. Меня зачем хотел убрать?
   - Ну, я же сказал - каяться буду. Сгоряча я решил, что одному будет лучше, а ты свидетель и знаешь о методе. Америкосы записывали каждый мой пук, но вряд ли они чего - то достигнут - всех спецов я уничтожил. Но мало ли, вдруг как-то вышли бы на тебя?
   - Совесть не мучит?
   - Нет! Будешь смеяться, но это враги. Добрые, улыбчивые, благостные, но бешеные враги. Молчит моя совесть.
   Значит, ты один - угроза. Ну, я и послал к тебе того, кто тебя знал лучше матери. Конечно, тело тоже не ёе. Нашли мне одну итальяночку в борделе. Думал, соблазнит тебя и пристрелит. Просчитался. Времени уже на это не оставалось. Приказал сбить тебя машиной и добить, если очухаешься. Знаю как ты живуч. Да эта зараза - в свою игру решила поиграть. Втюрилалась в тебя ещё в нянечках. Сбить-то сбила, не могла меня ослушаться, пристрелить своего выкормыша не хватило духу Да и не собиралась она этого делать. Хотела похитить тебя да машину разнесла о тебя, как об столб. Не на себе же тебя тащить? Растерялась. Вызвала скорую. Тут уж ничего ей сделать не удалось дальше. Что тебя убить геморройно - мне было ясно сразу. Передумал я потом, да механизм уже крутился. Я в общем рад, что не получилось у неё ничего. Она так за тебя переживала, а ты даже не взглянул на неё. Заходи, падшая женщина! - Менгин распахнул дверь в номер.
   На пороге возникла молодая копия Софи Лорен, но жест, которым она поправила волосы, прошиб меня как током, я мгновенно вспомнил его. Вернее не я.
   - Здрасьте! - абсолютно чужой незнакомый голос, но интонация... Да, шпионы пожалуй из новых владельцев никудышные, машинально отметил я. Хорошо что у меня достало ума ни с кем из бывших знакомых не искать встречи.
   - Ну вот, ребятки, все мы вместе, кто в курсе моих работ. Передышки у нас несколько дней. Потом амеры просекут всё и кинутся в поиски и, я уверен, найдут. Они везде. Лишь одна страна не по зубам им. Догадываетесь?
   - Валить на Родину? Очень бы не хотелось. Но ты прав, только там безопасно. Причём в глубинке. Никакой агент, никакой киллер не сможет проникнуть в какой-нибудь зачуханный Конотоп незамеченным, остальной мир для амеров прозрачнее бриллианта чистой воды.
   - Тогда собирайте манатки, о документах на Родине я позаботился. Не факт, что у нас на хвосте уже кто-то не висит. Чем скорее мы отсюда исчезнем, тем лучше для нас. Катер я уже зафрахтовал, все авиарейсы во всём мире контролируются. Эти твари, буквально, повсюду. Уходим. Присели на дорожку.
   Дорога была нелёгкой, и только через несколько недель мы натурализовались в одном из многочисленных городишек на морском побережье. Добытые доком документы позволили устроиться на работу всей троице. На память о приключениях или прошлой жизни Менгеле сделал документы бывшей ассистентке на имя Света. Она работает медсестрой в городской больнице. Док заведует наркодиспансером, а я по старой памяти боцман на портовом спасателе. Со Светланой мы официально расписались и ждём наследника. Док поумерил свои амбиции на Нобелевскую премию, но не отказался от них вовсе. Прибор держит в рабочем состоянии, но пока лечит пациентов обычными методами и лекарствами. Пока! Успехи рядовые. Он чертовски терпелив, но я думаю...
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"