Аннотация: Прошло три года, я его редактировал и причёсывал. И ещё буду. Когда-нибудь. Хе-хе.
Мария изучала мрачное жилище. Оно было пусто, как будто страшный хозяин его уже давно умер. Но девушка знала, что это не так. Он жив, и он тут -- наверняка следит за ней.
Вот уже множество лет обитатель этой пещеры наводил ужас на всю округу. Вначале думали, что это какой-то дикий зверь, но потом выяснилось, что здесь жил мрачный, жестокий сектант, убивающий каждого, кто приблизится к его логову. И он убивал не просто так -- он приносил кровавые жертвы богам, тёмным духам во имя величайшего дара!
С давних пор он служил своим алчным хозяевам -- он изуродовал сестру, пытаясь принести в жертву и её, но она была спасена. Вторая попытка была более удачной -- через несколько лет это чудовище зверски убило собственного отца.
Люди объявили охоту на сектанта, но трудно было поймать его в запутанных сетях диких пещер. Мария была профессиональным разведчиком и она во что бы то ни стало уничтожит эту проказу на лице человечества, как уничтожала многих таких же!
Девушка скорым, крадущимся шагом шла по мрачной пещере, приближаясь к самому сердцу запутанного клубка ходов. Постепенно стены и потолок расширились, образуя большу залу. Посреди неё темнел кровью десятков убитых алтарь для жертвоприношений. Мария склонилась над ним, изучая тайные письмена.
Вдруг болезненный удар чуть не свалил девушку с ног, но она устояла, облокотившись на алтарь.
В считанные секунды она пришла в себя и обернулась. От увиденного она шарахнулась назад и перескочила через алтарь. Человек с козлиным черепом вместо лица стоял напротив неё и готовился к атаке. Но вскоре девушка поняла, что на нём лишь маска из козлиного черепа -- в глазницах сверкали безумной злобой человеческие глаза, а из-под маски выбивались чёрные, как смоль, волосы.
Перед ней стоял он, сектант, убийца, даже не имеющий имени, тот, кого она должна убить! Мария резко прыгнула вперёд, подобно кошке, гибко увернулась от атаки сектанта и нанесла ему сокрушительный удар по лицу, который свалил бы с ног любого. Но он устоял, не издав ни звука.
Это показалось разведчице несколько странным, но у неё не было времени мешкать, и снова бросилась в атаку. Мария решительно выхватила кинжал, увернулась от неловкого удара врага и скользнула ему за спину. Мария внутренне ликовала -- как ликует любой, кто выиграл битву, пускай она была и недолгая. Но внезапно случилось что-то странное. Её противник неестественно быстро обернулся... нет! Он даже не обернулся!... Он схватил её руку с кинжалом и боднул её в живот, поднял над собой и швырнул на землю. От удара у девушки перехватило дух и помутилось в глазах. Мария посмотрела вверх и похолодела. Перед ней стоял не человек в козлиной маске, это было какое-то странное чудовище, смотрящее на неё бешеными, горящими глазами. "Фу... фурия?..." -- не веря простонала разведчица. Он слышала о них, но ни разу не встречала.
Но в голове у неё прояснилось и Мария поняла, что это была лишь галлюцинация. Однако, этого секудного замешательства хватило ему -- сектант схватил её за одежду и снова поднял над собой.
Мария от неожиданности вскрикнула и начала биться в его руках, но его пальцы крепко сжали её одежду. Сектант швырнул Марию на алтарь. Она попыталась вскочить, но не могла -- защёлкнулись тайные кандалы.
Разведчица знала, что отряд ждёт её, и если она не вернётся с разведки, он придёт на помощь. Надо было просто тянуть время. В руках сектанта сверкнул кинжал. "Что ты хочешь?" -- Громко крикнула Мария, чувствуя, что эта маленькая заминка может стоить ей дороже всего.
Впервые за те десятки заданий, которые она выполнила в свой жизни, панический страх сковал её. Почему этот, казалось, обычный сектант так пугал её Мария не могла понять. Но она ещё хорошо помнила эти странные горящие глаза...
С дрожащих губ её готова была сорваться молитва, но вдруг, из глубины сознания всплыла гордость. "Подмога скоро придёт, и ты всё равно умрёшь!" -- воскликнула она, надеясь выиграть время, заставить его сказать что-то в ответ, и в то же время трясясь от немого ужаса. Но он молчал, молчал страшным молчанием...
Кинжал, который он сжимал в руках странно переливался в сумрачном свете, пробивающемся сквозь маленькие окошечки в стенах пещеры. Мария из последних ударила сектанта ногами, оттолкнув от себя, но это помогло не надолго. Цепенящий страх не хотел держаться внутри неё и хотел вырваться беспомощным воплем. Впервые на глазах Марии проступили слёзы ужаса. Сектант подпрыгнул к ней. Мария похолодела, отчётливо услышав стук копыт.
Над ней склонилась маска сектанта. Мария пыталась всмотреться в его глаза, надеясь прочесть хоть какое-то чувство. Но тут же она поняла, что она смотрит не на маску. Над ней склонилась козлиная морда, уродливо искажённая злорадной гримасой. Мария отчётливо видела рыжую шерсть, ехидный оскал и эти глаза, горящие дьявольским огнём. Мария побледнела и истерически завопила: "Фурия!!!!", в надежде предупредить разведчиков, но вопль её был неразборчив из-за эха в пещерах. Сектант издал странный звук и ударил её.
Мгновенная, незнакомая доселе боль пронзила её сердце, холод стали разорвал смертельным огнём её нежную грудь. Мария захрипела, выгнулась в жестоких судорогах, в её застекленевших глазах застыл предсмертный ужас. Она затихла....
Сектант, наконец, подал голос. Громкий хохот раздался в полутёмной пещере.
--
"Я уйду! Ты всё равно умрёшь! Подмога уже в пути!" -- Вдруг воскликнул он насмешливо-презрительным тоном, срывающимся на вопль.
--
Нет, тебе никто не поможет! -- Вдруг прорычал он в ответ как бы самому себе.
--
"Нет! Я слышу их шаги! Тебе конец, убийца! Я позову их..." -- Но вдруг речь его снова прервалась радостным смехом. Потом он стих и стал серьёзным. -- Но ты сдохла. Без твоей подмоги.
Он некоторое время молча смотрел на неё. Потом развернулся и тихо ушёл к себе -- в самое тёмное таинство пещер, где его никто не смог бы найти.
Да, разведчики пришли скоро. Но никого, кроме ещё тёплой Марии они уже не нашли....
***
Было темно. Из тьмы слабый огонёк заплывшей свечи выхватывал красивое грубоваттое лицо мужчины со шрамом на щеке.
В тишине раздавался лишь монотонный говорок -- мужчина молился, пустыми глазами следя за огнём свечи. Новая кровь пролилась недавно на алтарь... снова тот, кто хотел его убить. Глупец.
Дар, великий дар. Ради него проливалась кровь, ради него он решился на это. И рано или поздно... Он встал. Ответа не было. Как всегда, не смотря на то, что алтарь почернел от крови. И это ради них... этих алчных духов и богов, которым всё мало. Сектант вышел из своей каморки и, прищурив глаза от света, пробивающегся из маленьких окошек, посмотрел на алтарь. На нём лежал какой-то парень. Его лицо было искажено страхом и болью...
Сектант стиснул зубы и отвернулся. Молитва в любую секунда готова была перейти в вопль...
Но и этот отчаянный порыв утих. Сектант поспешно вернулся к себе и нехотя лёг на кровать, уныло глядя на потолок. Он знал, какие сны его ждут.
***
Густая кровь капала с кинжала, разбиваясь о камень. Его хотели убить? Нет. Сектант понял это лишь сейчас. Бледное личико пастушка, который лишь осматривал пещеры, куда он мог бы загнать овец на случай дождя. Совсем юное личико. Шестнадцать... не больше. Ноги сектанта подкосились, а по телу разлилась тошнотворная слабость.
Бешенство прошло, прошла страсть, прошла жажда. Прошла, осточертела, прошло и то извращённое удовольствие... Невольно хриплые молитвы снова начали срываться с его губ. Он, без сил, опёрся о стену и, пошатываясь, ушёл в свою каморку. Каждый шаг давался ему с трудом. В глазах потемнело. Душу невыносимо жгла ненависть... На ватных ногах он брёл к себе, оперевшись на холодную шершавую стену.
Равнодушные стены, которые хотели его раздавить. Не было домашнего уюта. Даже здесь, в своём логове, этот зверь был чужим... Он тяжело опустился на кровать, запустив пальцы в волосы. Они хотят больше? Сколько можно? Алчные, кровожадные создания! Скольких ещё надо убить, прежде чем благословение придёт?...
***
Яна усталыми глазами всматривалась в молчаливую даль. Значит он здесь, друг её дества. Которого все зовут сектантом. Как его звать? Яна и сама толком не могла вспомнить. Он не любил своё имя и называл себя другим. Якоб, так что ли. Он был ей близок, и сейчас девушка просто не могла поверить. Неужели этот весёлый малый стал... зверем?
Девушка подбежала ко входу, который закрывал полог из звериной шкуры. Она подняла руку, чтобы отодвинуть его и замерла в нерешительности. Стоит ли? Да. Она отодвинула его и вошла в тесные, душные, пропитанные духом смерти и злобы пещеры. Наконец, она вышла в самое сердце хитросплетений пещер -- общирный зал. В нос ударил отвратительный затхлый запах гнилья. В нём было даже что-то вроде окон. Яна бросила взгляд в центр и вздрогнула. Там стоял почерневший от крови алтарь, на котором лежал прикованный скелет. Господи, неужели всё-таки зверь?
Яна почувствовала, как сильные руки схватили её за шкирку. Девушку швырнули на алтарь. Сухие кости предыдущей жертвы разлетелись с тихим треском. Что-то щёлкнуло и Яна поняла -- она не может сдвинуться с места. Она обернулась и взгляд её упёрся на бездушную, ничего не выражающую маску. Яна сглотнула...
--
Якоб! Ты помнишь меня, это я, Яна! Якоб! -- Закричала девушка, пытаясь вырваться.
Молчание было ответом. Блеснула холодная сталь кинжала. Яна зажмурилась и внезапно из её груди вырвался отчаянно молящий вопль:
--
Назар, пожалуста, не надо!
Рука дрогнула. Кинжал вонзился в алтарь в сантиметрах от её тела. Яна заметила, как он дрожит всем телом... Его напряжённая дрожащая рука неохотно расстегнула оковы... Внезапно он шарахнулся от неё, срывая маску и отшвыривая её в угол. Ткань мантии разметалась, открывая его окровавленные разодранные руки...
--
Беги! -- Прохрипел сектант, закрыв лицо руками и изогнувшись в мучительной судороге. -- Беги!
--
Послушай... -- Начала она, вставая с алтаря.
--
Нет! Просто уходи! -- Перебил он, испуганно прижимаясь к стене. -- Уходи!
--
Я не могу оставить тебя! -- Яна подошла было к нему.
--
Уйди! -- Рявкнул он, со стоном упав на колени. -- Уходи! Пожалуста!!!
--
Как хочешь... -- Она отступила. По щекам девушки катились слёзы. Это он... что с ним случилось? Почему он такой?
--
Постой... -- Он, вдруг, поднял голову и бросил на неё тоскующий взгляд. -- Дай мне его... Нет! Уходи! -- Он упал на пол, еле держа себя в руках. -- Уходи!
Яна стиснула зубы. Нельзя оставлять одного, но он хочет... как ей хотелось бы остаться с ним навсегда, быть его поддержкой... но этого никогда не будет. Она развернулась и бросилась прочь. Сектант долго смотрел ей вслед, а затем, обессиленный борьбой, лишился чувств.
Сознание медленно возвращалось к нему, но сектант был этому совсем не рад. Он не убил её, он выпустил... если бы она не вспомнила его имя... он в отчаяньи сжал кулаки и прохрипел проклятья. Но чем это могл ему помочь? Сектант медленно встал и побрёл в комнату...
***
Сектант смотрел в пламя свечи. Его взгляд не выражал ни злобы, ни безумия, ни одержимости. Только тошнотворное чувство вины светилось в них, огненная ненависть затаилась где-то глубоко, однако жгла и уничтожала изнутри...
Но всё это перекрывала всепожирающая тоска. Тоска по прежней жизни, по немногим светлым годам в его жизни. Перед его глазами проносились бледные лица всех убитых им...
Он закрыл глаза. Снова всплыли из глубин памяти самые светлые, и в то же время самые ненавистные воспоминания, его детство...
...Его родители погибли, когда он и его сестра были совсем маленькими. С ней он надолго расстался -- её забрали другие люди. Сектанта усыновила семья, родственная отцу.
Дальнейшая жизнь его напоминала ад. Рабское подчинения, ненависть, грязная работа, жёстокие побои -- вот всё, что он видел. Отец боялся его и его магических способностей... от этого он превратил ребёнка в жалкого раба...
Единственное спасение было в его друзьях и очаровательной девушке, что жила по соседству. Однако вскоре он лишился и этой опоры. Ближайший друг предал его, заманил в ловушку -- хотел ограбить, убить. Однако, парню удалось спастись, однако память осталась навсегда -- в этом безобразном шраме.
Через год с ним произошло самое ужасное. Он убил отчима. Он даже не знал, как он это сделал. Последнее, что он помнил, это боль от ударов на лице, и внезапно... что за дьявол вселился в него?
Туман в его глазах рассеялся и он увидел обезображенное тело отчима, окровавленный кинжал у себя в руках и понял: он убил отчима, он, и только он.
Люди объявили на него охоту. Он ушёл и теперь... при виде людей он теряет себя, его разумом завладевает какое-то чудовище. Вскоре оно отпускает -- зачем? Он начинает понимать, что натворил... и они преследуют его.
"За что? За что мне это проклятие? -- Прошептал он. -- За что?". Сектант начал расцарапывать руки -- только боль отвлекала его. Но в этот раз не сработало. Его отпустило рано. Он видел, как умирал человек. Долго и мучительно. Сектант задрожал и обхватил голову руками. Но блеск на столе привлёк его взгляд. На столе лежал кинжал. Боль? Будет боль...
Сектант вскочил, схватив кинжал...
Скоро всё кончится... да... Сектант начал вспоминать всю свою жизнь снова и снова, снова и снова. Боль накатывала с каждым разом всё больше, испепеляя его. Вот она стала настолько невыносимой, что...
Руки дрожат... помешавшийся разум рвётся на волю... но пальцы слабнут. Сектант с ненавистью посмотрел на свои руки. Внезапно он начал наносить удары кинжалом по ним, ругая свою трусость.
Он остановился перед зеркалом. На него смотрело измученное лицо, окровавленное лицо, заплаканное лицо. Он молча смотрел на себя. "Скольких ты убил? -- Спросил он у отражения. -- Скольких ты убьёшь? Ты видишь себя... убийцу. -- Но вдруг он задрожал. -- И ты, жалкое ничтожество, даже не можешь убить себя!!" -- сектант со всепожирающей, но бессильной ненавистью швырнул кинжал в своё ненавистное отражение. Неправдоподобно медленно дрогнуло оно, невыносимо долго равнодушное стекло разлеталось на мелкие зеркальные брызги...
Сектант, совсем обессиленный болью и безумием, упал на пол и зарыдал, как ребёнок. Внезапно он затих, перевернулся на спину и медленно сел. На его лице было странное непонимающее выражение ребёнка, стукнувшегося головой и впервые увидевшего звёзды на небе.
Его мутные глаза бессмысленно вперились в потолок. Внезапно сектант издал хриплый, жалобный стон, который становился всё громче и громче. Пальцы его судорожно сжимались и разжимались, а стон был всё громче и громче, и вскоре уже не стон, а хриплый вопль безумия разлетелся диким эхом по округе, от которого волки замолкли в испуге, а по спинам людей пробежал неприятный холод.
***
Сектант мрачно ходил из угла в угол. Туда-сюда, туда-сюда. Тишина вокруг. Туда-сюда, туда-сюда. Никто не идёт. Туда-сюда. Но вдруг раздался тихий голосок. Сектант бросился к стене и замер. За стеной стояла она...
--
Юнона? Ты?
--
Я, я.
--
Я... хочу увидеть тебя. -- Сектант вздохнул. -- А то вдруг это не ты?
--
Может не стоит?
--
А вдруг не ты? -- Сектант выглянул. На него смотрело серьёзное лицо девушки, на котором через один глаз шёл ужасный шрам -- бедняжка была слепа на него. Юнона, сестра сектанта... была очень похожа на него... только нормальная. Сектант снова спрятался.
--
Послушай, Назар... я принесла тебе еду, Назар! И прочее... что ты просил, Назар.
--
Как там... у людей? Что они?
--
На тебя идёт охота, Назар. Я пыталась сказать... но кто меня, увечную, послушает? Все только и говорят, что это ты меня покалечил, Назар. -- Юнона вздохнула. -- Люди ищут секрет бессмертия, Назар.
--
Зачем? Глупцы... -- Назар прижался спиной к ледяной стене.
--
Ты себе представляешь, Назар? Жить вечно...
--
Вечно убивать?
--
Прости, Назар... тебе будет лучше так, как ты хочешь. Ты не пробовал...
--
Да. Пробовал... Но что? Кто-то держит меня. Кто-то сопротивляется, держит мою руку... я трушу даже убить себя. Я не могу. Я скоро уйду совсем. Ты не увидишь своего брата Назара, Юнона. Ты увидишь дикое, бешеное чудовище.
--
Назар, я тебя не брошу. Ведь пока ты слышишь имя, ты спокоен?
--
НЕТ! -- Вдруг, в странной ярости, вскричал Назар. -- Пойми же ты, мой разум уходит от меня, уходит навсегда! Меня нету! Меня никогда не будет! И не было! -- Назар изо всех сил ударил по стене. Бешенство клокотало в его груди. За стеной раздавалось испуганное дыхание Юноны. -- Уходи! У тебя больше нет брата! УХОДИ! И никогда, слышишь, НИКОГДА не приходи сюда!
Раздались лёгкие шаги. Приступ бешенства прошёл. Назар, тяжело дыша, упёрся пылающим лбом к холодной стене. Он искренне надеялся, что Юнона больше не придёт к нему, как ни больно было ему осознавать то, что он обрекает себя на голодную смерть и одиночество. Он вспомнил прошлую ночь...
***
Бешенство, ярость, безумие -- всё это смешалось в груди Назара. Он уже не чувствовал боли, разбил руки в кровь, но крушил, громил всё -- свою каморку, мебель, и этот чёртов алтарь! Новый удар -- алтарь раздроблен, потемневшие камни рассыпались по полу, бессмысленные и бесполезные. Назар даже не обращал внимания на то, что с рук сошла почти вся кожа и кровь лилась ручьём.
--
Отпусти меня, слышишь? Уходи! Я хочу жить нормально! -- кричал он в пустоту, с испугом и ненавистью.
--
Отпустить? Без меня ты не выживешь, неженка! Я тебя закалил, я тебя буду защищать! -- Вдруг раздался ответный голос, насмешливый и дрожащий. Назар чувствовал, что рядом кто-то есть, абсолютно реальный и живой, как тень, рядом.
--
Скольких ты убил? Тебе это так нравится? Видеть бледные умирающие лица? -- Назар взглядом искал собеседника.
--
Да! А ты, жалкое ничтожество, не мог даже защитить себя, пока я не пришёл! -- Снова голос ниоткуда, но Назару показалось, что он рядом, за спиной.
--
Я бы сам защитился... я бы не убил его! Я бы не жил в этой дыре, как дикий зверь! -- Назар резко развернулся, но никого не было. Что-то тёмное скользнуло в сторону, в тёмный угол. Там кто-то был. Этот кто-то был похож на странное животное... с мордой козла... и ярко горели его страшные глаза...
--
Ты трус! Ты ничего бы не добился без меня! Ни своей храбрости, ни свободы! -- Усмехнулась страшная тень. Назар пригляделся к дикому зверю. Это... И вдруг Назара осенила страшная мысль. Там в углу никого нет. Это... он сам...
--
Чего я добился благодаря тебе?! -- Вдруг заорал Назар, доставая кинжал. -- Я убью тебя!
--
Не сможешь, как не смог тогда! -- Тень шарахнулась назад, легко стукнув копытами, было почти невозможно поверить, что её не было...
--
Отпусти меня, слышишь?! -- Хрипло крикнул Назар, не зная, на что кидаться. Он рванул на тень, но не мог поймать её, он знал, что её не было. И тут же его посетила иная мысль... он замахнулся кинжалом.
--
Нет! Ты не посмеешь! -- Рявкнул кто-то, выбегая из тени. Назару даже показалось, что этот кто-то хватает его за руку. Впервые звериной морде выразился испуг... Но что-то было в звере не так...
--
Отпусти меня! -- Прорычал Назар. Он теперь точно знал, что надо делать...
--
Нет, неженка! Ты не сможешь! -- Что кричало в звере? Нежелание умереть, или.... Дьявольские горящие глаза прямо смотрели на него, а там, за диким огнём страха и ярости светилась невысказанная мольба. Зверь был лишь безвольным слугой... кто-то другой водил его... кто-то другой не хотел уходить. И чтобы избавиться от этого, надо. Руки Назара задрожали. -- Не можешь! Отдай игрушку... положи... -- Тихо просил фурий. Пальцы начали безвольно отпускать рукоятку кинжала. Но вдруг....
--
ПУСТИ! -- Со слезами в голосе прохрипел Назар, с размаху вонзив кинжал себе в грудь.
Некоторое время он молча стоял, глядя на окровавленный кинжал. Медленно, очень медленно кровавая, тёплая, живая капля летела вниз, к камням, так же медленно разбиваясь об их холод...
Назар тяжело дышал, глядя в лицо несуществующей фурии. Внезапная, но странно сладкая усталость овладела им. Ноги подкосились и он медленно упал на пол. Мрачный полог на входе вдруг покачнулся и бесшумно упал на землю. Пещеру залил мягкий свет... Внезапно демонический огонь в глазах фурии погас. Под ясными лучами он начал таять, а потухшие глаза смотрели на него с жалостью, пониманием и безграничной благодарностью. Вскоре, от огромного пугающего зверя не осталось и следа. Дух отпустил...
В комнату вошла девушка и, увидев Назара, громко вскрикнула.
Она подбежала, приподняла его голову и сняла маску. Жизнь ещё теплилась в нём. Он открыл глаза и посмотрел на неё. Его не приводило в ярость её лицо... всё кончилось.
--
Юнона. -- Он облегчённо улыбнулся.
--
Я знала, что ты это сделаешь. Иди. -- Она всхлипнула. -- Теперь ты свободен.
--
Спасибо, что отпускаешь. Я умираю. И я счастлив... Не горюй обо мне, не плачь. Я всего лишь жалкий безумец, вирус... наконец, мир избавлен от меня.
--
Ты мой брат... каким бы ты ни был, ты останешься моим братом.
Слабая улыбка коснулась его губ, и вскоре его мучения окончились навсегда. Юнона бережно положила его на кровать.
Вдруг в комнату ворвался молодой человек и застыл, в остолбенении.
--
Ты убила его? -- Недоверчиво-восхищённо спросил он.
--
Нет. Он сам себя убил. -- Сквозь слёзы ответила Юнона.
--
Этот сектант?! -- Он косо глянул на Юнону, на окровавленные руки Сектанта и разгромленную пещеру.
--
Он не сектант. Он был моим братом... Он был помешан... и он знал это. Назар был благороднейшим человеком... -- Покачала головой Юнона.
--
Он убил столько людей! Всё это для своих богов! О великом даре молил, о бессмертии! -- Непонимающе покачал головой парень.
--
Да, молил богов о великом даре... но не о бессмертии... -- Юнона судорожно вздохнула. -- Он молил о смерти.
Юнона молча смотрела на красивое, но с печатью безумия и тяжёлых страданий, лицо брата. Она знала, что так будет лучше, но она любила его. Теперь ему хорошо... губы Юноны дрогнули, по щекам катились слёзы. Слабая улыбка пробежала по её лицу, улыбка сквозь слёзы.
Она молча накрыла его тёмной тканью, и, тихо заплакав, оставила его спать вечным сном...
"Великий дар богов, данный людям -- смерть. Так думают немногие, но, когда заражён смертельной болезнью или безумием, начинаешь это понимать. Это странное и даже страшное понимание -- не дай Бог каждому узнать его.
Что есть бессмертие? Когда ты не можешь после долгой жизни умереть -- всё равно, что после долгого дня не забыться долгим сном. Хорошо ли это? Трудно понять людей, их рвение что-то создать, не осознавая цены того, чего они создают.
Жизнь мучительна. Она страшна и в ней больше страданий, чем радостей. Но не стоит приближать свой конец, не стоит и отдалять его, или вообще избавляться. Всему придёт свой черёд... жизнь мучительна и твоя душа рада, когда может отдохнуть от материй этого мира и улететь. Многие забыли про неё, но с вечной жизнью она не выживет, погибнет. Лучше прожить короткую смертную жизнь, но с живой душой, чем жить вечно... но с душою мёртвою..."