Вуолли Р.А. : другие произведения.

Старшие и младшие - 9 глава

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

9 глава.

Следующие за Бедствием двести лет вошли в историю, как время расцвета Содружества. Прокладывались новые Пути, одно за другим строились поселения. Умение использовать силу требовалось повсюду, а немногочисленных одаренных было явно для этого недостаточно. Именно по этой причине и стали разрабатываться различные артефакты.

Артефакты позволяли использовать силу на определенные цели даже тем, кто от рождения этого делать не мог. Тем, кто не был одарен. Особо удачными были артефакты, используемые в воинском деле - мечи и стрелковое оружие, а также в строительстве - особые накопители, позволяющие возводить здания согласно заранее заданному чертежу распределения силы. Новые поселения и многочисленные сооружения по всему Содружеству возводились отнюдь не руками одаренных, занятых обороной поселений в постоянных схватках с духами и исцелением раненных. Все строилось силами обычных простолюдинов, вооруженных артефактами.

Это значительно изменило их общество. Возможно, настолько же значительно, как и само Бедствие. Впервые в истории родословная перестала иметь решающее значение. Артефакты стали символом равноправия. До тех пор, пока они были у простолюдинов, между ними и одаренными не было отличия - использовать силу могли и те, и другие.

Тот же день. Месяц первых холодов, день 4.

  
   Те немногие стражи, что вышли в зал, тревожно заозирались, пытаясь понять, верить старику или нет. И никто из них даже не потянулся за оружием. Мика же, лишь раз взглянув на мастера Эшома и увидев, каким обеспокоенным выглядело его лицо, не стал медлить и тут же бросился в свою комнатку. И сразу же на входе чуть не столкнулся с Савви, который как раз выходил узнать, что за шум стоял в коридоре.
   - Мика? - удивленно спросил он, оказавшись лицом к лицу с молодым охотником. - Что происходит? Йол с Калли что-то натворили?
   Мика отвлеченно посмотрел на него, быстро пробираясь мимо сидящих в комнате людей и направляясь к своим вещам, лежащим у изголовья кровати. - Нет, это духи...
   Савви тут же настороженно переглянулся со Свэном и Емоем. - Что?
   И только сейчас Мика. Кажется, понял, что никто кроме него в этой комнатке не слышал слов мастера Эшома. - На нас нападают, - коротко ответил Мика, взглядом пытаясь донести до них серьезность его слов. - Всем нам нужно подготовиться к сражению...
   Савви со Свэном вновь переглянулись, после чего на лицах каждого из них отразились разные чувства. И, если, Свэн тут же поверил тому, что дело плохо, и разом направился к выходу из комнаты, то Савви с недоверием уставился на него. - Ты что, шутишь...
   Но закончить ему не дал уход Свэна, и Савви тут же, еще раз подозрительно глянув на Мику, бросился вслед за ним. - Свэн, ты что, поверил ему? Да брось... Это все явно шутка...
   Когда стражи ушли прочь, Мика продолжил копаться в своих вещах, а Емой остался потерянно стоять рядом с кроватью, провожая умчавшихся стражей растерянным взглядом.
   - А... что мне делать? - протянул он.
   Только теперь Мика, наконец, прицепив колчан себе на спину и крепко сжимая в руках лук, поднял взгляд на Емоя и увидел, как растерянно тот выглядит. И ему было, отчего так себя вести. Действительно, что в случае нападения было делать человеку, у которого даже не было оружия, чтобы защититься от духов? Да, Емой отлично стрелял из лука, что он доказал еще во время первой стычки, но обычные стрелы не могли навредить духам. Нужны были стрелы, способные проводить силу - такие, какие были у Мики. Но давать их Емою не было смысла - стрелы Мики не были артефактными, и в руках человека без дара они будут не лучше простого куска дерева. На первый взгляд казалось, что Емою придется вступить в бой безоружным.
   Правда, Мике все же пришла в голову одна мысль. - Емой, - он окликнул охотника, вынуждая того перевести его потерянный взгляд на него. - Помнишь, стражи переносили все, что было в повозке, в одну из комнат?
   Продолжать не пришлось - в глазах Емоя промелькнуло понимание. - Думаешь, там будет какое-то оружие для меня?
   Мика пожал плечами. - Либо там, либо нигде.
   В итоге Емой все же кивнул ему и побежал к складу, а Мика тем временем вновь подошел к валькару. В зале особых изменений за время отсутствия Мики не произошло - стражи все также продолжали спорить друг с другом, но многие из них, тем не менее, успели вооружиться, и теперь стояли в красных кафтанах и с оголенными мечами.
   Рядом с мастером Эшомом стоял десятник стражей - Парриг, и взволнованно смотрел на старика.
   - Мастер, вы это серьезно? - нервно задал вопрос Парриг. - Если вы шутите...
   - Какие тут шутки, - пробурчал Эшом, легким движением кисти активируя незнакомое Мике плетение, отчего во все стороны слабым дуновением разлетелся поток тепла. - Их около десяти. Может меньше, может больше. Осталось немного времени, приготовьтесь, - еще раз повторил старик.
   - Но вы же говорили, что духов больше не будет? - панически спросил Парриг, явно находясь на грани истерики. В ответ мастер Эшом лишь хмуро глянул на него.
   - Собирай стражей, вэр, - строго сказал он. - Подготовь их к обороне этого коридора. Исполни свой долг.
   И десятник, и стражи вокруг него на мгновение замолкли, обеспокоенно переглядываясь.
   - Да ладно вам, - с плохо скрываемым страхом выкрикнул уже знакомый Мике Бартоломей. - Я уже не раз видел таких людей, как этот старик. Он явно, - толстый страж махнул рукой в сторону старика, - сошел с ума...
   - Да, может... - подхватил другой, но его тут же прервал голос десятника.
   - Тихо! Никто никуда не сошел, - попытался грозно сказать Парриг, но его голос тоже заметно подрагивал. Стражи было притихли на мгновение, но вскоре ропот возобновился вновь. - Я сказал тихо!
   В этот раз они не стали слушать Паррига, продолжая все также перекрикивать друг друга. Чем дольше это продолжалось, тем дальше все катилось к чертям - паника все усиливалась.
   - Подождите, - посреди толпы промелькнуло знакомое лицо Ярека, а в следующее мгновение самый громко кричавший страж, получив от Ярека по лицу, внезапно оказался на полу. Когда все окружающие несколько удивленно уставились на него, Ярек хмуро посмотрел на них в ответ. - Успокойтесь, черт вас подери! Я не собираюсь умирать тут. Нет, я еще хочу увидеть день свершения моего сына... - он ненадолго замолчал, и уже с легкой улыбкой добавил. - Желательно все, вплоть до третьего.
   Некоторые из стражей усмехнулись ему в ответ, понимая, что он имеет в виду двадцатилетие, но улыбки тут же пропали с их лиц, когда Ярек вновь заговорил: - И если единственное, что помешает мне - это ваш страх, то я из вас этот страх выбью. Все меня поняли?
   По раздавшемуся недовольному шепоту было понятно, что далеко не все стражи были согласны с ним, но от резких действий их остановили собравшиеся за спиной Ярека единомышленники, все как один уже вооруженные и одетые в красные кафтаны.
   Тем временем внимание Мики привлек странный холод, исходивший со стороны двери. От него по телу парня пробежали ощутимые мурашки. И именно возле двери, ближе всего к странному холоду, застыл мастер Эшом. Старик прислонил к ней руку, после чего его лицо тут же поникло. Мастер Эшом напряженно уставился себе под ноги, о чем-то глубоко задумавшись, но, заметив подходящего к нему Мику, его лицо быстро прояснилось.
   - Мика! - он подозвал его взмахом руки. - Быстрее, иди сюда! Древесные духи, - он кивнул на дверь, - пытаются подчинить себе дерево, из которого сделана дверь... Черт возьми, - он глухо ругнулся, мельком кинув взгляд на середину комнаты, - плетения на валькаре ни на что не годятся. Они должны были помешать духам так быстро попасть в дом, но... - он покачал головой. - Плетения стары, и дверь долго не продержится.
   - Это плохо? - спросил Мика, неуверенно замерев за спиной мастера. Даже для него самого вопрос прозвучал несколько глупо - конечно все это было хуже некуда! Но мастер Эшом, сперва просто отвлеченно кивнувший в ответ, внезапно оборвал сам себя и задумчиво посмотрел на Мику.
   - Как сказать... Возможно, было бы намного хуже, если бы они просто выломали дверь. Сомневаюсь, что они смогут пробиться сквозь каменные стены... Значит, дверь - это единственный путь в здание, и пока мы удерживаем эту дверь, мы в безопасности. Но я сам не могу оставаться тут и удерживать ее... - он изучил Мику внимательным взглядом. - Ты перехватишь контроль над моим плетением. Сможешь?
   Парень умел делать то, о чем говорил старик уже давно - еще тогда, в Речном Устье, он перехватывал контроль над большим плетением деда, при помощи которого тот пытался вылечить Угрюма. Это было отнюдь не сложно. Поэтому, чуть помедлив, Мика все же кивнул. - Что делать?
   - Слава Старшему... - мастер Эшом облегченно вздохнул и протянул ему железную табличку. - Я привязал плетение к таблице. Возьми ее.
   Как только Мика прикоснулся к ней, так тут же почувствовал себя частью активного плетения. Тут же он направил в нее свою силу, и тепло, не прерывая работы плетения, свободным потоком направилось от него к двери, пока не столкнулось там с мертвенным холодом. Одного прикосновения к двери хватило, чтобы понять, что там, по ту ее сторону, в нескольких шагах от Мики терпеливо замер враг. От этого осознания по телу Мики прокатились мурашки.
   - Чувствуешь холод? - на поспешный вопрос старика Мика кивнул. - Это духи пытаются вобрать в себя то дерево, из которого состоит дверь. Ты должен помешать этому. Оставайся тут, - сказал мастер, разворачиваясь и быстро направляясь прочь от него.
   - Куда вы? - растерянно спросил Мика, продолжая пропускать тепло в плетение. Старик решил бросить его тут, у самой двери? В то время, как там, за такой тоненькой деревянной дверью, то и дело раздавался хруст? До глупости страшный хруст сухих веток? Мика бы никогда не поверил, что можно бояться такого простого звука! Но каждый раз, когда там что-то хрустело, ему казалось, будто он чувствовал молчаливое движение десятка древесных тел, замерших в ожидании малейшей слабины с его стороны. И старик действительно решил его тут бросить? Черт возьми...
   Тем временем мастер Эшом с сожалением оглянулся на него. - Мне нужно подготовить плетение. Это требует времени. Так что удерживай дверь, сколько сможешь, - сказал старик, отталкивая в сторону стража, оказавшегося на его пути.
   Мике оставалось лишь хмуро поглядеть ему вслед. Почему-то Мике казалось, что это "сколько сможешь" будет совсем недолгим. И вполне может неожиданно прерваться его пробитым черепом.
   - Ярек! - раздался громкий голос мастера Эшома. И Ярек, стоявший в стороне от других стражей вместе с несколькими единомышленниками, тут же отозвался.
   - Да, вэр?
   Эшом смерил его внимательным взглядом и, видимо, сочтя то, что видит достаточным, кивнул ему. - Возьми с собой пятерых людей и иди за мной. Мне понадобиться ваша помощь.
   Ярек чуть растерянно огляделся, и его взгляд невольно устремился к двери, за которой их уже поджидал враг. - Но как же...
   - Они справятся и без вас, - резко ответил Эшом, уже направляясь прочь от стража - к лестнице на второй этаж. Шаг старика был настолько уверенным, будто у него не возникало никаких сомнений в том, что Ярек выполнит его приказ. И он был совершенно прав.
   - Да, вэр... - пусть и немного растерянно, но кратко ответил страж, уже выбирая подходящих людей. Но его взгляд быстро зацепился за растерянное лицо молодого ученика, который в походе ухаживал за лошадью.
   - Парень, как тебя зовут? - задумчиво спросил его Ярек.
   - Меня? - переспросил тот, будто вырванный из глубоких мыслей. И, судя по тому, как часто он поглядывал на дверь, мысли его были далеко не радужными. - Меня зовут Калли.
   - Хорошо, - Ярек кивнул ему, - пойдешь со мной.
   В ответ Калли удивленно посмотрел на него. За все время похода он и словам не перемолвился с Яреком, хоть и знал о нем понаслышке от других стражей. И почему тот теперь решил позвать его с собой не представлял совершенно. - Что? - растерянно начал он. Не то, чтобы он не хотел пойти, но... - Но я...
   Ярек решительно перебил его. - Нечего ученику и близко делать рядом с этой схваткой. Надеюсь, там, наверху, будет поспокойней...
   В итоге Калли согласился и пошел вслед за Яреком к лестнице. Мика прекрасно понимал парня - он и сам с радостью бы отправился наверх, вместо того, чтобы сидеть у самой двери, за которой собрались враги. Мика еще успел заметить, что вместе с Яреком наверх пошли Свэн, Савви и Грен, после чего группа из шестерых людей скрылась на втором этаже.
   Потерянно посмотрев им вслед, Мика еще раз обвел взглядом помещение - с уходом Ярека, все вернулось к тому, с чего начиналось. Повсюду стражи спорили друг с другом, не делая никаких попыток организовать хоть какое-то подобие обороны. Пусть они и облачились в доспехи по настоянию Ярека, но за это время можно было сделать гораздо больше - завалить проход, создав баррикаду, грамотно расставить людей... Но вместо этого голоса стражей все не утихали. А Парриг, их десятник и тот человек, который должен был отвечать за порядок, был в самом центре этого безумия, пытаясь перекричать Бартоломея.
   Плохи дела... И как только Мика подумал это, будто искушая судьбу, дела мигом стали еще хуже. С грохотом и треском входная дверь была насквозь пробита деревянным копьем, чудом не задев Мику. Видимо, твари бросили бесплодные попытки подчинить себе дверь и решили просто разбить ее. Мика тут же отскочил назад, поспешно пятясь прочь от двери. И как раз вовремя. Сперва дверь пробило одним копьем, потом другим, потом и третьим. Трещали доски, перемолотые в щепки прошившими дверь насквозь деревянными снарядами. А еще через мгновение, втягивая копья обратно в свое тело так, будто те были жидкими, в пробитую дыру в двери пролезла деревянная голова. Безо рта, но с двумя круглыми выпирающими из орбит глазами.
   Деревянная тварь, вползшая в комнату, была похожа на ту, с которой ранее столкнулся Мика. Но в то же время она была немного другой - больше и сильнее. В отличии от предыдущей, бегавшей на всех четырех конечностях, эта ходила на задних лапах. На ее спине был деревянный горб, выпуклый и подрагивающий, будто он состоял вовсе и не из дерева, а из разбухшей плоти, готовой лопнуть в любое мгновение. И с ее передних лап вниз свисали когти длиною в локоть, которые то и дело угрожающе покачивались.
   На миг Мика замер, пораженно уставившись на когтищи. Но ступор продлился недолго - до тех пор, пока тварь не навела когтистую лапу на ближайших стражей совсем рядом с ним, в одном из которых Мика узнал уже знакомого ему Жору, и эти когти не выстрелили вперед, мгновенно набирая скорость. Оторвавшись от лапы твари, они мелькнули со скоростью стрелы и тут же врезались в стражей. Именно когти и были теми самыми копьями, только что пробившими дверь насквозь. И весили они в разы больше стрел. Жора вместе с еще одним стражем тут же были отброшены назад, оглушенные и сбитые ударом с ног. А один страж, упав на землю, беспомощно схватился за шею, из которой, пробив ее насквозь, торчал обломок дерева. Он безуспешно пытался зажать рану руками, но кровь шла сумасшедшим потоком - так ее было не остановить. Его товарищи в бессильном ступоре смотрели на то, как страж истекает кровью на полу перед их глазами.
   Как ошпаренный, Мика попятился прочь от твари, неотрывно наблюдая за опасным противником. Лапа чудища теперь, оставшись без когтей, была похожа на жалкий обрубок. Может быть, оно не сможет больше выстрелить по ним? Но на глазах парня когти твари стали отрастать вновь, а горб на ее спине немного уменьшился. Будто позаимствовав оттуда строительный материал и создав из него новые снаряды, оружие было вновь готово выстрелить. Черти!
   Отросшие когти заметил не один Мика, и четверка стражей шагнула вперед, щитами полностью перегораживая проход. А Мика оказавшись за их спинами, навел лук на тварь. Теплый поток силы, подчиняясь его воле, тут же хлынул в стрелу, равномерно разливаясь по всему древку. Мика представил, как тепло, меняя форму, приобретает острие, само становится подобным наконечнику стрелы. Пронзи ее насквозь, - отчаянно приказал он своей силе, заостряя ее на пределе доступного ему контроля. Нужно найти сердцевину духа, - поспешно думал он, внимательно изучая тварь. Старик говорил, что она должна быть в груди... Мика сжал зубы, отметив, что чудище вновь навело свои когти на стражей. Времени медлить не было. Пусть будет грудь. Мгновение, и заряженная теплом стрела улетела в чудовище. И была с легкостью отбита в сторону когтистой лапой. Тварь перевела взгляд своих больших и круглых глаз со стражей на него, но долго смотреть Мика ей не позволил - выпущенная сразу же вслед за первой вторая стрела удачно юркнула между когтями твари и попала ей в живот.
   Вздрогнув всем телом, чудище пошатнулось и, замерев, уставилось на выступающее у нее из живота древко. Несмотря на то, что стрела не сумело поразить сердцевину, она все же причинила твари боль. Мика явно ощутил, как на стрелу нахлынула волна холода, пытаясь подавить раздражитель, но накопленная в ней сила устояла. Тварь затрещала еще пуще, вновь направляя холод в стрелу. В этот раз тепло поддалось. Оно, капелька за капелькой, было поглощено холодом, и дух, с легкостью втянув обломок стрелы в свое тело, вновь выстрелил когтями в стражей.
   Копья столкнулись со щитами, и державшие их стражи силой удара вновь были откинуты назад. Но одному из них повезло куда меньше - копье прошло между щитов и с легкостью пробило кожаный доспех стража насквозь. Мика, пораженно вглядываясь в тускнеющие глаза упавшего мужика, пораженно понял, что его лицо было знакомым. К собственному удивлению он даже обнаружил, что прекрасно помнит его имя - это был Мыс, тот самый высокий и нескладный страж, который еще день назад оттаскивал Барти прочь от Емоя. Черт возьми, он даже ни разу не говорил с этим стражем, но почему-то помнил его имя и теперь, когда тот без сознания лежал на полу, Мика не мог отвести взгляда от его лица.
   Возможно, если бы на Мысе был одет плотно набитый конским волосом кафтан, то он пережил бы удар. Может, сломал бы ребра, или и вовсе бы отделался ушибом. Но в итоге, по беспечности наплевав на душный кафтан и выйдя на бой в одном доспехе, Мыс лежал на полу, его дыхание быстро скатывалось в хрип, а изо рта шла кровавая пена.
   Мика понимал, что Мыс все еще не погиб, а просто потерял сознание. Еще была возможность исцелить его. Нужно было всего лишь добраться до его бессознательного тела, лежащего в нескольких шагах от парня, и немного поработать плетением памяти души. Но ни подойти к поверженному стражу, ни, тем более, воздействовать на него силой сейчас не было ни малейшей возможности - чудище, вновь отрастив когти, шагнуло в их сторону.
   Теперь между тварью и Микой не было никого - все стражи, осмелившиеся стать на пути копий, все еще лежали на полу или медленно поднимались на ноги, а стоявшие поодаль - аж в зале, так и продолжали заворожено следить за стычкой. Нужно что-то делать, - судорожно думал Мика, наблюдая, как когти твари нацеливаются на него. Нужно хотя бы попытаться....
   Мика навел стрелу на тварь, со странным трепетом ожидая того, что случится раньше - он отпустит тетиву, или же тварь выстрелит своими копьями. Но не случилось ни того, ни другого. Неожиданно в сторону твари мелькнуло что-то стальное и быстрое, и вот чудище, вынужденно отбив этот снаряд лапой, уже взвыло от боли в обожженной конечности - снаряд оказался столь мощным, что напрочь оторвал один из когтей, оставив на его месте дымящийся обрубок.
   Удивленно оглянувшись, Мика увидел позади себя Емоя, нацелившего на чудище самострел. Даже по самым скромным оценкам, устройство выглядело мощным - стальная дуга, на вид толстая и неподатливая, неким чудесным образом была стянута тонкой тетивой. Эта дуга переходила в надежную деревянную рукоять с желобом для болта, чуть изогнутую так, чтобы самострелом было сподручнее стрелять от плеча.
   Наблюдая за своим напарником, Мика улыбнулся. - Смотрю, кое-что ты все же сумел найти.
   Емой ухмыльнулся - самострел в его руках был не просто кое-чем. Гораздо мощнее лука, охотник был готов поспорить, что болт, пущенный из такого оружия был способен прошить духа насквозь! Но настроение Емоя быстро из восторженного вновь стало хмурым. Жаль, что на складе такая машина была только одна, да и болтов, исписанных знаками - всего несколько десятков. Было бы их больше... От мыслей его оторвал враг, который, все же отрастив новый коготь, вновь направил лапу на них.
   Не теряя времени зря, Емой, согнувшись и уперев самострел в деревянный пол, подцепил тетиву крюком у пояса и, разгибаясь, стал быстро натягивать ее. Правда, чудище выстрелило еще быстрее, и единственное, что спасло его - это щит прикрывшего его Йола, на который тот и принял опасное копье.
   Несмотря на то, что страж плохо знал Емоя, да и не был таким уж храбрецом, но позволить охотнику погибнуть прямо перед его глазами все же не мог. Тело Йола само двинулось наперерез, рука сама подняла щит, принимая на него удар копья. В следующий миг сила удара уже отбросила стража назад - прямо под ноги другим стражам, но Емоя прикрыть Йол сумел и позволил тому и дальше беспрепятственно натягивать тетиву самострела.
   Тем временем Мика стал посылать в чудище одну стрелу за другой, вынуждая его то и дело махать лапами, чтобы отбиться от назойливых укусов тепла. Нужно было выиграть совсем немного времени, не дать твари вновь выстрелить. И он понял, что справился, когда краем глаза заметил, как Емой подносит самострел к плечу и нажимает на спусковой рычаг. Белый снаряд рванул вперед, с легкостью минуя когти твари, все еще связанные стрелами Мики, и буквально вгрызаясь в грудь чудища, уходя глубоко в тело врага. Туда, где за толщей дерева было скрыто сердце духа. Тварь последний раз удивленно затрещала, будто не понимая, что случилось, и, упав на землю, замерла, стремительно прогнивая изнутри.
   Значит, - наконец сумев выдохнуть, запоздало подумал Мика, сердцевина у них все же груди...
   Стражи, до того пораженно смотревшие на чудище, стали радостно переглядываться.
   - Она мертва? - робко спросил Бартоломей, на безопасном расстоянии переглядываясь с другими стражами.
   - Да... - слабо ответил Йол, тяжело поднимаясь на ноги и направляясь ближе ко входу, все еще немного прихрамывая.
   - Кажется...
   - Она мертва! - кто-то радостно воскликнул. И остальные стражи тут же подхватили радостный рев.
   Но он продолжался недолго - внутрь, выламывая из петель остатки двери, вломились сразу две древесные твари. Одноглазые и быстрые - такие же, как и та, с которой Мика сражался в первый раз. Они, не став даже осматривать помещение, молниеносно бросились вперед - к не ожидавшим такой скорости стражам.
   С трудом успев перегородить проход щитами, четверо самых расторопных стражей сдержали бросок духов, а через мгновение в противников уже вонзились их клинки. Будто ужаленные, твари затрещали и отпрыгнули. Из чернеющих зарубок на их теле не шла кровь - из ран валил пар.
   - Так держать! - раздался радостный крик, который был подхвачен подбадривающими возгласами от стоящих позади стражей. А одноглазые чудища, получив отпор, стали настороженно окружать ощетинившихся сталью людей. Но и этого у них сделать не удавалось - коридор, в котором стражи держали оборону, был достаточно узок для того, чтобы полностью перегородить его.
   Люди воспряли духом. Казалось, что враг, встретив сопротивление, оказался беспомощным перед слаженными действиями отряда. Даже те, кто до этого держался в стороне, теперь добровольно становились вперед, занимая места своих уставших товарищей. Внезапно пришло понимание того, что выжить можно будет, только если действовать сообща. А выжить хотелось всем - и тем, кто изначально держал щиты, падая на пол от ударов тварей, и тем, кто держался позади. Мика с некоторым удивлением даже заметил Паррига, впервые за время боя несмело шагнувшего на передовую. Но вскоре времени глазеть по сторонам больше не было - через выломанную дверь уже пробирались новые духи.
   - Бейте их в грудь! - крикнул Мика, оглядывая прибывших противников. Три... шесть, семь! - мысленно считал их он. А за спинами одноглазых тварей, их более большие товарки уже нацеливали на стражей когти. Мика почувствовал, как от страха руки наливаются свинцом. Их было гораздо больше, слишком много...
   - К черту, - тут же прошипел он, сквозь силу заставляя свои руки слушаться. Они победили одного, смогут одолеть и десяток. Стрела тут же полетела в ближайшую когтистую тварь. Но в этот раз она не смогла даже долететь до цели - одна из одноглазых тварей молниеносным выпадом лапы выцепила ее из воздуха. Хрустнуло дерево, и сломанные обломки стрелы по инерции покатились по полу. Правда, скользнувший вслед за ней болт самострела с легкостью нашел свою цель, насквозь пробивая грудь чудища, и вот уже вторая тварь упала на землю грудой гниющих останков. Люди вновь возликовали.
   А потом начался хаос. Одноглазы рванули вперед - на сомкнувших щиты стражей. И щиты приняли удар на себя, с трудом удержав напор. Стоящие подле щитоносцев бойцы замахнулись на духов мечами, целясь им в грудь, но их удар так и не настиг цель. В этот миг по строю ударили копья когтистых тварей. Они били по всем - и по одноглазам, и по стражам, не жалея ни своих, ни чужих. Но копья оказались одноглазам не страшны - попадая в тварей, они чуть толкали их вперед и, будто жидкие, полностью растворялись в древесных телах чудищ, не причиняя им никакого урона. Зато когда такое копье попадало по щиту, то стражей от силы удара откидывало назад. Щит смещался, страж, пошатываясь, оступался, с трудом удерживаясь на ногах.
   Но и этого не хватило, чтобы сломить оборону - даже когда одно из копий, скользнув по щиту, попало Йолу в шлем, оглушая его и отбрасывая назад, товарищи тут же подхватили его, а в строй вместо оглушенного стража уже стал другой человек - люди держались крепко. И это несло свои плоды - вот меч стража метким ударом прямо в грудь сразил одноглаза, вот самострельный болт Емоя нашел еще одну цель, а вот и стрела Мики отыскала еще одну жертву. Конечно, чаще их удары не были смертельными, и тогда каждый в строю с раздражением наблюдал за тем, как порезы на чудищах с шипением затягиваются, а отрубленные конечности - отрастают. Окончательно поразить врага мог только удар в сердце.
   Одноглазы продолжали лезть на щиты, не страшась смерти. Один за другим они падали на пол грудами гнили, но и для людей это не проходило бесследно - с каждым их броском строй, пошатываясь, отступал все дальше и дальше по коридору. Руки стражей все больше уставали, держать щиты под напором тварей становилось все тяжелее. Но они старались держаться и не отступать - коридор был не бесконечным, а там, в куда более просторном зале за их спиной, твари с легкостью окружат их. Поэтому все понимали - они живы до тех пор, пока удерживают узкий проход. А там глядишь, медленно, но уверенно выбивая одного врага за другим, они и одержат победу...
   Их подвела самонадеянность. На мгновение, привыкнув к тому, что твари с глупым постоянством бросаются на их щиты, они потеряли бдительность. И когда один из одноглазов, вместо того, чтобы вновь броситься на щиты, прыгнул на стену коридора и, неожиданно цепко ухватившись за деревянную стену, одним рывком преодолел строй и оказался в тылу людей, стражи на мгновение замерли. Этого мига чудищу оказалось достаточно - его игольчатые зубы тут же сомкнулись на шее ближайшего стража, разрывая мягкое мясо и одним движением челюстей ломая бедолаге хребет.
   Мика тут же выпустил в одноглаза стрелу, метким выстрелом убивая замершее с жертвой в зубах чудище. Но было уже поздно - к ним в тыл по стене проползла еще одна тварь, а за ней и еще одна. Они тут же бросились на спины ближайших стражей.
   - Круговой строй! - закричал Парриг, и, хоть в его голосе и слышались панические нотки, но, тем не менее, он впервые за бой отдавал четкий приказ, как и подобает десятнику. - Круговой строй, быстро!
   И стражи, сбросив оцепенение, послушались его, с трудом успев сомкнуть щиты прямо перед носом у проскочивших в тыл тварей. А Мика с удивлением обнаружил себя со всех сторон окруженным плотным кольцом стражей - строй сомкнулся вокруг него с Емоем. Вновь клацнули челюсти чудищ, но теперь вместо податливой плоти их ждали лишь дерево, оббитое железом. Через мгновение одну тварь убила стрела Мики, а вторую - самострельный болт Емоя.
   Несмотря на то, что строй они смогли удержать, он был настолько тонким, что следующий бросок тварей его чуть не прорвал - один из стражей покачнулся от броска одноглаза, но на смену ему прийти было уже некому. Все шестеро стражей уже и так оборонялись щитами от атак врагов. Стало ясно, что вшестером строй на две стороны было не удержать.
   Парриг нашел решение удивительно быстро. Похоже, когда дело касалось его собственного выживания, десятник мог соображать, как никто другой. - Отставить круговой строй! - прокричал он. - Все лицом к выходу!
   - Но... - было начал Бартоломей, но Парриг быстро перебил его.
   - Отставить, я сказал! - заорал он. - Стрелки, бейте только тех тварей, что лезут по стенам! Остальных мы сами сдержим.
   Задумка Паррига была простой - раз они не могли держать круговой строй из-за того, что не хватало людей, то не стоило и пытаться. Был и другой выход - можно было, понадеявшись на меткость Мики и Емоя, просто не пускать чудищ к ним в тыл.
   Но проверить, удастся ли этот план, у них так и не вышло - ход битвы вновь изменился. Мика с Емоем уже отступили назад, чтобы начать отстреливать врагов, когда позади них раздался странный треск. Обернувшись, Мика пораженно уставился на одноглаза, который, спускаясь с лестницы на другой стороне просторного зала, крадучись подбирался к ним со спины.
   Откуда он там взялся? Мимо их строя никто не пробирался! Разве что... Ответ напрашивался только один - одноглаз спустился сверху, с крыши. А это значило, что он мог быть далеко не один. И, будто бы повинуясь его мыслям, по лестнице вслед за первым, стали спускаться еще несколько чудищ.
   Стараясь не думать о том, какая судьба постигла мастера Эшома вместе с шестеркой стражей, последовавшей за ним, Мика стал отправлять в одноглазов у лестницы одну стрелу за другой. Но, сколько бы он не стрелял, в голове настойчиво билась мысль - они были в ловушке. Если их строй зажмут с двух сторон, то раньше или позже, но он не выдержит.
   Решение, как бы это ни удивляло, нашел Бартоломей. Он был во втором ряду строя, когда, оглянувшись и увидев чудищ, подкрадывающихся к ним сзади, понял, что нужно что-то делать.
   Тут же в его руках оказалась одна из склянок, доселе висевшая на наплечном ремне. Мгновение помедлив, он еще раз оглянулся назад - одноглазы подбирались все ближе. Выстрелы Мики и Емоя сумели сразить двух чудищ, но одно из них сумело избежать смерти, и теперь было уже совсем рядом с ними. Нужно было действовать. И, одновременно с броском одноглаза, он решился.
   Сделав короткий шал вперед, Барти заслонил щитом Емоя и принял удар твари на себя. Чуть покачнувшись, он с удовольствием наблюдал за тем, как мимо пронеслась стрела и вонзилась чудищу прямо в грудь. Ногой оттолкнув в сторону гниющий труп, он размахнулся и бросил склянку вперед - прямо на лестницу и на ползущих по ней врагов. Это был сосуд с настойкой эруни, особой, легко воспламеняющейся жидкостью, в народе прозванной огонь-водой. Мгновение, и по комнате разнесся звук бьющегося стекла. А следом за ним вспыхнул огонь, пожирая нескольких одноглазов в большой и яркой вспышке.
   Духи, ослепленные огнем и болью, зашипели, заметались, пытаясь избавиться от огня, но все было без толку - они сгорали заживо. В итоге, растеряв в огне остатки разума, твари в отчаянном прыжке бросились вперед, но добраться до людей не смогли и замерли горящими грудами посреди просторного зала.
   Именно сейчас другие стражи, до того занятые попытками удержать строй, повернулись назад и увидели бушующее на лестнице пламя.
   - Бартоломей! - раздраженно начал Парриг. - Ты что творишь? Сжечь нас хочешь... - но он замолчал, когда увидел, как в огне мелькнул силуэт одноглаза. - Черт подери...
   Похоже, их окружили, и только огонь, бушующий на лестнице, не давал тварям зажать их в клещи.
   Стражи, сперва удивленные неожиданно вспыхнувшим огнем, вновь воспряли духом. - Да! - закричал Йол, и другие ответили ему довольными улыбками. - Мы сможем победить их! Твари боятся огня!
   Тут же кому-то в голову пришла еще одна отличная мысль, и стеклянная склянка с настойкой эруни полетела уже вперед - в тварей, наступавших на строй. Стражи зажмурились, ослепленные вспышкой пламени, и отступили прочь от огня, впервые за время боя покидая узкий коридор и оказываясь в просторном зале. Но это стражей не огорчило - протяжный треск заживо сгорающих врагов превосходно улучшал настроение, и по рядам стражей пронесся победный крик.
   Но далеко не все разделили общую радость.
   - Что вы делаете? - со страхом в голосе начал Парриг, грубо толкая первого попавшегося стража, - оглянитесь вокруг себя! Тут все, кроме внешних стен, деревянное! Полы, стены - все! Если продолжим поджигать все вокруг, то сгорим заживо вместе с этой чертовой башней!
   И действительно, настойка эруни оказалась настолько горючей, что порожденный ею огонь, сожрав духов, перекинулся на пол, и теперь медленно разрастался в стороны, неизбежно приближаясь к самим стражам. Пришлось отступить еще глубже в зал.
   Смотреть на плескающийся рядом огонь им долго не дали - если у лестницы, на которой теперь бушевало пожарище, все было тихо, то из-за огненной завесы перед ними сквозь огонь полетели копья. А следом за ними из огня, презирая жар и боль, на них прыгнули одноглазы.
   Оказавшись между огнем и духами, стражам пришлось разорвать строй, и, разбившись по двое-трое, встать спиной к спине и отбиваться от тварей сталью. Духи были везде - будто обезумев от жара, они мелькали из огня в огонь. Многие сгорали, так и не достигнув людей, но те, кто выживали, бросались на щиты с особым остервенением, стремясь перед смертью забрать с собой хоть одного защитника. И у многих это удавалось - с каждым мгновением все больше стражей оказывалось на полу.
   Мысли Мики растерянно прыгали с одного на другое, не позволяя сосредоточится. Вспышки пламени и духи, то и дело мелькающие на краю зрения, не давали понять, как еще недавно успешное сражение так быстро смогло обернуться полным провалом. Из мыслей Мику вырвали две твари, выскочившие из огня прямо рядом с ним. На мгновение все противники - и Мика, и духи, замерли, растерянно глядя друг на друга. Затишье не могло продолжаться вечно, и Мика решил нарушить его первым. Натянутая тетива, выстрел, и ближайшее чудище отшатнулось назад - стрела буквально разорвала его деревянную морду. Мика было понадеялся, что это выведет ее из строя, но прямо на глазах у парня тварь задергалась, пытаясь встать на лапы, а ее морда стала восстанавливаться, вновь обрастая деревом. Оставалось только чертыхнуться - тварей действительно пробирало только пронзенное сердце.
   Мика хотел было выпустить в нее еще одну стрелу, на этот раз в грудь, но не успел - второй одноглаз уже прыгнул в его сторону. Оставалось только убегать прочь, пытаясь удержать чудище на расстоянии. Мика было впустил в него стрелу, но та была с легкостью отбита. После чего он со всех ног побежал прочь от духа, ловко прыгая через разломанные кровати и покрытые пылью скамейки, в самый конец комнаты, пытаясь разорвать расстояние, успеть достать стрелу, успеть выстрелить... Сердце вновь бешено застучало, а обострившийся слух посреди звуков боя отчетливо улавливал топот лап одноглаза прямо за его спиной. Тварь все приближалась. Быстрая и ловкая, она буквально дышала ему в затылок. Четыре шага. Тварь, оттолкнувшись от очередной перевернутой кровати, оказавшейся у них на пути, прыгнула вперед. Три шага. Еще прыжок.
   Понимая, что она сейчас вгрызется в его спину, Мика отчаянно обернулся, резко останавливаясь и наводя стрелу на чудище. Тварь оказалась прямо перед ним, их разделяли всего пару шагов. В ее глазах промелькнуло удивление, но уже было поздно - она не успевала увернуться. Получай! Мика отпустил стрелу, и через мгновение, они столкнулись в воздухе - стрела в полете и тварь посреди прыжка. Стрела насквозь пробила грудь одноглаза, взрывом тепла и пара сминая промерзшее дерево.
   Да, черт возьми! - но он не успел улыбнуться - тварь, мертвая, чернеющая груда дерева, по инерции врезалась в него. И они вдвоем покатились по полу до тех пор, пока Мику больно не приложило спиной об очередную кровать. Последовала вспышка боли, и тут же в его ноздри ударил запах гнили - труп чудища, придавивший его к полу, прогнивал чернью прямо на нем.
   Скривившись, Мика поспешил оттолкнуть гниющий труп в сторону, и тут же сплюнул. Эта черная гниль выглядела совершенно отвратительно... В следующее мгновение со всплеском адреналина он, выбросив все лишние мысли из головы, уже вскакивал на ноги и отпрыгивал в сторону. Туда, где он только что лежал, тут же приземлился еще один одноглаз. Мика, с трудом избежав смерти, ошарашено уставился на нее и понял, что тварь выглядела знакомой. Черт возьми, он совершенно забыл про нее! Голова чудища, некогда разорванная в клочья стрелой Мики, вновь отросла. Злобно сверкнув на него своим единственным глазом, одноглаз открыл пасть и затрещал.
   Мика оскалился ему в ответ. Стрела уже была в его руке, нацеленная в грудь твари. И, когда он увидел, как лапы твари напрягаются, готовые оправить ее в прыжок, он отпустил тетиву. Пошла ты! Но зверь небрежным движением лапы легко отбил стрелу в сторону. Черт возьми! - сжав зубы от злости и бессилия, Мика вновь бросился прочь - теперь уже назад к основной схватке. Ему вновь нужно было время, совсем немного времени, чтобы вытащить новую стрелу и прицелиться. Но тварь уже была совсем рядом, слишком близко! Он не успевал убежать, не успевал вытащить стрелу из колчана - не успевал сделать ничего, что могло бы спасти его жизнь.
   Черт, - успел подумать он, обреченно наблюдая за тем, как хрустят деревянные мышцы твари, поворачивая ее тело в строну Мики, как она готовится к прыжку вперед, прямо на него. А Мика мог лишь бессильно наблюдать, за оставшееся время не успевая сделать ровным счетом ничего...
   Нет, - подумал он, судорожно цепляясь за эту мысль. Еще можно кое-что сделать... Подталкиваемый отчаянием, он вспомнил предыдущую схватку, то, как он сумел выжить тогда, во время самого первого столкновения с духом. Тут же ладонь Мики разжалась, и лук выскользнул из нее, отправляясь в короткое падение на пол. Но он не стал ждать, пока тот упадет, тут же разворачиваясь к твари и выставляя ей навстречу открытые ладони. Теплые потоки силы в его теле пришли в движение, направляя тепло в руки, все, сколько он успел схватить за то время, что оставалось до их столкновения. И Мика ясно представил, как его сила становится тараном, отталкивающим и сминающим врага. Отбрось ее!
   Тепло было непослушным - без знаков и плетений оно не хотела толкать, не хотело покидать его тело, но он должен был заставить его. Ну, давай же! Иначе он умрет. Сжав зубы, он отчаянно толкнул все собранное тепло вперед. Давай же! И, в итоге, оно нехотя подчинилось.
   И вот уже древесная тварь, вместо того, чтобы оттолкнуться от пола и в прыжке набросится на него, бессильно скользила по полу назад, придавленная к нему невидимой силой. Она растерянно и беспомощно скрежетала по полу когтями до тех пор, пока не уперлась в очередную полуразрушенную кровать. Мерзлый иней на ее теле шипел и испарялся, а она лишь бессильно трещала и скалилась.
   Да! Мика облегченно выдохнул, продолжая направлять поток силы на тварь. Он ощущал, что удерживать плетение становится все тяжелее, как он слабеет с каждым мгновением. Еще немного! Он стал наклоняться, чтобы поднять лук и добить тварь. Но тут по его телу будто бы пробежали мурашки, он затылком ощутил некую неясную опасность. Мика бросил мимолетный взгляд вправо и замер, предельно ясно разглядев летящее прямо в него копье. Мгновение, всего мгновение, и его тело само начало отклоняться назад, делая все, лишь бы избежать смерти. Будто замедлив время, он пораженно наблюдал, как копье, разминувшись с его лицом на волосок, проносится на волосок от него. Черт возьми... - облегченно выдохнул он... и покатился по полу от удара еще одного копья, зацепившего его по касательной.
   Мика оказался на полу, лежа на спине с ноющими ребрами. Лука в руке уже не было. Мир перед глазами немного плыл, и он с трудом привстал, то и дело покачиваясь. Не до конца понимая, что произошло, Мика поднял голову и встретился взглядом с одноглазом. Тем самым, с которым он только что сражался. Их разделяли всего несколько шагов.
   Чудище, все еще обескураженное после его тепловой атаки, сперва медленно, но с каждым мигом все увереннее поднималось на лапы, а затем на всех четверых заковыляло в его сторону. И вот оно было уже совсем близко. Его пасть, полная острых как иголки зубов, распахнулась в оскале.
   Мика из последних сил оттолкнулся от пола, отползая назад, хоть не на много, но прочь от чудища. Мысли в голове ползли медленно, а уставший разум отказывался продолжать сопротивление. Тварь уже покрыла разделявшее их расстояние, и ее пасть была готова сомкнуться сперва на его руках, выставленных вперед в попытке защититься, а потом и шее. Чтобы убить его. Беззащитного. Слабого.
   Но именно в этот миг, когда Мике казалось, что все уже кончено, мир вновь окунулся в хаос. Деревянный потолок над их головами рухнул на них ворохом щепок, досок переломанных балок. Когда одна из таких балок упала в шаге от Мики, чуть не зацепив его, он не сразу осознал свою удачу - пусть балка и разминулась с ним, но одноглазу повезло гораздо меньше, и теперь тот был придавлен к полу огромным куском дерева. Наблюдая за слабым трепыханием чудища, пусть и обездвиженного, но все еще живого, Мика не знал, смеяться или плакать.
   Пораженно оглядевшись, Мика с трудом сумел различить среди пыли и дыма высокую и могучую фигуру, медленно поднимающуюся с колен в груде щепок, некогда бывших потолком. Но Мика не смог долго изучать силуэт гиганта - одноглаз, уже вылезал из-под балки, ненадолго оглушившей его, и вновь ковылял к парню. Мика пораженно покачал головой - казалось, что чертову тварь ничто не могло пронять.
   Но и эта мысль тут же была опровергнута - откуда-то сбоку прилетел странный снаряд и, как пушинку, с хрустом напрочь снес тварь. Удивленно хлопая ртом, Мика сумел опознать в снаряде продолговатый каменный осколок длинною в четверть шага. Парень ошарашено посмотрел туда, откуда тот прилетел - там, посреди зала, вытянув руку в сторону Мики, стоял тот самый гигант. Но теперь, когда пыль немного рассеялась, Мика с удивлением узнал в грозной фигуре мастера Эшома.
   Внешний вид щуплого старика совершенно преобразился. Его тело было полностью покрыто камнем, с легкостью увеличивая его размеры в три - четыре раза. Камень пусть грубо, но повторял очертания обычных доспехов, одетых на любом страже - были отчетливо видны нагрудник с наплечниками, а на ногах явно выделялись поножи. Но еще больше удивляло другое. Все его тело, за исключением лица, было полностью заковано в грузный доспех - не было ни одной подвижной части, способной позволить ему двигаться. Он напоминал навеки застывшую статую, бессильную пошевелить и пальцем. По крайней мере, так казалось до тех пор, пока мастер с легкостью не переместил руку в сторону, наводя ее на другого одноглаза. Камень не был застывшим - он послушно плыл и изменялся в нужных местах, позволяя мастеру Эшому с легкостью двигаться.
   Тем временем одноглаз уже подмял под себя очередную жертву, в которой Мика не без труда узнал Барти - всего помятого, в истерзанном, порванном кафтане, но все еще отчаянно сражающегося за свою жизнь с придавившим его к полу врагом. Через мгновение осколок камня уже напрочь снес чудище, а Барти ошарашено, не веря в то, что выжил, смотрел на своего спасителя. Но взгляд мастера Эшома не стоял на месте - он уже отыскал новую жертву.
   Теперь уже обе руки мастера были направлены в сторону сражающихся, и он то и дело накапливал в них снаряды, стягивая излишки камня со всего массивного доспеха. Будто бы жидкие, сгустки камня с легкостью изменялись и заострялись, превращаясь в каменные осколки. И эти осколки, будто стрелы, выпущенные из лука, летели в духов, поражая древесных тварей одну за другой. Мике почему-то все это очень напомнило когтистых тварей с их копьями, за тем лишь исключением, что мастер Эшом вместо дерева использовал камень.
   Многие твари, будто осознав ту опасность, которую нес новоприбывший мастер, оставили в покое стражей и тут же в едином порыве кинулись в его сторону, но ни одна из них не смогла добраться до своей цели. Мастер Эшом не знал промаха - он стрелял по ним каменными глыбами, при попадании отрывая у тварей лапы, с хрустом пробивая насквозь их грудные клетки и уничтожая их сердца.
   Он методично продвигался по залу, оставляя за собой лишь гниющие чернью тела врагов. Стражи, до того сцепившиеся с противником в схватке не на жизнь, а на смерть, зажатые между врагом и все разрастающимся огнем, облегченно вздыхали и отходили назад - за спину мастера. И так продолжалось до тех пор, пока все одноглазы не пали жертвами осколков - зал быстро опустел.
   Тогда взгляд мастера Эшома устремился на огненную стену, из-за которой в зал то и дело влетали деревянные копья. Мика почувствовал, как от старика к огню устремилась невидимая волна тепла, а через мгновение пожарище перед ним уже послушно опало, бессильно стелясь вдоль обугленного пола, пока и вовсе окончательно не утихло. И тогда старик шагнул к последним противникам - застывшим у входа когтистым тварям.
   Горбатые чудища, оставшись одни, все как одна стали поливать деревянными копьями закованную в камень фигуру старика. Копья забарабанили по доспеху, оставляя на нем длинные борозды и удерживая мастера на месте.
   Мика с удивлением наблюдал за тем, как, в ответ на деревянный град, броня старика стала преображаться - камень перетек со спины на левую руку мастера, образовывая на ней широкий и круглый щит. И, когда к нему приблизилось особо плотное скопление копий, без труда бы повалившее любого стража, мастер резким ударом плоскостью щита смел их в сторону. Одна из тварей уже вновь была готова выстрелить, но сейчас, всего на мгновение, путь между ним и противником был чист. Чего мастер и добивался.
   Сила внутри старика пришла в движение, и мастер Эшом, сам уподобившись снаряду, исполинским прыжком мгновенно сблизился с врагами. Камень на его правой руке потек, преображаясь в острое лезвие. Вооруженный каменным щитом и мечом, старик вступил в бой. И тут же разрубил пополам голову ближайшей твари. Еще мгновение, и лезвие прошло и сквозь ее грудную клетку. Вторая тварь пала также быстро - удар, другой, и ее грудь была размолота в щепки. Третья тварь успела навести на него свои когти... но тут же была разрублена на части каменным лезвием.
   Все выжившие пораженно замерли, наблюдая за тем, как мастер Эшом за мгновения уничтожил врага, который только что чуть было не разорвал их на части. В то, что они видели перед своими глазами, не верилось. Эти копья, от ударов которых старик лишь слегка покачивался, с легкостью сносили с ног взрослого мужчину, а скорость одноглазов, которых мастер так просто расстрелял этими каменными осколками еще в начале боя, была столь высока, что не то, что мечом - в них и стрелой попасть было сложно!
   Пораженно наблюдая за тем, как старик отточенным движением пронзает меч сквозь грудь очередного чудища, стражи даже забыли, что схватка все еще продолжалась. Из-за чего они далеко не сразу поняли, что же происходит. Последняя горбатая тварь, встав на все четыре лапы, неожиданно проворно бросилась прочь от мастера - в сторону стражей. Старик попытался достать ее мечом, но она ушла от удара, буквально на волосок разминувшись с лезвием.
   Миг промедления со стороны замерших совсем рядом стражей, и когти твари, пробив уже порванный кафтан, и доспех под ним, пригвоздили к полу тело Мыса - одного из раненных в начале боя стражей. Мгновение, и освещенное лишь стремительно разрастающимся пламенем за их спинами, чудище припало к умирающему стражу. Со скрежетом на деревянной морде образовалась зубастая пасть, и она вонзила тонкие как иглы зубы в шею своей жертвы, разрывая мягкие ткани и окрашивая все вокруг в красный цвет.
   Пролившаяся кровь сумела наконец вывести уставших стражей из ступора, и, обступив тварь со всех сторон, на нее со свистом опустились мечи. С шипением и треском, неистово и яростно вгрызаясь во врага своими мечами, стражи порубили последнего противника на щепки. Но было уже слишком поздно.
   - Отойдите от него! - предупреждающе закричал старик, в очередном рывке, казалось бы, невозможном для столь массивного доспеха, подлетая к ним.
   Но он опоздал - все случилось слишком быстро. Йол сумел даже удивленно поднять голову на приближающегося старика. Врагов же больше не было. Чего было бояться? - Что... - он не успел договорить. Удар огромной силы, как куклу, отшвырнул стража в ближайшую стену. Еще один удар уже почти настиг Паррига, застывшего рядом, но подоспевший старик сумел грубо отбросить его в сторону, принимая предназначенный зазевавшемуся десятнику удар на щит. От силы удара камень хрустнул, а старик, сжав зубы и с трудом сдерживая врага, присел на одно колено. Стражи, наконец, осознав, откуда исходит опасность, бросились в разные стороны.
   Теперь Мика смог разглядеть того, кто наносил эти удары. Там, где среди гниющих останков порубленной твари должно было лежать тело погибшего стража, оно больше не лежало. Вместо этого погибший страж, как готовый броситься на добычу хищник, припадал к земле, опираясь на все четыре конечности. Глаза мертвого Мыса с неимоверной ненавистью и жаждой смотрели на мастера Эшома, легко отмечая каждое движение старика.
   Дух обманул их. Видимо, вовремя заметив на полу еле живого, но еще с самого начала боя отравленного духовной заразой Мыса, чудище посчитало его душу достаточно легкой жертвой. Не теряя времени зря, тварь захватила его тело за мгновения до того, как предыдущее тело духа было разрублено на щепки. И теперь напротив мастера Эшома, припадая к полу, застыл куда более грозный противник - это было умертвие.
   Тварь зашипела, обнажив пока еще человеческие зубы. Вскоре они отрастут и заострятся, став намного более грозным оружием. И изменятся не только зубы - руки и ноги станут длиннее и проворнее, а мышцы - больше. Лицо заостриться до такой степени, что перестанет быть похожим на человеческое. Но этого всего пока еще не произошло, и перед ними, стелясь вдоль пола, застыл хорошо знакомый все стражам Мыс.
   - Боги... - пораженно прошептал Парриг, поднимаясь с пола и не спуская глаз с нового врага. - Что же это такое...
   Но ответить никто не успел - события вновь понеслись вскачь. Рука умертвия изогнулась под невероятным углом, после чего, разрывая собственные сухожилия и ломая кости, тварь нанесла чудовищный по силе удар, с легкостью расколовший щит мастера Эшома. Рука твари, на мгновение повисшая бесполезной плетью, на глазах всех собравшихся стала выпрямляться и исцеляться, подпитываемая холодной силой духа.
   Старый мастер не стал медлить. Трещина, расколовшая его щит на две части, затянулась, и он шагнул навстречу врагу. Удар щита отбросил ощерившуюся, но все еще ослабленную после недавнего захвата тела тварь прочь, а последовавший выпад каменным лезвием не разрубил ее надвое лишь потому, что умертвие с трудом извернулось, отпрыгивая прочь - еще ближе к лестнице и огню, уже полностью поглотившему ее.
   В итоге чудище оказалось зажато между мастером, каменной глыбой застывшим впереди нее, и огнем, все стремительнее пожиравшим старую башню. Оглядевшись вокруг загнанным взглядом голодных глаз и не найдя другого выхода, тварь вновь бросилась на мастера, обрушив на него череду нечеловеческой силы ударов. Камень трещал, крошась и разрушаясь, с каждым ударом мастер Эшом был вынужден отступать все дальше. И он так и поступал - шаг за шагом старик отступал все глубже в зал, но делал это не просто так - с каждым новым ударом убывала и сила твари. Она сама, нанося столь сильные удары еще не перестроившимся телом, ломала свои кости, сама рвала сухожилия в надежде, что успеет их восстановить. Старик не дал ей этого времени.
   Вместо того, чтобы смирно принять очередной удар на щит, он в самое последнее мгновение двинул щит навстречу твари, нанося удар его плоскостью до того, как тварь успела замахнуться, и отбрасывая оглушенную тварь назад - еще ближе к огню. За ударом последовал стремительный рывок вперед, и, сблизившись с ошеломленным противником, старик нанес могучий рубящий удар каменным лезвием.
   С нечеловеческой ловкостью тварь извернулась, и спасая свое сердце, умертвие выбросило навстречу клинку руку. Удар, дробя кости, отсек ее напрочь, но это позволило врагу выиграть несколько так необходимых ему мгновений. Осознав своими жалкими остатками сознания, что гибели можно избежать лишь одним способом, умертвие бросилось прочь от мастера Эшома - прямо в бушующий на лестнице огонь.
   Эшом было шагнул вслед за ним, но когда его лицо обдало жаром, он опомнился и лишь мрачно посмотрел вслед умертвию. На мгновение в помещении повисло молчание - раздавался лишь рев огня, неистово пожирающего башню.
   Бой окончен? После долгой и утомительной битвы, когда каждое новое мгновение несло в себе опасность, просто не верилось в то, что все это могло хоть когда-то подойти к концу. Теперь, когда у Мики была возможность оглянуться, он хмуро отметил, как выжившие стражи, в изорванных в клочья кафтанах, стояли посреди разрухи и треска стремительно расширяющегося огня. Он испытал облегчение, увидев лицо Емоя, все еще сжимающего его самострел. Да что уж там говорить - даже заметив все еще потрясенное лицо Барти, Мика облегченно выдохнул. Тут же попался в глаза Парриг, приводящий в чувство бессознательного, по, похоже, целого Йола. Но ни Свэна, ни Ярека, ни Калли - никого из тех, кто ушел вместе со стариком на второй этаж, видно не было. В итоге прекратив рыскать глазами и нахмурившись, Мика подошел к мастеру Эшому. - Как думаете, умертвие погибло?
   - Нет... - покачав головой, старый мастер грузно развернулся и направился к выходу.
   Мика, все еще немного пошатываясь, осторожно пошел за ним и вслед за мастером выглянул за поломанную дверь, на улицу, где в вечерней темноте, вдали отчетливо виднелась одинокая припадающая к земле фигура. Старик было сделал шаг в ее сторону, но умертвие, а это было именно оно, тут же развернулось и скрылось за деревьями.
   - Мы отпустим его? - спросил Мика, пытаясь в темноте разглядеть хоть что-нибудь. Но тварь уже растворилась в ночи.
   - Да, - глухо пробормотал мастер. За их спинами все громче трещал огонь, постепенно охватывая все большую часть здания. Очнувшиеся стражи под командованием Паррига бегали туда-сюда, вынося наружу раненных и пытаясь спасти от огня как можно больше снаряжения. - Мы не можем сейчас гнаться за умертием по лесу. У нас, - мастер оглянулся на медленно отступавших под натиском огня стражей, - есть и другие дела.
   Мастер Эшом приложил руку к стене, и камень стал медленно перетекать с его тела на стену. Кроха за крохой, доспех на нем убывал, пока, спустя несколько минут, его и вовсе не стало. Перед Микой вновь стоял тощий старик, устало согнувший голову. Эшом отряхнулся от оставшегося на нем каменного крошева и, отвернувшись от двери, медленно пошел к стражам.
   Наблюдая за тем, как старик медленно и устало бредет вперед, в ночной темноте освещенный лишь ярким огнем их сгорающего убежища, казалось, что только что они не одержали победу. Мика хмуро посмотрел себе под ноги - на пол, весь залитый кровью, на тела погибших стражей, пропадающие в огне. И на измученные лица людей, пытающихся спасти из огня хоть что-нибудь. Никому из них не казалось, что они победили. Нет, с трудом пережив страх, бессилие и боль, они в итоге потерпели поражение.
  

*_*

  
   Здание горело. Языки пламени взметнулись так высоко, что приходилось задирать голову вверх, чтобы увидеть насколько. Огонь, охватив всю башню, обдавал Мику жаром даже несмотря на то, что он стоял в двадцати шагах от сгорающего здания. Те, кто выжили, уставшие и избитые, теперь мрачно наблюдали за тем, как огонь пожирает место, где еще недавно пролилась их кровь.
   Мика не смог долго смотреть на бушующий в башне пожар и отвел взгляд в сторону, туда, где на брошенных наспех плащах неподалеку лежали раненные. Два, три... семь человек! Это были далеко не все, кто пострадал в этой битве - лишь те, кого удалось вытащить из огня. В напрочь изорванных кафтанах, с колотыми ранами от копий и рваными следами от укусов, все раненные выглядели измученными и бледными. Многие из них заметно дрожали от холода, явно зараженные духовной проказой. Мика почувствовал, как от одного вида всего этого к его горлу подступает тошнота. Мастер Эшом уже направлял свою силу в плетение, склонившись над одним из раненных, а несколько стражей толпились вокруг него, напряженно наблюдая за волшбой.
   Мика понимал, что, наверное, и ему стоит шагнуть вперед, попытаться помочь, но он не знал, сможет ли. Его силы все еще были невелики, а после попыток остановить того последнего одноглаза, их стало и того меньше. Наверное, он что-то сможет, но будет ли этого достаточно для того, чтобы помочь этим людям? Глядя на них, лежащих на земле, он не мог отвести взгляда от их ран, от крови. Его мутило, хотелось закрыть глаза, ущипнуть себя и надеяться, что, когда он их откроет, уже будет утро. Что ничего этого не случилось, что все это - просто сон.
   Но это не сон. Люди перед его глазами страдали, истекая кровью или медленно теряя свои души под напором духовной заразы. Им было больно, и, сколько бы Мика не закрывал глаза, надеясь, что этот кошмар закончится, он не кончался - эта боль никуда не пропадала. Жаль... - хмуро подумал он. Жаль, что все было далеко не так просто, как того хотелось. Наоборот - все было куда сложнее. Если им не помочь, люди не просто погибнут. Нет, их души проиграют, а дух - победит. И восстанут новые умертвия.
   Из мыслей Мику вырвал голос Емоя.
   - Ты поможешь им? - спросил Емой, подходя к нему. Хватало одного взгляда на его напарника, чтобы понять насколько тот устал - его побледневшее после пережитого лицо вкупе с лихорадочным взглядом, который до сих пор пытался отыскать уже давно не существующую опасность, говорили все за него. Охотник все еще не выпускал из рук самострел, то самое оружие, которому, скорее всего, он был обязан тем, что пережил эту сумасшедшую ночь.
   Мика хмуро отвел взгляд в сторону. Наверное, и он сам выглядел не лучше. Тем временем его взгляд невольно привлек старый мастер. Лицо старика было усталым, а глаза слипались. Он не целитель. Было видно, с каким трудом ему дается каждое плетение исцеления, как много времени оно занимает у него. Но он все же продолжал пытаться помочь людям, несмотря ни на что.
   Тут пальцы Мики сами собой нащупал висящий на его руке браслет, подаренный ему дедом отнюдь не для того, чтобы он стоял в стороне и сомневался в своих силах. Нет, браслет был нужен для того, чтобы помогать людям, чтобы исцелять их. Мика покрепче сжал его в руке, перебирая камни-бусинки, и провел пальцами по вырезанным знакам, как никогда ярко осознавая их предназначение. Я могу помочь...
   Если, когда погибал Угрюм, Мика имел лишь смутное представление о том, что нужно делать, то теперь все было иначе. Да, может быть, его силы и не были столь велики, но теперь он знал, как применить их. Он мог помочь.
   Решившись, Мика подошел к ближайшему раненному и присел на колено рядом с ним. Бегло осмотрев его, Мика обнаружил что и этого стража подвела самонадеянность - на нем не было кафтана. В итоге одно из деревянных копий беспрепятственно попало прямо в сочленение между наплечником и нагрудником, разрывая мясо и дробя кость. Вся рука стража была в крови, но Мику испугало отнюдь не это. Прикоснувшись к его руке, парень тут же ощутил исходящий от нее холод - страж был не только тяжело ранен, но и заражен духом через открытую рану. Оставалось только выругаться - это заметно усложняло задачу. Почему они не носили этих долбанных кафтанов, черт возьми?
   - Эй, парень, - крикнул ему страж, стоящий поблизости. - Ты куда лезешь? - он было попытался схватить Мику за плечо, но внезапно между ними возник Емой.
   - Не мешай ему, - сказал охотник. Видя, что страж открывает рот, чтобы ответить что-то явно нелицеприятное и при этом продолжает тянуться рукой к Мике, Емой схватил его за руку и мрачно посмотрел на него. - Что, еще не намахался кулаками? Поздно ожил...
   После чего Мика перестал слушать их, доверившись Емою. Для уверенности его рука покрепче сжала бусины браслета, и Мика было вновь вспомнил о том, что до этого он такого никогда не делал, что у него может ничего не получиться... Но тут же понял, что все это было неважно. Все это было чепухой, потому что он должен был попробовать. Человек перед ним умирал, и только Мика мог помочь ему. Сил мастера Эшома не хватит на всех раненных. Поэтому у него должно было выйти. Либо у него выйдет, либо они умрут также, как умер Угрюм. Зубы Мики упрямо сжались - он отказывался допустить этого. За прошедшее время он освоил столько нового в искусстве исцеления не для того, чтобы люди вновь умирали из-за его бессилия.
   Мика пытался все делать так, как объяснял ему дед. Его сила теплым податливым ручьем потекла в первое плетение - плетение памяти души. Погрузившись на самую поверхность воспоминаний, плетение совсем незначительно изменило его силу, сделав ее безличностной. Совсем небольшую часть, призванную служить приманкой. После чего этот небольшой кусочек безличностной силы покинул Мику и проник в тело стража.
   И приманка сработала - душа самого раненного, все это время безуспешно сопротивлявшаяся духу, почувствовав свободную силу поблизости, тут же попыталась поглотить ее, чтобы использовать в своей борьбе.
   По-отдельности ни ты, ни больной не смогут победить, - вспомнил Мика слова деда. Но вместе...
   Используя доступный ему контроль, Мика наполнил собственную силу своими чувствами - желанием помочь, спасти и защитить, и стал добавлять ее в поглощаемую душой раненного обезличенную силу. Сперва, почувствовав новое присутствие, душа стража отпрянула, будто напуганное дикое животное. Но также, как голодный зверь, почуявший запах пищи, все же вернулась назад.
   Мика улыбнулся. Теперь он мог мягко направлять усилия души раненного - чужие силы, почувствовав его намеренья, стали охотно подчиняться ему. Единым фронтом они напали на дух, свирепствующий в теле стража, и стали его теснить. Мике показалось, что волна тепла наткнулась на маленький островок холода. Ближайшие к острову горячие потоки силы тут же остыли, и, действуй сила раненного самостоятельно, так бы и продолжалось. Дух умело бы остужал все тепло, посылаемое в его сторону. Но Мика знал, что делал - он тут же использовал свой контроль, концентрируя большие объемы силы в ограниченном пространстве, собирая ее вокруг духа, нагревая силу, что граничила с островком холода, до кипения.
   Сила запела, забурлила, а дух, взвыв от боли, заметался в своей горячей тюрьме. Под напором кипящей силы островок холода начал уменьшаться. Пора, - подумал Мика, и прошептал следующее плетение - плетение разрыва связей. Его сила взметнулась и рывком кинулась к холодному духу.
   Раздался крик, и Мика далеко не сразу понял, что кричит раненный страж. Он замотался из стороны в сторону, его рука мелькнула рядом с Микой, в полоумном бреду чудом не ударив парня по лицу.
   - Я держу его, - тут же Емой, напряженно кивнув Мике, схватил бессознательного стража за руки.
   Тем временем плетение вот вот уже должно было закончить работу. Почти, - приговаривал Мика, ощущая последние отчаянные метания духа в теле стража. Почти. Наконец, его сила смогла ухватиться за дух, всего на мгновение, пока тот еще не остудил все тепло, и ненадолго сжать его, ослабить. Но этого мига ему хватило, и, с натужным треском, которое, скорее всего, было лишь в его воображении, плетение оборвало связь между человеком и духом.
   Дух был насильно изгнан из тела и, извергаясь сквозь рот и ноздри струями дыма, застыл над койкой фиолетовым потерянным облачком.
   Мика на мгновение растерялся, глядя, как странное парящее нечто приобретает очертания лица человека. То, как духи выглядят вне тела, он видел впервые, и он не мог утверждать, что зрелище было пугающим - странный дым скорее настораживал, не более.
   Тем временем рот на дымчатом лице широко открылся, и вокруг разнесся низкий вой.
   - Жарко! - проорал обезличенный голос. - Так жарко!
   Лицо на миг замерло, выпучив призрачные глаза на того, кого заметило первым - Мику. Прошло мгновение, и оно, сорвавшись с места, внезапно бросилось к парню. Но он был готов. Сила, подчиняясь его малейшему усилию, метнулась навстречу врагу, и дух, вот вот уже готовый вцепиться в него, был отброшен назад невидимой преградой. Бестелесный дух был гораздо слабее одного из одноглазов, и Мика с легкостью удерживал его на расстоянии даже без помощи особых плетений.
   Еще мгновение, и Мика перенаправил силу в четвертое и последнее плетение в браслете. Его сила, до того толкавшая дух назад, сжала свою жертву, цепко ухватившись за нее. Плетение взывало к воспоминаниям о далеком прошлом, хранящемся в любой силе. О том, как когда-то она была частью природы, была чистой и дикой. Даже дух, ядовитый и искаженный, помнил о том, как в далеком прошлом он был частью природы. И сила Мики, повинуясь плетению, стала преображать дух, заставлять его вспоминать о том, как ему стать чистой силой.
   В течение нескольких мгновений слабо подвывающий дух становился все меньше, преобразовываясь в чистую силу и разбегаясь по помещению волнами тепла. Пока и вовсе не пропал.
   Усталость, и до того существенная, легла на плечи парня тяжелым грузом. Но дело еще не было завершено - теперь, когда с духовной заразой было покончено, нужно было исцелить физические ранения.
   Следующим на очереди было еще одно плетение памяти. Мика сжал в руках браслет, теперь взывая к памяти силы самого раненного. Уже привычно погружаясь в воспоминания, он с легкостью нашел то время, когда тело стража было здоровым. И, подчиняясь его силе, раны на теле стража начали медленно затягиваться, а крохотные осколки кости, оставшиеся на месте плеча, срастаться вместе.
   Страж с новой силой забился в руках Емоя, и тот с трудом продолжал удерживать его а месте. Мика не был особо удивлен этим - его сила рвала и перекраивала сломанное плечо стража, и это не могло быть безболезненно.
   Тем временем, несмотря на серьезное ранение, вылечить стража оказалось куда проще, чем вылечить того мальчика в поселении. Наверное, это было из-за того, что раны стража были совсем свежими, в то время, как жар Анжу мучил его почти целый день. Как бы то ни было, но спустя несколько минут раны стража окончательно исцелились. Справившись с работой, Мика устало провел рукой по лицу и обнаружил, что оно все вспотело. Мелькнула мысль о том, что можно было бы его протереть какой-то тряпкой, но тут же пропала. Потом, - подумал он, целенаправленно направляясь к следующему раненному. Все потом.
   Второй раненный страж был знаком Мике - это был Грен, тот покладистый парень, который не мог выговорить букву "р", за что Савви так и прозвал его - Эр. Крови на нем видно не было - даже его кафтан не был изорван, что непременно случалось, если страж вступал в схватку с одноглазами. Грен оказался всего лишь оглушен. Мика предположил, что его отбросило от удара одной из тварей еще в начале боя и хорошенько приложило головой, отчего страж и лишился сознания на весь оставшийся бой. Осторожно повернув его голову и внимательно прощупав его затылок, Мика быстро убедился в верности своего предположения - на затылке был внушительных размеров синяк.
   На мгновение закрыв глаза, Мика устало выдохнул и вновь воззвал к памяти души Грена. Синяк на затылке стража без помех рассосался, а взамен ему на Мику со все большей тяжестью навалилась усталость.
   С трудом подняв голову, парень увидел, как мастер Эшом, пытаясь пройти от одного раненного к другому, спотыкается и падает на пол. К нему тут же подбежали стражи и помогли ему подняться, но Мику это уже не волновало - он понял другое. Силы Эшома подошли к концу, а на кроватях еще лежали два раненных, которых только предстояло исцелить. И никто, никто кроме самого Мики помочь им был уже не в силах.
   Тут же появилось дурное предчувствие, но Мика приказал себе не обращать на него внимания - его силы должно было хватить на обоих. Он подошел к следующему раненному. Вглядевшись в его лицо, Мика с удивлением понял, что смотрит на Савви. Всего окровавленного, с животом, проткнутым насквозь одним из копий. Выстрел твари оказался столь мощным, что снаряд, миновав распахнувшийся в ходе боя кафтан, пробил нагрудник и вошел в тело стража, прочно застряв в нем. В итоге Савви мог лежать только на боку, бессознательно ворочаясь из стороны в сторону. С каждым движением его лицо искривлялось от боли, а выпирающее из его тела с двух сторон копье все больше расшатывалось. Кровь вытекала из сквозной раны обильным ручьем, щедро орошая землю и с каждым мгновением все стремительнее приближая смерть стража.
   Глядя на агонию стража, хотелось отвернуться и опустошить желудок, но Мика заставил себя не отводить глаза. Нагнувшись, Мика прикоснулся к его руке - та была словно ледяной. Оставалось только выругаться - Савви был в очень тяжелом состоянии.
   На мгновение Мика перевел взгляд с Савви на последнего раненного, лежащего в отдалении. Может быть, тот страж не был заражен духом? Может быть, лучше было бы начать с него? Несомненно, это было бы намного проще... Но Мика тут же прогнал от себя эту мысль. Он не мог выбирать кому жить, а кому умереть. У него не хватало сил выбирать. Оставалось только надеяться, что сил на то, чтобы помочь обоим раненным, у него хватит. Я справлюсь, - он устало выдохнул, готовясь к предстоящему. Выжить должны были все. Я должен справиться.
   Из части своей силы Мика вновь создал приманку. Сперва сила Савви даже не заметила ее - вместе с усталостью контроль Мики значительно ослаб, отчего его приманка была далеко не так привлекательна, как раньше. Но прошло мгновение, другое, и сила стража все же клюнула. Мика вновь объединил усилия с чужой силой, но управлять ею в этот раз оказалось значительно сложнее - она не хотела подчиняться, то и дело грозя вырваться из-под его контроля. Собственные силы подчинялись Мике все хуже, а вместе с контролем над ними пропадала и возможность управлять силой Савви.
   Чем дольше он посылал волны тепла на холодную силу духа, угнездившуюся в теле стража, тем сложнее становилось поддерживать давление на духа. Но он должен был продолжать - нельзя было давать духу возможность вырваться из тисков. И, через несколько минут равной борьбы, он все же справился, чувствуя, как его плетение оборвало связь между душой и духом, как тело насильно отторгло дух, и тот, извергаясь наружу, фиолетовым облаком завис над телом.
   В этот раз Мика не дал времени духу бросаться куда-либо - он не мог позволить себе потратить даже крохотную частицу силы на отталкивание. Прошло всего мгновение, а его сила уже вцепилась в духа, начиная преобразовывать его силу в силу природы. Дух заверещал, затрепыхался, но в своем ослабленном состоянии он был бессилен навредить кому-либо, и вскоре уже окончательно растворился в воздухе.
   Оставалось сделать самое неприятное.
   - Емой... - Мика мельком посмотрел на своего напарника, но тут же перевел взгляд обратно на Савви. - Держи его крепче...
   - Что ты... - начал было Емой, но в его глазах тут же проскользнуло понимание, а рот пораженно открылся. - Ты собрался вытаскивать копье?
   Мика, не отрывая взгляда от стража, пожал плечами. Не то, чтобы у него был выбор - пока древко не будет извлечено из тела Савви, раны не смогут затянуться. И, как бы ему не хотелось убежать как можно дальше от окровавленного и измученного болью стража, кому-то это нужно было сделать.
   В итоге Мика не придумал ничего лучшего, как еще раз повторить уже сказанные им слова. - Держи его крепче.
   И он приступил. Как только его руки коснулись выступающего из живота стража древка, лицо Савви вновь скривилось от боли. Страж попытался изогнуться дугой, но Емой, вместе с неожиданно пришедшим на помощь Барти, сумели удержать его на месте. И Мика, с трудом сдержавшись от того, чтобы не зажмуриться, вновь потянул древко на себя. Его зубы сжались, наблюдая за тем, как медленно медленно, будто нехотя, древко покидает тело стража. Савви вновь задергался, обагряя свежей кровью все вокруг, а Мика превозмогая тошноту, с удвоенной силой потянул древко на себя, надеясь как можно быстрее покончить с мучениями стража. Пока, в итоге, с противным чавкающим звуком копье не поддалось и не вышло из тела.
   Мика облегченно вздохнул, отворачиваясь прочь и перебирая в пальцах бусины браслета. Смотреть на оголенную рану - отвратительную смесь кишков и крови, не было сил. Краем сознания он услышал, как кого-то рядом с ним стошнило, но попытался как можно быстрее отгородиться от этого звука, из-за которого и его желудок вновь подступил к горлу. Наконец, найдя нужную бусину, Мика воззвал к памяти души измученного стража, и раны на теле Савви стали медленно затягиваться. И вот перед ним лежал не тяжело раненный боец, а мирно спящий и здоровый мужчина. О сквозной ране на животе теперь напоминал только рваный шрам, затянуть который окончательно у Мики уже просто не хватило сил.
   Мика тяжело выдохнул, борясь с дрожью в руках. Оставался еще один раненный, всего один. Он поднялся на ноги и покачнулся, чуть было не упав, но чья-то рука схватила его за плечо, помогая устоять.
   Заторможенно оглянувшись, Мика встретился взглядом с Емоем. - Ты как? - его голос раздался совсем рядом. - Качает тебя, будто ты пьяный...
   Мика устало повел плечом, не удосужившись отвечать. Нужно было идти вперед. Он шагнул к последнему раненному, но вновь покачнулся и чуть было не упал.
   - Эй, - в этот раз рука Емоя ухватила его за плечо гораздо крепче. - Похоже, тебе хватит...
   - Остался последний, Емой, - уперто повторил Мика, и, не слушая возражений охотника, пошел дальше. В этот раз он все же сумел добраться до раненного. И Мика вновь увидел перед собой знакомое лицо - это был Калли, тот ученик, который присматривал за лошадью. Его испещренное веснушками лицо было неестественно бледным, и сейчас, вспотевшее и искривленное болью, казалось куда старше своих шестнадцати лет.
   Внешний осмотр укутанного в немного порванный кафтан юноши ничего не выявил - Калли казался целым и невредимым, в точности как и Грен. Поэтому, устало приседая на землю рядом с ним, Мика отчаянно надеялся на то, чтобы у раненного ученика не было духовной заразы. Он не был уверен в том, что сможет вылечить даже простое ранение, настолько уставшим он был, но и с ранением, и с заразой он не справился бы определенно.
   Но его надежды были тщетны - еще лишь поднося руку к внешне нетронутому телу, он уже почувствовал, как от того веет холодом. Черти, - его зубы бессильно сжались. Калли буквально трясло от холода - дух в его теле угнездился очень прочно. И Мика не знал, сможет ли помочь ему.
   - Мика... - протянул Емой, привлекая к себе внимание замершего Мики и кивком указывая на правую руку ученика, нарочно скрытую кафтаном. Нахмурившись, Мика приподнял ткань рукава, заглядывая внутрь, и тут же немного отшатнулся - три из пяти пальцев на руке Калли отсутствовали, а на их месте торчали грубые обрубки, истекающие кровью. Пальцы были небрежно оторваны челюстями чудища, видимо, сумевшего подловить Калли во время удара мечом. И этого ранении было вполне достаточно, чтобы духовная зараза проникла глубоко в тело парня. Возможно, слишком глубоко для того, чтобы ему можно было помочь...
   Мика нахмурился и закачал головой, отгоняя от себя пасмурные мысли. Я справлюсь, - повторил он, пытаясь убедить себя. Я должен справиться...
   Одним уже привычным преобразованием был создан маленький слепок безличностой силы. Он был настолько мал, насколько возможно - силу нужно было беречь. Меньше силы на его создание Мика затратить в своем состоянии просто не мог. Он направил его в тело парня, ожидая реакции сил раненного. Но ее не было. Чужие силы просто не замечали его приманку, настолько сильно ослаб его контроль. Нужно сделать ее больше. Немного увеличив ее, Мика стал ждать реакции силы стража. И она тут же клюнула. Да! - устало обрадовался Мика, но улыбка ту же пропала с его лица - сила Калли пыталась вырваться из-под его контроля, не желая подчиняться тому, кто был так слаб.
   Нет, - его пальцы сжались в кулаки, пока его сознание балансировало в теплых потоках чужой силы, пытаясь удержать ее, подчинить своей воли. Нет же! Но сила все же вырвалась, а Мике не оставалось ничего иного, как раздраженно сжать зубы. Черт ее подери!
   Бессознательный страж перед ним вновь содрогнулся от холода, а Мика мог лишь беспомощно наблюдать за этим. Если я не помогу ему, он умрет. Он почувствовал, как глубоко внутри него страх сжимает его сердце своей липкой хваткой. Он не смог, он был бессилен.
   - Хватит, Мика... - рука Емоя вновь опустилась на его плечо. Мика хотел было сбросить ее, но, раз взглянув на своего напарника, не смог этого сделать - несмотря на то, что охотник выглядел неуютно - в точности как тогда, когда успокаивал Старшого на проводах Угрюма, в его глазах все же была искренняя обеспокоенность. - Ты сейчас сам свалишься. Остановись.
   - Нет, - Мика упрямо покачал головой. - Если я остановлюсь, он... - слова застряли в его горле. Черт возьми, этому мальчику было всего шестнадцать...
   Вместо того, чтобы говорить, Мика еще сильнее сжал в руках браслет и вновь создал приманку. Перед глазами тут же потемнело, и он чуть было не потерял сознание. Ну же, - перед глазами немного прояснилось, и Мика стал внимательно следить за тем, как последние остатки его силы проникают в тело Калли. Как сила юного ученика, подавляемая все крепнувшим холодом, кидается на свежий поток тепла. И в это мгновение на плечи Мики будто упала гора, вдавливая вниз - такой тяжелой казалась сила мальчика. Он попытался заставить ее двинуться в сторону духа, как делал это до этого. Мика вспомнил то чувство непринужденной легкости, с которым силы раненных подчинялись ему тогда. Но, сколько бы он ни взывал к тому чувству, оно не возвращалось - вместо этого все было в сотни раз хуже. Мика почувствовал себя так, будто его ударили по голове чем-то тяжелым. Мгновение, и он очутился на полу - ноги отказались слушаться его, и мир вокруг него поплыл. А от его приманки в теле стража не осталось и следа.
   Мика отстраненно поднес руку к лицу и с удивлением обнаружил, что по его щекам текут слезы. Я... он попытался подняться, но тело не слушалось его. Я не смогу ему помочь? Будто одурманенное, его сознание отметило, как его поднимают двое людей и несут прочь от раненных. Но ему было все равно. Если я что-то не сделаю, он умрет. Калли умрет...
   Мир перед его глазами померк.
  

*_*

  
   Когда он пришел в себя, его воспоминания казались смутным и размытым пятном. Мика снова был во сне, стоял посреди улицы того самого города, над которым возвышался купол храма. А рядом с ним вновь была Мирабель. Светловолосая девушка как всегда хотела что-то показать ему и настойчиво звала вперед. Вспоминать, что же случилось перед тем, как Мика заснул, не хотелось, поэтому он с радостью позволил девушке увлечь его за собой.
   Они бродили по улицам небольшого города, перекидываясь словом-другим с улыбчивыми и отзывчивыми прохожими. Но они никогда не говорили с ними подолгу - Мирабель вновь увлекала его дальше вперед, спеша показать что-то новое. Все вокруг было покрыто разноцветными тканями, отчего у Мики, привыкшему к каменным стенам и зеленым садам Свирепого, даже рябило в глазах. Синий, красный, зеленый - цвета смешивались перед глазами в причудливую круговерть ярких впечатлений. Кроме ткани, у города была еще одна особенность - тюльпаны. Они тут были везде - росли в клумбах, продавались на прилавках, многие горожане держали в руках букеты с цветами. В итоге вывод напрашивался один - либо город всегда был таким оживленным, либо сегодняшний день был особенным.
   - Сегодня какой-то праздник? - невольно спросил Мика.
   - Да, - Мирабель кивнула, с улыбкой провожая взглядом пару ребятишек, пробежавших мимо них. - День города. Говорят, давным давно именно тут Старший брат создал первых людей. Время прошло, и люди основали тут город. Но днем города считается именно тот день, когда человек первый раз ступил сюда.
   - Почему?
   Она пожала плечами. - Наверное, им хочется верить, что это была судьба. Что это было предначертано свыше - основать тут город.
   Мика кивнул ей, все еще то и дело забывая, что это яркое и красочное место было тем самым заброшенным городом неподалеку от Речного Устья. Эти места казались столь разными - один серый и пустой, а другой до самых краев переполненный жизнью, что это никак не укладывалось у него в голове.
   Тем временем Мирабель продолжала рассказывать. - Но история Аль Мары на этом не завершается. По прошествии столетий, именно в этом городе был построен самый главный храм Старшего брата во всем мире.
   Внимание Мики тут же привлек золотой купол доселе неизвестного ему храма, нависший над городом. - Это купол этого храма?
   - Да, - девушка кивнула ему. - Говорят, что давным давно именно оттуда Старший брат следил за всем, что происходило в мире...
   Чем дольше она рассказывала, тем больше это все настораживало Мику. Кто, по ее словам, об этом говорит? Кто вообще об этом знает? Точно не Мика и не его учителя - о времени до Бедствия было известно очень мало, и парень точно не слышал ничего ни об Аль Маре, ни о городе, в храме которого восседал Старший брат. Тут же возникал закономерный вопрос - откуда это все было известно Мирабель, которая, предположительно, была всего лишь его сновидением?
   В итоге он чуть настороженно посмотрел на нее. - Я впервые слышу об этом...
   Мирабель грустно улыбнулась ему. - Мы знаем о прошлом только из летописей аталантских ученых. А Аль Мара... Позже, когда Наверия отделилась от Аталанта, именно этот город стал ее столицей, - она пожала плечами так, будто это все объясняло. - И с тех пор в Аталанте о ней предпочли забыть.
   Действительно, это объясняло многое, но отнюдь не то, что так хотел узнать Мика - откуда его подруге это все было известно.
   - Мирабель... - уже начал спрашивать он, но его неожиданно перебил пролетевший мимо него черт. Странный летающий кот, немного покружив вокруг них, все же приземлился рядом с их ногами, и, навострив острые ушки, внимательно пригляделся к странным людям.
   Крылатый кот выглядел столь необычно, что Мика не сдержался и медленно протянул руку к нему, и, дав тому настороженно себя обнюхать, осторожно погладил его по мягкой короткой шерсти.
   Мирабель улыбнулась, наблюдая за тем, как Мика играет с приветливым животным. Сейчас, бережно поглаживая все еще настороженное животное, он как никогда напоминал того мальчика, которого она так хорошо знала. Порой, украдкой наблюдая аз его повзрослевшим лицом, ей казалось, что перед ней был незнакомец. Но стоило лишь немного приглядеться, как сейчас, и это впечатление бесследно пропадало - так говорил, так улыбался только ее Мика.
   В итоге она не выдержала, и, присев на корточки рядом с ними, стала вместе с Микой гладить зверя. Мика было вопросительно посмотрел на нее, но в ответ Мирабель просто улыбнулась и показала ему язык. Парню оставалось только пожать плечами.
   А черт, искоса наблюдая за людьми, довольно урчал каждый раз, когда его гладили. Но тут умное животное повернуло голову, уставившись на что-то глубже в переулке рядом с ними. Откуда-то из глубин дома раздался слабый писк, и зверь, отпрянув от людей, тут же скрылся между домов.
   Мика было удивленно посмотрел на Мирабель, гадая, что же случилось, но девушка, кажется, уже знала ответ.
   - Смотри, - Мирабель кивнула в сторону переулка, в котором скрылось животное. Там, выглядывая из-за угла дома, скрывалось несколько маленьких мордашек, большеглазых и любопытных. Зверьки то и дело бросали настороженные взгляды своих больших и черных глаз на прохожих.
   - Похоже, - шепнул Мика, боясь спугнуть животных, - там у них целая семья.
   - Да, похоже, - Мирабель, осторожно шагнув к самому переулку, присела на корточки и положила на землю перед собой сливу.
   - Откуда у тебя слива?
   Мирабель лишь закатила глаза, продолжая приманивать пугливых детенышей. Самый смелый из малышей, увидев сливу, уже вышел из тени и медленными, осторожными шажками подбирался к ней. Мирабель улыбнулась, внимательно следя за приближающимся малышом. Вскоре котенок, с чуть заметными наростами там, где в будущем распустятся его крылья, еще раз осторожно глянув на них, проворно схватил сливу и, не тратя времени зря, тут же вернулся обратно в тень.
   Наблюдая за тем, как чертята в шутливой потасовке делят между собой сливу, Мика не удержался и усмехнулся. - Маленькие проказники...
   Девушка тоже улыбнулась, хоть и жалела, что не удалось погладить одного из котят. Тут ей голову пришла одна мысль, и она, быстро схватив удивленного Мику за руку, вновь потащила его дальше по улице.
   - Пошли туда, - Мирабель с широкой улыбкой кивнула на вход в один из домов.
   Мика не оставалось ничего иного, как закатить глаза - когда ее вот так вот что-то увлекало, Мирабель было уже не остановить - даже если он скажет, что не хочет идти туда, все равно в итоге окажется в том доме. Лучше было плыть по течению. - Что там?
   - Увидишь... - она хитро улыбнулась ему и, бесцеремонно открыв дверь в случайно встреченный ими дом, завела его внутрь.
   А за дверью их ждала обычная прихожая, вправо и влево от которой уводили закрытые сейчас двери, а впереди, прямо напротив входа от горшка на полу и до самого потолка высилось вполне обычное лиственное дерево. Совершенно голое у основания, дерево распускало ветки и пышную листву лишь у самого потолка. Мика не раз уже видел такие не только в лесах, но и на террасах Крепости. Поэтому, недолго посмотрев на это дерево, Мика перевел свой взгляд обратно на Мирабель.
   - И... что ты хотела мне показать? Если это дерево, то...
   - Нет, - Мирабель перебила его, закатив глаза. - Посмотри, на дереве...
   И Мика все же заметил то, про что она говорила - там, на стволе дерева, вцепившись когтями древесную кору, сидел ящер. Длины в нем, начиная от толстого хвоста и заканчивая чуть выступающим носом, было где-то с шаг, может даже два. Мике почему-то показалось, что будь его пасть открыта, она непременно была бы полна острейших зубов. Но ящер и не подумал о том, чтобы открыть рот - лениво приоткрыв один глаз и будто к чему-то прислушиваясь, чешуйчатое создание посмотрело на вошедших, и, видимо не сочтя их достойными ее интереса, этим и ограничилось, при виде Мики с Мирабель даже не шелохнувшись.
   - Это домовой, - Мирабель улыбнулась. - Раз ты уже видел чертей, я подумала, что ты захочешь увидеть и его. Когда я сама впервые оказалась в этом городе, они удивили и меня...
   Но Мика был слишком поражен, чтобы придать значение ее словам. Он все еще не мог поверить, что ящерица перед его глазами - чертов ираманский ящер, яд которого был для людей смертельным, и была домовым.
   - Это же, - он с показной небрежностью кивнул на спокойно сидящую на дереве ящерицу, - ираманский ящер, верно? И ты хочешь сказать, - продолжил он, дождавшись ее ответного кивка, - что ираманский ящер - это домовой?
   Мика не сказал все то, что думал, нет, он многое умолчал. В особенности ту часть, где он должен был на весь дом кричать о том, что она совершенно выжила из ума. Что не может быть хранителем дома чертова ящерица, способная любого из них отравить. Но он не сказал этого, проявив поразительную для него терпеливость. Вместо этого в его голове почему-то промелькнула глупая мысль про то, что ему как всегда не повезло, и Мирабель в его сне была такой же сумасшедшей, как и в реальности. Во снах же все должно было быть гораздо лучше, верно? Тогда почему, вместо того, чтобы, например, во всем с ним соглашаться, она рассказывала ему черти что? Вновь появилась мысль о том, что, это все может быть чем-то гораздо большим, чем просто сон, отчего глаза Мики подозрительно сощурились.
   Мирабель в ответ на подозрительный взгляд Мики совершенно не обиделась и даже грустно улыбнулась ему. Она и сама отреагировала бы также, если бы год назад кто-то сказал ей даже крохотную долю того, что она знала сейчас. - Забавно, как мало мы знаем о нашей истории, да? То существо, которое мы все считаем средоточием зла, оказывается, когда-то жило почти в каждом доме и огораживало его от всего плохого.
   - Но... - Мика не смог долго подозрительно смотреть на нее и в итоге растерянно покачал головой, - как? И почему?
   - Когда-то их яд не причинял вреда людям, но с легкостью отпугивал враждебных животных и мелких вредителей. Кроме того у ящеров очень мирный нрав, и в древности они с радостью жили по соседству с людьми. Но... - Мирабель оторвала взгляд от Мики и грустно посмотрела на спокойно сидящего на дереве ящера, - с тех пор многое изменилось. Яд стал причинять вред не только животным, но и людям. А этот город... Аль Мара всегда была особенным местом для домовых. Всегда... - она покачала головой. - И даже после того, как их яд изменился, они до сих пор возвращаются сюда вместе с приходом холодов...
   В голове у Мики тут же будто что-то щелкнуло, и все то, что он знал, выстроилось в безукоризненно ровный ряд. Месяц назад, вместе с первым незначительным похолоданием, в окрестностях Речного Устья пропали животные, отпугнутые ядом ящеров, которые приблизительно тогда и появились в округе. Мика и так знал об этом со слов Старшого, но он и не подозревал, что эти странные домовые целенаправленно ползли в тот старый город. Мика растерянно покачал головой. Чем больше он узнавал, тем более важным казалось то место.
   - Зачем? - спросил он, поднимая глаза на Мирабель. - Зачем им ползти в эти старые руины?
   - Руины... - неопределенно протянула Мирабель. - Кто знает? Может быть, это просто старая привычка. А может их память намного лучше нашей, и они стремятся в Аль Мару для того, чтобы почтить память их создателя.
   - Да... То есть... - протянул Мика, уже не в силах разобрать, где был сон с его домыслами, а где - реальность, - выходит, что Зелеман, чтобы убить Младшего брата, вселился не просто в случайную ящерицу, а в одного из домовых?
   Мирабель, чуть помедлив, в итоге неопределенно пожала плечами. - Кто знает...
   Но Мика не смог расспросить ее - в следующее мгновение входная дверь за их спинами хлопнула, и ящер, до этого неподвижно замерший на дереве, вздрогнул и мигом забрался выше на дерево. Все еще настороженно поглядев вслед странному животному, Мика обернулся, чтобы встретиться взглядом с тем, кто к ним пожаловал.
   Через входную дверь внутрь ввалился странный человек. Его одежда была порвана и покрыта кровью и грязью. Но при этом ни одного ранения, из которого эта кровь могла течь, видно не было. Сделав шаг вперед, гость чуть было не свалился, но Мика успел подхватить его за руки.
   - Черти... Тебе явно нужна помощь, - обеспокоенно сказал Мика. - Мирабель, - он повернулся к ней лицом, - его нужно доставить к целителю!
   Но ответа девушки Мика услышать не успел - раненный гость неожиданно сильно оттолкнул его в сторону, отчего Мика ударился спиной о стену. В следующее мгновение он уже оказался лицом к лицу с подошедшим к нему гостем.
   - Ты сделал это, - на лице еще даже не мужчины - молодого парня, даже мальчика, была спекшаяся кровь. Его глаза оказались совсем близко, и Мику почему-то удивило, насколько пустым был их взгляд.
   - Сделал что? - сумел выдавить из себя парень, пытаясь отступить назад, но лишь бессильно упираясь спиной в стену. Мальчик поднес свою руку прямо к его лицу, отчего рукав, до этого скрывавший его кисть, скатился вниз, оголяя три кровавых обрубка там, где должны были быть пальцы. Мика почувствовал, как от одного вида оголенной белок кости, обтянутой разодранным кровоточащим мясом, к его горлу подступает тошнота.
   - Мика, - взволнованно сказала Мирабель, пытаясь оттолкнуть кровавого человека прочь от Мики. - Не слушай его!
   Но Мика не мог не слушать - он не мог отвести взгляда от руки человека. Все это в своей отвратительности казалось смутно знакомым, но откуда именно он вспомнить не мог.
   Тем временем руки этого ходячего мертвеца, несмотря на отсутствие пальцев, сомкнулись вокруг шеи парня. И их хватка, несмотря на все усилия Мирабели оттолкнуть юношу прочь от Мики, становилась все прочнее. До тех пор, пока не стала удушающей.
   - Ты убил меня, - уверенно сказал мальчик. - Это твоя вина!
   - Но... я... - но Мика не смог ничего выговорить - хватка мертвеца оказалась слишком сильной.
   - Ты не помог мне...
   И только тут Мика узнал его - это был Калли, тот самый молодой парень, которого Мика не смог спасти. На которого у Мики не осталось сил.
   - Я... - он все не мог отвести взгляда от пустых глаз мертвеца, совершенно неуместных на таком молодом лице. Мика, с трудом стряхивая оцепенение, вновь попытался что-то сказать, но хватка была слишком прочна, он задыхался. - Я...
   Прости меня.
   - Я не прощу тебя, - монотонно вымолвил мертвец, и каждое слово, как приговор палача, четко въелось в сознание Мики. Калли оскалился кровавыми зубами. - Никогда не прощу. Ты... это твоя вина. Ты - убийца...
   А дальше все звуки - и обвиняющий голос Калли, и разгневанные речи Мирабель, все пропало, как погас и свет, и Мика с облегчением встретил темноту.
  

*_*

  
   - Это было чертово сумасшествие! Везде был огонь и кровь и... Где-то там, посреди стали и дерева, был я. Черт подери, думал, сделаю шаг в сторону и умру - убьют если и не чужие, так свои уж точно. Они так махали этими своими мечами, что точно бы меня порубили...
   - ...
   - Хорошо, что я нашел тот самострел - без него я бы точно пропал. На что я бы еще мог рассчитывать? На стражей? Конечно... еще чего!
   - ...
   - Что значит, я должен был знать, что моя работа опасна? Ничего я не знал, понятно? И на такое не соглашался... Никто из нас на такое не соглашался. Сперва кровь, потом смерть...
   - ...
   - Да, мы никогда не видели такого. Говорят, раньше тоже было так - везде были духи, и люди гибли каждый день. Но это было так давно, что даже моего отца, наверное, в живых не было. Куда уж меня-то!
   - ...
   - И, я надеюсь, что ни мне, ни моим детям такое больше видеть не придется.

Емой из рода Коль

 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"