Мы быстро вычислили координаты. Шесть грузонеподъёмных тонн лежали там, на дне. На дне озера, из которого было невозможно не выпить воду, не выпить. На заре новой республики стояли они, новые строители. Они стояли и смотрели на зарю. Заря поднималась всё выше и выше, пока не растворилась в зените. Вспотевшие рабочие к тому времени уже пили квас. Зимой трудно пить квас, он замёрзший, его необходимо рубить топором и складывать рядом с замёрзшими овощами, чтобы получилась окрошка. Но когда исчезает всякий интерес, всё равно чего-то хочется, хочется, чтобы тебя оставили в покое, потому что слишком громкая музыка какафонии страдающих над твоей бедой затрагивает незащищённые нейроны и ты уже сидишь в тюрьме, а многочисленные матрицы об оффсет о тебе то, что могло и не быть. Однажды птица просыпается голой и никто не смотрит на неё, потому что без одежды птица - невидимка. Птица - одежда души. Душа томится в тюрьме организма, но кто ей даёт крылья? Айсберг будет чуть касаться поверхности и парить, если это ртуть. Но ртуть убивает всё живое и никто не сможет этого доказать, пока не увидит собственными, что защищено законом. И когда он увидел её впервые, она была грязная, а больше он её не видел, но разве это можно описать словами, которых ещё не придумали фантасты? А ещё слова придумывают экономисты, это такая отмазка, чтобы спрятать деньги. Но эти деньги нужны зайцам, потому что когда ты снимаешься в блокбастере, то и зарплата может быть потрачена на коньяк и виски, а если играешь Красную Шапочку в деревенском клубе, то на пиво не хватает. Но Зойка хватает себя за титьку. Тракторист тоже может схватить Зойку за титьку, но только за вторую. А Красная Шапочка за третью. А волк присасывается к четвёртой и закрыв глаза пьёт. А Зойка мычит. Не мычит и не телиться только медленный хрен какой-то, что валяется за забором, потому что его отрубили. Суп из овощей не всегда вкусен. Он не вкусен никогда. Легко плыть по морю на подводной лодке и стрелять во все стороны сторонними предметами, а потом не писать объяснительную на предмет предметов, которыми стрелял, потому что никто не помнит, ведь отсутствие большого объёма оперативной памяти на винчестере материнской платы не даёт задержку у матери на два-три месяца, а лишь какие-то наносекунды, что позволит уйти литературной деятельности на полку пыльной стороной вверх, где из окна видно площадь с демострантами, которые после тестирования станут уже альфастрантами, потом бетастрантами и на конец прийдёт начало. Начало войдёт и скажет: Всем встать. Кто это меня называет - начало? Я - ответит маленькая худенькая студентка, и будет права, потому что начало всех начал. Не Дед Мороз всех начал, как оказалось, а начало, и Дед Мороза он начал, но не кончил. Дед Мороз отвлёкся и забыл вернуться обратно из этого отвлёка. Некогда знаменитый французский человек был мужчиной, он придумал мысль и всё её подхватили. Но он не гордился этим. Он сидел в гостинной и пил чай с печеньем. А на печке лежал веник. Дедушка подошёл к венику и увидел серебрянные облака по которым бегут радужные олени. Дедушка нарисовал картину и хотел её продать, чтобы стать знаменитым и на заработанные деньги купить бабушку, но на пороге он споткнулся, упал на картину, порвал её и умер сам. Кинологи долго снимали кино как всё это произошли, но @ съела тело. Кинологи съели за это @у, а в титрах написали, что во время съёмок ни одна @ не пострадала. Конечно, не пострадала, она и не страдала, кинологи были китайцами и умели обращаться с яйцами ... @чьими. Но тут пришла-таки Красная Шапочка, разрубила кинологов, из них выскочила @. Потом она разрубила @у, из неё выскочил дедушка. А потом она разрубила дедушку, но из него уже никто не выскочил. Тогда Красная Шапочка разрубила себя. И из неё выскочил гном и пошёл сниматься в блокбастере.