Вовк Артем Тимурович : другие произведения.

Полжизни

Шаг, еще шаг и еще... Медленнее, еще... Больше нет сил бежать. Но больше и не надо. Все, я сделал это. Почти... Последний шаг, последний рывок... Когда-то давным-давно, кажется, что уже полжизни назад, я начал свой путь здесь и вот... Я почти у цели. Почти...

Дверь... Стальная, тускло-серая, как и все предыдущие. Сколько же их уже было? Но эта точно последняя: больше не будет, я точно знаю. Ну и слава богам! Я так устал...

Короткий путь по пустому полутемному коридору, несколько последних шагов. Привычным движением вскидываю оружие на изготовку - самое мощное, что есть у меня: внешне абсолютно безобидная игрушка. Больше всего оно похоже на кочергу с особо эргономичной рукояткой. Нажимаешь на гашетку и... ни звука, ни вылетающих из ствола - за неимением такового - молний. И лишь противоположная стена беззвучно и почти невидимо пылает. Еще секунда и от нее не останется и горсти пепла. Очень гуманное оружие - нервные клетки умирают первыми... и очень эффективное. С таким оружием трудно промазать, трудно проиграть. Я и не проиграл. Хорошо, что ни у одного врага на моем пути не было такой игрушки. Повезло. Конечно, это не совсем честная игра, но ведь так просто убедить себя, что у тебя просто нет другого выхода. Враг он и есть враг.

Враги... Резко оборачиваюсь назад: коридор, по которому я только что бежал, пуст. А чего я собственно боюсь. Не догонят они уже меня - мои оппоненты, мои враги - уже не догонят. Когда они будут здесь, я уже войду в Дверь. И все-таки не стоит медлить.

Нетвердой походкой иду к двери - мне все-таки страшно. Может быть, впервые с начала пути. Страшно. По-настоящему. Без дураков. Просто страшно. Может быть, этот страх и есть то немногое, что осталось еще во мне от человека...

Протягиваю руку. Массивная округлая ручка чуть теплая и шероховатая. Податливая. Наваливаюсь плечом, и дверь охотно раскрывается. Кувыркаюсь во внутрь, готовый в любой момент начать стрелять, использовать любое укрытие. Укрытия нет, стрелять не в кого. Лежу на ровном, как стол, полу - он тоже теплый и шероховатый. Темно. Абсолютно. Фонарь с легкостью разгонит тьму, но здесь, где она является единственным укрытием, это равносильно самоубийству. Я слишком долго сюда шел, чтобы теперь мог так рисковать.

Лежу и молчу, стараясь слиться с полом, уйти в него, раствориться. Кромешная тьма, тишина... Где я? Что я? Определенно надо что-то делать - нельзя же так ждать до бесконечности. Нужно встать и идти на ощупь, так тихо, как возможно. Решение принято - я научился быстро принимать решения. Или меня научили... Начинаю осторожно приподниматься. Свет. Яркий, ослепляющий столп света, вертикальный сконцентрированный, не освещающий пространство ни на йоту за четкоочерченной границей. В свете стоит человек - мужчина лет тридцати в сером обтягивающем комбинезоне с желтым чемоданчиком в руке. Он смотрит на меня. Нет, даже не на меня, а в меня, прямо в глаза, хотя меня и до сих пор скрывает тьма. Мой лучший друг.

Усталые, почему-то отливающие оранжевым глаза. Его губы беззвучно шевелились - мужчина говорил, но что-то мешало мне его услышать. Вскидываю оружие, и его грудь ложится в прицельный круг, жду. Быстро оглядываюсь по сторонам и снова смотрю в столп света. А он все говорит что-то ведомое лишь ему. Говорит и смотрит мне в глаза. Я смотрю на него и лишь крепче сжимаю оружие. Неожиданно порывистым движением он вскидывает свободную руку, вперед, резко... Потом я выстрелил...

Бледно-голубое пламя. Его лицо все так же бесстрастно, а глаза усталы. Протянутая навстречу рука нелепо застыла в прерванном жесте. Раскрытая ладонь пуста. Вспышка белого всепоглощающего света. Успеваю только заметить, что вокруг от горизонта до горизонта нет ничего, кроме ровного темно-серого пола. Даже двери, через которую я вошел, нет, а есть только серая искусственная пустыня, в которой всегда - почти всегда - правит ночь. Потом пришла милосердная тьма.

Это был странный мир. Слишком темно, чтобы различать цвета... Достаточно светло, чтобы видеть все до горизонта. Стою на крошечном клочке тверди. Подо мной - пропасть. Надо мной - бездна. Где-то справа, у самого горизонта, скалы, слева - тускло-серое море. Еще один клочок тверди парит метрах в пяти от меня. Перевернутый неровный конус. На нем человек - мужчина лет тридцати. Оранжевый отсвет в глазах. Чемоданчик в руке мерно покачивается. Он смотрит мне в глаза, что-то говорит. Нажимаю на спуск. Огненный шторм - бесшумный и гордый. И в новой вспышке белого света я успеваю заметить, как где-то над морем две стаи бесплотных серых теней торопятся навстречу друг к другу, сливаются и вместе, единой стаей, уносятся к горизонту. Что-то мне это напоминает, но я не успеваю вспомнить что. Потом приходит тьма.

Здесь много людей. Толпа окружает меня со всех сторон. Вернее не меня - нас: все тот же человек-мужчина с неизменным чемоданчиком и усталыми глазами стоит напротив. Его левая рука тянется ко мне... А люди идут, спешат по своим делам, не замечая. Им как всегда нет дела до маленьких трагедий.

Человек делает шаг навстречу, и я снова стреляю. Понимаю, что это неправильно и все равно стреляю. Просто не могу по-другому, я слишком привык убивать. Долго-долго, почти полжизни - смерть - чужая смерть была тем единственным, что приближало меня к победе, боль - своя боль - тем, что толкало меня к цели. Не знаю, может быть, это и жестоко, но таковы правила этого мира. Единожды вступив на его территорию, я просто принял его правила. Все и безоговорочно. Это был мой выбор. Похоже, правила изменились...

В ужасе отпускаю курок, но уже поздно. Неровный ореол почти прозрачного пламени горит вокруг мужчины, а он все тянет ко мне руку. Но горит не только он. Горит все. Горит земля и деревья, горит воздух, горит, застывшая в немом ужасе толпа. Гримасы боли, немые крики ужаса и... улыбка. Мальчишка лет восьми такой же застывший, как и все вокруг, показывает куда-то вверх. Вероятно в небо. Язычки пламени пляшут на его пестрой рубашке. Поднимаю голову, смотрю в бледно-голубое небо. Одинокая птица замерла в прерванном полете. Может мне только кажется, а может она тоже горит: слишком высоко, чтобы разглядеть.

Я не вижу, но знаю:

Он смотрит вниз

На холодный цветок

Моего костра...

Потом вспышка света уже привычно приносит тьму.

Опять серая искусственная равнина. От горизонта до горизонта. Света теперь чуть больше - как раз, чтобы видеть, что этот мир пуст. Пуст и бесконечен. Впрочем, это даже необязательно видеть - достаточно просто знать. Я знал...

Я один. Нет ни того мужчины с обязательным чемоданчиком, ни вообще кого-либо. Пусто и страшно. Страшно как никогда. Я все-таки проиграл. Бесполезное оружие в моих руках. Смешно, я поверил, что может быть единое и универсальное решение всех проблем, поверил, что можно ничего не бояться в этом мире... как оказалось, кроме себя самого. Войдя в этот мир, я принял его неписаные правила. Так было, иначе бы я здесь не выжил. Я соблюдал правила. Это позволило мне дойти до самого конца, обыграв многих. Я не смог нарушить правила и проиграл. Что может быть важнее самой игры? Возможность ее закончить. Закончить так или иначе. В противном случае игра становится жизнью, а это даже хуже, чем наоборот. Я же не проиграл и не выиграл и все, что мне остается - это серый, бесконечный, пустой мир. Мой мир. Моя жизнь. Без права вернуться назад. Предельно жестоко и предельно справедливо: нечего мне там делать. Человек, не способный отказаться от единожды навязанных правил, опасен для общества. Черт бы его побрал.

Я поднял глаза к небу. Бесконечный серый туман. Ничего кроме. Если бы у меня было настоящее оружие, я бы, наверное, застрелился. Правая рука в бессильной злобе сжимает мышку, левая вцепилась в край клавиатуры... Серая мгла в экранах... Моя новая жизнь... Ну что? Поиграем в жизнь старую.

По мотивам одноименной игры. Для оптимистов, которые не тонут.

Отредактировано. Одобрено. Место для печати

Твой редактор

Мои поздравления, удачного продолжения игры...и жизни тоже, только смотри, как бы она в тебя не поиграла более успешно (мир оказался прочней, помнишь?).