Она кружилась, молитвенно вскидывая руки к ночному небу, приседала, быстро касаясь травы ладонями. Рыжие косы метались жадными языками пламени. Подол белого платья развевался, бесстыже открывая взглядам голые ноги. Несмотря на поднимавшуюся от движений пыль, облачение девушки оставалось чистым.
Девушка танцевала и смеялась. Ее танец под полуночной луной походил на ритуал в честь ночных богов, проводимый эльфами Лесов Кенетери. Но танцовщица не была Высокорожденной, а танец не посвящался божествам ночи и луны.
Ярко сияли в небесах созвездия Охотника и Скорпиона - древнего героя-полубога и ужасного чудовища, в давние времена сошедшихся в битве, от которой сотрясалась земля и обрушивались горы, высыхали реки и озера, падали заслоны и барьеры меж измерениями; и испугавшиеся за мир боги вознесли сражающихся на небо, поместив между ними малозаметное созвездие Щита. Охотник и Скорпион, не в силах преодолеть Щит и вновь сойтись в поединке, свой гнев и ярость изливали в ослепительный небесный огонь. Но звездный свет преломлялся, достигая пурпурной завесы, делящей воздушные высоты на две неравные части. Столетиями живущие под Куполом смертные уже привыкли к изменению в сиянии ночных светил. Да и то оно не являлось заметным для обычного зрения, невооруженного волшебным или техническим инструментом. Магическая пелена, отделяющая Царствие Ночи от окружающего мира и непереносимого для упырей Воздействия, хорошо видна только вблизи. Разве что рожденные в клане Дайкар, чья Сила крови позволяет разглядеть все в пределах определенного участка пространства, способны увидеть пурпурные переливы в высях аэра, устремив свой Внутренний Взор в небеса.
Взмах рукой.
Поворот.
Хлопок ладонями - три раза, затем два, затем снова три, как на талорском празднике в честь прихода весны.
Ноги скользят по земле, так быстро, будто не касаются ее.
Голая ступня задела скрюченное тело. Мертвые глаза удивленно уставились на девушку. Вмятина на доспехе павшего воина была словно нанесена ударом палицы троллей или пульсаром. Он даже не успел вытащить меч из ножен, когда бог смерти обрезал нить его жизни.
Смех прервался, но девушка продолжила танцевать.
Пущенная ей в грудь арбалетная стрела сломалась, схваченная и отброшенная потоком воздуха. Ветер зашелестел, вздымая подол, и земля вокруг девушки задрожала. Брошенные гоблинами-пращниками снаряды ударились о взметнувшийся стеной каменный пласт.
Девушка танцевала, не обращая внимания на новые стрелы и камни, игнорируя мертвые тела, которые устилали путь перед ней. Она целеустремленно двигалась вперед, и земля с ветром послушно защищали ее.
Охранявший прикупольную территорию отряд уже не пытался захватить танцовщицу живой. Семнадцать воинов, в том числе четверо Шифау из Средних, погибли, не сумев нанести даже одного удара перед гибелью. Ветер и земля, повинуясь танцовщице, в мгновение ока отправили в посмертие не ожидавших нападения бойцов. Обычных смертных словно сжали огромные невидимые руки, круша доспехи и кости. Шифау не только сдавил ветер, под ними вдобавок разверзлась земля, поглощая в свое темное нутро. Вырвавшийся из сомкнувшейся над упырями почвы огонь указывал с ужасающей определенностью, что Шифау умерли окончательно.
Оставшаяся в живых десятка прикупольных бойцов пятилась от танцовщицы, продолжая разряжать в нее самострелы, хотя еще ни одна арбалетная стрела не достигла цели. Трое гоблинов прекратили попытки попасть в девушку, и теперь быстро бежали в сторону небольшого леса. Семеро остальных воинов упорно осыпали проникшего сквозь Пелену врага бельтами. Они должны были задержать девушку любым способом, дать гоблинам время добраться до храма Ночи, расположенного в лесу, где упырь из клана Дайриш сможет послать весть ближайшим прикупольным отрядам и в замок Артана Род-ан-Тола Роху. Родовая обитель Род-ан-Толов уже десять лет служила пристанищем для Братства Крови, военного ордена упырей, и отряд Братьев мог прибыть к рубежу Купола в считанные минуты.
Оставалось лишь одно - продержаться до прибытия.
Приставленный к отряду маг Роман Вьен поспешно колдовал, пытаясь создать огненный шар. В ауре чародея не имелось заранее подготовленных боевых заклинаний, да и способности к управлению эфиром у волшебника были довольно посредственными. Главным предназначением Романа являлось недолгое усиление трансформы упырей, а для этого ему не требовалось особо стараться. Особая магопрактика под руководством Постигающих ночь, сообщества упыриных магов, позволяла смертным чародеям просто-напросто открывать Живущим в Ночи свои эфирные запасы для поглощения и преобразования.
Атаковавшая прикупольный отряд девушка была волшебником, причем волшебником высокого уровня, судя по тому, как обходилась без использования Слов. Скорее всего, она преобразовывала эфир в заклинания при помощи танца, но однозначно утверждать этого отрядный чародей не мог. Роман не разбирался в теории Искусства. Учили его в Лангарэе, а Постигающие ночь не позволяли магам иных народов изучать принципы создания могучих заклинаний.
Однако в одном отрядный чародей был уверен точно. Девушка, скорее всего, была инициирована Землей и Ветром, поскольку использовала только эти стихии с самого начала нападения. И Роман бесхитростно решил атаковать Огнем. Файербол не отбить подобно арбалетной стреле или пущенного из пращи камня. Но если девушка сумеет отразить огнешар, значит, уровень ее стихий выше доступному Роману, и чародею лучше держаться за спинами воинов, стараясь создать заклинание похитрее.
- Идут! - крикнул воин, державший наготове дротик. Взгляды остальных невольно скользнули в ту же сторону, куда смотрел боец. Шесть темных фигур приближались со стороны пелены, и, судя по скорости движения, на помощь спешили Живущие в Ночи.
Невольно Роман вздохнул с облегчением. Шифау не успели воспользоваться его эфирным запасом, и если новоприбывшие упыри окажутся умнее, то не будут безрассудно атаковать девушку, а сначала увеличат свою Силу крови. Ну а с трансформировавшимися упырями не всякий маг может справиться.
Вот Роман уж точно бы не смог.
Вспыхнула алый огонек между ладоней, и Роман улыбнулся. Зародыш огнешара разрастался на глазах, рожденный соприкосновением магии и косной материи. Инициированный пламенной стихией, Вьен остро чувствовал пульсацию Силы в файерболе.
Маг мгновенно принял решение. Он поддержит атаку Живущих в Ночи, отвлекая внимание врага на свое заклятье. Пускай оно и не принесет много пользы, но любая помощь будет оценена по достоинству. Упыри суровые владыки, но справедливые.
- Нет! - услышал Роман, вздымая руку с огнешаром и приказывая своему заклятью ударить по танцовщице.
Хоть их еще разделяло большое расстояние, маг очень хорошо расслышал крик приближающейся упырицы.
А в следующий миг файербол взорвался, разнесся руку Вьену. Маг не успел закричать от боли. Потоки огня окутали его, лишая жизни, и только обугленный костяк осыпался на землю.
Воины вздрогнули, когда позади них взметнулось пламя, пожирая волшебника. Ужас охватил людей. Бросая арбалеты, они разбежались в разные стороны. На месте остался стоять только воин с дротиком, весь дрожа, но крепко сжимая оружие.
Танцовщица снова засмеялась.
Воин метнул дротик, и тут же выхватил меч. Угрюмое лицо было полно решимости. Двадцать лет назад прорвавшиеся сквозь магическую пелену волшебники и наемники, с которыми шли Магистры и Меченые, напали на торговый город вблизи Купола. Целью выпускников Школы Магии и Школы Меча был храм Ночи посреди города, остальные же бандиты решили поживиться добром простых жителей. Они не гнушались убивать безоружных, и в тот день Замар Келос, обычный пятнадцатилетний подросток, ничего не сумел сделать, чтобы защитить мать и сестер. Огромный наемник походя рубанул его мечом, а следовавший за ним орк просто-напросто отшвырнул Замара в сторону. Лежа на холодном полу и истекая кровью, он слышал отчаянные крики родных, но не мог спасти их.
Ворвавшийся в дом Сайкеу был страшен. Вместо головы одна лишь пасть с острыми клыками, такие же пасти на шести руках, торчащих из плеч, груди и спины. Особенно запомнились пасти вместо коленей, способные удлиняться по воле Сайкеу. Пятеро ублюдков умерли в мгновение ока. Магистры и Меченые, которые должны были отвлечь упырей на себя, поступили наоборот, используя наемников как приманку. Впрочем, и они не избежали участи остальных прорвавшихся сквозь Купол.
Тогда упырь спас от смерти семью Замара.
Было бы бесчестьем сейчас бежать.
Воин бесстрашно шагнул навстречу девушке, занося меч для удара. Он закричал, подбадривая себя. И побежал вперед.
- Стой! - закричала упырица. Живущие в Ночи быстро приближались.
Недостаточно быстро, чтобы помочь единственному сохранившему храбрость бойцу. Ветер засвистел, стальной хваткой сжимая Замара, он затрепыхался, но не пытаясь вырваться - изловчившись, Келос бросил меч в голову танцовщицы.
Она притопнула ногой, и вздыбившаяся земля поглотила клинок.
Ветер сильнее сжал свои объятья, Замар вскрикнул, чувствуя, как ломаются кости. Последнее, что он увидел в своей жизни, была огромная, почти на все небо луна.
Шестеро упырей остановились метрах в десяти от девушки, которая тут же прекратила танцевать и развернулась в их сторону. Живущие в Ночи тяжело дышали. Даже упырям нелегко далась скорость их бега.
- Все назад! Дарион, помоги мне! - приказала беловолосая упырица, та же, что кричала до этого магу и воину. Не-живые послушно отступили. Живущая в Ночи сбросила с себя куртку, оставив легкую рубашку без рукавов, прилипшую от пота к телу. Упырица осторожно шагнула в сторону девушки. И быстро подпрыгнула, когда земля под ней с грохотом обрушилась.
Девушка вскинула руки, из образовавшегося провала стремительно взметнулось облако пыли, готовое закружить в своих объятиях упырицу, стоило ей приземлиться рядом. Но Живущая в Ночи оттолкнулась от воздуха, будто в нем находилась невидимая площадка, и оказалась прямо над врагом. Руки упырицы покрыли острые наросты. Девушка внезапно захлебнулась смехом и завизжала от боли, схватившись за левое плечо. С изумлением она уставилась на торчащий из руки шип, по которому скользили серебристые разряды. Такие же шипы окружали ее со всех сторон. Подняв голову, девушка увидела, как упырица вновь оттолкнулась от воздуха. Шипов на ее руках не было. Но вот на предплечьях снова вспухли острые наросты, а в следующий миг один из них вонзился девушке в лодыжку.
Не-живая выпускала снаряды из своих рук с такой скоростью, что окружавший девушку ветер не успевал защитить ее. Пускай из нескольких десятков в нее попали только два шипа, но она не могла атаковать кровососа в ответ. Землей врага не достать, а если ударить ветром, то этим незамедлительно воспользуются остальные пять упырей. Это не те Средние, с которыми она расправилась без особых проблем. Нет, ее ветер успел уловить токи энергий, указывавших на опыт многих сражений этой команды.
А это значит, что у нее нет выбора, и остается только прибегнуть к крайнему средству.
Девушка закричала, выплескивая из себя ярость и боль, взметнула руки к небу. Теперь она и вправду возносила молитву, но не ночным богам и вообще никому из тех, кто почитался в Равалоне. Нет, она молилась Ему, Истинно Сущему, тому, кто избрал ее своим орудием, кто наделил ее особой силой и кто поможет, несомненно поможет ей сейчас!
По вонзившимся в землю шипам побежали молнии, складываясь в причудливый узор. Два извивающихся серебристых зигзага протянулись от узора к девушке - к зарядам в ее плече и лодыжке. Она изумленно дернулась, чувствуя, как тело перестает слушаться, а ветер и земля, до того покорные, не отвечают на призыв.
Серебристый узор внезапно поднялся в воздух и подлетел к девушке, закутывая ее в упругую сферу шипящих молний.
Отчаянный крик, полный ощущения безысходности, упыри услышали, несмотря на издаваемый сферой оглушительный шум.
Упырица сошла на землю по воздуху, словно по лестнице. Сфера расплелась, молнии змеями расползлись по снарядам и растворились в них. Рыжеволосая танцовщица лежала на земле. Белое платье исчезло, уничтоженное ударом молний, но тело, за исключением ран на плече и ноге, не пострадало. Однако упырица знала, что внутри уничтожены все внутренние органы. Живущая в Ночи старалась пощадить только мозг, но когда девушка умерла, внутри ее черепа сработало некромагическое заклинание, и теперь даже лучшие из чтецов Заваратов вкупе с магами Смерти, состоящими на службе у Сайфиаилов, не смогут извлечь из ее головы даже крупицу знаний.
- Братья Крови, - сказал один из подошедших упырей, указывая на восток. Там показались всадники на варгах, спешащие к месту сражения.
- И Постигающие, - добавила, приблизившись, другая упырица, показывая на запад. Со стороны заката приближалась процессия магов Ночи. Традиционные плащи с капюшонами, не менее традиционные посохи - упыриные чародеи следовали общей моде магов Равалона.
- "Лучше поздно, чем никогда" в данной ситуации не подходит, - проворчала беловолосая Живущая в Ночи. - Болваны. Я же...
Она осеклась и сплюнула на землю. Остальные не заметили, но приближавшихся Постигающих ночь возглавлял сам Первый Незримый. Он почти не отличался в своем черном плаще и со своим посохом от остальных магов-упырей, но у Первого кристалл на верхушке посоха покрывали иные рунические надписи. Самый древний упырь в мире - и самый могучий из магов Ночи в Лангарэе. Он вышел встретить команду Истребителей вместе с другими Постигающими.
Нельзя сказать, что Иукену Рош-Шарх Татгем это обстоятельство обрадовало.
Известный тем, что почти никому не известен, и редко покидавший свою обитель, Первый Незримый самим своим присутствием указывал на необычность и сложность сложившейся ситуации.
Впрочем, Иукена и так это знала.
* * *
- Рассказывай по порядку, - сказал Первый Незримый.
Обстановка одной из многочисленных келий Первого в древнейшем лангарэевском храме Ночи была более чем скудной. Расположенная на нижнем этаже подземной пирамиды комната главы Постигающих не походила на обитель мага. Отсутствовали сложные приборы и алхимические приспособления, наборы магических знаков и символов, камни и травы с волшебными свойствами, различные артефакты. Посреди кельи стоял стол, к нему прилагались два стула, а в углу расположился шкаф с несколькими книгами, судя по корешкам, историческими сочинениями, а не гримуарами или иными магическими трактатами - вот и все содержимое принадлежащего Первому Незримому помещения.
- Вы же уже прочитали доклады моей команды, - ответила Иукена, складывая руки на груди. Она сидела на одном из стульев, а на втором напротив расположился Незримый. Он внимательно изучал ее из-под капюшона своими серыми глазами.
Иукена могла поклясться, что минуту назад зрачки Первого были голубого цвета.
- Живое впечатление лучшего сухого письма. К тому же, ты могла что-то упустить, что-то посчитать неважным. Я способен обратить внимание на ускользнувшее от твоего сознания.
- Поэтому за стенкой сидит Заварат и пытается читать мои мысли?
Первый улыбнулся. Татгем ответила угрюмым взглядом.
- Улавливает твои образы, Иукена. Реконструирует семантический контекст эмоциональных коннотаций пси-потоков... Извини. Я недавно общался с Магистрами, и никак не могу избавиться от их манеры вести беседу. Тем не менее, клянусь Ночью, никто не пытается проникнуть в твой разум.
- Вы же знаете, я бы заметила. - Иукена грустно усмехнулась, ее взгляд скользнул в сторону. - Понтей... он учил меня простейшим психоблокам.
- Прошу еще раз, кратко опиши, что произошло. - Первый являл собой образец терпения.
- Ладно. - Иукена расцепила руки, вздохнула. - Мы охотились за Дикими, расплодившимися в городах Торгового союза, когда получили весть о появившемся в Бронвольде логове Блуждающей крови. Немедленно отправились туда. Нашли логово и уничтожили его, однако обнаружили, что бронвольдских Средних контролировали. Травили какой-то алхимией, что-то среднее между галлюциногенами и диссоциативами. Более того, над ними проводились эксперименты - треть упырей содержались распятыми на столах, вскрытыми, и раны у них не заживали. Мы все уничтожили и решили устроить засаду. Однако никто не появлялся. Возможно, имелись средства магического оповещения о вторжении, может, еще что-то. Мы ждали неделю, и уже решили покинуть Бронвольд, когда появились они. Парень и девушка. Он - в белой хламиде. Она - в белом платье. И мы чуть не погибли, пытаясь их схватить. Их магия - это нечто.
- Почему? - спросил Незримый, хотя Иукена знала, что ему известен ответ.
- Да потому что, что нас чуть не прикончили наши собственные Клинки! - Иукена зло сверкнула глазами. - Их смертоносная магия обрушилась на нас, и не будь мы готовы к чему угодно, то все бы там и остались. А так я потеряла только Кетероса и Тарию.
- Они использовали вашу магию против вас же самих? - уточнил Незримый. - Но разве принципы, заложенные Понтеем в Клинки Ночи, не должны позволять активировать их чары только владельцам?
- Не должны. Но, сожги меня Проклятый Путник, мы даже не успели прикоснуться к Клинкам, когда их магия ударила по нам. Стрелы Ночи обратились против меня! Только избавившись от всего магического, мы смогли атаковать. И тогда по нам ударила их магия. И... это было довольно необычно.
- Необычно?
- Я не знаток магии, Незримый. Но когда мы охотились за Блуждающими в Элории, и моей команде пришлось сражаться с чародеями элорийских князей, решивших обрести упыриную не-жизнь, я навидалась различной волшбы. Различной - но обычной. И, хотя я не люблю об этом вспоминать, шесть лет назад мне пришлось столкнуться со странной магией. Непривычной, ненормальной, неправильной. Можете говорить что угодно, но моя интуиция подсказывает, что магия тех двоих была необычной.
- Мне жаль, что никого из Постигающих с вами не было.
- А мне не жаль. Стоило ему применить хоть одно из заклинаний, и наш смертный путь навсегда бы завершился в Бронвольде.
- Не думаю, что мои ученики смогли бы создать столь могучие заклятья, Иукена. Даже Ночные Поводыри.
- Вы ошибаетесь, Незримый. Я подразумевала магию этих... белых. Подробности - в моем докладе, который вы, несомненно, уже читали.
- Как и доклады остальных из твоей команды, - кивнул Незримый. - Тем не менее, повторю: описывая, ты могла упустить из виду что-нибудь важное.
- О, я описала все, чему была свидетелем. И выделила самое важное. - Иукена усмехнулась. - Семь, представьте себе, семь трансформировавшихся Высоких упырей, в полную силу, не жалея себя, смогли убить всего лишь одно чародея. Не боевого мага Школы или Конклава, а обычного чародея, использовавшего всего две стихии. И семь Высоких упырей потеряли при этом двух из своих. Вот это, кажется мне, важно.
- Ладно. Хорошо. Но я так и не понял, как в итоге вы оказались в Лангарэе. Ты детально описала магические явления, однако не совсем ясно, почему эта магичка направилась из Бронвольда в Царствие.
- Это не она.
- Что?
- В Царствие пришла другая.
- Иукена, - взгляд Незримого похолодел. - Ты хочешь сказать, что смертная, напавшая на вас, и смертная, пробившаяся сквозь Купол, не одна и та же личность? Но ты и словом не обмолвилась об этом в докладе!
- Да. Потому что иначе среди Идущих Следом начнется паника, и они примут неправильные решения.
- Не тебе решать, что правильно, а что неправильно, Иукена! Совет Идущих Следом...
- Мигом решит ввести военное положение, когда выяснится, что подобных этой девице много, и они явно настроены враждебно по отношению к упырям. Будут отозваны все Истребители, значит, Западный Равалон снова будет некому защищать от Блуждающих и Диких. Ведьмаки и боевые маги не в счет. Им никогда не сравниться с нами - они уничтожают одиночек, мы боремся с системой. А Конклаву только дай повод вмешаться, и они вмиг объявят о необходимости объединения всех магов запада под эгидой Высшего совета для борьбы с Царствием. Уничтожить рассадник зла - и будет мир во всем мире. И заодно как раз перестанут обсуждать проблемы Конклава с чернокнижниками и магами востока и юга.
- Не думаю, что Совет настолько боится внешних угроз.
- Правда? - Иукена прищурилась. - Мне напомнить, что случилось шесть лет назад, Незримый? Напомнить, как лишь благодаря Сива, Фетис и Нугаро раскрылся заговор внутри кланов Атан и Вишмаган? Я же знаю - Незримые выявили множество их сообщников в Совете, но решили не трогать, чтобы в Лангарэе не запылала гражданская война. И для успокоения разных сторон вы уже шесть лет потчуете им сведениями о различных военных группах в Границе, о проблемах с арахнотаврами, о росте вооружений гномов Гебургии и тому подобных вещах.
- Полнейшая чушь, - заметил Незримый, покосившись в сторону.
- Чушь полнейшая, согласна, - усмехнулась Иукена. - Но вы сами превратили Совет в огненное заклинание, готовое взорваться от малейшего внешнего воздействия. Поэтому уж позвольте мне решать, что я считаю верным, а что - нет.
- Ладно, - кивнул Незримый. - Не время для споров. И я не буду спрашивать, кто твои глаза и уши в Ордене. Догадываюсь. К тому же, ты ничего не скрываешь от меня, значит, доверяешь. Но прежде, чем я спрошу тебя, что, по-твоему, нужно делать, все-таки расскажи, как вы оказались в Лангарэе.
- Девушка сбежала, как только мы убили парня, - продолжила Иукена. - Это была земная эльфийка, а не из племени людей, которую мы прикончили недавно. Мы уничтожили Клинки Ночи и отправились за ней. Благодаря Арку мы не потеряли ее след и преследовали ее примерно неделю.
- Арк смог так долго удерживать Взор Вечности?
- Смог. Ну, вы видели в каком он состоянии сейчас. Однако неожиданно мы ее потеряли. След просто исчез, хотя Арк клялся, что она не умерла и не ушла в Нижние Реальности. Кто-то просто блокировал его Силу крови. Задавил магией, скорее всего.
Иукена едва сдержалась, чтобы не сплюнуть на пол. Она представила себе лицо Первого Незримого, если бы она все-таки плюнула, и не смогла сдержаться от смешка. Как же она отвыкла от цивилизации. Еще бы, почти полгода она с командой провела в землях Торгового союза Герзен, и эти полгода совсем не благоприятствовали развитию ее изысканных манер. Когда бродишь по заброшенным катакомбам, преследуешь Диких в канализациях, сражаешься с Блуждающими на кладбищах - тут как-то не до манер, хоть изысканных, хоть любых.
- Мы потеряли ее след в землях арахнатовров, и у нас ушло почти две недели, чтобы снова ее отыскать. У арахнотавров сейчас празднования в честь Тартана Козлорогого, и они излишне воинственны. Когда Арк ее снова учуял, мы решили, что она столкнулась с кем-то из жителей Стеклянной степи и потеряла контроль. Лишь когда мы почти догнали ее, то поняли, что нас обманули. Человеческая смертная, а не Высокорожденная. И куда слабее той.
- Слабее? Но как она тогда прошла по Границе и пробила Пелену?
- Я думаю, она шла не одна. Кто-то обладающий достаточной магической силой, чтобы успокоить Границу и открыть проход в Куполе сопровождал ее. И при этом остался незамеченным для Взора Вечности.
- Серьезное заявление. Но зачем кому-то это делать?
- Во-первых, нас сбили со следа. Кто знает, может, та эльфийка могла вывести нас куда не надо, а с нами ведь был Эдлар. Он мог успеть уйти, какой неожиданной не оказалась бы атака. По крайней мере, именно ему мы обязаны жизнями в Бронвольде. Во-вторых, нам прямо показывают - не лезьте, куда не надо. Девушка являлась предупреждением. И даже, я считаю, попыткой заставить Совет нервничать и принять неверные решения.
- Простое нападение не заставит Идущих Следом потерять голову.
- А вкупе с нашими докладами? В конце концов, Незримый, вы можете быть уверенным, что вот такие девушки не появлялись в Лангарэе в последнее время?
- Я слежу за всеми отчетами прикупольных отрядов и следящих за Пеленой Постигающих...
- Я говорю не об этом, - перебила Иукена. - Какова вероятность того, что среди переселенцев за последние несколько лет не имелись подобные маги? Ведь Арк не почувствовал их волшбу до ее проявления. Что, как вы знаете, весьма и весьма необычно. С его-то Силой крови.
- Это очень серьезные слова, Иукена.
- Я понимаю. Но ведь все очень серьезно. Поэтому я настаиваю, что вы должны представить это как нападение мага из очередной команды смельчаков, решивших пощипать упырей. Мага, чья команда нашла в Границе какой-нибудь могущественный артефакт, от которого маг сошел с ума, убил товарищей и напал на Царствие. Это даст нам время.
- Время на что? И кому?
- Время разузнать больше о происходящем. Мне и моей команде.
- Следует все хорошенько обдумать...
Слова Незримого прервал стук в дверь. Первый удивился. Мало кто решался беспокоить его уединение. Чаще Первый сам беспокоил своими визитами членов Совета или Повелевающих кланов.
Глава Постигающих ночь особым образом сложил пальцы левой руки и дверь приоткрылась. В комнату, низко поклонившись, проскользнул послушник Постигающих. Приблизившись к Первому Незримому, послушник зашептал ему на ухо, бросая осторожные взгляды в сторону Татгем.
Иукена, сосредоточившись, могла бы услышать, о чем идет речь, однако сейчас надобности в этом не было. Да и прав Незримый - ему она доверяла. Несмотря на события шестилетней давности, в результате которых она лишилась самого дорогого ее сердцу Живущего в Ночи, и одним из инициаторов которых косвенно являлся Первый - ему Иукена доверяла. Потому что...
Да какое кому дело? Доверяла - и все.
Отослав послушника, глава Постигающих повернулся и участливо посмотрел на упырицу. Внимательный взгляд зеленых (снова изменились!) глаз заставил Иукену собраться.
- Тебя хотят видеть.
- Кто? - насторожилась Иукена. - Совет?
- Нет. Однако кое-кто не менее влиятельный.
* * *
Знающие об их существовании называли этих упырей Малым советом. В Совете Идущих Следом правящее большинство составляли кланы верхней палаты, происходившие от Одиннадцати Величайших, невероятно могущественных упырей древних времен, и от их слова зависела политика Лангарэя. Однако судьба Лангарэя находилась в руках Малого совета. И даже те, кто знали о нем, не подозревали, какой властью совет обладает.
Шесть лет назад в его состав входили кланы Атан, Вишмаган, Сайфиаил, Шимата и Эльхар-Зиот. В результате выявления готовящегося военного переворота представители Атанов и Вишмаган покинули Малый совет. Спустя год оставил свое место и представитель клана Шимата. Их места заняли упыри из кланов Сива, Фетис и Нугаро.
Иукена стояла перед пятью Живущими в Ночи, от решений которых зависела не только ее жизнь, но и жизнь остальных живущих в Царствие Ночи. Не только упырей, правящих в Лангарэе, но и обычных смертных, столетиями переселявшихся под Купол из-под гнета самодуров-правителей ближайших к Царствию государств.
Иукена находилась в центре круглого зала с одним входом, но, несомненно, с несколькими тайными проходами. Упыри Малого совета сидели полукругом вдоль стен. Из шести кресел пустовало только обычно занимаемое Первым Незримым. Глава Постигающих остался в храме, сославшись на неотложные дела.
Иукене доводилось слышать о Малом совете от Понтея. В конце концов, в планы определенных групп из кланов Сива, Татгем, Дайкар, Нугаро и Фетис входило заменить всех членов совета и взять в свои руки контроль над Лангарэем. Повелевающие кланов не знали о том, что задумали их вассалы, вернее, как говорил Понтей, "предпочитали не знать", чтобы в случае неудачи не пострадал клан. Что ж, в каком-то смысле план осуществился. По крайней мере, Сива, Нугаро и Фетис, раньше имевшие право голоса только в нижней палате Совета Идущих Следом, получили в свое распоряжение власть, превосходящую решения верхней палаты. В чем она конкретно заключалась, Иукена не знала, но Понтею верила безоговорочно. Он никогда не обманывал ее. Мог о чем-то умолчать, или попросить отложить разговор - но никогда не обманывал.
Иукена прогнала непрошенные мысли. Не место и время предаваться воспоминаниям. Особенно воспоминаниям, от которых становится больно, и душа наполняется горечью, проклятой, ненавистной горечью, от которой и рада бы избавиться, но не получается, никак не получается, потому что она отныне навсегда часть тебя, твоего существования...
Стоп. Хватит. Держи себя в руках.
Иукена украдкой огляделась. Двоих из Малого совета она знала. Остальных же видела так близко в первый раз.
Варрон Отис Сайфиаил. Двухметровый белокожий громила в синем камзоле с золотистыми и серебристыми вставками. Висящий на цепи герб черен, на нем ничего не изображено. Долгое время Сайфиаил спорили с Эльхар-Зиот за право иметь подобный герб. Эльхар-Зиот, чья Сила крови именовалась Бездонной Мглой, вполне справедливо считали, что черная символика должна принадлежать их клану. В ответ Сайфиаилы обращали внимание на свое имя, значившее "Беззвездная Ночь". Между кланами чуть не началась война, но вмешательство Первого Незримого остановило кровопролитие. Возможность вхождения в Малый совет перевесила "беззаветную" преданность Эльхар-Зиот символу своего предка.
Сонное выражение лица Варрона скрывало необычайно острый ум. Его не стоило недооценивать. Враги Варрона могли бы рассказать, как совершенно проигрышную ситуацию он умудрялся обратить в свою пользу. Могли бы - но Варрон никогда не оставлял посмевших выступить против него врагов в живых.
Несмотря на свой статус Гения крови, Иукене с большим трудом удалось не отвести глаз, когда Сайфиаил бросил на нее короткий оценивающий взгляд.
Саамон Лурий Эльхар-Зиот. Щуплый и невысокий, с ног до головы закутанный в официальный темно-голубой плащ клана. Он тих и неприметен, но это тишина и неприметность крадущегося во тьме убийцы, чьи покрытые ядом кинжалы не знают пощады. Хитрость Саамона не уступала уму Сайфиаила. На собраниях Совета Идущих Следом, а так же на празднествах и молениях Ночи они подчеркнуто враждебно относились друг к другу, однако в Малом совете вражда их кланов не мешала Саамону и Варрону действовать сообща.
Герба Саамона не было видно, однако Иукена и так знала, что символом Эльхар-Зиот является воронка черного смерча. Символ, предложенный Первым Незримым и принятый Повелевающим клана вопреки воли большинства подчиненных ему Высших упырей.
С момента появления Татгем в зале Саамон ни разу не посмотрел в ее сторону.
Тир Сайкар Нугаро. В его прямом взгляде Иукена видела отражение своего упрямства. Потомственный воин, на чьем счету имелась не только служба в прикупольном гарнизоне на особо активном участке Пелены, часто тревожимом порождениями Границы, но и работа в Истребителях Блуждающей крови, требовавшей не только боевых навыков, но и особого склада ума, которого у большинства упырей, к сожалению, не имелось.
На одежде Тира преобладали зеленые цвета. На гербе одинокий волк выл на луну. Нугаро неотрывно смотрел на Иукену, и его взгляд скорее был одобрительным, чем каким-либо иным.
Раваз Дэй да Фетис и Вазаон Нах-Хаш Сива тихо переговаривались. Ни дать ни взять - два старика, ведущих беседу о старых добрых временах. Раньше Раваз молодился, старался выглядеть моложе, но шесть лет назад бросил эту затею. "Молодость - для молодых" - сказал он, занимая кресло в Малом совете. Алый плащ наброшен на красный камзол. На гербе сжатый кулак пронзает небо.
Вадлар однажды пошутил, что на самом деле это кулак проглоченного в Свернутый Мир смертного, пытающегося выбраться из Силы крови Фетис. Дальнейшие его рассуждения, как выбирается смертный, учитывая, что через рот ему не вылезти, а значит остается только один путь, противоположный, Иукена и рада была бы забыть, но не могла.
Вазаон носил серый плащ поверх серого камзола с серебристой расшивкой на рукавах. Две свечи освещали раскрытую книгу на гербе Вазаона, символизируя стремление клана Сива к знаниям. Отец Понтея искоса поглядывал на Иукену, и когда они встретились взглядами, поспешно отвернулся. Возможно, он до сих пор не знал, как вести себя с несостоявшейся невесткой, которая выжила в ужасном столкновении с древней могущественной силой, в то время как его сын погиб.
"Хуже, чем погиб" - мрачно поправила себя Иукена.
- Иукена Рош-Шарх Татгем, известно ли тебе, зачем мы пригласили тебя на встречу? - проскрипел Саамон и закашлял.
- Как минимум, обсудить произошедшее сегодня ночью, - Иукена пожала плечами. - Может, еще для чего.
- Дерзка, - заметил Варрон, зевая так, будто хотел поскорее отойти ко сну.
- Имеет на это полное право, - Тир улыбнулся. Похоже, Иукена ему нравилась. Ох, не хватало еще получить ухажера, имеющего в распоряжении все ресурсы Лангарэя. Может, это мечта какой-нибудь инфантильной упырицы, а то и обычной смертной, но уж точнее не ее!
- Мы хотим знать, насколько ты оцениваешь потенциальную угрозу для Лангарэя от магов, о которых говорилось в твоем докладе, - произнес Раваз, обменявшись взглядами с Вазаоном. - И почему.
Несмотря на симпатии одного из членов Малого совета (которые он, кстати, мог просто изображать для воздействия на нее), Иукена понимала, что показывать свой вспыльчивый характер перед сидящими вокруг нее упырями не стоит. Поэтому она постаралась говорить кратко и без эмоций.
- Угроза представляется мне вполне реальной, поскольку я хотела бы обратить ваше внимание на эксперименты, проводимые с Блуждающими в бронвольдской лаборатории. Насколько мне известно, это первый случай столь пристального изучения упырей со времен Роланской империи. Даже Конклав исследует лишь Диких, не рискуя нарушать эдикт Роланских королевств, по крайней мере, официально, а ведьмаки пользуются старороланскими источниками. Мы столкнулись не с магами Конклава, иначе, как мне кажется, в лабораторию прислали бы кого-нибудь из Стражей Системы. По крайней мере, Высший совет скорее постарался бы скрыть новую разновидность магии, чем бросать ее носителей в бой с упырями. Остальные же западные магические ордена избегают связываться с Живущими в Ночи.
Тир кивнул, соглашаясь. Остальные никак не выразили своего мнения.
- Вы, несомненно, знаете способности моей команды, и должны понимать, что два погибших члена отряда, пускай даже новички, не равны смерти одного чародея, не являющегося боевым или тренированным для схватки с упырями магом.
- Говоря о способностях, ты подразумеваешь... Кха-а-а!.. Подразумеваешь, что вы, кха, являетесь Гениями крови, не так ли? - уточнил Саамон.
"Тебе это и так известно" - раздраженно подумала Иукена, но ответила коротко:
- Да.
- В любом случае, для серьезного беспокойства нет причин, не так ли? - Саамон откашлялся. - Это не первая группа магов, пытающаяся либо, кха, проникнуть в Лангарэй ради его баснословных богатств, либо найти, кха, основу нашей Силы Крови. Кха! Но исход всегда одинаков. Немногим удается, кха-кха, пройти Границу. А из немногих еще более малому количеству удается просочиться магией сквозь Пелену. Большинство довольствуется чудесами Границы или грабежом караванов. Кха-а-а! Кха-кха-кха-а-а! - Эльхар-Зиот зашелся в кашле.
- Однако их странная магия... - попыталась возразить Иукена.
- Согласно классификации, принятой Высшим советом магов, в Равалоне существует более тридцати основных видов магического воздействия на реальность, а количество их комбинаций превышает пять сотен, - неожиданно заговорил Варрон. Он подпер кулаком подбородок и говорил неспешно, растягивая слова. Голос у Варрона неожиданно оказался мягким. Общаясь с другими Сайфиаилами, Иукена привыкла к немногословности и резкому, чеканящему слова говору - словно меч бьет по мечу или стрела ударяет о доспех.
- Возможно ли, что Иукена Татгем столкнулась с магией, просто-напросто неизвестной ей, никогда ранее не встречавшейся, представляющую собой сочетание редких колдовских практик? - Варрон, казалось, разговаривал сам с собой. Он удивительным образом умудрялся игнорировать стоящую прямо напротив него Иукену.
Живущая в Ночи разозлилась. Тысяча убогов, еще один Вазаон нашелся! Кто бы что ни говорил, а она чувствовала, что случившееся в Бронвольде и в Границе грозит Лангарэю невиданными бедами. Интуиция никогда ее еще не подводила. Шесть лет назад она не послушалась своего чутья и позволила Понтею отправиться в погоню за похитителями, как она тогда думала, ценного артефакта. Позволила? Можно подумать, в ее силах было его остановить или вообще как-то помешать преследованию. "У меня плохие предчувствия, Понтей, не ходи никуда сегодня ночью". Так бы он ее и послушался, когда от него зависело само существование Царствия да еще изрядной части мира в придачу. Все, что она могла сделать, это отправиться вместе с ним - защитить в случае чего.
Не защитила. Не хватило сил и умений. Но ничего. Со временем все меняется. Она тоже изменилась. Теперь она сможет защитить то, что ей дорого.
По крайней мере, ей хотелось так думать.
- Четыре группы и девять вольных Истребителей погибли за прошедший год. - Иукена дерзко перебила собравшегося продолжить речь Сайфиаила, и тот с удивлением посмотрел на нее, словно впервые заметил, что кроме Малого совета в зале еще кто-то есть. Саамон прекратил кашлять. - В землях Торгового дома полгода бушуют Дикие. В Трех королевствах участились появление Блуждающих. Упыри нападают на гномов Гебургии и арахнотавров Стеклянной пустыни, никого не оставляя в живых. В Роланских королевствах Дикие размножались так быстро, что для их истребления короли наняли всех боевых магов Школы Магии, мастеров Школы Меча и лучших ведьмаков, поскольку их собственные ордена магов даже при поддержке Конклава не справлялись. И это информация только по Западному Равалону. И внезапно моя команда сталкивается с необычными магами, которые управляли бронвольдскими Блуждающими. Если уж вы не видите системы за происходящим, ссылаясь на случайности, то мне страшно представить, что ждет Царствие!
Саамон засмеялся, и Иукене внезапно стало страшно. Да, она - Гений крови, да, Высший, но сидящие перед ней - носферату, Высочайшие, за плечами которых бурные столетия лангарэевской жизни. Что им какая-то дерзкая девчонка? Пережуют, выплюнут и не заметят.
И никто ведь не знает, где она находится. Команда отдыхает после безумного марафона по Границе, с ними Иукена не успела и словом перемолвиться, отправляясь на встречу с Малым советом. Если она исчезнет, то всегда можно будет сослаться на срочное задание, которое ее срочно отправили выполнять. Ну а потом с печалью в голосе сообщить, что Иукена Рош-Шарх Татгем героически погибла, с честью служа Царствию Ночи.
- Первый говорил о твоих соратниках среди Постигающих, Истребителей и даже Братьев Крови, однако мы не с достаточным доверием отнеслись к его словам. Такая молодая упырица - и такая развернутая сеть помощников, добровольно сотрудничающих с ней. - Эльхар-Зиот говорил легко, без всякого кашля, но Иукену ему не удалось удивить. Об уловке Саамона прикидываться больным перед посетителями Малого совета ей рассказывал Понтей. - "Как Гению Крови Татгем, которая большую часть жизни после Перерождения исступленно обучалась стрельбе из лука и подчинению трансформы, удалось собрать вокруг себя единомышленников за столь короткое время, буквально за пять последних лет?" - вот какой вопрос возникал каждый раз перед нашей верой в слова Первого. Но ты спокойно говоришь о нашей самой страшной тайне за последние два года и не боишься, как я вижу, в случае надобности назвать имена тех, кто раздобыл для тебя сведения. Ты не замышляешь переворота, не желаешь подняться над Советом и нами, но, тем не менее, стремишься к определенным целям. Нам они не известны, но только что стало понятно: цели эти не опасны для спокойствия Лангарэя. Ты беспокоишься за Царствие, и хочешь, чтобы мы разделили твою тревогу. - Саамон откинулся на спинку кресла, довольно потирая руки и улыбаясь Иукене.
- И раз так, то мы можем говорить с тобой откровенно, - добавил Варрон, пристально глядя на Татгем. От его взгляда все так же хотелось задрожать, но чувство смертельной опасности, сопровождавшее подобное желание в первый раз, теперь не появлялось. - Против Лангарэя уже два года ведется тайная война. На Истребителей и эмиссаров за пределами Царствия охотятся, работающих с нами или на нас смертных убивают либо заставляют отказаться от сотрудничества. Появляются различного рода сочинения, от философских книжонок о теодицеи до развлекательных романчиков для горожан, из содержания которых складывается впечатление о Живущих в Ночи как смертных убогах. Дикие или носферату, Блуждающая кровь или правители Лангарэя - разницы нет. Царствие Ночи представляется как обитель зла. В восточных областях Серединных земель убили несколько вампиров, оправдываясь тем, что они такие же, как упыри. Можно было бы списать это на очередной виток спирали ненависти к упырям, которую я не раз заставал в своей жизни, впрочем, как и интерес к нашему образу жизни с изрядной доли идеализации. Но вкупе с убийствами Истребителей и прочим перед нами скорее плоды чьей-то деятельности, чем что-либо иное. Да и обстановка вокруг Лангарэя накаляется - ты верно подметила увеличившуюся активность Диких и Блуждающих. Кто-то целенаправленно очерняет Царствие, и Совет в любом случае вынужден будет готовиться к войне - так просто шатание в умах не исчезнет, и лишь Граница пока сдерживает готовящиеся против нас военные действия.
- Если же против нас выступят не только соседи, но и все Серединные земли, то Лангарэю не выстоять. - Тир нахмурился. - Номосы Конклава не защитят Царствие, а Школа Магии не выступит в нашу поддержку. Однако у людей есть не только маги, но и жрецы, которым окажут поддержку боги. Мы же поклоняемся Ночи и ее ипостасям без всяческих персонификаций, а потому не можем надеяться на помощь от небес. Стоит нам обратиться за силой к Нижним Реальностям - и на Лангарэй ополчится весь Западный Равалон, за исключением разве что Черной империи и чернокнижников. И неизвестно, ответят ли убоги на наши моления и жертвоприношения. А без последних нам не обойтись - Священный Анабазис, как у Черной империи, мы объявить не сможем.
- Ты правильно сделала, что не описала в докладе случившееся в полном объеме и приказала остальным из команды скрыть подробности "Бронвольдского дела". - Говоря, Раваз посматривал на Вазаона, словно ждал, что Сива присоединится к беседе. - Если Совет начнет готовиться к войне прямо сейчас, это заставит враждебные для Лангарэя силы действовать немедленно. И тогда у нас не будет выбора.
Повисла гнетущая тишина. Малый совет молчал, наблюдая за реакцией Иукены. Она же не могла понять, чего от нее хотят.
- Не будет выбора для чего? - наконец спросила она, решив не маяться загадками.
- Мы вернем к жизни Понтея, - сказал Вазаон, поднимаясь с кресла.
Иукене показалось, будто ее с размаху приложили молотом. Да не простым, а из арсенала северных богов грома. Даунирром, что мог расколоть гору, или Вьетхамом, за один удар убивающим сотню убогов. Говорят, во время Великой войны Бессмертных божественные молоты потерялись в мире смертных. Ну что же, Иукена не сомневалась, что эмиссары Лангарэя нашли их, принесли в Малый совет и теперь без зазрения совести колошматили ими Гения крови Татгем.
Мир на мгновение перестал существовать, погрузившись во тьму, словно Эльхар-Зиот воспользовался своей Силой крови.
Когда она снова смогла соображать и воспринимать окружающее, Вазаон Нах-Хаш Сива стоял рядом с ней и крепко держал за плечи. Теперь он не избегал ее взгляда.
И боль, царапающая его взор изнутри, напомнила Иукене о боли, шесть лет терзающей ее душу.
- Чтобы выжить, Царствие вернет Понтея к жизни. Первый Незримый уверен, что нашел способ контролировать его.
- Нет...
- Уничтожая наших врагов, он не направит свою ярость на нас, а Вестники богов не будут для него страшны, как, впрочем, и аватары Бессмертных.
- Вы не посмеете...
- Мы уже знаем, что Конклав обладает рядом заклинаний, воздействующих на божественную силу. Но Первый Незримый говорит, что Понтею кроме Онтического Эфира будет предоставлена неограниченная мощь нашей совокупной Силы крови. И там, где откажет божественная Суть, проявит себя природа Живущего в Ночи.
- Как вы можете...
- То, чем станет Понтей, будет совершеннее Золтаруса, Иукена. Он потеряет свою личность, свою индивидуальность, но благодаря этому он не станет воплощениям безумия, стремящимся устроить Кровавый Поход против всего живого в Равалоне.
- Я не хочу...
- Все изменится, Иукена. В тот миг, когда Понтей очнется, все для Лангарэя изменится. Против нас будут постоянно вести войну, желая либо уничтожить наше непобедимое орудие, либо подчинить его себе. Изменится само устройство Царствия. И я хочу, чтобы ты и твои товарищи оказались в готовящемся хаосе перемен на нашей стороне. Я знаю - ты стремишься осуществить мечту Понтея. Для этого ты восстановила все его связи. Но если ты хочешь, чтобы желания Понтея сбылись, то ты должна помочь Лангарэю выстоять.
Иукена оставила попытки возразить Вазаону. Страшно болело сердце. Защищенный костяной наростом мускул словно распирало от субстанции, что заставляла биться упыриное сердце вместо души. Неуничтожимый Огонь, утверждали ученые теологи и мистики, проник в мир из Бездны, лежащей в основе Нижних Реальностей, и от соприкосновения живого мира с Огнем родились Живущие в Ночи - ни живые, ни не-живые. Давший упырям существование, он же служил причиной их окончательной гибели, пожирая их тела после ухода в посмертие.
Иукена ощущала себя так, будто Пламя Смерти уже вырвалось из ее сердца и поглощает ее тело сантиметр за сантиметром.
Она хотела снова увидеть Понтея. Безумно желала этого. Потеряв Понтея, Иукена поняла, как не хватает его в ее жизни. Она перебирала в памяти горсти времени, проведенных вместе, и ей хотелось выть от осознания факта, что она не ценила этих мгновений. Все ссоры казались теперь мелочными и бессмысленными, а все часы совместного времяпровождения - слишком недолгими.
Она положила жизнь на алтарь мести, в то время как должна была разделить ее с Понтеем.
Будь Иукене подвластно время, как подвластно оно было в Предначальную эпоху титану Куросу, она бы все изменила, все сделала бы по-другому.
Но течение реки времени не повернуть. Что сделано, то сделано.
Она жаждала увидеть Понтея, но понимала - вернувшееся к жизни создание не будет Понтеем. Его отец прямо сказал: он потеряет свою личность. Это будет не он. Могучее существо... нет - могучее орудие Лангарэя, которое заставит трепетать любого врага Царствия Ночи.
Первый Незримый никогда не заводил с ней разговора о Понтее. Беседуя с ней о событиях шестилетней давности, он аккуратно избегал в разговорах нынешнее состояние бывшего жениха Иукены. И она пребывала в полной уверенности, что больше никогда не увидит его, скрытого в скульптуре из антимагия и мифрила.
Нет. Вазаон не прав. Так не должно быть. Покой Понтея не должен быть потревожен. Это неправильно.
- Нет! - громко сказала она, дернув плечами. - Это не единственный выход.
- Разве? - удивился Саамон.
- Да, есть еще один вариант. - Живущая в Ночи оглядела Малый совет. - Ракура.
- Уолт Намина Ракура? - удивился Раваз. - Причем здесь он?
- Благодаря созданному им три года назад эликсиру Гении крови смогли сразу стать Высшими, а переход от Низшего к Среднему стал проще, - горячо сказала Иукена. Она должна убедить их. Дальнейшая судьба Понтея сейчас зависела только от нее. - Прошло три года. Я не верю, что Ракура не сумел за это время улучшить эликсир. Он хороший маг. Ряд Постигающих изучал формулу его эликсира, но так и не смог понять, как на основе записей Понтея он сумел ее создать. И они уверяли меня, что прорыва в области его исследований стоит ждать уже через год. Прошло три. Я думаю, он скрывает свои разработки. Причина мне неизвестна. Может, хочет получить больше денег, может, у него свои планы на полученные результаты. Так или иначе, но я убеждена: он создал эликсир, позволяющий нам стать Высочайшими в короткий срок без осложнений.
- Даже если это так, как ты говоришь, - Варрон приподнял бровь, - я, тем не менее, спрошу: ну и что? Для чего ты говоришь нам об Уолте Намина Ракуре и его работе над решением проблемы Жажды?
- Если он завершил эликсир, во всяком случае, хотя бы для Гениев крови, то для нас это означает возможность действовать так, как наши враги не ожидают. - Иукена сжала пальцы в кулаки. - Отряд опытных Истребителей-носферату изменит все.
- Например? - поинтересовался Тир.
- Мы найдем их логово. Они сами дали нам подсказку, как их искать. Стоит выйти на ненормальное скопление Блуждающих, и им от нас больше не скрыться. Если же я и мой отряд станем носферату, то наши возможности возрастут стократ, и мы сможем противостоять той необычной магии, свидетельницей которой я стала. А захвати мы хоть одного из них живьем, вы сразу узнаете об их планах. Завараты при поддержке Ночных Поводырей могут многое, верно? Собрав всех Истребителей и всех Гениев крови, нам надо будет всего лишь нанести несколько точечных ударов - и опасность отступит!
- "Всего лишь", - повторил с улыбкой Нугаро.
- В твоем плане есть два существенных изъяна, Иукена Рош-Шарх Татгем. - Варрон снова выглядел сонным. - Стоить твоим допущениям оказаться неверными, и возведенное тобой здание предположений рухнет, не удержавшись. Что, если Уолт Ракура не создал эликсир? Что, если Истребителям-носферату не удастся найти и расправиться с нашими неведомыми врагами? Что скажешь?
- Позвольте мне узнать это лично. - Иукена, сдерживая гордость, опустилась на колени, склонив голову. - Я прошу у вас отсрочки. Не... не тревожьте Понтея. Но если моя идея потерпит крах... тогда я не посмею воспротивиться вашей воле.
Эльхар-Зиот расхохотался.
- Как бы мне не хотелось узнать, каким образом ты бы посмела противиться нашему решению, однако я поддержу твое предложение. Ты права, у нас еще есть время. И я хочу, чтобы твоя идея осуществилась. Лангарэй в вечном состоянии войны не то место, в котором я хотел бы жить.
Иукена, все еще не веря, подняла голову. Неужели один из Малого совета ее поддержал?! А остальные? Если хоть один из присутствующих откажет ей в поддержке, то идея о превращении Понтея в живое оружие станет реальностью.
- Я поддерживаю предложение Иукены Рош-Шарх Татгем, - присоединился к Саамону Нугаро. Варрон кивнул, одобряя, и закрыл глаза.
Фетис и Сива переглянулись. Раваз пожал плечами:
- Я поддерживаю. Ей стоит попытаться.
Вазаон молча отошел от Иукены и сел в кресло. Глядя на него, Живущая в Ночи вспомнила, что Понтей - младший сын главы семьи Нах-Хаш. Сын, на которого как на мага возлагались большие надежды.
Неосуществившиеся надежды.
- Я поддерживаю, - прошептал Вазаон.
Иукена, сдерживая охватившее ее чувство радости, поднялась. Значит, решено. Осталось только добраться до Школы Магии и встретиться с Уолтом Намина Ракурой. Сложно, но осуществимо.
За последние шесть лет Иукена Рош-Шарх Татгем, Гений крови и командир лучшего отряда Истребителей Блуждающей крови, справлялась и не с таким.
Глава вторая
ДАЛАРИЯ
В Серединных землях говорят: "Лучшие лучники - у эльфов, лучшие волшебники - в Школе Магии, а лучшие некромаги - даларийские".
Истина, которую не оспоришь. Земля, где по особой прихоти случая или по недосмотру надмировых сил - никто не знает точно - возникло множество магических аномалий, постоянно порождающих буйство не-живых. Когда был создан Высший совет магов и его законы-Номосы только-только начали укореняться среди магических гильдий и орденов Западного Равалона, чародеи Страны Мертвых, как называли Даларию, получили от Конклава особое предложение. Им дозволялось вступить во всемирную магическую организацию на особых правах, автономным чародейским орденом с рядом привилегий. Однако на плечи магов Смерти ложилась борьба с андедами и аномальными некросущностями внутри своего государства. Конклав не мешал даларийским некромагам занять все важные посты в правящем совете страны, вопреки одному из своих же Номосов, запрещающему магам занимать должности во власти и принимать участие в религиозных мистериях. Магия должна быть отделена от политики и религии, уверял Конклав. Но уникальные обстоятельства предоставляли Даларии особый статус.
Столетия некромаги правили Даларией, контролируя рубежи и уничтожая особо опасных не-живых, вырвавшихся за пределы страны. За пределами страны их сопровождали конклавовские маги, внимательно следившие за действиями даларийцев. Внутри своего государства некромаги могли любыми способами изучать магию Смерти, исследовать новые области ее применения и проявлений, экспериментировать с Костяными Сущностями и проводить опыты с некросионными дырами. Но все полученные в ходе штудий результаты оставались в даларийских тайных лабораториях и схронах, во многие из которых не допускались даже представители Высшего совета, которые, стоит сказать, особо туда и не стремились - Даларийские земли отнюдь не были курортом под стать лесам Кенетери с их лечебными родниками.
Мало кто желал посетить Страну Мертвых, но еще меньше было тех, кто подумывал бросить родные края и осесть в Даларии. Немногие смельчаки устремлялись в государство некромагов. Здесь не интересовались прошлым тех, кто прибывал из других земель и поселялся в свободных фригольдах. Последний разбойник или колдун мог начать новую жизнь в Даларии.
Вот только жизнь в Стране Мертвых немыслима без своей искаженной противоположности. Андеды - восставшие после смерти существа, некросущности - порожденные и преобразованные эманациями посмертия креатуры, и некролюды - разумная нежить. Имитация жизни, нелепое и страшное подражание ей, берущее свой исток в искажении природного естества - но все еще жизнь, пускай исковерканная и извращенная. Жизнь, стремящаяся как всякая иная, размножаться и распространяться, но не способная на это и жестоко мстящая за свое бессилие. Время Неупокоенных, эпоха безумия не-живых, чуть не поставившая точку в истории Серединных земель, здесь была не прошлым, а настоящим. Страшным и жестоким настоящим.
Свободные от множества налогов, обладающие правом на собственные законы и независимый от некромагов суд, вольные носить любое оружие вплоть до магического - даларийские фригольдеры в первую очередь платили за свои привилегии тем, что выживали и оберегали свои земли от распространения особой порчи - танатофлоры. Мох, лишайники, грибы, водоросли, трава, кусты, деревья - под воздействием некроистечений они изменялись и превращались в аномальные плотоядные растения, поглощающие жизненную силу не только из пойманных насекомых, животных и смертных, но и из самой земли. Танатофлора губила не только ту среду, где возникала, она вдобавок проникала в план существования геоэлементалей, поглощая их и распространяясь в обычном мире за счет эфира Земли. Закрепившись же на достаточно большой территории, танатофлора начинала поглощать энергии плана Воздуха, а там, где получала доступ к родникам, подземным источникам, болотам, озерам и рекам, то и плана Воды. Накопленная энергия обращалась в искаженное колдовское поле, питающее созревающие в самом центре порченой земли зародыши некросущностей, тщательно охраняемые андедами и некролюдами.
Даларийские некромаги учат: десять неразумных андедов управляются воителем-некролюдом - мортабеллатором. Десять мортабеллаторов подчиняются разумному костяному зверю - мортанималису. Десять мортанималисов слушаются разумного костяного дракона - мортадракоса. Десятью мортадракосами повелевает Костяной Царь - лич. Десятью личами правит Костяной Император - архилич, в чьей власти также приказывать бестелесной нежити, ужаснейшие среди которых Призраки Гибели. Властвует же над десятью архиличами Костяной Бог - мортадеус, чья сущность настолько ужасающа, что любой некромаг боится всуе упоминать ее, опасаясь навлечь на себя несчастья. Если позволить танатофлоре развиться и достичь своей порчей эфира Фюсиса, магической субстанции природы, то породит она из себя мортадеуса, во власти которого убивать сильнейших из Младших богов и поглощать их мощь. Смертным по силам остановить Костяного Бога и упокоить его раз и навсегда, но цена, которую за это придется заплатить, слишком высока - в жертву приносятся не только тысячи тел, но и тысячи душ, навсегда исчезающие из круга перерождений, а место проведения ритуала навеки становится проклятым, время от времени порождая разнообразных чудовищ.
Так навсегда стал необитаемым Радужный остров в Архипелаге, где некогда сошлись в битве флотилии древнего Архэ, Заморских Островов и самого Архипелага, из погибших воинов которых и творилась армия мортадеуса. Так стали проклятыми горы Раш-ати-Нор, извергшие порчу из самых недр земли и породившие трех Костяных Богов. Так навсегда покинули Темные горы в Великой гряде гномы, карлики и краснолюды, окружив их множеством ловушек и магических барьеров.
По расчетам Конклава, перепроверенными Школой Магии и рядом иных гильдий, в Даларии при самом худшем раскладе могло возникнуть около сотни Костяных Богов. И этой сотне понадобилось бы меньше недели, чтобы превратить Серединные земли в бесплодную пустыню.
Даларийские фригольдеры обязаны патрулировать владения фригольда и окрестные земли. В их повинность входит не только изничтожать любые намеки на танатофлору, но и уничтожать скопления андедов и логова некросущностей, а также немедленно явиться по первому зову правящего совета, если где появится могучий некролюд.
В наиболее опасных ситуациях в дело вступают армия и сами некромаги.
...Темно-серые скалы угрюмой границей отделяют Даларию от Элорийского содружества на северо-западе. Здесь, в Тихих горах, возведены три крепости, стерегущих покой Элории от не-живых. Они редко добираются сюда из центральных лесов и долин, предпочитая двигаться на северо-восток, к бурным водам Эскадота Великого, по другую сторону которого простираются Восточные степи орков и гоблинов, или на восток и юг, к рукотворному рубежу между Страной Мертвых, Сабииром и Тагбииром. На запад андеды и некросущности направляются еще реже, чем в Тихие горы - там тысячелетия назад Эльфляндия вырастила Сии-о-Тэ - магический охранный лес. Несмотря на древность, Сии-о-Тэ остается надежной защитой от тайкоровской нечисти и даларийской нежити, и рядом с лесом находится лишь одна крепость. Основные силы Даларии сосредоточены вокруг юго-восточного рубежа, где совместно с сабиирцами и тагбиирцами построен комплекс оборонительных сооружений. Здесь постоянно передвигаются армейские отряды Даларии и Сабиира, маги обновляют старые заклинания и создают новые, а дозоры тагбиирских оборотней выискивают скрывшихся от поисковых заклятий не-живых. Пожелай кто-то незаметно проникнуть в Даларию, он совершил бы глупость, решив пройти через эту защитную линию. Не назвать разумным и того, кто рискнет пробраться в государство некромагов со стороны Восточных степей и Сии-о-Тэ.
Поэтому одинокий путник, стремившийся скрыть свое появление в Стране Мертвых, вышел из Тихих гор, необнаруженный ни магами, ни дозорными. Можно было только гадать, как он пробрался через завалы и ущелья, как прошел кишащие нечистью пещеры, как обошел неприметные ловушки, как не задел сигнальные чары. На сером плаще, накинутом поверх обычной дорожной одежды, не имелось ни герба, ни сигны, ни рун, ни иных опознавательных знаков, указывающих сословную или цеховую принадлежность смертного. Путник шел уверенно, ничего не опасаясь, хотя не держал при себе меч или иное оружие. Отсутствовали и защитные амулеты. Лицом он походил на эйлина из Морского Союза - темно-каштановые кучерявые волосы и борода, смуглая кожа, длинный и широкий нос с расширенным кончиком, карие глаза, сросшиеся густые брови.
Безмятежным спокойствием веяло от человека - так безмятежна и спокойна театральная маска, скрывающая истинное лицо актера.
Покинув предгорье, путник уверенно направился в сторону юго-востока. По плоской серой равнине лишь иногда прокатывались перекати-поле да пробегали темные ящерки, кое-где рос мох. Здесь было слишком мало жизни для возникновения танатофлоры, даже бесплотные существа сторонились здешних мест. Однако жители ближайших фригольдов исправно патрулировали Тихую равнину - не-жизни нельзя было дать ни малейшего шанса.
Чернильные тучи не покидали небо с самого утра, полностью скрывая солнце и растворяя окрестности в сером мареве. Несмотря на плохую видимость, человек уверенно шел в одном направлении, ни разу не остановившись. Он не боялся встречи с фригольдерами или караулом из горной крепости, поскольку знал - сегодня даларийцы могут отдохнуть от своих забот, ведь в этот день покой Даларии хранят сами боги.
Боги смерти - единственные из Старших богов, кому Договор между Небесным Градом и Нижними Реальностями позволяет без препятствий и дополнительных условий пребывать в мире смертных эфирным телом. Часто в искаженных магией или отголосками древних войн титанов с богами и богов с убогами землях души умерших не уходят в посмертие, подчиняясь Законам Перерождения, а задерживаются в Равалоне, несмотря на то, что Орны, разрезав нити судьбы, лишили их предначертанной с рождения связи с миром. Их удерживают собственные нити, сотворенная ими лично связь - долг, обязательства, стремления, проклятия, склонности, влечения, надежды, неоконченные дела, эмоциональная привязанность и многое другое. В Махапопе это зовут танхой - жаждой существования, ненасытным стремлением к счастью посредством удовлетворения желаний. Такие души, избежав странствия в Белую Пустыню на Суд Истины, могут стать безвредными тенями, но могут и обратиться в опасных призраков, особенно в местах, пропитанных порченной или искажающей естественный порядок вещей Силой. Настолько опасных, что вобравший в себя достаточно нечистого эфира фантом может изгнать, а то и убить Младшего бога, хранящего и оберегающего определенную местность. Потому и дозволено богам смерти, что обычно лишь сопровождают души в Белую Пустыню, беспрепятственно перемещаться по миру смертных, если почувствуют они угрозу возникновения неспокойного призрака.
За весь день эйлин так никого и не повстречал. Наступление вечера ознаменовалось погружением Тихой равнины во тьму. Обычно это время андеды и выбирали для своих попыток перебраться в Элорию. Патрульные старались отыскать не-живых до полного наступления ночи - над Тихими землями тучи почти никогда не покидали небосвод, и звездному свету не удавалось добраться до гор и равнины. Сражаться же в непроглядном мраке с неупокоенными мог только маг Смерти, а они редко покидали горные крепости, внимательно следя за сигналами расположенных на территории магических сенсоров.
Однако эта ночь тоже была особенной. Не-живые не могли побеспокоить покой эйлина. Во время празднования Дней Мертвых благословенный мир снисходит на Даларию, ибо в эти часы отпускает из посмертия души в лоно семьи та, кого зовут Госпожой Мертвых, Печальной Жрицей, Тихой Владычицей, Разрушительницей Наслаждений и Разлучительницей Собраний, та, которой служат все боги смерти земного диска. И, следуя ее воле, боги смерти стерегут покой государства некромагов в эти три дня, удерживая неупокоенных от обиталищ живых.
Путник хоть и не видел, но знал, что по правую сторону от него в метрах ста кое-где уже пучками росла трава, а еще дальше уже начинался лес, самый обычный, без лешего и иных лесных духов. Малый Народец всегда первым становился жертвой разрыва реальностей и некросионных дыр, и покинул Даларию еще в те времена, когда первые аномальные некросущности только стали появляться в тогда еще не знавшей страха перед не-живыми стране. Духи словно предчувствовали надвигающуюся беду, однако предупредить смертных не пожелали.
Лес постепенно занимал большую часть равнины, а слева начали подыматься холмы, вначале небольшие, затем все более высокие. Эйлин продолжал уверенно идти вперед. Равнина все сужалась, и наконец, примерно к середине ночи, он вышел к тракту. Тучи неохотно раздались перед повозкой лунных богов, выпуская путника из мрака Тихих земель, и стал ясно виден сложенный из черепов курган высотой примерно с человека на краю тракта. На его верхушке стояли небольшие песочные часы - указание на ограниченный срок жизни смертных. В глазницах черепов сверкали белые огоньки. Иногда вокруг сооружения из земли вверх поднимались, увеличиваясь в размерах, неярко светящиеся золотым руны. Достигнув размеров кургана, руны исчезали. Окажись рядом опытный маг, он бы сказал, что созданные из эфира знаки не исчезают, а просто оказываются за пределами обычного восприятия смертных, на деле же начиная двигаться от кургана по концентрическому кругу и не останавливаться, пока не достигнут примерно десятикилометрового радиуса.
В Даларии эти курганы называли калаверами, и именно через них боги смерти сдерживали неупокоенных во время Дней Мертвых. Эйлин знал, что вчера по всей стране фригольдеры, горожане и аристократы возводили калаверы и украшали яркими и большими цветами гробницы, где хранится пепел умерших. А вечером проводились праздничные шествия, в одних областях мрачно-торжественные факельные процессии, а в других веселый безудержный карнавал с песнями и танцами. Празднования в честь Госпожи длились всю ночь. Под утро все расходились по домам, и отдыхали до полудня, после чего начинали подготовку к вечернему поминальному ужину, на который приходят почившие родственники, отпущенные Госпожой из миров посмертия. Их встречают мясными блюда с пряными приправами, печеньями и сладостями, вином и элем, лишь на юго-западе, где живут потомки переселенцев из Светлых княжеств, умерших привечают блинами, кутьей и медовухой. Сначала вспоминают и угощают Дедов - мужских предков, за ними Баб - женских предков, и последними Детей - умерших, не достигших совершеннолетия. И до утра никто не покинет празднество, дабы не огорчить почивших родственников и не навлечь на себя их гнев. А завтра даларийцы весь день проведут в молитвах и церемониальных жертвоприношениях богам, и ни одна нежить не помешает длительным обрядам.
Дни Мертвых - самые спокойные дни в государстве некромагов.
Поэтому эйлин не ожидал встретить кого-либо. Даларийцы сидят по домам, отряды сабиирцев и тагбиирцев достаточно далеко - на другом конце страны. Ну а если какая шальная ватага орков и гоблинов преодолеет Эскадот, то им понадобится чудо, чтобы добраться до фригольдов Тихих земель, но Адарис-Мрак и Адария-Тьма таким могуществом в Стране Мертвых не обладают.
Эйлин направился по большаку на запад. Лес то приближался к дороге, то отдалялся. С другой стороны протянулись поля. Спустя примерно час путник миновал еще одну калаверу и остановился. Он вытянул перед собой правую руку и закатал рукав камзола. Под пристальным взглядом кожа на предплечье зашевелилась, на ней стали проступать лица с закрытыми глазами и ртами. Их становилось все больше и больше, пока лица не покрыли руку до запястья. Затем одно из них переползло на ладонь. Распахнулись глаза, открылся рот - лицо задергалось и зашлось в беззвучном крике. Эйлин присел и резко ударил кулаком по земле, с легкостью погрузив руку по локоть. Когда человек поднялся, его рука выглядела нормальной. Раскатав рукав, он сошел с тракта и вступил в лес.
Эйлин шел тихо, под ногой не хрустнула ни одна сухая ветка. Он загодя обходил крутые овраги, охотничьи ловушки на животных и капканы некромагов на нежить. Иногда по пути попадались окруженные сгнившими деревьями круги выжженной земли - уничтоженные зародыши танатофлоры. На этих местах человек задерживался и повторял совершенное на тракте действие.
Лишь один раз ему пришлось остановиться не по своей воле, когда путь ему преградил мортабеллатор. Слепленный мертвой энергией из разных частей умерших животных и нечисти, с измененными костьми, обретшими крепость мифрила, он больше всего походил абрисом на небольшого горного тролля с низко посаженной головой и крупным тазом. Обычно Сила, вырвавшаяся из посмертия, обращала в костяных воителей представителей разумных народов Равалона, но в Даларии уже давно сжигают ушедших из жизни смертных, сохраняя только черепа для калавер. Сдохшие звери и нечисть - вот и весь материал, годный для зомбификации.
Некролюд не мог в эту ночь выйти на тракт или подобраться к жилищам живых, его отталкивала невидимая могучая сила. Но глупый живой, сам вошедший в его владения, где ничто не ограничивало мортабеллатора, являлся законной добычей. От человека не исходило угрозы, как от смертных в черных плащах, он вошел в лес один и никто не прятался, ожидая, когда на живца отреагирует голодный неупокоенный. Андед чувствовал, что с человеком что-то не так, что в нем есть нечто необычное, однако он прежде с подобным не сталкивался и не мог понять, угрожает ему что-то или же он слишком осторожничает.
Они стояли друг против друга, человек и костяной воитель, живой и не-живой. Деревья словно сомкнулись вокруг них стеной бойцовой арены, шелест листьев напоминал шушуканье ждущей схватки публики.
Мощные ноги некролюда позволяли ему быстро передвигаться огромными прыжками. На руки ему пошли медвежьи лапы, дополненные наростами с длинными острыми костьми на тыльной стороне. Одного удара ими хватило бы пронзить и разорвать человека напополам. Это нежить и собиралась сделать. Резко рванувшись к эйлину, мортабеллатор нацелился ему в шею и живот.