- Не выбирай, доставай наугад, - ведь именно так творится жизнь в мирах! А, - карта номер два..., - "Хранительница". Как только маг выбрал свой Путь, на нем тут же встает "дверь" в неизведанный для него мир тайн и великих загадок. Дверь эту дано открыть не каждому, ведь Хранительница никогда не допустит, чтобы в нее прошел непосвященный. Но если силы души позволят-таки ему войти, то она же, Хранительница, позаботится о том, чтобы полученные им знания не пропали впустую, не стали "достоянием толпы", не растерялись в великой Пустоте..., ибо знания подобны женщине, - они никогда не по-зволят пользоваться собой, а только лишь любить... без остатка.
Посвящается Аркадию и Борису Стругацким, - учителям от ученика...
- Ну что, - идем? - Матвеев привычным туристским движением взвалил на плечи рюкзак, и взял в руки палку. Теперь, в старом спортивном костюме и кроссовках, он уже не напо-минал Аркадию "чеховского интеллигента", а, скорее, - школьного учителя физкультуры, вышедшего в поход не по приказу директора, а, исключительно, по зову сердца.
Аркадий пожал плечами:
- Я лично вообще не понимаю, зачем было здесь останавливаться! Ведь мы прошли от КП всего лишь пару километров, - только время потеряли!
- Ох, молодежь, - вечные служители Времени! Все-то вам кажется, что вы играете с ним "в догонялки"! А оно, коллега, лишь отсчитывает наши дела, а не "горбатится" на наши интересы. Но дело не в этом. Просто здесь следует отдыхать по неписаной традиции; со времен существования Зоны.
- Разве ученые суеверны?
- Еще как! Они как дети, - настолько доверяют выученным ими законам, что скорее от-правятся в сумасшедший дом, нежели смогут отказаться хоть от одного из них. Ну а кто, как не ребенок, боится, что его постигнет неудача, и он не выиграет столь долгожданный для него футбольный матч. Кстати, когда мы прошли КП, было пасмурно, а теперь, по-смотри - небо прояснилось!
С этим Аркадий вынужден был согласиться. Небо, на самом деле, расчистилось, и на нем даже проступили нежно-воздушные облака. В отличие от Матвеева, он впервые был в Зо-не. И теперь, шагая по ухабистой "грунтовке", все пытался обнаружить вокруг себя хоть какие-то необычные вещи, но окружавший его пейзаж был самым привычным, и даже не-сколько скучноватым.
- Ну, как впечатление? - спросил Матвеев, видимо, почувствовавший овладевшее его то-варищем уныние.
- Так себе..., честно говоря, я ожидал другого. Здесь хоть чисто, а возле КП были такие горы мусора, словно мы попали на городскую свалку!
- Да..., когда семь лет назад появилась Зона, - здесь, не то, что мусор - обертку от конфеты нельзя было бросить! Как же - иная цивилизация посетила нас для установления контак-та... Да сюда ногой-то можно было ступить лишь с разрешения Москвы, а анкета проверя-лась так, словно тебя брали в спецагенты! - Матвеев рассмеялся; тишина и чистый воздух действовали на него благоприятно, и он уже не был тем "занудным доцентом", которым Аркадий привык его видеть в стенах университета.
- А потом?
- А что потом..., потом оказалось, что ни одна из скрытых здесь тайн не может быть опи-сана в рамках существующих наук, и все, работавшие здесь "великие умы" не продвину-лись дальше описательного этапа. Гениальных открытий не последовало..., не гениальных - тоже, и Зона стала стремительно пустеть и "обрастать" свалками, ведь человек ценит лишь то, что приносит ему пользу..., вернее, то - что, как он полагает, - ее приносит.
- Вы не любите человечество?
- Да, кто ж его любит, в моем-то возрасте! С меня теперь довольно и того, если я буду лю-бить "человека", - просто человека, со всеми его "вывихами" и недостатками.
- Ладно, хватит об этом..., ты только послушай как тихо вокруг! Неужели нужна обяза-тельно какая-то польза, чтобы просто оказаться здесь, в этом царстве красоты!
Аркадий не ответил. Закрывавшая обзор густая стена деревьев и диких кустарников стала реже, и он попытался разглядеть хоть что-нибудь, что "оживило" бы его, уже начинавшее притупляться внимание.
- Что смотришь..., до Дома еще далеко..., он никогда не появляется в первый день.
- Да, мне говорили..., - ответил Аркадий, уже начиная понемногу скучать. "И зачем он только согласился на этот поход..., гулял бы теперь в городе, по набережной, с Викой..."
- В последний раз, когда я тут был, Дом появился аж на третий день, - продолжал Матве-ев. - Утром проснулись - чистое поле; приготовили чай, глядь, - а он стоит себе, метрах в трехстах от нас!
- И что?
- Понятно, что! Весь следующий день мы шли к нему, а он, как обычно, - то приближался, то удалялся..., а назавтра, конечно же, у всех были дела, и мы решили, что хватит испыты-вать судьбу, и пора идти домой.
- А сейчас; вы думаете, что нам удастся до него добраться?
- Нет, пожалуй..., возможно, мне просто захотелось прийти сюда еще раз..., кстати, спаси-бо, что согласились составить мне компанию, а то одному мне было бы так скучно!
- Не за что..., говорят, тут интересно...
- Еще как! Особенно в первый раз...
Дальше они шли молча. Тишина и чистый воздух подействовали, наконец, и на Аркадия. Мысли его успокоились, и даже образ Вики отступил перед завораживающим спокойст-вием природы, у которой, в отличие от Аркадия, была в запасе целая вечность. Матвеев тоже ушел в себя. Ремешки на его рюкзаке раскачивались в такт движению его длинных ног, что казались еще длиннее от узких спортивных штанов, так что идущему позади Ар-кадию казалось, что это шел Гулливер, а из-под ног у него рассыпались обезумевшие от страха лилипуты. Вырвавшееся на свободу солнце стало пригревать, и Аркадий все чаще прикладывался к фляге, вода в которой вскоре сделалась теплой и невкусной.
- Ну, вот, мы и пришли к столбу! - радостно сообщил Матвеев, указав на вкопанный в землю металлический уголок, проржавевший настолько, что издалека его можно было принять за сгнившую корягу.
- И что это значит?
- Говорят, что дошедших до этого места начинает видеть Зона, поэтому, начиная отсюда следует быть осторожным..., даже думать теперь лучше о чем-то спокойном, нейтральном. - Матвеев остановился, и стал осматриваться.
- Я помню, как на этом самом месте упал и сломал руку Миша Приходько...
- Что, на ровном месте?
- Ну, да..., хотя он впоследствии утверждал, что упал на что-то твердое, похожее на бетон-ную плиту, но ничего кроме травы там не было. А уж матершинник он был отменный!
- И вы думаете, что он ее сломал из-за этого?
- Кто его знает..., но предположение такое у нас тогда было.
- Ладно, пора уходить с дороги..., поскольку теперь наши намерения для нее уже все равно известны, - постояв еще, и, словно собираясь с духом, Матвеев шагнул прямо в траву, ко-торая сразу скрыла его до колен, и он уже не был похож на Гулливера.
- Помни, что я тебе говорил: все время иди за мной; не подходи слишком близко, но и не отставай!
- Хорошо! - сказал Аркадий, наступая в мягкую, похожую на тесто землю, и с сожалением глядя на покидаемую ими дорогу.
Матвеев оказался прав. Не прошло и получаса, как Зона явила им свою волю, начав запро-сто попирать очевидные законы времени и пространства. Ровное поле, оказалось вовсе не ровным, а холмистым. Причем холмы эти возникали словно ниоткуда: Аркадий определял их наличие по тяжести, что вдруг наваливалась на него, когда, казавшееся ровным поле, вдруг начинало "идти на подъем".
- Нам еще повезло! - Сказал ему на это, уже запыхавшийся Матвеев. - Зона встречает и похуже: оврагами, оползнями..., а то и ураганными ветрами. Вот, помню, рассказывал мне..., - смотри! - воскликнул он, недоговорив, указав палкой куда-то за горизонт. - Ви-дишь?
- Вижу..., это Дом!
- Именно! Он показался нам сразу, как только мы ушли с дороги, - это большая удача, Ар-кадий!
Острое зрение Аркадия увидало, невесть откуда взявшееся, русло небольшой речки, а на ее берегу - дом. Обыкновенный дом, - кирпичный, одноэтажный; с мансардой, спутнико-вой "тарелкой", невысоким заборчиком, и аккуратным, засаженным цветами палисадни-ком. До него было не более двух километров, правда, теперь Аркадий уже не стал бы это-го утверждать.
- Это тот самый?
- В точности..., совсем как тогда, в мой прошлый поход! - Голос Матвеева зазвенел моло-дым, забытым "советским" задором.
- Ладно, пошли дальше! Зона не любит тех, кто слишком много отдыхает днем...
- Но Дом же там! Значит, нам нужно взять правее!
- Ни в коем случае! Он лишь явил нам искушение для того, чтобы сбить с пути..., нам сле-дует двигаться в том же направлении.
- Не понимаю..., причем здесь путь, если Дом как раз и есть наша цель!
- Безусловно, но ради цели не стоит изменять путь..., - Матвеев рассмеялся. - Да не смот-ри ты на меня так, я сам дошел до этого лишь с годами, когда стал анализировать поведе-ние Зоны. Понимаешь, беседуя с теми, кто неоднократно бывал там, я понял, что все они были слишком ослеплены страстью к постижению тайн, и оттого вели себя неправильно, и Зона отвечала им тем же.
- Ну, представь себе, - увлекаясь, Матвеев часто переходил на "ты", - что тебе настолько понравилась девушка, что ты в первое же свидание предложил ей выйти за тебя замуж. Как ты думаешь, - что она тебе ответит?
- А чего тут думать, - я уже предлагал..., - нахмурившись, сказал Аркадий, - она сказала, что я - легкомысленный мальчишка...
- Извини..., я не знал, что у тебя такое было..., - увидав его реакцию, смутился Матвеев.
- Да, ладно, - причем здесь вы...
Они шли до самого вечера: то поднимаясь вверх, то сбегая вниз к подножию несущест-вующего холма. Вдалеке по-прежнему виднелась речка, но Дом исчез, а на его месте те-перь была небольшая роща, окруженная пустым, безлюдным полем. Иногда Матвеев раз-решал немного отдохнуть; он заметно устал, но старался не подавать виду, и лишь тяже-лое дыхание говорило Аркадию о той решимости, с которой он продвигался вперед.
Зона не вредила им, и за все это время Аркадий лишь один раз оступился на совершенно ровном месте, да у Матвеева порвался на рюкзаке ремень, так что ему пришлось нести его на одном плече. Но все это, по словам Матвеева, были сущие мелочи, не шедшие ни в ка-кое сравнение с тем, что случалось здесь с другими. Ни неожиданных ям, ни ливней с громом и молниями, - Зона, будто бы приняла их за своих, и лишь весело играла, не по-мышляя ни о чем дурном.
Когда стало темнеть, Аркадий разглядел недалеко от них поваленное дерево, что было, по мнению Матвеева, добрым знаком: Зона давала им возможность не только отдохнуть, но и разжечь костер. И вскоре на костре у них уже грелся котелок с водой, а натянутая палатка манила к себе долгожданным отдыхом.
- Не такая уж она и страшная - Зона..., - сказал Аркадий, с удовольствием отхлебывая чай, и глядя на быстро темнеющее над ними небо. Это небо теперь сливалось с рекой, до кото-рой им так и не удалось дойти, покрывая все вокруг завесой неразгаданной тайны.
- А мы ведь завтра вернемся домой, - да? - спросил Аркадий, глядя на задумчиво куряще-го Матвеева.
- Не знаю..., в Зоне лучше ничего не загадывать..., как в жизни.
Аркадий посмотрел на Матвеева. Лица его уже почти не было видно, лишь пылающий кончик сигареты пронзал темноту ночи, как вечно ищущая ответов на свои вопросы душа.
- Никогда ничего не загадывай..., - жизнь не любит этого...
- Почему?
- Не знаю..., наверное, потому, что ей, жизни, вовсе не интересно, чтобы мы шагали по ней, как по "инструкции", выполняя заранее намеченные процедуры...
- Что же ей от нас нужно?
- Не знаю..., может быть, Дом это знает...
- Наверное...
Аркадий посмотрел на небо. Лишь оно одно было таким же, настоящим, и никакая Зона не могла изменить его облика, что наблюдали когда-то, также сидя у костра, древние, одетые в шкуры люди.
"А если и Дом не знает этого, - тогда что?" - задал себе вопрос Аркадий, но усталость тя-желого дня уже одолевала его, и он пошел спать. А Матвеев еще долго сидел у костра, и огонек его сигареты светился яркой точкой на темной, лишенной солнечного света, сто-роне земли.
Когда утром Аркадий выполз из палатки, он увидал Дом всего в каких-нибудь трехстах метрах от них. Никакой реки уже не было, - от Дома их отделяла шоссейная дорога, при-чем настолько гладкая, что по ней можно было проехать, поставив на сидение полный стакан с водой. Не зная, радоваться ли этому событию, Аркадий разбудил Матвеева, и пошел готовить завтрак.
Они вышли на рассвете, когда солнце лишь выглядывало из стоявшего вдалеке леса, если, конечно, лес этот был настоящим, а не "выдуманным" специально для них неспокойной Зоной. Воздух был чист, как новорожденный, в запахе трав чувствовалась непобедимая сила природы.
- Ну, здравствуй! - сказал Матвеев Дому, словно старому школьному приятелю, - свидете-лю давно позабытых детских слез и первой безответной любви.
- Сейчас мы пойдем в обход..., к Дому никому еще не удавалось подойти напрямик, - ска-зал он, взвалив на плечи рюкзак. "Оторванный" Зоной ремешок был им накрепко зашит нитками и напоминал шов на теле раненого солдата.
- Как скажете. - Аркадий не разделял его возбуждения. Теперь только чувство долга удерживало его от того, чтобы повернуть домой, ведь Зона, как ему говорили, никогда не чинила препятствия тем, кто желал ее покинуть. Более того, у него возникло какое-то не-объяснимое чувство тревоги. И, хотя встретившее их утро было поистине великолепным, что-то в нем упорно не желало принимать всю эту красоту, в отличие от Матвеева, явно впавшего в состояние эйфории при виде столь близкого к ним Дома.
Двинувшись в обход, они, тем не менее, очень долго наблюдали все тот же ракурс злопо-лучного Дома, так что Аркадия уже стали раздражать смотревшие на них металлопласти-ковые окна и новенькая, как только что из магазина, спутниковая "тарелка". Но спустя какое-то время Дом соизволил показать им и другой свой бок, явив обрадовавшемуся Матвееву, заросшую виноградником веранду и небольшие детские качели.
Видимо, сочтя это за "знак свыше", Матвеев пошел теперь прямо на Дом, совершенно на-гло отвоевав у него еще около сотни метров, после чего Аркадию даже стали видны не-сколько сорванных ветром (а, может быть, и самой Зоной) черепиц на его крыше.
Теперь Матвеев не разговаривал с Аркадием, Он лишь шептал себе что-то под нос, то ли рассуждая с самим собой, то ли производя в уме какие-то, известные лишь ему одному, расчеты. "Подпустив" к себе Дом на расстояние пары сотен метров, он опять свернул, по-сле чего они около часа продвигались какими-то причудливыми зигзагами, словно рыс-кающие вокруг своей жертвы хищники.
Постепенно Аркадий смирился с тем, что привычные для него законы природы не желали выполняться здесь, в Зоне. Далось это ему отнюдь нелегко, несмотря на то, что он, вроде бы, был морально готов к этому, общаясь с побывавшими там учеными. Но пространство-время напоминало здесь какого-то легкомысленного подростка, попавшего в центр управ-ления ядерными ракетами. Оно забавлялось с причинно-следственными связями, терзая материю и насмехаясь над уставшими от его выходок людьми. И только солнце остава-лось с ними до конца честным, "послушно поворачиваясь" на горизонте в зависимости от выбранного ими направления.
- Может, отдохнем? - не выдержал, наконец, Аркадий. Он, не то, чтобы устал, но очень утомился от тех "выкрутасов", что продолжала вытворять с ними Зона.
- Нет..., давай попытаемся еще раз...
Аркадий никогда не видел Матвеева таким: сейчас он напоминал ученого эпохи Возрож-дения, готового, вот-вот сформулировать некий основополагающий принцип, срывающий завесу общего невежества. Он продолжал что-то шептать, и поворачивался теперь так рез-ко, что Аркадий едва успевал остановиться, чтобы не налететь на него.
- Но все равно ведь у нас ничего не получится! Сколько уже до нас пытались...
- Не получится? - зловеще воскликнул Матвеев, и Аркадий увидал, что стена Дома была теперь всего в каком-то десятке метров, хотя еще секунду назад была все на том же рас-стоянии.
Вдруг ему сделалось страшно. Мысль о том, что Матвееву удалось-таки "раскусить" Зону, отпугнула его, как отпугивает ребенка впервые увиденная на телеэкране откровенная лю-бовная сцена. "Если им удастся проникнуть за эти стены, - что они увидят там, не пожа-леют ли они потом о "свалившихся" на них знаниях!"
Теперь стена Дома была так близко, что Аркадий мог видеть выщербленные края кирпи-чей, и "ползущий" к спутниковой тарелке кабель. Одна из держащих его клипс была со-рвана и теперь болталась на ветру, будто бы желая убедить Аркадия в том, что перед ним был самый обычный дом, построенный каким-нибудь бизнесменом или высокопоставлен-ным чиновником.
Аркадию захотелось остановиться и повернуть назад; и он обязательно бы это сделал, по-скольку всегда отличался независимым характером, но в этот момент стена Дома выросла прямо перед ним, так, что он едва не врезался в нее на всем ходу.
- Есть! - услыхал он радостный голос Матвеева. Тот держался за дверь Дома, да так креп-ко, будто это была спасательная шлюпка среди бушующего океана.
- Получилось! На этот раз я правильно все рассчитал!
Чувствуя себя космонавтом в корабельном отсеке, Аркадий приблизился к нему, держась за стену.
- Может, не будем входить внутрь?
- Как это, не будем! Да, если бы ты только знал, сколько ночей я просидел, создавая воз-можные алгоритмы проникновения..., - и теперь ты предлагаешь мне уйти!
Сказав это, Матвеев сначала осторожно потянул за ручку двери, а потом, когда она подда-лась, - рванул ее на себя и шагнул внутрь.
Никогда еще Аркадию не было так страшно. Хотя он и не считал себя смелым человеком, - трусом он также не был, а потому теперешнее положение поставило его перед непро-стым выбором. "Только лишь загляну одним глазком", - подумал он, приближаясь к двери и приоткрывая ее. Жизненный опыт Аркадия был еще слишком мал, чтобы ему было из-вестно о том, как не терпит природа "половинчатых" действий, поэтому он даже не успел среагировать, когда его, буквально втянуло в раскрытую дверь неведомой для него силой.
Когда осознание действительности вновь вернулось к нему, он стоял посреди коридора его родного университета, а вокруг совершенно естественно суетились беспокойные сту-денты. Все было настолько правдоподобным: и шум голосов, и проходивший в этот мо-мент мимо него старенький профессор, которого он определенно видел ранее, что Арка-дий растерялся, не зная, как относится к внушенному ему Домом видению. В конце кори-дора он увидал Матвеева; тот о чем-то увлеченно разговаривал с проректором, - совсем таким же, каким и был его настоящий "прототип". Рюкзак он держал в руке, нисколько не смущаясь ни им, ни своим походным видом. Беседа настолько поглотила Матвеева, что он не заметил Аркадия, даже когда тот подошел к нему на расстояние вытянутой руки, - дело принимало дурной оборот.
Постояв так немного, и удосужившись лишь легкого кивка его головы, ошеломленный Аркадий решил подождать в сторонке, пока тот останется один. Прозвенел звонок, и "не-существующие" студенты стали быстро расходиться по аудиториям. Удалился и "смоде-лированный" Зоной проректор, тепло попрощавшись с Матвеевым.
- Борис Игнатьевич! - позвал Матвеева Аркадий, но тот лишь кивнул ему в ответ.
- Что вы хотели, Аркадий, я очень спешу...
- Куда..., куда вы можете спешить здесь? - Аркадий едва поспевал за его широким шагом; таким устремленным и сосредоточенным он не видал Матвеева за все время их знакомст-ва.
Наконец, Матвеев остановился, и Аркадий явственно понял, что тому хотелось поскорее от него отвязаться.
- Послушай..., послушайте, меня только что назначили начальником отдела по исследова-нию Зоны..., - это большое доверие. Приказ уже подписан и мне нужно пойти домой, пе-реодеться и идти на совещание к ректору..., у меня очень много дел, Аркадий...
- Но это же все ненастоящее, Борис Игнатьевич! Это все Зона..., она нам это внушила!
- Аркадий! - Голос Матвеева стал угрожающе тверд. Он отвел его в сторону, к окну, за ко-торым лихо проносились по проспекту "сконструированные" Зоной машины.
- Пойми, Аркадий, я двадцать пять лет проработал здесь, подчиняясь тем, кто был намно-го глупей меня. И все это время я слышал лишь одно: "если ты такой умный, то почему ты до сих пор обычный доцент"..., и вот теперь справедливость восторжествовала!
- Но это же все неправда! - почти закричал Аркадий, но Матвеев схватил его за руку, за-ставив замолчать.
- Пусть! Но это честно заслуженная мной неправда..., - он опустил глаза, - прости меня..., но больше не подходи ко мне с этим..., - это наш последний разговор!
Матвеев удалился своей размашистой походкой; с ним громко поздоровались "несущест-вующие" студентки, после чего продолжили обсуждение своих "ненастоящих" проблем, пройдя мимо Аркадия. За окном проехала "скорая"; звук ее сирены показался Аркадию оскорбительным, потому что был совершенно неотличим от настоящего, и, все-таки, не являлся таковым.
Постояв немного, он спустился по лестнице, и вышел на улицу. Здесь, как и в настоящем мире, была весна, и рассевшиеся по лавочкам студенты весело болтали, не желая знать того, что все они были лишь подпрограммами и алгоритмами построенной Зоной моде-лью.
Аркадий сел на свободную лавочку, - ему нужно было успокоиться и собраться с мысля-ми. Несуществующее солнце приятно пригревало спину, по лавочке бежала "змейка" из муравьев, стоявший неподалеку студент бросил в урну совсем по-настоящему дымящийся окурок...
"Я могу сойти с ума, - слишком уж все здесь правдоподобно"..., - подумал Аркадий. Словно защищаясь от окружавшей паранойи, в сознании его возник образ Вики, - единст-венного, что несло в себе настоящую жизнь.
- Аркаша, - ты здесь? - От этого голоса Аркадию сделалось не по себе, потому что при-надлежал он именно Вике.
- Ты же ушел с Матвеевым в Зону! - Поцеловав его, девушка села рядом; ноздрей Арка-дия коснулся столь любимый им запах духов.
- Да, ушел..., но мы уже вернулись..., - осторожно ответил Аркадий.
- Вот так и верь после этого мужчинам! А я-то думала, что ты еще будешь там три дня, так что даже и не звонила тебе.
- Вика...
- Что?
- Скажи мне. У нас с тобой все серьезно, - ведь так?
Аркадий и сам не знал, отчего это он задал такой вопрос. В последнее время ему казалось, что Вика отдаляется от него; его терзали сомнения, но спросить у нее напрямую он не ре-шался. И вот теперь, он сделал это здесь, в придуманном Зоной мире. Конечно, это было глупо, и говорило, вдобавок, о его трусости, но вопрос был задан, и девушка ответила не сразу.
- Знаешь, Аркадий..., мы с тобой встречаемся уже три месяца, и я уже успела к тебе при-выкнуть...
- Нехорошее начало!
- Не перебивай меня! Я не хотела говорить об этом, но раз уж ты начал..., у меня появился парень..., мужчина...
- Отлично..., - не своим голосом сказал Аркадий.
- Понимаешь, ты - хороший, веселый, но мне пора уже думать о чем-то серьезном, а он - взрослый, состоявшийся человек, и мне с ним интересно..., ты прости меня...
Она говорила что-то еще: хвалила его за внимание и цветы, сказала, что он когда-нибудь обязательно станет большим ученым, и встретит настоящую любовь..., упомянула об их последнем свидании, причем речь шла о столь интимном, чего никак не должна была знать "модель" Вики. И, тем не менее, она это знала, как и многое другое, что было лишь достоянием их двоих, и более никого на свете.
Когда она ушла, Аркадий еще долго сидел, не зная, что делать. Но вот небо заволокло ту-чами, - сразу похолодало, и начал накрапывать дождь. Закончилась пара, и шумный поток студентов скатился по ступенькам, разбежавшись в разные стороны по своим неотложным делам. Нужно было идти домой. Да, домой, как бы глупо это не звучало!
"Завтра пойду к Матвееву, и возьму у него разрешение на проход в Зону. Он даст - побо-ится не дать. Он расскажет мне, как ему удалось проникнуть в Дом, и я сделаю это еще раз, во что бы то ни стало. А там..., - будь, что будет! Может, вернусь в настоящий мир, а может - попаду в еще одно порождение Зоны, "зашитое" в это..., - теперь все равно. Буду ходить так до тех пор, пока не окажусь в реальности, или в том мире, где Вика будет по-прежнему встречаться со мной, и смеяться своим легким, неподражаемым смехом..."