Никто не понял, что произошло. Мы спали. Раннее утро. Но что-то случилось. Это было как... даже не знаю, с чем можно сравнить то странное ощущение, с которым мы все проснулись. Просто - раз! - и мы открыли глаза, чувствуя, что мир неуловимо изменился.
Так. Я спешу, наверное. Никогда не вела дневник. И, если бы не это... событие?.. я бы не стала заниматься таким странным, как мне всегда казалось, делом. Но всё то, что произошло после События, так изменило нашу жизнь, что я считаю себя не вправе лишить вас, тех, кто когда-нибудь прочтёт мой дневник, возможности узнать правду.
С чего бы начать... Нет. Я продолжу. Какой смысл писать о том, что было ДО?..
Мы проснулись. Мы - это моя семья (мама, папа, бабушка и моя старшая сестра). Медленно встали и, не решаясь смотреть друг на друга,
(одинаково новое во взгляде?)
собрались у окна комнаты, которую мы считаем гостиной. Молчание. Тишина.
Мы не знали, что сказать, плакать нам или смеяться. Казалось, что такого не может быть, что ничего и не случилось... Но. Проблема в том, что мы ЗНАЛИ. Нечто уже произошло.
Мы смотрели сквозь запылённые стёкла на прежде оживлённую улицу. Машин нет. Людей нет. Как это понимать? Мы молчали. Из сотни догадок каждая могла оказаться верной... но мы, наверное, знали в глубине души, что ошибаемся.
- Гм, - первым попытался заговорить папа; сколько времени прошло - кто знает? Время могло тянуться или лететь по своему усмотрению. Часы уже тогда стояли. Мы бог знает сколько раз пытались их запустить. Получалось. На один день. Утром они снова стояли. Это механические часы. А электронные - те просто посходили с ума, они вообще время не показывают - только палочки вместо цифр... Так вот, папа что-то сказал.
- Может быть, - согласилась мама. И потом они перебросились ещё какими-то фразами.
- Если это газ, то он просочится и через окна, - вставила сестра, и тогда я сообразила, что речь шла о Событии - о том, что оно такое.
Каждый из нас по-своему представляет, что являет собой новый мир, мир после События. Да и случившееся называют по-разному: Изменение, Искривление, Искажение, Об-новление, Перезагрузка, Умирание, Выпадение во вневременье... названий много, не могу упомнить их все. Для меня это всё остаётся Событием. Потому что, мне кажется, это самое нейтральное слово - без положительной или отрицательной оценки происшедшего.
- Это война, - объявила бабушка.
- Не думаю, - сказал папа. - Не слышу взрывов и перестрелок.
- Это новое оружие, - тут же нашлась бабушка.
- Газовое, - снова сказала мама. - Не открывайте окна.
Так мы стояли ещё какое-то время, надеясь увидеть на улице людей или хоть какие-то признаки жизни. Всё вымерло. Покачивались на ветру кроны деревьев, по улицам стелился белый туман, размывая очертания предметов. Это было страшно. Действительно страшно. Нахлынувшее чувство безумия... паника... ощущение нереальности происходящего... Насколько мы знаем, не все смогли выдержать эти минуты, часы, это Первое Время. Многих людей никогда больше не видели. Это страшно. Но, главное, мы через это прошли и пережили это.
- Это не газ, - вдруг сказал папа. Мы уже некоторое время стояли и наблюдали за двумя собаками.
- А если это новый тип? Действует только на людей? Или, ладно, не газ - другое оружие? Какое-нибудь биологическое? Сколько всяких...
- Успокойся, Рита, - сказал папа и обнял маму.
- А что, если всех забрали пришельцы? - пошутила сестра.
- Ага, забрали и съели. А нас на закуску оставили. Треноги где-нибудь стоят?
- Девочки, не до смеха.
- Мама, в каждой шутке есть доля шутки.
Собаки убежали. Мы так и не решились открыть окно.
Несколько дней (два или три, не помню) мы просидели взаперти, в нашей квартире. Мы наблюдали за улицей. Туман не рассеивался, что убеждало маму в верности её пред-положений. Людей видно не было. Мы решили, что все так же сидят по домам. Однако животных ничто не смущало - птицы, кошки и собаки деловито осваивали оставленную людьми территорию. Правда, мы заметили, что они предпочитают участки земли без асфальта, с зелёными насаждениями. Это
(странное и пугающее явление)
наталкивало на определённые мысли.
Телевизор молчал. Ничего, кроме шума и "снежного шоу". Радио? Почему-то у нас его не оказалось. Впрочем, мы узнали позднее, что и радио Первое Время не работало. Интернет? "Нет соединения", "Ошибка номер", "Попробуйте позже".
А вот ночью... Никогда бы не поверила, что такое возможно. Нет, ничего страшного не случается, никто в двери не ломится, никого по-прежнему нет. Ни вампиров, ни зомби, ни инопланетян, ни соседей. Не случается вообще ничего. В прямом смысле слова.
Происходит это так: вот мы ходим, разговариваем, едим, так далее, а спать совсем не хочется. Потом - раз! - мы вроде бы и в обморок не падали, а уже наступило утро. Спать опять не хочется. Самое странное (и, пожалуй, страшное) - в том, что этот момент (когда мы "вырубаемся") никак не предотвратить, не проконтролировать. Это неизбежно происходит в любом случае. Длится ли это всю ночь или вообще нисколько не длится - кто может сосчитать?
Итак, продукты в холодильнике кончились. Пора было на что-то решаться.
- Откроем форточку. Если не умрём, то выйдем на улицу, - это папа.
- Думаете, магазины ещё работают? - сестра.
- Наверняка там что-то осталось, - ответила я. - Мы ведь никого не видели. А если кто и вышел уже... и живым добрался до маркета... ну, не съели ведь они всё?
- У меня закончился валидол, - бабушка уже обувалась в прихожей. - Я иду. Кто со мной?
И мы открыли это маленькое окошечко в мир. В квартиру ворвался свежий воздух.
- Попробую выглянуть, - решил папа. Встал на табуретку и засунул в форточку голову.
- Кого-нибудь видишь?
- Долго мне вас ждать?.. - бабушка из прихожей.
- Сейчас, мама, присядь пока. Не вижу ни души, - папа вертел головой направо и налево, по плечи уйдя в окно. - Лю-у-уди-и-и! А-ау-у-у-у!..
- ...А в ответ тишина-а...
- А вдруг там людей не осталось? Только нелюди ходют. Вот и не отзываются...
- Эльвира, прекрати свои шуточки, - одёрнула меня сестра. - Вдруг ты права.
- Всё, я ухожу, - загремели ключи в прихожей.
Мы быстро собрались, оделись-обулись. Решили никого не оставлять, держаться вместе. Папа зашёл на кухню и что-то спрятал под ветровку.
Молча вышли. Спускаясь по лестнице, косили глаза на двери соседних квартир, прислушивались. Будто бы никого. Звонить или стучать мы не стали.
Улица.
Студень из серебристого тумана. Тишина, в которой вязнут звуки.
Мёртвый город. Пустой город. Подступающий к горлу ужас. Пафосно, но правда.
Мы двинулись к супермаркету. У меня было ощущение, словно я сплю и вижу сон, таким нереальным казалось через плоть тумана всё вокруг. Или это был замедленный чёрно-белый фильм, такой старый, без звука...
- Он тёплый и сухой. Это неправильно, - заметил кто-то из нас. Действительно, туман был похож на иллюзию. Глазами мы его воспринимали... звуки им приглушались... но тактильно?.. только ветра нет. Ветерок был - покачивалась листва, трава, природа будто дышала... а город уснул. Или умер. Или, скорее, впал в кому.
Таким стал мир. Был таким Первое Время после События и мало изменился потом.
Мы шли вперёд, изредка переговариваясь друг с другом. Мы знали, куда идём, знали путь, но не видели ничего вдаль по улице. И старались туда не смотреть. Потому что, хотя людей там и не было, оставались тени. Очертания человеческих тел, проплывающие сквозь туман.
Несколько раз тень проплыла совсем близко от меня, там, где туман был едва заметен. Вблизи тени были чётче и темнее, чем в тумане. Мы это обсудили и решили, что это неправильно. В самом деле, если подумать, - если тени плохо видно на белом полотне, то почему они должны быть яснее на фоне асфальта? А они были.
Не скажу, что нам это нравилось. Бабушка шла, высоко подняв голову, как будто на параде. И говорила, что не видит ничего. Что это наше воображение разыгралось. Мы с сестрой переглянулись, когда она это сказала. Групповая галлю-цинация? Бред. Но мама так не считала. Она стояла на своём. Газ. А от газа могут быть любые видения.
Папа молчал. Так или иначе, он имел свою точку зрения на происходящее, хоть и не делился мыслями с нами. Едва только тень вздумала направиться к нему, как он достал из-под полы ветровки большой кухонный нож
(страх и агрессия в движении)
и с силой прорезал им воздух. Тени он не смог коснуться. Тень исчезла. Сразу. Убил?..
- Мне страшно, - призналась я. - Меня пугают эти призраки.
- Никого здесь нет! - повторила бабушка. В её голосе слышалось упрямство.
Мы снова замолчали и шли вперёд. Кошки и собаки почти нас не замечали. Они реагировали на нас так же вяло, как на колышущиеся в тумане тени. Я попыталась приблизиться к одному коту, но он фыркнул и отошёл подальше. Впрочем, я никогда не пользовалась у животных популярностью.
- Вот мы и пришли, - озвучил наши мысли папа.
Мы в нерешительности застыли перед дверями супермаркета.
Внутрь... Мы должны были туда попасть, но это всегда сложно - сделать первый шаг. Особенно когда на тебя из-за стеклянных витрин смотрит темнота. Как будто сотни, тысячи этих пугающих теней прячутся в углах и под прилавками. А что они, эти тени? Мы не знали.
Сестра не отрываясь смотрела на надпись на стене, сделанную жёлтой краской. Мне кажется, что было бы уместно использовать красную, но, вероятно, у художников не нашлось нужной банки. "КОНЕЦ СВЕТА БЛИЗКО".
- Её сделали до того, как всё это случилось, - подумала сестра вслух. Её, кстати, зовут Кристина. Хотя имена вам, наверное, не важны. Но ведь я пишу шариковой ручкой. Не хочется всё зачёркивать теперь, когда написала. Не люблю грязь в записях. Впрочем, я отвлеклась, простите.
- Её сделали до того, как всё это случилось, - услышала я голос Кристины.
- Логично, - согласилась я. - Потому что сейчас было бы правильнее написать "Конец Света наступил".
- Не смешно, - одёрнула меня мама. - Так идём или нет.
И мы неровной цепочкой пошли к дверям. Как группа заключённых на прогулке... Я шла перед мамой и пыталась выглянуть из-за плеча бабушки, чтобы увидеть, что делает папа и что вообще творится впереди.
- Открываю! - объявил папа и толкнул дверь.
Ничего не произошло. То есть тени, если они там и были, не бросились на нас. Мы постояли ещё немного, а потом папа шагнул внутрь. Смысла ждать не было. У нас было только два варианта: погибнуть неизвестно от чего или остаться живыми и набрать еды и медикаментов. От голода умереть точно не хотелось.
Папа зашёл и двинулся к тележкам. Он держал наготове наш кухонный нож и озирался по сторонам. Мы с сестрой взяли по тележке и двинулись вдоль рядов с продовольствием. Я смотрела на банки с консервами
(и они могут закончиться)
и проходила мимо них. Консервы - дело последнее, думала я. Сперва надо есть скоропортящиеся продукты.
- Берите всего и побольше, - прошептала мама, как будто боялась, что её услышат.
- Верно, - подтвердил папа, - возьмём тележки с собой, так будет удобнее. Не думаю, что их хватятся.
- Да уж, - я оглянулась и заметила, что мама и папа тоже везли по тележке. - Мы не только еду берём? Ведь если взять столько, оно успеет испортиться прежде...
- Да, берём всё, что сочтём нужным, - отозвалась мама, не давая мне договорить. Мне показалось, что она не хотела услы-шать концовку предложения. Но я-то хотела всего лишь сказать "прежде, чем мы всё это съедим".
Тени нас не трогали, хотя я замечала их повсюду. Это были не те тени, что всегда собираются в углах, если на них не падает свет солнца. Эти человекообразные призраки не исче-зали на свету. Они ходили вдоль прилавков, как будто выби-рали продукты. Я молчала, но в голову закрадывались разные мысли: "А вдруг мы умерли и стали призраками. Вдруг эти тени - живые люди, а мы... мы сами - тени".
Мы не стали поднимать тележки в квартиру, оставили их у подъезда. Просто пришлось несколько раз сбегать туда и обратно. Папа и бабушка оставались охранять нашу добычу. И если бы нам не было так страшно, то всё это могло быть забавным и интересным.
Я была очень довольна. Никогда в жизни у меня не появлялось возможности брать в магазине всё, что я захочу, да ещё и в любых количествах. Мы с сестрой постоянно пере-глядывались и улыбались, а родители ничего на это не говорили. На их лицах было написано, что они боятся, как бы это не стало последней радостью в нашей жизни. Мама ведь придерживалась своей теории насчёт газа. Что было у папы на уме, мы не знали, но он был довольно мрачен с виду. Только бабушка спокойно ковыряла коробочку с лекарством. Может быть, это был шок, а может, что-то ещё, но в любом случае мы были рады за бабушку. Если бы она нервничала, это бы плохо сказалось на её сердце.
Потом мы закончили перетаскивать "покупки" и вернулись в наше убежище. Мы были очень голодны, поэтому набросились на еду и хорошо перекусили. От всего пережитого у нас разбо-лелись животы. Мы уселись в гостиной и вынуждены были слу-шать их стройное и не очень урчание.
Поскольку после События дел ни у кого никаких не было, мы всей семьёй стали придумывать развлечения. Просто сидеть - это с ума сводило. Мысли не давали покоя, а разговоры ни к чему не вели. Поэтому мы разбились на пары: я с бабушкой села играть в шашки, а папа с сестрой - в шахматы. Мама быст-ро нашла нам всё необходимое и занялась уборкой. Сказала, что это её успокаивает.
Так прошло несколько дней. Сидеть взаперти стало муче-нием. Но снаружи всё ещё был туман и тени. И мы боялись вы-ходить. А продуктов было ещё очень много. Мы с сестрой объедались чипсами и шоколадом. Бабушка много времени проводила за разгадыванием кроссвордов. Но она-то уже довольно давно была на пенсии, и у неё было время придумать, чем занять себя. А мама и папа хотели пойти на работу. Это было, наверное, интереснее, чем сидеть дома.
- Это нелепо. Глупость какая-то, - заявила как-то мама. Она сидела перед окном и долго смотрела на улицу. - Не может быть, что выжили мы одни!
- Я тоже так считаю, - кивнул папа. Он в который раз подошёл и снял с телефона трубку. Положил.
Ничего не работало. Первое Время вообще этим отличалось. Мы слушали шуршание и чьи-то голоса, отзвуки голосов вместо гудка, и нас это пугало. Я и сестра не решались брать телефон. Только папа на что-то надеялся и иногда проверял, не появилась ли связь.
- Мы должны найти других людей, - сказал он.
- Как ты предлагаешь это сделать?
- Во всяком случае, сидя здесь и распивая чаи, мы ничего не сделаем. Я предлагаю выйти на улицу.
- Там никого нет. Один туман.
- Может быть нет, а может... может, мы плохо ищем. Я считаю, надо ещё раз дойти до супермаркета. И по другим магазинам пройтись. Не мы одни нуждаемся в еде.
- Возможно... А ты не хочешь постучаться к соседям?
Папа помолчал. Мы давно это обдумывали. Возможно, соседи живут возле нас и точно также бояться высунуться нару-жу. Но мы стучали по трубам и топали в пол. И ничего. Тиши-на. Вот поэтому мы и не хотели ничего предпринимать. Сту-чать и звонить - бесполезно, мы понимали это. Папа мог выло-мать некоторые двери... Но мы боялись того, что можем за ни-ми найти.
- Я не думаю, что они всё ещё там. Может быть кто-нибудь... Но мне кажется, мы пропустили массовое отступление, - криво улыбнулся папа. - Скорее всего, все люди живут в каких-то больших убежищах. В подвалах или торговых центрах. Как вам такая идея?
- Может, ты и прав... - с сомнением в голосе ответила мама и снова посмотрела за окно.
В конце концов, решили поступить так: мы с сестрой остаёмся охранять бабушку, а папа с мамой, вооружившись скалкой и ножом, отправятся в ближайший крупный торговый центр. Кристина сказала, что тоже хочет пойти. И я хотела пойти. Бабушка не хотела, зато поддержала нас.
- Ничего со мной не случится. Здесь вообще ничего не случается, - сказала она, заканчивая раскладывать на компью-тере пасьянс.
Папу было не переубедить. Поэтому мы остались дома. Сидеть, волноваться и не знать, чем занять голову и руки. Остались смотреть на проплывающий под окнами туман. За родителями закрылась дверь, и они исчезли в новом, чужом для нас мире.
Сейчас нам сложно представить, каково это - жить в ярком, наполненном людьми городе, где все куда-то спешат, гуляют большими весёлыми компаниями, водят малышей в детский сад, зарабатывают деньги на работе... Мне вот вообще не представилось такой возможности. Я училась в университете, когда Событие случилось. Но и остальные, жившие другой жизнью, уже забыли те годы. И само-то понятие "годы" утратило своё прежнее значение... Не знаю, как к этому относиться. Хорошо это или плохо?
Но тогда перед нами стояла серьёзная задача - покинуть скорлупу квартиры и понять принципы жизни в новом мире. Что ещё сказать? Родители не могли остановить нас - меня и сестру. Бабушку тоже, но она была на тот момент увлечена пасьянсом.
- Интересно, далеко они ушли? - спрашивает Кристина. Я пожимаю плечами и молчу. Сестра смотрит в окно. - Никого не вижу. Я хочу туда выйти. Нет никакого смысла в том, что мы здесь сидим.
- Поддерживаю, - киваю я. Встаю на подоконник, высовываю голову в форточку. - Ау! Кто-о-нибудь на-ас слы-ышит?
Туман не отвечает. Мы решаем, что мама с папой уже доста-точно далеко. С разрешения бабушки мы открываем дверь и переступаем порог...
Вдвоём, взявшись за руки, мы шли по улице. Кругом только туман. Кошки и собаки по-прежнему нас не замечают и сторо-нятся. Они избегают Города, не только людей. Гуляют по газо-нам, по траве, но почти не выходят на тротуар и дорогу.
- Почему мы молчим? - спросила я, зная ответ.
- Потому что вокруг нас ходят тени, - предположила Кристина.
- Или потому, что в тумане может скрываться что-то страшнее теней?
- Или поэтому.
На широких улицах нам было очень не по себе, поэтому мы зашли во дворик. Нижние этажи дома следили за нами, будто бы через стёкла прямоугольных очков. Там скорее всего никого не было, - думали мы, - но всё равно мурашки стайками выска-кивали из-под кожи. Если бы что-нибудь, кроме вездесущих теней, шевельнулось в тумане, нет никаких сомнений, что мы бы хором закричали и рванули домой.
Мы осторожно вошли во двор. На скамейке сидела толстая кошка и вылизывалась, не выказывая никаких признаков беспо-койства. Поэтому
(призрачная безопасность)
мы с Кристиной задержались здесь.
Во дворе находился небольшой игровой комплекс для детей: горки, качели, песочница... Мы, не сговариваясь, направились к большим качелям. Мнение кошки и больших застеклённых глазниц нас не интересовало. Зато усталость в ногах мы успели почувствовать. Совсем небольшую. Такую, от которой хочется присесть на качели.
- Как думаешь, мама с папой правы? Люди действительно живы и скрываются в торговом центре? - спросила Кристина, взмывая вверх.
- Если так, то что означают все эти тени вокруг? - тихо ответила я, улетая назад. Мои качели слегка поскрипывали.
- Может быть, это призраки умерших?
- Может быть, но эта версия, пожалуй, нравится мне ещё меньше.
- Как же понять, что случилось? Как понять, что нам делать? Никто не приходит и не отдаёт приказы. Телевизор молчит. Скучная и одинокая свобода.
- Но мы хотя бы живы.
- Надеюсь, ничто не заставит нас об этом пожалеть.
Мы долго раскачивались взад и вперёд. Это было приятное ощущение, мы потом часто приходили сюда и в другие места, где есть хорошие качели. Отличный способ полностью погрузиться в собственные мысли. Продуктивный и действен-ный. И мы знали, что никто не придёт и не будет смеяться над нами. Даже если мы слезем с качелей и будем возиться в грязи с куклами или машинками. А почему бы и нет? В новых песоч-ных часах нет дна и запас песка неограничен.
Через какое-то время мы устали раскачиваться. Кристина села и стала смотреть в туман или на тени, а я продолжала сла-бо раскачивать качели, глядя на серую землю, движущуюся под кроссовками. Скрип-скрип. Скрип-скрип. Я раздумывала над тем, стоит ли вернуться домой или лучше продолжить иссле-довать улицы на предмет интересных находок. Скрип-скрип.
- Да прекрати ты скрипеть! - недовольно буркнула сестра, и это прозвучало довольно грубо. Она продолжала смотреть в туман.
- Не разговаривай со мной так.
(Скрип-скрип)
- Если не прекратишь - буду только так разговаривать! На нервы действует!
- А нормально сказать нельзя?
(Скрип-скрип)
- Пожалуйста, хватит! - раздражённым громким голосом сказала Кристина. А затем её голос изменился. - О, Боже. Что происходит?
- Что? - я обернулась, но позади себя никого не увидела. Я продолжала всматриваться в туман, полагая, что сестра увидела там нечто страшное (скрип-скрип). На всякий случай слезла с качелей. Потом посмотрела на сестру. - Что?..
- Ты... ты исчезаешь...
С минуту мы молчали. Во всяком случае, пауза затянулась. Я видела Кристину, но она была полупрозрачной и какой-то туск-лой, похожей на те тени, которые мы наблюдали вокруг себя все эти дни. Она мне объяснила, что и она видела меня такой же. Сквозь её лицо я видела траву и дерево, а она, очевидно, могла посчитать число ворон, вспугнутых кошкой и разры-вающих тишину города хриплыми криками позади меня.
- О нет... Неужели нельзя было выходить из дома? Вот так и исчезли все люди! Наверное, тени - это они... - Кристина смотрела в мои глаза. - Это действие тумана?
- Не знаю. Но я не хочу умереть так... Прости, что продолжала скрипеть, когда ты первый раз сказала. Я должна была понять, что у тебя нервы взвинчены...
- Нет, это ты меня прости! Я была груба с тобой, - Кристина заплакала.
Я почему-то не смогла заплакать, но бросилась к сестре и попыталась её обнять, пока туман не сделал из неё бесплотного призрака. Я зажмурилась. Больше всего я боялась, что мои пальцы пройдут сквозь плечо Кристины как сквозь воздух. Боялась также, что она исчезнет при моём приближении, как та тень, на которую папа махнул ножом... Но ощутила под пальцами спину сестры. Открыла глаза - и увидела её.
- Наш папа хотел стать стекольщиком, но передумал, - сквозь слёзы засмеялась Кристина. - Я так испугалась...
- Я тоже, - я ещё крепче обняла сестру, потом осторожно отстранилась. Мы боялись, что снова станем прозрачными, если отдалимся друг от друга. Но такого не случилось.
- Пойдём домой. Папа и мама могут вернуться в любой момент, они будут волноваться, - сказала Кристина.
Я была с ней полностью согласна. Взявшись за руки, мы пошли домой.
Некоторое количество шагов спустя
(времени нет, время остановилось)
мы добрались до нашего подъезда. Здесь было тихо. Как и везде. В окнах не было ни одного человеческого лица, ни еди-ного признака жизни. Словно мы находились в Чернобыле или Припяти.
- Надеюсь, что в городе нет радиации, - будто прочитала мои мысли сестра.
- Я тоже, - взявшись за дверную ручку, я остановилась и оглянулась на наш двор. - У меня странное ощущение, что кроме нас остался в живых ещё дворник.
Мы замерли, вглядываясь в окружающую действительность. В её реальность можно было поверить, но поскольку всё в отдалении исчезало в тумане, то появлялись сомнения. Однако нельзя было не верить в то, что двор стал чище. Меньше бутылок, пакетов, прочей дряни. И даже помойные баки не обложены мусором, как это обычно бывало.
- Интересное наблюдение, - после минуты молчания сказала Кристина.
После этого мы вошли в подъезд и стали подниматься по лестнице. Даже здесь, в доме, сверху было не видно нижних ступеней - они скрывались за слоем тумана. Даже с точки зрения оптимиста это трудно счесть хорошим признаком.
...Тишина не нарушалась ничем.
Мы позвонили, дверь открыла бабушка. Она обрадовалась нашему появлению, сказала, что беспокоилась и что больше отпускать нас одних не будет.
- Родители ваши ещё не вернулись, да и вас так долго не было. Где вы пропадали? Я сварила для вас грибной суп. По-обедаете сейчас или подождёте маму с папой? - улыбнулась бабушка. Хоть она была абсолютно реальной в новом мире.
И в этот момент в дверь раздался звонок. Мы переглянулись. Никто не мог идти за нами, ведь мы только что вошли и не слы-шали шагов.
- Кто там? - спросила бабушка и посмотрела в глазок. Мы встали возле неё и посмотрели друг на друга.
И что же? Кто там, вы думаете, был? Сосед по лестничной площадке? Только соседи успели бы за такое короткое время (?) дойти до нашей двери. Только так мы могли не слышать ша-гов.
- Это мы, вернулись, - раздался приглушённый мамин голос.
- Бабушка! Не открывай! Вдруг это не они? Что, если это призраки?
- Не говори ерунды, - отмахнулась бабушка. Она уже откры-вала дверь.
Родители зашли в коридор. Они выглядели как обычно. Как ни в чём не бывало снимали обувь и верхнюю одежду. Правда, они торопились, но лишь для того, чтобы скорее сесть за стол и поговорить. По их лицам мы поняли - у них есть новости.
Новости были, всё так. Но пришлось подождать немного, что-бы их услышать. Родители помыли руки и прошли к столу, а мы с сестрой задержались в коридоре. "Они ничего не сказали про звук шагов в подъезде..." - "Да, они тоже ничего не слы-шали..." - "Может быть, они находились у соседей?" - "Может. Но спрашивать пока не будем. Сами расскажут".
Так мы решили. Ведь нам не хотелось, чтобы мама и папа узнали, что мы уходили из дома без их разрешения. Они считали, что это опасно... и, после того случая на качелях, мы не могли не согласиться с их мнением.
Мы сели за стол. Бабушка всё красиво накрыла. Раньше мы видели такую еду и сервировку только по праздникам, а после События стали хорошо питаться каждый день. Ведь, во-первых, в магазине мы взяли всё, что хотели, и совершенно бесплатно притом. А во-вторых, мы тогда боялись, что конец света наступит в любой момент. И справедливо полагали, что в последние дни перед гибелью имеем право на вкусный обед.
- Мы видели сегодня нечто удивительное, - сказала, наконец, мама, когда доела тарелку супа. Папа стал накладывать для неё "второе" - картофельное пюре с мясной поджаркой. - Когда мы подходили к дому, то заметили...
Мы с сестрой испуганно переглянулись.
- ...в одном окне какой-то квартиры в районе второго подъез-да кошку, - мама и папа посмотрели на меня, сестру и бабушку.
- Ну, а дальше? - не удивилась бабушка.
- Дальше пока ничего. Мы собираемся дойти до этой квар-тиры.
- Мама, понимаешь, если там в течение длительного времени живёт кошка, то, возможно, в квартире есть живые люди! - по-яснил папа бабушке. Но он не улыбался. Радоваться было рано. Живых людей могло и не быть...
- Вы опять пойдёте без нас? - спросила Кристина, обиженно сморщив нос.
- Ну... - папа с мамой переглянулись. - Можете пойти с нами, но только будете идти позади. Если мы заметим что-то... нехорошее, мы вас остановим.
Мы с сестрой были рады. Обед продолжался в приподнятом настроении. Поход решили не откладывать. Всем нам не терпе-лось узнать, что творится в "кошачьей" квартире.
- Но как мы попадём внутрь?..
Папа сосредоточенно жевал кусок хлеба.
- Я думаю, - наконец выдал мысль он, - что нам стоит всё-таки попытаться пойти обычным путём. Как-никак, вламы-ваться в дом к посторонним людям не есть хорошо.
- Если только они не запаслись каким-нибудь пулемётом на случай непрошенных гостей, - шепнула я Кристине, но слыша-ли, конечно, все. - Тогда, может, лучше и вломиться! Хотя бы внезапность была б на нашей стороне.
За эту шутку (которая шуткой, в общем-то, была только наполовину) мне влетело от мамы. И была ею подана мысль меня оставить дома. Но, увидев выражение моего лица, мама сразу передумала.
В итоге даже бабушка решила пойти. И мы дружной, большой, но отнюдь не шумной компанией покинули своё убежище.
Как и раньше, улицы были затянуты в покров плотного тумана. Сухого, тёплого, не ощутимого на коже. Я знаю, гово-рят, люди ко всему способны привыкнуть. И, пожалуй, я уже тогда начала привыкать к тихому, дремлющему городу. В какой-то степени, атмосферу можно было назвать умиротво-ряющей: беззастенчиво пели птички в ветвях деревьев, во дворах встречались кошки и собаки, солнце мягко освещало улицы. Погода, кстати, имела уже тогда свойство меняться, просто поначалу мы были слишком ошеломлены переменами, чтобы это заметить.
- Было бы мило, если бы не было так страшно, - вздохнула Кристина, бросив тоскливый взгляд на наш родной, совер-шенно опустевший теперь двор. - Даже чище стало.
- Не может быть, - отмахнулся папа. Он уже держался за ручку того подъезда, о котором он упоминал за обедом. Но слова сестры заставили его остановиться. С минуту он оглядывался по сторонам, и, конечно, мама не могла не присоединиться к этому по сути своей познавательному занятию. - Мне кажется, или, в самом деле...
Бабушка протиснулась вперёд и вошла в подъезд. Под её решительным натиском родители на время потеряли интерес к нашему с Кристиной открытию и вернулись к своему исследованию. Мы вошли следом.
В этом подъезде, как и в нашем, было тихо и мрачно. Маленькие бледные обрывки тумана виднелись где-то под нашими ногами. Но, как ни странно, никаких неприятных запа-хов, равно как и скомканных бумажек, ну всяких там обёрток от конфет к примеру, которые порою встречаются на лест-ничных клетках в многоквартирных домах, особенно если внизу не стоит дверь с домофоном, здесь не было.
Папа пытался определить, за какой дверью мы должны обнаружить кошку. В конце концов, мы остановились перед одной из квартир по правую руку. Мама потянулась рукой к звонку. Раздалась громкая трель. Мы даже вздрогнули, столь неуместным показался этот звук в окружении плотной тишины. А потом уставились на дверь, переводя взгляд с глазка на ручку, с ручки на замочную скважину и обратно.
- Нам бы соли занять! - рявкнула бабушка. Её голос мог бы мёртвого из могилы поднять. А мне казалось, что бабуля уже не та, что раньше! Мы с сестрой переглянулись.
- Сдаётся мне, там никого нет, - испустил папа вздох разочарования.
- Да, - согласилась мама. - Если бы и спали, то, очевидно, пробудились бы от таких Иерихоновых труб, - и она зачем-то дёрнула за ручку. А дверь возьми и откройся.
- ...Аа, - папа щёлкнул зубами, когда закрывал рот.
Мы все были удивлены не меньше него. Но стоять и смотреть на это чудо не было смысла, и мама продолжила своё дело: широко распахнула дверь и зашла в прихожую.
Не буду вдаваться в подробности, описывая внутренне убранство той квартиры. Важно заметить, что никого из людей, живых или не очень, мы там не обнаружили. Между тем, ко-шачьи миски в кухне были наполнены свежим кормом и водой. И та кошачья особь, что гордо восседала на белом пластиковом подоконнике, к числу обиженных жизнью явно не относилась.
Мы потоптались в комнатах и вышли наружу. Не солоно хлебавши, как сказала бабушка. "Как будто только за солью и ходили," - шепнула я папе, который на тот момент оказался ближе всех ко мне. Папа, хотя и обладает у нас хорошим чувством юмора, не подал виду, что моя шутка показалась ему забавной. И я поняла, что в его светлой голове зреет очередная мысль... что и подтвердилось его же собственными словами, когда мы, наконец, покинули мрачные стены чужого подъезда.
- Вам не показалось странным, что кошка сыта, а еда на месте, но жильцов нигде не видать? - остановился папа у скамейки и скрестил на груди руки.
- Наверное, там кто-то живёт, но они куда-то вышли, - ответила мама, пожимая плечами. Как будто её ничем не пронять. Вот газовая атака - это да! А тут - фи! - кошка.
- Так ведь дело-то в том, что мы двери запираем! - возразил папа. - Как и все остальные нормальные люди в нашей стране.
Но маму, кажется, и это не смутило.
- Значит, они не посчитали это необходимым. Людей нигде не видно, магазины ломятся от изобилия товаров. Кому придёт в голову обкрадывать квартиру? Давайте лучше пойдём домой, а к хозяевам кошки вернёмся позже.
- Нет и ещё раз нет, заявляю я вам! - поднял папа указа-тельный палец вверх, чтобы придать своим словам больший вес. - Чувствует моё сердце, что-то здесь не так. Люди бы за-перли квартиру просто по привычке. Как и мы это делаем. Но, понимаете ли, когда мы шли вниз, я задержался на втором эта-же и попытался так же открыть одну из дверей. И она тоже бы-ла не заперта! Чуете, откуда ветер дует?
- Нет, не чуем, - ответила за нас мама. Когда она одёрнула юбку, в её движениях чувствовалось упрямство. - Ветра вообще практически нет, если ты заметил. Вот это я нахожу странным! И не считаю, что так уж полезно целый день стоять на улице.
Наши ноги утопали в тумане и, стоило маме напомнить о жуткой неестественности окружающего мира, как меня пробрала дрожь. Но в остальном я была согласна с папой. Только не могла ничего предложить. План дальнейших дейст-вий отказывался выстраиваться у меня в голове.
- Но и сидя дома, мы ничего не решим! - возразил папа. - Я считаю, надо попытаться найти людей. Тех, кого мы давно знаем. Я иду к Борису Геннадьичу. Кто со мной?
- Я тоже не хочу сидеть дома, пока снаружи может произойти что-то важное, - аргументировала своё, а заодно и моё желание Кристина.
- Чего мы ждём?
Мама посмотрела на бабушку уничижительным взглядом. Мол, и вы туда же? Но бабушку такими взглядами не пронять, не лыком шита. Она повернулась и не спеша двинулась в сторону дома дяди Бори (который, в общем-то, нам дядей не приходится).
- Ладно, - вздохнула мама и махнула рукой, всем своим видом показывая, что признала поражение. И правильно, бесполезно спорить с папой, когда мы его поддерживаем.
Ветер слегка поигрывал листьями растущих вдоль тротуара деревьев. А солнце, наполовину скрывшись за облаком, всё ещё показывало, какое время суток нынче на дворе. Хотя бы что-то осталось неизменным. Вневременье не было таковым в полном смысле этого слова. И опять же, возвращаюсь к своей мысли, что правильнее назвать это Мир После События. Или как-то так, аналогично.
Мы своей маленькой дружной гурьбой подошли к двери квартиры под номером 5, за которой, при обычном положении вещей, оказывалась прихожая в форме длинного коридора. Папа, судя по всему, выбирал, стоит ли ему позвонить или сразу дёрнуть за ручку. В итоге остановился на первом вари-анте, помогающем отсрочить лицезрение возможно пугающих результатов при варианте втором, к которому нам всё равно придётся вернуться. Итак, папа нажал на кнопку звонка.
- ...Кто там? - раздался вдруг голос дяди Бори.
Мы все вздрогнули, заулыбались и оглядели друг друга, как будто в поисках неуловимых изменений.
(Всё вернулось на свои места?..)
- Это мы. Золотухины. Всем семейством, - обозначил нас папа. - За солью пришли.
Мы с сестрой прыснули со смеху. Бабушка только крякнула и поморщилась.
Дверь приоткрылась на полпальца, и оттуда на нас пос-мотрел большой серый глаз. Кажется, его обладатель был не склонен веселиться в тот момент. Впрочем, неудивительно. Я всегда полагала, что странные происшествия определённого масштаба способны изменить даже самых жизнерадостных личностей, вроде нашего дяди Бори.
Однако затем раздался вздох облегчения, и дверь распах-нулась на полную, открывая нашему взору и все остальные части тела хозяина квартиры. Папа и Борис Геннадьич, как во-дится, пожали друг другу руки. С остальными он обменялся улыбками.
- Заходите скорей. Мне не нравится туман, а он и в подъезде висит целыми днями.
Мы не заставили себя долго упрашивать. Как ни крути, а эта бледная неощутимая взвесь, воцарившаяся повсюду, и у нас никакой симпатии не вызывала. Я уж не говорю про маму. Так что мы зашли, разулись и вереницей прошествовали на кухню, а дядя Боря как следует запер дверь и присоединился к нам.
Минута молчания. Все смотрят друг на друга, вымученные улыбки. Никто не решается заговорить первым, потому что раз-говор возможен только на одну тему. И эта тема не лучшим образом сказывается на наших нервах. Может, мне и не удаётся отразить в своём дневнике весь наш мир и все наши эмоции в полной мере, но, думаю, каждый, кто будет читать его, при должной степени развития воображения, сможет домыслить опущенное. Ну, как мы это делаем в процессе складывания большой картины-паззла.
- Как поживаете? - выдал наконец дядя Боря, в смущении почесав залысину.
- Неплохо, неплохо, - ответил папа. - Но ведь всех нас не это волнует, верно?
- Верно, - выдохнул Борис Геннадьич. Чуть оживился: - Поставить чаю?..
- Давай, хозяй, потчуй, - согласилась бабуля. И, проявив недюжинную самостоятельность, потянулась к полкам, чтоб раздать всем чашки и блюдца. "Какая прыткая стала", - подумалось мне. Но объяснить этот феномен я могла только нервным напряжением, во власти которого, я думаю, мы все в любом случае находились.
- Заварю чёрный, - предупредил дядя Боря. Закончив с чайниками, он всё же принудил себя вернуться к беседе. - Странные дела творятся, так ведь? Не у меня крыша поехала?
- Нет, Борис Геннадьич, не у тебя. Не у тебя одного, по крайней мере, - живо отозвалась мама. Всё-таки идея о групповых галлюцинациях была ей по-прежнему дорога. Как память. Шучу. - Весь этот туман... Тени... Ты тоже думаешь, что они похожи на людей?