Я так счастлива! А как же может быть иначе, если у меня есть все, о чем только можно мечтать! О чем мечтает каждый человек, каждое животное, растение или вещь? Любить и быть любимой! Я люблю, и я любима! Что же может быть прекраснее? И я наслаждаюсь своей любовью каждый день, каждый час, каждый миг. И сейчас, я вижу ее стройную фигурку в легком брючном костюме светло-серого цвета, так подходящим к ее голубым глазам, и светлые пышные волосы, которыми играет ветер, и брелок с моими ключами на пальце, я вижу, как она неспеша поднимается по ступенькам, и легко толкает дверь, и подходит к прилавку, чтобы купить себе воды и сигареты... я вижу ее, и все мое существо поет от любви, и я жалею, что не могу броситься за ней туда, быть с ней везде, где бывает она, не расставаться с ней ни на минуту. И мне очень хочется верить, что и она хоть немного сожалеет о том же, ведь я знаю точно: у нее нет никого ближе меня. Никого! Как же я счастлива!
Я до сих пор вспоминаю нашу первую встречу. Вот уж никогда не думала, что смогу принадлежать женщине! Хотя мой первый хозяин сам виноват: у него был отвратительный вкус. Ни одна женщина из тех, с кем он общался, мне не нравилась. Они все были вульгарные и наглые, обращались со мной, словно я дешевая игрушка, и не стеснялись указывать на это ему. А он хмыкал и даже не пытался меня защитить. Наедине, правда, он мне говорил, что я его любимая "красавица", потом стал называть "малышкой", а под конец и вообще - "старушкой"! Мне стало обидно. Какая же я старушка? А потом увидела его новую "красавицу", такую блестящую, стремительную, готовую удовлетворять самые смелые желания... А я осталась одна, заброшенная, молить своих богов, чтобы они послали мне нового хозяина, который бы любил меня... и они послали, только я сначала этого не поняла.
Хозяин подошел ко мне вместе с молодым человеком и двумя девушками. Я поняла, что буду принадлежать одному из них, и я решила, что парню. Но почему-то ключи оказались в руках длинноволосой блондинки. Она обошла меня вокруг и неожиданно ласково дотронулась до меня пальцами. Я никогда не знала подобной ласки и внутри меня что-то дрогнуло. Потом подошел парень, внимательно осмотрел меня и улыбнулся блондинке. Они ушли, а через полчаса она вернулась одна. Остановилась в нерешительности рядом, теребя ключи и осматривая меня придирчиво, словно еще сомневалась в правильности сделанного шага. Я тоже немного сомневалась. Будет ли она обо мне хорошо заботиться? И что она вообще понимает в нас? Не буду ли я просто игрушкой, с которой можно позабавится и выбросить? Я еще все-таки молода и умирать раньше времени мне не хотелось, я чувствовала, что способно сотворить еще многое и многое для человечества. И я с опаской наблюдала за ее движениями и выражением ее лица. Наконец, она собралась с духом и подошла ко мне. И снова я вздрогнула, когда ее легкие пальцы коснулись меня. Нежно погладили дверцу, ветровое стекло, смахнули ветку с крыши. Наконец безошибочно вставили ключ, и я замерла, пока она не оказалась внутри меня. И еще пять минут молчаливого знакомства. Ее пальцы и глаза медленно обследовали все у меня внутри: руль, приборную панель, коробку передач, "бардачок", обивку кресел и всего салона. Наконец она вздохнула и расслабленно откинулась в кресле, бросила сумочку на соседнее сиденье, вставила ключ в зажигание и захлопнула дверцу. И в первый раз сделала то, что потом стало нашим привычным ритуалом: устроилась поудобнее на сиденье, открыла окно, достала из сумки телефон, положила к стеклу, рядом с ним - пачку сигарет и зажигалку. Затем отложила сумку, посмотрелась в зеркало и закурила. Включила радио. Выкурив сигарету до половины, она повернула ключ и нажала на педаль. И мы поехали, медленно, осторожно, примеряясь друг к другу. Слава Богу, не лихачка! - подумала я. Будет меня беречь. Я тогда еще сомневалась в том, что она достойна быть моей хозяйкой, я думала - попрактикуется на мне, и продаст, так хоть я в хорошем состоянии от нее уйду. Тем временем она докурила и прибавила скорость. Мы выехали на Московское шоссе и там мы показали друг другу, на что способны. И обе остались довольны. Она оказалась хорошим водителем, внимательным и уверенным в себе, а я старалась уловить каждое ее желание по малейшему движению рук и ног, и мой мотор ровно и довольно урчал. Наконец она остановилась на обочине и снова закурила.
- Ну что ж, - сказала она после первой затяжки с наслаждением улыбаясь. - Сбылась мечта идиотки! Я свободна! Давай знакомиться, спасительница. Меня зовут Света. А как тебя зовут, я у твоего прежнего хозяина не узнала, да и глупо обращаться к нему с таким вопросом. Теперь ты моя, у тебя будет все мое. И имя я тебе дам сама. Если ты не будешь возражать, я буду звать тебя Ладушкой. Не слишком оригинально, зато просто и от всего сердца. Approuve-toi? Eh bien! Я надеюсь, Ладушка, мы с тобой подружимся. Мне позарез нужна подруга. Надежная. Хорошая. Веселая. Такая, которая бы по одному моему слову срывалась туда, куда я захочу, и помогала бы мне во всем. Я в свою очередь обещаю, что буду о тебе заботиться и никому не дам в обиду. Как некоторые мужчины, что проводят у своих машин больше времени, чем с женой. Я девушка свободная, и меня никто ревновать к тебе не будет. А если вдруг и найдется такой... мы и тогда не поссоримся, j'y crois. Ну, так что? Дружба?
Она ласково погладила мой руль и улыбнулась. И это был первый раз в моей жизни, когда я пожалела, что не умею улыбаться, и вообще ничего не могу сделать самостоятельно. Но она уловила мои мысли и поняла, что я хочу - и нажала на клаксон. И потом мы еще долго сидели и смеялись: она заливалась своим звонким серебряным смехом, а я в ответ выдавала все гаммы, на какие способна.
В тот же вечер во дворе ее дома, который теперь стал моим домом, она почти час заботливо обихаживала меня теплой водой, полируя мои крылья. Мой прежний хозяин уже давно не проявлял такого внимания, и я тут же окончательно забыла его и все свое железное сердце подарила ей. И с тех же пор сладкая дрожь охватывает меня всякий раз, когда я вижу ее, спешащую ко мне, и испытываю необъяснимое наслаждение, когда ее пальцы касаются моей дверцы, и она садится на место водителя, и повторяет весь свой ритуал. Только несколько раз было иначе, но это мне лишь доказало, как сильно я люблю ее, и она любит меня. Где же ты, любимая, ou es-tu? Что-то ты слишком задержалась в этом магазине, или там нет твоих любимых сигарет?
Сквозь полупрозрачное стекло мне видно ее, как она считая сдачу отошла от кассы, убрала в сумку кошелек и бутылку воды и стала раскрывать пачку "L&M". Сейчас выйдет! Но кто это еще? Что за мужчина к ней подходит? Что он говорит? Почему кивает на меня? Ей это не нравится. Она качает головой и решительно сжимает губы. Он настаивает и указывает на моего соседа - темно-серый "Renault". Кто он такой?
- Мой хозяин, - жалобно излучил в ответ серый красавец. - У меня мотор полетел. А ему в город нужно. Он опаздывает. Неужели вы не согласитесь его подвезти?
Подвезти?! Неслыханная наглость. Мы со Светой вообще никого не подвозим! Только знакомых. И то редко. И мой предыдущий хозяин этим не занимался. Чтобы я стала извозчиком? Вот еще!
- Потасканная "восьмерка"! А гонору, как у "Мерседеса"! - обиженно откликнулся "Renault" и замолчал.
А сам-то! - подумала я и снова посмотрела на нее.
Каково же было мое удивление, когда я увидела ее, спешащую ко мне вместе с мужчиной. Неужели он ее все-таки убедил ехать в город? Ведь мы же только что оттуда приехали!
Потрясенная, я даже курлыкнула не так, как обычно, когда отключалась сигнализация. Она опустилась на сиденье и потянулась, чтобы открыть другую дверцу, а я старалась изо всех сил передать ей свое возмущение. Она пустит его в салон?!
Но она то ли не поняла меня, то ли не захотела понять. Он опустился рядом с ней и виновато улыбнулся.
- Мне очень жаль, - сказал он. - И я понимаю, что вы мне не доверяете. Хотя, честно сказать, вы можете не беспокоиться за машину: ваша старушка никого не привлечет.
- Спасибо.
- Простите, если обидел, но я говорю правду.
- Всегда?
- Абсолютно. Вы можете мне доверять. Я вам оставлю свою документы. Вот паспорт, права, техпаспорт. Держите их у себя.
- Думаете, откажусь?
- Нет, для того и даю. Так что - поедем?
- Сейчас.
Она вынула из сумки телефон и сигареты, положила на привычное место, потом включила радио и закурила и только после этого дала приказ трогаться с места.
Я в течение этого времени пыталась разобраться в чувствах - своих и чужих - и поняла, что наш пассажир мне вовсе не противен. За пять лет, прожитых среди людей, я научилась разбираться в них, и сразу определила, что этот относится не к самой худшей породе. Во всяком случае он нравится мне даже больше, чем смазливый хозяин фиолетовой "девятки", с которой я дружу. А Света, кажется, придерживается противоположного мнения. И это мне не понравилось: до сих пор наши вкусы совпадали во всем. Впрочем, она по людским меркам еще очень молода, и ей требуется больше времени, чтобы понять, что за человек перед ней. А пассажиру она понравилась.
Я послала мысленный привет бедняге "Renault" и попросила прощения за невольную грубость, но он не откликнулся. И мы поехали в обратный путь.
- Я надеюсь, вы из-за меня не опоздаете? - извиняющимся тоном спросил пассажир, похоже, ради того только, чтобы завязать разговор.
- Нет, - Света продолжала придерживаться односложных ответов и смотрела прямо перед собой, словно сосредоточенная на вождении.
- Мне, правда, неудобно, если...
- Если бы я куда-то опаздывала, я бы с вами вообще разговаривать не стала, - снизошла она до объяснения. Наконец-то! Признаюсь честно, меня несколько коробит ее поведение, она такая милая, но иногда просто невыносима. Впрочем, это только по отношению к людям. На вещи она не кричит никогда, за что мы ее и любим.
- Куда вы ехали, если не секрет? - молодец, не поддается на ее резкий тон, не теряет надежды завести беседу!
- Гулять.
- Просто гулять?
- Просто.
- Одна?
- Одна.
- И из-за меня вы прервали свою прогулку...
- Еще одно извинение, и я вас высажу на обочине. Раз уж я приняла решение, то я отвечаю за него. А не вы. Я не тот человек, кому можно навязать чужую волю.
- Я вижу, - он улыбнулся краем губ. Меня это заинтересовало. Что же он такое видит? Свету заинтересовало тоже.
- Что вы хотите сказать? - спросила она, щелчком выбрасывая окурок за окно.
- Ваш облик, ваша речь, машина, телефон, все говорит о том, что передо мной очень самостоятельная девушка. Я не имел в виду ничего ироничного, - добавил он в ответ на ее недоверчивый взгляд.
- Бог с вами, но впредь - выбирайте выражения, - она махнула рукой перед лицом - ее характерный жест, когда она хочет от чего-то отмахнуться.
Она приказала мне прибавить скорость и откинулась в кресле. Он тоже откинулся, но (я это отчетливо видела) продолжал наблюдать за ней в зеркало. Она не замечала, задумавшись о чем-то своем - обычное для нее состояние, - но вдруг очнулась и спросила:
- Что же вы замолчали?
- Выбираю выражения, - ответил он осторожно приглядываясь к ней.
- Бросьте! Меня не надо бояться. Расскажите, зачем вам надо в город?
- Работа. Я не люблю говорить о своей работе. Я и так о ней слишком много думаю, да и к тому же, сейчас неподходящее время.
- Чем не подходящее?
- Ехать с красивой девушкой в машине и развлекать ее скучными разговорами о своих делах...
- Так развлеките чем-нибудь другим, раз не хотите выбалтывать свои секреты - неужели вы думаете, что они мне нужны?
- Я вовсе не имел в виду секреты...
- Хватит. Мне совершенно не интересно, чем вы занимаетесь. Я спросила только, чтобы поддержать светскую беседу. Не хотите об этом - поговорим о чем-нибудь другом... Ou est ma сhatte?
- Вы поклонница Льюиса Кэрролла?
- Утону от смущения, я не знала, что вы французская мышь! Очень приятно встретить наконец образованного человека!
И они рассмеялись, довольные друг другом, а я облегченно вздохнула: слава богу, нашли общий язык. Честное слово, этот парень нравился мне все больше! И тут некстати зазвонил телефон.
- Алло! - Света поднесла его к уху, а пассажир деликатно отвернулся. - Oui, je t'ecoute... Oui, je le voudrais... Pas ce soir, peut-etre demain... Non... Je ne suis pas seule... Non... Ca va, et toi?... Et ta femme?... Salut... Черт побери... - пробормотала она сквозь зубы, кладя телефон на место.
Я ее понимаю. Опять звонил он. Только с ним она говорит по-французски. Только после его звонков она грустит. Только на него она ругается, но только ему дарит свои улыбки. Ему и мне.
- Ну, вот, из-за меня вам приходится откладывать нужную встречу, - сказал пассажир с виноватой улыбкой, от того, что понял все.
- Я обещала вас высадить на обочине, - напомнила Света.
- Да, но...
- Мой брат подождет.
- Я даже не знаю, как вас отблагодарить...
- Сочтемся.
Бедняга, я пожалела пассажира, ему снова придется пробивать лед моей Светы. Да только стоит ли? Она уже начала лгать - никакого брата у нее нет и в помине. А может, она и права - зачем чужому человеку знать о ее отношениях с ним? Только я знаю о них, да еще Ира, ну и фиолетовая "девятка", разумеется.
Она снова закурила, но не с наслаждением, а нервно, и обернулась к пассажиру:
- Вы знаете французский?
- Да, мне очень жаль, но я невольно подслушал.
- Когда же вы прекратите извиняться? Наглец. Вы проявили чудеса настойчивости, чтобы сесть ко мне в машину, а как только сели, превратились в "ботаника", который комплексует по каждому поводу! Имейте мужество, в конце концов, или вы не мужчина?
- Не надо меня оскорблять, - заметил он совсем другим тоном.
- Ненавижу притворство, - ответила она. - А по-французски я говорила вовсе не из-за вас. Просто у меня привычка такая общаться с... братом.
- Прямо "Война и мир", - восхитился он.
- Нет, обычная жизнь. Толстому такое и не снилось.
- Да, представить себе Наташу Ростову с сотовым телефоном...
- И на старенькой "восьмерке", и с сигаретой в руке.
Не знаю, кто такая эта Наташа, но Свете явно понравилось сравнивать себя с ней. Может быть, она мне как-нибудь расскажет?..
- Зачем вы столько курите? - удивился он.
- Я мало курю. Мне пачки хватает дня на три.
- Но сейчас?..
- Только за рулем. Дома берегу здоровье мамы, на работе курить нельзя. Вот и получается - утром, пока еду, две-три штуки, да на обратном пути. Разве это много?
- Нет. А я - год, как бросил.
- А я - год, как начала. Смешно, но это правда... Брат... приохотил.
Ну, зачем же ты снова о нем вспомнила? Как вспомнила, так опять погрустнела. Не понимаю я людей - зачем сами растравляют себе душу воспоминаниями? Вот мне неприятно вспоминать прежнего хозяина, так я и забыла о нем. Почему она так не может? Почему он так не может? "Девятка" тоже не понимает ни его, ни ее. Как жаль, что мы ничего не можем!
- У вас нехороший брат, - как ни в чем ни бывало продолжал пассажир, желая превратить все в шутку.
- Да, - а вот у Светы такого желания не было. - Нехороший. Но я его люблю.
Сказала и задумалась над этими словами. Бедная! Почему же людям так сложно разобраться в своих чувствах к себе подобным? У нас ведь все так просто...
Видимо, Свете пришла в голову похожая мысль (я замечала, что у нас с ней часто совпадают мысли), и она отогнала ее своим жестом, тряхнула головой и с улыбкой повернулась к пассажиру.
- Мы всегда любим не тех, кого следует, - заявила она. - А кто знает, кого следует. Ведь надо любить всех. Всем хочется быть любимыми, независимо от того, хороший ты или плохой. Правда? Я вот тоже не хорошая, а мне хочется любви. Вы, конечно, можете возразить: мол, хочешь, чтобы тебя полюбили, так исправься. А я отвечу: зачем? Ведь это уже буду не я. А любви-то хочу я. Я, со всеми моими недостатками. Вот и получается замкнутый круг. Пока не исправишься - тебя не полюбят, а исправляться просто так никто не хочет, все ждут того, ради кого это можно сделать. И так далее. Вот и выбирай, что для тебя важнее. И вся наша жизнь, все наше счастье стоит в зависимости от желания быть хорошим или не быть.
- Неужели у кого-то поворачивается язык назвать вас нехорошей? - спросил он с некоторым оттенком в голосе, придающим ему какую-то двусмысленность, так приятную женскому сердцу. Света уловила это и ответила в том же духе:
- Первое впечатление обманчиво. Никогда не доверяй своим глазам.
Она посмотрелась в зеркало, затем бросила быстрый взгляд на спутника, и снова залюбовалась собой.
От него не ускользнули эти маневры. Он придвинулся ближе и сказал:
- Я своим глазам доверяю. Я вижу перед собой очень красивую юную девушку, очень самостоятельную и обиженную на кого-то неизвестно за что.
- Не на вас.
- Меня это радует.
- Смотрите, как бы не огорчило потом.
- Я не верю, что вы бы смогли меня огорчить.
- Поспорим?
Их глаза встретились на короткое мгновение - Света не могла надолго отрываться от дороги, но ей хватило этого, чтобы проснувшийся дьявольский огонек полыхнул в глубине ее зрачков, и ему хватило секунды, чтобы разглядеть его и озадаченно откинуться назад.
А я про себя аплодировала Свете: как же она умеет обращаться с этим народом - мужчинами. Один взгляд - и готов. Я уж точно знаю, он теперь не отвяжется. Хотя, кажется, Света именно этого и добивалась. И я изо всех сил старалась передать ей мое одобрение: пусть я никогда не увижу больше свою подружку "девятку" и ее хозяина. "Renault" et son maitre куда лучше!
Мы въехали в город, и наш спутник (свинство со стороны Светы - я до сих пор не узнала его имя!). Попросил отвезти его в Купчино, а не до ближайшего метро, как они уговаривались раньше.
- На общественном транспорте я совсем опоздаю, - сказал он. - Я заплачу вам за бензин.
И он даже достал бумажник, но Света королевским жестом отмахнулась.
- Я же сказала - сочтемся. Куда ехать?
Он назвал адрес, но Света плохо представляла себе этот район и попросила указывать ей дорогу.
- Я всего лишь полгода за рулем, и хорошо знаю только центр, да пригороды. А вот изучить весь город мне как-то недосуг. Не люблю город, особенно спальные районы. Все эти перекрестки, светофоры, ограничения скорости... Вы согласны со мной?
- Полностью. Я вожу машину уже пять лет, а весь город так и не знаю. Только нужные мне лично маршруты.
- Что ж, будем просвещать друг друга.
- С радостью.
Он посмотрел на нее с нескрываемым интересом. Она заметила, но виду не подала. Остаток пути они проговорили (что было очень приятно мне) о машинах и дорогах, и о своем личном опыте. Он хвалил Свету, что она хорошо водит, а она скромно улыбалась и говорила, что ей повезло с машиной и нежно поглаживала мой руль. Милая моя! Вот в такие моменты и понимаешь счастье бытия!
Наконец он попросил нас остановиться.
- Мне сюда. Я очень благодарен вам, что вы откликнулись на мою просьбу. И скажите, сколько я вам должен?
Он снова достал деньги. На лице Светы отразилось недовольство.
- Я же сказала - сочтемся. И не суйте мне свои деньги, я беру только натурой, - она выдержала паузу, наблюдая за его реакцией. К его чести следует сказать, что он повел себя достойно. Не осклабился, не смутился. Слегка улыбнулся и качнул головой.
- Что мадемуазель подразумевает под этими словами? - спросил он.
- Я подожду вас. А там и решим. Спокойно.
- Что ж... Я постараюсь быстро закончить свои дела.
- Постарайтесь. Счастливо.
Он вышел и помахал ей рукой. Она в ответ тоже подняла руку с уже вытащенной из пачки сигаретой.
- Приключения начинаются, Ладушка, - сказала она. - Как он тебе? По-моему, симпатичный. С Сашей, конечно, не сравнить. Но почему я должна постоянно сравнивать? Саша - это мое прошлое, и совсем немного настоящее. А мое будущее свободно. И Сергей (так значит, его зовут Сергей, - отметила я) имеет полное право претендовать на него, как, впрочем, и любой другой. В конце концов, я должна доказать Саше, что он не единственный мужчина в мире. А если быть до конца откровенной, я уже устала от этих отношений. Я должна его бросить, а то, не дай Бог, его бросит жена, и он придет делать мне предложение. А я вовсе не хочу становиться женой этого бабника! Пусть Катя с ним мучается - сама виновата. А вовсе не я, и не он. Кто ж его в загс тащил? А я должна ее поблагодарить: он бы мне всю жизнь испортил! Ты так не считаешь?
(Считаю, еще как считаю!)
- Вот и я говорю. Мне сказочно повезло, что я встретила его уже женатым. Если бы я еще была замужем! Как я хочу быть чьей-нибудь собственностью! Ты бы знала! Как я тебе завидую. Ты принадлежишь мне. А я никому. Они все принимают это за независимость, а я называю это - нежелание принадлежать кому попало. Если бы ты меня могла понять...
А я понимаю! - мне захотелось крикнуть, чтобы она услышала. - Я понимаю тебя, дорогая моя. Я тоже не хочу принадлежать кому попало! И мне сказочно повезло в этой жизни, что я встретила тебя. И как мне жаль, что ты не можешь принадлежать мне, как я тебе. Ты была бы счастлива, но мир устроен так, что люди не принадлежат машинам. Они принадлежат только самим себе. Даже не себе подобным, а только себе. И как бы ты ни хотела кому-то отдаться, все равно, ты вернешься и станешь снова собой. Так было всегда и так будет, потому что никто, кроме тебя самой, не сможет прочитать твою душу, потому что никто, кроме тебя самой, не сможет отгадать твоих желаний. Людям этого не дано. Дано лишь нам, вещам, но вы об этом не знаете. А если бы и знали... стали бы вы от этого счастливее?
Сергей вернулся довольный. Подошел к открытому окну с ее стороны и несколько удивленно улыбнулся.
- Я не думал, что вы меня всерьез будете ждать. Я задержался. Дела...
- Вы надеялись, что я уеду и освобожу вас тем самым от платы?
- Я надеялся как раз на обратное.
- Я вас заинтриговала? Что ж. Смотрите, не разочаруйтесь потом. Кстати, дверь с другой стороны, и она открыта.
Он сел на свое место и повернулся к ней.
- Моя прекрасная хозяйка, приказывайте - я в вашем распоряжении, - сказал он, откровенно любуясь ею (и я не могу осуждать его за это - она действительно была привлекательна в эти минуты).
- У вас при себе много денег? - неожиданно спросила она. Мы с ним оба были ошарашены.
- Ну... - замялся он, - что вы называете много?
- Вы лишили меня сегодняшней прогулки. Не будь вас, я бы в любом случае потратила свой бензин, даже больше. Так что за него я не прошу компенсации. Но я бы получила удовольствие, и я его хочу получить. Раз уж мне не удалась поездка за город, я хочу развлечься в городе. А для этого нужны деньги. Поэтому подумайте - куда вы меня можете пригласить.
- Я бы вас пригласил в ресторан, но, боюсь, я одет неподходяще.
- Я соглашусь и на кафе, туда не требуется смокинг.
- Смокинга у меня в любом случае нет.
- Тогда к чему разговоры. Едем. Только скажите - куда. Вы знаете какое-нибудь приличное кафе?
- Знаю. Я укажу вам путь.
И я повезла их туда, куда он указал. Всю дорогу они перебрасывались исключительно общими фразами, и когда наконец оставили меня дожидаться их у обочины, я могла только порадоваться, что все идет, как надо. Несомненно вернутся они уже более близкими друзьями.
Мое предположение оправдалось на 200 процентов. Они заставили меня ждать слишком долго, а когда я их увидела, я не поверила своим глазам (если я могу так выразиться). Моя милая хорошая Света буквально висела на плече Сергея, заглядывая ему в лицо и странно смеясь. Он тоже был весел, но на ногах стоял твердо. Да, мне и раньше случалось видеть пьяных девушек, но только в качестве пассажирок! Как же мы доберемся до дому? с ужасом подумала я. Ведь Света и до ближайшего угла не доедет. Она даже пива не пьет, когда за руль садится, а сейчас...
Но Сергей все решил сам. По-хозяйски открыл мои двери, усадил Свету на переднее сидение, а сам сел за руль. Она тут же приникла к его плечу и подставила губы. И мне пришлось минут десять ждать, пока они нацелуются. После чего он наконец завел мотор и повез нас куда-то. Света ничему не удивлялась, из чего я сделала вывод, что они обо всем договорились за ужином, и теперь ждут не дождутся, как окажутся у него дома. Не могу сказать, что я одобряю такие скоропалительные отношения, но, во-первых, Света меня спрашивать все равно не станет, а во-вторых, пусть уж лучше будет Сергей, который мне понравился, чем кто-либо другой.
Он припарковал меня у своего дома и вытащил задремавшую Свету. Наспех щелкнул сигнализацией и скрылся в подъезде с моей любимой. Я только с грустью вдохнула. Не так уж часто Света уходила на ночь, не попрощавшись со мной. И не так уж часто она пускала кого-то на свое место во мне. Точнее, это было всего один раз.
Я хорошо помню - в то утро она выбежала на полчаса раньше, вся еще сонная и растрепанная, ненакрашенная, быстро кинула сумку на сиденье, не достала ни телефона, ни сигарет, по дороге включила радио и понеслась. Я недоумевала: что случилось? от кого она бежит? Так, что даже не поздоровалась со мной, ничего не объяснила. Оказалось - не "от кого", а "к кому". Через пять минут на обочине возникла смутно знакомая фигура. Света резко затормозила и выскочила ему навстречу.
- Ты куда? - только и успел удивиться он. А она обежала меня кругом и упала на соседнее сидение.
- Веди ты. Я не в состоянии. Ты же опаздываешь. А я посплю еще пятнадцать минут.
Поспать ей, впрочем, не удалось. Хотя они с Сашей почти не разговаривали, но она стала причесываться, краситься, потом достала и какой-то еды. Он косился на нее, и было видно, что ему немного неудобно перед ней. Наконец он сказал:
- Извини, я не виноват, что у меня машина старая. Я сам не ожидал, что она сломается.
- Я уже слышала эти слова однажды. Не продолжай дальше, а то и я могу повторить свою реплику. Ты ее помнишь?
- Да.
И они замолчали снова. А я сделала вывод, что моя подруга "девятка" сегодня с утра пораньше решила взбунтоваться и никуда не ехать. А Саша, опаздывая на работу, не нашел ничего умнее, как позвонить моей Свете и предложить подвезти его, благо, что им по пути, но не рассчитал, что ей выходить надо на полчаса позже. А она, дурочка, понеслась к нему. А потом еще и отдала мои ключи. Он высадил ее на Первой линии Васильевского Острова, поклявшись забрать на обратном пути, и даже не оглянулся, направляя меня дальше, через Петроградскую сторону на Гражданку. Я полдня прождала его на незнакомой стоянке, отбиваясь от расспросов соседок: кто я, и куда делась "девятка". Наконец он появился. Некоторое время оглядывался, ища меня, пришлось подмигнуть ему фарами. Он устало опустился на сидение и закурил (хоть в этом он не отличается от моей милой).
- Ну что, ласточка моя, поедем за твоей хозяйкой. Я перед вами в долгу. Но за мной не станется!
Попробуй только забыть, - подумала я тогда. И я думаю, он не забыл, только как он рассчитался со Светой, я не узнала. Впрочем, моя девочка такая нетребовательная к нему. С остальных может три шкуры спустить, а ему все прощает за одну улыбку. Может, все-таки Сергей исправит ее?
Я вспоминала и думала об этом всю ночь в незнакомом дворе в компании незнакомых машин, которые с интересом посматривали на меня и удивлялись, почему я стою на месте красавчика "Renault". Я как могла удовлетворяла их любопытство и делала туманные намеки, что, может быть, скоро поселюсь здесь, хотя Света меня бы не одобрила в этом, я знаю точно. А еще я гадала, что же будет утром, кто на мне поедет и куда.
Утром в привычное время появилась Света. Без привычного ритуала завела мотор и, словно торопясь уехала из двора, приютившего меня в эту ночь. Только через пару кварталов она остановилась и, глубоко вздохнув, вытащила из сумки телефон, сигареты и включила радио. Неспеша выкурила сигарету, позвонила маме, сказать, что у нее все в порядке, потом повернула поудобнее зеркало и стала прихорашиваться.
Что же это она? - недоумевала я. - Сбежала от него? Дурочка. Не дай Бог еще позвонит своему Саше и назначит свидание!!! А ведь они собирались что-то делать сегодня вдвоем...
Однако она не стала больше никому звонить. Закурила еще одну сигарету и приказала мне ехать.
- Поехали, Ладушка, а то я уже опаздываю. Но я же не могу появиться на работе в таком виде. Мне совершенно не нужны лишние слухи. Хотя... Слухи насчет Сергея... - на ее лице появилась игривая гримаска, - pourquoi pas? А то они меня там считают этакой "зимней вишней", кем я, честно говоря, и являюсь. Пусть будет он. Вдруг он мне предложение сделает? Ты думаешь, я откажусь? Не-е-ет. Никогда и ни за что! Я хочу почувствовать, как это - изменять законному супругу. Конечно, это не значит, что я собираюсь ему изменять направо и налево. Но ведь и Саша так просто от меня не отступится.
А ты сама от него отступишься? - хотела спросить я и в который раз пожалела, что лишена возможности...
2
- А сейчас поворот направо, узкая такая дорога, езжай по ней не сворачивая и... je t'attends.
Света отключила телефон и положила его рядом с собой. Она растянулась на подстилке, закинув руки за голову и, покусывая стебелек, вглядывалась в высокое небо над головой. В трех метрах от ее ног плескалась вода небольшой одинокой речушки, над которой летали стрекозы, а в высокой траве стрекотали кузнечики. Я стояла рядом с ней с распахнутыми дверцами и негромко включенным радио и тоже наслаждалась тишиной и красотой природы конца августа.
Только со Светой я узнала, что это такое. Мой бывший не любил загородные прогулки. У него была дача, но он редко там появлялся, а когда ездил, то оставлял меня неизменно в гараже, пропадая надолго. А у Светы дачи не было, поэтому она с конца апреля, как только сошел снег, не реже, чем раз в неделю выбиралась за город. Так вот поедет куда-нибудь по шоссе, свернет на узкую тропинку (для меня узкую), остановится на полчасика, подышит воздухом, а потом - обратно в город. Иной раз брала с собой подруг, но чаще ездила одна. А несколько раз звонила своему другу и предлагала прогуляться вместе. Мне это больше всего нравилось. Они с Сашей переговаривались по телефону, а мы с "девяткой" мчались наперегонки. А вот сегодня мне придется соревноваться с "Renault". И хотя мы с ним подружились за последнее время, не могу сказать, что меня это радует. Он и моложе и быстрее меня. Куда мне с ним тягаться? Я только молюсь своим богам, чтобы Света мне не изменила, как не изменяла до сих пор. Если уж она решит выйти замуж за Сергея, то я хочу остаться с ней, хотя меня, конечно, не спросят. А Сергей, при том, что я ему помогла, постоянно настраивает мою девочку против меня. То говорит, что такой красавице, как она, неприлично ездить на потасканной "восьмерке", то уговаривает вообще отказаться от вождения, мол, это неженское занятие, а то обещает подарить ей своего красавца, когда купит себе другого. Но Света, умница, на все его инсинуации отвечает одно: "Я Ладушке не изменю, она этого не заслужила". Я ее от этого люблю еще больше. А в Сергее разочаровываюсь: как же обманчиво первое впечатление. И даже начинаю немного скучать по "девятке" и Саше. Все-таки они как-то проще и ближе. И он никогда не воображал о себе больше, чем он есть на самом деле, и мне со старушкой поболтать было приятнее, и к Свете она относилась хорошо, быть может, потому, что знала ее уже давно и даже помогала ей.
Света резко поднялась, услышав приближающийся шум мотора. И через полминуты я поздоровалась с "Renault", а моя девочка повисла на шее его хозяина.
- Я тебе удивляюсь! - сказал он минут через пять. - Позавчера мне было тебя не вытащить из дома. А сегодня ты сама вырываешь меня буквально из самой гущи дел. Что-то стряслось?
- Просто мне очень захотелось провести этот чудесный день позднего лета с тобой. Мне стало скучно, когда я закончила работу, и я решила позвонить тебе.
- Какая ты непоследовательная! А если бы я не смог?
- Но ты же смог! Зачем говорить о том, чего нет?
- Ты, кажется, не сомневаешься, что любой мужчина побежит за тобой куда угодно и когда угодно. А сама бежать не готова.
- Не надо язвить. Я не могла позавчера, я была занята. Ведь ты тоже мог сегодня быть занят. И я бы на тебя не стала обижаться.
- Я не обижаюсь. Мне интересно, чем ты была так занята?..
- Ты ревнуешь?
- Немного. Я тебя не всегда понимаю. И иногда мне кажется...
- И зря! К чему мне тебя обманывать?
Света сказала это совершенно естественно, и она почти не соврала. С Сашей она виделась с тех пор только один раз, и хотя они продолжали перезваниваться, я поняла, что встречаться они не собираются. Может, и к лучшему...
Тем временем Сергей продолжал допытываться, что же за неотложное дело было у Светы после работы.
- Я хочу знать о тебе как можно больше. Я тебе о себе рассказываю все!
- Все?! - не поверила она.
- Все. Спроси, что хочешь - отвечу честно. Клянусь.
- Ну, хорошо, сам напросился. Ты меня любишь?
- Люблю.
- А свою предыдущую женщину?
- Я думал, что люблю, но потом...
- Ты хотел на ней жениться?
- Я был слишком молод, чтобы надевать на себя такое ярмо.
- А сейчас?
- Сейчас готов.
- Твои родители это знают?
- Что у тебя за вопросы?
- Отвечай честно. Сам обещал.
- Родители еще не знают, но если ты хочешь, я им позвоню завтра же и скажу. А теперь, может быть, ты ответишь на мой вопрос?
- Отвечу, так и быть. Я зарабатывала себе на новую покупку.
- Как и на что?
- Хочу ноутбук. Чтобы не сидеть дома привязанной к компьютеру. Представляешь, поеду куда-нибудь, вот как сейчас, с ноутбуком, на природе - и отдых и голова соображает лучше.
- А зачем на природе компьютер? Игрушек мало?
- Для работы. Зарабатывать еще на что-нибудь... Я придумаю уж.
- Так как ты зарабатываешь? Я что-то не понял...
- Любовные романы пишу. Их издают, а мне денежки идут на счет. Доходный бизнес.
- Никогда не любил любовные романы.
- Я тоже, но я не виновата, что у меня хорошо развито воображение.
- Так ты хочешь сказать, что позавчера ты весь вечер сидела за компом и сочиняла очередную пошлую историю?
- Ты даже не читал! - обиделась она и отвернулась.
Он немного подумал и тронул ее плечо:
- Я исправлюсь. Твои романы буду читать, они, наверняка, самые лучшие.
- Неправда. Обыкновенные.
- На тебя не угодишь.
- Не люблю подлиз.
- А я не люблю любовные истории. Мне кажется, что они все такие надуманные.
- Много ты читал!
- У меня была девушка, которая их обожала, прочитает и начнет пересказывать мне: как Кейт влюбилась в Тэда, а Лиз и Ник пытались их разлучить.
- Я пишу только про русских девушек, а что касается правдоподобности... Посуди сам. Хочешь, я расскажу тебе мой последний роман, он еще не написан. Если скажешь, что это слишком надуманно, я даже садиться за него не буду.
- Честное слово - не будешь?
- Клянусь. Начинать?
- Я весь внимание!
- Итак. Называется "Сестренка". Это история о девушке, студентке, у которой в жизни все было плохо. Парень бросил ее, и хотя она за полгода успела его забыть, ничего нового в ее жизни не произошло, и это ее сильно печалило. К тому же отношения с подругами не заладились, и учеба надоела и так далее... А в довершение ко всему (это происходило осенью, и была жуткая слякоть), она поскользнулась на улице и упала. Огорчило ее больше всего то, что она испачкала свое любимое пальто, а вовсе не то, что заболела нога. Однако когда она добралась до дома, она поняла, что поспешила: черт с ним, с пальто, на ногу наступить невозможно. Это стало последней каплей ее несчастий, и она заплакала от того, что даже пожалеть ее некому, кроме себя самой. Да еще мамы, которая всегда возвращалась поздно. Мама и спасла ее. Придя и увидев распухшую дочкину коленку, она кинулась звонить в "Скорую", и девушку увезли в больницу.
То, что она увидела там, надежды в нее не вселило: уж слишком мрачно и грязно было в коридорах приемного отделения, особенно после виденного в американских сериалах. Она молила бога, чтобы ей достался хороший врач, который проявит хоть каплю сострадания к ней, и он появился. Несмотря на то, что выглядел он довольно молодо, он быстро поставил диагноз и сообщил, что ей придется провести в гипсе три недели как минимум. Девушка воскликнула: "Это невозможно! У меня экзамены скоро! Я должна готовиться!" а он ответил: "Здоровье важнее, хотя я знаю, как тебе помочь. Тебе нужна операция, но она требует дорогого оборудования, которого в этой больнице нет. Я могу отвезти тебя в другую больницу. Тогда через неделю ты сможешь ходить... Но разумеется, это не бесплатно". Он оказал ей первую помощь и дал один день на раздумье. Но ее мама все решила за нее: ехать и никаких разговоров, другого шанса не будет. Она позвонила врачу и договорилась с ним, и он сам отвез девушку на своей машине...
- Светочка, это банально, - перебил ее Сергей. - Я могу тебе рассказать, что будет дальше в двух словах. Она в него влюбится, потому что он ее спас - это всегда облагораживает мужчину в глазах молодой девушки, а она была просто красавица, поэтому он тоже влюбится в нее и они поженятся.
- А вот и не угадал. Такая история действительно была, но на два года раньше до описываемых событий и с другой девушкой. Поэтому к началу нашей истории красивый молодой врач был уже удачно женат и даже успел обзавестись хорошенькой дочкой. О чем он подробно и рассказывал, пока вез свою новую пациентку и ее мать. И вообще, Сережа, пообещай мне, что не будешь меня перебивать, пока я не дойду до конца. Все вопросы и замечания - потом. Ладно?
Он кивнул в знак согласия и приготовился слушать дальше.
- Пока они ехали, девушка не раз пожалела, что такой красавчик оказался занят. Она не чувствовала себя роковой женщиной, способной разбить чужую семью, да и не хотела. Через неделю я буду дома, думала она, и никогда больше не увижу его. Надо попросить подруг привезти книги, буду готовиться к экзаменам. А он думал: и чего это меня угораздило помогать ей? За что? За красивые глаза? Так у моей жены они красивее... Я в этом не сомневаюсь. А через неделю мне и сравнивать будет не с чем...
Так они думали, пытаясь каждый себя убедить, что любовь им не нужна. А все-таки, оставшись ненадолго наедине, они не знали, о чем говорить.
Он оформил ее в свое отделение, там, где была его основная работа, всеми правдами и неправдами, говоря, будто она - его сестренка. А она подумала, как бы хорошо было, если бы это было так. Быть его сестрой, быть его другом! Но лучше не давать этим мыслям воли. Главное - экзамены.
Ей принесли книги, и она углубилась в их изучение, не обращая внимание ни на кого. Он тоже на нее внимания почти не обращал, разве что иногда, пробегая мимо палаты, улыбнется и спросит, как дела. Они боялись друг друга, и хотели как можно скорее забыть друг о друге. Он привез ее в воскресенье и решил, что в ближайшую среду сделает ей операцию, а к концу недели отправит домой, и его не смутило то, что она за время переездов и пребывания в районной больнице простудилась. "Авось, ничего страшного не случится, - думал он, - операция-то легкая и быстрая, а держать ее здесь лишнюю неделю опасно". Она доверилась ему, так как в медицине не смыслила ничего ровным счетом, и читала свои книжки. Однако не дремал заведующий отделением: увидев ее с хлюпающим носом, он накричал на нее, мол, она обманула врачей, в таком состоянии об операции и речи быть не может! Она робко попыталась возразить, что ее лечащий врач... "Вот я завтра с вами обоими разберусь, кто кого обманул!" - ответил заведующий и ушел. Девушка задохнулась от негодования. Этот красавчик ее подставил, можно подумать, что он не знал ни о чем! Обида закралась в ее сердце, а разве можно обижаться на того, к кому ты равнодушна? Девушка переживала, пыталась разобраться в своих чувствах и справиться с поднимающейся температурой. Соседки предложили ей одно действующее средство: полчашки коньяка. И наутро она проснулась обновленной и абсолютно здоровой. И тем больше было неудовольствие ее врача, когда он узнал, что операцию ей отменили.
Его захлестнула как горячей волной мысль: что же теперь будет?! Ничего не понимая, он пытался хоть как-то исправить положение, но получилось только хуже. Он не сдержался и сорвал на ней свою досаду. Обиженные друг другом они разошлись до обеда, и у него появилась последняя спасительная мысль: завтра. Это не день их отделения, но может быть, удастся найти на полчаса хоть одну операционную? "Готовься на завтра", - сказал он ей, и она поблагодарила небеса.
Только небеса были против, как и больничные власти. Не дали им операционную. Придется ждать до понедельника... И он, и она были равно удручены этим событием. И оба поняли - это судьба. Но оба, как это обычно бывает с влюбленными, не понимали, что их чувство взаимно, оба не надеялись на что-то серьезное. "Раз этого не избежать, пусть это будет маленьким приключением в скучной жизни, - решили они. - Ведь все равно ничего серьезного не произойдет". И оставшееся до выходных время они провели, заигрывая друг с другом. Однако перед тем, как расстаться, оба снова испугались. Жили они рядом - на другом конце города, и она втайне лелеяла мечту, что он подвезет ее до дому, раз ее отпускают на выходные. И он думал об этом же, только никак не мог собраться и предложить. Ведь одно дело - болтать с ней по пять минут в больничных коридорах, и совсем другое - целый час наедине в машине. Он видел, что она положила на него глаз, и всерьез опасался за свое благополучие, он даже предупредил ее, чтобы она "не смущала его, а то потом проблемы будут", но она не вняла. А он не мог понять, нравится ему это или нет. И когда он все-таки предложил ей свои услуги, то почти обрадовался, когда она огорчилась и сказала, что за ней должна приехать мама, и она не может ей позвонить и сказать, что все поменялось. "Но ты попробуй, может, она еще не уехала", - неизвестно зачем сказал он. И добавил, что зайдет через десять минут.
Она молясь про себя бросилась к телефону, но... мамы дома не было. Уехать с ним? Нет, мама не заслужила такого отношения! Совершенно растерянная она стояла посреди коридора и ждала его, как будто он мог ей помочь. Как бы она хотела в это верить! Но тут ее окликнули. "У тебя очень характерный случай, - сказала ей женщина в белом халате, державшая в руках ее карточку. - Я хочу показать тебя студентам, ты не возражаешь, я надеюсь?" - "Нет..." - прошептала она. Через минуту она сидела на своей кровати, окруженная толпой студентов, а женщина тараторила непонятные слова и мяла ее ногу. А она все смотрела на дверь и ждала, когда появится он. Он вошел и протиснулся сквозь толпу. "Это вы делали ей пункцию? - тут же обратилась к нему женщина, - тогда расскажите нам..." Он скомкано ответил на вопросы и посмотрел на нее. "Едешь?" - одними губами спросил он. Она чуть заметно мотнула головой. "Тогда до понедельника", - ответил он и быстро выбежал прочь, чувствуя не то облегчение, не то досаду. А она сидела, окруженная толпой жаждущих знаний студентов, и собирала в кулак все свои силы, чтобы не расплакаться у них на глазах и не броситься за ним вдогонку. Только когда она осталась одна, она дала волю слезам и тогда и поняла, что влюбилась в него по-настоящему.
Она считала часы до понедельника, когда снова увидит его, когда он сделает ей операцию. Начнется новая жизнь! Но и на этот раз мечте не суждено было сбыться. Рок, злой или добрый, преследовал ее, вернее, их. Слишком много операций было в тот день, некоторые затянулись, и ей отменили в самый последний момент. "Если вы мне отмените операцию еще раз, я не знаю, что с вами сделаю!" - воскликнула она, когда он пришел сообщить ей эту новость. "Что ты сделаешь?" - иронично хмыкнул он. "Машину взорву!" - высказала она первое, что пришло ей в голову, и убежала.
К счастью, ей не пришлось думать, как привести свою угрозу в исполнение, ибо в среду операция состоялась, но перед этим произошло еще кое-что... Наслаждаясь подаренным лишним днем, она гуляла по коридорам и случайно увидела его. Он отпирал небольшую дверцу, за которой обнаружился чуланчик, весь заваленный коробками. "Что вы делаете?" - полюбопытствовала она, хотя и чувствовала, что лучше бы ей не вмешиваться не в свое дело. "Надо разобрать, что нам прислали коллеги из Москвы, - ответил он. - Всякие инструменты, детали... довольно скучно, но надо посчитать... Хочешь помочь?" - "Хочу", - ответила она. И полдня они провели вместе за совершенно безобидным занятием, не разговаривая даже на посторонние темы, просто наслаждаясь присутствием друг друга. Когда все было разобрано и посчитано, он ушел в свой кабинет, чтобы ввести данные в компьютер, а она потерянно ходила вокруг, недоумевая, почему он не позвал ее. Но вот из кабинета быстрыми шагами вышел другой врач, начальник ее любимого, и тут же появился он и позвал помогать дальше. Точно также, как она утром не смогла пройти мимо открытой двери, так и он не мог не позвать ее, зная, что она его ждет. Это было сильнее их обоих, и оба ничего не могли противопоставить этому. Он, правда, сделал еще одну попытку образумить ее и себя. Он сказал: "У меня в жизни есть все, что мне нужно: работа, машина, семья... Любовницы только не хватает". - "Так в чем же дело?" - "Ни в чем..." Они обменялись взглядом, и он посоветовал: "Уходи, а то все плохо кончится" - "Что же плохого?" - спросила она. "Ты права, ничего плохого нет", - ответил он, уже ничего не понимая, и поцеловал ее. Впрочем, утолив первую жажду, благоразумие и долг врача, запрещающий личные отношения с пациентами, взяли верх, и он уговорил ее уйти, пока не поздно, а она больше не сопротивлялась: это и так было пределом ее мечтаний, ни о чем более она и не молилась.
"В пятницу я отвезу тебя домой, - сказал он ей, - обменяемся телефонами..." - "Да, да", - шептала она в ответ, чувствуя себя на вершине счастья, как еще никогда в жизни. Но опять вмешалась судьба и повергла несостоявшихся любовников в еще больший шок. В ходе операции оказалось, что травма у нее серьезнее, чем можно было предположить, глядя на снимки, и требуется еще одна операция. Совершенно растерявшийся, он сообщил об этом ей, еще не отошедшей после наркоза, но тут же испугался, что не выдержит ее присутствия и выдаст себя и сбежал. А она весь день проплакала, не понимая ничего: ни того, что с ней случилось, ни его поведения.
Она не могла ему простить его черствости и весь следующий день осыпала упреками, которые он пытался гасить. "О нас уже говорят, - шептал он ей, - подожди немного..." - "Разве у меня есть выбор? - грустно отвечала она, вглядываясь в его красивые глаза. - От меня ничего не зависит, тебе все решать..." И он решил. Он перевел ее на другое отделение, к другому врачу, специализировавшемуся как раз на травмах подобного рода. И проводив ее в новую палату, позвал к себе в кабинет. Хоть одни оковы спали, - думал он, обнимая ее и целуя. "Теперь ты моя, - шептал он ей, - теперь меня никто не накажет за связь с пациенткой". - "Так мы теперь чужие люди?" - "Если ты так хочешь..." - "Не хочу". - "У меня сегодня дела, меня ждут... Но на следующей неделе я буду весь твой, а ты моя". - "Я буду ждать следующей недели". Она ушла от него окрыленная, и ей было все равно, что мама чуть не застукала ее на месте преступления. Два дня она жила предчувствием большего счастья. И в понедельник еле сдерживала свои эмоции, когда встречала его в коридорах. Лишь оставшись ненадолго наедине в его кабинете, они отдались своему чувству. "Завтра, - сказал он ей, - завтра я останусь здесь надолго, и ты станешь моей!" - "Завтра! - думала она, - как же мне дожить до завтра?"
Она всю ночь не могла спать, она весь день не могла ни на чем сосредоточиться, она считала минуты до назначенного времени. И она боялась, что что-нибудь помешает ее долгожданному счастью. Но опасения не сбылись. Она была счастлива, как никогда в жизни. Он любил ее, она любила его, а больше никого в мире не существовало. Но все кончилось. Их счастье на узкой кушетке кончилось со стуком в дверь. Непрошеный гость ушел, не дождавшись ответа изнутри, а вместе с ним как будто ушло и еще что-то. Они оделись, и он включил свет. "Знаешь, я чувствую себя сволочью", - сказал он ей. "А ты и есть сволочь", - ответила она. Они посмотрели друг на друга, но что-то успело измениться за эти минуты. У них было ощущение, что они видят перед собой чужого человека, и себя ощущали чужими самим себе. Они расстались, едва коснувшись друг друга губами на прощанье.
"Я получила все, что хотела, - думала она, - я хотела хоть раз обладать им. Больше мне ничего не нужно, я не имею права на большее. Я не имею права отбирать его у жены и дочки".
"Получил ли я то, что хотел? - думал он. - Я хотел ее. Но еще больше я хотел и хочу спокойной жизни, я не хочу проблем. Так что же я получил? А ведь сейчас приду домой, там жена... Я скажу ей, что люблю..."
Пытаясь разобраться в своих чувствах, они провели остаток недели. Ей сделали операцию, и сделали удачно. Через десять дней ее должны были выписать домой. Десять дней. Она не знала, что думать. Она совершенно запуталась: она не имела на него прав, и не хотела отбирать у семьи, но чувствовала, что не может просто так от него отступиться. Любовь ее была сильнее. Пусть же он решает, что ей делать. А он и сам не знал. Обстоятельства и работа сложились так, что с того дня он заскочил домой только пару раз и ненадолго. Новое любовное приключение вытеснило из головы жену, и он был почти готов на какое-то очередное безумство, но пришли выходные и как обухом по голове ударили: что же я делаю?! У меня такая хорошая семья! Я не имею права ничего менять, ничего разрушать. Вся жизнь моя распланирована, а эта девушка влезла в нее безо всякого спроса и хочет все испортить?! Нет уж. Пусть выкручивается сама - если влюбилась, это ее проблемы. Я останусь с женой, а что делать с нашей любовью - пусть она решает сама.
Она не поняла его перемены к ней. Он стал ее избегать! Она ловила его взгляд, а он отвечал, что он ужасно занят и спешит. "Хоть пять минут!" - "Извини, не могу!" - "Ты обещал отвезти меня домой на выходные". - "Я отвезу обязательно, а сейчас я убегаю, прости". О чем ей было думать? Поехать с ним и в пути все выяснить - вот о чем она теперь мечтала. Но и здесь ей не повезло. В тот день у него сломалась машина, о чем он сообщил ей с издевательской усмешкой. Он был рад избавиться от этой проблемы. Но и ей лишняя проблема не была нужна. Она устроила ему небольшую истерику. Они друг на друга обиделись, потом, кажется, помирились. Он сбежал чинить свою старушку, она осталась ждать, пока ее заберет мама.
Он с ужасом ждал следующей недели, он все больше убеждался, что ему хорошо с женой, и никакие другие женщины ему не нужны - из-за них столько проблем, столько путаницы! Попробовал один раз изменить - не понравилось, хватит. Только как же ей объяснить? Видеть ее опять каждый день! Какие нервы выдержат это испытание? Как он выдержит это? Выдержит ли? Только бы не сорваться, ведь я так люблю свою жену, - убеждал себя он.
Она себя ни в чем не убеждала, она только молилась, чтобы ей дали возможность поговорить с ним не пять минут, а чуть побольше. Пусть бы он отвез ее домой, когда ее выпишут, она поймет, что он чувствует.
Она была первой, кого он увидел, придя на работу, и ему это не понравилось. Ей тоже не понравилось, его отношение к ней. И в тот день ей повезло еще раз: ее выписали, и он, услышав об этом, не смог скрыть своей радости. Как быстро он от нее избавится. Ради этого он готов даже провезти ее в своей машине. И он довез. По пути он рассказывал ей о своей жене, как он ее любит. Она молча слушала и недоумевала, неужели он не понимает, что причиняет ей боль своими словами? А он говорил и о том, что она должна поскорее найти себе кого-то, чтобы забыть его. Забыть его? Это хорошо, но разве это легко? Оставшись одна, едва успев ему на прощание крикнуть, чтобы он не забывал и хоть раз бы навестил ее, она грустно вздохнула. Он победил. Вся их любовь никуда не делась. Просто они оба перебрасывались ею точно мячом, кому достанется, тот пусть и решает, что с нею делать. Он решил, что ему эта проблема не нужна и скинул ей, а она не успела ответить. Так все и осталось...
Света умолкла и задумалась. Сергей, похоже, ждал продолжения.
- Это все? - наконец спросил он.
- Да.
- Я думал, ты как-нибудь поэффектнее закончишь. Там кто-нибудь кого-нибудь убьет, или просто так умрет, или жена узнает.
- Скажешь, не похоже на жизненную ситуацию?
- Нет, не пиши этот роман никогда. Или переделай, а то все слишком пошло.
- А разве жизнь не пошлая? Мне кажется, самое пошлое в жизни - это и есть жизнь.
- Ты слишком пессимистична. Как и этот сюжет. Знаешь, когда читаешь подобное, всегда думаешь: как все плоско и банально. В жизни, все куда сложнее, ты можешь извратиться как угодно, выдумывая нечто невероятное, но в результате все равно произойдет нечто такое, что нарочно не придумаешь, и это будет невероятнее, чем любая выдумка.
- Ты даже сам не понимаешь, насколько ты прав! - воскликнула Света. - Но если тебя послушать, получается, что все литературное наследие - пустая трата времени и бумаги?
- Я вовсе не говорю о великих писателях...
- Великими не рождаются. Великим делает время. Поэтому не спеши осуждать.
- Я тебя не осуждаю. Пусть осуждает время.
- Хватит! Мне надоело! Я не желаю больше говорить об этом! Я не напишу эту историю! Но и ты мне пообещай, что никогда не вспомнишь этот разговор.
- Обещаю, только не злись.
- Я сама виновата, что затеяла его.
Света грустно вздохнула и вдруг мотнула головой и заулыбалась, словно выбросила все из головы.