День начинался заново. Тяжкий подъем, какая-то мелодия, увязшая в голове, резь в глазах, легкая дрожь в теле. Ржавые пружины дивана заскрипели под тяжестью тела, когда Иван привстал с него и опустил ноги на пол. Окутался в одеяло и натянул свою цветную шапку на голову, затем протяжно зевнул, борясь с дрожью в челюсти и во всем теле от холода, и продолжил сидеть, в ожидании, когда сон отпустит его. Перед ним был стол с остатками еды, тут же запахло бутербродами с паштетом, лежащими на тарелке ближе к дивану. Пустые контейнеры стояли даже на полу, комки салфеток разбросаны где попало, зато пустые тарелки сложены одна на другую аккуратным столбиком. За аппаратурой уже сидел Михаил, заменивший Леонид. Второй сейчас мирно спал на кушетке у дальней стены, прямо возле горячих рифленых металлических пластин, отапливающих все помещение. Из динамиков аппаратуры исходил все тот же мирный треск, без всякого намека на жизнь.
Ваня с трудом напялил обувь, затем встал и, не снимая с себя одеяла, куда-то побрел. Ногой он задел бутылки, со звоном покатившиеся в стороны. Дойдя до входной двери, он уставился на термометр, всмотрелся в него и взволнованно приподнял брови.
- Холодает, - заметил Михаил, уловив мысль Ивана.
Тот едва кивнул, словно каждое лишнее движение отнимало его драгоценные запасы тепла. Постояв так немного, качнувшись из стороны в сторону, он подошел к столу, наколол на вилку шпрот, струхнул с него масло и зажевал вместе с кусочком хлеба.
- Жуть, что за холодрыга, - подытожил Ваня, посмотрел на Леонида, спящего в куртке, под одеялом, а затем решил навести на столе хоть какой-то порядок.
- Давай помогу, - Михаил встал и принялся сгребать в урну пустые консервы. - Сигналов все равно нет, можно не сидеть.
- Вдруг появятся?
- Вряд ли пропустим. Между прочим, я хотел было доложить о потери связи...
- Связаться с внешним миром? - ироничным тоном спросил Иван.
- Ну. Да, - он помолчал, разглядывая содержимое одного из контейнеров. - Однако ничего не вышло. Будто какие-то неполадки у нас, а не у них. Мне кажется, что надо проверить антенну, наверняка из-за погоды что-то сломалось.
- Полезешь на крышу?
- Надо бы, надо.
- Бронинов совсем недавно осматривал все. Когда это было? Позавчера? Точно. При нем все было отлично, не считая генератора.
- В какой-то момент все ломается. Может быть, для антенны этот момент настал после его уезда.
- В принципе, если дело в нашей антенне, то это все объясняет. И в таком случае к нам рано или поздно прибудет ремонтная группа с Брониновым.
Иван скинул одеяло обратно на диван, накинул толстовку и пуховик, затем взял остатки еды. Михаил же взял тарелки и оба они вышли на улицу, где во всю бушевала метель. Ветер продувал под не застегнутые куртки и оба быстро начали замерзать. На короткое время они разошлись, затем вернулись обратно, собрать то, что не смогли унести за первый заход. Со второго раза стол оказался пуст, оставшиеся бутерброды были перемещены на столик около окна, там где был радиоприемник, а все остальное Иван расставил в холодильнике на складе. Затем он бегом двинулся обратно, скорее, в тепло, в последний момент заметив, как захлопнулась дверь впереди. Михаил подошел одновременно и оба, как можно быстрее забежали в теплое помещение. Теперь они поставили на место обеденный столик, смели с него все крошки и вернули на него чайник. Порядок был наведен, и словно бы ничего не менялось со вчерашнего утра. День на день похож до омерзения и, наверное, если бы тут ничего никогда не ломалось, можно было бы застрелиться от однообразия. Одни и те же звуки в динамиках, одна и та же еда, один и тот же холодный враждебный пейзаж за окном. Михаил и Ваня решили скрасить все игрой в карты, достав колоду и раздав каждому по несколько карт. Было бы веселее поиграть втроем, но Леонид крепко спал, полностью накрывшись одеялом. Но спал сном тревожным - постоянно ворочался, шуршал и тихо кашлял. Видимо ему снилось что-то нехорошее.
Михаил показал Ване бубновую девятку - козырную карту, положил ее под колоду, когда Леонид в очередной раз закашлял не по-своему. Как-то скрипуче и протяжно звучал этот кашель и даже оба оператора замерли, глядя на него, но вдруг раздался тяжелый стук в дверь. Тут же взгляды приковались к выходу.
- Это еще кто? - боязненно спросил Ваня.
Стук повторился еще раз.
- Может Бронинов? Посмотри.
- Давай ты.
Михаил закатил глаза, цокнул, затем встал с месте, крадучись пошагал к двери. Довольно жутким казался этот визит вначале дня. Чтобы приехать так рано, ремонтная группа должна была выезжать ночью. А, учитывая ужасную погоду, они вообще должны сидеть на станции, ожидая, пока все не улучшится, разве что у них произошло что-то неожиданное, вынудившее тех бежать, причем немедленно, наплевав на время суток и погоду. Да что может быть страшнее такой погоды то? Раздумывая как раз об этом, Михаил потянул руку к ручке двери, как вдруг стук повторился еще пару раз, сильнее. Он выглянул в окно и затем быстро отомкнул дверь и распахнул ее. Иван с содроганием смотрел в сторону улицы, когда вдруг по ступенькам поднялся и зашел Леонид, хмурый из-за того, что его так долго не впускали. Тот самый третий оператор, вышедший, по его словам в туалет. Тот самый... который сейчас лежал на кушетке под одеялом, постоянно ворочаясь и кашляя нечеловеческим тоном. Михаил с ужасом в глазах обернулся в сторону кушетки. Ваня глотнул комок в горле и тоже медленно повернул голову, глядя на то место, где совсем недавно кто-то лежал. Леонид еще не понял в чем дело и почему все смотрят на кушетку с откинутым на пол одеялом.
Долго они расспрашивали Леонида - как давно он вышел, лежал ли он вообще на кушетке, видел ли он кого-нибудь. Долго искали всему объяснения, не сразу убедившись, что оба - Михаил и Иван видели и слышали, как кто-то ворочался, там, в дальнем углу. И тем более не сразу они пришли к выводу, что стали свидетелями чего-то ужасного и необъяснимого. Леонид естественно, воспринял это как глупый розыгрыш, при том, отметив актерское мастерство обоих, категорически отказываясь верить. В итоге Михаил решил оставить это дело, а Ваня все не унимался, пытаясь убедить скептически настроенного друга.
- Я тебе говорю, - твердил он, размахивая руками, - Тут творится что-то паранормальное! Вчера я слышал какие-то голоса... Да что я тебе говорю, ты же сам их слышал!
- Да мало ли какая опера прорвалась в эфир.
- До этого я так же что-то слышал, перед тем, как пропала связь. И сны какие-то странные постоянно, кошмары!
- Сны! Ну да, сны это очень веский факт. Ты сразу убедил меня, что тут что-то не то, - делая испуганный вид, надсмехался Леонид. - Мне тоже кошмары снятся, но разе это...
- Вот! - ткнув в него пальцем, воскликнул Иван. - И ты их видишь! Миша тоже! Я ведь угадал?
Михаил приподнял голову, посмотрел сначала на одного, затем на другого и произнес тихое:
- Да-а.
- Это все не спроста, зуб вам даю! Не удивлюсь, если сны у нас одинаковые!
Леонид подошел к столику и включил чайник, затем развернулся и мрачно произнес:
- Хорошо. Даже если так - что дальше нам с этих странностей? Что ты предлагаешь делать?
Тут все умолкли в ожидании ответа. Иван приоткрыл рот, какие-то слова норовили сорваться, но в итоге он лишь развел руками и добавил:
- Я не знаю.
- Именно поэтому лучше считать это все бредом, а не пытаться связать все воедино.
Случилось то, чего избегал Леонид - убеждения в том, что у них тут творится что-то мистическое. Приятнее говорить себе, что это все причудилось, показалось, считать, что сны не связанны ни с чем. Гораздо приятнее, чем осознавать кошмар происходящих событий и смириться со всем, оставаясь в безысходном положении без возможности связаться с кем-либо. Однако не он один решил, что лучше играть обыденность.
- Надо починить антенну, - заявил Михаил. - А еще помыть посуду и расчистить снег, пока вход не замело.
- Я мыл в прошлый раз, да и стоять в том холодном и пустом умывальнике не буду.
- Призраков боишься? - усмехнулся Леонид. - Ладно, я помою посуду. А ты займись снегом. На улице не так холодно, да?
- Может и морозно, но все равно как-то повеселее. Вот доиграем и я пойду, - он подошел к столу и взял с него карты. Миша тоже взял свои, автоматически возвращаясь в игру.
Леонид пожал плечами, открыл дверь и вышел.
- Может, сыграем на то - кто будет чистить снег? - предложил Иван.
- Тогда тебе придется еще и чинить антенну, потому что мы сыграем еще раз и ты еще раз проиграешь, - протянул он, выкладывая две карты поверх двух уже лежащих на столе.
- Да ты что, - усмехнулся тот, выкидывая еще одну карту.
- Именно, - Михаил побил третью карту. - Сомневаешься?
Иван подумал, посмотрел на свои карты в руках, затем на те, что лежат на столе, а затем сгреб их и скинул в сторону.
- Сомневаюсь, - подытожил он, взяв из общей колоды три карты.
Как вдруг в динамиках усилилось шипение и оба игрока повернули головы набок, смотря на аппаратуру, стоящую прямо возле них. Шипение переменилось в писк и от писка отделились отдельные гудки.
- Это азбука Морзе! - воскликнул Михаил, откатываясь на кресле чуть дальше и хватая лист бумаги и ручку. - Они что-то пытаются сказать нам.
Тут он принялся очень быстро что-то записывать. Поскольку Михаил был единственным телеграфистом из троих, кто знал азбуку Морзе, Иван слышал лишь гудки и молча ждал, пока тот все запишет. И чем дольше он писал, тем меньше интереса это вызывало. Вскоре Иван встал, выключил чайник, оставленный Леонидом и налил себе кружку кипятка. Затем его выбор встал между кофе и чаем, рука походила от банки до коробки с пакетиками и остановилась на первом.
Леонид тем временем уже домыл посуду, расставил все на столе и двинулся обратно. Пурга на улице ничуть не стихала, ветер выл, а высота снега заметно увеличивалась, от чего казалось, что деревья в лесу стали чуток ниже. Леонид замедлил шаг и внимательно всмотрелся в лесную чащу, изучил каждое деревце и все, насколько глаз хватало, постарался вслушаться в вой ветра и в иные звуки, но к его облегчению он не услышал и не увидел ничего необычного. Вернувшись по натоптанной дорожке, он зашел обратно.
- Готово! - воскликнул Михаил, когда Леонид запер входную дверь и постучал ногами о пол, стряхивая с себя снег.
В руке Михаил держал лист бумаги. Иван подошел ближе к нему, держа в руках кружку кофе.
- Поступил сигнал, - пояснил он Леониду.
- Тихо, - шепнул Михаил и принялся зачитывать написанное им: - "Прием, прием, прием. Говорит "Ацтек". Доложить в генштаб. Аппаратура выведена из строя. Телеграфируйте просьбу помощи. Требуется помощь. Срочно. Трое уже...", - Михаил приостановился и его голос сделался ниже, - "Трое уже мертвы. Другие тут. Срочно пришлите эвакуацию на научно-исследовательскую станцию "Ацтек". Проект остановлен". Дальше сигнал не имеет смысла. Набор цифр.
- Что за "Ацтек"? - удивился Иван. - Разве наши так называются?
- Нет. Да и наши не докладывают в генштаб. А что за цифры? Дай взглянуть.
Михаил протянул Леониду лист бумаги. Тот внимательно вгляделся, взял ручку и поставил какие-то точки.
- Вот же, - показал он остальным. - Это дата и время, просто надо было разделить их.
Цифры на листке выглядели так: "17.04.1943.04.49".
- Ты думаешь, что это сигнал о помощи с семнадцатого апреля, - Миша приостановился и следующие слова отчеканил по слогам, - Девятьсот сорок третьего года?
- Нет, я не о том, - завертел головой Миша. - Я говорю, что не мог к нам попасть сигнал, датированный сорок третьим годом, уж тем более в четыре часа ночи, - он указал на часы над аппаратурой, показывающие двенадцать дня. - Мало того, сигнал с черт знает какой станции с названием "Ацтек". И если так, то мы уж никак им не сможем помочь. Но этому всему есть простое и научное объяснение - с нашей антенной что-то не так! Это надо немедленно исправить. Вот увидите, стоит починить её и БАМ - магическим образом странные голоса исчезнут, а со станции с нами заговорят.
И с последними словами Михаил встал с места, напялил на себя куртку, достал из ящика электроизолирующие перчатки и сумку с инструментами, от которой сразу запахло пылью и металлом. Когда он двинулся к выходу, Леонид и Иван последовали за ним, видимо не желая оставлять друга одного, а, тем более что может понадобиться помощь.
Все смотрели на антенну, возвышающуюся над ними. Снег облепил ее со всех сторон и, казалось, что от сильного ветра она слегка покачивалась. Но, возможно, это лишь казалось. Михаил надел перчатки, обошел здание и остановился перед стальной короткой лестницей, покрытой тонким слоем льда. Стукнул по ней, та зазвенела, лед треснул и после второго удара осыпался. Он взял сумку в одну руку и стал аккуратно залазить. Иван и Леонид сопровождали его взглядом снизу вверх, глядя, как расшатывается лестница, опасаясь, как бы Миша не поскользнулся и не рухнул вниз. Высота конечно не большая, но в любом случае падать с нее вместе с инструментами было бы опасно. Поднявшись так, что рука доставала до крыши, Михаил с размаху закинул туда сумку, оскалился, когда снег посыпался сверху ему за шиворот, а затем стал залазить. Приподнявшись до пояса на крышу, он отодвинул сумку и на секунду его глаза широко распахнулись. Он едва сдерживал крик, успев лишь раскрыть рот. Там, близ антенны, на заснеженной крыше, истоптанной десятком следов, лежало какое-то почерневшее тело, содрогаясь в конвульсиях, словно под ударами тока. Пару секунд Михаил созерцал, как тело дрыгало руками и ногами, локти согнулись, тот будто попытался привстать, но вдруг нога Миши соскользнула с лестничной перекладины, он крепко ухватился руками за ее бока, съехал немного вниз и повис, болтая ногами. Двое внизу испуганно вскрикнули и глядели на Михаила, говоря никчемное: "Осторожно! Держись!". Конечно он будет держаться, куда же деться? Быстро поставив ноги, Михаил снова приподнялся, осмотрев крышу с гладким белым покровом снега. Антенна с электрическим щитом и множеством кабелей одиноко стояла, возвышаясь к серым туманным облакам.
- Все в порядке? - кричали снизу. - Что там?
Михаил аккуратно выглянул и показал рукой "Ok", а затем добавил:
- Показалось что-то.
Но ветер унес его слова за собой, в пургу, оставив слышимой лишь невнятную фразу. Он подтянул сумку ближе, аккуратно сбил лед с электрического щитка и вскрыл его. Теперь перед ним было множество исковерканных и перерезанных проводов, свисающих хаотичным образом.
- Что за чертовщина... Кто это сделал, чтоб его?!
Он приподнялся, подошел к краю крыши и крикнул, как можно громче, прорываясь сквозь вой ветра:
- Тут работы на несколько часов! - потыкал он на наручные часы, а затем изобразил, как что-то чинит невидимым ключом: - Начну прямо сейчас.
И скрылся из виду.
Иван потер руки и вопросительно посмотрел на Леонида:
- Думаешь, стоит его оставлять?
- Раз уж он решился что-то делать, мы его уже не остановим. А ты, кажется, вызывался почистить снег?
- Допустим.
- Как раз приглядишь за ним, мало ли, что случится.
- Ладно.
- Смотри сам осторожно.
- Постараюсь.
Леонид постоял еще немного, глядя на Ивана, идущего за лопатой для чистки снега, а затем и сам ушел, вернувшись в кресло перед аппаратурой. Та теперь шипела гораздо тише, а на любой частоте шипение было однообразным, не меняясь на треск или писк. Все выглядело так, будто теперь уже, с началом ремонта антенны, аппаратура окончательно уснула. Леонид сначала покрутил настройки, затем повертел в руках карты, пытаясь сделать какой-нибудь трюк, но те непослушно рассыпались. Затем встал, отмерил шагами комнату от одной стены до другой, посмотрел на градусник, вид которого автоматически вызывал холод сам по себе. В итоге Леонид, закусив бутербродом с сыром, уселся обратно в кресло, скрестил руки и слегка съехал, удобно расположившись, слушая, как легонько стучит на крыше Михаил и как шаркает лопатой Иван у входа. В этот момент он решим ему посоветовать очистить часть посадочной полосы, ибо это более важно, а ко всему Мишу оттуда лучше видно. Он встал, глянул в окно, откуда виднелась та самая посадочная полоса, и к своему изумлению увидел, как Иван уже работает там... В то же время прямо у самой двери не прекращался скрежет, схожий со скрежетом лопаты по асфальтированной земле. Леонид сначала посидел еще минут пять, ожидая, что мираж рассеется, взглянул еще раз в окно, однако Ивана там не увидел. Подождал еще какое-то время. А скрежет под дверью и не прекращался, даже наоборот, стал более явным, четким. Леонид осторожно подошел к двери, продолжая вслушиваться в шорохи, явно различая чьи-то шаги по хрустящему снегу. Легкая поступь. Он схватился за ручку, та щелкнула и тут же он услышал, как шаги участились, словно удаляясь от здания. Он распахнул дверь и выглянул на морозную улицу. Перед ним был растоптанный грязный снег и странные серые следы, поворачивающие за угол. И прямо там, за поворотом, что-то явно шуршало, словно скребя землю или стену. Леонид начал было тихонько выходить, как вдруг по потолку начали громко тарабанить.
- Э-э-эй! - кричал с крыши Михаил. - Леня! Скорее!
- Тот немедленно выпрыгнул и подбежал к лестнице, собираясь лезть, но Михаил выглядывающий сверху, остановил его.
- Не сюда! Иван провалился!
- Что?
- Там, за посадочной полосой, он провалился сквозь лед! Я видел отсюда!
Леонид тут же рванул в сторону посадочной полосы, огромными шагами переступая сугробы и разгребая под собой снег руками, в тех местах, где он мешал пройти. Пробегая мимо полосы, он увидел часть расчищенной дороги и оставленную лопату. Следы Ивана уходили дальше, по склону, в сторону обрыва. Леонид побежал прямо туда, как вдруг увидел яму прямо на пол пути и едва заметные за толстым слоем снега руки Ивана. Тут же, сделав выпад вперед, Леонид подкатился к яме и быстро схватил уже ускользающую руку Вани, а второй рукой хватался за снег, чтобы остановить скольжение. Однако под тяжестью его начало понемногу утягивать вниз, вслед за другом.
- Хватайся обеими! - кричал он Ване, вытянув вторую руку. - Хватайся!
Тот ухватился, затем стал пытаться одной ногой оттолкнуться от ледяного выступа у стены ямы, но от этого стало только хуже - Леонид уже по грудь скатился вниз. Сил становилось все меньше, а риска упасть обоим все больше. Вдруг, к их счастью, сзади показался Михаил. Он осторожно сел на одно колено и схватил вторую руку Ивана, начав вытягивать его вместе с Леонидом. Приложив все усилия, они, наконец, вытянули его на снег и все трое развалились на нем, пытаясь отдышаться, хватая ртом ледяной воздух и снежинки.
- Сейчас покажу, - Ваня поправил шапку и медленно встал, сначала на четвереньки, потом на одно колено, а затем поднял все тело. - Мне показалось с полосы, будто кто-то идет где-то на том конце, - он указал к пропасти в метрах десяти, куда и двинулся, осторожно ступая под неодобрительные взгляды товарищей. - Будто кто-то шагал вниз, периодически оборачиваясь. Но контур было не различить за пургой. И когда тот дошел до края, то рухнул вниз, прямо в пропасть. Я осторожно дошел туда, не подходя к самому обрыву... и то, что я увидел... в общем смотрите.
Спустя несколько секунд все втроем, они подошли ближе к пропасти, однако к самому краю спускаться было опасно, ибо кто знает, может это тонкий слой льда, накрытый снегом и он провалится вниз, стоит лишь ступить. Конец земли по их догадке, был где-то в том месте, где кренилось к склону одинокое худое деревце с торчащими в разные стороны острыми ветками. Внизу пропасти показались выглядывающие из-подо льда острые скалы. Лед же, бывший, судя по всему, рекой, шел по всей пропасти, уходя бог знает куда. В самом льду было видно множество мелких проломов, будто кто-то провалился в воду, но больше всего поразило другое: где-то в середине реки во льду был зажат огромный ледоход, корма которого торчала, обращенная к верху, а другая часть уходила вглубь льда. Величественный корабль выглядел очень старым, палуба его вся покрыта снегом, крыша в капитанском мостике совсем прогнила и провалилась, а выбитые стекла покрылись льдом, от чего их края были гладкие. На ржавом металлическом борту красовалась надпись, краска которой уже облазила. Она гласила: "Marta Rosa".
- Ничего себе, - прошептал Леонид, стараясь как можно лучше разглядеть все, что внизу.
Чуть дальше по течению он так же разглядел спасательную шлюпку, вмерзшую прямо в скалу. Одно весло лежало на ней, все белое от снега, а другого не было видно вовсе, но можно предположить, что оно, как и члены экипажа, теперь лежало на дне.
Ветер подталкивал вниз, к обрыву. Чем дольше они смотрели, тем сильнее он становился, а каждая деталь корабля несла целую историю и раскрывалась с каждой секундой. Из-под снега на палубе можно было разглядеть выложенную чем-то надпись "SOS". Тут же мелькнула мысль, что возможно все кончилось благополучно, какой-нибудь спасательный самолет искал этот корабль, нашел таки и спас бедных членов экипажа. Но стоило прищурить глаза и посмотреть в то место, где зияла дыра на крыше, как внутри удавалось увидеть мрачный контур человеческого тела, укутанного снегом. Обездвиженный, он сидел, опершись о стену, одетый в теплый полушубок и шапку, а в перчатке сжимал бутылку с каким-то пойлом. Капитанская фуражка лежала у него на колене. Отсюда совершенно не видно - являлось ли тело скелетом, или просто замороженным человеком, но одно ясно точно - это погибший капитан. И вряд ли экипаж спасся, оставив его. Если спустится вниз и осмотреть холодные трюмы, можно найти множество останков, погибших от безысходности, морозов и голода, застывшие в самых различных, порой ужасающих позах.
- Жуть прямо, - произнес Михали и затем добавил: - Пойдемте отсюда. Что-то у меня предчувствие плохое.
- Кто бы мог подумать, - заговорил Иван, когда они развернулись и осторожно пошли обратно, к узлу связи, - Что этот самый ледоход застрял прямо здесь, у нас под носом.
- Этот самый? - Леонид приподнял одну бровь и удивленно уставился на Ваню.
- Да! Этот самый. "Марта Роза" - испанский ледоход, отправившийся исследовать северный полюс, под командованием Себастьяна Ондо.
- И что?
Они замедлили темп, аккуратно обходя яму, куда десять минут назад чуть-было не провалились.
- Суть в том, что они плыли совершенно в другую сторону и непонятно, как вообще тут оказались. Последние поступившие сообщения с корабля гласили, что они нашли, по их мнению, новую землю, ранее невиданную. Говорили, что прямо из скал выстроены неповторимой красоты строения с полукруглыми окнами, изукрашенные колонны идущие прямо из глубин вод поддерживали огромные балконы с причудливыми орнаментами. Необъятной высоты башни, состоящие из тонких ледяных полосок, скручивающихся в одну целостную гладкую стену, виднелись вдали, на одинокой горе. А когда они смотрели вниз, в кристально прозрачную воду, то видели продолжение города, средь проплывающих огромных рыб, со всеми его башнями и домами, с мраморными мостиками, соединяющими эти загадочные строения и циклопических размеров статуями, укутанными водорослями, изображающие неведомых никому богов. Но, через несколько часов после открытия, сигнал пропал. Лишь спустя неделю, сквозь помехи смогли уловить мольбы о помощи и невнятное бормотание, слова столь запутанные и неясные, что расслышать среди них что-то определенное не вышло ни у одного лингвиста.
- И что же выходит на деле, - рассуждал Леонид. - Ледоход, чисто случайно, найден нами, замерзший в какой-то речной низине, средь льдов и снегов. Ни величественных городов вокруг, ни башен на одинокой горе и вообще ничего кроме снега.
- Как же, - Иван загадочно хмыкнул и мотнул головой в сторону леса, - Одинокая гора есть, - он уставился вдаль, где на том конце леса, примерно близ позиции исследовательской станции, возвышалась огромная, но единственная (на этой стороне) гора, выделяющаяся на фоне скал и холмов.
Они распахнули дверь и вошли к себе. Правда, теперь тут было не столь тепло, как раньше, все промерзло, а отопление будто бы не выносило борьбу с морозом. Аппаратура по-прежнему молчала.
- И все же гора без этих неописуемых башенок, - продолжал Леонид. - Капитан решил прославить свое имя перед неминуемой гибелью, сочинив легенду о городе, средь ледяных земель. Либо фантазия его столь разыгралась, что вызвала миражи. А члены экипажа слушали слова своего капитана, крутя пальцев у виска.
Иван уселся на диван и накинул на себя одеяло.
- Ну, все возможно.
Михаил в это время сидел за обеденным столиком, нахмурившись и думая о чем-то мрачном. После всех происшествий вид его стал совсем плох. Или может он чего-то не договаривает?
В такой задумчивости все и остались сидеть - Миша за столиком, вертя в руке
какую-то побрякушку и скуривая сигарету каждые минут десять. В конце-концов пачка совсем истощилась, он скомкал ее, развернулся в сторону входной двери и попытался попасть в мусорную корзину. Прицелиться с одного конца помещения в противоположный не так-то и просто... именно потому он и промахнулся. Комок стукнулся о дверь и упал прямо возле урны. Иван, сидящий на диване, закутанный в одеяло, словно в пеленки, следил за всеми этими действиями, как зачарованный, словно на автомате, затем взгляд его залип куда-то в линолеум на полу, а через неопределенное время веки скатились, голова откинулась на спинку дивана и он уснул. Леонид сидел за аппаратурой, сотый раз перечитывая листок с полученным сигналом, переведенным Мишей. Снова и снова просматривал он строки, пытаясь что-то понять, что-то осмыслить, найти в тексте намек на разгадку, хоть какое-то объяснение всему, что тут происходит, но от прочитанного становилось лишь хуже на душе. Необъяснимое чувство потерянности и пустоты в этом проклятом месте. Словно они одни на всей земле, трое операторов, отрезанные от всего мира... Ho все же не совсем одни, что и напрягало больше всего. Не у кого просить помощи, некуда бежать, а погода, как назло, была просто ужаснейшая. Даже в помещении он начинал чувствовать, как замерзают пальцы и кончик носа, что вынудило его застегнуть пуховик до конца и надеть теплые шерстяные перчатки. И снова прочитывая знакомые строки, он вдруг обнаружил там то, что казалось ему простым до этого. Фраза: "Трое уже мертвы. Другие тут". Другие тут. Возможно, он ставил ударение не на то слово. Другие тут. Они там, на месте? Или может речь о "Других"? Тут Другие? Среди них есть другие, чужие люди, незнакомые. Иные. Те, кто. стали причиной смерти трех бедных исследователей, в том далеком сорок третьем году. Отнюдь не мороз и холод - главный враг, а Другие. Но кто бы это мог быть? То были года войны и не сложно предположить, кто был врагом, однако это не факт. В такую глушь сложно найти дорогу, разве, что ты не искал ее, а изначально находился тут. В таком случае выходит, что участники предыдущей экспедиции могли наткнуться на кого-то, кто уже обитал в здешних краях. Ведь и правда - кто сказал, что тут нет какого-нибудь забытого Богом поселения эскимосов? Звучит абсурдно, конечно, но все же.
Михаил привстал, подошел к кушетке и прислонил руку к батарее. Едва теплая. Словно кто-то выключил отопление. Затем, сев обратно, он гневно швырнул кусочек металла, который все это время теребйл.
- Сколько мы просидим так, прежде чем совсем замерзнем? - злобно спросил он, непонятно у кого, глядя в пол. - Или, может, пока еда не закончится?
- Прибудет подмога, - сказал Леонид. - Они рано или поздно привезут провизию. Либо Бронинов с ремонтной командой подкатит.
- Ага. Конечно. Те бедолаги на ледоходе тоже так думали, считали, что их найдут, заметят знак SOS, или еще что-нибудь произойдет. Ну вот, их нали, спустя пол века, если не больше.
- Бежать тоже не вариант. Вспомни шлюпку, разбитую о скалы, возле того же ледохода. Даже не знаю, чья участь была лучше - тех, кто "глупо" ожидал помощи, или тех, кто попытался уплыть.
Он встал со стула, накрутил шарф на горло и двинулся на улицу. Леонид подорвался и нехотя последовал за ним. Тот повернул за угол, подошел к лестнице и стал подниматься туда, к антенне, где оставил инструменты и незаконченную работу. Осторожно, с опаской и крепко держась за лестницу, он взглянул на крышу и снова замер. Леонид, стоя внизу в очередной раз стал переживать за Мишу.
- Что там? - спросил он.
Миша лишь показал ему указательный палец, говоря тем самым, чтобы тот был тише, или подождал секунду. И затем он тихо-тихо поднялся на крышу, стоя у самого края и следя за чем-то или кем-то. Леонид ждал, ждал, но, не выдержав, спросил снова
- Да что там?
В ответ ему прозвучал лай. Кто-то пронзительно гавкал с крыши. Михаил что-то произнес, как вдруг послышался знакомый шорох, и что-то прыгнуло прямо на него. Не в
силах удержаться Миша сделал опрометчивый шаг назад, но нога скользнула по воздуху и он, вместе с чем-то бурым, запрыгнувшим на него, рухнул вниз. Падение было коротким, и боком упав в снег, он вдруг закричал и схватился за колено, переваливаясь и корчась от боли. Леонид испуганно подбежал к нему, сам пока не зная чем помочь другу, упавшему с крыши.
Нечто бурое, прыгнувшее на него, так же упало с крыши, покувыркалось, вскочило на четыре лапы и отбежало куда-то в сторону. Только сейчас Леонид смог разглядеть ездовую собаку, стоявшую сейчас поодаль и смотрящую куда-то мимо них черными блестящими глазами без зрачков и вообще не имевших четкого взгляда. Собака направила морду в сторону, откуда кричал Михаил, жалобно заскулила, неуверенно припустив голову, но тут же подняла ее и рванула куда-то прочь, ближе к лесу, периодически останавливаясь и нюхая снег.
- Черт, проклятье, чтоб ее, - ругался Миша, стиснув зубы и обняв свою ногу. - Чертова собака! А, блин!
- Спокойно, давай помогу, - говорил Леонид, наклоняясь, чтобы помочь встать, но Михаил присел, отказываясь от помощи, и стал тереть колено. Затем взял комок снега и приложил его к ноге.
- Ударился ногой об лед, - буркнул он, не разжимая челюсть. - Чтоб его!
- Фух! - выдохнул Леонид. - Слава богу, что не хуже! Мог и шею свернуть и
головой удариться! Черт, да тебе повезло, что на асфальте есть лед, а на льду снег. Пусть и притоптанный.
- Вот уж везение, ничто не скажешь. - он подскочил, но тут же опустился снова, слегка вскрикнув. - Проклятье, нога ноет. Сгибать больно.
- Давай помогу, не упрямствуй, - Леонид схватил друга под руку и помог встать.
Прихрамывая, Миша, с помощью Леонида, дошел до помещения, аккуратно запрыгал по ступенькам и оказался внутри.
- Стой, я подам кресло, - произнес Леонид, в то время, как Миша стоял у входа, опираясь о стену.
Тут же к нему подкатилось кресло, и он тяжело уселся, не сгибая ногу, периодически издавая ни то стон, ни то рык. Тут же проснулся Иван.
- Что произошло? - спрашивал он, с волнением глядя на товарищей.
- Где аптечка? - вопросом на вопрос ответил Леонид.
Тот молча смотрел, как Миша хватается за ногу, сгибаясь от боли то в одну, то в другую сторону.
- Ваня! - Иван повернулся на голос. - Тащи аптечку! Ты же знаешь, где она!
Тот кивнул с открытым ртом, скинул с себя одеяло, затем подбежал к аппаратуре, рухнул на колени и принялся перебирать ящички под столом, вытряхивая оттуда тетради, ручки, карандаши, вскрыл другую тумбу, вывалил пакет с таблетками, нитки, иголки, в третьем ящике какие-то перчатки и разной длинны и цвета тряпки. Затем завис, подумал пару секунд, вскликнул, подорвался и выпрыгнул через входную дверь на улицу, не запирая ее, побежал куда-то к складам.
Леонид взял ножницы, подошел к Михаилу и принялся осторожно разрезать толстую теплую штанину. Ткань и мех с трудом поддавались тупым ножницам, но вскоре он смог сделать надрез, а дальше принялся разрывать руками. По-другому проверить, что с ногой, было невозможно. Каждая попытка согнуть её, отзывалась адской давящей болью в колене, будто кость пытались сжать тисками.
- Откуда собака? - бормотал Михаил. - Как она могла туда попасть? Проклятые Ванины истории про ездовых собак. Я-то думал, что это видение, что она исчезнет, или что-то вроде того. Но она настоящая. Она была настоящая.
- Да, когда ты был на крыше, а Ваня чистил снег, я слышал, как она шуршала и скреблась у входной двери. Должно быть, - тут его голос дрогнул, стоило ему увидеть колено Миши. Однако он постарался сделать вид, что все в норме и продолжил более низким тоном: - Она сбежала со станции. Заплутала и дошла до нас, каким-то чудом не замерзнув.
- Ты смотрел в её глаза? Она слепая, Леня. Собака слепая. Она не видит, полагается на слух и нюх. Как она сумела попасть туда?
Тут забежал Иван, держа в руке сумку с вышитым на ней красным крестом.
- Вот, - протянул он аптечку, но тут же замер и обомлел, стоило лишь взглянуть на ногу Миши. - Ох, проблема.
Леонид гневно посмотрел на того, боясь, что теперь не удастся утешить Мишу сладкой ложью о том, что все в норме.
- Что, всё так плохо? - догадался тот, попытавшись взглянуть на свое колено, которое продолжало изнывать от боли.
- Не смотри, не стоит, - остановил его Леонид, доставая из аптечки бинты и что-то еще в баночке. - Надо будет зафиксировать ногу, - сказал он Ване, тут кивнул и кинулся искать что-нибудь похожее на доски или палки.
- Да-а, значит все на вид хуже, чем по ощущениям, - тихо проговорил Миша, смотря куда-то в потолок, одной рукой держась за ручку кресла, а другой за стол слева от него.
Леонид тем временем возился с то аптечкой, то с ногой, как вдруг спросил:
- Как ты вообще попал на такую работу?
- Хах, - усмехнулся тот. - Забавно, что ты спросил. Я долго хотел попасть в какую-нибудь даль, где буду вместе с экспедицией, но мне некуда было себя пристроить, пока я вдруг не узнал, от одного знакомого с научного центра, что... - тут же что-то хрустнуло, он вдруг оборвался и закричал так громко, как умел кричать.
Иван, роющийся в подсобке, подорвался на крик. Даже где-то в лесу, убегающая слепая собака остановилась и виновато оглянулась в сторону звука.
- Чертова уловка! - воскликнул Миша, когда резкая пронизывающая боль ослабла. - Чтоб тебя, Леня! Я рассказывал тебе историю, только чтобы ты смог неожиданно вправить мне кость?!
- А ты как думал, - довольный удавшимся эффектом, ответил Леонид. - Но история интересная, правда.
Он принялся обрабатывать рану какой-то перекисью, сам не уверенный, что это необходимо. Когда вбежал Иван, повторно наткнувшийся взглядом на ногу, покрытую огромным пятном, но теперь без выпирающей из-под кожи костью, он слегка выругался, а затем дал Леониду небольшую дощечку и вытянутый кусок металла.
- Что было, - произнес он.
- Ладно, тоже пойдет, - и он принялся обматывать ногу бинтами, а Иван стоял, следя за этим процессом.
- Когда я поднялся, - говорил Миша, уже более спокойным голосом, но, все еще тяжело дыша, - То увидел, прямо там, собаку, нюхавшую край крыши. Когда она подняла морду, я понял, что она совершенно слепая. Сначала я думал, что мне мерещится, что это какой-то мираж и вот-вот испарится. Но когда Леня крикнул, то собака посмотрела на меня. А когда крикнул я, то та рванула на меня и прыгнула. Не знаю, может, испугалась и хотела напасть, а может просто побежала на голос, словно на зов хозяина. Блин, холодно же, однако, - он посмотрел на Леонида, - ты не скрутишь бинтом штанину?
- Без проблем.
- Я не представляю, как собака могла забраться на крышу, - продолжал Михаил. - Тем более не представляю, откуда она вообще тут взялась. Но она настоящая. Конечно, вряд ли она перегрызла и растрепала все провода, хотел было утешить себя этой мыслью, пока не вспомнил, что электрический щит был закрыт на замок.
- Ты не говорил, что кто-то разворотил все провода...
- Ах! Да я и не собирался это говорить, - он шлепнул рукой о свой лоб, а Леонид продолжил смотреть на него с беспокойством.
- И сильно они там искорежены?
- Да. Очень. Похоже, будто кто-то изрезал их ножом или исцарапал. Но при этом не взламывая щит и не трогая замок.
- Опять странности, - задумчиво произнес Леонид, пододвигая стул и садясь на него.
- Я думал починить все - попытка не пытка. Два дня, или три, но восстановить связь. Однако уже сомневаюсь, что смогу хотя бы по лестнице взобраться.
- Дела наши совсем плохи, - вставил фразу Иван. - Отопление больше не пашет. Скоро тепло закончится, начнем выдыхать пар прямо тут. Сосульки будут свисать даже со стола, а вода в кружке станет похожа на замёрзшее озеро.
- Не драматизируй!
- И все же, дела наши хуже, чем на тонущем плоту, окруженном акулами, - подвел итог Ваня и все замолчали.
Становилось все холоднее и холоднее, полоска ртути на столбике термометра медленно, но уверенно сползала вниз. И чем ниже она находилась, тем быстрее и быстрее спускалась еще ниже. Вскоре все трое сидели укутанные во все теплое, заваривая горячий чай и грея об него руки. Еще через несколько часов Михаила вдруг стала колотить дрожь. Леонид дал тому какие-то таблетки, плюс обезболивающее, но все равно ему было довольно плохо, нога ныла, а от подступающего, всепоглощающего холода озноб усиливался. Иван безысходно сидел у аппаратуры, прокручивал частоты, хоть он и понимал, что ничего не работает. Заняться ему тем ни менее было нечем. И все же постоянно ему чудился шепот за пеленой помех. Тихий, едва уловимый и протяжный вой, похожий на древнее песнопение. Однако столь глухой и далекий, что Ваня решил, что ему это мерещится, как следствие пережитых событий.
День подходил к концу, блеклое солнце, расплывчатый диск которого едва виднелся сквозь туманные облака и пургу, клонилось к горизонту. Окружение приняло мягкий розоватый оттенок, снег стал тише, но мороз ничуть не ослаб. У входной двери зажегся маленький фонарь, со свисающими с него сосульками. Тусклое освещение слабовато подсвечивало ступеньки и железную дверь, а так же множество следов на снегу у входа. Но вдруг что-то произошло и лампочка, поморгав, погасла. Вырубилась вся аппаратура и все освещение. Трое операторов остались сидеть в полумраке, трусясь от холода. Видны были лишь отдельные мрачные силуэты, контуры которых подсвечивало заходящее солнце, совсем не видное через снег на окнах.
- Опять проблемы с генератором, - проговорил Миша, стуча зубами. - Надо посмотреть.
Он привстал, обеими руками опираясь о ручки кресла. То наклонилось и страшно заскрипело.
- Сядь! - крикнул Леонид. - Нечего там смотреть.
Миша сделал тяжелый вдох от боли, стрельнувшей ему в ногу, и аккуратно опустился обратно. Однако не потому, что это велел Леонид, а потому, что физически не мог встать.
- Надо проверить, - бубнил он, трясущейся рукой расшатывая подлокотник кресла.
- Что ты заладил? Нечего смотреть, говорю тебе.
- Мы не может вот так сидеть в темноте и холоде. Я не могу.
Леонид тяжело выдохнул густой пар, встал с места и сказал, неуверенным голосом:
- Я посмотрю.
Пролитый чай струйкой стекал по кружке, аккуратно обвел ее, нарисовал идеальный круг и принялся течь по царапинам на деревянном столе, создавая причудливые узоры.
- Захвати пару пачек сигарет, - буркнул вслед Миша, а затем, чиркнув во тьме чем-то, явно неработающим, добавил: - И зажигалку.
Дверь распахнулась, задул ветер, Леонид вышел, дверь закрылась, снова стало безветренно и тихо. Подойдя к складу с наполовину поднятыми и жутко помятыми воротами, он задумался. Всмотрелся в темноту. Прислушался к шорохам. Тряхнул головой и стал на пороге, вслепую нащупывая коробку с сигаретами, находившуюся где-то прямо у входа. Щупая воздух, он случайно сбил коробку, та глухо упала на пол и несколько упаковок сигарет вывалились у его ног. Леонид подобрал их, не решившись искать зажигалку, взял спички, лежащие в коробках ниже и двинулся к выходу. Шорохи за спиной усиливались и Леонид остановился, посмотрев через плечо. Металлический скрежет, будто что-то оттягивало кусок генератора, а затем отпустило и тот со звоном упал на бетонный пол. Снова повторилось. Под чьими-то шаркающими ногами расталкивается множество железяк. Что-то в очередной раз звякнуло и упало. Леонид постарался как можно тише покинуть это место, зайти к остальным, но на половине пути он остановился и обернулся на здание немного правее складов. Небольшой гараж с такими же, как и на складе воротами. А там, за ними, то, о чем он забыл и не вспоминал в ходе всей работы. Возможно, последняя надежда. Позитивные мысли вскружили голову Леониду и он кинулся к друзьям.
- Берите все, что может пригодиться, - говорил он, войдя и не закрывая дверь. - Лекарства, бумагу для костра, всю одежду, одеяла...
- Закрой дверь то за собой! - сонно проговорил Иван, но был проигнорировал.
- Не забудьте ничего. Мы уезжаем на станцию.
- Ты что... ты что, серьезно? - проговорил Иван, запинаясь.
- Да! Серьезно! - решительно ответил Леонид, выдвигая все ящики подряд и выкидывая на пол все содержимое. - Больше нет смысла тут сидеть. Ни связи, ни тепла, ни электричества. Генератор разворочен к чертям собачьим, - он решил умолчать о странных шорохах на складе. - А на исследовательской станции хотя бы есть несколько генераторов, ремонтная группа, а главное медики, которые помогут.
Ваня встал и принялся скидывать в рюкзак разный хлам, в том числе аптечку, лекарства, маленькие фонарики, один из которых закинул в свой карман. Теперь уже два темных силуэта суетились во мраке, сами не разбирая, где есть кто и что они кидают к себе в рюкзаки.
- Куда мы поедем в ночь? Тут пути километров пятнадцать, если не больше.
- Четырнадцать с куском, - поправил Леонид, заталкивая одеяла в большую походную сумку. - Я знаю дорогу и я поведу. Боюсь, если не уехать прямо сейчас, эту ночь мы не переживем. Тут становится все хуже и хуже.
Он закинул рюкзак на спину, затем подошел к креслу, стоящему около обеденного столика и положил руку на плечо сидящему.
- Держись, Миша. Скоро твою ногу починят, да так, что станет лучше прежней,- он усмехнулся, а тот нервно дернул плечом, откидывая руку.
- Очень надеюсь, - послышался Мишин голос позади.
Леонид оторопел и быстро отдернул руку от чьего-то темного плеча. По всему телу побежали мурашки, а сердце вдруг стало биться сильнее и чаще. Он несколько раз проморгался, изучая темный силуэт четвертого сидящего вместе с ними, неизвестно как давно. Мелькнувшая мысль заставила его оглянуться и увидеть, как Иван с рюкзаком за спиной помогает Мише встать, перекинув его руку через свою шею. Шаг за шагом, отходя спиной, Леонид продвигался к выходу. Темный силуэт стал медленно поворачиваться в скрипучем кресле. Михаил с помощью Ивана с огромным трудом, припрыгивая, преодолел одну ступеньку, сам удивляясь, как смог подняться сюда до этого. Кресло продолжало ужасающе медленно разворачиваться, поскрипывая. И будто бы раздавались тихие помехи с шепотом на фоне, ни то из динамиков, ни то со стороны кресла. Кровь пульсировала в висках, давя на голову. Леонид с опаской ступил на первую ступень. Михаил практически спустился, подбадриваемый шутками Ивана. Кресло повернулось, скрип прекратился. Из помещения к выходу повеяло каким-то сухим мертвым ветром. Силуэт поднялся и сделал шаг вперед. Под ногой скрипнула половица. И Леонид быстро захлопнул за собой дверь, повернув ручку. Ничего не подозревающие Иван и Михаил двигались в сторону гаража, говоря о чем-то своем.
- Давайте быстрее, - подталкивал Леонид, гонимый страхом, оглядываясь на то место, где они так долго работали. Но смотря не с чувством ностальгии, а с ужасом.
Проходя мимо склада с опущенными вниз воротами и вмятиной посередине, Иван предложил взять с собой еды, на всякий случай...
- Нет, - категорично отрезал Леонид, снова оглядываясь и видя, как медленно поворачивается ручка запертой им двери на узел связи.
Иван и Миша недоумевая, постояли пару секунд, рассчитывая свернуть к складам, но Леонид прошел мимо них и принялся открывать гараж. Те последовали за ним. Если бы кто-то оглянулся в сторону узла связи, то он бы увидел распахнутую дверь, прикрывающую собой фигуру того, чья нога медленно опустилась на ступеньку.
- Лишь бы он был цел, лишь бы он был цел, - умоляюще шептал Леонид, открывая ворота.
Внутри красовался нетронутый, блестящий и свежий внедорожник, высокий и массивный, с огромными колесами, одетыми в черные чистейшие шины. Леонид взял рюкзак Вани в левую руку, а свою сумку понес в правой, закинул все в просторный багажник, попутно задумавшись о том, сколько же провизии могло сюда влезть, сожалея о том, что нет возможности пойти на склад. Ведь на складе кто-то есть...
Мишу усадили на заднее сиденье, где он закинул ногу, заняв сразу все места. Иван уселся вперед, а место водителя занял Леонид. Двигатель негромко зарычал, машину трухнуло. Зажглись фары, освещая впереди затоптанный снег и маленькие, кружащиеся перед машиной снежинки. Леонид стал медленно выезжать, тщательно продумывая путь, по которому им надлежит ехать, поскольку в такой темноте было легко ошибиться. Они отправлялись на научно-исследовательскую станцию, где тепло и спокойно, где врачи в одно мгновение поставят на ноги Мишу, а затем все трое выедут вместе с ремонтной группой обратно, восстановить узел связи.
Обернувшись, Миша обратил внимание, что в узле связи с распахнутой дверью, горит свет, в том числе и тусклая лампочка на входе, словно приглашая их вернуться. Горели и фонарные столбы на одинокой посадочной полосе, наполовину покрытой снегом, где валялась Ванина лопата. Все выглядело гостеприимно и тепло...