Под ногами шуршали опавшие листья, в воздухе пахло осенью, светило нежаркое октябрьское солнце. Я шёл по тропе, а Гуля петляла по кустям, выныривая время от времени то слева, то справа от меня чтобы сверить направление движения. Она себя неважно чувствовала последнее время, сильно ослабла, но попав в лес резвилась почти как щенок, насколько это возможно в её состоянии. Я каждый раз встречался с ней взглядом и подбадривающе кивал, мол, всё правильно, идём туда, она радовалась и снова исчезала шуршать в подлеске. Говорят что собаки всё чувствуют, чуть ли не читают мысли хозяина. Не знаю, мне кажется что собаку обмануть ещё проще чем ребёнка.
Мы гуляли по лесу уже около часа, за это время солнце поднялось, стало теплее, я согрелся, ружьё тянуло вниз и я поймал себя на мысли что постоянно перевешиваю его с одного плеча на другое. Я был уже готов остановиться и присесть, но хотелось отойти подальше от жилья, да и Гуля так радовалась прогулке, не могла набегаться. Последние три месяца она сильно сдала, спина её просела, она быстро уставала и мы уже не гуляли с ней так подолгу как прежде. В конце концов я, обеспокоенный, свозил её к врачу, тот нашёл у неё неоперабельный рак, по его прогнозу ей оставалось жить месяц-другой. Ему хватило такта не предлагать её усыпить, но весь его вид свидетельствовал о готовности это сделать если я заведу об этом речь. "Я очень сожалею, но спасти Вашу собаку невозможно, мы можем только облегчить её страдания". На самом деле Гуля не моя собака, просто так получилось.
***
Это было летом, в жару, когда в городе пахнет асфальтом, бензином и жжёными сигаретами. Я возвращался домой поздно вечером, замотанный работой и рутинными делами, потный и пыльный. На выходе из метро остановился, отойдя с прохода, достал телефон проверить сообщения. Справа раздался женский голос:
- Молодой человек, скажите, мы и правда похожи на проституток?
Я обернулся, под козырьком станции стояли и курили две девушки, одна поменьше и покруглее, блондинка с озорными, кажется голубыми глазами. Наверняка это она задала вопрос. Её подруга, шатенка, немного повыше ростом явно не одобряла действия подруги, но старалась этого не показать. Обе были одеты по-офисному: блузки, юбки чуть ниже колена, колготки, туфли на низком каблуке.
Я улыбнулся:
- Вроде нет, но я не очень в курсе как они выглядят.
- К нам тут просто постоянно подваливают и предлагают денег, неужели мы и правда производим такое впечатление?
- Нет, не производите, - я опять улыбнулся, - может быть вы просто встали не там?
- А где надо было встать? - блондинке явно не хотелось меня отпускать.
- Пойдёмте сядем вон за теми столиками, вы пиво пьёте? - махнул я рукой в сторону кафешки.
Блондинка посмотрела на подругу, явно спрашивая разрешения и ища поддержки, я понял что без подруги она оставаться не хочет.
- Хорошо, но только по одной и домой, - смилостивилась та.
Мы сели, я заказал всем по пиву, представился. Блондинку звали Ольгой, её суровую подругу - Яной. Они, оказывается, учатся вместе на вечернем юридическом, а работают в разных компаниях, познакомились на учёбе, живут в Новой Москве, где-то за кольцом, ездят в город на электричке да и сейчас задерживаться не хотят, а то перерывы уже большие, пропустишь одну, потом сиди жди ещё час. Я рассказал пару забавных случаев из своей работы, Оля тоже что-то припомнила, Яна по большей части молчала, но слушала нас, и, похоже, немного оттаяла.
- Девушки, а что вы делаете завтра? Мы с друзьями едем на шашлыки с песнями, не хотите присоединиться?
Оля посмотрела на Яну. Яна замялась. Оля посмотрела на неё умоляюще. Я почувствовал что у меня есть шанс и начал рассказывать что это друзья по институту, мы собираемся раз в год на шашлыки, едим, поём песни, общаемся, ребята все весёлые, почти такие же хорошие как я. Яна первый раз за нашу встречу улыбнулась, поняла почему я вставил "почти", в уголках её глаз собрались заметные морщинки и я подумал что она старше чем я думал.
- Ну хорошо, - Оля, получив одобрение подруги, просияла.
Я рассказал где и когда мы встречаемся, оставил им свой номер телефона, проводил до платформы и помахал рукой. Девушкам нравится когда их провожают.
Компания у нас была тёплая, ещё с института раз в год субботним днём мы старались выбраться на шашлыки, кто-то отпал после женитьбы, кто-то, наоборот, приводил жён, но большинство составляли неженатики, женщин было маловато и я решил предупредить присутствующих, чтобы избежать недоразумений:
- Мужики, сегодня придут две девушки, которая блондинка - моя.
- Ты как обычно в своём репертуаре
Не знаю что за репертуар у меня, первый раз я иду на эти шашлыки с девушкой, но пускай завидуют, мне не жалко.
Ольга и Яна появились вовремя, обе были одеты в джинсы и футболки и, надо сказать, Яна в такой форме одежды выглядела поинтереснее Ольги: она была стройнее, выше, а грудь оказалась не меньше чем у подруги. Дальше всё пошло как обычно это у нас происходит каждый год: мы сели в электричку, доехали до станции назначения, дошли до кострища, разожгли костёр, разлили пиво, достали закуски. Витя занялся собственно шашлыками, он всегда всё делал сам: покупал, мариновал, вёз, мы только скидывались на мясо. Паша достал гитару. Девушек быстро включили в круг общения, Оля улыбалась всем, но сидела рядом со мной, я обнимал ее за талию, а она время от времени клала голову мне на плечо. За Яной народ потихоньку ухаживал, но она держала всех на расстоянии, никого не выделяя.
И так мы хорошо сидели, до тех пор пока не подоспела первая партия шашлыков и тут Оля неожиданно вскочила и заявила что ей срочно надо ехать. Я удивлённо поднял бровь, она сказала чтобы я оставался, не бросал друзей, но ей и правда надо идти, увидимся позднее, она мне позвонит. Девушки любят когда их провожают. Я проводил её до электрички, спросил не довезти ли её до дома, она категорически отказалась. Я поцеловался с ней на прощание и вернулся на поляну. Яна всё ещё была с нами, интерес к ней после бесплодных подкатов поутих, она сидела немного в стороне под предлогом того что курит, наша компания в основном почему-то подобралась некурящая. Я чувствовал себя ответственным за то чтобы она не скучала, раз уж это я её пригласил и подсел к ней.
- Проводил?
- Да, что-то она неожиданно сорвалась.
- У неё у мужа сегодня день рождения, - спокойно сказала Яна, наблюдая за моей реакцией.
Наличие мужа у Ольги меня как-то не сильно беспокоило в этой ситуации, а то что она поехала со мной на шашлыки в такой день говорило о многом.
- А ты замужем? - на всякий случай спросил я, хотя в общем было понятно что нет.
- Нет.
- Ты-то не торопишься?
- Нет.
Да, понятно почему мужики от неё потихоньку отстали, очевидно расковыривать этот панцирь не хотелось никому. Хотя с моей точки зрения она была красивая: статная, не маленькая, с хорошей фигурой, глаза при свете дня оказались серыми, а волосы скорее тёмно-русыми. Уголки глаз были трогательно опущены и когда она не улыбалась казалось что её только что кто-то обидел. Джинсы и белая футболка шли ей гораздо больше чем офисная униформа. Она докурила, я заставил её пересесть в гущу компании, накормил шашлыком, подлил пива. Она по-прежнему больше молчала во время разговоров, но с явным удовольствием подпевала знакомым песням.
Когда запал был растрачен а еда съедена, мы собрались, прибрались и вернулись на станцию. В отличие от нас, городских, Яна в Москву не возвращалась, выходила на полдороге, когда мы проезжали её станцию, она попрощалась со всеми заранее и вышла в тамбур. Я бросил взгляд на её спину, посмотрел на ребят, сказал им пока и пошёл на выход. Девушки любят когда их провожают. Яна не удивилась что я вышел с ней на станции, но и особой радости не проявила. До её дома было минут пятнадцать пешком, практически всё время мы молчали, я пытался зацепить её чем-нибудь, но она отвечала односложно. Мы дошли до её подъезда, она повернулась ко мне, показывая всем видом что дальше я с ней не иду.
- Это всё? - задал я идиотский вопрос.
Она чуть помедлила и внезапно сказала:
- Я сейчас пойду гулять с собакой, подождёшь?
- Хорошо.
Я ждал минут двадцать пять, в какой-то момент мне даже показалось что она уже не выйдет, но она появилась на пороге подъезда уже в других джинсах и в тёмной футболке, наверно приняла душ. На поводке у неё была рослая немецкая овчарка.
- Это Алиса.
Мы дошли до какого-то зелёного пятачка, она спустила Алису с поводка, присела покурить. Разговор у нас не складывался, поэтому я встал и пошёл знакомиться с собакой поближе. Та стояла метрах в пятнадцати и, наклонив немного голову набок, внимательно смотрела как я приближаюсь к ней. Я подошел, немного наклонился, внимательно следя за реакцией и, не видя никаких признаков угрозы или агрессии, похлопал её легонько ладонью по холке. Выпрямился, окинул взглядом сквер в поисках палки, прошёл чуть дальше и обнаружил что Алиса следует за мной как приклеенная. Я прошёл метров сто и всё это время она держалась у моей левой ноги. Наконец я нашёл палку, кинул, она принесла, спокойно, с достоинством, без виляния хвостом, но принесла и положила передо мной. Я покидал палку, потом немного побегал, пытаясь сбить Алису с толку неожиданными поворотами и петлями вокруг деревьев. Оторваться от неё мне конечно не удалось, но игра ей явно понравилась.
Мы вернулись к скамейке, я запыхавшийся, у Алисы тоже язык был на плечо. Яна уже докурила и встала. Испугавшись что она сейчас уйдёт домой я предложил ей ещё пройтись, она легко согласилась. То ли я потихоньку завоевал доверие, то ли на неё произвело впечатление моё отношение к собаке, то ли она просто устала держать постоянную оборону, но тут она немного раскрылась. Показала мне свою школу, рассказала какие-то истории из детства, в каком-то из дворов показала лужу на асфальте под которой скрывалась яма глубиной метра три в которой постоянно застревали неместные жители. Я узнал что собаку она зовёт Гулей, потому что та гулёна, не в том смысле, а в смысле гулять любит. Что у неё есть старшая сестра, замужем, двое детей; мама, вдова; трёхкомнатная квартира в панельном доме где она живёт с мамой и собакой. Что работает она в бухгалтерии Гордумы, но учится на юридическом, ещё год остался. За разговорами мы догуляли до позднего вечера, было видно что Яна устала и хочет домой, мы повернули обратно. У подъезда она со мной не попрощалась, а, открыв кодовый замок, кивнула внутрь, заходи, мол.
Мы поднялись на лифте на восьмой этаж, зашли в квартиру, я разулся и прошёл на кухню.
- Ты особо не радуйся, я тебе в гостиной постелю, просто поздно уже, у нас тут, сам знаешь, место бандитское. Тебе повезло что мамы дома нет.
Я всё равно порадовался. Мы попили чаю с пряниками, есть, похоже, никому ещё после шашлыков не хотелось, она начала стелить постели, а меня отправила в душ. Горячей воды не было и я вышел из душа весь дрожа. Вечер выдался прохладным, окна были открыты и я никак не мог согреться. Яна сама тоже сходила в душ, прошла в свою комнату замотанная в одно полотенце. Дверь не закрыла, поэтому я с дивана в гостиной видел как она открыла дверь на балкон и вышла покурить, в проходе лежала Алиса головой ко мне и наблюдала за мной.
Я встал и пошёл на балкон, аккуратно переступив через собаку. Яна не подала вида что почувствовала мое приближение. В лунном свете матово блестели её плечи, угадывались голые ноги. Я подошёл и поцеловал её в шею сзади. Она не вздрогнула, ожидала:
- Отстань.
В ответ я поцеловал её в плечо и положил руку ей на бедро.
- Оставь меня в покое!
Она продолжала курить и не оборачивалась.
На балконе было прохладно, я дрожал, у Яны на плечах в лунном свете были видны мурашки, то ли от холода, то ли от поцелуя. Я поцеловал её ещё и ещё, руками приподнял полотенце и гладил её бедра. Она, наконец, докурила, обернулась и посмотрела на меня в упор. Я притянул её к себе за бёдра и поцеловал в уголок трогательного грустного глаза. Это её не особо развеселило, но она сказала хрипловато:
- Пойдём
Мы вернулись в комнату, легли под её одеяло, собаки в комнате уже не было.
Когда я проснулся утром солнце уже поднялось, было жарко, Яны рядом не было, а около кровати лежала Гуля. Увидев что я проснулся она встала и ушла, похоже, на кухню. Я поднялся, пошёл туда же на запах еды, Яна занималась там завтраком в коротеньком красном халате. Несмотря на почти бессонную ночь и отсутствие косметики она вся светилась изнутри солнечным светом, перекрывая лучи настоящего солнца за окном и даже глаза её уже не казались грустными. Услышав меня она оторвалась от плиты, обняла меня двумя руками за шею и поцеловала. Я аккуратно дёрнул за конец пояса, халат на ней распахнулся, я наклонился и поцеловал её в сосок груди. Она сладко вздохнула, у неё опять появились мурашки на плечах, она укусила меня.
- Ты так долго спал, соня, я заждалась
- Ну так разбудила бы
- Гуля не давала
- В смысле?
- Я пришла тебя будить, а она лежит охраняет твой покой и рычит.
Я обернулся чтобы укоризненно посмотреть на Гулю которая позволяет себе такие вольности, но её уже не было на кухне.
Потом мы завтракали, сидели и жмурились друг на друга как коты на солнышке, Гуля вернулась и сидела в углу наблюдая за нами как, наверное, наблюдала бы за своими неразумными щенками. Я смотрел на Яну с некоторым изумлением, её как прорвало, я не узнавал ту неприступную женщину к которой не знал с какой стороны подойти. Она ластилась как кошка, не отводила от меня взгляда, болтала о каких-то мелочах и светилась, светилась. Мы погуляли с собакой, сходили в магазин, купили продуктов и вина, вечером пришли две её подруги, жившие в том же подъезде. Я так понял что у них был запланирован девичник и даже вопросительно посмотрел на Яну когда они пришли, но она проигнорировала мой немой вопрос. Я не знал как себя вести в присутствии подруг, те явно не ожидали увидеть меня, ну не конкретно меня - мужчину, но их мнения никто не спрашивал, похоже, хозяйка верховодила в любой компании куда попадала. Меня её неожиданное превращение обратно в альфа-самку немного насторожило, но когда мы переместились с вином в гостиную она уютно расположилась у меня на коленях, давая понять что ничего с утра не изменилось.
Меня всегда поражало как женщины умудряются столько говорить и при этом ничего не сказать. Три старые подруги болтали втроем весь вечер, но попроси меня пересказать о чём они говорили я бы не выдавил из себя и двух предложений. Меня, естественно, интересовала Яна и я старался уловить какие-нибудь новые детали о ней из потока информации лившейся мне в уши, но кроме того что она в школе занималась баскетболом ничего так и не выцепил. Подруги знали её ещё по школе, сейчас тоже работали где-то в Москве, пересекались реже, но основные жизненные вехи судеб друг друга знали, поэтому разговор так и шёл ни о чём. Глядя как Яна свернулась на мне калачиком одна из подруг заметила что мы по конфигурации похожи на Инь и Янь. Янь для Яны звучало хорошо, Инь вметсо Игоря похуже, но идея нам понравилась. Долго не засиживались, гостям было понятно что нам не терпится остаться вдвоём и они тактично распрощались с нами.
Я проснулся посреди ночи, за окном было ещё темно, но вроде уже собиралось светать, Яна лежала ко мне спиной, я тихонько позвал:
- Янь
Она тихонько хмыкнула как домашний ёжик и ответила:
- От Иня слышу!
Я поцеловал ее в основание шеи и в очередной раз полюбовался на мурашки немедленно побежавшие по её коже. Мне надо было с утра заехать домой побриться и переодеться, поэтому засыпать обратно смысла уже не было и я поцеловал её ниже, между лопаток:
- Извини, я тут оброс без бритвы
- Так даже эротичнее, - подбодрила она меня и я спустился со своими поцелуями ещё ниже.
Рядом с кроватью кто-то тяжело вздохнул, это Гуля встала и ушла в другую комнату...
Я забросил свою квартиру, с работы ехал в вечерний, поджидал Яну, потом мы ехали к ней, ко мне она ехать не соглашалась - дома нас ждала Гуля, потом мы гуляли с собакой, ужинали, занимались любовью, болтали, если успевали, то немного спали, а потом дремали в обнимку в утренней электричке. Потом все повторялось. В пятницу у неё не было занятий и я пригласил её пойти куда-нибудь: в бар или ресторан или в клуб:
- Потом как-нибудь, поехали домой, - ответила она, мы поехали домой и выходные прошли в таком же режиме как и будни, за вычетом работы и учёбы.
Вторая неделя поначалу была копией первой. Однако назревали изменения, во-первых должна была вернуться мама, не то чтобы я особо волновался по этому поводу, но с мамой дома я мог перетащить Яну к себе, в московскую квартиру, и мы проводили бы меньше времени в транспорте и больше наедине. Во-вторых, в среду я должен был улететь до конца недели в регион на пусконаладочные. Поэтому во вторник у нас с Яной был полуофициальный прощальный ужин: вино, свечи, шоколадный торт. Яна надела платье с умопомрачительным разрезом до бедра и не упустила случая показать мне что под платьем у неё ничего нет. Мне было даже немного неловко: я-то был одет по-простому, у нас на работе нормально ходить в джинсах и футболках, но по её взгляду было понятно что её это не беспокоит. Мы говорили тосты, танцевали, целовались, медленно и неторопливо разогревая друг друга. Если мне казалось что мы уже всё в постели испытали, то я ошибался, в тот вечер у нас была такая любовь что у меня даже сейчас при воспоминании мурашки бегут по плечам.
***
Вот и сейчас, мурашки побежали, я поёжился и перевесил ружьё на другое плечо. Ни разу в жизни не пользовался охотничьим ружьём, Витя показал как это делается в теории: разломил пополам, показал как засовывать патрон, защелкнул обратно, взвёл курок, дёрнул за спусковой крючок.
- Не стреляй издалека, подожди пока она устанет и присядет и стреляй в шею, сразу за черепом, - сказал он, выдавая мне два патрона с крупной дробью.
Гуля, похоже, подустала, но пока всё ещё бегала, периодически пропадая за подлеском. Солнце, уже прошло полдень, но всё ещё было высоко, пахло тёплой опавшей листвой, косые лучи солнца просвечивали деревья и подлесок.
***
В тот вечер, когда мы пошли на второй заход и Яна лежала на животе, а я на ней сверху мне вдруг показалось что она плачет. Я провёл рукой ей по глазам - мокрые. Я развернул её к себе, лёг рядом:
- Что с тобой?
- Ты не вернёшься
- Янь, два дня
- Не знаю, я чувствую. Мне ещё цыганка нагадала что все кого я люблю не вернутся если я их отпущу.
- Милая, прекрати, я кучу раз летал, всё нормально будет, я обязательно вернусь к субботе, обещаю. Кому ты больше веришь мне или цыганке?
Она улыбнулась сквозь слёзы, потом ещё немного повсхлипывала мне в плечо, успокоилась, и мы продолжили.
Утром в среду мы вылетели в региональный аэропорт, оттуда я, перед тем как пересесть в вертолёт которым нас забрасывали на точку, позвонил Яне: на месте сотовой связи не было. У неё всё было хорошо, она скучала, как и я по ней, готовилась к встрече мамы в субботу, я не успевал, но это не страшно, она сама собиралась взять такси и встретить маму в аэропорту. Я сказал "целую" и пошёл в вертолёт. Первый раз летел на вертолёте, экзотика, но удовольствия мало: шумно, тряско, обзор с моего места был паршивый. Под крылом мелькали какие-то сплошные ёлки и болота, болота и ёлки. Из болот торчали выбеленные стволы, похоже бывшие когда-то теми же ёлками, а ёлки, вполне возможно, росли всё на тех же болотах. Я попытался сделать фото на телефон, но картинки получались мутными и невразумительными. На место добрались уже к вечеру, высадились, проверил телефон: связи и правда не было. Наши ребята, которые начали наладку пару недель назад, нас встретили, показали вагончик в котором мы бросили вещи, накормили нас, налили спирта - они, похоже, воображали себя таёжными романтиками: ходили заросшие, половина в каких-то свитерах с оленями (других, видать, в гардеробах не нашлось), пили спирт, разговаривали нарочито низкими хриплыми голосами и смотрели на нас, городских, прилетевших на неделю или две позже них, как на изнеженных белоручек.
Четверг прошёл в сплошной беготне, работали с рассвета и до упора, пока не доделали всё что планировали, вертолёт отправлялся обратно после обеда и времени на что-то серьёзное в пятницу не оставалось. У меня в руках всё горело, на губах блуждала улыбка, я даже, по-моему, напевал что-то себе под нос. Окружающих я почти не замечал, когда со мной заговаривали отвечал невпопад и в конце концов меня вообще оставили в покое, наедине с моими мыслями. Вспоминал Яну, её глаза, разрез на платье, начал откручивать воспоминания назад и поймал себя на мысли что совсем забыл об Оле, за почти две недели прошедшие с того субботнего дня когда я посадил её на электричку я не вспоминал о ней, абсолютно, даже малейшей мысли о ней не проскочило. Удивительно, две недели назад я даже не был ещё знаком с Яной, Оля окликнула меня у метро вечером в пятницу, до этого времени ещё полдня. За воспоминаниями и размышлениями день пролетел как пейзаж за окном скорого поезда.
Утром в пятницу мы подчистили все хвосты, прибрались, заполнили и подписали документацию и начали грузиться в вертолёт. Подошёл грустный пилот и сообщил что мы никуда не летим, протекла гидравлика управления, он заказал деталь и жидкость по рации, в лучшем случае они прибудут через три дня. Я метался как загнанный зверь, зачем-то залез на вертолёт повыше в надежде поймать сотовый сигнал, поговорил с местными работягами на тему как отсюда можно выбраться, оказалось что летом только вертолётом или можно сплавиться по реке, займёт пару недель до ближайшего села откуда опять придётся ждать оказии до Большой Земли. Поняв что раньше чем через три дня выбраться отсюда не светит подкатил к пилоту с кружкой спирта и просьбой связаться с кем-нибудь в аэропорту по рации с чтобы отправили СМС на московский номер "Опаздываю на три дня. Инь". Пилот хряпнул спирт не поморщившись и засел в кабине.
Минуты тянулись как мёд из банки, делать особо было нечего, я изводился при мысли о том что Яна завтра с ума сойдет если я не появлюсь, потом уговаривал себя что ничего страшного, три дня всего, что она получит СМСку, что с ней будет мама. Появился пилот, утешил что СМСка ушла, мы с ним выпили спирта, спирт не брал, я болтался по вырубленному в лесу пятачку как медведь по цирковому манежу, нарезая круги. Выпил ещё спирта, наконец почувствовал что голова кружится, упал и заснул в вагончике. Проснулся в субботу уже ближе к вечеру - усталость дала о себе знать, организм отсыпался за напряжение последних двух недель. На душе было погано, но спокойнее, я смирился с вынужденным ожиданием, поел, выпил, посидел у костра с ребятами, лёг спать. Воскресенье никаких новостей не принесло, я со скуки напросился помогать работягам - на точке работали вахтами и выходных не было, постоянно была какая-то движуха, поэтому я глушил тоску работой дотемна и спиртом затемно. Зарос, разговаривал сиплым голосом и стал потихоньку терять контакт с окружающей действительностью и выпадать из времени. В понедельник с утра взял за грудки пилота и принялся спрашивать с него когда мы, наконец, полетим домой, этот придурок не нашёл ничего лучше как сказать что в худшем случае в следующую субботу прилетит новая вахта и я смогу отправиться домой с пересменкой. Меня еле от него оттащили, а он пообещал что следующую смс-ку засунет мне в анальное отверстие. Не знаю как он собирался это сделать, но технические подробности меня и не интересовали.
В понедельник никто так с запчастями и не прилетел, я бросил помогать работягам и ушёл в запой, как, впрочем, и почти вся наша группа, так было хоть немного легче скрашивать ожидание. Вторник прошёл в спиртовом угаре, я практически не выходил из вагончика, ненавидел всех на свете и себя тоже. Надо было не ехать в эту чёртову командировку, надо было сразу, в пятницу вечером плести плот и сплавляться по реке, надо было передать по рации SOS чтобы меня эвакуировали медицинским вертолётом. У меня много ещё разных креативных идей индуцированных алкоголем бродило в голове, от претворения которых в жизнь меня и окружающих спасало только полное алкогольное отравление организма. В среду утром я сходил окунулся на речку вместо завтрака и ввёл для себя лично сухой закон. К обеду мне стало немного лучше, а после обеда пилот сообщил что за нами выслали вертолёт: наше начальство, узнав о том что мы застряли организовало нам вывоз. К вечеру среды грязные и заросшие мы сидели в региональном аэропорту и благоухали вокруг себя перегаром. Авиалиния срочно искала как отправить нас домой, на сегодняшний рейс оставалось только одно место, ребята, видя что со мной творится, отправили меня первым, а сами остались ночевать в порту.
Я прилетел в Москву рано утром в четверг, взял такси и как был, грязный, вонючий, по-моему всё ещё пьяный, поехал к Яне. Поднялся на восьмой этаж, позвонил в дверь. Мне открыла пожилая женщина с глазами как у Яны, только заплаканными до чёрных синяков. За её спиной в коридоре у зеркала стояла фотография Яны с траурной лентой и стакан, накрытый куском чёрного хлеба. Мама ничего не стала спрашивать, прямо на пороге рассказала что Яна встретила её в субботу аэропорту, довезла до дома, а после этого сказала что получила СМСку и теперь ей срочно надо в регион и умчалась в аэропорт на такси. Они врезались в КАМАЗ на шоссе не доезжая до аэропорта. Похороны были вчера, она назвала кладбище и место. Я сел на кафельный пол перед дверью, мне было плохо. Мне было очень плохо. Мне казалось что я умираю, что моё сердце не выдержит. Мама принесла мне воды, я, стуча зубами, выпил что попало в рот, расплескав остальное по штормовке. Лучше мне не стало, но я всё-таки встал и пошёл к лифту, когда подъехал лифт я почувствовал что рядом со мной сидит Гуля. Мы с ней сели в лифт и поехали ко мне.
Я не умер. Боль не ушла, но я привык жить с ней. Я никогда не возвращался в её дом, до сих пор не знаю как зовут её маму и что с ней стало. Я так ни разу и не был на кладбище, не потому что забыл, а потому что помню. Вспоминать больно, но я все-таки вспоминаю. Нечасто. Изредка.
Я не запил, ничего особо не поменял в своей жизни, всё так же продолжал ходить на работу, гулять с собакой, пить по пятницам пиво с друзьями. Только перестал ездить на ежегодные шашлыки, сколько ни звали. Не перестал встречаться с девушками, девушек много хороших, они тёплые и мягкие на ощупь, они не виноваты что они не такие как она, некоторые из них даже стараются. Иногда я приводил кого-то из них домой. Нечасто. Изредка. Гуля их не любила, уходила в комнату пока мы были на кухне, потом на кухню, когда мы перемещались на кровать. Кое-кто из них со смешком, всегда со смешком, замечал: "Твоя собака тебя ревнует". Когда они уходили я их не провожал, закрывал за ними дверь, садился на пол, облокотившись на неё спиной, Гуля подходила, клала мне голову на плечо. Пару раз я даже плакал. Потом мы вставали и шли гулять. "Они" никогда не возвращались в эту квартиру, а мы с Гулей возвращались и продолжали существовать. И вот теперь Гули скоро не станет...
Мы вышли на поляну, Гуля вымоталась, неловко присела около поваленного дерева, я сел на горизонтальный ствол, разломил ружьё, загнал патрон с картечью, защёлкнул ружьё обратно, упёр приклад в землю, аккуратно наделся ртом на ствол, поморщившись от привкуса холодного металла, и нажал на спусковой крючок.