Гулял по скверику бо-о-ольшой Мужчина с ма-а-аленькой Собачкой. Гулял и тоскливо посматривал то на Собачку, то на свой живот, в котором помещалось еще штук пять-шесть таких же маленьких собачек, вот-вот готовых появиться на свет. 'Вот дурак так дурак! - думал про себя мужчина, а может и покрепче какие слова думал. - Зачем пить бросил?! Стоял бы сейчас возле пивного ларька. Живот бы был 'пивной', сбегал за угол - полегчало, и никаких проблем, а тут...'. Мужчина снова глянул на живот, на этот раз злобно. 'Ну, куда?! Куда я их дену?!'. На этом самом мысленном восклицании оторвал он взгляд от живота, чтобы за Собачкой присмотреть, но вместо нее увидел прямо перед собой маленькую Старушку - кудряшки синенькие, губы фиолетовые, перстни серебряные.
- Вздыхаете? - Мужчина обреченно кивнул. - А я, между прочим, все про ваши вздохи знаю.
- Как? Откуда? - взвился он штопором с пробкой из бутылки сухого красного.
- Насквозь вижу, - сказала Старушка, значительно глядя ему на живот.
Мужичок сдулся весь, обмяк, только живот дирижаблем.
- И мысли ваши тоже, - теперь Старушка смотрела на его голову, задрав высоко свой фиолетовый одуванчик.
Гигант глянул недоверчиво.
- И куда я их дену? Дурак я, дурак! - На что мужик снова удрученно кивнул. - А я ведь могу горю вашему помочь.
Теперь страдалец глянул подозрительно и решительно, даже агрессивно, заявил:
- Топить не буду, в приют не отдам!
- В хорошие руки пристрою или продам, - закончила за него старая провидица. - Только, кто их возьмет, тем более, купит, у всех своих девать некуда, - повела она в сторону скрюченным, наманикюренным пальцем в серебре.
Мужик проследил за пальцем и с удивлением обнаружил то, чего не замечал до сих пор, не до того было - за Собачкой глядел и на живот свой пялился. По всему скверику перемещались следом за маленькими собачками крупные мужчины с большими животами. Животы отличались по форме и по размеру - у кого 'вот - вот', а у кого-то 'чуть погодя'. У высоких, тонконогих - грушеобразный живот, в основном, хвостиком вниз, у низеньких, толстозадых - хвостиком вверх. Из чего стало ясно - в хорошие руки не получится. И еще, что не он один пить бросил.
- Чего ж теперь делать? - спросил без тени надежды.
Старушка, напротив, была уверена, что 'наше дело правое, и мы победим'.
- У вас жена в каком звании - майор, полковник?
- Генерал, - ответил Мужчина и почему-то еще больше затосковал.
- Не надо, батенька, так убиваться, это же прекрасно, что генерал.
- Чего ж хорошего?
- Возможностей больше.
- Да, куда еще больше? - снова заштопорил мужик. - Фарфор на столе, машина у подъезда, собачка наиимпортнейшая, наимоднейшая, питается 'Роял канином' в шоколаде, - помолчал и добавил, - у меня тоже ... овсянка первосортная, кроссовки для прогулок 'Адидас'.
- Не те возможности, голубчик! Равняться есть на кого.
- Я и так при ней только по стойке 'смирно' и дышу через раз, куда еще равняться?
- Что ж вы примитивный такой? Я вам предложение хочу сделать.
- Женат я уже, - оторопело сказал дядька, - и возраст у нас с вами...
- М-да... Что ж, пока старшиной начнете, а там, глядишь, лейтенанта получите, все же опыт у вас есть, женаты на генеральше давно.
- Это как? Я работать, что ли буду, служить?
- Ну, да, наконец-то дошло, милейший. Не просто работать - руководить, организовывать, управлять.
- ... а-а с Собачкой кто гулять будет?
- О! Не беспокойтесь, все будет в полном ажуре, человек у нас есть специальный, опытный, все в лучшем виде - выгул, кормление, игры.
- А?.. - Мужчина посмотрел вопросительно на живот.
- За ЭТО тоже не беспокойтесь. Живот у вас исчезнет, будто ничего и не было, рассосется. Стройным станет, поджарым, энергичным, - бодро тряхнула бабулька кудряшками.
Собачка вдруг жалобно заскулила и прижалась к хозяйской ноге.
- А Их? - кивнул Мужик с ужасом на свой живот.
- Не-е-ет! Ни в коем случае! Им не будет ни больно, ни плохо, там, куда они вернутся, им будет хорошо, там - их родина.
- Значит, я буду генералом? И жена будет у меня строиться?
- Не сразу, дружочек, не сразу. Сначала старшиной, потом лейтенантом, потом... В общем, как служить будете. А жена? Конечно, построится, как по званию догоните.
- Так, это что же, выходит, я пахать буду, отвечать за всех солдатиков, а она ж меня еще, согласно званию, строить будет, а когда я до генерала дорасту неизвестно?!
- Любезный, что вы так разгорячились? Жена ваша, между прочим, тоже не сразу генералом стала. Зато вы будете главным у солдат, денежки свои заведутся, мясо вместо овсянки кушать станете, фигура, опять же, стройная, с собакой гулять не надо, не надо думать, куда Их пристроить.
- Нет! - рубанул Мужчина. - Не согласен! Я уж лучше тут, как-нибудь, на овсянке. Гуляю с одной и с пятью погуляю.
Старушка открыла было накрашенный рот, что-то возразить, но он ее решительно пресек.
- И не уговаривайте! Вы сами - то, кто будете, гражданка, откуда? - неожиданно поинтересовался милицейским голосом.
Помолчал и добавил:
- И мне, это, Их жалко, вот.
Старушка залилась не старушечьим смехом, прямо затряслась от смеха, задрожала, стала расплываться в воздухе и растаяла вовсе, только эхо от смеха еще некоторое время раздавалось, но потом и оно исчезло. Мужчина вздохнул облегченно, почесал Собачку за ухом и пошел к дому, кивая на ходу другим Мужчинам с собачками.