Волков Александр Павлович : другие произведения.

Фолкнер, Джоплин и Пахом

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  
  
  
   Фолкнер, Джоплин, Пахом. Рассказ. А. Волков.
   Они сидели в задрипанном кафе или, правильнее сказать, - "наливайке" - в общем, там, где застала их случайная встреча, - в самом центре "их" района, у шумной трассы, проходящей через весь город и ведущей в Симферополь.
   Александр Иванович Сухотин, директор частной фирмы, крупный мужчина сорока с лишним лет, приехал проведать маму - старушку. Мама жила одна в большой квартире и не соглашалась на уговоры сына переехать к нему. Но простудилась, и сын приехал ей помочь. А после обеда вышел прогуляться по родному городу, который давно не видел и зашел выпить рюмку-другую в подвернувшийся по пути бар.
   Все было так знакомо, что он даже забеспокоился - казалось, что и не уезжал отсюда много лет назад. Настроение - как перед ожиданием начала чего-то грандиозного. Сухотин был ко всему готов и это все, как ему казалось, должно быть радостным и незабываемым. Наверное, поэтому он его сразу узнал, хотя столько лет прошло! Узнал по осанке - спина его, как и в школе, всегда была выгнута так, будто ему только, что нанесли удар промеж лопаток носком кирзового сапога. Сухотин окликнул, Сергей обернулся и тоже его узнал.
  Из бара доносилась музыка - пела Джени Джоплин "Summer time" Гершвина. Ее хриплый надрывный голос будоражил слух и терзал эмоциями.
  Ковалев Сергей, которого все одноклассники называли Черным, смотрел на товарища по школе, с которым не виделся десятилетия, и было видно, что он напряженно чего-то ждет.
  Рубашка на нем пустотело болталась, а лицо было страдальческое в глубоких морщинах, глаза тусклые и кожа серого цвета с нездоровыми желто-коричневыми пятнами и такой же, как в школе непослушный "ежик" на голове, только седой.
  Он покачивал головой, стараясь, что-то произнести, как человек, который после длительной обездвиживающей болезни пытался сделать первый шаг.
  - З...З...З...Знаешь, я уже пью! М...М... Можешь мне налить!- проскандировал Сергей и сделал головой движение будто поперхнулся.
  Сухотин, блестя огромными залысинами, посмотрел оценивающе на своего бывшего одноклассника, потом заказал у барной стойки сто пятьдесят граммов водки в тонкостенном стакане, бутерброды и вернулся к столу. Себе выпивку брать не стал.
  В классе Сергей был лидером - всегда на виду. Вокруг него на переменах собиралась толпа, когда он, как обладатель несметных сокровищ, показывал на задней парте очередной принесенный в школу фотоальбом, который ему привез отец из загранплавания. К нему все тянулись и старались с ним подружиться.
  -Н...Н... Надо забрать, Т...Т... Тут не носят!- возбужденно продекламировал Черный и быстро поднялся. Вернулся с заказом к столу.
  Медленно выпил из стакана и понюхал бутерброд.
  Пока товарищ усваивал принятое, Александр Иванович спросил:
  -Кого из наших встречаешь?
  Сергей глубоко вздохнул, потом выдохнул и начал:
  -Та...Та...Та... Та я никого не вижу. По...По... Поумирали все.
  -Как это?
  -К ... К... Кто уехал, тот жив, к...к...кто остался, умер!- поднял палец вверх, вытаращил глаза и воскликнул, - А... Я... Я... Я живой! - и похабно засмеялся, правильнее сказать - заржал.
  Пауза затянулась - Черный осовел и начал отрешенно посматривать по сторонам - было ясно, что он продолжать разговор не станет.
  -Слушай, Серега, - прервал эту напряженную паузу Александр Иванович, - а Пахом где?
  Черный уперся взглядом в Сухотина, будто навел ему в лицо двуствольное охотничье ружье крупного калибра.
  -Ты...Ты...Ты... Не знаешь?
  -Нет.
  - Т...Та... Так он умер! - проскандировал тот и тут же продолжил, - в...в...в... возьми мне еще выпить.
  Александр Иванович понял, что все закончится, прогнозируемо, но не хотел брать на себя роль вожатого - поднялся и повторил заказ.
  Черный сам сходил за водкой и ставшими более энергичными движениями плеч начал раскачиваться, словно собирался увернуться от наседающего назойливого насекомого.
  -О...О...Он...Он уже давно умер!
  Сухотин знал длинного, угловатого парня, который и запомнился ему рыжими волосами с футляром для нот постоянно спешащим в музыкальную школу. При том, он помнил, как Пахом спешил в музыкальную школу в любую погоду. По грязи, под нудным нескончаемым дождем, когда ноги разъезжались на скользкой грязи, или поднимали тучи коричневой пыли в летнюю жару.
  -Чего это он умер?
  -С...С... Спился, чего еще!
  Опустив голову, Сергей посмотрел на стакан и поднес его ко рту, закрыл глаза и медленно выцедил содержимое.
  Александр Иванович поднялся и у барной стойки заказал два кофе.
  Черный, продолжая сглатывать слюну и энергично морщась, поднялся и принес заказ.
  -Я...Я...Я... Кофе не буду. - Наконец почти выкрикнул он, усевшись на свое место.
  Встреча превращалась в ожидание, кто первый что-нибудь скажет. Сухотин видел, что его одноклассник как на другой волне, и нет между ними ничего общего, - они стали разными и чужими людьми.
  -В...В...В... Бомбомбежку как-то з...з...залезли, когда еще в первом классе были, а кто-то в...в...выключил свет и стало тихо-тихо. В...В...Все молчат, вроде никого нет. И...И...И тут Пахом заплакал, говорит, говнюки, бросили, а меня крысы съедят. - И опять засмеялся похабно.
  Александр Иванович отхлебнул кофе и наблюдал, как у товарища стали медленнее открываться веки и лицо покрылось красными пятнами. Потом тот встрепенулся и продолжил:
  -П...П...Пахом с Людкой жил, она в магазине работала. Д...Д...Дочка у них. К...К...Как запил, она от него ушла. К...К...Когда помер, то она отсудила квартиру и сейчас с новым там живет. А...А...А девка у них красивая. А...А...Ты чего спросил?
  Кофе был растворимый и отдавал кислинкой и еще чем-то неприятным.
  Сухотин достал платок и вытер губы.
  -Ты читал Фолкнера?
  Черный сделал лицо, будто не расслышал или его в чем-то уличили.
  Больше для себя, чем для товарища Александр Иванович сказал:
   -Понимаешь, когда я в институте учился, у нас Фолкнера давали из рук в руки на один день. Помню, с соседнего курса знакомый говорит мне, мол, у меня Фолкнер есть, "Город", сорок страниц дочитать осталось, завтра тебе принесу. Но я то знаю, что сорок страниц Фолкнера это сто страниц Стаднюка или двести Шолохова - не успеет за сутки. Там такие обороты: " Меня тогда еще на свете не было, но в то время мой двоюродный брат Гаун был уже настолько большой, что мог все увидеть, запомнить и рассказать
   мне, когда я подрос и начал соображать. Или, вернее, не только Гаун, но и дядя Гэвин, или, пожалуй, не только дядя Гэвин, но и Гаун. Ему, Гауну, было тринадцать лет. Его дед приходился братом моему деду, а к тому
   времени, когда дошло до нас, мы с ним и не знали, кем друг другу доводимся. Поэтому он нас всех, кроме деда, звал "двоюродными" и мы все, кроме деда, звали его "двоюродным", и все". Помнишь? И точно, за сутки не прочитал.
  -И...И... Ты Пахому хотел Фолкнера принести, раз наизусть помнишь?
  -Нет, наизусть знаю потому, что он мне нравится, и я его постоянно перечитываю, но ты фотографию Фолкнера видел? Думаю, нет. Так вот Коля Пахом - вылитый Уильям Фолкнер.
  Сергей медленно раскачивался телом и тяжело поднимал веки.
  Сухотин опустил голову и молчал. Поднял голову, когда товарищ с шумом положил руку на стол. Продолжил;
  -Я слышал, как Пахом играл. Как-то иду мимо окон музыкальной школы, а оттуда этюды Шопена звучат и игра такая виртуозная. Ну, думаю, кто это? Заглядываю в окно, а за инструментом Пахом сидит, и целая толпа его слушает, и замерли все как на молитве!
  Сергей смотрел на Александра Ивановича, будто хотел проткнуть взглядом.
  -Давай, еще выпьем!- без запинки произнес он, помолчал секунду и добавил, - за Пахома!
  Сухотин встал и заказал у барной стойки пятьдесят граммов водки.
  Сел за стол, погруженный в воспоминания. Сергей поднялся и принес заказ. Быстро опустился на свое место и стал удивленно рассматривать маленький стаканчик с водкой. Потом быстро его выпил.
  Сухотин сказал;
  -Понимаешь, я всегда не мог понять, почему лучшие погибают? Дженис Джоплин - как тогда пела! Слышишь, ее запись звучит? - и показал большим пальцем себе за плечо в сторону стойки бара, откуда доносилась музыка, - лучшая белая исполнительница блюзов. Помнишь? И что во цвете лет? Погибла от передозы - героин, видите ли, ей очень чистый продали! Коля Пахом вот - как играл, и на тебе - ничего не осталось. От Уильяма Фолкнера остались романы и его Нобелевская премия. Помнишь? " Сарторис", " Город" или " Особняк". Помнишь? Хотя он тоже пил. Я читал его письмо Хэмингуэю, типа такого, дословно не помню, мол, с октября завязал, вообще не пью. Помнишь? Что у нас в Крыму много талантливых людей рождается, и Господь их прибирает как лишний мусор? Как вылупившихся воробьев - через год из десяти один если останется, то хорошо. Так почему же так? Черт побери!
  -Да что там он играл! - перебил внятной речью Черный, - ничего такого он не играл. В училище был, видите ли. Как вернулся оттуда так на пойло только и штыбал, а ты говоришь, играл! Хотя штыбал он, надо сказать, гениально! Ему все давали! - качнул телом как умирающий бык и положил голову на сложенные на столе руки.
  -Может ты и прав! - сказал громко Сухотин, обернулся и посмотрел на женщину за барной стойкой. Та стояла с безучастным лицом овеваемая звуками музыки и мяла в руке платок. Дженис Джоплин продолжала петь своим резким будоражащим голосом.
  -Наверное, - продолжил Александр Иванович в сторону заснувшего одноклассника ты прав, Серега, не был Пахом настоящим. От настоящего все равно что-то должно остаться. Если ничего не осталось, значит, ничего и не было, и ничего нет.
  Сказать-то сказал, но сквозь годы он видел рыжего мальчика, из-под пальцев, которые еле касались клавиш на фортепиано, лилась чарующая мелодия и ей заворожено внимали толпы взрослых людей.
  
  27.09.08г. Севастополь.
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"