Меня раньше звали скотиной, сволочью, заразой или, в лучшем случае собакой. Это было в другом городе, где-то на краю земли... у моря... Старая, разбитая машина, под которой я жила, стояла у входа в хозяйственный магазин. Я иногда выходила из-под нее и получала пинки тяжелыми ботинками грузчиков. А было мне тогда только два месяца. От этих побоев у меня очень болели спина и ноги. Ночью приходили ко мне бродячие собаки. Я их не боялась. Они меня облизывали, разговаривали со мной на только нам, собакам, понятном языке. Одна собака очень обо мне беспокоилась. Сидела ночью со мной подолгу, иногда засыпала рядом и этим согревала меня. Утром обычно она убегала. Днем ко мне подходили женщины. Жалели, иногда приносили еду. Одна женщина всегда приходила со своей собачкой. Собачка была маленькая, красивая, с бантиками, звали ее Матильда. Играть ей со мной почему-то не разрешали. Я не понимала тогда - почему. Да я и не очень хотела. Запах от нее был какой-то не собачий. Другая женщина приходила всегда с ведром, тряпками и баночкой с едой. Когда она уходила, я все, что она приносила, моментально съедала. Иначе съедят другие собаки или кошки. Женщина шла потом в подъезд ближайшего дома, гремела ведром и зачем-то махала по ступенькам тряпкой. Она была наверно доброй, но я боялась и ее. Так проходили дни в страхе, а ночи в холоде.
Но вот однажды вечером меня кто-то позвал. Я вся сжалась и бросилась прятаться под машинами. Из - под машины меня никто не мог достать. Это я знала по своему горькому опыту. Выглянув из-за колес машины, я увидела ее. Она хотела меня погладить, но я не знала, что это такое - погладить, и убегала. Вскоре она ушла. Я смотрела ей вслед. На следующий день вечером она снова появилась и попыталась меня достать из-под машины. У нее такой приятный голос .... Но мне было очень страшно, и я спряталась. Она долго меня упрашивала выйти, пыталась дотянуться, подбрасывала сосиски, но я на это не откликалась. Когда она ушла, я забралась подальше под машину, свернулась на своих картонках, и загрустила. Вспомнила, что у меня когда-то была мама. Не знаю, куда она делась. И еще у меня был брат. Уже без мамы, мы с ним остались вдвоем и жили в картонной коробке на газоне под пальмой. Но однажды его кто-то вытащил из коробки и унес... и я осталась одна... Меня не взяли, видно чем-то я не понравилась. Наступила ночь. Мне холодно, идет дождь со снегом. Картонки и тряпки подо мной совсем промокли. Сквозь сон я слышу, что к машине подошли собаки. Они меня облизывают, что-то шепчут на ухо. Потом они убежали, а я осталась одна. Дождь очень сильный и потоки дождевой воды уже залили все вокруг. Мне так холодно, что я даже не могу пошевелиться. Вдруг рано утром услышала снова голос. У меня сдавило горло от радости, но двигаться я уже не могла, очень замерзла. Она с трудом до меня дотянулась, вытащила из - под машины, взяла на руки. Я не могла сопротивляться и не пыталась убежать. Молча прижалась к ней своим дрожащим телом. Она меня обняла - такую мокрую, грязную. Это было так необычно. Ведь раньше я испытывала только три чувства - страх, боль и голод. Так я оказалась у нее дома. Для меня все было необычно. Она внесла меня в квартиру и сразу опустила в ванную. На меня полилось что-то теплое - я впервые мылась. Она ласково разговаривала со мной, гладила. Потом завернула в полотенце, прижала к себе, налила чего-то вкусного в миску. Позже я узнала, что это называется - молоко. Дальше я ничего не помню, потому что впервые уснула так крепко. По утрам она уходила на работу, а мне казалось, что уходит навсегда. А когда она меня вынесла на улицу погулять, я увидела стоящие у парадной машины, быстро вспомнила былые дни и спряталась за колесами. Она меня звала, пыталась вытащить, но привычка жить под машиной была сильнее. Я перебегала от машины к машине, от колеса к колесу. В конце концов она ушла на работу, и я тут поняла, что ее потеряла. Вышла за дом, села на траву на газоне и заплакала. Этот плач, оказывается, слышали все жильцы дома. Я плакала долго и печально. Мне было очень страшно, потому что я опять осталась одна. Целый день я просидела в зарослях ежевики и лавровых кустов в чьем-то огороде. Огород был на возвышенности, я могла оттуда наблюдать, что происходит вокруг. А меня никто не мог достать и обидеть. Наступил вечер. И тут случилось невероятное, я ее снова увидела. Она меня тоже. Я бросилась к ней сквозь заросли, скулила, радовалась. Она меня тоже увидела, схватила на руки, прижала к себе, ругалась и плакала одновременно. Мы опять были дома. Меня снова купали, называли ласково грязнулей. Но привычка была сильнее. И утром повторилось тоже, что и вчера. Так было целый месяц. Она - на работу, я под машину, потом плачу на газоне и вечером жду ее с нетерпением в зарослях на огороде. Она не знала, что я по утрам так горько плачу, когда остаюсь одна на улице. Но соседи рассказали ей об этом, стали угрожать, что если будет приводить во двор бродячую собаку, то они эту собаку отравят. Говорили, что мой вой приносит несчастье (кто-то в эти дни в доме умер). А я причем? У меня было свое горе - она ушла... и может навсегда. И вот она проследила за мной однажды утром, услышала мой вой, целый день на работе переживала, и приняла решение меня удочерить. Это был последний день моего беспризорного детства.
Так у меня появилась мама. Но не только мама, но и ошейник с поводком. Маме я, конечно, рада, но ошейник с поводком меня просто возмутили. Я грохнулась на спину, и не шевелилась. Что хотите, то и делайте. Никуда не пойду и ничего не хочу. А мама хотела меня повести в лечебницу, оформить документ собачий, сделать прививки. Но не тут-то было. Документ и прививку пусть делают дома. Никуда я не пойду на этой веревке. Доктора пришлось пригласить домой. Так у меня появился дом, мама, паспорт и имя. Я уже не скотина, не зараза, я - Пальма. А еще мама меня называет - солнышко, девочка моя..., щенуля... А Пальма - потому что в этом городе растут пальмы. И разбитая машина, под которой я жила одна у магазина, находилась у автобусной остановки, которая называется "Пальма". Теперь жизнь у меня резко изменилась. Даже появилась первая игрушка. Это был мячик. Мама научила меня играть. Вначале я не понимала, чего от меня хотят. Но потом понравилось. Через несколько дней я носилась с этим мячом по всей квартире. Было очень весело. Правда, я доставляла маме и много сюрпризов. Однажды она приходит с работы и, зайдя в квартиру, соображает - это квартира или газон с пальмой. На кухне стоял горшок с землей. Мне надо было чем-то заняться, и я его перевернула, всю землю разбросала, целый день гоняла горшок по этой земле, перевернула туда же и миску с водой и наконец, уставшая, на этой земле и уснула. Тут мама вернулась с работы. Ей пришлось тоже весь вечер развлекаться с землей и горшком, потом меня отмывать. На следующий день я горшка на кухне уже не нашла.
У меня появился друг. Он отличный мальчишка. Его звать Арс. Я с нетерпением ждала, когда он появится вечером во дворе. А знаете, как я понимала, что он вышел? Я смотрела в окно, взобравшись с трудом на диван. И как только Арсика выводили гулять - я маме об этом громко сообщала своим хвостом. Хвост от радости у меня готов был оторваться. Мама меня сразу понимала, и мы быстренько спускались гулять во двор. Арс мой ровесник, но гораздо крупнее меня и другой породы. Я, скорее всего - дворянка, возможно даже эстонка, а он европеец, немец. Но это нам ни капли не мешало дружить. Бегали весело и без остановки, пока наши языки совсем не вываливались из пасти. Нам тогда было по три месяца. Мама и родители Арсика- Аня и Андрей стояли и любовались нами. Они говорили, что я стала красавица, у меня замечательная шерсть и фигурка и что я маму очень люблю. Когда мы с Арсиком играли, я периодически подбегала к маме и лизала ей руку. Я говорила таким образом, что ее люблю и боюсь потерять. Ну а кого же мне любить? Других людей я просто боялась. Маме сложно было со мной ходить по улицам. Я от любого прохожего пыталась спрятаться. Особенно боялась детей и крупных теток.
Это случилось на пляже. Мы с мамой пошли на море. Я бегала, плавала. А плавать и лежать в прибое мне очень нравилось. Я плавала как рыбка. Это мама так говорит. Но тут заметила незнакомых людей, идущих по пляжу вдоль моря. Страх сковал мой разум. Я бросилась бежать, куда глаза глядят. Остановилась, когда уже совсем не было сил бежать дальше. Забилась в заросли и просидела там до темноты. Я опять одна. Голод и жажда заставил меня выйти из укрытия. Всю ночь я бродила от одного мусорного бака к другому. Людей почти не было. Если встречались, то тоже у мусорных баков. Я их сторонилась, но им было не до меня. Я не могла найти улицу, где жила, дом, маму. Однажды я оказалась на дороге, которая ведет в гору. Вспомнила, что мы там гуляли однажды с мамой. Несколько ночей я металась по этой дороге. Надеялась, что мама здесь однажды появится. Но все было бесполезно. Обессиленная, я под утро забивалась в заросли и засыпала. Но мама, оказывается, меня искала. Мои фотографии она развесила по всему району. Каждый вечер ходила по улицам и звала меня. Стала самой известной кликушей в этом южном городе. Представьте себе - ходит женщина ежедневно, поздним вечером и ранним утром и периодически выкрикивает: "Пальма, Пальма, Пальма...". Но я ее не слышала, и не могла отозваться, так как была, сама не знаю, где. И умирала. У меня была отрублена лапа. Какое-то время я лежала без сознания под мостом, истекая кровью. Меня заметили собачники. Потом они маме рассказывали, что пытались вызвать ветеринара, но врачи без денег меня спасать не захотели. Собачники приносили еду и воду. Я долго там под мостом приходила в себя. То, что со мной сделали люди, я не смогу никому рассказать. Но и забыть никогда не смогу...
Как только смогла двигаться, я с трудом, на трех лапах, продолжала искать маму. Добралась, наконец, до двора, где мы жили. Вспомнила, в какую сторону маму каждое утро увозила машина на работу. Поэтому каждый день я выходила на проезжую часть улицы, садилась посредине дороги, долго смотрела в ту сторону, откуда должна приехать мама... Машины останавливались, водители сигналили и ругались. Но я не обращала на них никакого внимания. Я ждала... Меня стаскивали с дороги на газон. Повесив голову, озираясь по сторонам, я ковыляла на трех лапах в ближайшие кусты, либо в свое убежище. Сжималась в комок от боли, страха и голода и тихо плакала... И еще я каждый день ходила к морю в надежде встретить там маму. Силы постепенно покидали меня. Вечерами я из своего укрытия иногда слышала, что мама меня зовет. Но голос быстро удалялся, а догнать ее я не могла. Ночью подходила к подъезду дома, где мы жили вместе. Дверь подъезда была закрыта. А ждать страшно - вдруг кто-то прогонит. От голода и болезни я уже с трудом передвигалась.
Я умирала... Моя лапа была искалечена. Торчала раздробленная кость. Рана гноилась, была в стекловате, на которой я спала. Я пряталась в полуподвальной пристройке к дачному домику. Это было мое убежище от людей, собак, непогоды. Никто не хотел или не мог мне помочь. Ночью я выползала, добиралась с трудом до мусорных баков, пыталась что-то найти съедобное. Очень хотелось пить. Я не пила несколько дней. Но страх перед людьми был так велик, что попытаться выпросить еду не было не сил, не храбрости. Вдруг я услышала ее голос. Сделала усилие и с трудом поднялась. Это мама... Она не смотрит в мою сторону, ходит рядом с моим убежищем и зовет: "Пальма, Пальма...". Я высунула голову в щель, смотрю на нее, но она меня не видит. А у меня нет сил подать голос... Я умираю... Вдруг ее взгляд скользнул по пристройке и она меня увидела. Мама вскрикнула от неожиданности, бросилась ко мне, разбросала хлам, который загораживал вход в подвал, схватила меня на руки. Я повисла у нее на плечах, на шее, на руках... Так в обнимку мы добрались до квартиры. Мама плакала от жалости, от страха за меня. Я тоже плакала... Оказавшись дома, я увидела свою миску. Мама налила воду, и я пила, пила... Я умирала от боли и от счастья. Но мама сказала - я не дам тебе умереть, щенуля. Начались дни страшные для нее и для меня. На другой день мне сделали операцию. Ампутировали лапу по колено. Операция была дома и длилась больше часа. Когда я очнулась - было очень больно, но не страшно. Я была дома и я была не одна. На голове у меня был такой специальный манжет, чтобы я не трогала рану. Мама делала мне уколы. А делать она их совсем не умеет. Это даже я понимала. У мамы после этой процедуры дрожали руки и голос. Но она мужественно день за днем продолжала их делать. Я по ночам плакала, мне было больно. Но страшное было еще впереди. Началась гангрена. Мама вызвала хирургов. И мне сделали повторно операцию. Так я лишилась уже ноги по самое туловище. Потом опять уколы, таблетки и наконец - снятие швов. Я опять выхожу во двор. Встретилась со своим другом - Арсом. Он когда меня увидел-остолбенел. Это было смешно. Стоит такой большой мальчишка, смотрит и глазам своим не верит. Меня прозвали во дворе - трехколесный велосипед.
Эпилог
У меня все изменилось в этой жизни. Я сейчас живу в огромном городе. Этот город-Питер. Так сказала мама. Ехали мы в этот город в таком странном доме, который называется поезд. Этот дом мне совершенно не понравился. Очень страшный. Мне кажется, поездов боятся не только собаки, но и люди. Все гудит, качается. Я пролежала всю дорогу под скамейкой в вагоне. Ехали долго, но наконец, все-таки - приехали. И тут мы с мамой очень быстро поняли, что в этом городе не умрем от голода- ни-ког-да! Не успели выйти из вагона, как на вокзале-маме стали предлагать деньги для собачки. Мама конечно их не взяла (а зря!). Я почувствовала, что здесь у меня все будет хорошо. Все страшное осталось там, за тысячи километров. Пока мы шли от вокзала до дома, где буду я жить, многие останавливались, расспрашивали маму обо мне, желали нам всего доброго. Дома у меня сразу появилось много родственников. Одного родственника звать - папа. Он боится, что я его не полюблю. И поэтому все время подкармливает всякими вкусностями (пусть и дальше боится!). Еще есть мамины внуки- Санька и Сережка. Они бешеные. Все время разговаривают - громко и одновременно. И еще машут друг на друга передними и задними лапами. Во дворе познакомилась со всеми собачками и их родителями. Собачки разные: большие и козявки, спокойные и ворчливые, даже драчливые. Одна интеллигентная такая собачка меня сегодня чуть не покусала. А такая беленькая, пушистая..., даже в комбинезоне, сразу и не скажешь, что она не воспитанная. Но я их всех все равно люблю. Особенно мне нравится Шурик. Я ему тоже кажется нравлюсь. Как увидит меня, визжит, радуется, гоняется за мной. Но ему до меня далеко, хоть я и трехколесный велосипед. К людям тоже привыкаю. Мы с мамой каждый день прогуливаемся по улицам и проспектам. Мама говорит, что для того, чтобы я не одичала, мне необходимо знакомиться с архитектурой и культурой города. Вот я и знакомлюсь. Особенно мне нравятся опоры освещения, мусорные урны, светофоры, углы зданий. Не только дизайном, но и собачьими запахами. И это - прекрасно...
Жизнь у меня только начинается... Мне завтра исполняется год...
"Боже, помоги мне быть таким человеком, каким считает