Морозный снег хрустел под сапогами,
На поясе пристегнут был кинжал.
Там, позади, осталось в доме пламя.
А здесь злой ветер пальцы истязал.

Перчаток пара тоже у камина
Так и осталась брошена, а жаль.
И следопыт лишь мерзнущей ладонью
Свой капюшон спадающий держал.

Бежал звериный крупный след по снегу,
И временами словно пропадал.
Сбежала тварь, убив три человека,
Сбежала, но по следу иду я.

Я помню, как свеча в окне теплилась,
А на дворе метель выла, как зверь.
И не спасла их запертая дверь,
Из леса к ним лихого тварь явилась.

Я помню тот внезапный, дикий крик,
Что в доме на отшибе вдруг раздался.
Но он, однако, быстро оборвался.
И тонкий огонек погас, поник.

Я видел грозную, большую тень,
Что, прыгнув к нам, не испугалась света.
Поймала шкурой болт из арбалета,
И, взвизгнув, враз махнула за плетень.

Ты мною найден будешь, раз был ранен.
Убийца-зверь сам должен быть убит.
За мной идет толпа, там, позади,
А след уводит в лес - ты там, я знаю.

Над головой склоняются деревья,
С угрозой заслоняя небеса.
И след, оставленный тем самым зверем,
Петляет, словно он здесь угасал.

Касается рука тихонько снега,
Чуть ворошит. Вот. Здесь он раз упал.
Я постепенно замедляю бег свой,
Ведь я уже почти его догнал.

То место должен я в лесу найти,
Где зверь сейчас зализывает раны.
Он, может, был для зверя слишком странным, 
Но вряд ли скоро выйдет из норы.

Один я, жаль, не справлюсь, раз однажды
Он трех людей уже один убил.
И пусть он сам увечье получил,
Возможно, вслед один я поспешил.
Ведь даже мой кинжал ему не страшен.

А здесь, в лесу, витает тишина.
Ни шороха, ни скрипа я не слышу.
И ветви над тропою ниже, ниже...
Тревога вдруг напала на меня.

Упала капля крови вдруг на след.
Я вздрогнул, поднял голову и замер.
Там, на ветвях, вцепившись в них когтями,
Оскалившись, сидела моя смерть...