Сегодня как вчера, вчера как неделю назад, неделю назад как год и год как всегда. Всегда одно и то же. Работа. Проклятая, любимая работа. Мне повезло больше чем другим. Пусть кто-то привыкает, пусть адаптируются и стареют раньше времени от многочисленных страданий, от занятия нелюбимым делом - мне наплевать: я люблю свою ненавистную работу. Каламбур конечно. Но ведь это же правда: для кого-то моя работа - проклятие, для кого-то - ненавистная Судьба. Для меня она любимая. Особенно когда я вижу ее результат. Хотя она сама по себе и есть результат, но я не всегда его вижу: чаще о нем передают по радио или пишут в газетах. Это тоже приятно, и все же я люблю видеть все своими глазами.
А еще моя коронная фраза. О ней знаю только я, поскольку те, кто ее слышал, при хорошем результате никому уже не смогут ее передать. "Ничего личного".
Да, это не просто фраза, это истина. Я говорю только правду. А эти слова по-настоящему отражают холодную и жестокую правду. "Я вас не знаю, вы меня тоже, между нами ничего нет общего". Ничего личного и пуф-ф.
Хорошо отточенный нож. Хорошо заряженная винтовка и моя работа выполнена. Конечно не все так просто, необходима хорошая подготовка, продуманный план, подходящая ситуация и все идет как по маслу. Полиция ни одной страны, еще ни разу не раскрывала таких преступлений. Я трезво смотрю на жизнь и свою работу: это преступление, хорошо продуманное, хладнокровное и немного жестокое преступление, но мне, прошедшему хорошую спецподготовку, моральный аспект работы никогда не причинял особых хлопот. Главное знать цель в лицо и никогда не вдаваться в подробности его характера и личной жизни, а также не подходить к нему настолько близко, чтобы потом сожалеть. Я не привык сожалеть об этих людях, пусть этим занимаются их родственники, я лишь выполняю свою работу, которая мне нравиться. Действительно нравиться.
Мне тридцать. Я не сумасшедший. Я просто трезво смотрю на жизнь: если ты занимаешься делом, которое тебе нравиться и при этом еще приносит немалый доход - почему я должен отказаться от него? Именно из-за того, что кто-то считает это аморальным, что убийство - это смертный грех или превозносит человеческую жизнь на пьедестал и поклоняется ей, как какому-то божеству? Это ведь тоже смертный грех, почему же они осуждают только меня? Себя ведь никто не будет укорять и осуждать, а других - пожалуйста.
Такая вот веселая у меня жизнь. Была. Пока не появилась она. Это так банально звучит, что становиться тошно. Любая мелодрама начинается такими словами: все было как нельзя лучше, пока не появилась она, он, они, оно... Но ведь всегда кто-то обязательно появляется - без этого ни один сюжет не заслуживает внимания. Так случилось и у меня. Появилась ОНА, и вся жизнь насмарку. Появилась ОНА, и где мое былое спокойствие? Где моя уверенность в себе и где Я????????
* * *
Случайная встреча способна изменить не только жизнь одного или двух человек, но и САМО ТЕЧЕНИЕ ЖИЗНИ! Самые прекрасные моменты всегда обращаются в кошмарный сон. Сны обретают дыхание и живут сами по себе. Никто не способен предсказать подобную встречу, ведь пророчества можно изменить, пока о них никто не знает, но в знании они обретают сущность, плоть и истинность.
В пророчествах правда вырезана на камне; в слова облачены прошлое, будущее и настоящее; в мыслях они обретают форму и образы, а затем жизнь соприкасает тебя с ними, и сама теряет смысл. Нет смысла в том, что изменить нельзя, и в отчаянии ты теряешь разум.
Знаменитый наемник, не внемлющий милосердию и голосу совести, не знающий пощады получил странный заказ, не выполнить который он просто не мог. И дело было не в тех огромных деньгах, которые ему были обещаны и не в том, что он был прост даже для него, нет. Просто форма заказа была больше похожа на приказ, и предоставлен он был в виде некоего письма, чернила которого очень напоминали кровь. Конечно, он не испугался - заговорила профессиональная гордость, но был шокирован, удивлен, даже обескуражен подобной наглостью: обычно условия ставил он, и они всегда выполнялись. Его боялись все, он - никого. Его не видел никто, он - всех и всё. А здесь ему приказывали в очень странной форме, как будто он был просто обязан убрать этого человека и способы убийства, которые ему предлагались, были очень странные.
"18 мая сего года в семь часов, до полуночи, Вы должны попасть в дом N 12 на улице Н... любыми способами. Не смотря на то, что Вы там увидите, Вы должны найти леди Мариблэд (портрет прилагается к письму), связать ей руки и ноги веревками, с вплетенными в них гроздьями чеснока. Завяжите ей глаза черным платком и заткните рот кляпом. Если она с Вами заговорит, не обращайте внимания на ее слова, и делайте свою работу. Когда последний луч солнца упадет в окно, Вы проткнете ее грудь осиновым колом, предварительно выструганным Вами. Дерево стоит на кладбище Р... около склепа с памятником, на котором изображен Пегас. После этого Вы отрубите ей голову и положите в черный мешок. Когда работа будет выполнена, Вы напишите почтовую открытку и положите в свой почтовый ящик. Аванс, в размере одной трети, находится в конверте. Оставшуюся часть денег Вы получите после передачи головы девушки в соответствующие руки. Все вопросы по поводу дела Вы можете задать сейчас, вслух. Вам ответят".
И все. Только приложен портрет некой девушки, довольно молодой и привлекательной. Особенно не присматриваясь, перелестнул: вновь конверт. Поменьше и с приятным хрустом новеньких купюр. Распечатал: деньги. Большие деньги. И это одна треть? Дорого же готов заплатить кто-то за столь странный способ работы и жизнь этой девушки. Опять обратил внимание на портрет: любительская работа, карандаш, но сделано довольно умело, особенно глаза. Два озера, в глубине которых обитают чудовища и ангелы. Вот только кого там больше? Волосы уложены в замысловатую прическу и подняты на затылке, шею прикрывает пышный шарфик. Губы... Усмешка неприятная, зазывная, словно она соблазняла художника. И очень острые зубки... Поморщился и убрал бумаги в папку.
Срок довольно-таки большой, время еще есть, вопросов нет. Кого убить и как - понятно, когда и где - тоже. Какие еще могут быть вопросы? Если только, почему так много сложностей со связыванием рук и ног? С такой малышкой он бы справился и без этих веревок. Но... Желание клиента - закон, как сказал, так и будет. Чеснок, так чеснок. Кол, так кол. Отрубить, так отрубить. Только с собой голову таскать... Неприятно и грязно. Еще никто не просил выполнять его работу мусорщика. Эка новость! Деньги за голову!
Хотя, за такую головку, пожалуй, можно и побольше заплатить... Перед глазами встал образ на портрете. Улыбка - оскал. Глаза - глубины. Тонкая шея. Он плотоядно улыбнулся. Нет, он профессионал, жертва, должна оставаться жертвой, а убийца - убийцей. Холодным и расчетливым, не знающим пощады убийцей. И пусть другие поддаются слабостям - он не намерен отступать из-за каких-то глаз... Даже таких.
Деньки стояли по-весеннему ясные, праздничные, люди разоблачались в легкие одежды, но по-прежнему не хотели выпускать из рук зонтики. Дожди шли лишь по ночам, освежая землю и смывая грязь осени. Так и он очищал землю от грязи и освежая жизнь. Свою жизнь новыми заказами, новыми жизнями. Призраки его не посещали. По ночам он не мучился кошмарами и не просыпался в полночь в холодном поту. Его по часам расписанная жизнь и ненормированный график работы не претерпевали никаких изменений после странного заказа. В жизни он работал в посредственной организации посредственным работником. Ему было все равно, что думали о нем коллеги и о чем перешептывались в кулуарах за его спиной. Главное - его работа, его профессионализм и холодный расчетливый ум.
Заказчиков своих подопечных он не знал и не хотел знать. Очень часто к нему обращались через подставных лиц, людей, которым он не доверял, но с которыми ему приходилось работать и дружить, поскольку именно они находили ему достаточно обеспеченных клиентов. Ни одного он не видел в лицо, ни одного не знал по имени.
Странный заказ он принял по почте. В этом не было ничего удивительного, ведь даже старые его заказчики обращались к нему подобным образом. Кто эти люди? Почему они заказали эту женщину? - Эти вопросы даже не возникали в его голове, поскольку задать их -означало самому попасть в список своего конкурента-киллера. Дело казалось ему интересным и необычным одновременно. Даже самые извращенные клиенты не доходили до осинового кола и отрубания головы.
Дни летели незаметно. Жизнь текла своим чередом. Приближался срок заказа. Образ девушки стал появляться в его снах. Он преследовал его на работе и в окуляре оптического прицела. Пару раз он даже чуть не промахнулся. Стал раздражительным и злым. Ночи его проходили мучительно. Иногда он видел ее в окне, но в страхе задергивал шторы. Что же происходит? Что в ней особенного, что он потерял покой и сон?
За ночь перед назначенным сроком, он пошел на кладбище к указанному месту и выломал палку толщиной с кулак. Дорога обратно превратилась в ад. Из-за крестов стали появляться тени, и закричали непонятно откуда взявшиеся крысы. Луна светила в обруче кровавого цвета, и странные пятна появлялись на ней. Узкая дорожка между могил стала казаться еще уже, и выбоины на ней стали попадаться еще чаще. Кресты словно выросли раза в два и возвышались над непрошеным гостем, могильные насыпи стали рассыпаться, и уханье филина взорвало тишину подобно грому на фоне ясного неба. Небо опустилось, и до звезды можно было достать рукой. Он нащупал в потайном кармане револьвер, и, почувствовав его холодную спокойную мощь, вздохнул свободнее. Но филин рассмеялся в ответ на этот жест, и заскрипели каменные кресты на могилах. Ужас охватил его с головы до пят. Сердце застучало быстро-быстро где-то в области желудка, и он побежал.
Сзади раздались шаги, словно его преследовали тени, но они ни отставали, ни догоняли его. Несколько раз он оступился и чуть не повалил старый крест. Два раза упал на могилы, и во второй раз она оказалась свежей. Без памяти он выбежал за пределы кладбища и остановился.
Его окружала тишина. Фонари на улицах светили ровно и приветливо. Ничто не говорило о его ночном бегстве. Лишь на ботинках были комья влажной земли. Людей на улице не было, в домах горели огни и манили в свой спокойный уют, разительно контрастирующий с одиночеством и влажной холодной темнотой улицы. Разбитый, он побрел домой, останавливаясь и оглядываясь перед каждым поворотом, но за ним никто не следовал, и оставшаяся дорога прошла спокойно.
Никогда он не испытывал страха. Смерть ходила за ним по пятам. Он приносил ее на кончике своего ножа и в дуле пистолета в каждый дом, но страха не было. Даже когда дело стояло на грани срыва и грозило смертью ему самому, страх не приходил, словно и не знал дороги в его сердце.
Теперь он поселился здесь. Он был в каждом темном углу, в каждом ящике стола, в темной комнате и под ногами. Он был везде. Казалось, застоявшийся воздух им пропитан, и новые порывы ветра нагнетали новые волны страха. Когда он доставал ключи от дома, его руки тряслись так, что пришлось схватиться за них двумя руками, чтобы попасть в замочную скважину, ставшую вдруг маленькой и узкой. Отбросив палку в сторону, он, шатаясь, подошел к бару и достал виски.
К черту этот заказ, к черту эти деньги. Ничего личного. Я ее не знаю, и знать не хочу. Мне ничего от них не нужно. Пусть убираются ко всем чертям со своими кладбищами, чесноком и девушками с глазами змеи. Роль жертвы теперь подходит мне, а не ей. А она...
Он застыл, так и не сделав очередной глоток из стакана, поднеся его к самым губам. Она очень похожа на змею, застывшую перед прыжком на свою жертву (меня)... Но ведь она даже не знает
(знает)
о моем существовании. Она даже не подозревает,
(подозревает)
что ее кто-то заказал. Как она может стать на мое место, если я о ней знаю, а она обо мне нет? Или это не она? Или это заказчик передумал и решил избавиться от меня? Но кто он? Почему не может просто отменить заказ? Зачем надо меня преследовать и наводить страх? Что за ерунда с этим кладбищем и колом? Может, это все приснилось?
Виски уже начали оказывать свое успокаивающее действие. Руки перестали трястись, в голове прояснилось. Нет. Это был не сон, иначе бы он не почувствовал струящийся по жилам огонь, пьянящий чувства и отрезвляющий мысли. Она существует и она его жертва. Завтра он покончит с ней раз и навсегда и больше не будет кошмарных снов, не будет страха и ночных походов на кладбище. Не будет ничего, только он, его работа, его жизнь, в которую он не пустит призраков, покойников и жертв. Больше он ни за что не согласиться на подобный заказ. Пусть ищут другого. Пусть он будет не так хорош, как раньше, пусть часть клиентов от него откажется, ему хватит того, что он уже скопил. Ему не важны деньги, лишь бы не было столько проблем как с этим заказом. Пусть.
Послезавтра он получит деньги и возьмет отпуск. Надо немного отдохнуть. Пережитый шок должен пойти. Где-нибудь на курорте с цыпочкой, вроде этой с портрета, он проведет несколько дней, загорит, наберется сил и новых знакомств, а потом можно будет без страха браться за работу. Только надо переждать. Послезавтра. Завтра пройдет, и он возьмет отпуск. Послезавтра...
Успокоенный этими мыслями он заснул. Бутылка виски, почти опустевшая, скатилась с кровати, и стукнулась об пол, но он не услышал, и не проснулся. Ему опять снилась девушка, и он не знал, что в этот самый миг она смотрит на него через окно и качает головой, что-то нашептывая, словно убаюкивая его.
По углам комнаты скользили призраки с горящими глазами, увидев девушку, они открыли окно и жуткий возглас ненависти и страха прорезал мглу. Она бежала, испытывая ужас и ненависть. Ей было жаль человека, что, не задумываясь, брался за дело ее "опекунов", что в течение нескольких столетий воспитывали ее в покорности, а за отказ повиноваться, приговори к смерти. Он должен был пополнить их ряды, занять ее место, так почему бы ей ни сделать его своим рабом? Им было бы труднее справиться с двумя непокорными, один из которых к тому же профессионал!
Утро ворвалось в его дом с гомоном птиц и машин, что рассекали улицу за его окном. Оно почему-то оказалось открытым. Оторвав от подушки тяжелую голову, убийца оглядел комнату мутными глазами. Все на месте. Почему же открыто окно?
Он заставил себя подняться на ноги, прошел в ванну и смыл с себя остатки сна и опьянения. Сегодня тяжелый день, но стоит его пережить, и все вернется на круги своя. Сегодня выполнить заказ, покончить, наконец, с кошмарами и завтра будет свобода. Завтра, прекрасное завтра! Он улыбнулся своему отражению в зеркале.
В комнате на полу он обнаружил бутылку виски, но вместо спиртного, там был свернутый в трубочку лист бумаги. Бутылка валялась в разлитых остатках виски около окна. Как она могла так далеко закатиться? Что там делает бумага? ПОЧЕМУ ОТКРЫТО ОКНО?
Он вздрогнул, как от пощечины и медленно потянулся за револьвером. Он лежал на месте. Обойма была полной. Солнечный зайчик заглянул в открытое окно и заскакал по полу. Вытащил бумажку, насквозь пропитавшуюся в виски, и развернул ее. Револьвер он не выпускал из рук.
"Сегодня в семь часов, в указанном доме, Она будет спать, Вы должны пробраться и выполнить договоренность. Кол следует заточить. В коробке на крыльце вы найдете лезвие, которым следует отрубить ей голову. Будьте осторожны. Она предупреждена. Смотрите, не опоздайте, иначе будет поздно. Завтра вы получите координаты места, где должны будете оставить ЕЕ голову".
И все. Слова под воздействием какого-то химиката или виски расплывались и превращались в большую кляксу на бумаге. Руки вновь стали подрагивать. Загадочный заказчик действовал загадочным образом и общался странным способом. Что это за человек, что пробрался в дом через окно и засунул бумагу в бутылку, а затем так же выбрался. Следов в комнате не было. Дверь была закрытой, и замок казался не поврежденным. Какие странные вещи творились в последние дни.
"Она знает",- пронеслось в голове. Но откуда? Что ей известно? Кто предупредил? Или это полиция решила подобным образом выманить его и арестовать на месте преступления. Похоже. Но что за странные методы? Мистика. Вряд ли там действуют подобными методами. Может, кто-то из конкурентов хочет заманить его в ловушку? Надо быть готовым ко всему.
Он принимает вызов. Пора приниматься за дело.
Он вспомнил о письме: сверток на крыльце. Принес его в дом. Странного вида посылка: бумага жесткая желтого цвета, полностью скрывала свое содержимое. Лезвие. Разве лезвием рубят голову? Он распаковал коробку. Кинжал ручной работы заиграл в лучах солнца. Ручка из слоновой кости казалась уютным гнездышком для любой ладони. Таинственные руны, вырезанные на лезвии, преломляли солнечный свет, образуя загадочные тени на самом лезвии. Он прекрасен! Восхитился убийца, с видом знатока оглядывая кинжал. Кто же способен просто так, ради чьей-либо смерти, расстаться с таким произведением искусства? И почему именно им он должен отрезать ей голову? ЧТО ВСЕ ЭТО ЗНАЧИТ? - Чуть не закричал он.
Солнце скрылось за тучей. Надо заняться колом. Вдруг, как молния в сознании: это не его мысли! Да нет же, его. Просто с чьей-то подачи. Именно, кто-то управляет им, иначе бы он просто не стал заниматься этим делом! И голову пронзила запоздавшая похмельная боль. Странные мысли его сегодня посещают. О, Боже, как же раскалывается голова! Он выпил пару таблеток аспирина и, взяв присланный кинжал, начал стругать палку. Скоро работа заспорилась, и боль слово бы улетучилась. К полудню кол был готов.
Кол, амуниция, веревка, чеснок... Черт, надо вплести его в веревку! Закончив сборы, принялся за веревку. Странные порой бывают заказы, пронеслось у него в голове, но вновь появившаяся боль заставила бросить задние мысли и заняться сборами вплотную.
Приближался назначенный час. Солнце освещало западный край неба, но к закату пока не стремилось. Дымка поднималась над землей и превращалась в туман. Он направлялся к дому, который заранее нашел и приметил. На улице народу было мало. Туман пробирал до костей и загонял прохожих в дома. Полумрак опустился на город.
Страх пробрался под кожу, и заныли суставы, как перед дождем. "Пора заканчивать".- Решил он раздраженно и прибавил шагу. Нужный дом замаячил на горизонте. Сейчас... Сейчас.
Дверь открыл с помощью отмычек. Обследовал все комнаты, но ее нигде не было. Подстава! Происки полиции! Хотелось в отчаянии закричать ему, но с упорством, достойным древних римлян, осаждавших Галлию, он продолжил поиски. Подвал. Он не осматривал еще подвал.
Дом был погружен в полумрак. Четыре комнаты и низкий чердак представляли собой обычные жилые помещения, но сильно заброшенные, с потрескавшейся мебелью и битой посудой. Ни в одной из них, в течении уже нескольких лет, не жили люди. Покосившиеся двери открывались с большим трудом и скрипели так, что могли разбудить мертвого. Но никто не окликнул его, не остановил, и он спустился в подвал.
Здесь пахло сыростью и плесенью. Темнота поглощала все цвета и звуки. Казалось, это сама темнота источает запах. Жуткий запах смерти. Уж кому-кому, а ему он был хорошо известен. Осветив дорогу фонариком, он осторожно ступал вперед, боясь обо что-нибудь споткнуться и сломать себе ногу. Ни один луч солнца не проникал сюда. Даже если он найдет ее, то не сможет выполнить заказ, не вытащив ее наверх. Сомнения терзали его, что было несвойственно ему в подобные минуты. Что-то происходило не так, что он пропустил в самом начале и теперь все находится под угрозой. Но что? Что?
Зацепившись ногой за что-то массивное, он перекувыркнулся и полетел вниз головой на земляной пол. Проклиная всех и себя в первую очередь, он уперся руками в ящик и начал медленно подниматься, чтобы не полететь вниз головой во второй раз. Руки его соскользнули, и он уперся во что-то мягкое и упругое. Что за черт! Он пошарил свободной рукой в поисках фонарика. Драгоценные минуты улетали в прошлое, оставляя ему все меньше времени. "А если я не успею вовремя? Что произойдет, если я не успею вовремя?" - пронеслось у него в голове. Нашарив фонарь возле ноги, он подцепил его, перехватил в руку и направил прямо под себя.
Потолок обрушился на него и придавил своей тяжестью. Стены стали вращаться с бешеной скоростью вокруг него и сужались, сужались. Темнота сперва вспыхнула желтым, потом перешло в оранжевый и, наконец, сверкнув кроваво-красным светом, вновь погасла.
Очнулся он, когда причудливый узор отразился от потолка и пробивался ему под ресницы. Убийца открыл глаза. Подвал светился странным красным светом. На потолке прыгали таинственные тени так, что рябило в глазах. Кто-то тронул его за плечо. Нежно так, даже робко. Он вскрикнул. Судорожно пытался подняться. С третьей попытки ему это удалось. Перед глазами все крутилось. На часах было девять вечера. Таинственный свет в последний раз ярко вспыхнул и погас совсем. Подвал погрузился в свою родную темноту.
--
Это были последние лучи солнца. Они всегда проникают сюда сквозь стены. Они будят меня. - Раздался в темноте чарующий женский голос. - Они послали тебя? Почему же ты не сделал этого? Они ведь предусмотрели все.
--
Кто здесь? - закричал он с ужасом, пытаясь выхватить револьвер и шаря вокруг себя, в поисках фонаря.
--
Ты пришел за мной, - голос приближался. - Но это ничего не значит.
Она засмеялась. Он закрыл глаза, пятясь и боясь увидеть ее, дотронуться до нее, поверить в нее. Она приближалась. С легкостью, словно перышко, выдернула из его рук кол, опять засмеялась. Ее руки легли на его плечи.
--
Посмотри на меня! - приказала она, и он послушно открыл глаза. Два красных огонька светились в темноте рядом с его лицом. Тяжесть ее рук пригибала его к земле, но в то же время не давала ему упасть совсем. Его парализовало. Мысли текли медленно. Страх прошел. Теперь ему хотелось утонуть, раствориться в этих красных огоньках. Они приблизились еще ближе. Губы коснулись его щеки. Поцеловали, стали спускаться ниже. Он перестал дышать. Чужое горячее дыхание обжигало его. Возле шеи она остановилась.
--
Хватит! - застонал он.
Но она лишь засмеялась. Тело пронзила боль, и в помутневшем сознании звучали слова, сказанные ему: