- Вова, я тебе отложу фаршированных яиц, - прокричала из кухни Лена. - Придешь с утра - они на второй полке сверху в холодильнике, понял? В маленьком судке с прозрачной крышкой!
Владимир Петрович застыл с ремнем и брюками в руках. Он вообще-то любил, когда ему выпадала ночная смена. День - это суета и хаос, толкотня и бег, а ночь - порядок и умиротворение. Порядок Владимир Петрович любил, хаос - нет, а ночные смены особенно уважал за то, что начальство в это время мирно спало дома и не совало нос во все тонкости работы кулинарного цеха супермаркета.
Но не сегодня, потому что тогда все веселье и хозяйская гордость достанутся жене Ленке. Через полтора часа начинается его смена, а через полчаса в коридор его дома, где его уже не будет, ввалятся веселые от холода Рыбчинские с неизменным грузинским вином, степенно войдут Ярые и ненадолго заскочат Валя с Гариком. Сгущаются сумерки, но в гостиной многообещающе поблескивают рюмки и начищенное столовое серебро, а салатницы затаились, затянутые пищевой пленкой. С балкона хитро поглядывает холодец на бычьих хвостах, коронное блюдо Владимира Петровича, рецепт которого он ревностно охраняет даже от собственной жены. Всего-то - правильное сочетание корней, а как меняет вкус блюда. Тарелки с холодцом выставлены пирамидой, в несущую конструкцию которых встроены кухонные доски, а рядом с холодцом отдыхает шоколадный торт, который Владимир Петрович приготовил вчера в приступе кулинарного вдохновения.
- Это просто совпадение, - попробовал себя утешить Владимир Петрович. - Но надо же было этой дуре сменщице так не вовремя заболеть! А я тоже хорош гусь - возьми да и согласись, день попутал... Вот если б завтра в ночь - никаких проблем. Посидели бы сегодня, поболтали, выпили... А так иди на работу, трезвый как дебил. И радуйся завтра раскисшим салатикам...
Не утешило.
Что такое несимпатичные, угрюмые фаршированные яйца в судке, сложенные серединкам друг к другу, перемазанные собственной начинкой? Где в них торжественность и праздничность, какая бывает в их собратьях, выложенных на фарфоровое блюдо и присыпанных тонко натертым сыром? Какой смысл во вчерашнем оливье? Крабового все равно не останется. Холодец, конечно, будет, но Владимир Петрович не хотел холодец завтра.
Отложив брюки с не вдетым ремнем, Владимир Петрович подошел к столу. Из хрустальной салатницы на него призывно глядел салат с крабовыми палочками. Баклажанные кружочки, прозорливо замороженные еще осенью, дразнили чесночным бочком и алели шляпкой из помидора. Селедка, присыпанная резанным зеленым лучком, даже через пищевую пленку дразнила запахом - Владимир Петрович всегда дополнительно мариновал магазинную селедку в масле и уксусе. Традиционный оливье занимал на столе почетное место; сегодня его обогатили не простой колбасой-варёнкой, а кусочком копченого мяса и столь желанным зимой свежим огурцом. Нарезка мяса и сыра со здоровыми дырками перемежалась колбасными кругляшками. Гренки со шпротами благоухали смесью рыбного и чесночного запаха, а "мимоза" под пластиковым колпаком... "Мимоза" получилась просто изумительная. По-королевски пышная, высокая, она выглядела легкой, как пушинка, рыхлой, влажной - пусть хозяева, которые приминают слои вилкой, утрамбовывая их в майонезной жиже, никогда счастья не знают. Владимир Петрович глубоко вздохнул и вернулся к брюкам.
- Ленке-то что, - мрачно думал Владимир Петрович, вдевая ноги в штанины, - я у нее золото, а не муж, другие вон сами на кухне горбатятся, а я полстола сготовил, избавил, так сказать, супругу от хлопот. Стол вот накрыл, рюмки все эти перетер, салаты перетаскал. А теперь надену брюки и на работу пойду, пока она тут будет с гостями зубоскалить. Мученик. Я - мученик. Что бы она без меня делала. Кстати, мясо!
- Лена, - надевая свитер, заглянул он в кухню, - ты мясо поставила?
- А как же, - с воодушевлением гремя кастрюлями, отозвалась жена, - уже час, как тушится.
- А битки крепко отбила, как я тебя учил? С солью и перцем? - допрашивал он, пытаясь поймать рукав свитера изнутри рукой.
- А как же!
Владимир Петрович расстроился. Лена готовила его любимое венское рагу, где аппетитные говяжьи битки томятся на подушке из овощей. И не забыла же, зараза, поставила вовремя, за два часа до подачи. Теперь нет никаких шансов, что мясо будет невкусным и жестким, а чертова овощная подливка не пропитается тонким ароматом отбивных и не разомлеет от сливок.
- Вова, - прервала его мучения Лена, - пока ты не ушел - иди сними пленку с салатов, пожалуйста! И прихвати кулебяку и яйца сразу к столу!
Владимир Петрович взял поднос с нарезанной кулебякой, ловко подхватил блюдо с фаршированными яйцами и отправился к столу в комнате. Пристроив кулебяку на подоконнике, он щелкнул переключателем, и гостиная залилась ярким светом. При такой иллюминации стол выглядел еще аппетитней, нагоняя серую тоску на Владимира Петровича.
- Пытка прямо какая-то, - вздохнул он, и, поставив яйца на одном из углов, поддел ногтем краешек пленки на салатнице с оливье. Затем на очереди оказалась селедка. Владимир Петрович постарался не останавливать на ней взгляд. Затем свежий салат с сельдереем, крабовый, баклажаны, нарезка... Принес с балкона одну тарелку холодца, снял пленку. И последний штрих - как фокусник сдергивает платок со шляпы, из которой вот-вот выпрыгнет упитанный кролик, так Владимир Петрович сорвал колпак с "Мимозы". Сорвал и замер от великолепия. И застонал от осознания ничтожности человека перед жизненными обстоятельствами, когда, например, человеку как ни крути, но пора выходить на работу.
Придирчиво оглядел стол, но не нашел недостатков.
- Ешьте-ешьте, голубчики, аж пока не лопнете, - с мрачным удовольствием думал Владимир Петрович. - Развлекайтесь, гости дорогие, пока хозяин пашет, как ломовая лошадь, в ночную.
Глубоко вздохнул и подошел к столу. Поправил селедочницу. Поменял местами две рюмки - пусть Ленке будет меньшая, чем ее подружке Вальке, хоть чем-то же надо жене насолить. Ловко подхватил кусочек селедки двумя пальцами и отправил в рот.
- Не убудет, еще много осталось, - подумал Владимир Петрович, воровато пережевывая рыбу. Пальцы вытер об штаны, сходил за сумкой. Опять остановился у стола.
- Ну хозяин я или как? - взорвался наконец, бросив сумку на пол. - Почему я должен идти на работу, а ко мне домой - гости, которые будут есть все это? Интересно, Ленка посолила оливье?
Аккуратно вывалив на ладонь немножко салата из ложки, неторопливо забросил в рот и облизнул руку.
- Недосолено, - с удовольствием отметил. - Не умеет она ничего без меня. Потому что я - хозяин. Я все умею - и денег заработать, и стол сготовить. А что проку? - и неожиданно для себя отправил себе в рот фаршированное яйцо. Задумчиво пережевал, прислушиваясь не к вкусовым, а к внутренним, душевным ощущениям. В голове возникла гудящая, юношеская радость, которая возникает, когда делаешь что-то разрушительное. - Я тут главный. Это мои салаты и я могу их съесть когда угодно!
Взял тарелку. Отставил - еще мыть потом. Нагреб полную ложку оливье и засунул ее в рот. Давясь, прожевал. Ложку крабового - еще и облизнул.
- Да пусть хоть сейчас скиснет! - со злорадством подумал.
Ухватил еще одно фаршированное яйцо, загрыз его гренкой со шпротой. Ухватил тремя пальцами сразу несколько кусков селедки, вдогонку им забросил в рот щепотку резанного зеленого лучка. Обляпав свитер, жадно сожрал два кругляшка баклажана с помидором, крякнул - много чесноку, много, благо, майонез немного смягчает! Слопал пару кусков мяса, кусок колбасы и три - сыра. Отправил в рот и, почти не жуя, проглотил кусок кулебяки. Чтобы проскочило, всыпал в себя еще пару ложек салатов, но овощного, который с сельдереем не тронул - это бабский удел. Еще яйцо, пару кусков селедки прямо на кулебяку - и в рот. Отрезал лопаткой кусок холодца и съел прямо с лопатки, потом еще пару небольших кусочков, богатых на мясо, отколупал прямо пальцами. Почувствовал сытость. Вальяжно, не торопясь съел пару ложек крабового салата, еще пару баклажанов и закусил тремя кусками колбасы. Потянулся за яйцом, но передумав, вернулся к селедке. Оглядел стол, на котором были заметны следы разгрома.
- Пусть знают, что хозяину - лучший кусок, - злорадно подумал.
"Мимоза". Она вызывающе высилась в самом центре стола. Владимир Петрович пожалел, что не напомнил жене положить еще одну лопатку - разрезать салат было нечем. Величественность "мимозы" дразнила. Владимир Петрович примерился и зачерпнул немножко сбоку прямо пальцем. Попался картофельный слой с крохотным рыбным эпизодом. Владимир Петрович схватил "мимозу" и жадно, будто впервые в жизни, набросился на нее, зачерпывая нежный салат тремя пальцами, приминая его, разрушая архитектурное совершенство блюда.
- Вова, что ты делаешь? - на пороге комнаты застыла Лена с подставкой под горячее в руках.
- Я хозяин, имею право! - с забитым ртом ответил Владимир Петрович, вытирая пальцы об свитер, заляпанный следами внезапной трапезы.